Текст книги "Поцелуй бандита"

– Гони, Карлос. Впереди тяжелая ночная скачка – мстительная улыбка исказила его лицо, и он спокойно закончил. – И тогда я намерен проверить, что я смогу сделать, чтобы отправить душу человека в ад, где ей и надлежит быть.

ГЛАВА 3

Елена заставила себя съесть еще немного фасоли и риса, лежавших почти не тронутыми на глиняном блюде, надеясь, что ужин отвлечет от мрачных мыслей. Но все же это было бесполезно, еда застревала у нее в горле. Она положила вилку на стол и отодвинула тарелку в сторону. Снова мысли о серьезности положения обрушились на нее.

Три дня. Срок оплаты выкупа прошел, а ей все еще ничего не было известно.

Произнесенная угроза главаря бандитов преследовала ее: «У него три дня, чтобы выплатить золото. Если он этого не сделает, у него больше не будет дочери». Елена вздрогнула и потерла свои холодеющие руки. Эти слова были убийственны. И, таким же было выражение его лица, когда он их произносил. Нечего ждать милосердия от человека, известного по кличке Эль Гато – Ночной Кот.

Тяжело дыша, она вскочила из-за стола и принялась ходить взад-вперед по пещере, не в силах не думать о гангстере. Она не знала, быть ли благодарной судьбе за его отсутствие или опасаться этого. Кем он был? Почему прячет свое лицо? В раздумье она сощурилась. Он боится, что его узнают? Вот почему у него маска.

У него такая поразительная внешность, что встретив его однажды, в маске или без нее, она бы не забыла этого. Выше многих. Сильный и гибкий, а его гордая осанка говорила, что он не был простым вором. Ее беспокойство усугублялось еще и тем, что он постоянно чувствовал опасность, пытаясь скрыть затаенную ненависть.

Елена повернулась к выходу из пещеры и смотрела на слабые лучи солнца, лежащие на полу. День покорялся подкрадывающейся ночи.

Наступающая мгла пугала девушку. Она поспешила к столу, нашла кремень и выбила искру на деревянную лучину. Осторожно поднесла лучину к наполовину сгоревшей свече и зажгла ее. Держа руки над мерцающим огнем, она наслаждалась его теплом, утешаясь слабым светом, стараясь не замечать пугающих теней на стенах пещеры.

Даже в своем заточении она уловила тревогу в лагере, как будто над ним тоже нависла угроза. Не слышно было ни играющих детей, ни собачьего лая. Гитары, которые тихо звучали каждый вечер, умолкли. Странная тишина действовала ей на нервы.

Она подошла к глиняному полу возле каменного круглого камина в углублении и, наклонившись, заглянула в отверстие наверху, которое служило дымоходом. В теплые ночи огонь не зажигали. Через отверстие она увидела яркие звезды, мерцающие на черном небе.

В глубине пещеры звучали, отдаваясь эхом, капли просачивающейся воды. Еще днем она пыталась найти другой выход из пещеры. Полный мрак и слабые звуки наверху заставили ее бегом вернуться в главное помещение в пещере. Она поняла, что убежать можно только через передний выход, но, судя по тому, как ее охраняли, на успех было мало надежды.

Раздались шаги Эммануэля, который пришел забрать ее тарелку. Елена быстро опустила густую вуаль, спрятав свои черные локоны в ее складках. Снова она невольно подумала о главаре бандитов. Какую мрачную тайну скрывает он под своей маской? Елена закусила нижнюю губу, в тысячный раз пожалев о том, что она так легко согласилась помочь сестре.

Эль Гато гнал коня от креста на холме, осадив его посреди лагеря. Животное мчалось, как ветер, и он знал, что они выиграли время. Он спрыгнул, бросив поводья юноше, который подбежал при его возвращении.

– Рафаэль еще здесь? – спросил он с беспокойством, надеясь, что его друг не ушел еще выполнять поручение.

– Нет, сеньор. Он уехал больше чем два часа назад.

– Черт возьми!

Страх заставил его закрыть глаза. Он опоздал! «Проклятый Энрико де Beга! Если с головы Рафаэля упадет хоть один волос…» Он повернулся на каблуках и присоединился к небольшой группе мужчин, собравшихся у лагерного костра.

