Текст книги "Предложение рыцаря"

Глава 2

Она тонула. Вода заливала уши, глаза, нос, ослепляла ее, отрезала все звуки. Бешеное течение подхватило ее, сорвало с ног кожаные тапочки, дергало платье и плащ. Тапочки, кружась, унеслись вниз по течению. Локти и колени бились о камни; она морщилась, не в силах защититься. Река вертела и крутила ее в своих мощных объятиях.

Она попробовала вдохнуть, но рот наполнился водой, и она едва не задохнулась. От страха стало жарко. Неужели? Неужели ей суждено умереть здесь всего из-за одного опрометчивого шага… Из-за него? Какой-то дурак отвлек ее, и она поскользнулась. Сердце сжалось от грусти при мысли о сестре, которая лежит в окровавленной постели. Все их уловки, вся многомесячная ложь, когда им удавалось не пускать в замок брата ее мужа… внезапно все оказалось напрасным.

Нет! Этому не бывать! Подняв подбородок над водой, она решительно прогнала из головы жалость к себе. На место страха пришел гнев, и к ней как будто вернулись силы.

Изабелле нужна ее помощь, она не подведет. Отчаянно размахивая руками и ногами, Сесили сражалась с течением. Наконец ей удалось впустить в легкие воздух. Изабелла ухватилась за валун, вцепилась ногтями в замшелую поверхность камня, прижалась к нему.

Течение дергало ее за ноги, но она из последних сил прижималась к валуну. Кашляя и отплевываясь, она прищурилась и огляделась по сторонам. Берег не так далеко; за неровной линией мелких белых камней, собранных в клочковатую линию, зеленеет трава. Но как ей добраться до берега? Руки онемели от усталости, она держалась за камень из последних сил. Под ней глубоко, она не достает ногами до дна, ей не за что держаться. Подняв одну руку повыше, она попробовала найти, за что ухватиться, отыскать трещину в камне – что угодно, лишь бы подтянуться и подняться выше. Но вода дергала ее за одежду, тянула вниз, мешала ей. Сесили хотелось завыть от досады. Ей не хватит сил, чтобы выбраться! Закрыв глаза, она прижалась лбом к сырому замшелому камню. Воздух выходил из легких короткими, усеченными выдохами.

Вдруг над ревом воды послышался мужской голос:

– Дайте руку!

Она запрокинула голову и, прищурившись, с трудом посмотрела наверх; вода плескала ей в лицо. На утесе над ней стоял большой сапог; на коже вокруг мыска виднелись старые водяные знаки. Перекрещенные кожаные ремешки удерживали на крепких голенях желтовато-коричневые штаны. Незнакомец присел, балансируя на узком выступе с поразительной легкостью. Да, это он. Тот, кто ее напугал. Тот, из-за кого она упала в воду!

– Убирайтесь! – крикнула Сесили. – Мне не нужна ваша помощь! – Подняв руку, она с силой ткнула кулаком в воздух, указывая, что ему лучше уйти. Как он вообще там оказался? Должно быть, следил, как ее несет вниз по течению.

Ее крепко схватили за руку. Ну и медведь! Он принялся медленно вытаскивать ее из воды, как со дна колодца. Наконец она, задыхаясь, рухнула к его ногам. Мощная рука обхватила ее за талию, сдавив грудную клетку. Незнакомец рывком вздернул ее на ноги. Крепкая рука прижала ее к боку. Сердце в груди совершило странный кульбит. Сесили пошатнулась и стиснула зубы, чтобы не стучали. Внизу живота потеплело от неожиданной близости… Его близости.

– За мной! – приказал он хрипло, с едва заметным акцентом. – Ставьте ноги в мои следы. – Он взял ее за руку, их пальцы переплелись.

Сесили плотно сжала губы. Она понимала, что выбора у нее нет. Держась одной рукой за своего спасителя, другой она подняла совершенно промокшие, тяжелые юбки. Грубые, шершавые камни царапали босые ступни. Промокшая одежда отяжелела и висела у нее на плечах, словно турнирные тяжелые доспехи. Ноги путались в длинных юбках. Один неверный шаг – и она снова упадет в бурный поток. Отталкивая мокрый подол ногой, она попыталась пройти по выступу утеса, с которого только что спрыгнул незнакомец. Хотя она по-прежнему держалась за его руку, юбка обвилась вокруг ее ног, и она полетела вниз.

