Текст книги "Ее любимый враг"

– Только бриллианты должны быть настоящие, – сказала она. – Не хочу фальшивку. Мои клиенты – люди состоятельные. Они обязательно увидят разницу.

– Так вот в чем дело, да? – сказал Джейк. – Ты не хочешь, чтобы твои клиенты подумали, что сама ты мужчину удержать не можешь.

Жасмин почувствовала, как в ней разгорается гнев, словно ужасный пожар. При чем тут ее клиенты? Чувства – вот что имело значение. Никто в здравом уме не хотел быть отвергнутым. Брошенным. А уж тем более она, так отчаянно желавшая быть любимой. Вложившая столько сил в отношения с Майлзом.

Да что он знает об отношениях? Он менял женщин, как перчатки, даже не удосужившись узнать о них что-то, кроме их постельных предпочтений. Только Джейк мог вызвать у нее злость такой силы. Ее бесило, что он в одиночку мог довести ее до такого состояния.

– Я могу удержать мужчину, – выпалила она. – С этим у меня проблем нет. Майлз просто немного испугался, вот и все. Для жениха совершенно нормально немного нервничать перед свадьбой.

– Если бы он тебя любил, он не стал бы просить перерыва, – сказал Джейк. – Он не стал бы рисковать. А вдруг ты найдешь другого?

Такая мысль тоже приходила Жасмин в голову, но она не хотела об этом думать.

– Вы только послушайте, а? – сказала она с презрительным смешком. – Джейк Рейвенсдейл, плейбой и кутила, дает советы, словно эксперт по любви.

– Куда ты отвезла Эмму?

– Я посадила ее на поезд, но сначала поговорила с ее матерью и убедилась, что все хорошо, – сказала Жасмин. – Я не хочу, чтобы у нее были неприятности или чтобы она сделала то, о чем потом пожалеет. – «Как я». Она отмела эту мысль в сторону. Она не будет думать потом, что случилось тем вечером, когда она покинула спальню Джейка.

Джейк поднял бокал, наполнил его шампанским и выпил в один присест. Он тряхнул головой, как собака, вылезшая из воды, и наполнил еще бокал. Без обычной ухмылки на лице он еще сильнее походил на своего брата-близнеца Джулиуса.

– Нам нужна фотография, – сказала Жасмин. – Подай мне бокал.

Он смотрел на нее так, словно она только что попросила его засунуть себе в глаз вязальную спицу.

– Фотография? – переспросил он. – Зачем?

Она налила себе бокал шампанского и встала рядом с ним, но он отпрянул, как будто она была обвязана динамитом.

– Отойди от меня!

– Надо, Джейк, надо, – сказала она. – Кто нам поверит без фото?

– У тебя нет кольца, – сказал он. – Пока.

У нее возникло такое чувство, что он говорил о визите к стоматологу.

– Какая разница? – сказала Жасмин. – Просто снимок с бокалом шампанского и улыбками Чеширского Кота.

– Ты садистка, – сказал он, исподлобья наблюдая за тем, как она встает с ним рядом с включенной камерой на телефоне. – Ты это знаешь, да? Ты просто двинутая на всю голову садистка.

Жасмин не могла не заметить, каким теплым было его плечо, к которому она прислонилась, чтобы сделать снимок. Невозможно было думать и об этих мускулистых руках, привлекающих ее еще ближе. Чувствовал ли он ее присутствие так же остро, как она? Может, поэтому он застыл, как истукан? Они много лет не находились в такой близости друг от друга. Когда делали семейные фотографии, несмотря на то, что она, строго говоря, не относилась к числу родственников, Жасмин всегда находилась на противоположной от него стороне, рядом с Мирандой или родителями Джейка. Она никогда не стояла рядом с Джейком. Она проверила фотографию и застонала.

– Ой, да ладно, – сказала она. – Сделай лицо попроще! Кажется, что кто-то вставил тебе метлу в…

– Хорошо, мы попробуем еще раз. – Джейк обнял ее за плечи и прижался к ней щекой. Она чувствовала, как пряди его взъерошенных волос щекочут ее кожу. Ее словно током ударило, когда его небритая челюсть задела ее подбородок. Он приятно пах – лаймом и лимоном с оттенком имбиря или какой-то другой пряности. – Давай, – сказал он. – Сделай этот чертов снимок.

