Текст книги "Легкий выигрыш"

Глава 3

Почти всю ночь Анджела провела вышагивая взад-вперед по своему номеру. Она ненавидела Реми. Как он мог так поступить с ней? Никто бы не смог придумать для нее худшего наказания – оказаться связанной узами брака с этим человеком! Не важно, будет ли считаться это законным браком, когда она вернется домой. Она поклялась себе, что никогда не выйдет замуж! Никогда и ни при каких обстоятельствах она не допустит того, чтобы кто-то получил контроль над ее жизнью. Анджела прекрасно видела, куда это завело ее мать.

Кейт Таррант слишком серьезно отнеслась к супружеским клятвам. Она подчинялась отцу во всем и никогда не переступала черту. Она отказалась от своей личности и свободы. Анджела никогда не сделает такого.

Все, что касалось брака, вызывало у нее стойкое чувство тошноты. В отличие от многих других девушек ее возраста идея свадебного торжества никогда не вызывала в ней энтузиазма. Кто в здравом уме захочет надеть платье, больше похожее на безе? Или быть завернутой в удушающую фату и выданной замуж за человека, который станет обращаться с ней как с рабыней ближайшие лет пятьдесят?

В дверь постучали. На пороге стояла горничная с подносом, на котором было ассорти из свежих фруктов и дымящийся кофе.

– Мадемуазель, ваш завтрак.

Чуть позже пришла другая горничная. Она принесла свадебные одежды и вежливо проинформировала Анджелу, что поможет ей приготовиться к свадебной церемонии.

– Я не надену это! – вскричала девушка, когда горничная разложила на постели то, что своими пестрыми оттенками напоминало цирковой тент. При ближайшем рассмотрении Анджела увидела, что в ткань вплетены нити чистого золота, а лиф украшен сотнями бриллиантов.

– Но это официальные свадебные одежды для невесты в нашей провинции, – сказала горничная. – Королевская принцесса выходила в них замуж в июле. Это большая честь, что вам разрешено надеть их.

«Не могу поверить в то, что действительно делаю это».

Анджела смотрела на себя, облаченную в наряд. Какая ирония – она заработала целое состояние, снимаясь для журналов в крайне откровенных нарядах. Сейчас же она была похожа на тщательно упакованный блестящий подарок.

– Мы закончили?

– Почти. – Горничная приблизилась к ней с длинной плотной вуалью, длина которой достигала почти пяти метров.

– О нет. – Анджела отпрянула от нее, как от ядовитой змеи. – Только не это.

Женщина посмотрела на нее:

– Вы хотите отсюда выйти или нет?

– Ты действительно не имеешь ничего против? – в который раз спросил кронпринц Фираз Мутади своего давнего приятеля за второй чашкой крепкого ароматного кофе с кардамоном. – Пойми, сейчас неспокойно. Довольно трудно сладить со старейшинами. Мы же не хотим скандала, поэтому нужно искоренить такие случаи на корню.

Реми мысленно закатил глаза и бесшумно опустил свою чашку на блюдце.

– Ничего страшного. Это же пустая формальность, верно? Это же не тот брак, который признается у нас дома.

Некоторое время Фираз молча смотрел ему в глаза.

– Ты, должно быть, шутишь? – По спине мужчины пробежали мурашки.

– В нашей культуре институт брака священен, – сказал Фираз. – Мы не вступаем в него, когда нам это заблагорассудится, и не разводимся без самых весомых причин.

Но как быть, если они не подходят друг другу? Как они могут быть вместе, если являются полными противоположностями? Да они ненавидят друг друга!

– Реми, я тоже не хотел жениться, – добавил Фираз, – но, когда я встретил Эбби, для меня все стало по-другому. О, и – да, брак будет считаться законным в любой точке мира.

Черт побери!

* * *

Реми подумал, что под этими богатыми свадебными нарядами мог скрываться кто угодно. Но он незамедлительно узнал Анджелу. Походка, ее глаза… Как он мог не узнать эти глаза, похожие на небо во время шторма? Она смотрела на него с нескрываемым отвращением.

