Текст книги "Немного грешный"

Глава 4

Когда после короткого отдыха Рейчел спустилась в кухню, там витали вкуснейшие ароматы. Рейчел поняла, что, видимо, с предложением помочь она сильно запоздала. Филлис колдовала над большой кастрюлей с супом. Поднос был полон уже готовой выпечки. На столе стоял чайник с открытой крышкой, на плите закипала вода.

– Хорошо отдохнула? – спросила Филлис. – Все сейчас в комнате Уильяма, наверху. Если не трудно, завари, пожалуйста, чай, и мы вместе отнесем угощение. Тот бедный молодой человек еще спит?

Проснувшись, Рейчел не решилась заглянуть в комнату раненого. Она все еще чувствовала себя неловко из-за того, что намекнула ему, будто работает здесь проституткой. Она одновременно злилась и на него за глупые расспросы, и на себя за то, что поддалась минутному настроению и наговорила лишнего. Просто она очень обиделась за девочек, ей было неприятно, что этот молодой человек так презрительно говорил о них. В конце концов, девочки приютили здесь и ее, и его. Они заботились о нем, помогали ей. Да, они проститутки, но, может быть, самые душевные женщины на земле.

Героем дня в «веселом доме» стал сержант Стрикленд. Всем очень нравилось, как бодро он держится, несмотря на потерю глаза. Он не жаловался сам и не позволял жалеть себя другим. Потребовалась сила убеждения всех живущих в этом доме, чтобы заставить его оставаться в постели хотя бы пару дней, пока не заживут раны. Рейчел испытывала к нему большое уважение. В конце концов, он поступил как герой, спасая совершенно незнакомого человека, хотя и сам уже был тяжело ранен.

– Когда глаз немного заживет и можно будет надеть специальную повязку, уверена, вы будете выглядеть очень браво.

Именно на этих словах, произнесенных Бриджит в адрес сержанта, Рейчел вошла в комнату.

Они с Филлис принесли собравшимся чай и выпечку. В этот момент Бриджит как раз меняла бинты на ране сержанта.

– Ой, что-то у меня пропал аппетит, – пробормотала Филлис, взглянув на открытую рану сержанта.

– Уилл, с повязкой на глазу ты будешь похож на настоящего пирата, – подхватила Джеральдина. – Однако что-то мне подсказывает, что ты и раньше не был особым красавцем, а?

– Это точно, – с усмешкой согласился сержант. – Но по крайней мере у меня были целы оба глаза. Я всю жизнь в армии, понимаешь, девочка? Больше ничего не умею делать. Но придется как-то приспосабливаться к новой жизни, надо же что-то есть. Ничего, выкарабкаюсь.

– Не сомневаюсь! – Она придвинулась поближе и взяла сержанта за руку. – Но в ближайшие день-два тебе все-таки придется оставаться в постели, слышишь, солдатик? Это приказ. Имей в виду, раньше ты встанешь с постели только через мой труп.

– Ну, не думаю, что тебе удастся меня удержать, девочка, – отозвался сержант, – но я ничего не имею против, если ты хорошенько попытаешься. А вообще-то непривычно мне валяться в постели из-за пустяка, честное слово. Как только полегчает, сразу проведаю того парнишку, которого я сюда доставил.

– Ох, Филлис, сколько вкусного ты принесла! – воскликнула Флосси, меняя тему. – В мире нет лучшей кулинарки, чем наша Филлис.

– Мисс, не надо бы вам было тащить этот тяжеленный поднос на чердак. Клянусь, уже завтра я начну помогать вам, чем смогу. А вообще, леди, может, вам здесь нужен хороший вышибала, а? Приглядывать за порядком в доме, когда вы принимаете гостей, помогать по хозяйству, да что угодно.

– Уильям, неужели ты хочешь сменить службу в армии на работу в борделе? – спросила Бриджит, отламывая кусочек свежеиспеченной булочки и намазывая его маслом.

– Неплохая была бы работенка, мэм. Особенно пока окончательно не поправлюсь, – ответил сержант. – Естественно, никакого жалованья, только немного еды и постель.

