Текст книги "Очарование тьмы"

Глава двадцать третья

Посреди ночи я почувствовала, как он выскользнул из-под моей руки, но решила, что он просто перевернулся во сне, а когда проснулась рано утром, его уже не было рядом. Только служанка с настороженными глазами и подносом, полным пирожных с сухофруктами и кремом. Она опустила его на стол и сделала реверанс.

– Меня зовут Тильда. Его величество велел передать вам, что у него встреча и он заглянет к вам позже. А пока я готова помочь вам во всем, что потребуется.

Я опустила взгляд на измятое платье, в котором уснула.

– Мадам Рэтбоун скоро пришлет еще одежды, – сообщила Тильда. – Она также хотела узнать, не желаете ли вы, чтобы ваши предыдущие вещи были вычищены, или же… их надлежит сжечь?

Конечно, они предпочли бы сжечь все. И пусть мой наряд не подлежал восстановлению, однако с моими башмаками и особенно с перевязью Вальтера я не была готова расстаться. А потом, когда я подумала об этом, мне захотелось сохранить и остатки платья от многих рук и разных родов. Я сказала, что почищу все сама, если их мне принесут.

– Я сейчас же распоряжусь, госпожа.

Она сделала реверанс и выскочила из палатки.

Потом я расчесала волосы, натянула изящные туфельки, которые одолжила мне Вила, и отправилась на поиски кабинета полковника Бодина.

Толстые стены заставы ярко блестели в лучах утреннего солнца. Все в гарнизоне выглядело чинно, нарядно и просто устрашало своим порядком. От него исходила уверенность королевства, прочного до самого своего фундамента. Даже земля между зданиями была аккуратно присыпана гравием оранжевого цвета. Он мягко хрустел под моими ногами, пока я шла к длинному строению, напоминающему вчерашнюю столовую, но с маленькими высокими окнами. Скорее всего, рассудила я, обитатели этого дома не хотели, чтобы кто-либо видел, кто встречается внутри него.

Когда я открыла дверь, офицеры удивленно переглянулись между собой, но ни Рейфа, ни Свена, ни полковника Бодина там не оказалось.

– Ваше высочество, – произнес лейтенант Бельмонте, поднимаясь на ноги. – Можем ли мы чем-то помочь вам?

– Мне сказали, что мы встречаемся сегодня. Так что я пришла, чтобы продолжить наш вчерашний разговор. О венданской армии. Вы должны быть в курсе…

Капитан Хейг с громким стуком уронил на стол толстую стопку бумаг.

– Король уже сообщил нам о событиях в Венде, – сказал он, а затем, окинув взглядом мое измятое платье, добавил: – Пока вы спали.

Я разгладила юбку.

– Я уважаю то, что король, возможно, уже сообщил вам, но он не видел того, что видела я, когда…

– Вы подготовленный солдат, ваше высочество?

Он оборвал меня так резко, что с тем же успехом мог просто отвесить мне пощечину. Жало обиды с шипением рассекло воздух между нами. Так вот как все должно было быть? Я подалась вперед, уперев обе ладони в стол, и встретила его взгляд.

– Да, капитан, хотя, возможно, я обучена несколько иной разведке, нежели вы.

– О, разумеется, – произнес он, откидываясь в кресле, и в его тоне прорезалось презрение. – Это верно. Армия Морригана действует несколько иначе. По-видимому, это как-то связано с вашим «даром». – Он ухмыльнулся офицеру, сидящему рядом с ним. – Ну, вперед. Почему бы вам не рассказать нам о том, что вы видели?

Вот же задница. Судя по всему, заявление Рейфа о том, что я его будущая королева, не имело для капитана какого-то значения – по крайней мере, пока короля не было рядом, – однако я не могла позволить ни гордости, ни презрению помешать мне поделиться с ними тем, что они должны были знать. И я рассказала все, что было мне известно о военном городке Комизара.