Реми вдруг вспомнил свадьбу своего старшего брата, на которой он был всего неделю назад. Церемония была по-европейски традиционной, а его невеста Поппи Силвертон так и лучилась любовью. Как и сам Раф, что стало для Реми большим сюрпризом. Он всегда считал Рафа человеком неэмоциональным, даже холодным. Но от его внимания не смогло ускользнуть то, что его глаза увлажнились, когда он, наконец, надел обручальное кольцо на палец своей жены.

Другой его брат – Рауль, по всей видимости, пройдет известный путь по церковному проходу к алтарю незадолго до Рождества. Невеста, Лили Арчер, ухаживала за Раулем после несчастного случая, который с ним произошел. Реми не видел своего брата таким счастливым до того дня, когда он объявил об их с Лили помолвке. Видимо, ее любовь смогла дать ему многое.

Не то чтобы Реми не верил в любовь как таковую. За его плечами было довольно увлечений, но что касается настоящего чувства… От этого он сознательно держался как можно дальше. Если ты кого-то любишь, тебе есть что терять. Человек может быть здесь, рядом, но уже через мгновение…

Как его родители.

Временами Реми становилось трудно вспомнить их лица. Ему приходилось призывать на помощь немногочисленные фотоснимки или записи из домашних архивов. Когда родителей не стало, ему было семь, и с каждым годом его воспоминания постепенно выцветали. Ему до сих пор казалось странным видеть то, как они разговаривают и двигаются на старых видеозаписях. Они все больше становились для него незнакомцами. Он забыл их ласки.

Священник попросил Реми и Анджелу соединить руки, и мужчина почувствовал, как пульсирующая энергия от ее прикосновения распространилась по всем частям его тела. Он прежде никогда не касался ее, даже когда отец Анджелы привел ее в их дом, много лет назад, еще до того, как произошла размолвка между их семьями. Даже когда она была подростком, можно было уже заметить ее красоту, обещавшую расцвести с годами. Темные вьющиеся волосы, чарующие глаза, проворные движения, едва обозначившаяся под одеждой грудь.

Он всегда умышленно избегал необходимости прикасаться к ней.

Велит ли священник им поцеловать друг друга? Реми находил эту возможность весьма привлекательной, но он бы предпочел сделать это наедине, а не перед толпой народа.

Ладонь Анджелы полностью помещалась в его руке. Она вся казалась ему крошечной и безгранично изящной. Он возбудился при мысли о том, каково было бы войти в нее, обладать ею, но осекся. Следовало помнить, что этот брак – лишь формальность для них обоих.

Он произнес строки свадебной клятвы. Ничего особенного. Это лишь слова, они ничего не значили. Когда настала очередь Анджелы, она почти прошептала обещание подчиняться и во всем слушаться его.

– Объявляю вас мужем и женой. – Священник понимающе улыбнулся Реми. – Можете поцеловать невесту.

В глазах Анджелы на мгновение мелькнуло подлинное отчаяние.

– Я бы предпочла…

Но он не дал ей договорить и поднял покрывало, скрывавшее ее лицо. Господи, да ему приходилось целовать достаточно женщин! Ему всего-то нужно чмокнуть ее для проформы. Реми прикоснулся губами к ее рту.

Анджела провела все свои юношеские годы, представляя, как Реми впервые поцелует ее. Когда другие прикасались к ней, она мечтала, как его губы будут ласкать ее. Если быть до конца откровенной, довольно часто именно эти мысли позволяли ей пережить притязания очередного кавалера. Но ее фантазия даже не приближалась к тем эмоциям, что она испытала.

Реми не поцеловал ее просто ради того, чтобы закрепить их союз. Он поцеловал ее уверенно и властно. Его вкус, тепло его губ… Все это было настолько дурманящим, что она не могла не привстать на цыпочки, чтобы продлить это удовольствие. Его поцелуй стал увереннее, она почувствовала кончик его языка, приоткрыла губы ему навстречу. Она услышала, как он тихо застонал.

