Текст книги "Папочка ушел на охоту"

Глава 16

После разговора с Джеком Уортом в полицейском фургоне инспекторы Фрэнк Рамси и Натан Клейн связались с людьми, позвонившими в 911, когда услышали взрыв. А также с Лотти Шмидт и коллегами Кейт.

Затем они отправились в местный полицейский участок, чтобы составить там отчет о том, что причиной пожара был поджог, который привел к смерти Гаса Шмидта. Остаток дня они провели на месте пожара в поисках дополнительных улик.

Следующим человеком, с которым они хотели поговорить, была Ханна Коннелли, и они позвонили ей на мобильный. Она сказала, что скоро уедет из больницы и они могут встретиться у нее дома. Инспекторы заехали к патологоанатому, чтобы забрать одежду Гаса Шмидта для дальнейшего исследования, а затем отправились на Даунинг-стрит. Именно тогда они и натолкнулись на Ханну около лифта.

Они совсем недолго оставались у нее дома.

– Мисс Коннелли, я знаю, каким тяжелым для вас выдалось сегодняшнее утро, и не хочу вам досаждать, но мы бы желали обсудить некоторые факты, – начал Рамси. – Вы сказали, что не знали о встрече вашей сестры с мистером Шмидтом в музее сегодня утром?

– Да, она мне ничего про это не говорила. Накануне вечером она ужинала с отцом. Мы с Кейт разговариваем почти каждый день, но я вчера была очень занята на работе и знала только, что она встречается с Дугом.

– Кое-кто из коллег вашей сестры сообщил нам, что она множество раз говорила о сложном финансовом положении вашего бизнеса и о том, что его следует продать.

Джесси сделала Ханне чашку чая и села рядом на диван, всем своим видом показывая, что готова в любой момент броситься на защиту подруги. Она не собиралась вмешиваться, но инстинкт адвоката по уголовным делам подсказал ей, что направление, которое приняли расспросы, означает, что инспекторы подозревают Кейт в поджоге.

– Инспектор Клейн, – обратилась Джесси к Натану, – не вызывает сомнений, что Ханна ничего не слышала о планах сестры отправиться в комплекс. Зная Кейт, я абсолютно уверена, что она находилась там по вполне уважительной причине. Я считаю, вам следует отложить ваши вопросы до тех пор, пока мисс Коннелли не отдохнет.

Ее слова явно не произвели на Клейна ни малейшего впечатления.

– Не думаю, что наши расспросы слишком утомят мисс Коннелли. – Он кивнул в сторону Ханны. – Ей будет несложно ответить на несколько вопросов, пока ее память касательно обстоятельств взрыва, приведшего к смерти человека, еще свежа.

Джесси посмотрела на подругу.

– Я с вами категорически не согласна. Я адвокат и близкий друг Ханны и Кейт Коннелли, и я слышу в ваших словах подозрения и обвинения. – Она снова взглянула на Ханну. – Могу я предложить себя в качестве представителя Кейт, по крайней мере, на данный момент, Ханна?

Та бросила взгляд на Джесси, чувствуя, что в голове у нее все перепуталось. Когда она днем приехала в больницу, то обрадовалась, увидев там подругу. Доктор отвел их взглянуть на Кейт.

– Она совсем ни на что не реагирует или все-таки находится в сознании – до определенной степени? – спросила Ханна у доктора Пателя.

– Мы накачали ее сильными успокоительными препаратами, – ответил врач.

Ханна с Джесси пробыли в больнице несколько часов, а когда уже собирались уходить, снова приехал Дуглас Коннелли, на сей раз в сопровождении молодой женщины.

– Сандра познакомилась с Кейт вчера вечером, – объяснил Дуг. – Она захотела поехать со мной и взглянуть на нее.

– Ты не поведешь абсолютно чужого человека к моей сестре! – возмутилась Ханна, невольно отметив в собственном голосе истерические нотки.

– Я не хочу навязываться, – мягко проговорила Сандра.

Дуг отправился в палату Кейт один, но через минуту Ханна решила его догнать. Она внимательно следила за ним, когда он наклонился над Кейт, и заметила, что губы ее сестры шевелятся. А когда отец выпрямился, Ханна увидела, что он страшно побледнел.

