Текст книги "Звёздный свиток"

Поль что-то пробормотал себе под нос. Рохан обернулся к нему и кротко спросил:

– Ты что-то сказал?

– Ничего. Отец, так что мы будем делать с драконами?

– Для начала все мы съездим в Скайбоул и последим, как им там живется.

– Все?

– А почему бы и нет? – невинно ответил Рохан, и Сьонед чуть было не проиграла свою битву с приступом хохота. – Конечно, Вальвис останется здесь и на время нашего отсутствия позаботится о Стронгхолде. Но все остальные поедут.

Тут Сьонед решила, что пора сжалиться над мальчиком.

– Естественно, Фейлин поедет с нами, но я думаю, что Сьонелл иЯнави захотят остаться е отцом. Это очень долгое путешествие. Даже для того, у кого есть новый пони.

Поль кивнул, стараясь не показать своего облегчения, но нисколько не преуспев в этом.

– Очень жаль, что они не увидят дракрнов, – сказал юный принц. Уверившись в том, что эта язва в Скайбоул не поедет, он сделался великодушным. . Лицо Рохана приобрело задумчивое выражение.

– Я думаю, настала пора пополнить твое образование, Поль. Я научил тебя ездить верхом, фехтовать на ножах и мечах, и Ллейн говорил, что доволен твоими успехами в этих трех искусствах. Но сейчас я собираюсь научить тебя новому искусству, которое может оказаться очень полезным. – И только тут он позволил себе улыбнуться. – Я собираюсь показать тебе, как обыграть женщину в шахматы.

– Смело сказано, милорд принц драконов! – фыркнулаСьонед. – Поль, неси доску, садись и смотри, как я выиграюу него в двадцатый раз за этот год!

– С начала которого прошло ровно двадцать дней! – лукаво добавил Поль, устремляясь за доской и фигурами.

Рохан поставил доску на ковер, а Поль сел рядом. Солнечный луч падал на две светлых головы, озаряя две одинаковых улыбки. Даже волосы на шее они поправляли одним и тем же жестом. Расцветка Поля была чуть более яркой, чем у Рохана, волосы и ресницы казались немного темнее, а в голубых глазах время от времени появлялся зеленоватый оттенок. Но от Янте в нем не было ничего; ничто не напоминало Сьонед о родившей его принцессе.

Закончив разыгрывать дебют, она посмотрела на доску и наклонилась к Полю.

– Теперь он будет пытаться поймать меня на ошибке. Так что следи в оба.

– Когда же это я так поступал с тобой? – спросил Рохан, делая невинные глаза.

– При каждом удобном случае.

– Ты играешь защиту бабушки Милар, правда, мама? Мааркен научил ей Меата, а Меат научил меня.

– Она любила шахматы и прекрасно играла в них, – откликнулась Сьонед. – Только Андраде могла ее обыграть, и делала это очень часто. Перестань отвлекать меня, драконник! – добавила она, состроив ему гримасу. Он рассмеялся, и Сьонед поняла, что прощена за бестактность, допущенную во время его встречи.

– Напоминаю тебе, – сказал Рохан, – она вечно проигрывает.

– Похоже, за то время, пока меня не было, она не так уж часто проигрывала, – с улыбкой ответил Поль. – А на этот раз, отец, ты и подавно не сможешь у нее выиграть.

– Знаю я ваши комплименты! Только и ждете, чтобы я зазевалась! – Сьонед подняла руку и ущипнула Поля за ухо.

Рохан двинул фигуру.

– Запомни, мой мальчик: самое главное в игре с женщиной – это всегда давать ей выигрывать. Даже после того, как женишься на ней.

– Давать выигрывать? – Сьонед сделала вид, будто хочет двинуть мужу в челюсть. Рохан поймал ее за запястье, дернул и довольно засмеялся, когда жена повалилась прямо на доску. Сьонед потянулась к ребрам Рохана, прекрасно зная каждое уязвимое место на его теле. Шахматные фигуры разлетелись по всей комнате, Поль закричал «Куча мала!», и все трое принялись кататься по ковру, хохоча и щекоча друг друга. Из волос Сьонед выпали шпильки, Рохан схватил ее за распустившуюся косу, притянул к себе и поцеловал. А потом они повалились на сына. Придавленный двумя телами, Поль корчился, изнемогая от смеха.

