Текст книги "О Пасхе"

Святитель Мелитон Сардийский
О Пасхе

Перевод с греческого митрополита Илариона (Алфеева)

Рекомендовано к публикации издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р19-904-0142

ИЛЛЮСТРАЦИЯ НА ОБЛОЖКЕ:

В верхнем регистре: Иисус Христос с предстоящими апостолами Петром и Павлом. В нижнем регистре: Иисус Христос в образе Агнца с предстоящими мучениками Г оргонием, Петром, Марцеллином и Тибуртием.

Катакомбы Марцеллина и Петра.

© Издательский дом «ПОЗНАНИЕ» (АНО «ЦЕНТР – ПОЗНАНИЕ»), 2019

© Митрополит Иларион (Алфеев), 1993

© Митрополит Иларион (Алфеев), 2019, с изменениями

Сведения о жизни и личности святителя Мелитона Сардийского

Св. Мелитон жил во II веке и был епископом города Сарды в Лидии (Малая Азия). Наиболее раннее упоминание о нем содержится в письме Поликрата Ефесского Римскому папе Виктору. В асийской Церкви со времен апостола Иоанна Богослова сохранялся обычай праздновать Пасху вместе с иудеями 14-го Нисана, вне зависимости от того, на какой день недели выпадала эта дата. Римский епископ Виктор (189–199) желал упорядочить этот вопрос, но натолкнулся на решительное сопротивление епископ Поликрата Ефесского, который, защищая малоасийскую традицию, упоминает, в числе других наиболее известных ее представителей, о Мелитоне, «целиком жившем в Духе Святом, почивающем в Сардах»[1]1
  Евсевий Памфил. Церковная история 5, 24.


[Закрыть].

Это упоминание показывает, что к концу II века св. Мелитона уже не было в живых, однако его имя пользовалось авторитетом.

На св. Мелитона ссылается Ориген (III в.) в толковании на 3-й Псалом: «Мелитон Асийский сказал, что [Авессалом] есть прообраз диавола, восставшего на Христово царство; и, упомянув только об этом, не прибавил ничего более»[2]2
  PG 12, 1120 А.


[Закрыть]. В толкованиях на книгу Бытия Ориген также ссылается на св. Мелитона, «оставившего писания о воплотившемся Боге»[3]3
  В.Е.П. 11, 126.


[Закрыть].

Более полные сведения о св. Мелитоне содержатся у Евсевия Кесарийского (IV в.), который говорит о нем в 4-й книге своей «Церковной истории»:

В это же время на вершине своей славы находились Мелитон, епископ в Сардах, и Аполлинарий, епископ в Иераполе, которые – каждый особо – обратились к тогдашнему римскому императору с апологией нашей веры. До нашего времени дошли следующие сочинения Мелитона: О Пасхе две книги; Об образе жизни и о пророках; О Церкви; О дне Господнем; О вере человеческой; О творении; О послушании чувств вере, и, кроме того, О душе и теле, или О едином; О Крещении; Об истине, вере и о рождении Христа; О пророчествах о Нем; О гостеприимстве; Ключ; О диаволе; Об Откровении Иоанна; О Боге воплотившемся, и, наконец, Прошение к Антонину[4]4
  Евсевий. Церковная история 4, 26.


[Закрыть].

Перечень Евсевия показывает, что св. Мелитон был плодовитым церковным писателем и апологетом; его сочинения в IV веке были хорошо известны.

Затем Евсевий ссылается на книгу св. Мелитона «О Пасхе» и цитирует фрагмент из авторского предисловия к ней: «При Сервилии Павле, проконсуле в Асии, в то время, когда мученически скончался Сагарис, в Лаодикии произошел большой спор о Пасхе, которая в те дни пришлась в то самое время. Тогда это и было написано»[5]5
  Там же.


[Закрыть]. Данная цитата важна для установления даты написания сочинения «О Пасхе». Сервилий Павел был проконсулом Асии в 164–166 годах, следовательно, к этому времени и должен быть отнесен труд св. Мелитона. Далее Евсевий приводит фрагменты из других сочинений св. Мелитона, проливающие свет на некоторые детали биографии святителя. В одном из этих фрагментов св. Мелитон говорит о своем путешествии в Палестину с целью выяснения подлинности книг Священного Писания Ветхого Завета:

Итак, я отправился на Восток и дошел до того места, где было проповедано и исполнено (Писание), и, точно узнав о книгах Ветхого Завета, послал тебе их список. Вот их наименования: Моисея пять (книг) – Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие; Иисус Навин, Судьи, Руфь, четыре книги Царств, две Паралипоменон, Псалмы Давида, Притчи Соломоновы или также Премудрость, Екклесиаст, Песнь песней, Иов; пророки – Исаия, Иеремия и двенадцать в одной книге; Даниил, Иезекииль, Ездра. Из них я сделал выборки, разделив их на шесть книг[6]6
  Евсевий. Церковная история 4, 26.