– Ты смог разобрать, что она сказала? – спросила Ханна, отчаянно надеясь, что Кейт может разговаривать.

– Она сказала: «Я люблю тебя, папа. Я тебя люблю».

Однако чутье подсказало Ханне, что отец говорит неправду. Только вот зачем он соврал?

Джесси смотрела на подругу.

«О чем она меня спросила?» – пыталась сообразить та. Кажется, о том, что она собирается представлять ее и Кейт.

– Разумеется, я хочу, чтобы моя подруга представляла Кейт в данном деле, – сказала она.

– В таком случае, будучи адвокатом Кейт Коннелли, я настаиваю на том, что вы не должны предпринимать попыток поговорить с ней в больнице в мое отсутствие.

Почти сразу после этого инспекторы ушли, сказав, что они с ними еще свяжутся. Почувствовав некоторое облегчение, Ханна с Джесси заказали сэндвичи из ближайшего гастронома, а потом снова поехали в больницу. Кейт, находившаяся в глубокой коме, больше не произнесла ни слова.

Из больницы Ханна позвонила Лотти Шмидт, выразила ей свои искренние соболезнования и пообещала прийти на поминальную службу по Гасу. Лотти сообщила, что похороны состоятся завтра днем.

После этого Ханна потребовала, чтобы Джесси отправилась на такси домой.

– Ты достаточно времени провела с семейством Коннелли, – заявила она и остановила машину для себя.

Дома Ханна сразу же отправилась в постель, но оставила на тумбочке у кровати мобильный телефон, включив звук на максимум. Она знала, что должна поспать, но боялась пропустить звонок. Однако целый час пролежала с закрытыми глазами, раздумывая о том, что именно сказала Кейт, от чего отец так побледнел. Что за выражение появилось у него на лице?

Уже засыпая, она нашла ответ на свой вопрос. Страх. То, что прошептала ему Кейт, привело его в ужас.

Неужели она призналась, что устроила взрыв?

Глава 17

Кейт оказалась в ловушке в колодце. В нем не было воды, но каким-то образом она знала, что это колодец. Какая-то сила тянула ее отяжелевшее тело вниз, голова была отсоединена от шеи. Временами она слышала шорох голосов, иногда знакомых.

Мама. Кейт попыталась прислушаться, понять, что она говорит. Мама целовала ее, укладывая спать, и обещала, что скоро она станет взрослой и тоже сможет покататься на яхте ночью.

Папа поцеловал ее на прощание. «Я люблю тебя, пышка-малышка».

Это действительно было или ей снится сон?

Голос Ханны. «Держись, Кейт. Ты мне нужна».

Кошмар. Ночная рубашка в цветочек… она бежит по коридору. Очень важно вспомнить, что произошло. Она почти добралась… на мгновение вспомнила… точно, вспомнила.

Но в следующее мгновение все вокруг снова поглотил мрак.

Глава 18

Инспекторам пожарной охраны удалось поймать Дугласа Коннелли только поздно вечером в четверг.

Они позвонили в больницу и узнали, что он побывал там во второй раз ближе к вечеру. Его сопровождала молодая женщина, и вместе со своей дочерью Ханной он на короткое время заходил в палату Кейт.

Инспекторы перекусили, затем отправились к дому Дуга и стали там ждать, но он появился лишь в начале десятого вечера под ручку с молодой дамой по имени Сандра. Пригласил их подняться наверх в квартиру и тут же налил себе и Сандре выпить.

– Я знаю, вы на службе и вам нельзя, – сказал он.

– Совершенно верно.

Ни Рамси, ни Клейн особо не расстроились, когда уже слегка подвыпивший Дуг налил себе щедрую порцию виски. «Истина в вине», – подумал Рамси. А под воздействием виски наружу может выйти много интересного.

Когда они сели, Сандра заявила:

– Бедняжка Дуг совершенно расклеился, побывав у Кейт. Поэтому я потребовала, чтобы мы сходили куда-нибудь поужинать. Он не ел почти целый день.