– Дело в том, Уильям, что мы не можем с определенностью сказать, сколько еще пробудем в этом городе, – отозвалась Джеральдина. – Сейчас, когда армия ушла из города, доход будет не особенно большой, оставаться надолго невыгодно. Так что мы собираемся вернуться домой, и как можно скорее. Есть один подонок, которого нам во что бы то ни стало надо разыскать, где бы он от нас не скрывался. Это очень важно для нас.

– Он обчистил нас, украл все деньги, которые нам удалось скопить за четыре года работы, – объяснила Бриджит. – И, как ты понимаешь, мы хотели бы их вернуть.

– И даже больше того, мы хотим как следует проучить мерзавца, – добавила Джеральдина.

– Кто-то смылся со всеми вашими деньгами? – нахмурился сержант, принимая из рук Филлис тарелку с бутербродами. – И вы, значит, собираетесь пуститься за ним вдогонку? Что ж, тогда я с вами. Один мой вид заставит негодяя трястись от ужаса. И уж я сумею сделать так, чтоб он меня надолго запомнил. Куда он сбежал?

– В этом-то вся проблема, – вздохнула Бриджит. – Мы почти уверены, что он прячется где-то в Англии, но, сам понимаешь, найти его там будет непросто.

– Бриджит и Флосси написали всем нашим подружкам по ремеслу, которые умеют читать, – сказала Джеральдина. – Кто-нибудь из них обязательно должен засечь этого мерзавца. Ну а если нет, что ж, мы сами разыщем его, даже если на это уйдет несколько лет. Не важно, сколько времени потребуется, главное – найти и отомстить. Нужен хороший план.

– Все, что нам нужно, – сухо поправила подругу Флосси, – это деньги. Пока мы будем рыскать по Англии в поисках вора, мы не сможем работать, так ведь? А деньги нужны постоянно. Мы станем нищенками, если очертя голову бросимся на его поиски.

– Но пойми же, Флосси, – горячилась Джеральдина, – ведь он оскорбил нас, выставил абсолютными дурами. И все из-за того, что мы проститутки! Он украл не только наши деньги, он обманул и нескольких благородных дам. Леди Флэтли, нашу Рейчел и других. Но для них у него хотя бы нашлось благовидное объяснение! Он сказал им, что деньги пойдут на пожертвования, и кто потом будет проверять, положил он деньги себе в карман или раздал бедным? Но с нами он поступил еще хуже! Просто взял деньги и сбежал. Сидел тут, выслушивал наш благодарный лепет, мерзавец! А потом небось смеялся над нами!

– Да, – согласилась Филлис. – Мы должны преподать ему урок хороших манер. Не важно, сколько это нам будет стоить.

– В любом случае нам потребуется много денег, – настаивала Флосси, беспокойно постукивая по краю тарелки. – Без денег – как без рук.

– У меня есть небольшое состояние, – неожиданно пылко заявила Рейчел. Флосси прекратила постукивать по тарелке, взгляды девушек устремились на Рейчел.

– У тебя есть состояние, Рейчел? – переспросила Джеральдина.

– Так она же приходится родней барону Уэстону… По материнской линии, да, Рейчел? – припомнила Бриджит.

– Мама оставила мне свои драгоценности, – объяснила Рейчел. – Но я не могу получить наследство до двадцати пяти лет, а до этого целых три года. Глупо, конечно, было вспоминать об этом сейчас, ведь еще три года я буду бедной церковной мышью.

– А где они хранятся? – спросила Флосси. – Мы ведь могли бы взять их… без спросу, правда? Это ведь не было бы воровством, раз они принадлежат тебе.

– Нацепим на себя черные маски и возьмем штурмом хранилище при свете полной луны, да? – хихикнула Джеральдина. – А что, это интересно. Где они, Рейчи?

– Да я и сама не знаю, – рассмеялась Рейчел, покачав головой. – Они на хранении у моего дядюшки, но я понятия не имею, где именно.

Правда, Рейчел умолчала еще об одном способе, которым она могла бы получить драгоценности до истечения указанного в завещании срока. Но в данный момент ей казалось, что этот способ был совершенно нереален.