– Сто тысяч вооруженных солдат – просто ошеломляющее заявление, – заметил капитан, когда я закончила. – Особенно для такого отсталого народа, как варвары.

– Они не такие уж и отсталые, – парировала я. – И люди, с которыми я сюда прибыла, Каден и Гриз, они могут подтвердить мои слова.

Внезапно капитан Хейг поднялся со своего кресла, его лицо приобрело новый оттенок.

– Позвольте напомнить вам, ваше высочество, что мы только что потеряли двадцать восемь человек из-за варваров. И единственный способ получить информацию от таких дикарей, как они, – это конец узловатой плети.

Я подалась вперед еще больше.

– И совершенно очевидно, что вы предпочли бы получить ее тем же способом и от меня.

Капитан Эйзия положил ладонь на руку Хейга и что-то прошептал ему на ухо.

Хейг сел.

– Поймите, пожалуйста, ваше высочество, – обратился Эйзия уже ко мне, – потеря взвода стала очень тяжелым ударом для всех нас, особенно для капитана Хейга. В этом подразделении служил один из его двоюродных братьев.

Мои руки соскользнули со стола, и я выпрямилась, делая успокаивающий вдох. Я понимала, что такое горе.

– Примите мои соболезнования, капитан. Я сожалею о вашей потере. Но, пожалуйста, не стоит заблуждаться. Я в долгу перед теми, кого вы оклеветали, и если они не будут приглашены к вашему столу, то не ждите, что я тоже там окажусь.

Его густые брови опустились к самым глазам.

– Я передам ваши пожелания полковнику Бодину.

Я уже было собралась уходить, но тут дверь в глубине комнаты отворилась, и из нее вышли полковник Бодин, Свен, Рейф и Тавиш. Увидев меня, они замерли, а глаза Рейфа на мгновение полыхнули яростью, словно я его оскорбила.

– Я как раз уходила, – заявила я. – Похоже, вы все уже уладили.

Я вышла за дверь и как раз спускалась по лестнице, когда Рейф вышел на веранду и окликнул меня.

– Лия, в чем дело?

– Я думала, что мы вместе встретимся с офицерами.

Он покачал головой, выражение его лица стало извиняющимся.

– Ты спала, а я не хотел тебя будить. Но я рассказал им все, что ты мне сказала.

– И о хранилищах?

– Да.

– Брезалотах?

– Да.

– Размере войска?

– Да, я все им рассказал.

Все. Некоторые вещи даже я утаила бы.

– А о предателях при дворе Морригана ты сказал?

Он кивнул.

– Я должен был, Лия.

Конечно, должен был. Я могла только представлять, как это понизило их уважение ко мне и Морригану еще больше. Я происходила из двора, кишащего змеями.

Я вздохнула.

– Похоже, они не поверили ни единому моему слову об армии Венды.

Он вытянул руку и взял меня за плечо.

– Если они и выглядят скептиками, то только потому, что никогда раньше не сталкивались с варварскими патрулями, насчитывающими больше дюжины человек. Но я рассказал им и о том, что видел сам, – о вооруженной и организованной дружине численностью не менее пятисот человек, которая сопровождала тебя в Венду. Поверь, мы рассматриваем все меры, которые необходимо предпринять, особенно сейчас, когда погиб целый…

Я издала тихий стон.

– Боюсь, я начала не с того с твоими офицерами, и капитан Хейг уже испытывает ко мне сильную неприязнь. Я понятия не имела, что один из погибших был его кузеном. У нас с ним случилась небольшая стычка.

– Плохие новости или нет, но капитан Хейг – это та пилюля, которую лучше запивать крепким элем. По крайней мере, так выражается Свен. Я знаю этого человека лишь мельком.

– Свен прав. Он ясно дал мне понять, что не уважает армию Морригана, да и мой дар тоже презирает. Я была для него столь же желанной гостьей, как и ободранная коленка. Вот скажи мне, во имя богов, зачем я вообще понадобилась Дальбреку, если он не уважает Первых дочерей и дар?