Фрэнка и Натана ее объяснения совсем не тронули, и они приступили к расспросам. Голос Дугласа Коннелли звучал не слишком четко, он довольно неуверенно принялся рассказывать о своих разногласиях с дочерью:

– Наши дела в последнее время идут не очень хорошо, но я пытался убедить Кейт, что она преувеличивает размеры бедствия. Подумайте только, сколько стоила земля в Лонг-Айленд-сити тридцать лет назад. Гроши по сравнению с нынешним днем. Там сейчас все меняется, туда перебираются люди. Они наконец поняли, как близко это от Манхэттена. Стаями слетаются всякие художники и прочие артистические личности, совсем как в Вильямбург. Недавно там можно было жить почти даром, но теперь все иначе. То же самое происходит и с Лонг-Айленд-сити. Разумеется, мы получили предложение о покупке нашей земли. Но если мы примем его сейчас, следующие пять лет будем рвать на себе волосы из-за того, сколько денег потеряли.

– Но, судя по тому, что говорят многие свидетели, ваша дочь Кейт считает, что компания стремительно разоряется, – сказал Рамси.

– Кейт упряма. Даже когда она была ребенком, она хотела все сейчас… сию минуту… а не завтра.

– Как вы думаете, могла ли она, пребывая в крайнем раздражении от ваших решений, объединиться с Гасом Шмидтом, чтобы уничтожить комплекс?

– Кейт никогда бы так не сделала!

Оба инспектора заметили, что возмущенный тон Дуга скрывает страх, и оба не сомневались, что знают, о чем он думает. Если член семьи устроил пожар и попытается получить страховку, страховая компания категорически откажется ее выплатить.

Они сменили тему и заговорили об отношениях Кейт и Гаса.

– Насколько мы поняли, ваша дочь очень ему сочувствовала, когда его вынудили уйти на пенсию.

– Поговорите с управляющим фабрикой Джеком Уортом. Гас стал хуже работать, начал допускать ошибки. Все мастера его возраста давно на пенсии, а он не хотел уходить. Учитывая его заслуги, мы даже выплатили ему годичный оклад. Однако он все равно остался недоволен. Он был тогда невероятно зол.

– Это, часом, не Кейт настояла на том, чтобы ему выплатили годичный оклад? – спросил Рамси Дуга.

– Возможно, предложение исходило от нее.

– Мистер Коннелли, кое-кто из ваших работников поделился с нами тем, что им было известно. Говорят, Гас Шмидт как-то сказал, что он готов ради Кейт на все…

– Разумеется, Гас очень любил мою дочь, – ответил Дуг.

В конце беседы, когда пришло время уходить, у инспекторов, хотя они и старались относиться к данному делу непредвзято, возникло внутреннее подозрение, что Кейт нашла добровольного помощника, чтобы сделать то, о чем, как она говорила нескольким людям, давно мечтала.

Глава 19

Уехав от Дугласа Коннелли, Фрэнк Рамси и Натан Клейн, которые провели на ногах двадцать четыре часа, решили, что на сегодня хватит. Они вернулись в Форт-Тоттен, сделали доклад своему начальнику и разъехались по домам.

Рамси жил в Манхассете, симпатичном городке на Лонг-Айленде. Он с облегчением вздохнул, когда свернул на подъездную дорожку и нажал на кнопку, открывающую гараж. Он привык к плохой погоде, но за несколько часов на улице холод, сырость и пронзительный ветер пробрались даже под толстую куртку. Ему отчаянно хотелось забраться в горячий душ, надеть что-нибудь теплое и уютное и пропустить стаканчик. И, несмотря на то что Фрэнк очень сильно скучал по сыну Теду, который учился на первом курсе в университете Пердью, он подумал, что с удовольствием проведет сегодняшний вечер вдвоем с Селией.

«И неважно, сколько времени ты занимаешься своим делом, – невозможно оставаться равнодушным, когда тело погибшего человека увозят на вскрытие, а молодую женщину отправляют на машине «Скорой помощи» в больницу», – подумал он.