[Закрыть].

Наконец, Евсевий упоминает о «книгах» св. Мелитона в связи с ересью Павла Самосатского, отвергавшего Божественную природу Иисуса Христа: «Кто не знает книг Иринея, Мелитона и других? Все провозглашают Христа Богом и человеком»[7]7
  Евсевий. Церковная история 5, 28.


[Закрыть]. Все эти упоминания показывают, что сочинения св. Мелитона в III–IV веках считались образцовыми в плане раскрытия православной христологии, и ими широко пользовались для защиты православного учения от ересей.

Два фрагмента из сочинений св. Мелитона приведены преп. Анастасием Синаитом (VII в.): один из «3-го Слова о воплощении Христа»[8]8
  PG 89, 228 D-229 В.


[Закрыть], другой – из «Слова о страстях»[9]9
  PG 89, 197 А.


[Закрыть]. До нашего времени сохранились и некоторые другие фрагменты из произведений св. Мелитона Сардийского, однако основная часть его литературного наследия утрачена.

«О Пасхе»: атрибуция памятника, его литературные особенности

Папирус IV века, содержащий полный греческий текст сочинения св. Мелитона Сардийского «О Пасхе» (Bodmer. XIII) был открыт К. Боннэром в 1940 году[10]10
  См. С. Bonner. A Supplementary Note on the Opening of Melito’s Homilyio – The Harvard Theological Review XXXVI (1943), р. 317.


[Закрыть]. До этих пор были известны лишь отдельные фрагменты памятника в оригинальной, а также латинской, сирийской, коптской и грузинской версиях. Первое критическое издание памятника осуществил в 1966 году. О. Перлер в серии Sources Chretiennes (“Христианские источники”)[11]11
  Meliton de Sardes. Sur la Paque. SC 123. Paris, 1966.


[Закрыть].

Является ли найденный Боннэром текст тем же самым произведением св. Мелитона, о котором упоминал Евсевий Кесарийский? Последний называет сочинение св. Мелитона Τα περί τοΰ πάσχα δύο[12]12
  Евсевий. Церковная история 4, 26.


[Закрыть]. То же самое название περί πάσχα, за исключением артикля τοΰ и упоминания о двух книгах (δύο), содержится в начале и конце текста Bodmer. XIII. Правда, приведенный Евсевием фрагмент из книги «О Пасхе» не встречается в кодексе Bodmer. XIII.

Это, однако, не дает достаточных оснований считать, что Евсевий говорит о другом произведении. Переписчик Bodmer. XIII мог опустить авторское предисловие, ввиду того, что оно, по-видимому, затрагивало вопрос о дате празднования Пасхи, потерявший свою актуальность к моменту написания манускрипта.

Кроме того, Евсевий указывает на книгу «О Пасхе» Климента Александрийского, «которую… тот составил по поводу писания Мелитона»[13]13
  Евсевий. Церковная история 4, 26.


[Закрыть], а речь в книге Климента, насколько можно судить по сохранившимся от нее фрагментам[14]14
  См. В.Е.П. 8, 380–382.


[Закрыть], идет о том же, что и у св. Мелитона – рассматриваются ветхозаветные прототипы страданий и смерти Христа.

Преп. Анастасий Синаит, цитируя св. Мелитона, называет его сочинение Λόγος εις πάθος (Слово о страдании). Это название соответствует сирийской версии произведения св. Мелитона[15]15
  См. SC 123, 117.


[Закрыть], однако отличается от названия в греческих кодексах. Разница в названии связана с тем, что слово πάσχα, происходящее от еврейского pesach (переход), созвучно греческому глаголу πάσχειν (страдать) и воспринималось св. Мелитоном Сардийским как производное от этого глагола: «Что такое Пасха? Ибо она называется этим именем от случившегося – от παθεϊν (претерпевать) произошло πάσχειν (страдать)»[16]16
  О Пасхе 46.


[Закрыть].

Такая этимология была весьма распространенной. Во II веке она встречается у св. Иринея Лионского[17]17
  Против ересей 4, 10, 1 (PG 7, 1000 В).