На мгновение Рейф показался ошеломленным, его плечи дернулись, как будто мой вопрос немало обеспокоил его. Однако он быстро пришел в себя.

– Капитан оскорбил тебя. Я с ним поговорю.

– Нет, – сразу же возразила я, покачав головой. – Не надо. Пожалуйста. Меньше всего мне хочется выглядеть обиженным ребенком, который побежал ябедничать королю. Мы сами уладим наши отношения.

Рейф кивнул, поднеся мою руку к губам, и поцеловал ее.

– Я постараюсь завершить эти собрания как можно скорее.

– Могу я чем-нибудь помочь?

В его глазах застыла усталость. Он рассказал мне, что во время его отлучки произошло намного больше событий, чем смерть его родителей. В отсутствие твердой руки Военный Совет и кабинет министров начали враждовать. Эго отдельных личностей раздувалось, генералы ставили под сомнение субординацию, а страх перед болезнью, погубившей королеву, сказывался на торговле – и все это на фоне того, что смерть короля держалась в секрете от остального мира. Рейфа ждали баталии на всех фронтах, как только он вернется во дворец.

– Когда это произойдет, Рейф? – Я ненавидела настаивать на своем, особенно теперь, но у меня не было выбора. – Ты ведь знаешь, что Морриган все еще нужно предупредить. Что мне нужно…

– Я знаю, Лия. Знаю. Пожалуйста, дай мне несколько дней, чтобы разобраться со всем этим. А потом мы сможем поговорить о…

Из-за двери высунулась голова Свена.

– Ваше величество, – позвал он, закатывая глаза в сторону комнаты за его спиной, – ваши подчиненные становятся несколько нетерпеливыми.

Рейф оглянулся на меня, задерживаясь еще на мгновение, – так, словно не хотел уходить. Я видела тени, залегшие под его глазами. Ему удалось выкроить всего несколько часов сна, несмотря на то что ему требовалась по меньшей мере неделя отдыха, и ему была предоставлена лишь минута скорби, в то время как он нуждался в гораздо большем сроке, чтобы оплакать родителей. Все, чего он просил у меня, – это несколько дней, чтобы освоиться в новой для него роли короля, однако для Морригана несколько дней казались роскошью, которую он не мог себе позволить.

Я кивнула, и он повернулся, исчезая за дверью вместе со Свеном, прежде чем я успела попрощаться.

* * *

Я застегнула последнюю пряжку лифа и поправила пояс. Я была благодарна за то, что Вила и Аделина принесли мне гораздо более практичную одежду – кожаную юбку, безрукавку и рубашку, – однако она оказалась не менее роскошной, чем мое вчерашнее платье. Тисненая коричневая кожа была настолько эластичной, что мне чудилось, будто она может растаять между моими пальцами.

На моих только что вычищенных ботинках вместо старых порванных и уже несколько раз связанных между собой шнурков появились новые, а перевязь Вальтера надежно облегала мою грудь, сверкая, как и в тот день, когда Грета только подарила ее мужу.

– Семейная реликвия? – уточнила у меня Вила.

Обе они неуверенно смотрели на меня, словно сумев прочитать что-то болезненное в моем лице, когда я надевала перевязь. Они были так же добры ко мне, как и капитан Хейг груб. Я улыбнулась и кивнула, стараясь стереть с лица печаль, которую они заметили.

– Ну, я готова.

Мне предложили провести экскурсию по большой овальной крепости, внутри которой и раскинулся аванпост. Наши с Рейфом палатки были разбиты сразу за офицерским корпусом и столовой, и по пути Вила и Аделина то и дело указывали мне на ряды солдатских казарм, солдатскую столовую, медицинскую часть, притаившуюся между ними кухню… Мы спустились к широким воротам, ведущим на самый нижний уровень заставы. После осмотра всех сараев, загонов и поварского огорода мне показали также и двор, где в клетках содержались вальспреи, поразительные птицы с белоснежным оперением, бритвенно-острыми когтями и устрашающим взглядом. Над светящимися красными глазами каждого, словно нахмуренные брови, виднелась черная полоска перьев. По словам Вилы, размах их крыльев достигает пяти футов[1]1
  Примерно 1,5 метра.