– Кхм, – довольно громко прочистил горло священник.

Реми тотчас же отстранился от нее. Мгновение он выглядел несколько обескураженно, но совсем скоро на его лице появилась учтивая улыбка.

– Прошу прощения, – улыбнулся он священнику. – Видимо, я забыл, где нахожусь.

Священник понимающе кивнул:

– Так приятно видеть увлеченных друг другом людей. Это прекрасный зачин для долгого и счастливого супружества.

Анджела сжала зубы. Реми слишком самоуверен. Она послала ему убийственный «ты еще об этом пожалеешь» взгляд. Но на это мужчина лишь шире улыбнулся и подмигнул ей.

– Кронпринц и его супруга устраивают банкет в честь вашей свадьбы, – сказал священник.

Боже. Только не это. Только не прием с сотней незнакомых людей, которые станут желать им счастья и долгих лет жизни вместе.

Но опасения были напрасны. Мероприятие напоминало больше неформальную вечеринку. К тому же безалкогольную. И это было ужасно, потому что прямо сейчас Анджеле не помешала бы пара бокалов какого-нибудь спиртного, и черт с ними, с калориями!

Анджела не могла поверить в то, что у Реми могло быть столько друзей или приятелей. В зале собралось по крайней мере сотня человек. Казалось, она попала в реалити-шоу о жизни звезд первой величины. Комната была украшена шелковыми лентами, цветами и воздушными шарами.

Их подвели к главному столу, где Анджелу представили супруге кронпринца. Ее звали Эбби, она и Фираз познакомились не так давно. Их ребенок должен был родиться уже через несколько месяцев.

Реми вывел ее на танцпол для первого медленного танца жениха и невесты.

– Ради всего святого, расслабься, ты как пластмассовая кукла в моих руках.

Она зло прищурилась:

– Держи-ка руки повыше!

Его руки сползли на ее бедра.

– Я думал, ты умеешь танцевать.

– Я умею!

– Так покажи.

Анджела прильнула к нему и позволила Реми вести. Мелодия была романтичной с плавным ритмом. Она отдалась во власть музыки, чувствовала себя принцессой. Их тела двигались в унисон, другие пары расступались, чтобы дать им больше пространства.

– У тебя неплохо получилось, – ухмыльнулся Реми, когда музыка закончилась. – Можно было бы как-нибудь повторить.

– Ты отдавил мне все ноги.

Он широко улыбнулся и ущипнул ее за щеку:

– Драгоценная моя, улыбайся.

– Как бы я хотела сейчас выцарапать тебе глаза, – процедила сквозь зубы счастливая новобрачная.

– Я сказал тебе, как прекрасно ты выглядишь?

– Мне трудно дышать в этом платье. Не представляю, как я смогу вернуться в номер. Им придется снять дверь с петель.

Он легонько щелкнул ее по кончику носа:

– Ты что-нибудь придумаешь.

Отвернувшись, чтобы поприветствовать гостей, Анджела глубоко выдохнула. Временами очарование Реми ее по-настоящему пугало.

– Ты просто обязана это попробовать! – Реми снова возник около нее с тарелкой, нагруженной едой.

Она вдохнула дурманящий запах ягненка с травами и чесноком. Было невозможно оторвать взгляд от закусок на его тарелке. Рядом с сочными кусочками ягненка лежал салат, картофель с травами и свежий лаваш. Сплошные углеводы – просто катастрофа.

– Нет. Я не голодна.

– Попробуй! – Он наколол на вилку небольшой кусочек мяса и салат. – Это потрясающе вкусно!

– Я не хочу.

– Открой рот. – Он был неумолим, глаза сверлили ее.

Она не позволит ему одержать верх. Анджела начала считать каждую калорию задолго до того, как подписала свой первый контракт с модельным агентством. Это было тем единственным, что она могла контролировать. Она прекрасно знала, что нужно делать, чтобы держать свое тело под контролем, и не позволит никому, особенно Реми Кафарелли, сводить свои усилия на нет. Анджела сердито посмотрела на него:

– Я же сказала, что не голодна.

