Текст книги "Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле"

Глава 2
Дом над волной

Упорные попытки продолжать игру, к которой вы по самой своей природе не приспособлены, – даже когда все уже давно понятно, – сокрушительны для вашей личности и раздражают всех, кроме самых азартных игроков.

Эми Вандербильт. Этикет. Раздел «Как обустроить жизнь и жилище»

Утро перед нашим отлетом. Джейми приносит кофе для нас обоих, ставит на прикроватный столик и возвращается ко мне в постель. Сегодня днем мы будем в Санта-Крус, в гостях у бывшей девушки Джейми и ее мужа. И вот я сажусь в кровати, опираюсь на подушки и с ходу, не дав себе подготовиться, начинаю разговор.

– Милый… у меня какое-то странное чувство. – Он вопросительно смотрит. Пытаюсь сформулировать точнее. – Эти люди… я ведь их совсем не знаю.

– Ты ведь будешь со мной.

У Джейми прекрасный голос, глубокий, особенный. Он, как обычно, сбивает меня с мысли, и я на секунду умолкаю. На секунду.

– Ну… Ехать в отпуск к бывшей девушке своего парня… Это все как-то…

Он убеждает: Белла давно не его девушка, а просто старинный друг.

Я спрашиваю:

– И как выглядит старинный друг Белла?

Он смеется и тянется ко мне с поцелуем.

– Друг по колледжу. – Джейми произносит «колледж» так, как я говорю «школа». Давным-давно и не в этой жизни.

Потом он принимает душ, и я вижу его силуэт сквозь шторку, расписанную в виде карты мира. Он выходит и говорит:

– Просто поверь.

Всю дорогу от Нью-Йорка до Сан-Хуана Джейми спит. Я стаскиваю с него бейсбольную кепку, поправляю сбившиеся растрепанные волосы. На нем белая футболка, старые джинсы и кроссовки. Он высокий и худой, одни ноги торчат – как жеребенок.

Джейми мой первый настоящий парень.

Мы вместе три месяца.

Для меня все началось тем вечером, когда он сказал: он не может спать с женщиной, если по-настоящему ее не любит.

– Я по природе моногамен. – Вот как это прозвучало.

Я ответила:

– И я.

Мы приземляемся на Санта-Крус и выходим из самолета в крошечный аэропорт. Какой-то мужчина держит табличку «Джейн и Джеймс».

Они что, послали за нами автомобиль?

Однако Джейми смеется.

– Это они и есть.

Белла роскошна, как ни посмотри: темные большие глаза, длинные темные волосы, гладкая темная кожа.

Она говорит: «Джеймс» (звучит Жемс) и целует: в щеку, еще раз, еще.

Мужчина, которого я приняла за водителя, представляется: Ив, ее муж. И когда он тоже целует меня – раз, два, три, – я думаю: «Бабушка, какие мягкие у тебя губы».

Белла берет мои ладони в свои, словно встретила долгожданную подругу.

– Джейни.

Так меня звали в детстве. Я настолько потрясена ее теплотой, что говорю в ответ:

– Белли.

И в первый миг надеюсь, что никто этого не услышал. Однако, когда мы идем к автомобилю, Ив шепчет:

– Она Белла.

В лицо бьет сильный ветер. Мы загружаемся в машину и едем. Джейми наклонился вперед, к переднему сиденью, и разговаривает со «старинным другом».

У начала подъездной дорожки Белла выпрыгивает из джипа – открыть ворота. Впрочем, сначала она резко машет рукой, обращая наше внимание на табличку на стене. «Дом над волной».

Джейми сжимает мои пальцы. Я начинаю что-то оживленно говорить про то, что такой необычной архитектуры раньше никогда не видела, – но тут джип делает рывок, и мы въезжаем в огороженный двор.

Это отличный большой дом. Вокруг веранда. Двор вымощен белой плиткой, а в каждом окне отражается голубовато-зеленое Карибское море.

Белла демонстрирует нам вид из нашей комнаты. Сейчас в ее речи усиливается акцент.

– Мой отчим ар-ки-тектор. Он сконструировал окна так, что вода повсюду. Вот увидите, дом классный.