[Закрыть].

– Они способны пролететь тысячи миль без единой остановки. Так мы передаем сообщения между аванпостами и столицей.

Я спросила, возможно ли отправить их куда-нибудь еще, но нет, их обучали летать только по определенным направлениям. Головы птиц угрожающе повернулись за нами, наблюдая, когда мы двинулись к выходу.

За дальней стеной крепости простиралась река, она огибала всю заставу полукругом. Мы вернулись на верхний уровень; тут мне показали прачечную, и она оказалась просто огромной. Что, впрочем, учитывая их любовь к одежде, было неудивительно. В конце концов мы снова оказались возле служебных помещений полковника Бодина. Я взглянула на маленькие высокие оконца и задумалась про себя, какие же «меры» они там обсуждали.

– А мы можем сходить туда? – полюбопытствовала я, указывая на ворота главной сторожевой башни.

Рейф сказал, что кочевники часто разбивают свои лагери у стен заставы. Повозок племени Дихары я не заметила, когда мы подъезжали к Марабелле вчера, но, по правде говоря, я вообще мало что видела, кроме людей, высыпавших нам навстречу. И теперь я задавалась вопросом, не могла ли она вместе с остальными находиться где-нибудь здесь, в этом импровизированном городе.

– Конечно, – оживленно отозвалась Аделина.

Небольшая дверца в массивных воротах сторожевой башни оказалась открытой, и, как и приказал Рейф, количество стражей возле нее возросло до четырех. Каждый из них держал наготове тщательно отполированную алебарду. Солдат они пропускали беспрепятственно, а вот купцам позволяли только оставлять послания, после чего отправляли их восвояси.

Когда мы приблизились, алебарды со звоном скрестились, словно хорошо отлаженный механизм, преграждая нам путь.

– Джеймс! – воскликнула Аделина. – Что такое? Пропусти нас! Мы хотим…

– Ты и Ви можете пройти, – ответил он, – но ее высочеству без эскорта туда нельзя. Приказ короля.

Я нахмурилась. Рейф все еще боялся, что снаружи могли шнырять рахтаны.

– А эти дамы не считаются моим эскортом? – спросила я.

– Вооруженного эскорта, – уточнил он.

Я с преувеличенным недоумением посмотрела на кинжалы, висящие на боку каждой из нас.

Мы были вооружены.

Но Джеймс покачал головой. Судя по всему, наше оружие не соответствовало требованиям.

* * *

Ходить среди купеческих повозок в сопровождении шести настороженных стражников с острыми алебардами в руках было несколько неуютно, однако нам повезло, что Джеймсу удалось разыскать их, так как ни одному из четверых постовых нельзя было покидать свое дежурство.

Небольшой городок на колесах напомнил мне чем-то джехендру. Здесь было что угодно на любой вкус: жареная еда, разноцветные ткани, кожаные аксессуары, палатки, где играли в азартные игры и предлагали экзотические сорта пива, и даже бюро отправки писем для солдат, которые желали отправить домой весточку, оформленную с особым шиком. Иные торговцы находились здесь только для того, чтобы продать заставе все необходимые припасы и отправиться в путь дальше.

Я все еще размышляла, нарушала ли Марабелла договор между нашими королевствами, согласно которому на Кам-Ланто не дозволялось возводить сооружения. Почему семья Эбена сгорела, незащищенная, а здесь, в этой же самой глуши, стояла крепость, в которой жили сотни людей?

Когда я спросила об этом Аделину, один из моих провожатых ответил вместо нее:

– Здесь нет постоянных жителей. Мы регулярно сменяем друг друга.