– Шеф, мы не ждали тебя так скоро, – сказал Эммануэль. – Все ли в порядке?

– Нет, мой друг! Я приехал, чтобы задержать Рафаэля, но опоздал. – Эль Гато дотянулся до предложенной ему оловянной чашки с кофе и накрыл ее дрожащей рукой.

– Что случилось, друг? – спросил Эммануэль.

Слабый свет от огня сделал еще более глубокими морщины на лице предводителя.

– Я узнал, что этот де Вега собрал в горах сотню людей. Он взял под наблюдение нашу встречу, ожидая, когда Рафаэль придет за деньгами. Он собирается схватить его. – Эль Гато тяжело вздохнул. – Он заставит Рафаэля сказать, где находится лагерь.

– Не беспокойтесь, шеф. Рафаэль никому этого не скажет. – Взгляд Эммануэля был открытым, как у ребенка, искренностью светилось его лицо со слегка изогнутым носом. Его густые усы свисали над мягко улыбающимся ртом.

– Я молюсь об этом, – сказал тихо Эль Гато, уходя прочь в темноту. Как он мог сказать о жестокости дона Энрико такому доброму и простому человеку, как Эммануэль? Эль Гато поднялся по утоптанной тропе к месту, где в скале находился наблюдательный пост, созданный самой природой, и оттуда был обзор на несколько милей вокруг. Он уселся на валун, но при всем желании в темноте ничего нельзя было разглядеть. Друг его был далеко, может быть, в опасности, но ему оставалось только ждать.

Он никогда не простит себе, если с Рафаэлем случится беда. Ему следовало бы помнить, что у людей, подобных де Вега, нет чести, что он скорее рискнет даже жизнью дочери, чем расстанется со своими преступно нажитыми деньгами.

Он подумал о своем маленьком отряде оборванцев, большинство из которых было фермерами, чьи земли забрал алчный де Вега. У них не было шансов в борьбе с вооруженными солдатами. Он подождет, увидит, возвратился ли Рафаэль, потом заставит людей покинуть лагерь на рассвете. Он знал, что у многих были родственники в других деревнях, и они могли бы их забрать к себе. Это была его борьба, а они присоединились к нему, но он больше не мог подвергать опасности их семьи. Он нахмурился. Надо искать другой путь.

Эль Гато думал о страшном разговоре дона Энрико с Диего. Теперь ему показалось, что он мог бы уделить больше внимания его бессвязному рассказу. Он поднял руку к глазам, стараясь прояснить свои мысли. Боже, как он устал. Ему надо хотя бы ненадолго уснуть. Он бросил еще один взгляд на покрытую мглой долину, допил остатки теперь уже холодного кофе, повернулся и пошел назад к лагерному огню.

– Шеф, шеф, проснитесь!

Эль Гато вздрогнул, когда рука Эммануэля коснулась его плеча.

– Что такое? – спросил он, натягивая свои высокие сапоги.

– Конь, шеф. Скачет по каньону. Думаю, что это конь Рафаэля. – Эммануэль мял пальцами край своего сомбреро. Лицо его было тревожно.

– Рафаэль? Слава богу! – Эль Гато одернул рубашку и поспешил к кресту на скале, где он ждал накануне. Он стоял на высокогорной вершине, прикрыв ладонью глаза, защищаясь от света зари.

Серая лошадь медленно двигалась через долину. Всадник лежал, приникнув к шее животного. Когда лошадь остановилась пощипать траву, он упал на землю.

– О, боже! Нет! – весь похолодев, главарь вскочил и побежал в лагерь за своим конем. Забросив упряжь на его спину, он позвал высокого худощавого Педро, чтобы тот тоже седлал лошадь и ехал за ним.

С угрюмым лицом Эль Гато зарядил свой кольт, затем заткнул его в черную кожаную кобуру. Не ожидая второго всадника, он погнал Дьявола к вершине узкой тропы на утесе, что вела в долину. Глаза его сощурились. На каждом из холмов могли быть всадники де Вега, проследившие обратный путь Рафаэля. Но единственным живым существом впереди него была серая лошадь.

Когда он пересек склон и горную тропу к каньону, Эль Гато пустил коня галопом, быстро преодолевая расстояние. Он вздыбил лошадь, не ожидая, когда она остановится. Рафаэль лежал неподвижно, лицом к земле.