Ив смешивает нам напитки – ром и что-то еще – и выносит поднос на веранду. Двор в окружении цветущих деревьев спускается к самому берегу.

Белла говорит Джейми:

– Тебе привет от Александры. Горячий.

Пока Ив расспрашивает меня про полет, про снег, про браслет у меня на руке, Белла рассказывает Жемсу о близких друзьях – он никогда их не упоминал, – живущих по всему миру. Мне приходит на ум, что все мои близкие друзья сосредоточены в пределах пары-тройки штатов.

Джейми спрашивает:

– А поплавать можно?

– Конечно, – отвечает Белла.

Джейми поворачивается ко мне.

– Пойдем?

Ему словно опять одиннадцать лет. Как мне это нравится!

Мы переодеваемся в купальники и идем к воде – бледные, словно гусеницы. У меня улучшается настроение, совсем улучшается. Вода мягкая, бирюзовая, и мы с Джейми каким-то образом снова становимся мы с Джейми. Я поднимаю взгляд и замечаю Ива и Беллу: они стоят у перил веранды и держатся за руки. Машут нам – как в туристической рекламе: щелчок – и снимок. Говорю об этом Джейми; он сообщает, что у меня голова забита южноамериканскими романами с их магическим реализмом.

– И совсем здесь не то, – спорю я.

– А что?

– Скорее уж фотореализм.

– Скорее уж живопись.

Они будто специально позируют, и это задевает. Однако цвет лужайки, ведущей к веранде, похожие на взмах кисти завитки на колоннах, весь этот калейдоскоп цветов удерживает меня от лишних слов – ведь иначе получится, что я критикую его друзей.

На ужин нас потчуют местными лобстерами. Накрыто на веранде. Белла и Ив говорят между собой почти полностью по-французски. Поначалу Джейми вставляет только отдельные французские фразы, словно в шутку, но Ив одобрительно кивает, и вскоре Джейми переходит на французский, изрядно меня удивив.

Мне не приходилось говорить по-французски лет с тринадцати: тогда я водила знакомство с симпатичной французской семьей, живущей на четвертом этаже многоквартирного дома рядом с железнодорожной станцией. С той поры я только и запомнила, что иногда они пользовались лифтом, а иногда поднимались пешком.

– На Рождество мы ездили к родителям Ива, – произносит Белла по-английски, ласково касаясь щеки мужа. – Они такие милые.

Меня она спрашивает:

– Ну как лобстеры?

– Милые, – говорю я.

Ой, да я же ее передразнила! Есть у меня такая дурная привычка: так многие травоядные подражают хищникам. Чтобы выжить.

В постели Джейми интересуется:

– Как тебе Белла?

Его тон не оставляет мне вариантов, и я послушно отвечаю:

– Отлично.

– Совершенно не сомневался: ты с ней поладишь. – Он улыбается.

Я хмыкаю.

– Угу. С кем я только не ладила.

– Золотко, – говорит он. И напоминает, что Белла всего лишь его добрый друг. Не надо настраивать себя против нее.

В темноте я верчу на языке фразу: «Ты прав, прости».

Однако к тому моменту, когда решаюсь произнести ее вслух, он уже спит.

Трасса идет через холмы по берегу океана. Я сижу на переднем сиденье рядом с Ивом. Дорогу то и дело перебегают зверушки, похожие на пышнохвостых крыс. Ив говорит, что это мангусты.

– Их привезли сюда лет сто назад из Индии, охотиться на змей. Они и охотились. Истребили змей и сейчас…

Снимает руки с руля и машет рукой. Я заканчиваю фразу за него:

– …и сейчас на острове нет змей, зато от мангустов некуда деваться.

Он улыбается и говорит, что мальчишки ловят их по пятьдесят центов за хвост.

Дорога кончается; мы останавливаем машину и выходим. Теперь я вижу, какая здесь сушь, вижу проплешины; то, что я принимала за деревья, не деревья вовсе, а кактусы. Ив приготовил закуску для пикника. От пива и солнца меня клонит в сон, и я просыпаюсь, только когда Ив втирает мне в спину лосьон.

– Обгоришь, осторожнее.