– Ладно, – сказала Жасмин и нажала на кнопку. Она проверила фотографию, но на этот раз казалось, что пытают именно ее. Кроме того, снимок был размыт. – Я тут плохо вышла. – Удалив снимок, она снова подняла телефон. – Еще один дубль. Улыбочку!

– Этого достаточно, – сказал он, отходя от нее, как только она сделала снимок. – Пообещай мне, что удалишь ее, когда все это закончится, ладно?

Жасмин положила ладонь на сердце.

– Чтоб мне провалиться!

Он хмыкнул, как будто мысль о ее кончине его радовала. Она отправила фотографию на «Твиттер», а затем быстро отправила сообщение Миранде: «Я знаю, что тебе никогда не нравился Майлз. Одобряешь жениха #4?» Ответ последовал уже через несколько секунд: «О боже! Это правда?!! Поздравляю. Всегда знала, что вы друг в друга влюблены! Позвоню позже. Чмоки!»

– Кто пишет? – спросил Джейк.

– Миранда, – сказала Жасмин, пряча телефон в карман. – Она в восторге. Мы наконец станем сестрами. Ура.

Он тихо выругался и принялся шагать по комнате, как акула в аквариуме.

– Джулиус точно не поведется. Ни на минуту.

– Ему придется, если ты хочешь, чтобы Эмма от тебя отвязалась, – сказала Жасмин. – Если ты откажешься мне подыгрывать, я скажу ей правду.

Он бросил на нее злобный взгляд.

– Ты получаешь от этого удовольствие, да?

Жасмин победосно улыбнулась:

– Говорят, что месть – блюдо, которое лучше подавать холодным.

– Что за детские обидки? Ты что, все еще припоминаешь мне ту ночь, столько лет спустя? Я сделал тебе одолжение. Я мог бы уложить тебя в постель, но что бы из этого вышло, ты об этом когда-нибудь задумывалась? Нет! Ты продолжаешь изображать меня злодеем, который смутил бедную школьницу. Но, поверь мне, я мог бы обойтись с тобой намного хуже.

Жасмин освободила ему дорогу, и он быстрым шагом прошел мимо, прочь из комнаты. «Куда уж хуже!» – хотелось закричать ему вслед, но вместо этого она сжала губы и повернулась в сторону разбросанных бутылок и бокалов.

Как всегда, Джейк оставил других убирать за ним.

Глава 3

Джейк был так зол, что перед глазами у него мелькали красные пятна. Или, может быть, у него была аневризма головного мозга из-за гнева. Семь лет! Он зашагал по комнате взад-вперед. Помолвка! Какой кошмарный фарс! Никто не поверит. Только не он. Не плейбой и принц случайных связей.

Ему чуть не стало плохо при одной только мысли о браке. Привязанный. Пойманный в ловушку. Он последний человек, который когда-либо прикует себя брачными узами к одной женщине, и уж точно не к Жасмин Коннолли. Эта маленькая ведьма! Она использовала его. Использовала его, чтобы заманить обратно в свои сети сбежавшего жениха! У нее уже было три помолвки за плечами. Жасмин только и думала, что о браке. Жасмин, похоже, было наплевать на самого мужа, лишь бы у него были деньги и статус.

Но сквозь красную пелену гнева он мог видеть, что в ее решении были определенные достоинства. Эмма Мэдден хорошо приняла известие об их помолвке. Сколько раз она следовала за ним по пятам, хотя ее не приглашали? Если бы журналисты увидели ее в его компании, его репутации настал бы конец. Он не хотел поступать с ней дурно, но как иначе он мог избавиться от нее? План Жасмин сработал. Но как долго ему придется играть роль ее жениха?