Эль Гато встал на колени и перевернул его. Он расстегнул залитую кровью рубашку Рафаэля и открыл страшную рану на груди. Трясущейся рукой он искал пульс, который еще слабо бился. Он моргнул, скрывая слезы.

Педро подъехал и спрыгнул с лошади.

– Он жив? – тихо спросил этот худощавый человек.

– Едва ли. Когда я сяду на Дьявола, подними его ко мне. Замаскируй следы копыт на тот случай, если его преследовали, потом приведи его лошадь в лагерь.

– Да, шеф. – Педро наклонился и поднял Рафаэля.

– Стой, Дьявол! – приказал Эль Гато.

Лошадь содрогнулась, скосив глаза, когда услышала запах крови, но стояла, как вкопанная, когда раненый был положен на руки ее хозяина.

Придерживая Рафаэля, Эль Гато управлял лошадью своими коленями, поднимаясь через каньон к склону горы.

– Брат мой! – закричала молодая женщина. Мария подбежала к лошади, чтобы удержать человека, все еще не приходящего в сознание.

– В него стреляли, но он жив, – сказал Эль Гато. – Пусть подойдет Филипп! – крикнул он в сторону подбегающей толпы.

– Я здесь, шеф. – Сутулый, седой человек, который в лагере выполнял обязанности доктора, спешил к нему.

Эммануэль бросился к коню и взял истекающего кровью юношу в свои сильные руки. Неся его осторожно, как ребенка, мужчина быстро двинулся к закрытому тенту, где Мария открыла вход.

Эль Гато шел следом.

Филипп, войдя со своей сумкой, указал на длинный деревенский стол.

– Положите его сюда. Так будет удобнее извлечь пулю. – Он повернулся к Эль Гато. – Уйдите и заберите его с собой. – Он указал на Эммануэля, который шумно плакал за его плечом. – Предо ставьте все мне и Марии.

Эль Гато неохотно последовал за Эммануэлем, утешая себя тем, что Филипп не хуже любого другого доктора. Но сердце его сжалось. Рана Рафаэля была тяжелой, очень тяжелой.

Он подошел к слабому лагерному огню и отлил немного обжигающего кофе в оловянную чашку.

Оглянувшись в поисках коня, он увидел, что о нем уже позаботились, и он пасся в загоне за забором вблизи лагеря. Все еще волнуясь, он оглядел весь лагерь.

Ряды примитивных построек приютились на краю утеса. Навесы под грубо сколоченными рамами укрывали людей от солнца и дождя, в то время как утес защищал от ветра. Журчащий ручей на краю каньона снабжал водой и людей, и животных. Три молочные козы, которых охранял мальчик, паслись в кустарнике напротив хижин. Укрытый и хорошо защищенный лагерь находился на вершине большой горы. Единственным входом служила узкая тропа, которая извивалась по склону утеса.

Эль Гато восхищался окрестностями каждый раз, когда появлялся в лагере. Отпивая кофе, он вернулся мысленно к тому времени, когда впервые все это увидел по возвращении из Новой Мексики.

В одиночку, верхом он попытался отнять золото у перевозчиков де Вега, но получил лишь пулю в руку. Укрывшись от преследователей, он остановился у хижины Филиппа, чтобы попросить воды. Старый индеец принял его и извлек пулю. Зная, что этот путник здесь не будет в безопасности, старик приготовил для него запас пищи и привел к этой горе. Через несколько дней Филипп с другими людьми присоединился к нему. У всех них были счеты с доном Энрико и его вакуэрами, поэтому они хотели поддержать Эль Гато в борьбе.

С помощью этих людей он украл уже немало золота у перевозчиков. Были похищены также овцы и рогатый скот, что вызвало ненависть алчного лэндлорда к Эль Гато, и за его голову было назначено пять тысяч долларов. Взор его вновь обратился к тенту. Чувство вины и жалости охватило его. Как ни велика была его месть, но она до сих пор не уносила жизни его людей. Он молился, чтобы это не случилось сейчас.