Джейми плещется в воде. Я встаю и собираюсь пойти к нему, но тут рядом с ним выныривает Белла. Они смеются. Ха-ха-ха. Хи-хи-хи.

После душа мы переодеваемся к ужину. Я признаюсь:

– Знаешь… если бы я владела французским, было бы куда проще.

– У тебя получится. Надо только себя отпустить.

– В смысле?

– Ну это как с Шекспиром: в какой-то момент – раз! – и он пропитывает тебя всю.

За ужином я пытаюсь так и сделать. Пусть пропитает.

Белла говорит, а я перевожу: «Жемс, гадкий мальчишка, ты хочешь тискать мои груди, ведь правда?»

Когда я просыпаюсь, Джейми нет.

Небо белое.

На веранде один Ив. При виде меня он поднимается и наливает кофе. Я спрашиваю его, где Джейми.

– Может, они пошли погулять?

Я плаваю. Потом принимаю душ. Затем читаю.

– Погода не очень, – говорит Ив. И предлагает поехать в город.

Он ведет машину, а я его рассматриваю. В уголках глаз у Ива уютно лучатся морщинки. И я теперь вижу, какой он весь мягкий, какой безыскусно женоподобный, – словно мальчик, воспитанный старшими сестрами. Он расспрашивает меня об издательстве. Говорю, что работаю ассистентом редактора, практически секретарем, однако у меня при этом есть возможность читать присланные на отзыв рукописи.

Он упоминает, что тоже написал роман.

Спрашиваю, о чем.

– О молодости – или о подлости? Я не слышу его за шумом ветра.

Он смотрит на меня, словно на сообщника, и я заговорщически киваю в ответ.

В городке Кристианстед Ив показывает мне старинные укрепления и доки. При движении он слегка тянет носки – как Марсель Марсо.

Потом он ведет меня в огромный магазин дьюти-фри, где продают духи, фарфор, хрусталь и часы. Пшикает мне на руку из разных пробников, принюхивается и выносит приговор: «слишком сладко», «пахнет мускусом», «неинтересно», – прежде чем я успеваю даже втянуть носом воздух. В конце концов у меня не остается незанятой кожи; он определяется с выбором и покупает мне духи.

Начинается дождь. Ив обхватывает меня за плечи, и мы бежим в припортовый ресторан.

Официантка, южанка со светлыми волосами, спрашивает у него:

– Где носило?

– Да антракт у меня, – говорит он.

Перед уходом он отводит ее в сторону, и они о чем-то шепчутся.

Когда мы возвращаемся, Белла медленно поворачивает голову и смотрит на Ива. Он поясняет:

– Мы пообедали в городе.

Белла что-то отвечает ему по-французски.

Джейми интересуется, не хочу ли я поплавать.

В воде я спрашиваю:

– И где вы были все утро?

– Просто гуляли.

– А я посмотрела на старинные укрепления.

Мы беседуем словно два незнакомца, коротающие вечер в одном отеле. Однако Джейми внимательно слушает, и я заключаю:

– Они старые и крепкие.

Вечером мы едем в Кристианстед уже вчетвером. Белла притормаживает перед рестораном со светловолосой официанткой, но Ив предлагает другой, и мы отправляемся туда, где столики вынесены прямо на берег.

Джейми рассказывает о ресторане, который хотел бы открыть, потом о сценарии, который планирует написать. Белла слушает, подавшись вперед и не отводя от него глаз.

После второй порции спиртного мне приходит в голову вопрос:

– А чем вы вообще занимаетесь, ребята?

Белла говорит:

– Мы здесь на время. Пока отчим продает этот дом.

– Как у Альберто дела? – интересуется Джейми.

Я обращаюсь к Иву:

– А ты?

Белла замолкает и прислушивается.

– Я? Я пишу картины. Романы. Играю на рояле.

– А где рояль? Я не видела.

Европейцы, замечает Ив, отличаются от американцев – не так зациклены на карьере.

– Главное – свобода.

Я киваю:

– Само собой. Живи свободным или умри.

Перед сном я выхожу на веранду выкурить сигарету. Ив выходит следом за мной. Окликает, целует в щеку. Так медленно, словно его губы и моя щека срослись.

– Спокойной ночи.

