Текст книги "Сотки мне мечту"

Мэри Макгиннес
Сотки мне мечту

Глава 1

Прядь медно-рыжих волос упала Кэтрин О’Мэлли на глаза, когда она выкладывала в витрине серебряные украшения. Собрав длинные локоны в пучок, Кэт закрепила их заколкой на затылке и бросила взгляд на часы. До закрытия осталось всего тридцать минут.

Стояла типичная для Кливленда в марте холодная и хмурая погода. Обычно при этом галерея «Америкэн экспрешнз» не пустовала, но сейчас здесь находился только один посетитель.

Впервые после окончания школы искусств Кэтрин захотелось взять уголь и бумагу, но девушка только усмехнулась: «И почему у нас не было таких красивых натурщиков?»

Кэт вдруг стало жарко в этой просторной галерее, и она с грустью подумала, что это плата за безбрачную жизнь в ее двадцать три года.

Через стекло Кэт увидела мужчину, стоящего перед бронзовым настенным фонтаном в дальнем конце бывшего трамвайного депо. Прожекторы на потолке придавали особый блеск каштановым волосам незнакомца.

– Да повернись же, черт побери! – прошептала Кэт.

Ее здравый смысл боролся с ее же любопытством.

Любопытство предлагало спросить, не нужна ли посетителю помощь.

Здравый смысл напоминал, что назойливость служащей может отпугнуть покупателя.

Любопытство говорило, что один взгляд в лицо незнакомца не так уж и опасен.

Здравый смысл победил. Кэт наконец оторвала взгляд от загадочного незнакомца и закрыла витрину.

– Прошу прощения, – раздался низкий голос. – Не могли бы вы передать Лиссе, что с ней хочет поговорить Адам Тормэн?

Все еще находясь за стеклом, девушка улыбнулась. Это был он. Кэт спрятала счастливую улыбку за приветливым дежурным выражением и выпрямилась. У нее перехватило дыхание.

Удивительно, но мужчина оказался еще красивее, чем она ожидала. Взгляд Кэтрин скользнул по его волевому подбородку, выразительным губам, крупному носу с горбинкой и сиявшим глазам в обрамлении густых темных ресниц.

– Адам Тормэн к Лиссе Коуэн, – повторил мужчина, и веселые искорки мелькнули в его удивительных глазах.

Кровь бросилась в лицо Кэт от досады, что она совсем забыла про свои обязанности.

– Простите, я растерялась… У вас такие необычные глаза…

– Вы художник или знаток глаз?

От его улыбки сердце Кэт замерло.

– Нет. Я делаю гобелены. И меня порой вдохновляют самые непривлекательные вещи.

Похоже, ничего более глупого она не произносила с тех пор, как научилась говорить.

– Гобелены? Замечательно! Может быть, вы мне расскажете об одном из них?

Мистер Тормэн показал на многослойный гобелен, подвешенный к потолку на рейках и покачивающийся от сквозняка, гулявшего в старом здании. Четыре сотканных куска материи составляли единую композицию. Множество оттенков красного цвета, от алого до бледно-розового, были смешаны так умело, что казалось, будто над их головами развеваются языки настоящего пламени.

Улыбка исчезла с лица Кэт.

– К сожалению, экспонат не продается. Это собственность хозяйки галереи.

– Не важно, – ответил Тормэн. – Я не собираюсь его покупать. Мне нужно поговорить с художником о большом заказе.

– Очень жаль, но этот автор не работает на заказ. – Кэт невольно сжала ключи от замка на витрине. – Но в нашей галерее выставлено много прекрасных работ. Я уверена, что вы найдете того, кто заинтересуется вашим предложением.

– В работе этого художника есть что-то особенное. Может быть, Лисса использует свое влияние, чтобы уговорить его? – Он вдруг замолчал. – Кстати, а почему здесь нет таблички? Не правда ли, странно?

– Вовсе нет. Экспонат из коллекции Лиссы, а поскольку художник не работает на заказ, то нет необходимости упоминать ее имя.

– Ее? – Посетитель оживился. – Вы ее знаете?

– Да, знаю. – Кэт вздохнула. – Но не смогу уговорить принять ваше предложение.

– По крайней мере вы можете сказать, как называется эта работа?

Несколько секунд Кэт колебалась, затем все-таки ответила:

– «Проходя через пламя».