– Дьявол! – выругался он, быстро оборачиваясь и подхватывая ее на лету. Мощные руки обняли ее за спину. – Я вас понесу! – проревел он, перекрывая шум реки.

– Не смейте! – возмущенно ахнула Сесили. Что происходит? Несмотря на отчаянное желание держаться от него подальше, она очутилась почти вплотную к нему! Упершись ему в грудь ладонями, она приподнялась. – Я подберу юбки повыше, и они не будут мешать при ходьбе. – Она отбросила со лба прядь мокрых волос.

Вода унесла ее головной убор и обруч; косы, прежде аккуратно уложенные в пучок на затылке, расплелись и безвольно повисли. Одна длинная коса, похожая на мокрую веревку, доставала до талии.

Незнакомец крепче сжал ее руку. «Глаза у него как сапфиры, – подумала Сесили, – и в них горит синий огонь». Сила, которую излучали его глаза, передалась ей, и она невольно вздохнула.

Не слушая ее возражений, он быстро обхватил ее за талию и закинул себе на левое плечо. Животом она ударялась о его каменные мышцы. Он взвалил ее на плечо, как мешок с мукой на базаре! У нее из легких как будто выкачали воздух. Кровь стучала в ушах; голова кружилась; перед глазами плясали звезды. Она так вцепилась в его накидку, что побелели костяшки пальцев. От материи пахло мускусом, деревом и чем-то свежим, цветочным. Аромат не сочетался с такой мощной фигурой.

Ее пробила дрожь; изнутри поднималась радость, несмотря на то, что она вымокла насквозь. Он круто развернулся и принялся уверенно перепрыгивать с одного камня на другой.

Подбородок Сесили ткнулся ему в плечо. Она сжала зубы от досады. Очень хотелось измолотить его кулаками по спине или лягнуть, но он крепко держал ее за ноги. Внизу быстро текла река; вода плескала по ногам ее спасителя, по крепким кожаным сапогам, обтянувшим мускулистые икры.

Он шел, слегка кренясь на одну сторону, как будто ему было больно. И все же ему удавалось без всякого труда перебираться по камням.

Не выпуская ее, он ступил на травянистый берег, и Сесили сразу же начала яростно извиваться в его крепких объятиях, остро сознавая, что его мощные руки держат ее за бедра.

– Отпустите меня! – крикнула она, молотя его кулачками по спине. Толстая ткань его накидки приглушала ее голос. – Сейчас же отпустите меня! – Она схватила его за прядь ярко-рыжих волос и с силой дернула.

– Боже правый, женщина! – проворчал он, хватая ее за запястье и отводя ее пальцы от своей головы. – Что вы творите?

– Поставьте меня, животное! Сейчас же! – молотя его кулачками по спине, она вскинула голову, и их лица оказались на одном уровне. Распустившиеся волосы разметались по спине; завитки касались земли.

– Сейчас поставлю, глупая женщина! – заревел Локлан. – Да перестаньте же вертеться! – Раздраженный, он разжал руки и резко выпустил незнакомку.

Она быстро соскользнула вдоль его мускулистого тела, касаясь его своими нежными изгибами. Как только ее ступни очутились на влажной траве, она с трудом выпрямилась и сразу же вскинула сжатые кулаки, словно собираясь защищаться.

Локлан склонил голову набок. Что здесь происходит? Неужели девица решила, что он будет с ней драться? Впервые за долгое время ему стало смешно. Нечего сказать, достойное поведение со стороны благородной дамы! То, что она благородного происхождения, он сразу понял по ее дорогой одежде и высокомерному поведению. Он ждал по крайней мере благодарности, может быть, слез после того, что она пережила, однако ничего подобного. Лишь мятежное лицо, которое смотрит на него с раздражением. Длинные блестящие косы падают на грудь. И потрясающе зеленые глаза, горящие яростным пламенем. У Локлана екнуло сердце. Да она настоящая красавица! За дождевой завесой ее мокрая кожа поблескивала, напоминая свежевзбитые сливки. Ему вдруг захотелось дотронуться до ее щеки, прижать палец к ее бархатистой мягкости.