– Вот так так! – раздалось в дверях. – Это что, дворцовый переворот? Поспорим, кто победит, Мааркен?

– Поль, – тут же откликнулся молодой человек. – Мама, Чадрик учит своих оруженосцев всяким нечестным приемам.

Все трое тут же отпустили друг друга и сели, продолжая смеяться. Рохан улыбнулся Мааркену и Тобин.

– Всегда ставьте на младшего – особенно если он ваш будущий принц!

– Это единственная правильная политика, – фыркнув, согласился Мааркен и помог Сьонед встать на ноги.

Она поблагодарила племянника и попыталась привести в порядок прическу.

– И долго ты собираешься так сидеть? – напустилась она на мужа. – Немедленно поднимайся и сделай важное лицо, как подобает верховному принцу!

– Действительно, приведите себя в порядок, – посоветовала Тобин. – Я пришла сказать, что прибыл посол из Фирона.

Рохан застонал и покачал головой.

– Ведь их «Гонец Солнца» сообщил, что она приедет только завтра!

– Леди Энеида стоит за дверью, братец!

Пока Мааркен и Поль подбирали с пола разбросанные фигуры, Тобин унесла доску и подняла опрокинутые стулья. Рохан и Сьонед почистили друг друга, а потом схватили сына и проделали счним то же самое. Затем они чинно сели в кресла, причем Мааркен встал за спиной матери, как подобало поступать молодому лорду в присутствии его принцессы. В ту же секунду раздался осторожный стук в дверь.

– Войдите, – сказал Рохан, в последний раз проводя рукой по волосам.

Фиронским послом была тощая смуглая женщина неопределенного возраста – где-то между сорока и семьюдесятью. Она была такой же холодной и хрупкой, как хрусталь, которым славилась ее страна, однако на этом сходство кончалось; воздушного изящества фиронских статуэток у нее не было и в помине. Казалось, хрупкость делала ее вялой и флегматичной, и хотя отсутствие у Рохана настоящего двора избавляло леди от необходимости являться в официальном костюме, ее шерстяное платье больше подходило для прохладного климата Фирона, чем для Пустыни, и когда дама согласно ритуалу кланялась сперва верховному принцу, затем верховной принцессе и наконец наследнику, лоб у нее был слегка влажным.

– Благодарю за то, что вы приняли меня в частном порядке, ваше высочество, – сказала она Рохану.

– Это я благодарю вас за то, что вы не поленились совершить такое дальнее путешествие в такой спешке, – ответил он. – Пожалуйста, миледи, садитесь и чувствуйте себя как дома.

Мааркен принес ей кресло, леди поблагодарила его и уселась, сложив тонкие руки на коленях.

– Государственный совет прислал меня, чтобы сообщить вашим высочествам о несчастном состоянии нашего государства, – начала она. – Как вы знаете, принц Айит умер на Новый год, не оставив наследников.

– Мы узнали о его смерти по солнечному лучу и были безутешны, – сказал Рохан. Он хорошо помнил этого принца по своей первой шумной Риалле. Тогда Айит больше остальных сомневался в его умственных способностях. Впрочем, Рохан никогда не сердился на старика: наоборот, был благодарен ему, поскольку Айит первым оценил его актерские способности. Некоторая придурковатость, но не. полный идиотизм – именно это впечатление он и хотел создать, чтобы втянуть Ролстру в торг. Конечно, сейчас это бы ему не удалось: все принцы знали Рохана как облупленного.

– Прошедшие дни дались нам нелегко, – продолжила леди Энеида. – Нас засыпали предложениями… другие принцы.

– Я в курсе. И как отнесся к этим предложениям государственный совет?

Леди удостоила его ледяной улыбкой.

– Сами понимаете, милорд, с сильным подозрением.

– Естественно, – пробормотала Тобин.

– Большинство этих предложений основано на кровном родстве, как действительном, так и мнимом. А этот вопрос касается обоих ваших высочеств. – На сей раз она посмотрела и на Сьонед, и на Рохана.