Фрэнк Рамси был крепышом шести футов роста и в свои сорок восемь весил почти девяносто один килограмм, но при этом оставался сильным и мускулистым благодаря постоянным тренировкам. Глядя на мужчин своей семьи, он думал, что, скорее всего, к пятидесяти станет совсем седым, но, к своему удовольствию и удивлению, глядя в зеркало, видел, что его волосы по-прежнему остаются цвета перца с солью. Легкий в общении, он мгновенно менялся, если видел некомпетентность своих подчиненных. Но в пожарной части Фрэнка все любили.

Его жена Селия услышала, что машина заехала в гараж, и открыла кухонную дверь. Пять лет назад ей сделали двойную мастектомию, и, хотя доктор утверждал, что сейчас у нее все в порядке, Фрэнк боялся приехать однажды домой и обнаружить, что ее там нет. Сейчас, когда он увидел Селию с собранными в хвост светло-каштановыми волосами, в свитере и слаксах, которые подчеркивали стройную фигуру, и с радостной улыбкой на лице, он почувствовал, что внутри у него все сжалось.

Если с ней что-нибудь случится… Он прогнал эту мысль и поцеловал жену.

– Трудный выдался день, – заметила она.

– Можно и так сказать, – не стал спорить Фрэнк, вдыхая соблазнительный аромат тушеного мяса, которое томилось в медленноварке. Селия всегда его готовила, если знала, что где-то серьезный пожар и невозможно предсказать, когда Фрэнк вернется домой. – Дай мне десять минут, – попросил он. – И еще я бы чего-нибудь выпил перед едой.

– Конечно.

Через пятнадцать минут они сидели рядом на диване лицом к камину в гостиной. Он сделал глоток водки с мартини и выловил из стакана оливку. По телевизору шли новости.

– Сегодня целый день говорят про пожар, – сказала Селия. – А еще они вытащили репортаж про несчастный случай с яхтой, во время которого погибли мать и дядя Кейт Коннелли много лет назад. Ты слышал новости о ее состоянии?

– Она в коме, – ответил Фрэнк.

– Жалко Гаса Шмидта. Я с ним пару раз встречалась. – Увидев удивление на лице мужа, она объяснила: – Когда проходила химиотерапию в Слоун-Кеттеринге. Его жена Лотти тоже там находилась. Мне так ее жаль. Глядя на них, было видно, что они очень близки. Она, наверное, в жутком состоянии. Насколько я помню, у них есть дочь, но она живет где-то в Миннесоте. – Она немного помолчала и добавила: – Нужно выяснить, когда похороны, я бы хотела сходить.

«Как это похоже на Селию, – подумал Рамси. – Она непременно пойдет на похороны. Большинство людей будут размышлять, идти или нет, – и останутся дома». Он сделал глоток водки с мартини, еще не зная, что случайное знакомство его жены с Лотти Шмидт откроет новый аспект в расследовании пожара на фабрике Коннелли.

Глава 20

Любопытство Марка Слоуна касательно его соседки было удовлетворено на следующий день, когда он увидел пятничные утренние газеты и по дороге в офис остановился выпить кофе с бубликом. Пожар в комплексе занимал первые страницы, а на развороте он обнаружил фотографию Ханны Коннелли перед больницей, когда отец усаживал ее в такси. «Какая ирония», – подумал Марк. Фирма, из которой он уволился, и новая, где собирался начать работать, занимались корпоративной недвижимостью. И он уже не раз сталкивался с пожарами, очень удобно возникавшими в тот момент, когда собственность переставала приносить доход.

Слоун помнил, как Билли Оуэн, владелец ресторана в Чикаго, получил большую страховку после второго весьма подозрительного пожара, и следователь страховой компании сказал, что в следующий раз, когда Билли захочет избавиться от собственности, ему следует устроить наводнение.

Откусив кусок бублика, Марк прочитал в газете, что вдова погибшего мужчины, которого звали Гас Шмидт, упрямо твердит, что Кейт Коннелли, дочь хозяина фабрики, договорилась с ее мужем встретиться на рассвете в комплексе. Но, судя по тому, что говорилось в статьях, Шмидт являлся недовольным бывшим работником фабрики. Аналитический ум Марка тут же ухватился за идею, что Гас Шмидт мог быть подходящим человеком, если кто-то хотел сжечь комплекс. В газете имелась и фотография Кейт Коннелли, оказавшейся потрясающей блондинкой.