– Интересное название. Держу пари, что это очаровательная женщина.

Кэт грустно улыбнулась и покачала головой:

– Боюсь, самая обыкновенная. И совершенно не работает на заказ.

– Очень жаль. – Адам Тормэн задумчиво глядел на гобелен. – Очень эффектно! Но если вы уверены, что автор не станет со мной говорить, наверное, придется поискать кого-нибудь еще.

– Я думаю, Лисса поможет найти подходящего художника для вашего проекта, мистер Тормэн.

– Адам.

Кэт проигнорировала эту ремарку и вышла из-за витрины.

– Лисса в офисе.

Адам положил широкую ладонь на плечо Кэт и повернул ее лицом к себе.

– Ну так что?

– Что – «что»? – спросила она.

– На что могут вдохновить мои глаза?

Озорной огонек, блестевший в их янтарной глубине, говорил Кэт, что мужчина ее дразнит и получает от этого огромное удовольствие. «Ну если уж играть, то вдвоем», – решила девушка и окинула его оценивающим взглядом.

– Увы, я работаю только для женщин.

– Уверяю вас, я подходящий объект для вдохновения.

Кэт едва не рассмеялась, но невольно снова сосредоточилась на мерцающей глубине его глаз.

– Шелк, – мечтательно сказала она. – Да, я это вижу. Прекрасное платье из золотистого шелка. – И показала на своей фигуре контуры этого платья. – Думаю, что я пропущу через ткань тонкую металлическую нить, которая будет неуловимо просвечивать.

– Чтобы зажечь неуловимый блеск в моих глазах?

– В вас, мистер Тормэн, нет ничего неуловимого.

Они оба рассмеялись так, будто были знакомы несколько лет, а не несколько минут.

– Я бы хотел увидеть вас в таком платье, с волосами, распущенными по плечам.

Его взгляд и голос были как теплый мед. Кэт захотелось узнать, какие у него губы, каково их прикосновение к ее губам. Как ни странно, Адам Тормэн завладел ее мыслями.

– Если я когда-нибудь сделаю такое платье, то не для себя. Оно окажется в магазине или галерее, где продаются мои работы.

Кэтрин показала на витрину с шарфами, шалями и накидками из пышного мохера с такой замысловатой игрой цвета, что их немедленно хотелось потрогать. Адам подошел к витрине и погладил соблазнительно мягкий шарф.

– Вы настоящий мастер!

– А как же! – раздался голос сзади. – Только слишком упряма, чтобы признать это.

Они разом обернулись и увидели Лиссу Коуэн, хозяйку галереи.

Кэт в сотый раз захотелось быть высокой и стройной, а не тощей коротышкой, иметь прямые черные волосы вместо непослушных рыжих кудряшек и матовую кожу, а не усыпанную веснушками.

– Я вижу, вы уже познакомились. – И Лисса дружески обняла Адама.

– Официально – нет. Мы обсуждали проблему вдохновения.

– Тогда сделаем это официально. Кэт, это Адам Тормэн. Он архитектор в компании «Страутер, Дэй энд Янг». Адам, – продолжала хозяйка, – это Кэтрин О’Мэлли, моя ассистентка, прекрасная подруга, а в настоящее время – свободный художник.

– Очень приятно, Кэт.

Во время рукопожатия, которое длилось чуть дольше, чем полагается, тепло от его мозолистой ладони растеклось по ее руке. Кэт поняла, что краснеет. Еще бы! Этот человек заставил ее, деловую женщину, снова почувствовать себя школьницей.

Адам отпустил руку Кэт после нежного пожатия.

– Почему ты называешь подругу свободным художником? Ведь ты продаешь ее изделия в галерее, – спросил он у Лиссы.

– Они очень милые и пользуются спросом, но Кэт способна на большее, – фыркнула Лисса.

– Старая история. – Кэт не могла скрыть раздражения. – Это никого не интересует!

– Меня интересует, – возразил Адам. – Мне нравится игра цвета и ощущение легкости в ваших работах. Вы делаете что-нибудь, кроме одежды?

– Нет.

– Да!

Кэт и Лисса ответили одновременно и обменялись выразительными взглядами.

– Простите, если я проигнорирую ваши ответы и объясню, почему задал такой вопрос. – Адам повернулся к Лиссе. – Я вхожу в группу, которая работает в новой штаб-квартире «Интертеч интернэшнл». Правление компании решило использовать работы местных художников для оформления интерьеров.