– Простите, не понимаю, – откликнулась Сьонед. – Я не слишком сведуща в вопросах генеалогии принцев, леди Энеида.

– Неудивительно, ваше высочество, поскольку вопрос крайне запутанный. Бабушка верховного принца была дочерью нашего принца Гаврана, у которого были две сестры, вышедшие замуж за владетельных принцев Дорваля и Кирста.

Сидевшая в кресле Тобин слегка подалась вперед.

– Следовательно, на Фирон могут претендовать четверо – сыновья Волога Кирстского, сыновья Давви Сирского, внуки Ллейна Дорвальского и мой племянник, принц Поль.

Леди Энеида поклонилась, благодаря Тобин за это краткое резюме.

– Права Пустыни являются предпочтительными, поскольку линия верховного принца объединяется с линией верховной принцессы Сьонед, происходящей из династии принцев Кирстских.

Рохан нахмурился, раздосадованный пылкостью сестры.

– Миледи, вы понимаете, что если мой сын унаследует трон, это будет означать ликвидацию Фирона как самостоятельного государства?

Энеида пожала плечами.

– Перспектива для нас не слишком приятная – прошу прощения, ваше высочество, – поклонилась она Полю, который понимающе кивнул, – но это куда лучше, чем быть проглоченными Кунаксой.

– Я ценю вашу позицию, – промолвил Рохан, и намек на улыбку, промелькнувший на лице леди Энеиды, подсказал ему, что женщина оценила его географическую остроту: вечно голодная Кунакса давно точила зубы на соседний Фирон. – Конечно, такой поворот событий не доставил бы нам радости. Но ведь есть и другие варианты – например, сделать наследником престола младшего внука принца Ллейна. В таком случае Фирон сохранил бы свою независимость. Тобин слегка заерзала в кресле и бросила на брата недовольный взгляд. Стоявший позади Мааркен незаметно положил ей руку на плечо. Он не хуже Рохана знал тягу матери к приобретению новых земель.

– Дорваль далеко, – прямо сказала леди Энеида. – Если нам понадобится помощь против Кунаксы, на это уйдет десять дней плавания под парусом при хорошей погоде. А с Маркой у нас общая граница.

– Достаточно трудно проходимая, – напомнила Сьонед. – Высокие горы с единственным приличным перевалом.

– Но Пустыня и Кунакса тоже граничат между собой, – без всякого выражения сказала леди Энеида, однако глаза ее при этом, превратились в осколки темного стекла.

После этих слов наступило молчание. Рохан понял намек. Если бы принцем Фирона стал внук Ллейна Ларик, это напугало бы кунакцев намного меньше, чем правление Рохана. Нападение на Фирон стало бы прямой и непосредственной угрозой верховному принцу, и для принятия ответных мер Рохану вовсе не потребовалось бы прибегать к договору о взаимопомощи между независимыми государствами. Кирст был ближе к Фирону, но ответить Кунаксе агрессией на агрессию могла бы только Пустыня. Принц Мийон был не так глуп, чтобы вторгаться на запад, не обращая внимания на возможность контратаки с юга. В таком случае ему неминуемо пришлось бы раздробить силы и вдвое уменьшить их мощь.

Воцарившуюся тишину вновь нарушила леди Энеида, сказавшая:

– Итак, самые большие права на престол у Пустыни. Благодаря вам, милорд, принц Поль на целое поколение ближе к Фирону. А учитывая кирстскую кровь ее высочества… – она закончила фразу пожатием плец, что означало неизбежный конец Фирона как независимого государства.

– Я так понимаю, что совет с этим согласился, иначе вы просто не приехали бы сюда, – сказала Тобин.

– Да, ваше высочество, согласился, хотя и с большой неохотой, не в обиду вам будь сказано. В правильности выбора кандидатуры будущего принца никто не сомневался.

– То есть ваши сожаления вызывала лишь сама необходимость принятия такого решения, – добавил Рохан. – Я тоже сожалею об этом, миледи.

– Следовательно, я могу считать, что верховный принц принимает предложение совета?