Он быстро покачал головой, отгоняя неуместные мысли.

– Опустите руки. Я не собираюсь на вас нападать.

Склонив голову набок, Сесили смерила его оценивающим взглядом, медленно опустила руки и вызывающе скрестила их на груди. Дождь постепенно утихал. Со всех веток капало; прошлогодняя листва под ногами отсырела. Ее ноги в одних чулках утопали в мягкой, пружинистой лиственной подстилке.

– Во имя Одина, что вы вытворяете? Вы могли утонуть, пытаясь вот так перейти реку! – Его голос показался ей ревом быка. У него на скулах заходили желваки.

Сесили шагнула к нему, лицо у нее запылало.

– Я не упала бы в воду, если бы вы меня не напугали! Это вы во всем виноваты! – Она ткнула в него пальцем, попав в середину груди. На лице застыло надменное и презрительное выражение. – Вы во всем виноваты! – Опустив руку, она круто развернулась, явно собравшись уходить.

Ее высокомерие ранило его. Не думая, Локлан схватил ее за плечо, не давая уйти. Грубая, надменная девчонка! Какая муха ее укусила? Да, она упала в воду из-за него, но ведь он же ее и вытащил! Все хорошо, что хорошо кончается… Могла бы проявить хоть немного благодарности! Он притянул ее к себе и прижался губами к ее уху.

– Небольшая благодарность не повредит, – негромко произнес он.

Сесили задрожала, но, как ни странно, не от страха. Его жаркое дыхание грело ей ухо. Языки пламени разгорались у нее в груди. Его пальцы впились ей в предплечье.

– Благодарю вас, – мелодично произнесла она. Фальшивая певучесть ее голоса эхом отразилась в сыром лесном воздухе.

– А теперь по-настоящему, – проворчал он, чуть отворачиваясь, чтобы она не заметила, как он улыбается. Боже, ну и упрямая же девица!

– Пресвятые угодники! – Сесили развернулась к нему лицом, ее изумрудные глаза метали молнии. – Да кто вы такой и почему рыщете здесь в неурочный час? Ваше поведение неприемлемо! Почему вы меня не отпускаете?

Его рука, которой он держал ее за предплечье, очутилась напротив ее грудей. Пальцы словно прожигали насквозь промокшее платье. Она снова вспыхнула, сообразив, как он близко, и поспешно сделала шаг назад.

К ее облегчению, он выпустил ее.

– Я мог бы то же самое сказать о вас, – заметил Локлан. Очертание ее грудей, сладких, манящих, как будто отпечаталось у него в ладони. Неожиданно в паху у него разгорелось пламя. – Могу ли я спросить у вас? – Он вопросительно поднял густые брови. – Почему вы пытались перейти реку в половодье?

Капли воды зависли, как крошечные кристаллы, на кончиках его медных кудрей. Сердце у Сесили заныло, как будто ей в грудь вонзили теплый нож. Она сделала шаг назад. Что она делает? Злясь на незнакомца, она забыла о своей цели. Почему она болтает и спорит? Она нужна сестре, сестре нужна повитуха. Ее пробила дрожь; она переминалась с ноги на ногу, стараясь прогнать леденящий холод, хоть как-то согреться. Ей пора идти.

– Я спешила, – подчеркнуто произнесла Сесили, делая еще шаг назад. Однако тело отказывалось ее слушаться, ноги как будто разучились двигаться. Она лишилась всех сил.

– Вы не ответили, – возразил ее спаситель. – Я спрашивал, что вы здесь делали?

– Вас не касается! – резко и отрывисто ответила она. Колени у нее подогнулись, и она качнулась.

По ее лицу с волос текла вода от нескончаемого дождя; она облизнула губы и почувствовала вкус крови. Поднеся руку ко лбу, она недоверчиво ощупала линию роста волос.

– У вас кровь, – прямо заявил Локлан.