Послеполуденное солнце склонялось к горизонту, озарив небо темно-красным огнем, но Эль Гато не обращал внимания на окружающее. Его глаза были прикованы к человеку, приближающемуся к нему. Слезы бежали по его лицу, и прежде, чем он заговорил, Эль Гато уже понял, что Рафаэль мертв.

Филипп подтвердил это и оставил Эль Гато одного со своим горем. Он не мог представить себе, что красивый, полный жизни юноша больше никогда не будет, как брат, скакать верхом рядом с ним.

Сердце Эль Гато сжалось от боли. Он поднял вверх кулак.

– Пусть будет проклят де Вега, – воскликнул он. – Клянусь могилой Рафаэля, негодяй дорого заплатит за его смерть.

ГЛАВА 4

У входа в пещеру тени становились длиннее, и Елена нервничала. Ее страшила наступающая темнота. Шел уже четвертый день, а от ее отца не было ни слова. Когда вчера она услышала, как приехал всадник, то стала робко надеяться на освобождение, но ее надежды рухнули в наступившей тишине. Лагерь затих, и даже природа как будто заговорила шепотом. По ее рукам прошел холод. Что-то случилось.

На рассвете она услышала, как всадники покинули лагерь, затем вернулись. И снова… ничего. Эммануэль избегал ее вопросов, только приносил еду и сразу же исчезал, его всегда радостное лицо теперь было печальным. «Имеет ли это отношение ко мне? – спрашивала она себя. – Может быть, отец отказался дать выкуп. – Она качнула головой. – Нет, он этого не сделает, пока не обнаружит, что я не Консиция».

Елена перевела дыхание. Эта мысль привела ее в ужас.

Решив отказаться от скрывающей ее вуали, она подкралась ближе к входу в пещеру, чтобы не привлечь внимание своего охранника. Там она осталась в тени, дожидаясь темноты. Глубоко вздохнув, чтобы унять сильно бьющееся сердце, она выглянула.

Мерцал лагерный костер, отбрасывая слабые отблески света туда, где обычно сидел похожий на медведя Эммануэль, но сейчас охранника не было. В самом деле, вокруг не видно ни души.

Она огляделась и в отчаянии глубоко вздохнула. Бесполезно. Темнота за костром была такой черной, как дорога в ад. Елена даже не знала, в какую сторону направиться. И все же она решилась.

Девушка отошла далеко от пещеры, двигаясь по краю утеса, пока ее не остановила возникшая на пути скала. Она обогнула ее, потом резко повернула назад, сердце ее громко стучало. Санта Мария! Она едва не натолкнулась на бандитов. Осторожно она наклонилась в их сторону, пытаясь разобрать приглушенные голоса людей, собравшихся у костра. Она нахмурилась, услышав плач женщины. Отрывки разговоров донеслись до нее… де Вега… Рафаэль… месть… Она похолодела. Хотя она не могла хорошо разобрать все слова, но в голосах звучала ненависть. Елена прикусила нижнюю губу. Что заставило мужчин придти в ярость, а женщин плакать? Что-то дурное – и это было связано с ее отцом.

В ужасе Елена прижалась к скалам, возвращаясь тем же путем. Она прокралась мимо пещеры, пытаясь вспомнить, как ее привезли сюда, но у нее тогда были завязаны глаза. Она вспомнила, что тропа была такой узкой, что она ударилась ногой о скалу, и что это был склон, крутой склон. Она едва не выскользнула из седла. Двигаясь в полном мраке, девушка не ждала впереди ничего хорошего.

Молясь, чтобы не упасть в бездну, она осторожно ступала сначала одной ногой, потом другой, протягивая во мраке руки вперед. Теперь она знала, каково быть слепой. Она заметила, что земля под ее ногами стала ровнее, но стоило ей хотя бы немного уклониться в сторону, она натыкалась на кусты и камни. Тропа? В ее груди вспыхнула надежда. Выход? Она ощупью двигалась вперед, пока тропа не запетляла по более крупным скалам и валунам. Елена обогнула особенно большую скалу, выступающую в конце тропы.

Достигнув другой ее стороны, девушка остановилась, едва осмеливаясь перевести дух. Хотя она ничего не слышала, но почувствовала, что здесь кто-то есть. У нее волосы поднялись дыбом. Она плотно сжала зубы, чтобы сдержать восклицание ужаса. Она вся напряглась, прислушиваясь, но единственным звуком были частые удары собственного сердца. «Я глупею. Темнота вокруг вызывает обманчивые образы!» Но чувства говорили ей другое.