– Замечательно! – Лисса бросила вызывающий взгляд на подругу.

– Мы тоже так думаем, – согласился Адам. – Люди со всего мира будут приезжать в «Интертеч», поэтому отборочная комиссия хочет получить произведения высшего класса.

– Вы пришли как раз по адресу, – заметила Кэт. – Лисса представляет лучших художников и ювелиров в городе. У вас будет единственная проблема – выбирать из множества талантливых людей.

– С такой проблемой жить можно, – заверил ее Тормэн. – Я посмотрел галерею, но мне нужна информация.

– Конечно. – Лисса обернулась к Кэт: – Покажи галерею Адаму. Он объяснит, что его интересует, ты расскажешь о том, чего нет на витринах, я же пока оформлю счета.

– Может быть, ты, Лисса? Ты ведь знаешь художников лучше, чем я.

– У меня есть идея, – сказал Адам. – Мы с Кэт обойдем галерею и составим список. А затем втроем все обсудим за ужином.

Кэтрин стиснула зубы, чтобы не показать свою радость, хотя на груди Адама, казалось, так и красуется табличка с надписью: «Осторожно! Ваша решимость избежать близости подвергается риску!»

– Это мой излюбленный способ решать вопросы, – ответила Лисса. – Как насчет «Пьетро»?

– Я хотела бы пойти с вами, – сказала Кэт, стараясь говорить с искренним сожалением, – но у меня уже есть планы на вечер.

Лисса посмотрела на нее с удивлением:

– Ты имеешь в виду премьеру нового шоу?

– Пойдемте с нами, – попросил Адам. – Я хочу услышать, почему Лисса считает вас художником, а вы себя – нет.

– Это скучная история. И я не хочу говорить об этом с посторонним человеком.

Адам только усмехнулся:

– Пойдемте, Кэт. После бокала вина мы уже не будем чужими друг для друга.

– Но и не станем после бокала вина близкими друзьями.

– Это зависит от вина, – улыбнулся ей Адам.

Кэт старалась выглядеть равнодушной, но не смогла удержаться от улыбки.

Лисса забарабанила по стеклу ногтями.

– За это время вы бы уже прошли половину галереи.

Кэт пожала плечами в знак подчинения и ушла за ручкой и блокнотом.

– Чем она занимается? – спросил Адам.

Лисса показала на пламенеющий гобелен, подвешенный к своду:

– Вот одна из ее работ.

– Вы что, издеваетесь?! – Адам присвистнул. – Я спрашивал ее об этом. Сказал, что хочу поговорить с этим художником насчет крупного заказа.

– И Кэтрин ответила, что автор больше не работает на заказ.

– Точно! – Адам оглядел галерею. – У тебя есть еще что-нибудь из ее изделий, кроме одежды?

– Только слайды и воспоминания. Все остальное продано. – Лисса вздохнула. – Я оставила этот гобелен, потому что не могу получить от нее ничего другого.

Адам не мог оторвать глаз от гобелена.

– Не могу тебя за это упрекнуть – он великолепен! Но почему только один?

– Потому что Кэтрин действительно больше не работает на заказ. Это была ее последняя большая работа, перед тем как она окончила школу искусств и отказалась от стипендии для продолжения учебы в Европе. У Кэт умерла мать, и ей теперь приходится заботиться об отце.

– Тяжелый случай. Он, должно быть, серьезно болен?

Лисса сардонически усмехнулась:

– О! Еще как! Помешан на музыке и страдает аллергией на чувство ответственности.

Кэт взяла ручку и блокнот. Выходя из офиса, она на мгновение увидела свое отражение в зеркале и с трудом поборола желание поправить прическу и подкрасить губы. Девушка напомнила себе, что ей нужно проявить сдержанность и только показать экспонаты.

Кэт вернулась к Адаму и Лиссе. Подчеркнуто равнодушные лица выдавали их: друзья говорили о ней.

– Так, значит, это была ваша работа? – Адам приподнял брови. – Я потрясен!