К тому же оставалась его семья. Он мог бы, вероятно, убедить родителей и Миранду, но не брата. Джулиус слишком хорошо его знал. Знал, как сильно он ненавидит мысль об ограничениях, которые накладывают отношения. В этом Джейк больше походил на своего отца. Его отец был плохим мужем. Ричард и Элизабетта ругались так же страстно, как и мирились. Их брак напоминал качели – то война, то праздник любви. В детстве Джейк из-за этого очень страдал, хотя никогда не показывал этого. В семье он играл роль шута. Это был его способ справиться с бурными эмоциями родителей. Он никогда не знал, что увидит, придя домой.

В конце концов Ричард и Элизабетта расстались. Развод был тяжелым, публичным, а вторжение прессы пугало ребенка восьми лет. Его с Джулиусом отправили в школу-интернат, но, хотя Джулиусу нравились строгое расписание, структура и дисциплина, Джейк все это терпеть не мог. Джулиус был отличником по всем предметам, Джейк едва сдал экзамены, не потому, что ему не хватало способностей, а потому, что подсознательно он не хотел, чтобы его родители решили, что их развод имел на него положительное влияние.

Но он наверстал все с лихвой в своей аналитической компании. Он был успешным, богатым и жил жизнью, которой завидовало большинство людей. Переменный, подвижный характер его работы подходил ему по натуре. Он нигде надолго не задерживался. Он просто получал приглашение, разбирался в проблемах и уходил. То же самое он любил делать и в отношениях.

Быть привязанным к Жасмин, даже если это была всего лишь игра в шарады, было для него сродни пытке. Последние семь лет он старательно избегал ее. Дистанцировался от всякого физического контакта. Он даже не явился на несколько семейных мероприятий, лишь бы не оказаться в одной комнате с ней. Джулиус и Миранда не раз читали ему лекции о необходимости наладить отношения с Жасмин, но почему извиняться должен он? Он не сделал ничего плохого. Наоборот, он решил проблему. А она все еще дулась на него из-за того, что произошло семь лет назад.

Жасмин была милой маленькой девочкой, но, войдя в подростковый возраст, превратилась в кокетливую соблазнительницу. Это сводило его с ума. Она следовала за ним вокруг, как щенок, то и дело случайно к нему прикасалась и строила ему глазки. Какое-то время он подыгрывал ей, флиртуя с ней в игривой манере, но в конце концов это возымело обратный эффект. Она решила, что он настроен серьезно. И ошиблась. Но в ночь, когда его родители устроили вечеринку в канун Нового года, когда ей было шестнадцать, а ему двадцать шесть, он положил этому конец. Он претворил в жизнь план, чтобы донести до нее правду, громко и ясно: он был игроком, а не сентиментальным романтиком, каким она его воображала.

В ту ночь она надела откровенный наряд, который делал ее старше, и переборщила с макияжем. Джейку она напоминала ребенка, который порылся в гардеробе матери. В полной темноте. Он флиртовал с ней весь вечер и согласился встретиться в своей комнате сразу после полуночи. Но вместо того, чтобы прийти на встречу в одиночку, привел пару девочек, намереваясь шокировать Жасмин и навести ее на мысль, что он хотел устроить оргию. Это, конечно, подействовало. С тех пор она его больше не беспокоила. Он не мог вспомнить, когда она в последний раз разговаривала с ним, а не ехидничала, а в ее взгляде поселилась неизменная злость. Что его полностью устраивало. До сих пор.

Теперь он должен придумать, как вести себя с ней. Ну, ему не хотелось в этом признаваться, но он, в конце концов, мужчина. А она была героиней мужских фантазий. Он никогда никому об этом говорил, но за эти годы он пару раз думал о ней утром в душе. Она была капризной и временами угрюмой, но у нее был острый, как бритва, ум и острый язык. Она построила бизнес с нуля, хотя, по его мнению, она зря пытается сделать все сама. Но разве Жасмин попросит у него совета? Нет, ей помешает гордость. Она скорее обанкротится, чем признается, что, возможно, допустила ошибку.