– А как насчет юноши, который лежит внизу? – спросил сержант Стрикленд. – Он богат?

– Он определенно джентльмен, – ответила Рейчел.

– А кто он, мисс?

– Он не помнит.

Сержант усмехнулся:

– Бедняга потерял память после падения с лошади? Вот не повезло! Но я уверен, что он чертовски богат, помяните мое слово! Может, у него есть даже богатые родственнички прямо здесь, в Брюсселе. Если, конечно, они не сбежали из-за этой заварушки с французами к себе в родовое поместье. Но в любом случае, думаю, они рады будут заплатить нам за то, что мы спасли его благородную шкуру.

– А что, если он так никогда и не вспомнит, кто он такой? – поинтересовалась Филлис.

– Ну, мы можем дать объявление с описанием его внешности в бельгийские и лондонские газеты, – предложила Бриджит. – Правда, это потребует времени и денег. Да к тому же родственники могут и не согласиться нам заплатить.

– Тогда мы вот что можем сделать, – сказала Джеральдина. – Мы дадим объявление в газеты с описанием внешности, но не будем указывать, где он находится. Подержим его у себя как заложника, дождемся выкупа. В конце концов, ему немного надо – ночная сорочка, которую отыскала для него Бриджит, немного еды. Сбежать он не сможет. Да и некуда ему бежать, он же ничего про себя не помнит. Да еще у него больная нога!

– О том, чтобы он никуда не сбежал, я уж позабочусь, – добавил сержант.

– И сколько денег мы потребуем? – спросила Бриджит. – Сотню гиней?

– Три сотни, – не согласилась Филлис.

– Пять! – воскликнула Джеральдина, так сильно рассекая рукой воздух, что задела свою чашку.

– Не меньше тысячи, девочки, – твердо сказала Флосси. – Плюс деньги на текущие расходы по его содержанию.

Все дружно расхохотались. Рейчел тоже смеялась, прекрасно понимая, что это предложение ни в коей мере не может быть серьезным. Внешне довольно циничные, ее новые подруги обладали сердцами ангелов. Прекрасным доказательством тому послужило то, что они тоже не смогли обворовывать мертвых солдат после сражения.

– А пока, – заявила Филлис, – надо отнять у него ночную сорочку. Чтобы ему не так-то просто было выбираться из постели.

– И привязать его к кровати, – добавила Флосси, – намертво.

– О, успокойся, мое трепещущее сердце! – театрально воскликнула Джеральдина, сопровождая свои слова выразительным жестом. – Надо бы отобрать у него и простыни, а то он еще чего доброго решит связать их и с их помощью выбраться через окно. Следует постоянно быть начеку – день и ночь!

– Что ж, тогда мне тем более придется остаться. Кому-то же придется таскать мешок с выкупом, когда мы наконец разыщем его богатых родственничков, – усмехнулся сержант.

– Мы разбогатеем, Уильям! – восторженно воскликнула Флосси, озорно встряхивая белокурыми кудрями.

Комната взорвалась смехом.

– Если серьезно, – произнесла Рейчел, – потеря этим юношей памяти может стать неразрешимой проблемой. Ему некуда пойти, некого попросить о помощи. А что с ним будет, когда вы решитесь сорваться и броситься в Англию за фальшивым святым отцом?

– Когда мы соберемся уезжать, Рейчи, мы просто выкинем его на улицу, – махнула рукой Джеральдина.

Конечно, она тоже шутила. Рейчел понимала, что никто из девушек не смог бы оставить беспомощного человека на произвол судьбы.

Ох, если бы только она смогла добраться до своего наследства раньше, чем через три года! Тогда отпала бы необходимость разыскивать прохвоста Найджела Кроли. Она бы выплатила девушкам те средства, которые они отдали вору. Они смогли бы осуществить свою мечту. Господи, как бы Рейчел была счастлива, если бы могла помочь им бросить теперешнюю профессию и стать респектабельными леди! Да и сама бы она наконец обрела желанную независимость. Но, увы, все это были только пустые мечты.