– Воспоминание о юности, – ответила Кэт. – Когда учишься, хочешь потрясти мир. А потом сталкиваешься с реальностью, становишься взрослее, опытнее…

– Послушай, старушка, я на восемь лет тебя старше, но не собираюсь хоронить себя раньше времени. – Лисса была в гневе. Она чертыхнулась и царственной походкой направилась в офис. Затем остановилась и бросила им: – Счастливо оставаться. Через двадцать минут я вернусь, чтобы поздравить оставшегося в живых.

Кэт приготовила ручку и посмотрела на Адама:

– Итак, что вас интересует, мистер Тормэн?

– Адам, – напомнил он.

Кэт строго постучала ручкой по блокноту.

– Меня интересует многое. – Он лениво улыбнулся. – Ужин при свечах, прогулки по лесу, вечер у камина… Остановите меня, когда вам что-нибудь понравится.

Боже! Она согласилась бы на все! Сердце Кэт готово было выскочить из груди. Она представила себе прогулку с Адамом по зимнему лесу: они сидят на поваленном дереве, он прижимает ее к себе. Она смотрит в его страстные глаза, Адам наклоняется, чтобы поцеловать ее…

– Ничего из этого мне не нравится, мистер Тормэн.

Кэт выставила перед собой блокнот, как щит.

– Черт побери! Вам просто нет равных! – воскликнул он с восхищением. – Как умело вы отметаете все, чего не желаете слышать!

– Мы, кажется, не очень-то преуспели в осмотре галереи.

Кэт говорила подчеркнуто строго, как воспитательница детского сада с очень непослушным ребенком.

– Мисс О’Мэлли, вы очень настойчивая женщина. – Адам вздохнул. – Я сдаюсь.

– Отлично!

– На какое-то время.

Не обращая внимания на последнее замечание, она направилась к настенному фонтану, который Адам рассматривал раньше.

– Вам это, кажется, понравилось?

– Мне нравится, как этот художник работает с металлом. Вам не кажется, что бронзовая и стальная скульптуры сделают атмосферу в зале заседаний правления слишком холодной?

– Совсем не обязательно. Это зависит от размера помещения, точки обзора, освещения – от самых разных факторов.

Адам описал зал заседаний, и разговор перешел на технические детали. Они обсуждали идеи, то соглашаясь друг с другом, то споря.

Кэт становилась все оживленнее. Ее глаза воодушевленно горели. Лицо раскраснелось. Локоны выбились из пучка и падали на шею.

Адам же, наоборот, никак не мог сосредоточиться. У него не укладывалось в голове, как эта девушка, столь увлеченная искусством и с таким глубоким пониманием сущности творчества, может удовлетвориться изготовлением одежды, хотя и очень красивой.

– Вы меня слушаете? – спросила Кэт, оглянувшись.

Прядь волос упала ей на глаза. Со вздохом разочарования она вынула заколку и распустила волосы.

Адам испытывал странные чувства. На девушке не было расшитого золотом платья, но рассыпавшиеся по плечам роскошные волосы придавали ей царственный вид.

Кэт провела рукой по медно-рыжим волосам, убрав их с лица. Картины, одна соблазнительнее другой, пронеслись в голове Адама. Кэт в золотом платье. Кэт в белой атласной ночной рубашке. Кэт в его объятиях, страстная и покорная, с волосами, рассыпавшимися по его рукам… Во рту у него пересохло.

– Я, должно быть, пропустил последнюю фразу.

Адам с трудом оторвал язык от неба, а Кэт сделала пометку в блокноте и улыбнулась.

– Итак, о главном вестибюле. Есть какие-нибудь идеи?

– Я хотел бы использовать здесь что-нибудь из текстиля, – ответил Адам. – Здание компании находится на территории, окруженной лесом. С трех сторон стекло, так что сезонные изменения в природе обеспечат визуальные картины, но они могут казаться иногда слишком холодными, поэтому вестибюль надо чем-нибудь смягчить и согреть.

– Текстиль – прекрасное средство, чтобы придать тепло интерьеру, – согласилась Кэт. – Большие композиции из стеганых материалов успешно используются при оформлении интерьеров коммерческих зданий.

– Я предпочел бы что-нибудь тканое, подвешенное к потолку, покачивающееся от потоков воздуха.

– Вы имеете в виду какого-то конкретного художника? – подозрительно спросила Кэт.

– Вас.

– Ах, как оригинально! Вы хотите повесить самый большой в мире шарф в холле вашего нового здания?

– Я хочу одну из ваших трехмерных композиций.