В тусклом свете мерцали ее светло-зеленые глаза цвета шартреза, похожие на стеклянные бусины. Кровь, смешиваясь с дождем, текла по ее мокрым распущенным волосам, по щеке, капала с подбородка. Ее кожа по-прежнему оставалась нежной, сливочной… В паху у него заныло.

– Позвольте взглянуть. – Его руки казались слишком большими и неуклюжими для такой деликатной задачи; он неловко убрал у нее со лба мокрые слипшиеся волосы и увидел рану – длинный порез в дюйме от глаза. – Не так плохо. – Он провел костяшками пальцев по ее щеке – мимолетно, словно мотылек коснулся ее крылом. Боже, у нее кожа как шелк!

От его прикосновения у Сесили перехватило дыхание, она ахнула. Внутри проснулось жгучее желание. Она судорожно вздохнула от потрясения, а затем резко отбросила его пальцы. Кто он такой? Незнакомец, появился ниоткуда. Почему она при нем так себя чувствует? Как будто он без спросу проник к ней в сердце…

– Оставьте! – приказала она, поспешно прогоняя проснувшуюся было внутри радость. – Это просто царапина.

– Значит, не забудьте обработать ее, когда вернетесь домой. – Он внимательно осмотрел ее. – Насколько я понимаю, вы живете где-то поблизости?

– Да, да. – Сесили развернулась, призвав остатки сил, чтобы уйти от этого человека.

Он смотрел на горделивую посадку ее головы, на нежную щеку, раскрасневшуюся от волнения. Несмотря на внешнюю браваду, на презрительное выражение лица, он разглядел в ее красивых глазах страх. Интересно, что она скрывает?

– Позвольте вас проводить, – предложил Локлан. По какой-то причине ему не хотелось ее отпускать. Он сунул пальцы за свой кожаный пояс. Не такой он бессердечный, чтобы оставлять молодую женщину одну в лесу после такого испытания. В конце концов, он никуда не спешит. – Сегодня вы пережили настоящее потрясение.

– Нет, нет! – пылко помотала она головой. – Все хорошо. У меня все в порядке. Спасибо, вы можете идти. – Губы у нее слегка посинели, но ей удавалось шагать между березами медленно и горделиво. Мокрая одежда мешала ей, она висла на ее стройной фигуре.

Должно быть, она мерзнет. Под подолом мелькали ее розовые пятки. Почему она босая? Волосы превратились в спутанное гнездо, косы расплелись и разметались по спине. Отойдя немного, она оглянулась и увидела, что ее спаситель не двинулся с места. Ее яркие глаза сверкнули, посылая искры презрения. Если бы взглядом можно было убить, подумал Локлан, он уже был бы покойником.

Локлан долго стоял и смотрел вслед фигуре в темном плаще, которая скрылась в тени леса. Любопытство не отпускало его. Странная встреча его озадачила. Кто она такая? Почему благородная леди занимается делом, достойным служанки? Переходит реку вброд, но на ней дорогое изумрудное платье. Он вспомнил шелковистый бархат под пальцами, когда доставал ее из воды, то, как материя льнула к ее стройной фигуре, ее легкость. Ее твердые груди коснулись его, когда он опускал ее на землю. Внизу живота снова возникло странное ощущение.

Когда он в последний раз обнимал женщину? Сердце, давно превратившееся в глыбу льда, истосковалось по нежности. После того, что произошло с его родными, он не способен ни на какие чувства. Да, бесчувственность помогала ему быть искусным бойцом, отважным воином, готовым рискнуть всем. Ему попросту было все равно, что с ним случится, останется он жив или умрет. Поэтому в бою он сражался дольше и яростнее остальных, из-за чего приобрел дурную славу; все знали о его бойцовских навыках. А он перед каждой битвой надеялся, что ярость вытеснит из головы страшные воспоминания и снова сделает его цельным.

Но нет. Ничего подобного не происходило…

– Подумать только, старина, ведь сейчас едва рассвело! – Закинув руку за спину, Саймон достал еще одну стрелу из кожаного колчана и положил на тетиву. – Почему ты так рано встал?