[Закрыть]. В IV веке св. Григорий Богослов указывает, что некоторые, приняв еврейское слово πάσχα, означающее «переход», за указание на спасительное страдание Христа и изменив в нем две буквы ради созвучия с глаголом (φάσκα, назвали день Воскресения Христова Пасхой, потому что это слово «нравилось слуху народа»[18]18
  Слово 45, 10 (PG 36, 636 С).


[Закрыть].

Позднее о той же этимологии упоминают св. Иоанн Златоуст[19]19
  Opera omnia. Paris, 1834-39. Т 8. Col. 231 D.


[Закрыть], Прокопий Газский[20]20
  PG 87, 561 В.


[Закрыть] и другие авторы. Не удивительно, что преп. Анастасий Синаит называет сочинение св. Мелитона Εις πάθος, что фактически было синонимом Εις πάσχα?[21]21
  SC 123, 117.


[Закрыть].

Название, фигурирующее в сирийской версии и у преп. Анастасия, оправдывается еще и тем обстоятельством, что произведение св. Мелитона могло являться проповедью в Великую Пятницу – так, во всяком случае, считал К. Боннэр. Великая Пятница – день, посвященный воспоминанию страданий и крестной смерти Иисуса Христа – с глубокой древности называлась христианами «Пасхой распятия» (πάσχα σταυρώσιμον), в отличие от «Пасхи воскресения» (πάσχα άναστάσιμον), празднуемой в «день солнца». Образ Христа страдающего и распинаемого был неотделим в сознании ранних христиан от образа Христа воскресшего, и Великая Пятница являлась началом пасхального торжества. К тому же, как было сказано, св. Мелитон вместе с малоасийскими Церквами праздновал Пасху в 14-й день лунного месяца, приходившийся на любой день недели, и, следовательно, воспоминание «Пасхи распятия» могло тоже совершаться в любой день накануне «Пасхи воскресения».

В 1972 г. М. ван Эсбрук обнаружил в Тбилиси рукопись на грузинском языке, содержащую фрагмент проповеди св. Мелитона Сардийского «О душе и теле и страстях Господних»[22]22
  М. van Esbroek. Nouveaux fragments de Meliton de Sardes. – Analecta Bollandiana 90. Bruxelles, 1972. P. 63.


[Закрыть]. Этот фрагмент содержит текст, отличный от греческой версии сочинения «О Пасхе», однако стилистически весьма близок к последнему. Не является ли это произведение второй из «двух книг» св. Мелитона о Пасхе, упоминаемых Евсевием? Кроме того, сравнение обоих памятников с богослужебными текстами Страстной седмицы показывает, что проповеди св. Мелитона, возможно, были одним из источников составленных впоследствии антифонов Великой Пятницы.

По жанру произведение св. Мелитона «О Пасхе» скорее напоминает богослужебную поэму или пасхальный энкомион (торжественную речь), чем обычную проповедь. Оно читалось в церкви непосредственно после ветхозаветных паримий из книги Исход («Писание об исходе евреев прочитано, и слова таинства изъяснены»). Произведение написано ритмизованной прозой с использованием приемов, характерных для подобного рода пасхальных декламаций.

Один из таких приемов – параллелизм по принципу противопоставления или сравнения: «Ветхий закон – новое же слово; временный образ – вечная благодать; тленная овца – нетленный Господь; закланный как агнец – воскресший как Бог» (4); «Ты веселился – а Он голодал; ты пил вино и ел хлеб – а Он – уксус и желчь; ты был весел лицом – а Он скорбел; ты радовался – а Он печалился; ты пел, а Он был осужден…» (80).

Другой не менее характерный прием – нанизывание на одну и ту же тематическую ось целой серии эпитетов или образов, каждый из которых углубляет и восполняет предыдущие: «Тогда посылается ангел поразить Египет. Не посвященного в таинство, не причастного Пасхе, не запечатленного кровью, не защищенного Духом, врага, неверного, за одну ночь, поразив, сделал бездетным» (16–17); «Сей есть в Авеле убитый, в Исааке связанный, в Иакове странствовавший, в Иосифе проданный, в Моисее оставленный, в агнце закланный, в Давиде гонимый, в пророках бесчестимый» (69). Подобные приемы: употреблены, например, в «Пасхальном огласительном слове», приписываемом св. Иоанну Златоусту и читаемом на Пасхальной утрени:

И последнего милует, и первому угождает; и тому дает, и этому преподносит; и дела принимает, и намерения приветствует… Ад огорчился, встретив Тебя долу: огорчился, ибо упразднился; огорчился, ибо был осмеян; огорчился, ибо был умерщвлен; огорчился, ибо был низложен; огорчился, ибо был связан… Воскрес Христос – и ты низверся. Воскрес Христос – и пали демоны. Воскрес Христос – и ни одного мертвеца во гробе[23]23
  PG 59, 722–724.