Легкий шум от движения струйки песка и мелкого гравия возник впереди нее. Едва слышный звук разрушил ее оцепенение. «Здесь кто-то есть!» Она заметалась, страх убил в ней всякую осторожность. В темноте девушка слишком поздно обнаружила маленький скальный выступ на тропе. Споткнувшись, она натолкнулась на темную тень, что заслонила ей путь.

Две руки выдвинулись из темноты и не дали ей упасть.

– Незачем бросаться в мои объятия, сеньорита. У нас впереди целая ночь, – послышался тихий голос.

Твердые губы прижались к ее губам, глубоко заглушив ее крик. Она отбивалась. Сжав кулаки, била ими по сильным рукам, которые подняли ее и понесли куда-то в темноте ночи.

Охваченная ужасом, она вглядывалась в лицо над нею. Хотя было слишком темно, чтобы различить черты, человека можно было узнать. Она заглушила рыдания, зная теперь наверняка, что она во власти Эль Гато, Ночного Кота.

Он пронес ее только несколько шагов и опустил на грубое шерстяное одеяло.

Высвободившись из его объятий, Елена вскочила на колени в безумном желании убежать. Но прежде чем она соскользнула с одеяла, его руки удержали ее за шелковое платье.

– Отпустите меня! – взвизгнула она, извиваясь в его руках.

Разъярившись, он выругался.

– Прекрати все это, маленькая дурочка. Ты хочешь сорваться с утеса? – прокричал он.

– Да, – закричала она, готовая на все, чтобы уйти от него.

Но ей не удавалось вырваться из его крепких, как якорь, объятий.

С проклятием он толкнул ее назад, разрывая платье и опрокидывая на покрывало.

Поток холодного ночного воздуха коснулся ее кожи. В ужасе она откатилась прочь от темной тени, что маячила над нею.

– Не испытывай мое терпение, женщина! – предупредил он ее. Его рука сжала ее горло и прижала ее спину к одеялу. Он сидел на ней, прижимая коленями.

Елена вскрикнула. «Он раздавит меня!» Его рука отпустила ее горло, скользнув за воротник и ниже, заставляя ее содрогаться от его прикосновений. Она слышала, как отлетают пуговицы от ее платья. Ее глаза округлились. Святая Мария!

Он прошелся холодными пальцами по ее груди и обнажил тело девушки.

– Твоя кожа нежная, как перья голубки. Но на тебе слишком много одежды. – Он провел пальцем по ее кружевной сорочке.

Дрожа, Елена толкнула его, пытаясь освободиться.

Схватив ее за руки, он встал и поставил девушку рядом с собой. Невзирая на ее отчаянное сопротивление, он сорвал платье с ее дрожащего тела. Ее кожа и нижнее белье светились бледным светом на фоне черной ночи. Он обнял ее ягодицы и прижал девушку к себе.

– Так-то лучше, – прошептал он, – не правда ли?

– Нет! – вскрикнула она, пытаясь укрыться.

С злобным смехом он толкнул ее на одеяло. Опустившись поверх ее, он положил руки на ее полную грудь, опустил голову и начал горячо целовать ее губы.

Елена извивалась, отталкивая его, старясь сбросить с себя его тяжесть, безжалостно придавившую ее к земле. Сердце девушки отчаянно билось, в то время как его руки гладили, ласкали ее девственное тело.

Она почувствовала себя, как мышь в лапах хищного кота. Раньше ее не целовал никто, ни один мужчина не держал ее в своих руках. Она никогда не знала мужских объятий.

Его губы оторвались от ее губ, дыхание участилось, когда он покрывал ее шею горячими поцелуями.

– Нет! Нет, пожалуйста! – рыдала она, – вы не сделаете этого, – молила она, с ужасом осознав его намерения. – Пожалуйста. Я невинна!

Услышав ее слова, он застыл. С тихим проклятием ослабил хватку и откатился в сторону.

Елена села и закрыла лицо руками, не в силах удержать рыдания, сотрясающие ее тело. Его руки обвились вокруг нее. Она вся напряглась и попыталась отстраниться.