Это объяснение звучало словно лазейка, которой воспользовались высокопоставленные и влиятельные люди. Я вспомнила, как Реган рассказывал мне о лагерях, в которых останавливались и отдыхали их патрули, однако я всегда представляла себе их как временные перевалочные пункты с мутными лужами грязи, шаткими палатками и потрепанными солдатами, ютящимися на ветру в непогоду. Теперь же мне было любопытно, не пользовался ли и Морриган этими лазейками и не являлись ли и их лагеря немного более долговременными, чем это представлялось мне.

По пути я выспрашивала у купцов, где находятся лагеря кочевников, и нам неизменно говорили пройти «чуть дальше», однако ни один из них не оказался тем, который искала я.

– Мне нужен тот, который ведет Дихара, – в конце концов напрямик сказала я старику, выбивающему узоры на кожаном налобнике.

Он оторвался от своей работы и зубилом указал направление – дальше вдоль стены.

– Да, она здесь. В самом конце.

Мое сердце подпрыгнуло, но лишь на мгновение. Морщины старика сделались еще глубже, превратившись в безошибочно узнаваемую мрачную маску. Я побежала в указанном направлении, да так, что Вила, Аделина и солдаты с трудом поспевали за мной.

Когда мы добрались до стоянки, я поняла, почему он стал угрюм. Лагерь встал под развесистыми сосновыми ветвями, однако на них больше не развевались ленты. Не свисали разукрашенные колокольцы или колотая медь. Не было и дымящегося котелка посередине. Палаток не было. Только три обгоревших carvachi.

Кибитка Рины казалась уже скорее черной, нежели фиолетовой. Она сама сидела на бревне у кострового кольца с одной из молодых матерей, Тевио скреб грязь острой палкой неподалеку, а позади одной из повозок я заметила мужчину с ребенком на руках, ухаживающего за лошадьми. Здесь больше не царило веселья.

Я обернулась к конвоирам и попросила их подождать меня в стороне.

– Пожалуйста, – сказала я. – У них что-то произошло.

Они обшарили глазами округу и неохотно согласились сохранять дистанцию. Аделина и Вила сразу же встали перед ними, словно своеобразный заслон – черта, которую нельзя было переступать.

Я направилась к кочевникам. Сердце мое неистово колотилось в груди.

– Рина?

Ее лицо посветлело, она выскочила мне навстречу и прижала к своей полной груди так, словно никогда больше не хотела меня отпускать. Когда она разжала объятия и снова взглянула на меня, ее глаза заблестели.

– Chemi monsé Lia! Oue vifar!

– Да, я жива. Но что произошло? – спросила я, указывая на ее обугленную carvachi.

К этому времени к нам подоспели еще несколько человек, включая и Тевио, который принялся дергать меня за юбку. Рина поманила меня к костру, чтобы я присела.

Это были всадники. Венданцы. Такие, каких она еще никогда не видела. Дихара вышла к ним навстречу, однако они не захотели разговаривать. Они показали маленький нож и сказали, что помощь врагам Венды не должна оставаться безнаказанной. А потом убили половину лошадей, подожгли палатки с повозками и уехали. Рина и остальные спешно схватились за одеяла – что угодно, что помогло бы побороть пламя, – но шатры сгорели дотла почти мгновенно. Удалось спасти только три carvachi.

Как только она упомянула о ноже, на моем языке появился противный соленый привкус. Она говорила о ноже Натии. А к концу ее рассказа я уже стояла во весь рост, не в силах сдержать гнева. Один раз убить Комизара было явно недостаточно! Я жаждала убить его еще тысячу раз! И я обрушила сжатый кулак на деревянный бортик carvachi. Злость захлестывала меня с головой.

– Aida monsé, neu, neu, neu. Ты не должна причинять себе боль из-за случившегося, – произнесла Рина, оттаскивая меня от кибитки. Она взглянула на ссадины, проступившие на моих костяшках, и обернула мне кисть шарфом. – Мы оправимся. Дихара сказала, что наступили времена, которые никто из нас не мог предотвратить.

– Дихара? Где она? С ней все в порядке?