Джейк провел рукой по лицу. Это будут самые длинные две недели в его жизни. Чего Жасмин от него ждет? Как далеко она зайдет? Ей, конечно, не хотелось бы спать с ним, если она все еще жаждет вернуть бывшего. К тому же он не заметил никаких признаков того, что она испытывает к нему влечение, хотя она имела привычку посматривать на его губы. Но все знали, как сильно она его ненавидит. Впрочем, ненависть хорошему сексу не помешает…

Он должен перестать думать о сексе и Жасмин. Он никогда не считал ее сестрой, хотя они и росли вместе в одном доме. Или, по крайней мере, с тех пор, как она стала подростком. Из неуклюжей, неловкой девочки она превратилась в настоящую красавицу. Ее черты нельзя было назвать классически красивыми, но взгляды мужчин притягивали ее густые брови и льдисто-голубые глаза. Ее фигуре могла бы позавидовать любая фотомодель, а блестящие, волнистые, медового оттенка волосы достигали середины спины. Ее губы… Как он мог их описать? Идеальные. Просто идеальные. Он никогда не видел рта красивее. Пухлая нижняя губа и идеально изгибающаяся над ней верхняя. Границы ее рта были такими четкими, словно его прочертил художник. У нее была привычка слегка задирать подбородок, что придавало ей надменный вид, который противоречил ее скромному происхождению. Ее греческий прямой нос тоже пристал бы аристократке. Когда она улыбалась, ее улыбка освещала всю комнату.

Телефон Джейка зазвонил с ночного столика, где он его оставил. Джулиус. Его близнец звонил уже шестой раз. «Лучше покончить с этим», – подумал он, нажимая на кнопку.

– Это какой-то прикол? – без предисловий спросил Джулиус.

– Нет.

– Жасмин и ты? – оборвал его Джулиус. – Да ладно, чувак. Ты ненавидишь ее до глубины души. Вы не можете находиться в одной комнате. Что случилось?

– Пришло время зарыть топор войны, – сказал Джейк.

– Я знаю, что свадебная лихорадка перекинулась на нас с Холли, а потом и на Миранду и Леандро, но ты и Жасмин? Ни за что в это не поверю. Она тебе угрожает? Может, она приставила автомат Калашникова к твоему виску?

Джейк обреченно вздохнул. Он мог солгать кому угодно, но только не своему брату-близнецу. Проведенное в утробе матери время сделало их братскую связь очень крепкой. Они даже чувствовали боль друг друга. Когда у Джулиуса случился аппендицит, ему было пятнадцать лет, Джейку казалось, что кто-то режет его по живому.

– У меня возникли небольшие проблемы с девушкой, – сказал он. – Несовершеннолетней.

– Я не уверен, что хочу это услышать.

– Ты все не так понял, – сказал Джейк и кратко объяснил ситуацию: – Жасмин перехватила Эмму в дверях и сказала ей, что мы помолвлены.

– Как же эта Эмма приняла новость?

– Удивительно хорошо, – сказал Джейк.

– А как насчет жениха Жасмин?

– Понятия не имею, – признался Джейк. – Он или рад, что освободился от нее, или заявится сюда, чтобы прострелить мне коленные чашечки. – Вполне возможно.

– Не напоминай мне.

Оба пару секунд помолчали.

– Ты же не собираешься спать с ней, а? – начал Джулиус.

– Боже, нет, – сказал Джейк. – Я бы не прикоснулся к ней даже в перчатках! Даже палкой!

– Ладно-ладно, тогда держи свою палку в штанах, – сухо сказал Джулиус. – Что на самом деле случилось той ночью на вечеринке? Я знаю, что она пришла к тебе в комнату, но ты ни разу не сказал, что пошло не так.

– Я просто отослал ее восвояси, – объяснил Джейк. – Ты же знаешь, как она себя вела, какими коровьими глазами на меня пялилась. Я преподал ей урок, предложив секс вчетвером, но она отказалась.

– Новый подход.

– Это сработало.

– Может быть, но ты не думаешь, что этим ее гнев объяснить нельзя? – спросил Джулиус.

– Такая вот наша Жасмин, – сказал Джейк. – У нее всегда был отвратительный нрав.

– Не знаю… Я иногда задаюсь вопросом: может, той ночью случилось что-то еще?

– Ты о чем?

– Она выпила и была явно расстроена, – сказал Джулиус. – Нехорошее сочетание для девочки-подростка.