– Ты обманываешь меня.

Она почувствовала проникновенную силу взгляда его темно-карих глаз. Волна жара прокатилась по ее телу, и если эта горячка имела нечто общее с голодом, то голодом совершенно иного рода. Ее снедало животное влечение.

Анджела знала – одного поцелуя ей будет недостаточно. Их танец только ухудшил ее положение. Она больше не должна была допускать подобного, не должна выглядеть уязвимой в его глазах. Необходимо одержать верх над своими страстями. Самоконтроль и дисциплина. Анджела сказала себе, что ей не нужен ни он, ни его проклятая еда.

Ей недолго пришлось искать выход из сложившейся ситуации. Когда возникала необходимость, она становилась прекрасной актрисой.

– Реми, прости меня, пожалуйста… – Она поднесла руку к виску. – У меня страшная мигрень. Мне так и не удалось уснуть ночью.

Некоторое время он внимательно рассматривал ее лицо:

– Это может быть обезвоживанием. Ты достаточно пила?

– Я бы убила за бокал вина.

– Здесь, – он нахмурился, – тебя могут убить за одну попытку достать его.

Анджела почувствовала, как паника сжимает ее внутренности своей холодной рукой.

– Но сейчас же мы в безопасности, не так ли? Я имею в виду, после того, как мы… – Она сделала паузу. – После того, как мы поженились?

Реми вдруг стал совершенно серьезен:

– Мы в безопасности, пока ведем себя так, как должно вести себя женатым людям. Было бы неразумно расслабляться до того момента, когда мы окажемся на борту самолета.

Анджела шумно перевела дыхание и бросила на толпу, собравшуюся вокруг, опасливый взгляд. Гости казались дружелюбными и безобидными людьми, но кто мог гарантировать, что никто из них не ждет момента, когда они выдадут себя.

Она никогда не могла представить себе подобного даже в самых страшных своих снах. Они действительно женаты!

Анджела вновь обратила взгляд на Реми:

– Почему ты вообще приехал сюда? Это последнее место, где я бы рассчитывала увидеть тебя.

Он пожал плечами:

– Кронпринц – мой друг, мы вместе учились в университете. Мне нравится навещать его здесь время от времени.

– Ты бываешь здесь часто?

– Представь себе. – Он ухмыльнулся. – Один и без компаньонки.

– Я говорю серьезно. – Она сердито поджала губы. – Как часто ты бываешь здесь?

– Не так часто, как бы мне хотелось. – Он поставил тарелку на стол. – Мне удается выбраться сюда раз в год. Два, если очень повезет, как, например, в этом году. Я уже был здесь на свадьбе Фираза и Эбби.

– Но почему? – Анджела не могла сдержать удивления. – Что тебе может здесь нравиться? Пейзаж, состоящий из одних песчаных дюн.

Он взял ее под локоток и отвел в отдаленное место.

– Не могла бы ты держать свое мнение при себе, пока мы не окажемся в безопасности? – прошипел он сквозь зубы.

Анджела высвободилась. Не потому, что ей были так уж неприятны его прикосновения. Честно говоря, она находила их более чем приятными. Слишком.

Прежде она не осознавала, что теперь ее жизнь зависела от его защиты. Он пришел ей на помощь. Она забрела на настоящее минное поле, а он был рядом – невозмутимый и спокойный. У него даже получалось шутить. Был ли он хоть чуточку напуган? Даже если и так, он умело скрывал это.

– Прости, но мне здесь все так непривычно. Ты регулярно приезжаешь в пустыню, тогда как это мой первый раз.

– Как насчет того снимка, что я видел в Нью-Йорке пару лет назад? Ты лежала, растянувшись на дюне, а на фоне бродили несколько верблюдов.

Анджела удивилась. Он действительно видел ее снимки?

– Это декорации. Дюна была в Мексике, а верблюды отвратительно пахли. Один из них даже пытался укусить меня. Ужасная съемка: дизайнеру было невозможно угодить. В конце концов у меня случился солнечный удар.