В глазах Рины сразу появились те же мрачные тени, что и в глазах старика.

Мои колени подкосились.

– Нет, – прошептала я, неверяще мотая головой.

– Она жива, – поспешила успокоить меня Рина, а затем добавила: – но, возможно, это ненадолго. Дихара очень стара, и, когда она гасила пламя, ее сердце не выдержало печали. Даже сейчас оно бьется слишком слабо. К ней приходил целитель с заставы, да благословят его боги, но и он ничего не смог сделать для нее.

– Где она?

* * *

Внутри carvachi было темно, ее убранство освещало лишь слабое голубое пламя, мерцавшее в миске со сладко пахнущим жиром, чтобы отогнать запах смерти. Я тоже принесла с собой ведро теплой воды с плавающими в ней пахучими листьями.

Дихара опиралась на подушки постели в самой глубине повозки – легкая, серая, словно зола, которую только и оставалось, что сдуть. Я ощущала, как смерть затаилась в углах этой комнаты, наблюдая. Выжидая своего часа. Единственным амулетом, который я здесь увидела, была длинная серебряная коса самой Дихары – привязь, удерживающая ее среди живых. Я пододвинула табурет ближе и поставила ведро. Женщина открыла глаза.

«Вы же слышали, что она сказала. Дайте же девушке козьего сыра».

Самые первые слова, которые я услышала от нее. «Вы же слышали, что она сказала».

Дихара была одной из немногих, кто действительно слышал меня, да.

Я погрузила тряпку в ведро и выжала воду. Вытерла ей лоб.

– Еще не все.

Ее бледные глаза искали мои.

– Ты проделала долгий путь, и тебе предстоит пройти еще больше. – Дыхание Дихары сбилось, она медленно моргнула. – Очень, очень далекий путь.

– Я прошла долгий путь только благодаря силе, которую ты мне дала.

– Нет, – прошептала она. – Она всегда была в тебе, погребенная глубоко в душе.

Ее веки закрылись, словно их тяжесть была слишком велика для нее.

Я прополоскала тряпку и теперь обтерла Дихаре шею, испещренную изящными складками, отмечающими каждый день ее пребывания на этой земле; изумительные линии, опоясывающие ее лицо, были подобны искусно нарисованной карте – древней, но сейчас, конкретно в эту минуту, недостаточно состарившейся. Этот мир все еще нуждался в ней. Она просто не могла уйти. Ее рука легла на мою, холодная и бумажно-легкая.

– Дитя Натия. Поговори с ней, – произнесла она, так и не открывая глаз. – Не дай ей взвалить вину за меня на себя. То, как она поступила, было правильным. Истина облетела ее и одарила своими объятиями.

Я поднесла к губам Дихары тонкую руку, напоминающую скорее руку призрака, и зажмурила глаза. Кивнула, сглатывая боль в горле.

– Ну все, хватит, – сказала она, отнимая руку. – Знаешь, меня чуть не съели волки. Я тебе не рассказывала? Эристель услышала мой плач в лесу. Когда небо сотрясалось от грома, она научила меня отключаться от… – Внезапно ее глаза открылись, зрачки стали большими черными лунами, плавающими в серых омутах, и она слабо покачала головой. – Нет, это моя история, не твоя. А твоя уже зовет тебя. Иди. Отправляйся в путь.

– Но почему я, Дихара?

– У тебя уже есть ответ на этот вопрос. Кто-то же должен. Так почему не ты?

Это были те же самые слова, что и сказала мне Венда. По моему позвоночнику пробежались холодные пальцы. «Этот мир – он вдыхает тебя, он знает тебя, а потом он выдыхает тебя снова и так делится тобой…»

Ее глаза закрылись, речь снова зазвучала на родном языке, а голос – стал таким же слабым, как и мерцание свечи.

– Jei zinterr… jei trévitoria.

Будь храброй. Будь непобедима.

Я поднялась, чтобы уйти. Одолеваемая мыслями, что ни то, ни другое было невозможно.