В спальне я спрашиваю у Джейми:

– Что вообще происходит?

– О чем ты? – Он почти спит.

– Ну…

Джейми не отвечает. Потому что не знает, что сказать?

– Мы сто лет не занимались любовью, – говорю я, когда мы вдвоем принимаем душ. – Только сейчас дошло.

У Джейми взгляд, словно я закутана в три шубы.

– А почему вы с Беллой расстались?

Он отвечает не сразу.

– Она переспала с другим.

– Ох!

– Хотела, чтобы я ревновал.

Я не могу удержаться.

– Как сейчас?

– Зачем ей сейчас моя ревность?

Я вытаращиваюсь на него.

– Не твоя. Ива.

– Что ты несешь? – Он выходит из душевой кабинки.

Я выключаю воду и иду за ним, хотя на волосах остался несмытый шампунь.

Заворачиваюсь в простыню и смотрю, как он протирает окошечко в запотевшем зеркале, достает бритву.

– Вы с Беллой, – говорю я. – Пожалуйста, остановись.

Меня слегка трясет.

Он уверяет, что я все не так поняла: Белла просто хочет обсудить с ним свои проблемы с Ивом.

– А что бы ей не обсудить проблемы с Ивом с самим Ивом?

Джейми поворачивается ко мне:

– Она ему не верит.

– Тогда зачем вышла за него замуж?

– То-то и оно.

Теперь мы единодушны. Обсуждаем пару, которой повезло меньше, чем нам. Я-то верю Джейми, доверяю ему. Простыня падает, я притягиваю его к себе, покрываю поцелуями шею, грудь, губы.

Стук в дверь. Голос Беллы:

– На корте через пятнадцать минут.

– Отлично, – откликается Джейми. И мне: – Не сейчас.

Мы играем в теннис на площадке у отеля. Пока никто не успел возразить, заявляю, что буду играть в паре с Ивом. Мы все сильные игроки, поэтому кто как разделится, роли не играет. Однако, произнося эту фразу, я смотрю Белле в лицо. И улыбаюсь.

Восхищаюсь подачами Ива. Он – моими. Мы как бы заодно. У нас как бы уговор, даже заговор. Кружок посвященных. Мы подаем друг другу тайные знаки. На той стороне корта Белла начинает сильно ошибаться.

После тенниса проходим мимо бассейна, и Белла опускается на колени, словно собираясь побрызгать в лицо водой. А вместо это брызгает в Джейми. Он в ответ. Потом она. Затем он. В конце концов Джейми сталкивает Беллу в бассейн.

Охранник дует в свисток.

Белла поднимается по лесенке; мокрые волосы облепили голову словно шлем. И конечно же, сквозь мокрую белую рубашку просвечивают груди.

– Посмотри, что ты наделал, – говорит она Джейми.

Посреди ночи я просыпаюсь от поцелуя. По нашей привычке тянусь включить свет, но он перехватывает мои руки и притягивает к себе.

Когда Джейми засыпает, иду в ванную. Зажигаю сигарету и звоню брату – именно он нас познакомил.

Генри берет трубку после первого же гудка – словно ждал.

Я рассказываю ему про дом, про окружающие виды, про мангустов. Тараторю, просто чтобы удержать его у телефона, и он это понимает. В конце концов рассказываю, как Джейми столкнул Беллу в бассейн.

– Уверен, он это просто так, – говорит Генри.

– Вряд ли.

– Ты сама себя накрутила.

Мы оба молчим.

– Ладно. Пойду охранять спальню.

– Джейми на такое не способен.

Я вздыхаю.

– А мне кажется, ему эти игры нравятся.

Даже лучшего из всех мужчин, заверяет брат, тянет к чужим женщинам.

В его голосе слышится упрек: такая взрослая, а не понимаешь! Я вообще готова кого-то любить?

Протирая после завтрака посуду, Белла прижимается к Джейми.

Позже, в нашей комнате, я говорю:

– Будет лучше, если Белла перестанет тебя лапать.

– В Европе так принято.

– Угу. В Европе.

Днем я сообщаю Иву, что хотела бы купить духи для подруги. Он отвозит меня в город, но магазин закрыт.