Металлическое острие тускло поблескивало на фоне водянистого рассвета. Мрачные серые тучи немного рассеялись; взошло солнце, исчезнув в бледно-голубом небе. У них над головой плыли белые кучевые облака – все, что осталось от сильного ливня. Саймон сосредоточился на крупной красной мишени, поставленной вдали на конце поля, и выпустил стрелу. Блестящий наконечник попал в цель – прямо в яблочко. Довольный выстрелом, Саймон посмотрел на Локлана, сдвинул тонкие брови и стал ждать ответа.

– Мне не спалось. Вот и решил прогуляться. – Локлан потер бедро – рана разнылась, пока он вытаскивал девицу из воды; ему еще повезло, что швы не разошлись. Что он за дурак? Надо было бросить ее, такую неблагодарную особу!

– А девушка? Почему она там оказалась?

– Понятия не имею. – На солнце от влажного плаща Локлана пошел пар. – Сказала, что ей нужно в деревню.

Он вспомнил отчаяние в голосе девицы, вспышку гнева в ярко-зеленых глазах. Волнение ее было ощутимым, однако она почему-то не пыталась убежать. Ее тяжелая одежда промокла насквозь, и он догнал бы ее за миг, несмотря даже на раненую ногу… Впрочем, он поймал бы ее, даже если бы на ней ничего не было.

Он нахмурился. Странное направление приняли его мысли! Желание ударило его со всей силы. Он вскинул голову, заставляя себя сосредоточиться на мишени, на больших черных и белых кругах, на красном центре. Мишень высилась перед живой изгородью из боярышника, окаймлявшей поле. Над ними громко перекрикивались гуси, которые летели клином по светлому небу. Что на него нашло?

– Локлан! – окликнул его Саймон, вешая лук на плечо и прищуривая карие глаза. – Ты слышал, что я сказал?

Локлан рассмеялся и помотал головой, прогоняя неуместные мысли. Картины, которые навевали воспоминания о ней. Почему он никак не может ее забыть?

– Нет, прости!

Саймон хлопнул Локлана по плечу:

– Интересно, кто она такая. Ты хоть о чем-нибудь ее спросил? Откуда она взялась?

Перед его глазами возникла пара огромных зеленых глаз.

– Она почти ничего не говорила, а когда открывала рот, поливала меня самой отборной бранью. Искренне надеюсь, что больше никогда ее не увижу. – От лжи у него пересохло во рту, его мучила совесть.

– Должно быть, она испытала потрясение, увидев тебя. – Подняв лук со стрелой на уровень уха, Саймон глубоко вздохнул и тут же отпустил тетиву. Стрела пролетела в воздухе и снова поразила центр мишени. Он повернулся к Локлану. – Поэтому ей так не терпелось убежать, возможно, она перепугалась до смерти! – Саймон расхохотался.

Нет, она его не испугалась. Как ни странно… Она была в панике, ей не терпелось убежать, но не из-за него. Из-за чего-то другого.

– Откровенно говоря, я, вероятно, испортил ей утро, – медленно произнес Локлан. – Она переходила реку вброд, но вода поднялась, и камни оказались под водой. Я окликнул ее… напугал. И она упала. Самое меньшее, что мне оставалось, – снова вытащить ее. – Длинные ноги вели его по берегу; он не сводил взгляда с девицы, которую уносило стремительное течение. Он вспомнил ее светло-зеленый плащ, белизну ее лица, когда ее переворачивало в воде. Слава Богу, что ей удалось уцепиться за обломок скалы. Она закрыла глаза и прижалась к камню головой, совершенно измученная. На один ужасный миг ему показалось, что она соскользнет в воду, прежде чем он поравняется с ней. Сердце у него ухнуло вниз при этом воспоминании.

– Погоди. Повтори-ка, где она переходила реку? – Саймон озадаченно сдвинул брови и поставил лук на землю.

– По камням, – повторил Локлан.

Саймон шумно вздохнул.

– Она из замка! – мрачно объявил он. – Так мы всегда ходим… то есть ходили, – пояснил он. – Брод сокращает путь в деревню по меньшей мере на пару миль. – Он хлопнул себя по лбу. – Надо было тебя предупредить! Будь я там, я бы ее задержал и допросил по поводу обитательниц замка. Возможно, если бы я предложил ей достойную взятку, она провела бы нас внутрь!