В любом случае по удивительному стечению обстоятельств ее сестра жила этажом ниже. Он не смог как следует рассмотреть ее из-за темных очков, да еще она отвернулась – наверное, не хотела, чтобы видели ее слезы. Но не вызывало сомнений, что она совсем не похожа на сестру. Впрочем, самое сильное впечатление на него произвела ее подруга с пылающими рыжими волосами, которая изо всех сил старалась ее защитить.

Взяв вторую чашку кофе у официантки за стойкой, Марк принялся раздумывать о своих делах. За прошедшие недели он достаточное количество раз приезжал из Чикаго на свою новую работу и чувствовал себя вполне комфортно с будущими коллегами. Поэтому решил при первом же возможном случае снова открыть дело об исчезновении Трейси. И не только из-за матери – он и сам не переставал думать о сестре. Когда женщина, пропавшая в возрасте четырнадцати лет, через двенадцать или четырнадцать лет после этого сумела сбежать от тех, кто ее захватил, Марк подумал, что, возможно, Трейси удерживают где-то насильно.

В этом месяце ей бы исполнилось пятьдесят, но в его сознании она нисколько не постарела и вечно оставалась двадцатидвухлетней.

Он заплатил по счету и вышел на улицу. В восемь утра на Гринвич-Виллидж было полно людей, направлявшихся в метро. Хотя утро выдалось холодным, дождя явно не предвиделось, и Марк решил, что будет приятно размяться и дойти до офиса пешком. Официально он начинал работать в понедельник, но посчитал, что стоит сходить туда заранее, чтобы быстрее устроиться на новом месте. По дороге он думал про полицейского, который, по словам матери, положил столько сил на расследование исчезновения Трейси. Ник Греко. Мать говорила, что тогда ему было лет сорок, значит, сейчас уже около семидесяти, и он, конечно же, на пенсии. Но можно попытаться найти его в Гугле.

Глава 21

В пятницу утром клерк из офиса патологоанатома получил распоряжение передать тело Гаса Шмидта Чарли Уолтерсу, хозяину похоронного бюро, которому Лотти поручила организовать похороны.

– Если это послужит утешением вдове, – сказал клерк, – сообщите ей, что смерть наступила мгновенно, когда рухнула лестница. Он не почувствовал ожогов на руках, когда его тащили наружу.

Было решено выставить тело Гаса в зале для прощания на один день, чтобы все желающие могли отдать ему последнюю дань, – а затем кремировать.

Клерк, худой лаборант лет тридцати, начал здесь работать недавно, и ему нравилась шумиха, которая нередко являлась составляющей частью всего, с чем ему приходилось иметь дело. Он с удовольствием выслушал историю о взрыве, уничтожившем Комплекс Коннелли, и размышлял о том, что могли там делать Кейт Коннелли и Гас Шмидт в такой ранний час, да еще в тот момент, когда начался пожар. Он понимал, что не должен задавать этот вопрос, но любопытство взяло верх.

– А вы не знаете, что там делали Шмидт и дочь Коннелли?

Почувствовав в лаборанте родственную душу и любителя посплетничать, Уолтерс ответил:

– Никто ничего не говорит. Но всем известно, что Гас Шмидт так и не сумел смириться с тем, что его уволили.

– К нам сюда вчера вечером заезжали пожарные инспекторы за его одеждой. Когда случается подозрительный пожар, они первым делом забирают вещи жертв, в надежде найти какие-нибудь улики.

– Когда мы организуем похороны человека, погибшего при пожаре, всегда бывает расследование, – сказал Уолтерс. – Некоторые из пожаров возникают по воле божьей – например, из-за молнии. Другие являются несчастными случаями – например, когда дети играют со спичками. У нас был один случай с трехлетним ребенком. Он выбежал из дома, а его бабушка умерла, задохнувшись от дыма, пытаясь найти внука. Бывают ситуации, когда человек не может продать дом или бизнес и устраивает поджог, чтобы получить страховку. Говорят, дела Коннелли шли из рук вон плохо.