[Закрыть].

По мнению Э. Веллеша, пасхальная проповедь св. Мелитона Сардийского была одним из прототипов жанра кондака, получившего распространение в византийской церковной гимнографии с конца V века Веллеш считает, что произведение св. Мелитона не пелось, а читалось нараспев: речь идет о так называемом экфонетическом чтении, из которого впоследствии развилось церковное пение[24]24
  Е. Wellesz. Melito’s Homily on the Passion: An Investigation into the Sources of Byzantine Hymnography. – Journal of Theological Studies XLIV. Oxford, 1943. P. 41–52.


[Закрыть].

Язык поэмы изобилует библейскими терминами и выражениями: едва ли не каждый стих поэмы содержит в себе аллюзию на священные тексты (издатель текста О. Перлер указывает более 500 подобных аллюзий). Это связано с общим замыслом произведения, целью которого было возможно более полное раскрытие ветхозаветной типологии страданий и смерти Иисуса Христа. Личность Христа является духовным центром всего произведения. Св. Мелитон называет Его различными именами, в том числе Богом, Словом, Первородным, Сыном, Господом, Человеком, Воскресением, Агнцем, Жизнью, Светом, Благодатью, Отцом и Духом. Употребление двух последних имен применительно ко Христу не означает того, чтобы св. Мелитон отождествлял Лица Святой Троицы одно с другим. Триадологическая терминология св. Мелитона соответствует словоупотреблению апологетов II века, а не позднейшей и несравненно более отточенной терминологии св. Афанасия Александрийского и великих Каппадокийцев.

Поэма св. Мелитона «О Пасхе» и антифоны Великой Пятницы

Антифоны Великой Пятницы – часть богослужения, полное название которого «Последование Святых и спасительных страстей Господа нашего Иисуса Христа».

В просторечии эта служба, совершаемая на Страстной седмице в ночь с четверга на пятницу, называется «Двенадцатью Евангелиями», так как на ней читаются двенадцать евангельских отрывков, посвященных страданию, смерти и погребению Христа Спасителя. В промежутках между Евангелиями исполняются антифоны, в которых говорится о тех же событиях, что и в читаемых евангельских повествованиях. Верующие приглашаются Церковью пережить вместе с Христом события тех страшных часов, когда Спаситель мира молился Отцу до кровавого пота, когда Он был оставлен учениками, когда был взят под стражу, подвергнут бичеванию, оскорблениям и поруганиям, приговорен к смерти, распят на кресте, умер и был погребен.

Следуя за Христом шаг за шагом, – из Сионской горницы, где совершилась Тайная вечеря, в Гефсиманию, где Христос молился Своему Отцу, затем в Иерусалим, где Христос был судим первосвященником, царем Иродом и прокуратором Понтием Пилатом, и, наконец, на Голгофу, где Спаситель умирает на кресте, – православный верующий сам становится участником событий, описанных в Евангелиях. Страдания Христа переживаются им и становятся частью его личного духовного опыта. Именно в этом сопереживании Христу страждущему – основной смысл антифонов Великой пятницы.

Текст антифонов был составлен, вероятно, в V веке. Однако прототипом этого текста стала поэма св. Мелитона Сардийского «О Пасхе». И поэма св. Мелитона, и антифоны Великой Пятницы являются своего рода церковным комментарием к Евангелию. Благодаря этим литургическим текстам христианин, принимающий участие в богослужении, настолько глубоко вовлекается в драму Страстной Седмицы, что вступает в диалог со всеми ее героями – с народом израильским, с Иудой-предателем и даже с самим Христом.

Автор поэмы «О Пасхе» от лица верующих обличает народ израильский за несправедливое убийство Спасителя:

Его убили. И где убили? Посреди Иерусалима. За что? За то, что хромых их исцелил и прокаженных их очистил и слепых их привел к свету и мертвых их воскресил. За это Он пострадал… О Израиль беззаконный, зачем совершил ты эту неслыханную несправедливость, подвергнув ужасным страданиям Господа твоего. Владыку твоего, создавшего тебя, сотворившего тебя, почтившего тебя?.. Сей был избравший тебя, ведший тебя от Адама до Ноя, от Ноя до Авраама, от Авраама до Исаака, Иакова и двенадцати патриархов… Сей был идущий впереди тебя в столпе света, и покрывший тебя в облаке, и разделивший Черное море, и проведший тебя, и рассеявший твоего врага. Сей есть давший тебе манну с неба… (72–85).