Он не уступил, но на этот раз его прикосновения были нежными, успокаивающими.

– Тихо! Все в порядке! – он поднял руку и откинул со лба ее волосы. Прижал ее к своей мускулистой груди.

Смягченная нежностью его прикосновений, Елена расплакалась навзрыд еще громче. Все крайнее напряжение и все страхи прошедших дней полились каскадом слез из ее глаз.

Когда этот поток слез иссяк и перешел в успокаивающиеся всхлипы, он взял ее за подбородок и поднял голову. Сняв свой платок с шеи, он вытер ее залитое слезами лицо.

– Сожалею, что испугал вас. Вы не в ответе за грехи вашего отца. – Голос его был печальным и усталым.

Елена подняла голову, пытаясь разглядеть его лицо. Но во мраке ночи она могла увидеть лишь мерцание его глаз.

– Что вы имеете в виду?

– Это не имеет отношения к вам. Все произошло очень давно, еще до вашего рождения.

Он наклонился и поцеловал кончик ее носа, потом ресницы. Его легкие прикосновения вызвали странный отклик в ее крови.

– Простите меня, – прошептал он. Тихо вздохнув, прижался губами к ее губам.

Его губы были нежными, голос прозвучал мягко, руки его ласково утешали ее. Он прижался к ее шее, возбуждая ее грудь легкими, как дуновение ветра, прикосновениями. Когда он начал целовать ее снова и снова, противоречивые чувства повели ее странным и неведомым путем. Внезапно осознав происходящее, она испугалась.

Улучив возможность, он проник своим языком до ее зубов, сначала слегка касаясь, а затем двигаясь вперед и назад, пока у нее не закружилась голова.

С затуманенным сознанием она начала ему отвечать. От него пахло сигарами, но это уже не было ей неприятно, только странным образом волновало, рот его стал более требовательным, все глубже вовлекая ее губы в себя. Ее страх теперь исчез, она дрожала, как упавший лист, под его руками. Ее руки сами поднялись, чтобы обвиться вокруг его шеи и тесно привлечь к себе.

Он выдернул ленты из ее сорочки и медленно раздвинул ее. Елена напряглась, когда его ладонь прошлась по обнаженной коже и легла на грудь. Слова любви, которые он шептал ей в самое ухо, заглушали ее стыдливость. Его палец ударил ее по соску и он поднялся, затвердев, взывая к дальнейшей радости.

Ее дыхание участилось, когда он прижался к ее шее и опустился ниже, чтобы взять своими зубами чувствительный сосок. Он лизал и ласкал ее языком, пока ее не охватило чувство, которое она не могла бы назвать.

Преодолевая все ее хрупкие препятствия, его настойчивое касание пробудило в ней что-то неведомое – напряжение и тепло. Ее грудь заныла, набухая под его губами. Его легкие прикосновения и покусывания посылали волны острого ощущения, расходящиеся от твердой высшей точки.

Он перешел к ласкам на другой вершине, и опять возникли те же самые ощущения. Ее руки удерживали его за волосы, теснее прижимая грудь к его рту. Под его чарами она едва заметила, как его пальцы расстегнули пуговицы на ее белье.

Захваченная волной чувств, Елена прерывисто дышала. Что с ней? Надлежало сопротивляться, бороться, чтобы высвободиться, а вместо этого она испытывала пугающее влечение к нему и позволяла ему все. Она сделала глубокий вздох, когда его ладони охватили ее ягодицы и двинулись ниже, спустили до колен, а потом до щиколотки ее панталоны. Ощущения переполняли ее, в то время как его пальцы проводили легкие круги по внутренней стороне бедер.

Елена облизала свои распухшие губы, ощущая слабый привкус табака. Она смотрела на склоненную к ней темную голову и на небеса, но ее ум и тело отказывались сопротивляться сладостному прикосновению его рта и дразнящих пальцев. Стон эхом откликнулся в ее ушах, и она была поражена – это был ее стон. Она покачала головой, опоздав приглушить его, выдать запретное обещание.

– Нет, вы не можете! – воскликнула она, одновременно охваченная желанием.

– Могу! И сделаю это, – его губы прижались к ее губам. Он опустил голову и его рот, теплый и чувственный, вобрал в себя ее грудь. Он жадно сосал ее, пока она не почувствовала, что принадлежит ему.