Реми нахмурился:

– Зачем ты вообще это делаешь?

– Почему я делаю что?

– Работа модели. Ты выставляешь свое тело, которое порой едва прикрыто. – Его голос был недовольным. – Ты способна стать кем-то бо́льшим, нежели роскошной картинкой, которую парни представляют себе в душе.

Анджела удивленно изогнула бровь:

– Ты тоже это делаешь?

Его глаза потемнели.

– Нет, – резко ответил он. – Тебе бы это не понравилось.

«Да он лжет!»

Сама мысль о том, что его фантазии о ней возбуждали его, будоражила Анджелу.

«Ты вообще в своем уме? Ты не станешь спать с Реми, хотелось бы ему этого или нет».

Бросив на него очередной угрюмый взгляд, она спросила:

– В таком случае как скоро мы прекратим этот маскарад? После праздника мы сможем сразу же поехать в аэропорт, не так ли? Я уже упаковала свою сумку.

Его глаза теперь казались ей абсолютно черными.

– Сегодня мы никуда не поедем.

Сердце Анджелы сжали удушающие тиски.

– Но почему? У тебя же есть личный самолет, не так ли? Ты можешь улететь, когда тебе заблагорассудится. – Она шумно сглотнула и посмотрела на него с отчаянием. – Или не можешь?

Реми повернулся спиной к толпе, чтобы никто не видел его лица. Его голос был низким и глубоким, как шум землетрясения.

– Мы должны придерживаться традиций. Согласно им, мы не можем уехать, пока у нас не состоялось брачной ночи.

Анджела отпрянула:

– Это глупая шутка. Этого не будет ни при каких обстоятельствах! И как вообще они узнают, было что-то между нами или нет?

– Нам нужно будет это доказать. – Его взгляд был спокойным.

Ее брови поползли вверх, глаза распахнулись.

– У нас будут свидетели? Господи праведный, не могу в это поверить. Я не сторонница оргий. Я даже не… – Анджела вовремя закрыла рот. Она и так уже наболтала лишнего.

– Им нужно будет подтверждение того, что ты девственница.

– Что, прости? – Анджела захлопала ресницами.

– Кровь, – его лицо было непроницаемо, – на простынях, которые мы покажем утром.

– Чья кровь?

– Твоя. – Он едва заметно улыбнулся.

Анджела будто хотела испепелить его взглядом:

– Единственная кровь, которая окажется на простынях, будет твоей. Можешь мне поверить.

Он пожал плечами:

– Так уж здесь все устроено.

– Но это неправильно! – Она дрожала от ярости.

– Женщины здесь счастливы. – Его голос был спокойным, рассудительным. – Им просто нужно быть самими собой. Здесь нет места ужимкам. Им не нужно наносить на себя тонны косметики, клеить искусственные ногти или менять цвет волос каждую неделю. Не нужно притворяться, что они не проголодались, когда умирают от голода, потому что вся их жизнь зависит от пропорций их тела. Здесь важна лишь их душа.

Он описывает рай?

– Это потому, – упрямилась Анджела, – что они не знают, от чего отказываются. Если бы хоть одна женщина смогла знать это, здесь бы вмиг воцарилась анархия.

Реми криво усмехнулся:

– И я так понимаю, что ты собираешься встать во главе этой революции?

Она зло посмотрела на него:

– Можешь в этом не сомневаться.

Глава 4

Что касается Реми, то он наслаждался своим нежданным браком. Ему нравилось изводить Анджелу. Он знал, что и как сказать, как посмотреть, чтобы вывести ее из себя. Причина в том, что в глубине души он чувствовал то же самое: брак – это ловушка. Скучный, унылый союз, общественный институт, работающий для выгоды одного или другого партнера.

Реми не любил отчитываться перед кем-то. Слишком долго он прожил в тени деда и старшего брата. Теперь ему хотелось свободы, хотелось быть хозяином самому себе. Хотелось стать кем-то больше, нежели внуком или братом Кафарелли.