В антифонах Великой Пятницы в диалог с народом израильским вступает Сам Христос:

Так говорит Господь иудеям: люди Мои, что Я вам сделал и чем досадил вам? Слепцов ваших просветил, прокаженных ваших очистил, мужа, находившегося на одре, восставил. Люди Мои, что я вам сделал? И чем вы Мне отплатили? За манну – желчь. За воду – уксус. Вместо того, чтобы любить Меня, пригвоздили Меня ко кресту. Уже не терплю более: призову Мои народы, и те Меня прославят со Отцом и Духом, и Я дам им жизнь вечную… Законоположники израилевы, иудеи и фарисеи! Лик апостольский вопиет к вам: вот храм, который вы разорили, вот Агнец, Которого вы распяли и предали гробу. Но Он властью Своею воскрес; не обманывайтесь, иудеи; ибо Он – Тот, Кто в море спасал, в пустыне питал: Он есть жизнь вечная, и свет, и мир мира (антифон 12-й).

В поэме св. Мелиона убийство Христа описывается следующим образом:

Слушайте, все племена народов, и смотрите: неслыханное убийство произошло посреди Иерусалима, в городе закона, в городе евреев, в городе пророков… Повесивший землю – повешен. Распростерший небеса – распростерт. Утвердивший все – утвержден на древе. Владыка – оскорблен. Бог – убит. Царь Израилев – умерщвлен десницей израильской. О ужасное убийство, о неслыханная несправедливость! Владыка изменяет образ: Его тело обнажается и не удостаивается даже одежды, чтобы не быть видимо. Из-за этого светила отвернулись, и день потемнел, чтобы скрыть обнаженного на древе, не Господне тело затемняя, но глаза этих людей. Ибо когда народ не трепетал, затрепетала земля. Когда народ не боялся, убоялись небеса (94–98).

А вот как о смерти Христа говорится в антифонах Великой Пятницы:

Одевающийся светом, как ризой, нагим стоит на суде и принимает ударение по ланите от тех рук, которые создал; а беззаконные люди пригвоздили ко кресту Господа славы: тогда разодралась церковная завеса, померкло солнце, не вынося видеть оскорбляемого Бога, перед которым все трепещет землю на водах; Царь ангелов облачается в терновый венец; одевающий небо облаками одевается в ложную багряницу; освободивший Адама получает заушение; Жених Церкви пригвождается гвоздями; Сын Девы пронзается копием (антифон 15-й).

В заключение скажем, что сочинение св. Мелитона «О Пасхе» является выдающимся памятником христианской богослужебной поэзии. По богатству образов, лаконизму и поэтичности выражения оно не знает себе равных среди дошедших до нас произведений Отцов Церкви этой эпохи.

Митрополит Волоколамский Иларион

Использованные сокращения

В.Е.П. = Βιβλιοθήκη των έλλήνων πατέρων (Αθηναΐ).

PG = Patrologiae cursus completus, series graeca. Ed. J.-P Migne (Paris).

SC = Sources Chretiennes (Paris)

О Пасхе

1

Писание об исходе евреев

прочитано,

и слова таинства разъяснены:

как овца закалается,

и как народ спасается.

2

И так, разумейте,

возлюбленные: это —

новое и ветхое,

вечное и временное,

тленное и нетленное,

смертное и бессмертное

таинство Пасхи.

3

Ветхое по закону,

новое же по Слову,

временное через образ,

вечное через благодать,

тленное через заклание овцы,

нетленное через Господню жизнь,

смертное через погребение в земле,

бессмертное через воскресение

из мертвых.

4

Ветхий закон,

новое же Слово,

временный образ,

вечная благодать,

тленная овца,

нетленный Господь,

закланный как агнец,

воскресший как Бог.

Ибо хотя и «как овца, веден был

на заклание»¹,

но не был овцой,

и хотя был как агнец безгласный,

но не был агнцем:

то было образом,

а это оказалось истиной.

5

Ибо вместо агнца был Бог,

и вместо овцы человек,

в человеке же Христос,

Который вместил в Себе все.