– А я хочу, чтобы вы перестали меня доставать! Но похоже, мы оба хотим невозможного.

– Знаете, мисс О’Мэлли, вы просто неотразимы, когда сердитесь, – заметил Адам.

– Давайте заключим перемирие. – Кэт протянула руку с располагающей улыбкой. – Вы зовете меня Кэт, а я вас – Адам. Вы не будете уговаривать меня делать то, чем я больше не занимаюсь, а я помогу найти изделия для «Интертеч».

– Хорошо, перемирие. По крайней мере на время ужина!

Он взял Кэт за руку и улыбнулся.

Находиться рядом с Адамом было все равно что балансировать на краю Ниагарского водопада – страшно и весело.

Зазвенел колокольчик, дверь открылась, и в галерею вошел седой мужчина.

– Папа! – Кэт быстро направилась к нему. – Что ты здесь делаешь?

Они обнялись в центре галереи. Отец взглянул на Адама и грустно покачал головой.

– Мне нужно с тобой поговорить, но я вижу, у тебя клиент.

– Да, но он может подождать. Мы сегодня вместе ужинаем.

Отец посмотрел на Адама с любопытством и помахал ему рукой:

– Идите к нам, молодой человек! – И, понизив голос, шепнул Кэт: – А парень ничего.

Не дожидаясь ответа, он сделал шаг навстречу Адаму и схватил его за руку.

– Я Марти, отец Кэтрин Мэри.

– Адам Тормэн. Очень приятно познакомиться, сэр.

– Рад слышать, что вы пригласили мою дочь поужинать. Она слишком много работает.

– Папа! – Кэт почувствовала, что краснеет, как озеро Эри на закате. – Это деловой ужин. С нами идет Лисса.

– Ах вот как! – На широком лице Марти отразилось разочарование.

– Ну может быть, у нее будут дела после ужина и вы сможете получше узнать друг друга за чашечкой кофе? А чем вы занимаетесь, молодой человек?

– Я архитектор.

Кэт искоса взглянула на Адама и с облегчением увидела веселую усмешку в уголках его губ.

– Ого! Бьюсь об заклад, что это прибыльное занятие.

Кэт пыталась понять, рассматривает ли отец Адама как потенциального поклонника для нее или как возможного инвестора для себя.

Адам показал рукой в сторону офиса:

– Я пойду к Лиссе. Рад был познакомиться.

Марти кивнул и улыбнулся, но Кэт видела, что он чем-то озабочен.

– Что-нибудь случилось, папа?

– И да и нет.

Он снял очки в металлической оправе и начал протирать их концом галстука. Кэт заметила возбужденный блеск в его выцветших голубых глазах, блеск, которого она не видела с тех пор, как ее мать умерла. Но Кэт увидела и тревогу.

– Ты чересчур уж строга к старому человеку, Кэтрин Мэри.

– Не говори ерунды, папа. Тот, кто управляет таким заведением, как «Коммон граунд»,[1]1
  «Коммон граунд» можно перевести как «общая территория» и «общая музыкальная тема». – Примеч. пер.


[Закрыть] всегда молод, даже если ему шестьдесят пять.

– Приятно слышать, но твоя мать управляла клубом со дня его основания. Через несколько месяцев после ее смерти я освободился от всех иллюзий относительно своих способностей к бизнесу. Если бы ты не занялась клубом, он прогорел бы уже год назад.

Кэт закусила губу и нахмурилась.

– Это не очень надежно, но мы все же там зарабатываем. Еще шесть месяцев – и мы вылезем из долгов.

В глазах отца появилось виноватое выражение. Этот взгляд она часто видела, когда была маленькой. Кэт нежно обняла отца за шею.

– И куда ты уезжаешь на этот раз?

– Ты знаешь, меня пригласили на день Святого Патрика в Чикаго. Естественно, я не мог отказаться, когда меня попросили заменить Шона, тем более ты знаешь, что я люблю ирландскую музыку больше всего.

На этот раз Кэт просто покатилась со смеху:

– Да, больше всего! Если не считать диксиленда, блюза и любой другой музыки, которую тебя приглашают играть.

Кэт перестала смеяться, когда отец показал ей заказное письмо.

– Из банка? Что им еще нужно? Надеюсь, это не по поводу последнего платежа по закладной? Я же объяснила им…

Марти тяжело вздохнул. Кэт перевернула конверт и посмотрела на штамп.