Они сменили тему и поболтали о родителях, но даже когда Джейк повесил трубку, он не мог избавиться от сомнения, которое зародили в нем слова брата. А вдруг что-то и правда случилось с Жасмин, когда она ушла из его спальни? Может, поэтому она так защищала Эмму и проследила, чтобы та благополучно вернулась домой и с поезда ее встретил взрослый? Конец той ночи он помнил плохо, как и большинство вечеринок его родителей. Там всегда было много алкоголя, громкой музыки и снующих туда-сюда гостей. Он так хвалил себя за решение проблемы с Жасмин, что даже не подумал, что случилось с ней после ее ухода. В двадцать шесть лет то, что он сделал, казалось ему идеальным решением. Единственным решением.

Теперь, в тридцать три года, он был не совсем уверен.

Жасмин заваривала себе чашку чая на ночь, когда в дверях возник Джейк.

– Что, сложно заснуть без пары-тройки девушек с обложки «Плейбой» в твоей кровати? Некому согреть?

– Что произошло после того, когда ты ушла из моей спальни в ту ночь?

Жасмин опустила взгляд на чашку, на поверхности которой покачивались чаинки. Ей даже стало дурно. Она никогда не думала о той ночи. Это была не она, а какая-то глупая, наивная девчонка, которая слишком много выпила и не знала, во что ввязалась.

– Жасмин, ответь мне.

Жасмин подняла на него сердитый взгляд.

– Почему ты зовешь меня полным именем? Ты единственный, кто зовет меня так, остальные члены твоей семьи сокращают «Жасмин» до «Жас».

– Это твое имя.

– Ну и? Твое настоящее имя Жак, тебе не нравится, когда тебя так зовут, – указала Жасмин. – Может быть, я начну.

– Джулиус знает.

Ее сердце на секунду остановилось.

– Что знает?

– О нас, – сказал он. – О том, что это все не по-настоящему.

Жасмин понадобилась минута, чтобы сориентироваться. Она думала, что он имел в виду, что Джулиус знал о той ночи… Но как он мог? Он бы обязательно что-то сказал. Он был из тех, кто обязательно настоял бы на том, чтобы она обратилась в полицию. Он бы никогда не дал преступнику уйти просто так.

– А, ясно. Ну, вы же двойняшки.

– Он никому не скажет, кроме Холли.

– Хорошо, – вздохнула Жасмин. – Чем меньше людей в курсе, тем лучше.

Джейк отодвинул кухонный стул и сел напротив нее.

– Сделаешь мне чашку чая?

Она вздернула подбородок.

– Сделай сам.

От его медленной улыбки у нее перехватило дух.

– Да, наверное, так будет лучше. Я же не хочу, чтобы ты положила туда цианид.

Жасмин перевела взгляд с соблазнительной линии его рта. Какая несправедливость, что он обладал таким огромным запасом сексапильности! Он буквально дышал чувственностью. С тех пор как он приобнял ее ради снимка, она жаждала снова почувствовать тепло его рук. Ее тело оживало в его присутствии, словно он включал какой-то переключатель, входя в комнату. Она наблюдала за тем, как он встал, достал пустую чашку, насыпал какао-порошок и смешал его с молоком, а затем повернулся, чтобы поставить чашку в микроволновую печь.

Она не могла оторвать глаз от его спины и плеч. Он был одет в хлопчатобумажную футболку, которая обтягивала каждый скульптурный мускул его торса. Каково это – скользнуть руками по его мускулистой спине? Опустить одну руку за пояс его джинсов и обхватить ладонью одну из его подтянутых ягодиц?

Жасмин дала себе мысленную пощечину. Она намеревалась вернуть Майлза. Ни в коем случае нельзя крутить роман с Джейком. К тому же он ее никогда не захочет. Он ненавидел ее, а она презирала его. Но люди могут отделить свои эмоции от секса. Может быть, он захочет извлечь максимум пользы из ситуации – небольшая интрижка, чтобы скоротать время, пока он не вернется к своим хихикающим звездочкам и голливудским старлеткам? Может быть, он захочет заняться с ней любовью… Его руки ощупают каждый дюйм ее плоти, а рот жадно вопьется в ее губы…

Джейк повернулся к ней:

– Что-то не так?