– Мы не сможем дать вам окончательного ответа до Риаллы; закон гласит, что такие решения требуют предварительных консультаций между принцами.

Тобин со свистом втянула в себя воздух, и Мааркен сжал ее плечо, что было молчаливым предупреждением. Леди Энеида выпрямилась в кресле, как будто аршин проглотила.

– Пожалуйста, поверьте, – сказал Рохан, – я искренне говорю вам, что все сделаю для обеспечения безопасности и сохранения целостности Фирона. Но закон есть закон, и его надо соблюдать. Я не имею права торопиться и принимать единоличное решение по столь важному вопросу, пока в Визе не будут обсуждены все факты, относящиеся к этому делу.

– Милорд, наверно, я недостаточно ясно выразилась. Угроза со стороны Кунаксы очень велика, а до Риаллы еще почти вся весна и целое лето.

– И тем не менее я вынужден придерживаться закона, который сам написал, – спокойно ответил принц. – Ваш фарадим в Баларате всего лишь в луче света от принцессы Сьонед. Если Фирону потребуется помощь против агрессора – согласно закону, она будет оказана ему немедленно.

Это должно было ее удовлетворить. Леди Энеида с холодным достоинством откланялась, и стук захлопнувшейся за ней двери напомнил хруст льда.

Прежде чем Тобин успела дать выход гневу, Сьонед сказала:

– Мааркен, будь добр, поищи отца, пожалуйста.

На лице молодого лорда отразилось разочарование. Мааркену хотелось полюбоваться на одну из знаменитых вспышек ярости матери, но он послушно поклонился и ушел. Рохан благодарно кивнул жене и обернулся к Полю.

– Интересно, извлёк ли ты пользу из уроков Ллейна и Чадрика? Что ты думаешь об этом деле?

Мальчик, польщенный тем, что с ним советуются, быстро справился с удивлением.

– Фирон нужно брать. Мы покупаем их хрусталь, но если кунакцы захватят эти земли, они ни за что не станут торговать с нами, даже если это будет стоить им большей части годового дохода. Особенно учитывая тот вес, которым при кунакском дворе пользуются наши враги мериды. А они могут в любой момент перейти границу Фирона через два удобных горных перевала.

– Три, – сверкая черными глазами, бросила Тобин. – Рохан, что тебя беспокоит? Тебе поднесли государство на блюдечке с голубой каемочкой! И ты будешь ждать конца лета, чтобы принять его?

– Да. Поль, как ты думаешь, почему?

– Ты сам сказал, есть такой закон. – Мальчик помедлил, а потом пожал плечами. – Но ведь принцам все равно придется согласиться, правда? Прав на это у нас больше, чем у других; кроме того, ты верховный принц.

– Тогда почему он не хочет действовать так, как положено верховному принцу? – резко спросила Тобин. – Конечно, Рохан, с твоей стороны очень красиво и благородно соблюдать все формальности, но если кунакцы перейдут границу Фирона, Пустыне придется воевать за то, что фиронцы хотят отдать нам даром!

Рохан задумчиво смотрел на сына, не обращая внимания на слова Тобин.

– Потому что я верховный принц, – повторил он. – Значит, желания верховного принца – это закон?

– Нет, но…

Фразу Поля прервал приход Чейна и Мааркена. Тобин вскочила и велела мужу вразумить ее балбеса брата. Горячность жены заставила Чейна выгнуть бровь, но он молча перевернул стул леди Энеиды, сел на него верхом, обхватил руками спинку и вытянул длинные, обутые в сапоги ноги.

– Я слышал, фиронцы хотят вручить тебе подарок, – мягко сказал он. Потом Чейн улыбнулся, и в его серых глазах появился злорадный блеск. – Прекрасная нынче стоит погода! Самое подходящее время для военных маневров у замка Туат. И какое счастье, что он стоит всего в пятидесяти мерах от границы с Кунаксой!

Тобин пропустила воздух сквозь сжатые зубы и воззрилась на своего лорда. Глаза Поля расширились от изумления; Сьонед принялась рассматривать свои руки, пытаясь скрыть лукавую усмешку. Но Рохан делать этого не стал, он широко улыбнулся сестре.