– Папа! Оно же пришло почти месяц назад! Почему ты не дал мне его сразу? Мы же договорились, что всеми финансовыми делами буду заниматься я.

– У меня не хватило духу. Но позвонили из банка, хотят поговорить с тобой в понедельник, поэтому, я думаю, ты должна все знать.

У Кэтрин засосало под ложечкой. Не отрывая взгляда от пола, отец наконец произнес:

– Это уведомление о том, что нас лишают права пользования.

Глава 2

Кэт услышала, как захлопнулась дверь за ее отцом. Она опустилась на край скамьи из черного дерева и разгладила скомканную бумагу. Банк отказывает им в праве выкупа клуба. Теперь придется покинуть родной дом навсегда.

У нее было одинокое детство. Отец часто бывал в разъездах, а мать все время посвящала бизнесу, но квартира над музыкальным клубом была для Кэт олицетворением благополучия.

Чувство горького сожаления захлестнуло ее. Если бы только родители не взяли кредит, чтобы расширить «Коммон граунд»! Если бы ее мать не сбил пьяный водитель! Если бы отец мог сам управлять клубом!

– Но они взяли кредит, мать погибла, а отец может только играть…

Кэт шептала эти слова и водила пальцами по бумаге, так что на извещении оставались следы от ее ногтей.

Она отказалась от стипендии и планов на будущее. И ради чего? Ради того, чтобы убедиться: всех ее усилий оказалось недостаточно для спасения клуба, услышать слова отца: «Встряхнись, дочка, это еще не конец света»?

Кэт наконец поняла, почему любимым маминым выражением было: «Не можешь исправить – терпи».

Девушка подумала, что самым трудным будет сообщить эту новость работникам клуба. Они заслужили того, чтобы услышать это от отца. Многие работали в клубе годами, отказываясь от более выгодных мест, поскольку верили в идею «Коммон граунд».

А идея действительно была хорошая. Ее родители страстно верили, что музыка может объединить мир, что, изучив различные музыкальные традиции, люди научатся лучше понимать друг друга. Ее родители посвятили этому свою жизнь. Самые известные музыканты останавливались в «Коммон граунд», когда приезжали в Кливленд, зная, что здесь они могут отдохнуть, послушать музыку и дать импровизированный концерт.

Глубоко вздохнув, Кэт задумалась о том, что предстоит сделать в первую очередь. Поставки продуктов должны быть отменены. Поскольку Марти так затянул с объявлением плохих новостей, у нее теперь был всего месяц, чтобы найти достаточно большое помещение для обстановки квартиры, а также пряжи и ткацкого оборудования, занимавшего большую часть подвала в «Коммон граунд».

В своих горьких размышлениях Кэт не сразу почувствовала, как Адам прикоснулся к ее плечу и сел рядом.

– Лисса почти закончила, так что мы можем перекусить.

Кэт достала ручку и записала несколько слов на обратной стороне извещения, подумав, что придется отправить вещи на склад, если не удастся найти большую квартиру.

– У меня изменились планы. Я не смогу пойти.

– Почему? – Адам накрыл ладонью ее руки. – Что мешает нам поужинать?

– Семейные дела. – Кэт высвободила руки и потерла виски. – Я была бы рада впасть в спячку на ближайшие несколько недель и совсем забыть не только о еде.

– Семейные дела, – медленно повторил Адам. – Постойте… Марти… Марти О’Мэлли! Ваш отец – владелец «Коммон граунд»?

– Откуда вы знаете про клуб?

– Лисса упомянула о нем, когда рассказывала о том, чем вы занимаетесь, а я только сопоставил факты.

– И что же она рассказала? – горько улыбнулась Кэт. – Что отец сломал мне жизнь и карьеру? Или что он всегда был непрактичным недотепой, а я – идиотка, которая о нем заботится?

– Я получил самую общую информацию. Лисса ничего не говорила о вашей загубленной жизни и невостребованном таланте. – Он иронически приподнял бровь. – А что, это правда?

– Конечно, нет! С талантом, слава Богу, все в порядке, хотя Лисса и считает, что я трачу его впустую.

– Ну вы же довольны своей жизнью. И занимаетесь тем, о чем всегда мечтали…

– Да! – отрезала Кэт.