– Пойду проверю нашего больного, – со вздохом сказала Рейчел, поднимаясь на ноги. – Он, наверное, уже проснулся.

Когда Аллен проснулся, день за окном был в самом разгаре. Юноша осторожно огляделся и понял, что он один в комнате. Ему определенно стало лучше, но все еще нестерпимо больно было поворачивать голову и шевелить левой ногой. Однако жар, похоже, спадал. Аллен подумал, что, когда кто-нибудь из женщин войдет в его комнату, надо постараться выглядеть пободрее и повеселее.

– О, добрый день! – репетировал он свою речь перед ожидаемым приходом девушке. – Позвольте мне наконец представиться. Меня зовут… – Но имя не всплыло в памяти. Аллен обреченно махнул рукой, оглядывая пустую комнату.

Боже, как же это глупо – забыть свое собственное имя! Какой смысл в спасении, если всю оставшуюся жизнь он будет сам себе незнакомцем? Но и думать об этом сейчас тоже было глупо. Аллен осторожно приподнял руку и дотронулся до повязки на голове. В этот момент дверь открылась, и на пороге возник его золотоволосый ангел по имени Рейчел.

– О, вы уже проснулись, – произнесла она. – Когда я в прошлый раз заходила, вы еще спали.

Он попробовал улыбнуться и обнаружил, что это простое действие больше не доставляет ему прежней нестерпимой боли. Он так обрадовался этому, что тут же заговорил:

– Я только что проснулся. Добрый день. Позвольте представиться, меня зовут… – и, конечно, тут же запнулся. Правая рука непроизвольно сжалась в.кулак.

– Рада познакомиться с вами, мистер Смит. – Девушка с легкой улыбкой протянула ему руку. – Мистер Джонатан Смит, если не ошибаюсь?

– Возможно, – согласился он, улыбаясь через силу. – Может быть, лорд Смит. Или Джонатан Смит, граф такой-то. Или Джонатан Смит, герцог сякой-то.

– Я стану называть вас ваша светлость, если не возражаете. – Она слегка пожала ему руку. Он почувствовал мягкость ее ладони, и сладкий аромат защекотал ему ноздри.

Ему понравилось, что девушка ненавязчиво предлагает ему воспринимать ситуацию с юмором. А почему бы и нет? В конце концов, какой есть выбор? Он крепче сжал ее руку и поднес к своим губам. О да, роль невинного ангела прекрасно ей удавалась! А какая красавица!

– Нет, лучше не надо, – отозвался он. – А то вдруг потом окажется, что никакой я не граф и не герцог? Получится неудобно.

– Ну, тогда, может, я просто буду обращаться к вам «мистер»? – с улыбкой предложила девушка, высвобождая руку и присаживаясь на кровать, чтобы сменить ему повязку. Осмотрев рану, она сказала: – Кажется, кровотечение уже прекратилось, мистер. Возможно, лучше будет совсем снять повязку. Конечно, если вы сочтете это удобным, мистер. – Глаза девушки озорно блестели.

Когда Рейчел сняла повязку, он с облегчением почувствовал, как голову слегка обдувает приятный ветерок. Он провел рукой по волосам и понял, что давно пора бы было помыть голову.

– Мне обязательно быть каким-нибудь мистером? – поинтересовался он. – Честно говоря, не хотелось бы. Разве мать при рождении ребенка, когда у него еще нет имени, называет его мистером? Но и графом, и герцогом я называться не буду. Вряд ли я им являюсь, если сражался на поле боя. Разве что младшим сыном в какой-нибудь родовитой фамилии.

– Но ведь герцог Веллингтон принимал участие в сражении! – возразила девушка.

Сегодня ее глаза показались ему еще прекраснее, чем накануне. Может быть, потому что во взгляде у нее постоянно сверкали веселые искорки – чуть насмешливые, но добрые и искренние. Так глупо, но когда девушка была близко, у него замирало дыхание. И это при том, что по-прежнему болела каждая косточка в теле и он с трудом мог пошевелиться. Интересно, похож ли он сейчас на таинственного незнакомца; в которого мечтает влюбиться каждая девушка?