– Тобин, тебе следовало бы знать меня лучше. Неужели ты действительно решила, что я сошел с ума? – Он укоризненно покачал головой. – У Мийона и его совета будет столько сложностей с охраной собственной границы, что им ни времени, ни мозгов не хватит на мысли о Фироне.

– Это ты так считаешь! – взорвалась она. – Почему ты не согласился на предложение фиронцев немедленно? Это сэкономило бы нам уйму времени. Поль прав – у них нет другого выхода, кроме как согласиться с верховным принцем.

– Но если я сам не буду соблюдать собственные законы, то кто им будет подчиняться? – возразил он. – Теперь понимаешь, Поль?

Мальчик посмотрел на Мааркена, который подбодрил его улыбкой, а потом сказал:

– Это то же самое, что быть «Гонцом Солнца», правда? Ты верховный принц и несешь большую ответственность перед законом, чем кто-нибудь другой, даже если закон тебе неудобен. Как фарадим. Чем больше власти, тем больше обязанностей, верно?

– Вот именно. – Рохан едва не засветился от гордости и напомнил себе, что надо послать благодарность Ллейну, Чадрику и Аудрите. – Тобин, ты у нас лучше всех разбираешься в карта». Не могла бы ты прикинуть, как лучше всего разделить Фирон между Маркой и Фессенденом?

– Фессенденом?

У Поля отвисла челюсть; Сьонед подмигнула ему. Чейн положил лоб на сложенные руки и затрясся от смеха. Через минуту он поднял голову и пробормотал:

– Ах, Тобин, Тобин, неужели ты так и не привыкнешь к его выходкам?

Шокированная до глубины души, Тобин саркастически произнесла:

– До чего же мы боимся показаться скупыми! Почему бы тогда не подарить Фессендену весь Фирон с лучшими на всем континенте хрустальных дел мастерами?

– Хватит с них и хорошего куска земли. Фессенден вовек не забудет этой щедрости и будет считать себя нашим должником. Мааркен, не мог бы ты связаться с Грэйперлом и спросить у Эоли, знает ли Ллейн о тесных связях или стойких антипатиях людей, живущих поблизости от границ? Я хотел бы, чтобы этот раздел прошел как можно менее болезненно.

Улыбка Мааркена показала, что этот план ему нравится.

– С удовольствием, милорд. После уточнения границ, проведенного три Риаллы тому назад, Ллейн стал настоящим кладезем сведений обо всех имениях приграничной полосы. Он знает всех, кто готов из дурацкого принципа удавиться за последнюю травинку. Правда, старик до сих пор не может без дрожи вспоминать об этом.

– Зато тебе эта история с географией покажется интересной. Она весьма поучительна, – сказал Рохан. – И передай Ллейну, что если он возьмется за этот труд, то не проиграет: это избавит его внуков от грызни с другими принцами за фиронский престол.

– Думаю, возьмется, но совершенно бескорыстно. Лудхиль клянется, что и шагу не студит с Дорваля кроме как на Риаллу, поэтому я сомневаюсь, что он клюнет на Фирон. А Ларик скорее ученый, чем принц.

Рохан на мгновение задумался.

– Тогда нужно будет поговорить с Давви насчет Тилаля. Из него вышел бы отличный принц.

– Недаром мы учили его, – согласилась Сьонед. – А как насчет младшего сына Волога? У него прав на трон не меньше.

– С Бологом я потолкую тоже. Должно быть, мне улыбается Богиня, раз я могу разговаривать со всеми тремя как с родней, а не как с принцами.

Тобин тихонько фыркнула.

– Этак вскоре наша семейка приберет к рукам весь континент! Ты помнишь, что в один прекрасный день благодаря тебе внук Волога получит власть над объединенным Кирстом и Изелем? Не желаешь пополнить этот перечень третьим государством?

– При чем тут я, Тобин? Мог ли я предвидеть, что единственный сын Саумера умрет, не оставив наследника?

– Не мог, конечно, но все само устраивается к твоей выгоде, – парировала она. – Ладно, начерчу я тебе твою карту. Но по-прежнему считаю, что ты должен был взять фирон целиком, и притом немедленно!