– В самом деле? – Адам сверлил ее взглядом.

– Не совсем. – Кэт закусила губу, встала и отошла от скамьи.

– Я не думала делать одежду для заработка, но работа идет успешно. Этот бизнес развивается с поразительной скоростью.

– Я спрашиваю не о бизнесе, а о жизни, – напомнил Адам.

– Это одно и то же.

Адам покачал головой и неодобрительно взглянул на нее. Затем встал и положил руки ей на плечи.

– А развлечения, встречи с друзьями, личная жизнь?

– Вы всегда такой любопытный?

Кэт освободилась от его рук и взяла со скамьи блокнот и ручку.

– Чаще всего да, – рассмеялся Адам. – Это у меня наследственное. Мы все любим устраивать чужую жизнь.

– А в нашей семье есть традиция заниматься только своим делом, – раздраженно парировала Кэт.

– И вам это хорошо удается. Вы еще не задали мне ни одного лишнего вопроса. – Он в задумчивости потер подбородок. – Теперь понятно почему. Я начинаю думать, что интересую вашего отца больше, чем вас.

Кэт издала сдавленный смешок.

– Как вам удается смешить меня каждый раз, когда я на вас сержусь?

– Это еще один из моих талантов. – И Адам направился к стенду с изделиями Кэт. – Но при этом я не позволяю уходить от темы разговора.

Взяв мохеровый шарф, он провел по нему тыльной стороной ладони.

– Вы делаете очень красивые вещи, – сказал он, – но я думаю, что ваш талант не используется и наполовину. – Адам набросил шарф на шею Кэт и притянул ее поближе к себе. – Как вы находите компромисс между своими желаниями и реальностью?

Кэт посмотрела в его глаза с золотистой радужкой, слишком много знающие, слишком манящие, слишком… У нее снова пересохло во рту. Ей хотелось бежать от этой опьяняющей близости. Но ноги не слушались.

– Это не компромисс, – прошептала она. – Просто необходимость. Я должна заботиться об отце, а это самый надежный способ.

– Надежные вещи скучны, Кэт. Попробуйте еще раз. У вас есть отличный шанс.

– Для вас – может быть. Но для меня – нет. Я знаю, что такое риск. Того, что я видела, мне хватит на всю жизнь.

Она сделала усилие, чтобы удержать слезы, уже обжигавшие веки.

– Послушайте, жизнь не стоит на месте. – Адам обнял ее и погладил по спине. – Вы измените свое мнение, когда придет подходящий момент.

– Готово! – донесся из офиса голос Лиссы. – Уже седьмой час, так что пора закрываться.

Кэт отскочила от Адама и быстро повесила шарф на место.

– Вам удалось договориться?

Лисса шла к ним уже в плаще и несла накидку и сумку Кэт.

– Переговоры были конструктивными, мы заключили перемирие, – ответил Адам.

Кэт рассмеялась и продолжила:

– Мне даже удалось убедить Адама, что я не могу работать для «Интертеч».

– А я по-прежнему считаю, что вы прекрасно подходите для такой работы. С моей стороны это было стратегическое отступление перед новой атакой.

Лисса поддержала Адама:

– Правильно! Разве ее работа не будет совершенством? Эффектная и элегантно-простая!

– Лисса! Ты говоришь с таким жаром, что просто удивительно, как ты еще не взлетела! – воскликнула Кэт. – Ты ведь даже не видела нового здания «Интертеч». Мой стиль может оказаться совершенно неподходящим.

– Думаю, Адам вряд ли выберет что-нибудь неподходящее, – возразила Лисса, подняв брови. Она холодно посмотрела на Кэт, затем повернулась к Адаму и снова оживилась: – Я-то знаю, что Кэт может сделать это, но согласится ли художественный совет с такой идеей? У нее нет новых работ.

– Вы что, оба глухие? – спросила Кэт, не веря своим ушам. – Я больше не занимаюсь гобеленами. Ведь это разовая работа. Конечно, полезная для моей репутации, но нет никакой гарантии, что заказы будут еще, а мне нужен постоянный источник дохода. Неужели вы не понимаете, что придется бросить изготовление одежды, если я буду работать над этим гигантским проектом?