Поэтому мы идем в бар – тот самый, со столиками у воды. Я пытаюсь вызвать его на откровенность – бесполезно.

– Ты такая юная, – говорит он мне. – Даже для своего возраста юная.

Описывать меня мне у него получается добродушно и как-то даже почти по-отечески.

Я завожу свою обычную песню: про дружную любящую семью, про традиции, в которых выросла. И неожиданно даже для себя признаюсь:

– До Джейми я боялась секса.

Я бы продолжила, однако Ив мягко касается моего запястья, нежно проводит по коже пальцами.

Я тоже испытываю желание – и все же убираю руку. Не из страха, не из любви к Джейми – просто этого требуют мои представления о приличиях.

После ужина я сама вызываюсь помыть посуду. Ив вытирает. Он сидит на стуле и наблюдает, как я счищаю с тарелок остатки еды. Я чувствую его взгляд.

– Не смотри на меня так.

– Где карты? – доносится голос Беллы. – Можно сыграть в покер.

Ив выносит на веранду карточный столик. Белла готовит «фишки»: оливки и пластмассовые шпажки-зубочистки.

Я рассказываю Иву, что играть меня учили бабушка с дедушкой. В детстве.

– Наверное, это не настоящий покер, а местечковая версия.

Белла перебивает:

– Давайте начинать.

– Я в карты не очень умею, – снова говорю я.

– Ну покер – это не совсем карты, – замечает Джейми. – Это игра на умение распределять деньги.

Каждый кладет в центр стола оливку.

– Семикарточный стад, хай-лоу? – спрашивает Белла.

Она раздает каждому по две карты рубашкой вверх и одну вверх картинкой.

– Хоть объясните мне правила, – прошу я. – Как у вас тут положено распределять деньги?

Ив начинает:

– Вот: пара, две пары, три пары вида… – Он запинается и смотрит себе на руки. – Есть стрит, флеш…

– Делают ставки, – подсказывает Белла.

– Это игра на мозги. – Джейми ставит на кон оливку.

Игра меняется с каждым раундом, и я оставляю всякие попытки разобраться. Мысленно назначаю себя Главным Неудачником – в кино такие проигрываются в пух и прах, а потом спасаются от кредиторов, убегая по крышам вагонов. Ставлю на кон уже не оливки, а шпажки. Сдает Ив; он удивляется, что я пасую, однако карты мои видеть не может. Одними губами шепчу ему: «Пусто». И пожимаю плечами: ну вот так не везет.

Зной все сильнее. На конец весны совсем не похоже – скорее на середину лета. Белла переодевается в черное платье без рукавов, облегающее, как гидрокостюм. Ив то и дело встает, чтобы подлить нам. Свои карты он всякий раз забирает и носит с собой до бара и обратно, иногда засовывая в карман шорт. Стопка добычи рядом с Джейми растет; это объясняется не столько его везением, сколько поведением Беллы. Объявив пас, она поднимается, встает за спиной Джейми, заглядывает через плечо в его карты и водит его рукой, выбирая нужную. Уже можно уходить, ведь я полностью проигралась. Бросаю фишки-оливки в рот, начинаю жевать.

Белла поворачивается ко мне:

– Скучаешь?

– Ну…

– Можно поменять игру. – Она тасует колоду. – Хочешь?

– Да!

– Ну тогда играем на раздевание. Покер, пять карт, безо всякого хай-лоу.

– Слушайте, – протестую я. – Если это из-за меня…

– Нет, – бросает Белла. – Ты права. Было скучно.

Ив забирает мой стакан.

Верчу головой. Привет, Джейми, это я, Джен.

У него пустой взгляд.

Какие там мне давали советы по выходу из трудных ситуаций? Вот мамин, на случай, если парни идут вразнос: «Звони нам, мы приедем и тебя заберем». А вот школьного учителя физкультуры, на случай попытки изнасилования: «Падай на четвереньки и начинай есть траву». Угу.

Первые несколько сдач я только пасую и не делаю ставок. Выигрывает Ив, потом Джейми, потом снова Ив. Потом мне приходит три туза. Делаю ставку и выигрываю. Ив передает мне часы Джейми; Джейми подвигает рубашку Ива, белую в желтую полоску, хлопок такой гладкий, что блестит. А потом наша красотка привстает и вывинчивается из своего гидрокостюма, под которым больше ничего нет.