– Ты злишься только потому, что совсем забыла про территориальные претензии Фессендена, – сказал Чейн. – Рохан, наверно, ты захочешь, чтобы маневрами в Туате командовал Вальвис?

– Если только их не захочет провести Мааркен. – Он вопросительно посмотрел на молодого человека, и тот перестал, улыбаться. – Но, похоже, ты не…

– Милорд, раз нужно, я согласен.

– Но я уверена, что Андраде захочет видеть его на Риалле, – предположила Сьонед. – Пошли Вальвиса. После того, что он сделал в Тиглате во время войны, северяне хорошо его знают. Я понимаю, что Мааркен произвел бы сильное впечатление и на кунакцев, и на жителей Туата, но наша цель состоит в том, чтобы избежать битвы, а присутствие Мааркена могло бы только спровоцировать ее.

С виду все было совершенно логично, но Рохан знал, что приводимые ею причины для отправки Мааркена в Виз, а Вальвиса в Туат – это только предлог. Облегчение, отразившееся в глазах Мааркена, показывало, что он тоже стремится в Виз. Рохан подозрительно посмотрел на жену, но потом кивнул в знак согласия. Позже он выяснит у нее правду.

Поль уныло вздохнул.

– Я догадываюсь, что это значит…

– Чейн, – мягко прервала его Сьонед, – может быть, ты и Мааркен сегодня поговорите с Вальвисом?

Тобин еще дулась на брата, но Чейн все понял с полуслова. Он просто молча кивнул и увел из комнаты жену и сына, предварительно обменявшись со Сьонед хитрыми взглядами. Рохан заметил улыбку зятя и покачал головой.

Когда они остались втроем, Сьонед лукаво посмотрела на Поля.

– Да, это значит, что Сьонелл и Янави поедут с нами в Скайбоул. Ничего, переживешь.

Когда щеки мальчика вспыхнули, Рохан фыркнул.

– Подожди, Поль, пройдет зим пять-шесть, и тебе не о чем будет беспокоиться. Найдется куча молодых людей, которые будут оспаривать у тебя ее внимание.

Поль замер, пораженный мыслью о том, что вредная, толстая Сьонелл сможет кого-то привлечь и что это станет его беспокоить. Рохан, знавший, что смеяться ни в коем случае нельзя, все же рассмеялся.

– Ну что ж, – сказал Поль, – приятно слышать, что мои права на Фирон идут от вас обоих, как и дар «Гонца Солнца». Я рад, что вы так хорошо помогаете друг другу. Будь по-иному, я сомневаюсь, что из этого вышло бы что-нибудь путное.

Сьонед непринужденно кивнула, но взгляд ее стал мрачным. И Рохан знал, почему. Она не принесла сыну ни прав на Фирон, ни дара фарадима. Сьонед была слишком чувствительна.

– Тебя волнует твое будущее, сынок?

– Нет… во всяком случае, не слишком, – честно признался он. – Просто мне придется править еще одним госу-дарством. – На лице Поля заиграла лукавая улыбка. – Отец, можешь быть уверен, этот Фирон нужен мне как прошлогодний снег. У меня в голове не хватит места, чтобы думать еще об одной стране!

– Когда ты станешь верховным принцем, то будешь обязан думать обо всех государствах сразу.

– Тогда я всех вас замучаю миллионами вопросов!

– Мы сделаем все, что можем, чтобы ответить. Кстати, как дела у Чадрика? У меня действительно не было времени, чтобы как следует поговорить с тобой о твоем житье и учебе, в Грэйперле.

– Может, пора составить расписание? Рохан рассмеялся.

– Запомни первое правило верховного принца. Я поставил каждого делать то, что у него хорошо получается и без моей помощи. Чейн, Мааркен и Вальвис разработают отличный план проведения маневров в Туате, Тобин на ближайшие десять-двенадцать дней с головой зароется в книги и карты, а когда все будет готово, они придут и расскажут, что у них получилось. Но до тех пор я свободен. Поль, никогда не делай сам то, что другие сумеют сделать лучше и быстрее тебя. А сейчас расскажи мне о Чадрике. Ты ведь знаешь, что он был оруженосцем в Стронгхолде. Он приехал в год моего рождения, а уехал, когда мне исполнилось шесть лет, так что я толком не помню его.