Ее руки скользнули по его плечам, по его мускулам под черной шелковой рубашкой. Эль Гато. Кот. Она могла бы поклясться, что слышит его мурлыканье.

Он оставил одну ее грудь, чтобы взять другую, пока она не начала извиваться в его руках. Рука его блуждала по ее животу и бедрам, безвозвратно подчиняя себе.

Ее кровь дико пульсировала, отдаваясь в ушах, и она почувствовала странную боль внизу. Будучи не в состоянии помочь себе, она покорилась. Она всхлипывала, изгибаясь всем телом, ища у него спасения. Своими дрожащими руками она вцепилась в его шею, погрузила пальцы в его вьющиеся черные волосы и прижалась губами к его рту.

Оставив ее грудь, он яростно целовал губы. Его язык настойчиво проникал между ее зубами, погружаясь, возвращаясь, побуждая ее отвечать ему. Рука его, ласкающая бугорок под мягкими завитками волос, доводила ее до безумия прежде, чем его пальцы скользнули ниже, к самой сердцевине.

Она корчилась от боли, извиваясь всем телом, в отчаянии не находя освобождения от той пытки, до которой он ее довел.

Он поднял голову и издал горький, насмешливый возглас:

– Я вижу, ты больше не сопротивляешься. Ты хочешь меня?

Его слова погасили пламя, как ведро ледяной воды. «Желать его? Желать гангстера-убийцу? Боже мой! Что я делаю?» Ее охватил стыд.

– Нет! Нет! – закричала она, отталкивая его.

– Думаю, что ты притворяешься, – сказал он, отпустив ее.

Он поднялся и исчез в темноте.

Молясь, чтобы он ушел, Елена поднялась на колени. Ощупывая темную землю, она добралась до края одеяла.

Позади себя она услышала его легкий смешок. Внезапно он схватил ее за плечи и опустился, прижав ее спину к грубому одеялу.

Она глотнула воздуха. Где его одежда? Между ними не было ничего, кроме теплой обнаженной плоти. Ее охватил страх. Она извивалась под ним, стараясь отпихнуть от себя.

– Нет, не делайте…

– Не делать что? А это можно? – и его губы накрыли ее рот, заглушая протест. – Или это? – Медленно, уверенно его рот и руки покоряли ее, обольщая испытанным любовным путем. Несмотря на ее решимость сопротивляться, она почувствовала, как огонь пылает в ее жилах, подавляя ее волю. Внутренний голос кричал: «Борись с ним!» Но тело ее отказывалось слышать. И голос умолк, утонув в волне нарастающего желания.

Его пальцы прижались между ее бедер, продвигаясь, удаляясь, завораживая. Беспомощная, она прижалась к нему, с еще большей страстностью желая его. Она почти теряла рассудок от охватившего ее сладостного чувства, она задыхалась.

– Ты хочешь, чтобы я остановился? – спросил он мягко.

– Да! – закричала она, зная, что все это – грех, зло.

Но когда он приподнялся над ней, ее мятежное тело победило разум. Неизведанные ранее чувства разлуки заставили ее обнять его и вернуть себе.

– Нет! – рыдала она.

– Нет?

Ее сердце билось так громко, что его голос казался идущим издалека, но, тем не менее, он был так близок, что она чувствовала на своей щеке его горячее дыхание. Она хотела – нет, ей отчаянно нужно было нечто, что она не могла даже назвать. Нечто, что только он один мог ей дать.

– Я буду осторожен, – выдохнул он нежно, проводя языком по ее уху. Его пальцы все еще делали возбуждающие круговые движения ниже ее живота.

Больше не плача, она положила руки на его грудь, чувствуя шелковистость волос. Ладонь ее скользнула к его животу.

Он резко вздохнул и поднял голову, чтобы поцеловать ее набухшие губы. Он взял ее кисть, опуская ниже ее руку, прижав пальцы девушки к чему-то твердому и горячему.

– Видишь, что ты делаешь со мной?

Елена вспыхнула от смущения. Она попыталась отдернуть руку, но он крепко держал ее, двигая ею вверх и вниз.