Я словно слышу, как в голове Джейми стучит в ритме все ускоряющегося сердцебиения: «Не смотреть, не смотреть».

Мне казалось, у Беллы окажутся круглые совершенные груди – как в рекламе, – но они просто обычные и особо не отличаются от моих.

Ив снова приносит освежающее. Джейми уставился в сброшенные карты.

Белла бросает на него короткий взгляд; я вижу, как она зла. Ив начинает следующую раздачу, но она отталкивает карты.

Он собирает колоду, опять тасует и начинает новую раздачу, уже без нее.

Белла поднимается и идет в дом. Неровной походкой, словно на высоченных каблуках.

Я жду, что Ив пойдет следом. Он не двигается с места.

Я тоже остаюсь. Безо всяких правил делаю ставки, выигрываю и проигрываю. А потом у меня не остается ничего, кроме одежды. Тогда я говорю:

– Я все.

– Нельзя, – заявляет Ив. – Не по правилам. Если кто-то уже раздет, выходить из игры нельзя. У меня фулл. – Он открывает мои карты. – Пара десяток.

– Надо было раньше предупреждать!

Ив пожимает плечами:

– Одежда – это просто трофей.

Я собираюсь возразить:

– Это не трофей! – А получается: – Я не трофей!

– Ив… – цедит Джейми.

Я не узнаю его голос. Так начинают драку.

Из-за раздвижной двери Белла решительно говорит:

– Думаю, гостям пора отдыхать. Они устали.

В доме темно, и я едва различаю ее халат.

Ив неподвижен. Белла распахивает дверь, подходит к столу и сгребает разбросанные карты.

– Мы все устали.

Я поворачиваюсь к ней. Так нервничаю, что горло пережало и голос звучит хрипло.

– Слушай, все всем понятно: ты хочешь переспать с Джейми, чтобы Ив приревновал. Ведь так? И это я хоть как-то могу понять и принять. – У нее такой ледяной взгляд, что я запинаюсь. – Но тогда Ив будет домогаться меня, а этого я принять никак не могу.

Джейми качает головой.

Ив смотрит с раздражением.

Белла растерянно моргает.

Мы в комнате наверху, вдвоем. Я замираю у окна. Ничего уже не знаю. Джейми раздевается и чистит зубы. Потом подходит ко мне сзади, наклоняется, целует в шею.

– Ты бы хотел, чтобы я промолчала?

– Думаю, Белле сейчас очень плохо. – И добавляет после паузы: – Не всегда и не все надо произносить вслух.

Он меня поучает?

Джейми целует меня в макушку.

– Ложись спать.

Я не двигаюсь с места.

Под утро похолодало, небо светлеет. В такой час веришь, что стоит пристально посмотреть на звезды, и они растворятся.

Джейми продолжает делать вид, что они с Беллой просто добрые друзья и она вовсе не пытается его соблазнить, а я все придумала.

Ложусь рядом с ним, не сняв белья.

Джейми засунул голову под подушку. Он тоже не спит.

Когда после полудня я просыпаюсь, беллодрама уже в прошлом. Трое завтракают на веранде. Солнце вовсю жарит; вода сверкает и бликует. На столе фруктовый салат и сок.

– Привет, малыш, – говорит Джейми.

– Привет, – здороваюсь я со всей компанией.

Обхожу стол, иду к пустующему стулу. Мимо Джейми, который тянется ко мне, словно мы счастливая пара, и отдых восхитительный.

Ив ставит передо мной чашку кофе.

– Как спалось?

– Отлично.

– Еще целый день вашего отпуска остался. Мы хотим взять парусную лодку. Хоть накатаетесь.

– У вас с парусами вообще как? – спрашивает Белла.

Я мнусь.

– Генри прекрасный яхтсмен, – говорит Джейми. – Брат Джейн. Белла, не помню, вы знакомы? Генри Розеналь. Высокий такой парень в очках. Похож на Джейн, только не такой симпатичный.