– Но в «Коммон граунд» нет помещения для такой работы, – перебила ее Лисса, – а ты не хочешь даже думать о кредите для расширения бизнеса, потому что у тебя куча проблем с делами отца. Не таким ли доводом обычно заканчивается подобный разговор?

– На этот раз нет.

Кэт криво усмехнулась и смяла извещение в кулаке.

– Если вам нужно помещение, то я могу решить эту проблему, – предложил Адам.

– Давайте выйдем отсюда и будем все решать за ужином, – взмолилась Лисса. – Я умираю с голоду.

– Мне эта идея по душе, но Кэт говорит, что у нее семейные проблемы.

– Всякий раз, когда появляется Марти, возникают проблемы, – усмехнулась Лисса. – Что случилось на этот раз? Ты же платишь по счетам, так что, я надеюсь, вам не отключили воду и электричество?

– Отец выступает в Чикаго на день Святого Патрика и попросил меня уладить кое-какие дела.

– Сделай это завтра.

Кэт обдумывала варианты: провести вечер одной, размышляя о том, как бы спасти «Коммон граунд», или слушать разговор Лиссы и Адама о заказе для «Интертеч». Неожиданно она рассмеялась и пожала плечами:

– А впрочем, почему бы и нет? Ужин есть ужин, а раньше понедельника я все равно не смогу разобраться с делами.

Лисса внимательно посмотрела на Кэт, но в это время зазвонил телефон.

– Галерея «Америкэн экспрешнз». Миссис Лэкворди! Как я рада вас слышать! – Хриплый голос Лиссы неожиданно стал елейным.

Кэт взглянула на Адама и попросила:

– Постучите по дереву. Миссис Лэкворди возглавляет благотворительный комитет больницы «Мэрси».

– Что вы! Конечно, удобно! – продолжала Лисса. – Через двадцать минут? Прекрасно!

Она положила трубку и, сияя, посмотрела на Кэт и Адама:

– Не могу поверить! Комитет собирается устроить аукцион экспонатов из моей галереи! – Лисса стала расстегивать плащ. – Они сейчас приедут.

– В шесть вечера в субботу? Почему ты не договорилась с ними на понедельник? – возмутился Адам.

– Возможно, это просто небольшая проверка моей готовности к работе.

– Вот здорово! – Кэт обняла подругу. – Я останусь, чтобы помочь тебе.

– Лучше я сама. Приятного ужина. Я позвоню завтра утром и расскажу, как все закончилось. Желаю тебе хорошо провести время в обществе Адама. Честное слово, Кэт, иногда мне кажется, что ты дала обет не развлекаться.

– Точнее, не усложнять себе жизнь, – огрызнулась Кэт, не сразу сообразив, насколько выдают ее эти слова.

– Вдохновение и усложнение. – Адам расплылся в улыбке.

Он взял красную мохеровую накидку и надел ее на плечи Кэт, слегка коснувшись рукой ее шеи.

Кэт вздрогнула. Она не могла понять, было ли это возбуждение от прикосновения или от страха провести вечер с этим мужчиной.

– Хотите прогуляться или поедем на машине?

– Я бы пошла пешком. До «Пьетро» недалеко, а я люблю бродить по итальянскому кварталу. Там всегда так много интересного!

Они неторопливо пошли по улицам, и, когда оказались у ресторана, скованность Кэт окончательно исчезла. Она даже почувствовала голод и с наслаждением вдохнула соблазнительные ароматы, доносившиеся с кухни.

Немедленно появился хозяин, широко улыбаясь из-под пепельных усов.

– Адам, как я рад тебя видеть! – Он крепко обнял Адама и посмотрел на Кэт. – Ты, должно быть, счастлив, находясь в обществе такой красивой женщины. Твой вкус с годами улучшается! Я посажу вас у камина, чтобы вы смогли согреться. И сразу по бокалу вина, чтобы согреться изнутри.

Хозяин убежал, сияя от удовольствия.

– Можно было бы согреться и чашкой кофе, – заметила Кэт, снимая накидку и вешая ее на спинку стула.

– Конечно, но я не мог отвергнуть его итальянское гостеприимство и тем самым задеть чувство национальной гордости.

– Не думала, что вы специалист по итальянцам.

Искры, отражавшиеся в глубине глаз Адама, согревали ее гораздо сильнее, чем пляшущий огонь камина.

– Мне двадцать девять лет. Я родился и вырос здесь, в доме, который построил мой дед.