Жасмин моргнула.

– Так странно. Мне показалось, что ты на самом деле что-то сделал на кухне. Наверное, галлюцинация.

Рассмеявшись, он снова сел на табуретку напротив нее.

– Когда нужно, я вполне могу справиться с готовкой.

– Когда рядом нет раболепно заглядывающей тебе в глаза женщины, готовой исполнить любые твои желания?

Джейк вдруг очень серьезно взглянул на нее.

– Сколько ты выпила в ту ночь? – спросил он.

Она отодвинула нетронутую чашку и соскользнула со стула.

– Когда закончишь, уберись тут. Экономка не вернется до вечера воскресенья.

Жасмин почти добралась до двери, когда рука Джейка внезапно остановила ее и силой повернула к нему лицом. Его теплые, сильные пальцы обвили ее предплечье, по ее телу прокатилась волна жара. Быстро. Она облизнула губы, встречая взгляд его темно-синих глаз. Его чернильно-черные ресницы были приопущены. Она смотрела на его рот как завороженная. Ну почему на губы его брата она могла смотреть хоть часами безо всякой реакции. Что такого было в губах Джейка, что заставляло ее трепетать?

– Не помню, чтобы я давала тебе разрешение прикасаться ко мне, – сказала она.

Вместо того чтобы выпустить ее, он скользнул пальцами вниз, к ее запястьям, и обхватил их, точно парой нежных наручников.

– Поговори со мной, – сказал он глубоким, грубоватым голосом, от которого она едва не растаяла, как восковая свеча в парной.

Жасмин попыталась вырваться, но единственное, что ей удалось, – упереться в дверь позади нее. Она прижалась спиной к твердой поверхности, потому что прямо в тот момент ноги едва держали ее в вертикальном положении. Теперь он стоял так близко, что она могла видеть отдельные волоски вдоль его челюсти и вокруг носа и рта. Она чувствовала, что их дыхание смешивается. Его мускулистые бедра были в опасной близости к ней, его обутые ноги касались ее обнаженных ступней.

– Ч-что ты делаешь? – сказала она голосом, который показался ей незнакомым.

Он опустил взгляд на ее губы и не отводил бесконечное, волнительное мгновение.

– Ты когда-либо задавалась вопросом, что случилось бы, если бы мы поцеловались?

«Почти каждый день», – подумала она.

– Ты получил бы кулаком в лицо, вот что.

Он приподнял уголок рта в улыбке.

– Да, так я и думал.

Частоту ее сердечных сокращений можно было занести в Книгу рекордов Гиннесса. Она ощутила запах его цитрусового лосьона и совершенно особенный, присущий ему, мужской аромат. Он практически касался ее рта своим.

– Но ты же не собираешься меня целовать?

– Ты ведь думаешь об этом, да? О том, что случилось бы, приступи мы к делу.

«О боже, где же моя сила воли?» – взмолилась про себя Жасмин. Она никогда прежде не испытывала такого сильного желания ощутить этот поцелуй. Никогда так не хотела чувствовать мужские руки у себя на талии, притягивающие ее к себе. Желание пронзило ее тело, забурлило в крови. Она чувствовала его грудью, которой было тесно в кружевах бюстгальтера, словно она не могла дождаться прикосновений его рук и губ.

– Нет, ни разу не думала. Никогда.

Он издал мягкий смешок, осторожно отходя от нее.

– Ну, и я тоже.

Жасмин стояла в тишине, оцепенев. Джейк тем временем вернулся к столу, чтобы забрать свой горячий шоколад. Она смотрела, как он поднял кружку к губам и сделал глоток. Поставив кружку на стол, он приподнял бровь, глядя на нее:

– Что-то не так?

Она оттолкнулась от дверной рамы, перекидывая волосы на одно плечо. Ее рука чуть дрожала. – Мы не обсудили правила нашей помолвки.

– Правила?

Жасмин бросила на него злой взгляд.