Заботливые, дружелюбные, доброжелательные взгляды. Похоже, у меня новая роль: психопатка умиротворяемая.

– А, помню, – кивает Белла. – Колумбийский университет, да? Мы играли в теннис с ним и с Рамоной. Там, на корте.

– Точно, – подтверждает Джейми.

Белла говорит мне с улыбкой:

– У него забавная подача.

Сегодня, в Шестой День визита, мы ведем светские беседы, в точности как в День Первый. Такое ощущение, что, кроме меня, Пятую Ночь никто не помнит. У всех непроницаемые бесстрастные лица игроков в покер. На раздевание.

– Мы познакомились с Дженни только прошлым летом, – вещает Джейми. – Когда я признался Генри, что она мне по-настоящему нравится, он так посмотрел на меня! Типа, держи руки подальше от моей сестры!

Ив смеется, Белла слушает с улыбкой. Я ем фрукты.

Джейми поворачивается ко мне:

– Возьмем лодку сами? А то мы и вдвоем почти не бываем.

– Что есть, то есть, – соглашаюсь я.

Ив идет в дом – позвонить и договориться.

Джейми собирает посуду на поднос и уносит внутрь. Я слышу, как он гремит в кухне тарелками.

Мы с Беллой остаемся одни.

Глядя на воду, она произносит:

– Я мерзко себя вела. Прости.

Я молчу.

– И Жемс ни при чем. Не надо вымещать на нем злость за мои поступки.

Я отвечаю:

– В данный момент я стараюсь не вымещать на тебе злость за его поведение.

Она поднимает брови, словно говорит: «А ты забавнее, чем я считала».

– Он ведь ничего не сделал! Что тебе мешает его простить? Только его. Я тут дело десятое.

– Никто не дело десятое, – возражаю я.

– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу.

– А прощу – и сразу полегчает?

Она спрашивает:

– А разве для прощения нужны причины? Если хочешь быть рядом с человеком, то прощаешь.

Мы обе чего-то не понимаем?

– Я прощаю тебя, Белла. – И как только я это произношу, прощаю на самом деле.

Ив подбрасывает нас к пристани и показывает вывеску. «Круизы капитана Тоби». Под вывеской мы обнаруживаем светлобородого мускулистого мачо, который тащит холодильник в небольшую шлюпку.

Джейми уточняет:

– Капитан Тоби?

– Лучше просто Том. А вы Джеймс?

Они обмениваются рукопожатием.

Мне сразу приходится по душе этот просоленный парень с выгоревшими на солнце волосами и облезающим носом. Он будто вожатый, а мы неумелые скауты. У меня вырывается:

– Если скаут, не пищи, легкой жизни не ищи!

Он хмыкает и протягивает мне огромную, дочерна загорелую руку. Помогает забраться в шлюпку.

– Добро пожаловать на борт.

Том доставляет нас к прекрасной яхте. Я вижу ее название, «Истинная любовь», и вспоминаю яхту из «Филадельфийской истории». Героиня неподражаемой Кэтрин Хепберн, роковой многоугольник… Да у нас даже акцент похожий!

Капитан затаскивает на палубу яхты снаряжение для подводного плавания, холодильник и спасательные жилеты. А потом спрашивает у Джейми, умеет ли тот управляться с парусами.

– Не особенно, – признается тот.

А ты себя отпусти, думаю я. Это как с Шекспиром: в какой-то момент он пропитывает тебя насквозь.

Джейми говорит:

– У меня почти нет опыта.

Опыт? Нужны мозги. Это же просто игра на умение распределять ветер!

– Простите, – говорю я Тому. – Я тоже сухопутная крыса.

Джейми уточняет:

– А вы в одиночку справитесь?

– Легко, – отвечает капитан.

И вправду легко. Он двигается по палубе, как дышит, а мы бездельничаем. Том ставит паруса, иногда ногой поворачивает штурвал.

Джейми наносит крем от загара на ноги, руки и грудь, а потом протягивает тюбик мне.

Я отрицательно качаю головой.

Мужчины обмениваются обычными вопросами: кто, откуда, куда и зачем приехал.

Я иду на нос яхты и подставляю лицо ветру. Я действительно лечу: в лицо бьет ветер, где-то за спиной машет мне вслед Дом над волной.