Поль принялся перечислять многочисленные достоинства Чадрика; тем временем Сьонед успела прийти в себя, на что и рассчитывал Рохан. Они поговорили еще немного, а потом Рохан намекнул сыну, что вежливость требует от наследного принца похвалить нового пони Сьонелл. Поль недовольно поморщился и вздохнул.

– Надеюсь, что она сможет оценить это, – свысока заметил он. – Сьонелл еще маленькая.

Рохан со Сьонед еще не успели забыть, что значит в этом возрасте разница в три года, и не нашли в тираде сына ничего смешного. Когда Поль ушел, Рохан положил ладонь на руку жены.

– Не могу видеть тебя расстроенной, любимая.

– Его слова прозвучали слишком неожиданно, вот и все. – Она пожала плечами. – Мальчик вырос, и мне очень тяжело обманывать его. Да, я знаю, знаю, необходимо лгать до тех пор, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы понять случившееся и причины нашего молчания. Нам еще повезло, что права на Фирон у него существуют не только благодаря мне. Честно говоря, мы должны были бы отказаться от них.

– Пришлось бы придумать для этого очень серьезную причину. Впрочем, для самого Фирона разница была бы невелика. Пиманталь не стал бы драть семь шкур со своих новых подданных – особенно после небольшой беседы со мной.

– Так же вышло и с Маркой. С тех пор, как Пандсала стала регентом, прошло четырнадцать лет и люди поняли свою выгоду. Когда Поль подрастет и станет править ими, они будут относиться к нашим методам правления как к чему-то само собой разумеющемуся.

– Хотел бы я, чтобы эти методы взяли на вооружение все остальные принцы. – Он поднялся, подошел к окну и посмотрел во внутренний двор. – Фирон предоставляет для этого слишком хорошую возможность, чтобы ею не воспользоваться. То, что они пришли ко мне, а не стали искать кого-нибудь другого, немного утешает меня. Но придется быть осторожным, а особенно сейчас, когда надо будет иметь дело с этим сыном Ролстры. – Внезапно он хмыкнул. – Просто не верится – старый Айит был женат шесть раз, собирался жениться в седьмой и все же не сумел переплюнуть Ролстру! Ни тот ни другой так и не обзавелись сыновьями.

– Сам знаешь, иногда все зависит от женщины… – пробормотала Сьонед. Когда ошеломленный Рохан обернулся, жена улыбнулась ему. – Ах, оставь. Это меня больше не волнует. Я все же сумела дать тебе сына. Кстати, у Айита был наследник, но он умер много лет назад.

– Да, верно, я и забыл. – Во дворе послышались крики и смех, и муж поманил Сьонед к окну. – Глянь-ка! Скорее!

Она присоединилась к Рохану, и оба уставились на Вальвиса, игравшего со своими детьми в дракона. Он размахивал полами просторного зеленого плаща, изображавшими крылья, а мальчик и девочка гонялись за ним верхом на пони. Дети визжали от смеха и едва не падали с седел. Взмыленные пони скакали туда и сюда, взад и вперед, и на дракона обрушивались удары деревянных мечей. Поль стоял неподалеку, и лицо его говорило само за себя: мальчику хотелось присоединиться к веселью, но не позволяло достоинство наследника Рохана и оруженосца Ллейна. Эту проблему решила за него Сьонелл – она подъехала к принцу и протянула ему свой меч. Поль отвесил ей низкий поклон. Ничего другого ему не оставалось: долг по отношению к прекрасной даме повелевал рыцарю сразить дракона.

– Она просто чудо! – рассмеялся Рохан. – Именно то, что ему нужно!

– Подождем, пока он подрастет, а потом проверим, передалась ли ему от отца любовь к рыженьким, – поддразнила Сьонед.

– Я бы возражать не стал. Но выбор у него будет громадный.

– Как в свое время у тебя? Я прекрасно помню тогдашний Виз и тебя, со всех сторон окруженного принцессами!