– Да, правила. Не самое твое любимое слово, да?

Его глаза сверкнули.

– Насколько я понимаю, правила нужны для того, чтобы их нарушать.

Она резко выпрямилась.

– Не в этот раз.

– Это что, вызов?

Жасмин не могла понять, почему мужчина, которого она так сильно ненавидела, может иметь такое огромное влияние на нее. Она хотела броситься на него, разорвать на нем одежду и повалить его на пол. Хотела впиться в его губы поцелуем. Хотела ощутить его внутри. Даже центр ее женственности пульсировал этим желанием. Он был словно наркотик. Чем-то запретным. Опасным.

– Неужели необходимость соблюдать целибат неделю-другую так тебе ненавистна?

Он пожал плечами:

– Никогда не делал этого раньше, так что я не знаю.

Жасмин мысленно закатила глаза.

– У тебя есть акции производителя презервативов, что ли?

Его темные глаза светились весельем.

– Отличная идея.

Она подняла свою чашку, чтобы чем-то занять руки, которые так и норовили потянуться к нему. – Я нахожу твой неглубокий подход к отношениям глубоко оскорбительным. Ты словно видишь в женщинах лишь орудие для удовлетворения телесных потребностей. Ты не видишь в них реальных людей, у которых есть чувства.

– Я питаю огромное уважение к женщинам. Вот почему я всегда честен с ними и прямо говорю, что мне от них нужно.

Жасмин округлила глаза.

– Я думаю, это потому, что ты боишься обязательств. Ты боишься, что тебя бросят, поэтому ты даже не пытаешься завести серьезные отношения.

Он издевательски рассмеялся:

– Тебе что, выдали диплом психолога?

– Еще один отличный пример, – сказала Жасмин. – Ты постоянно шутишь, потому что боишься воспринимать что-то всерьез.

Его рот улыбался, но глаза – нет. В них появилось что-то жесткое.

– Ты когда-нибудь задавалась вопросом, почему все три твоих жениха бросали тебя до свадьбы?

Жасмин стиснула зубы так крепко, что у нее заныла челюсть.

– Майлз не бросал меня. Мы просто взяли перерыв. Перерыв и расставание – совершенно разные вещи.

– Ты садистка. Тебе не нужен мужчина. Тебе нужна марионетка, которую ты могла бы дергать за ниточки, чтобы заставить подчиняться твоим желаниям. Ни один мужчина на это не согласится.

Жасмин ощутила, что ее гнев вырывается из-под контроля, и крепче сжала пальцы, обхватившие чашку с чаем. Как бы она хотела выплеснуть ее содержимое прямо в лицо Джейку!

– Ты обожаешь меня унижать, да? Тебя это так возбуждает!

Он дернулся, словно она его ударила.

– Раз уж мы играем в «Десять причин моей ненависти», вот тебе еще один пункт в моем списке: ты слишком много о себе возомнила. Все лелеешь эту беспричинную обиду.

Жасмин увидела, как горячий чай пролетел по воздуху, прежде чем поняла, что выплеснула его она. Темная жидкость залила ему всю футболку, точно коричневая краска.

Джейк не тронулся с места. Он стоял неподвижно, как статуя на постаменте. Его грудь угрожающе вздымалась. Постояв пару секунд, он спокойно потянулся к затылку, стянул футболку через голову, скатал ее в комок и передал ей:

– Постирай.

Жасмин сглотнула, глядя на футболку. Она потеряла самообладание, хотя поклялась всегда держать себя в руках. Так делали только сумасшедшие, такие, как ее мать. Они кричали, визжали и бросались вещами. Только не она. Но именно она сейчас испытывает отвращение к себе. На ее глаза навернулись слезы, которые она не проливала с той ночи, когда вернулась к себе в спальню, чувствуя себя грязной, униженной. Сколько бы она ни стояла под душем, стыд она смыть не смогла. Нетвердой рукой Жасмин взяла у него футболку. – Прости…

– Забудь об этом.

«Я бы очень хотела, но не могу», – подумала Жасмин. Но когда она наконец набралась храбрости, чтобы поднять голову, он уже ушел.