Женитьба была последним из его желаний. Что касается детей, то он твердо решил оставить эту честь своим братьям. Реми не был заинтересован в плачущих младенцах, из-за которых невозможно выспаться ночью, которые вечно болеют и капризничают. Нет, это не для него. Ему интересно просто наслаждаться жизнью. Ему нравилось заключать сделки, рисковать. Ликовать при заключении очередного договора. В душе Реми был игроком, азартным, но не безответственным. Он знал, как правильно делать ставки, повышать или понижать их в зависимости от риска. Он следовал золотому правилу игрока: никогда не теряй больше, чем можешь себе позволить.

К тому же самая страшная потеря в его жизни уже случилась. Он едва смог пережить утрату своих родителей. До сих пор то воспоминание было живо: брат, Раф, рассказал ему о несчастном случае. Боль, паника, глубочайший ужас. После этого Реми стал думать, что жизнь – это как игра в рулетку. Судьба жестока. В один день ты мог стать богачом, а на следующий проснуться самым несчастным человеком в мире.

Реми смотрел на Анджелу. Вероятно, она не представляла себе, как прекрасна в гневе, когда шипела на него, словно кошка. Реми был бы не прочь, если бы эти ногти впились в его спину.

«Ты в своем уме? Если ты переспишь с ней, уже не будет шанса незамедлительно аннулировать брак по возвращении домой!»

Правильно. Им в любом случае придется ночевать в одной комнате, но ничего, он поспит на диване. Хорошо бы, чтобы там действительно был диван, или он пропал.

– Вот и славно.

Когда Анджела вопросительно посмотрела на него, Реми понял, что произнес последние слова вслух.

– Что?

– Как твоя мигрень?

Она на мгновение замешкалась.

– Моя… О! Да! Просто ужасно! – Она снова поднесла руки к вискам. – Болит так, что у меня двоится в глазах.

– В таком случае нам нужно поскорее уложить тебя в постель.

Повисла пауза.

– Чтобы ты выспалась, – добавил наконец Реми. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– Почему у меня до сих пор создается впечатление, что ты играешь со мной? – подозрительно спросила она.

Конечно, он хотел играть с ней. Его тело без устали твердило «да, да, да, да», когда разум еще сопротивлялся. Пока. Как долго у него получится держаться от нее подальше? Чисто теоретически она – последняя женщина, с которой он желал иметь дело. Она слишком неуправляема.

Но если отставить прочее в сторону, он простой смертный, а она уж слишком горяча. Обычно Реми нравились блондинки, но что-то в ее облике – темные вьющиеся волосы, молочная кожа – напоминало ему о старом добром Голливуде. Она двигалась по комнате, как кинозвезда. Ему казалось, эта грация дана ей от природы, а не являлась результатом страданий на подиуме. Он помнил эту походку, еще когда был ребенком. Она словно говорила: «Я пришла, и что вы станете дальше делать?»

И вот она здесь, возникла посреди его жизни, и он не мог дождаться того момента, когда Анджела вновь исчезнет.

– Анджела, ты воспринимаешь жизнь слишком серьезно.

– Эта штука… ну, с простынями… – Она закусила губу. – Это правда?

У Реми тотчас же возникло желание погладить ее по голове, словно она была маленьким ребенком. Она становилась такой обворожительной, когда терялась. Он не помнил, когда в последний раз видел на ее лице эту смесь неуверенности и уязвимости. Видел ли он это прежде вообще? Да, она бывала зла, недовольна, раздражена – но уязвима? Нет, Анджела слишком хорошо скрывала свои эмоции. Что в действительности от мог знать о ней?

– Почему ты спрашиваешь? Разве ты еще не девственница?

– А ты? – дерзко бросила она ему в лицо.

– Ну, если только в эмоциональном плане. – Он рассмеялся. – У меня было несколько партнерш.

– Могу представить себе… – Она картинно закатила глаза.

– Сколько?

– Что «сколько»?

– Любовников.

Она замерла всем телом, но затем вздернула подбородок:

– Не вижу причин, по которым тебя должно это касаться.