– Ах да! Герцог Веллингтон! Ну что ж, вот тайна моей личности и раскрыта, я просто уверен, что это именно я. Да у меня и нос, как у Веллингтона.

– Ну, если бы вы были Веллингтоном, то вас бы давно разыскивали по всему городу! Ведь он победил в решающей битве, в битве при Ватерлоо. Вы, кажется, тоже сражались там?

Он впервые заметил, что когда она улыбается, слева на ее щеке появляется чудесная маленькая ямочка.

Девушка свернула снятую повязку и положила ее возле кувшина с водой. Затем опустилась на стул рядом с кроватью, чуть-чуть подвинувшись к краю постели так, что он по-прежнему мог ощущать ее манящую близость. Что ж, видимо, она действительно была профессионалом в деле обольщения и умела прекрасно рассчитывать, какое впечатление произведут ее движения на мужчин.

– Да, сражался. – Он нахмурился и попытался сконцентрироваться на воспоминаниях. Ну хоть что-нибудь, малейшая деталь сражения! Возможно, это стало бы первым шагом на пути возвращения памяти. Но все без толку. – Все, что я помню, – это то, что шел бой. Кругом гремели выстрелы. Оглушающие выстрелы. Это было ужасно…

– Да, я понимаю, – кивнула девушка, – мы тоже слышали выстрелы, даже сюда они доносились. А почему вы решили, что у вас нос, как у Веллингтона?

Он удивленно взглянул на нее.

– А что, это не так?

– Джеральдина сказала, что у вас нос аристократа.

Он не отрываясь следил, как девушка поднялась на ноги, пересекла комнату и подошла к шкафу. У нее была удивительно женственная фигура, с мягкими изгибами и прелестными округлостями, что придавало ей особенную притягательность.

Девушка открыла дверцу шкафа, достала небольшое зеркальце и принесла его раненому. Он нервно закусил губы, когда она передавала ему эту такую опасную для него сейчас вещицу.

– Не смотрите, если вам тяжело, – предупредила его она.

– Нет, я должен посмотреть. – Он взял зеркальце у нее из рук. Господи, а если он не сможет вспомнить даже своего лица? Это ведь еще страшнее, чем не помнить своего имени!

Он взглянул на свое отражение. Лицо – бледное, узкое, изможденное. На этом лице нос действительно выглядел довольно большим. Волосы – растрепанные, свалявшиеся, грязные. Темная щетина на подбородке уже вполне могла сойти за бороду. Глаза сильно покраснели. Под глазами – темные круги. Он выглядел ужасно, но ощущения, что смотришь в лицо незнакомцу, не возникло. Это его лицо. Он облегченно вздохнул. И в то же время при взгляде в зеркало он ничего про себя не вспомнил. В глазах – пугающая пустота неизвестности. Он знал это лицо и не знал его.

– Удивляюсь, как вы не кричите от ужаса, глядя на такого уродца, – проговорил он, возвращая зеркало. Он заметил, что у его ангела-хранителя осанка и манеры настоящей леди. Она сидела очень прямо, не касаясь спинки стула. – Я выгляжу как разбойник или бродяга.

– Еще скажите, что вам не хватает ножа или пистолета, – чуть наклоняя голову и одаривая его насмешливым взглядом, проговорила девушка. – Слава небесам, в доме нет никакого оружия, так что вам не удастся проявить темную сторону своей натуры. Кухонные ножи Филлис никому не доверяет. Так что вам сказало зеркало?

– Ничего определенного. Думаю, что в обычной ситуации я выглядел бы слегка привлекательнее, но для меня это по-прежнему безымянное лицо. Так что пусть будет так, как вы сказали. Джонатан Смит, к вашим услугам. Мистер Джонатан Смит.

– Ну что ж, мистер Смит, – улыбнулась девушка, – рада представиться: Рейчел Йорк.