6

И вот, заклание овцы

и пасхальное празднество

и писание закона —

заключены во Христе,

через Которого было все в древнем

законе,

но еще более – в новом слове.

7

И закон стал Словом,

и ветхий – новым,

изойдя вместе из Сиона

и Иерусалима,

и заповедь – благодатью,

и образ – истиной,

и агнец – Сыном,

и овца – человеком,

и человек – Богом.

8

Ибо как Сын Он рожден,

и как агнец ведом,

и как овца заклан,

и как человек погребен,

воскрес из мертвых как Бог,

будучи по природе Бог

и Человек,

9

Который есть Все,

Закон – как судящий,

Слово – как учащий,

Благодать – как спасающий,

Отец – как рождающий,

Сын – как рождающийся,

Овца – как страдающий,

Человек – как погребаемый,

Бог – как воскресающий.

10

Сей есть Иисус Христос,

Которому слава во веки. Аминь.

11

Таково таинство Пасхи,

как написано в законе,

о чем немного раньше прочитано.

Я объясню слова Писания о том,

как Бог повелевает Моисею в Египте,

когда хочет фараона

подвергнуть казни²,

Израиль же избавить от казни

рукою Моисея.

12

Ибо «вот, – говорит, – возьмешь

агнца чистого и непорочного,

и вечером заколешь его вместе

с сынами Израилевыми,

а ночью съедите его

с поспешностью,

но костей его не сокрушите.

13

Так, – говорит, – сделаешь.

За одну ночь съешьте его

по семействам и родам,

препоясавши чресла ваши,

и жезлы в руках ваших.

Ибо это Пасха Господня,

вечное напоминание сынам

Израилевым.

14

Взяв же кровь овцы,

помажьте двери домов ваших,

нанеся на косяки дверные

знак крови для устрашения ангела.

Ибо, вот, Я поражу Египет,

и в одну ночь

он станет бездетным – от скота

до человека»³.

15

Тогда Моисей, заколов овцу

и ночью совершив таинство

вместе с сынами Израилевыми,

запечатлел двери домов

для защиты народа

и в устрашение ангелу.

16

Когда же овца закалается,

и пасха съедается,

и таинство совершается,

и народ радуется,

и Израиль запечатлевается,

тогда приходит ангел поразить Египет.

Не посвященного в таинство,

не причастного Пасхе,

не запечатленного кровью,

не защищенного Духом,

врага,

неверного,

17

за одну ночь, поразив, сделал

бездетным.

Ибо ангел, обойдя Израиль

и увидев отмеченное кровью овцы,

пошел в Египет

и жестокосердного Фараона

через плач укротил,

облачив его не в траурную одежду

и не в разорванную мантию,

но в весь разорванный Египет,

плачущий о первородных своих.

18

Ибо весь Египет, оказавшийся

в болезнях и ранах,

в слезах и рыданиях,

весь он пришел к Фараону

опечаленный,

не только по внешнему виду,

но и в душе, с разорванными

не только внешними одеждами,

но и сосцами наслаждения.

19

И можно было видеть

неслыханное зрелище:

здесь – ударяющих себя,

там – рыдающих,

и посреди – Фараона плачущего,

сидящего на вретище и пепле,

облаченного в густую⁴ тьму,

словно в траурную одежду,

препоясанного всем Египтом,

словно хитоном плача.

20

Ибо Египет облекал Фараона,

как одежда рыдания.

Такой был соткан хитон для тела

тирана,

в такую одежду облачил жестокого

Фараона

ангел правды: в горький плач,

густую тьму

и бездетность.

И был ангел над первородными

Египта,

и смерть первородных была быстра

и ненасытна.

21

И можно было видеть

ужасный памятник мертвым,

павшим в один миг.

И стало пищей смерти

поражение лежащих.

22

О новом же несчастье

если услышите, удивитесь.

Ибо тогда облекла египтян

ночь длинная и тьма осязаемая,

смерть осязающая

и ангел истребляющий,

и ад, поглощающий первородных их.

23

Но вам предстоит услышать

о еще более ужасном и страшном.

В осязаемой тьме

скрылась неосязаемая смерть,

и тьму осязали несчастные египтяне,

смерть же, разыскивая,

касалась первородных египетских,

по повелению ангела.

24

Если же кто касался тьмы,

его уводила смерть.

Если кто-то из первородных

рукою обнимал темное тело,

испуганный в душе,

он жалобно и страшно кричал:

«Кого держит рука моя?

Кого боится душа моя?

Кто этот темный, облекший

все мое тело?