Уолтерс сообразил, что слишком разболтался. Ему следует подписать бумаги, получить разрешение забрать тело Гаса Шмидта и убраться восвояси.

Глава 22

В пятницу после бессонной ночи Лотти Шмидт под утро задремала. В последний раз, когда она смотрела на часы, они показывали пять минут пятого – то самое время, когда Гас вчера ушел из дома. Он не особенно любил показывать свои чувства, но наклонился и поцеловал ее на прощание. «Неужели он знал, что больше не вернется?» – спрашивала она себя.

Это была последняя мысль перед тем, как Лотти провалилась в благословенный сон. Ее разбудил звук льющейся в ванне воды. На одно короткое, исполненное надежды мгновение она подумала, что вернулся Гас, но тут же сообразила, что это Гретхен, которая вчера днем приехала из Миннеаполиса.

Лотти вздохнула и устало села на кровать. Нащупав халат, которому было уже десять лет, она засунула ноги в тапочки. Халат Гас купил в «Викториас сикрет» и подарил ей на Рождество. Лотти помнила, как, увидев пакет, испугалась, что ее муж потратил деньги на какую-нибудь легкомысленную ночную сорочку и она в жизни ее не наденет. Но оказалось, что в нем лежит красивый халат с голубым рисунком, шелковый снаружи и теплый, приятный для тела внутри. А еще его можно было стирать.

Такие халаты больше не шьют, но, как только на улице становилось холодно, Лотти доставала его и с удовольствием надевала по утрам. Они с Гасом оба рано вставали, не позже половины восьмого. Гас обычно поднимался первым, и, когда она спускалась, кофе уже был готов.

А еще он успевал забрать газеты, и они завтракали в уютном молчании. Лотти всегда читала первым делом «Пост», а Гас любил «Ньюс». Оба пили апельсиновый сок и ели овсяную кашу с бананами, поскольку доктор сказал, что с этого лучше всего начинать день.

Но сегодня ее не будет дожидаться приготовленный мужем кофе. И придется пройти до самого конца подъездной дорожки, чтобы забрать прессу. Парень, который доставлял газеты, отказывался складывать их около задней двери, потому что не хотел задом выезжать на улицу.

Когда Лотти проходила мимо ванной комнаты, она услышала, что вода продолжает литься, и подумала, что Гас пришел бы в ярость от того, что Гретхен тратит так много горячей воды. Он ненавидел расточительность.

Спускаясь по лестнице, Лотти попыталась не думать о том, что во время церемонии прощания у Гретхен может возникнуть соблазн показать соседям фотографии своего дорогущего дома в Миннесоте. У людей, которые хорошо знают Шмидтов, непременно возникнет вопрос, откуда у Гретхен деньги на такой роскошный дом. Разведенная, без детей, проработав много лет в телефонной компании, Гретхен стала массажисткой. «Хорошей массажисткой», – честно подумала Лотти. И, хотя она не слишком много зарабатывала, у нее образовалось немало друзей. Она является активисткой в пресвитерианской церкви, но сначала говорит, а потом думает. Ее нужно только предупредить…

Лотти не додумала свою мысль до конца, а вместо этого отправилась на кухню, включила кофеварку и открыла дверь.

По крайней мере, дождя нет. Она дошла до конца подъездной дорожки и, медленно наклонившись, чтобы сохранить равновесие, подняла три газеты – «Пост», «Ньюс» и «Лонг-Айленд дейли» – и отнесла их в дом.

Внутри она сняла с газет обертки и развернула их. На первых страницах всех трех были фотографии пожара в Комплексе Коннелли. Дрожащими пальцами женщина открыла «Пост» на третьей странице и увидела снимок Гаса и заголовок: «ЖЕРТВА ПОЖАРА – НЕДОВОЛЬНЫЙ БЫВШИЙ РАБОТНИК ФАБРИКИ КОННЕЛЛИ».