– Так доставляют удовольствие мужчине. – Он поднес ее руку к губам. – А теперь ты позволишь доставить удовольствие тебе? – шепнул он снова ей в ухо.

Само дыхание его доставляло ей удовольствие.

Она попыталась сказать нет, не слышать звука его голоса, но у нее не было слов. Она хотела большего.

– Скажи мне, – говорил он, трогая пальцами то место, которое жаждало его прикосновения.

– Да, о, да! – прошептала она.

Она подумала, что он может посмеяться над ее желанием, но он продолжал вести ее запретным соблазнительным путем.

Он приподнялся над нею. Мягко раздвинув ее ноги, он прижался к ее трепещущему телу, двигаясь так медленно, так осторожно, что она вскрикнула, изогнулась дугой, готовая принять его.

Теплыми и твердыми толчками он продвигался между ее бедрами. Она охватила его стройное тело, толкая его дальше. Он медленно вошел, достиг препятствия, зажал ее вскрик, в то время как его тело входило в нее все глубже и глубже.

Когда она подумала, что у нее наступит взрыв, он начал медленно двигаться. Она забыла о боли, когда ревущий в ней огонь превратился в непреодолимое пламя. Захваченная этим жаром, она уловила ритм его движений. Следуя за ритмом его ударов, она вместе с ним достигла несказанной вершины.

Он, должно быть, дьявол, подумала она, когда зажженный им пламень поднялся столь высоко, что сжег ее душу, и она стала жертвой этого бродяги, этого гангстера, этого принца ночи. Он провел ее через преисподнюю, через мрак и дальше, борясь за сверкающий, ослепляющий свет. Достигнув вершины, она вскрикнула и прижалась к нему. Он содрогнулся, поднял ее, чтобы слиться вместе с миллионами звезд, покрывающими бархатное ночное небо.

На небесном пологе из облаков они медленно спускались на землю. Когда он, изможденный, упал на ее преданное любви тело, она ласкала его темную голову. Полная нежности, Елена лежала, не в силах постичь то, что произошло с нею. То, что свершилось, было непостижимым, грешным. Да, достичь экстаза с этим невидимым гангстером на темном склоне горы, боже, спаси ее, но она снова пошла бы на это.

Она не знала, сколько времени они лежали здесь, но когда ей стало тяжело держать его своим телом, она попыталась повернуться на бок.

Поняв, что ей неудобно, он поднялся на локтях и нежно поцеловал ее в губы.

– Так-то лучше, любовь моя?

Когда он отодвинулся, Елена с удивлением поняла, что они были все еще соединены.

– Что мы теперь будем делать? – прошептала она.

Он засмеялся.

– То же самое! – Покрывая ее лицо и шею поцелуями, он начал двигаться внутри нее.

Елена почувствовала, что в ней снова начало разгораться пламя. Ее сердце стучало рядом с его сердцем, два существа слились в одно, их всепожирающая страсть свила их в спираль и вознесла к еще неведомым вершинам, соединив их жизненные силы в танец столь же древний, как время.

Через некоторое время, думая, что она, очевидно, спит, он поднялся с одеяла. Елена слышала, как он злобно пробормотал ругательство, копошась неподалеку. По звуку открываемой пробки и бульканью жидкости она поняла, что он снова пьет. Когда он вернулся и сел на край одеяла, Елена испугалась. Нежный любовник, который учил ее страсти, исчез. Только Эль Гато, гангстер, остался. Время от времени она слышала всплеск наклоняемой бутылки, потом он отбросил ее прочь, раздался звон разбитого стекла.

Когда он вздохнул и растянулся рядом с ней, Елена напряглась, ожидая, что последует дальше, но через мгновение легкий храп сказал ей, что он бесчувственно пьян. Она села, вглядываясь в темноту. Холодный ветер отрезвил ее, напомнив, где она находится. Ей надо бежать, уйти прочь, пока он не проснется. Она покачала головой. Это безнадежно. Во тьме она никогда не найдет путь к пещере. Она не смела бродить по лагерю обнаженной. В следующий раз ей не будет удачи.

Удачи? Она горестно посмотрела на неподвижно лежащего возле нее человека. Тело ее еще трепетало от его прикосновений. Елена схватилась за голову и тихо зарыдала от ярости и унижения. Позднее, измученная испытаниями, она задремала.