Если отец, помоги,

если мать, сжалься,

если брат, говори,

если друг, защити,

если враг, удались,

потому что я – первородный».

25

Но еще прежде,

чем замолчал первородный,

великое молчание

охватило его, говоря:

«Первородный, ты – мой!

Я, молчание смерти, овладело тобой».

26

Другой же некто первородный,

поняв, что первородных хватают,

отрекся от себя,

чтобы не умереть так ужасно:

«Я не первородный,

я родился третьим ребенком».

Но, не сумев обмануть,

присоединялся к первородным

и молча падал ниц.

В один миг

первородный плод египтян погиб.

Первозачатый, перворожденный,

желанный, взлелеянный,

падал навзничь – и не только у людей,

но и у бессловесных животных.

27

На равнинах земли

был слышен рев тварей,

оплакивающих своих детенышей;

ибо корова отелившаяся

и лошадь ожеребившаяся

и прочая тварь родящая и кормящая

горько и жалостно

оплакивала первородных детей.

28

Рыдание же и плач были

о гибели людей,

о мертвых первородных.

Ибо весь Египет

наполнился смрадом

от непогребенных тел.

29

И можно было видеть

страшное зрелище:

матери египтян

с распущенными волосами,

отцы, потерявшие рассудок,

страшно кричали

на египетском языке:

«В один миг мы, несчастные,

сделались бездетными,

лишившись первородного плода».

Они били себя в грудь,

словно отбивая такт руками

в пляске мертвецов.

30

Вот какое несчастье

постигло Египет,

тотчас сделав его бездетным.

Израиль же был защищен

закланием овцы

и просветился пролитой кровью,

и стеной для народа сделалась

смерть овцы.

31

О таинство странное

и неизреченное!

Заклание овцы

сделалась спасением Израиля,

и смерть овцы стала жизнью народа,

и кровь отпугнула ангела.

32

Скажи мне, о ангел,

чего испугался ты?

Овечьего заклания

или Господней жизни,

смерти овцы

или образа Господа,

крови овцы

или Духа Господня?

33

Конечно, ты испугался, увидев

таинство Господне,

произошедшее в овце,

жизнь Господню

в заклании овцы,

образ Господа

в смерти овцы.

Поэтому не поразил ты Израиль,

а только Египет сделал бездетным.

34

Что это за странное таинство:

Египет поражен в погибель,

а Израиль сохранен во спасение?

Услышьте о силе таинства!

35

Возлюбленные!

То, о чем говорится

и что происходит —

ничто в отрыве от притчи

и предызображения.

Все, что бы ни происходило

и ни говорилось, есть притча:

повествуемое – притча,

а происходящее – прообраз,

чтобы, как происходящее

было показано через прообраз,

так и повествуемое

стало ясно через притчу.

36

Изделие не создается

без приготовления.

Разве не видится будущее через

преобразовательный образ?

Поэтому совершается

предызображение будущего —

или из воска, или из глины,

или из дерева,

чтобы будущее стало видимо

выше в величии

и сильнее в мощи,

прекрасным по форме

и богатым по убранству

через малое и тленное

предызображение.

37

Когда же возникает то,

к чему [относился] прообраз,

тогда то, что некогда носило [в себе]

образ будущего,

разрушается как ставшее ненужным,

и образ истины

уступает место самой истине⁵.

И становится некогда ценное

обесцененным,

когда появляется действительно

ценное⁶.

38

Всему свое время:

прообразу – свое время,

а материалу – свое время.

Ты творишь прообраз истины.

Желаешь этого,

потому что в нем видишь образ

будущего.

Готовишь материал для прообраза.

Нуждаешься в нем

ради того, что получится из него.

Создавая изделие,

ты его только желаешь,

его только любишь, видя только в нем

и прообраз, и материал, и истину.

39

Таким образом, как [все происходит]

в тленных примерах,

так и в нетленных:

как в земных,

так и в небесных.

Ибо спасение Господне и истина

предызображены в народе

[израильском],

а евангельские догматы

предпроповеданы законом.

40

Итак, народ был прообразом

предызображения,

а закон – записью притчи,

Евангелие же есть изъяснение

и исполнение закона,

а Церковь – вместилище истины.

41

Итак, прообраз имел ценность

до истины,

а притча была восхитительна

до изъяснения.

То есть,

народ имел ценность до того,

как появилась Церковь,

и закон был восхитителен до того,

как воссияло Евангелие.