– Я твой муж.

– Наслаждаешься каждым моментом, как я посмотрю, – прошипела она ему. – Наверняка ждешь не дождешься того момента, когда мы вернемся в Италию или Францию, или где ты постоянно обитаешь, чтобы хвастаться на каждом углу, как ты провел меня. Вынудил выйти за тебя замуж. Годами будешь глумиться над этим и тем, как ты получил Таррантлокх.

– Успокойся! – Он поднял руку. – Не я навлек на себя этот брак. Ты – последняя женщина, которую бы я взял в жены, если бы когда-то решился на подобный шаг. – Он оттянул рукав и посмотрел на часы. – Самое время заканчивать эту вечеринку. Пошли, надо выбираться отсюда.

Анджела последовала за ним на негнущихся ногах. Они попрощались с гостями, поблагодарили официальных лиц. Ее ложь о головной боли постепенно стала правдой. К тому моменту, когда они с Реми достигли номера, ее голова раскалывалась. Ее зрение затуманилось, появилась тошнота. Как только он закрыл за ними дверь, ее сердце учащенно забилось. Они были наедине в номере для молодоженов.

– Хочешь, подкинем монетку для того, чтобы решить, кто займет кровать? – Она старалась говорить беззаботно.

Его глаза стали совершенно черными. Он достал из кармана монету, не сводя с нее взгляда:

– Орел или решка?

– Орел.

Реми подкинул монету и, поймав ее, прежде накрыл рукой.

– Не хочешь изменить свое решение?

Анджела гордо подняла подбородок:

– Когда я принимаю решение, я всегда остаюсь ему верна.

– Договорились. – Его рот изогнулся в улыбке.

Она подалась вперед, чтобы увидеть, что же сказала монета, но он не поднимал руки.

– Ну же, покажи мне.

Она чувствовала его запах – нотки древесные, кислота цитрусовых фруктов и какой-то еще… Его собственный. Она ощутила его желание. Ее тело отвечало ему. Анджела почувствовала, как напряглись ее соски под кружевом нижнего белья. Ее язык то и дело пробегал по губам, безуспешно стараясь увлажнить их. Анджела заметила, что его потемневший взгляд внимательно следил за этим движением.

Она перевела дыхание:

– Монета?

Реми все еще смотрел на ее губы, словно ничто больше его не занимало.

– Что с ней?

– Я хочу знать, кто победил.

– Я.

Анджела нахмурилась:

– Ты не можешь знать этого наверняка, пока не посмотришь.

Его рот снова растянулся в довольной улыбке.

– У меня шестое чувство на такие вещи. Я победил, а ты проиграла.

Она чуть было не задохнулась от такого нахальства:

– Думаешь, я поверю тебе без должных доказательств? Убери руку!

В его глазах читался откровенный призыв.

– Может, заставишь меня?

Ее кожа покрылась мурашками. Он был так близко. Интересно, других женщин он укладывал в свою постель тем же способом? Едва ли кто-то мог устоять перед ним. В своем игривом настроении он был неотразим.

Но Анджела никогда не связывалась с альфа-самцами, а Реми принадлежал именно к такой породе. Это у него в крови. Он был рожден и воспитан управлять, принимать решения, контролировать и стоять на своем, чего бы это ни стоило. Ему предназначено вести, а не следовать. Он доминировал, был уверен в себе, порой безжалостен и безумно сексуален.

Он был Кафарелли.

Он был врагом.

Она еще выше задрала подбородок:

– Нет, спасибо.

– Какая жалость… – В его глазах был плотоядный, хищный блеск. – Я надеялся получить от тебя взбучку. Это могло быть весело.

– Ты можешь спать на кровати. В конце концов, ты выше меня. – Действительно, Реми приходилось чуть наклоняться каждый раз, когда они переступали порог. – Посплю на диване.

– На каком диване?

Она обвела комнату взглядом. В комнате было все что угодно, кроме дополнительного спального места.