Рядом с островом Бак Том бросает якорь и достает маски, ласты и трубки. Я говорю, что никогда прежде так не ныряла.

Он заверяет, что мне понравится. Берет маску и плюет внутрь. Потом выполаскивает в океанской воде. Я ошеломленно наблюдаю.

– Капитан, вы плюнули в мою маску?

Он хохочет.

– Так их и чистят, подружка, а ты как думала?

А потом спрашивает, не желаем ли мы пыхнуть косячок.

Я уточняю:

– Вы и на него плюнуть собираетесь?

– Уже.

Мой собственный дружок смотрит на меня вопросительно. Я шепчу:

– Лучше не надо.

Спускаюсь по лесенке в матово-зеленую воду и ныряю. Кругом кораллы и песок – чистый восторг. И тут я вижу рыбину! Полосатую, в желтые и белые полоски! А затем целую стайку голубых. Потом оранжевых. Они подпускают меня совсем близко. Я радуюсь, я смеюсь прямо под водой, я танцую, размахивая своими плавниками. Я Флиппер. Флиппер в подводном царстве Жак-Ива Кусто. Джейн Кусто. Я охотница за сокровищами, истребительница акул. Я Бонд, Джейн Бонд.

Дышать через шноркель трудно, и под водой слегка не по себе. Я поднимаюсь к поверхности, сдергиваю маску, вынимаю загубник. Натыкаюсь взглядом на Джейми, он еще при полном параде. Я качаюсь на воде и хихикаю. Он подплывает ко мне, снимает маску и загубник и предлагает заняться исследованием острова.

Мы пробираемся к берегу, неуклюже шагая в ластах.

– Слушай, как здорово!

– Угу, – отвечает он.

Его тон намекает, что разговор предстоит нелегкий, и моя радость куда-то улетучивается.

На берегу Джейми спрашивает:

– Какого черта ты творила с этим мужиком?

Я впадаю в ступор.

– О чем ты?

– Ты с ним флиртовала!

– С капитаном Томом?

– Я тебе не верю, – говорит он.

– А я не верю тебе.

Чувствую я себя в этот момент по-дурацки: клоунада, выяснять отношения в ластах! Торопливо их стягиваю. Кривляясь, повторяю слова Джейми:

– Мы просто друзья! И вообще думаю, что не все надо произносить вслух!

– Замечательно, – цедит он, – я тебя понял, ладно.

– И отлично! Понравилось? А теперь умножь это на шесть дней и пять ночей!

– Ты решила отплатить мне той же монетой?

– Ничего подобного. Я с капитаном не флиртовала. Он просто симпатичный.

Мы шагаем в глубь острова. Оба вспотели и запыхались, обоим уже не в радость синее небо и зеленая вода. Мимо проходит другая пара, они держатся за руки.

– Привет! – окликают они, словно мы четыре горошины в стручке.

Джейми безжизненно откликается:

– Привет.

Я молчу.

Мы поворачиваем обратно к берегу, к яхте. Джейми плюхается на песок, я рядом.

– Прости, – выдавливает он.

Ему всегда трудно просить прощения, и обычно я просто отвечаю «ладно», «без проблем», «не вопрос».

Сегодня все иначе.

– Пожалуйста, объясни, за что ты просишь прощения, Джейми.

– За то, что не послушал тебя. За то, что тебе пришлось через все это пройти.

У меня перехватывает дыхание.

– Ты просто бросил меня за ненадобностью.

– Да, я понял, – говорит он.

И я слышу, что и вправду понял и вправду просит прощения.

Только что я смотреть на него не могла – а теперь снова готова любить. Даже страшно. Интересно, это у всех так?

Мы заходим в воду.

– Как по-твоему, капитан Том действительно соблазнился косяком?

– Очень может быть, – киваю я.

– И мы опрокинемся и утонем?

– Точно. И поплывем с рыбами.

Он растопыривает руки, растопыривает пальцы – изображает плавники. Выпячивает губы – по-рыбьи. И целует меня.

А потом мы надеваем снаряжение, натягиваем маски, ныряем – и вместе плывем в глубину.