Когда же появилась Церковь

и Евангелие произошло,

прообраз исчерпал себя,

передав силу истине,

и закон исполнился,

передав силу Евангелию.

42

Каким образом становится

ненужным прообраз,

когда передает образ тому,

что действительно есть истина,

а притча становится ненужной,

когда освещается изъяснением,

43

таким же образом и закон исполнился,

когда воссияло Евангелие,

и народ стал ненужным,

когда была основана Церковь,

и прообраз разрушился,

когда явился Господь,

и сегодня обесценилось то,

что когда-то имело ценность,

ибо явилось то, что действительно

ценно.

44

Когда-то заклание овцы

было драгоценно,

ныне же оно обесценилось

из-за Господней жизни;

драгоценна была смерть овцы,

ныне же обесценилась

из-за Господнего спасения;

драгоценна была кровь овцы,

ныне же обесценилась

из-за Господнего Духа;

драгоценен был безгласный агнец,

ныне же обесценился

из-за непорочного Сына,

45

драгоценен был нижний [земной] храм,

ныне же обесценился

из-за вышнего [небесного] Христа;

драгоценен был дольний Иерусалим,

ныне же обесценился

из-за горнего Иерусалима;

драгоценно было узкое наследие,

ныне же обесценилось

из-за широкой благодати.

Ибо не на одном месте

и не на маленьком клочке земли

воздвигнута слава Бога,

но на все концы вселенной

изливается благодать Его,

и здесь вселился Вседержитель Бог

через Иисуса Христа,

Которому слава во веки. Аминь.

46

Итак, вы услышали разъяснение

прообраза и его исполнения;

послушайте и подтверждение

таинства.

Что такое Пасха?

Ибо она называется этим именем

от случившегося:

от παθεῖν («претерпевать»)

произошло πασχεῖν («страдать»).

47

Итак, научитесь, кто страждущий

и кто сострадающий страждущему,

и для чего Господь пришел на землю:

чтобы, облекшись в страждущего,

восхитить его на высоты небес.

Бог, в начале сотворив посредством

Слова

небо и землю и все, что на них,

создал из земли человека

и изделию [Своему] дал дыхание.

Поселил же его Бог

в раю на востоке, в Эдеме,

чтобы он там наслаждался.

А закон установил для него

через следующую заповедь:

«От всякого древа, которое в раю,

вкушайте,

от древа же познания добра и зла

не вкушайте,

ибо в тот день, в который вкусите,

смертью умрете»⁷.

48

Человек же, который по природе

способен вместить и добро, и зло,

как участок земли принимает

и те, и другие семена,

принял враждебного

советчика-прельстителя,

и, прикоснувшись к древу,

преступил заповедь и ослушался

Бога.

Итак, он выброшен в этот мир,

как в тюрьму для осужденных.

49

Когда же он умножился

и стал долголетен,

и из-за вкушения от древа

в землю возвратился,

осталось от него наследство детям его.

Ибо он оставил в наследство детям

не чистоту, но блуд,

не нетление, но тление,

не честь, но бесчестие,

не свободу, но рабство,

не царство, но тиранию,

не жизнь, но смерть,

не спасение, но гибель.

50

Ужасной же и страшной

стала гибель людей на земле.

Ибо вот что тогда случалось с ними:

они были похищаемы тиранствующим

грехом и влекомы к местам похотей,

где утопали в ненасытных услаждениях:

прелюбодеянии,

блуде,

распутстве,

похоти,

сребролюбии,

убийствах,

кровопролитиях,

тирании зла,

тирании беззакония.

51

Ибо и отец на сына поднял меч,

и сын на отца поднял руку,

и по кормившим его сосцам ударил

нечестивый,

и брат убил брата,

и хозяин оклеветал гостя,

и друг умертвил друга,

и человек заколол человека

тиранической рукой.

52

Итак, все на земле стали —

одни человекоубийцами,

другие братоубийцами,

иные отцеубийцами

и иные детоубийцами.

Но нашлось и еще нечто

более страшное и ужасное.

Некая мать коснулась тела,

которое родила,

схватила того, кого питала сосцами,

и плод чрева своего ввергла в чрево,

и несчастная мать стала страшным

гробом,

проглотив ребенка, которого носила

в утробе.

53

Больше нечего прибавить!

Ибо много другого странного

и еще более ужасного и нечестивого

нашлось в людях.

Отец – на ложе дочери,

и сын – матери,

и брат – сестры,

и мужчина – мужчины,

и «каждый ржал на жену

ближнего»⁸.

54

Грех же радовался этому.