– Мисс Йорк. – Он вежливо кивнул, но тут же пожалел о стремлении следовать хорошим манерам: приступ головной боли будто рассек его надвое. – Весьма рад нашему знакомству.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом, к его удивлению, Рейчел села рядом с ним на кровать и нежно коснулась волос. Ее близость привела его в невероятное возбуждение. Он смотрел на мягкую линию шеи, тщательно прикрытую кружевом платья грудь. Он вдыхал сладкий аромат – мыла, одеколона, духов? – такой манящий, кружащий голову. От всего этого просто перехватывало дыхание.

И потом она не просто была красива, нет. В ней не было отстраненной строгой красоты. При взгляде на нее возникали картины ложа страсти со смятыми простынями, разбросанными подушками, сплетенными в танце любви телами. Ну и послал же ему Бог испытание – оказаться в борделе без гроша в кармане!

– Ваша рана быстро заживает. – Она провела пальцами по волосам рядом с раной. – Отек определенно спадает. – Он, замерев, наслаждался каждым легким прикосновением. А потом девушка вдруг взглянула прямо ему в глаза и нежно улыбнулась. – Вам надо немного отдохнуть, – сказала она. – Память вернется к вам, я обещаю.

Было абсурдным обещать что-то от нее совершенно не зависящее. Но, как это ни странно, после этих слов он почувствовал спокойствие и уверенность в собственных силах. А потом… потом она, не отрывая от него взгляда, медленно облизнула губы кончиком языка и, вспыхнув, тут же отскочила от кровати.

На какое-то мгновение раненый решил, что у него вновь начался бред.

Сомнений не оставалось, она хочет обольстить его. Конечно, ее манера обольщения резко отличалась от тех способов, что использовали ее более грубые подружки. И все же она явно флиртовала. Конечно, он тяжело ранен и с трудом может пошевелиться, каждое движение доставляет страшную боль, но ведь не мертвец же он! То, что он не может удовлетворить свою страсть, не означает, что он не может ее испытывать. И она не такая дурочка, чтобы не понимать этого.

Да уж, кто угодно, только не дурочка.

– Я пока оставлю вас, отдохните, – пробормотала она, не глядя ему в глаза. – Постараюсь заглянуть попозже, когда выпадет свободная минутка. Кто-нибудь принесет вам обед, вы, наверное, проголодались.

Когда она вышла, юноша закрыл глаза. Сон никак не шел к нему. Он чувствовал себя грязным, усталым, больным, голодным и еще…

Да, черт побери, можно сказать, что и возбужденным. Так, надо помыться и побриться. Но у него не было ни бритвы, ни расчески! Отсутствие таких вещей, которым он раньше даже не придавал значения, окончательно выбило его из колеи. Самое ужасное, что у него не было ни пенни, чтобы купить самое необходимое.

И что же делать, если память так и не вернется? Бродить голым по улицам Брюсселя, пока кто-нибудь не узнает его? Добраться до какого-нибудь войска в надежде, что, может, там кто-то сможет сказать ему, кто он такой? Должно быть, сотни людей пропали без вести в этом сражении… Что же делать? Может, обратиться в британское посольство? Спросить, не разыскивает ли какая-нибудь благородная семья сына или брата, скорее всего младшего по рождению?.. А есть ли вообще в Брюсселе такое посольство? Почему-то при слове «посольство» в его голове всплыло название города «Гаага», но как он ни пытался вспомнить, дальше этого дело не пошло.

«Ладно, подумаем о Рейчел Йорк. Она обещала зайти попозже, если будет не слишком много работы, как я понимаю», – продолжил раненый свой внутренний монолог. Эта мысль вызвала у него гримасу отвращения. Интересно, где она теперь «трудится», после того как он занял ее «рабочее место»? Он приказал себе перестать думать об этом. В конце концов, это не его дело. И чем занимается Рейчел, его тоже не касается.

Однако он обязан ей жизнью. И надо как-то оплатить долг. Вот только он понятия не имел, как именно. Пока он только дерзил ей, отвечая грубостью на ее сердечную доброту.

С завтрашнего дня все изменится. Он больше не будет мучить себя сомнениями и вопросами, каждая минута его жизни будет направлена на скорейшее выздоровление. Может быть, завтра он вспомнит, кто он такой. Должен вспомнить.