– Но по уши влюбленного в пару зеленых глаз, – галантно ответил Рохан и поцеловал ее.

– И очень романтичного, – признала Сьонед. – Если ты научишь тому же и Поля, женщины не дадут ему проходу.

– Что ж, не буду отрицать, опыт был не только полезный, но и очень приятный. Кстати, о Визе – что влечет туда Мааркена?

– Не скажу. Можешь пытать меня, морить голодом, вырывать ногти, бросить меня в темницу, даже щекотать – все равно не промолвлю ни слова!

– Темницы у меня нет. Щекотка… Благодарю, сегодня я сыт ею по горло. Пытки – фу! Если я попробую морить тебя голодом, собственная стража изрешетит меня стрелами, а вот насчет ногтей… – Рохан взял ее руку и потрогал кончики пальцев. – Это идея, – признал он. – По крайней мере, меня не станут царапать в постели. Иногда в твфо рыжую голову приходят толковые мысли!

Пока Сьонелл поздравляла Поля с победой, Вальвис ушел в замок – вероятно, чтобы посоветоваться с Чейном и Мааркеном. Рохан видел, как Янави, в свои восемь лет уже искусный всадник, выполнял эффектные маневры у кормушки. Но все внимание принца было сосредоточено на Поле, который в ответ на знаки внимания со стороны Сьонелл пожал плечами и ушел в сад. Малышка топнула ногой и побежала следом.

– Знаешь, – задумчиво сказал Рохан, – было бы неплохо построить ему замок.

– У тебя их и так несколько.

– Вернее, не замок, а дворец. Что-то вроде ллейновского Грэйперла. Не военную крепость, а мирный дом, окруженный садами, фонтанами и всем остальным.

– И где же ты воздвигнешь это чудо?

– На полпути между Стронгхолдом и замком Крэг. Откровенно говоря, надо осваивать новые места. Подумай об этом, Сьонед: новый дворец для нового принца, объединяющего два государства. Мне бы хотелось начать строительство следующей весной и закончить его к тому времени, когда Поль найдет себе жену.

– Спорим, что это будет Сьонелл?

– Вымогательница. И что ты хочешь получить в случае выигрыша? – улыбнулся Рохан.

– Феруче.

Он вздрогнул всем телом и отшатнулся.

– Нет…

– Рохан, дорога через Вереш приобретает огромное стратегическое значение. Феруче всегда охранял ее, но сейчас там нет ничего, даже гарнизона. Замок должен быть восстановлен.

– Я не желаю иметь с этим местом ничего общего, – проскрежетал он и уставился в окно невидящим взглядом. Феруче – прекрасный, золотисто-розовый замок среди скал; мертвая женщина, правившая им; ночь, когда он изнасиловал ее и она зачала от него сына…

– Ты обещал мне Феруче еще много лет назад, – напомнила Сьонед. – Неподалеку от него живут драконы, за которыми надо следить и ухаживать. Я хочу Феруче, Рохан.

– Нет. Никогда.

– Это единственный способ навсегда забыть о том, что в нем произошло. Я уничтожила тот замок Огнем «Гонца Солнца» и знаю, что он превратился в пепел. Но судя по тому, что ты никогда не ездил туда, чтобы убедиться в этом собственными глазами, для тебя он все еще существует. Рохан, я хочу отстроить Феруче и сделать так, чтобы он перестал быть замком Янте и стал нашим.

– Нет! – выкрикнул он и резко обернулся к двери. – Я не стану отстраивать его и не подойду к нему ближе, чем на десять мер! И прошу тебя больше не заикаться об этом!

: – Когда мы расскажем Полю правду, ты предъявишь ему в качестве доказательства обугленные руины места, где он был зачат, где родился и где умерла его мать? Или лучше построить на этом месте новый замок, в котором не останется ничего от прошлого и который не будет немым свидетелем случившегося?

Он остановился, положив ладонь на ручку двери.

– Если ты любишь меня, до конца жизни не произноси при мне название этого места.

– Именно потому что я люблю тебя, я и произношу его. Я хочу Феруче, Рохан. И если его не отстроишь ты, это сделаю я сама.