– О… Что же…

– Кровать достаточно большая. Ты ляжешь со своего края, я с другого. Это всего лишь одна ночь.

Она всмотрелась в его лицо, но он был невозмутим.

– Надеюсь, ты не храпишь во сне.

– Если что, можешь толкнуть меня.

Она холодно посмотрела на него:

– Даже не приближусь к тебе.

– В таком случае ты станешь первой женщиной, которая избежала этого соблазна.

Анджела провела в ванной слишком много времени. Для начала она тщательно умывалась, потом так же неторопливо чистила зубы. Чтобы хоть как-то отдалить момент, когда ей придется вернуться в спальню, она не меньше сотни раз провела расческой по волосам. Когда же она вышла из комнаты, Реми в номере не было. Он даже не оставил записку. Куда он ушел и с кем он сейчас?

«Остановись, ты начинаешь вести себя как настоящая жена».

Она отбросила лишние мысли и расстелила постель. Напряжение прошедших суток, двух, если считать то время, когда она узнала о том, что отец проиграл Таррантлокх, наконец настигло ее. Почувствовав прикосновение мягких, хрустящих простыней, прикрыла утомленные веки…

Реми вернулся в номер в начале третьего и обнаружил, что Анджела крепко спит. Посреди кровати. Волосы разметались по подушке, похожие на темный нимб вокруг головы. Мягкие нежно-розовые губы быть чуть приоткрыты, словно звали его. На ее коже больше не было ни грамма косметики, она словно опять стала совсем юной, почти хрупкой. Под ее глазами были темные круги, прежде скрытые макияжем. Реми видел тонкие лямочки, державшие ее ночную сорочку цвета слоновой кости, прекрасно подчеркивавшую белизну кожи.

Реми отвернулся, напомнив себе, что должен держаться от нее подальше. Он провел рукой по затылку, размял затекшие мускулы на шее. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы завтра они могли улететь из пустыни с первыми лучами солнца. Он не хотел быть «женатым» на ней так долго. Если кто-то узнает об этом, эта новость потрясет всю Европу. Он не хотел, чтобы над ним смеялись. Он просто хотел забыть об этом и вернуться к нормальной жизни.

В его нормальной жизни ей места не было.

Реми вновь посмотрел на Анджелу. Именно в этот момент она что-то невнятно пробормотала и потянулась в постели всем телом, словно кошка, требующая ласки.

Он задался вопросом, кем был ее последний любовник. Ее имя уже больше месяца не появлялось в газетах, что было для него удивительно. Обычно она и недели не могла прожить, не устроив какой-нибудь исключительный скандал. Он всегда хотел знать, сколько правды было в тех историях, что со смаком расписывали газетчики. Из своего собственного опыта он прекрасно знал, сколько люди выдумывают сами, чтобы сделать интересный сюжет. Но то, что сейчас она вела себя так сдержанно, было удивительно, если и вовсе не чудо. Трудно не попасть в объектив, когда в каждом телефоне теперь есть фотокамера. Не нужно быть пронырливым папарацци, чтобы сделать снимок на миллион.

Даже у него было несколько снимков, которые он предпочел бы держать подальше от внимания общественности. Однако пресса и из меньшего могла раздуть скандал. Реми никогда не злоупотреблял алкоголем или наркотиками, но каким-то образом к нему приклеился образ отчаянного тусовщика и дамского угодника.

Последнее было не такой уж и клеветой.

Он бы не стал отрицать тот факт, что переспал с многими женщинами. Он не предполагал отказывать себе в этом и дальше. Именно по этой причине он как можно скорее аннулирует их брак. Его можно было назвать старомодным, но брак, даже на бумаге, сам его факт нарушит все те обещания, что он дал себе. Он никогда не изменял своим партнерам, сколько бы ни длились их отношения. Измена не делает из тебя достойного мужчины.

Реми опустился на кровать, зевнул, стянул с себя галстук и рубашку, кинув вещи в направлении стула. Он поднес руки к ремню на брюках, но передумал. Оставалось надеяться лишь на то, что непрочные барьеры одежды спасут их.