– Сомневаюсь. – По какой-то причине Локлан испытал облегчение оттого, что отпустил девушку – пусть даже только ради того, чтобы избавить ее от вопросов Саймона. Но с какой стати он ее жалеет? Он ведь даже не знает, как ее зовут!

Саймон провел рукой по волосам и прищурился.

– Локлан, нам нужно туда вернуться. Вдруг удастся перехватить ее, когда она будет возвращаться из деревни? Ты помнишь, как она выглядела?

Перед его мысленным взором снова возникли сверкающие глаза цвета молодой листвы. Пытливый, проницательный взгляд… «Ну да, – подумал он, – я помню, как она выглядит». Он никогда этого не забудет.

Глава 3

Еле волоча ноги, Сесили брела по грудам палых листьев. Ступни кровоточили от многочисленных порезов; она поранила их, идя по мелким острым камешкам. Грязные чулки изорвались в клочья. С трудом переводя дух, она пробиралась по лесу. Деревья над головой уже не качались, ветер утих, дождь прекратился. Нависшие над головой ветви цеплялись за ее плащ и распущенные волосы, словно чьи-то руки, отчаянно хватавшие ее, не дававшие двигаться вперед. На каждом шагу отсыревшая земля угрожала поглотить ее. Но Сесили упорно шла вперед. Река осталась с правой стороны. Наконец она вышла из лесу и очутилась на мосту. На восточном краю неба над горизонтом поднялся первый луч солнца. Однако от хижин впереди не поднималось ни одной струйки дыма; для местных было слишком рано… Оскальзываясь на каменных мостках над пенящейся бурной рекой, Сесили пошла по тропинке, ведущей к торфянику, где жила повитуха. Кое-кто уверял, будто Грета ведьма; местные жители не желали, чтобы она жила среди них. Несмотря на их неприязнь, она слыла замечательной целительницей. И даже те, кто порицал ее, спешили позвать ее к себе, если роды шли неудачно.

Дорога пошла в гору, ветер усилился. Мокрая одежда липла к телу, замедляя шаги. Дрожа, Сесили сошла с дороги и зашагала напрямик, по кочкам, поросшим пожухлой травой. Она направлялась к приземистой хижине, окруженной рощей низкорослых деревьев и боярышником с искривленными верхушками. Дойдя до домика, Сесили забарабанила в дверь, опершись локтями об отсыревшие, подгнившие доски. Она совсем выбилась из сил. Из рукавов вытекали струйки воды.

– Уже пора? – Дверь приоткрылась, и в темноте сверкнули два глаза. Повитуха была крошечной, с иссохшим, морщинистым лицом. Она посмотрела на Сесили с проницательным видом.

– Да. – Сесили оглядела морщинистое лицо Греты. – И у нее сильно идет кровь. Вы можете прийти сейчас же?

Старушка нырнула за дверь за шалью, быстро укрыла голову и плечи.

– Вот, возьмите, – приказала она, протягивая Сесили грязный узел. – Там все, что мне нужно.

Взошло бледное солнце, постепенно пронзив туманную завесу, которая поднималась вуалью белого пара от мокрой земли. На травинках застыли, словно крошечные бриллиантики, капельки воды, превращавшие торфяник в захватывающее дух поле сверкающего, мерцающего света.

– Что с вами случилось? – Грета с любопытством посмотрела на мокрую одежду Сесили, на пятно крови на лбу. Они быстро шагали под гору бок о бок.

Сесили поморщилась.

– Я попыталась перейти реку вброд по камням, но из-за дождя вода поднялась. Мне показалось, что так будет быстрее, вот я и рискнула. – Проницательные голубые глаза как будто заглядывали ей в голову. Сесили испуганно прикусила губу, раздраженная тем, что ее спаситель так глубоко проник в ее мысли.

– Вам еще повезло, что удалось выбраться. В такой воде многие лишились жизни.

– Д-да… конечно, мне повезло, – безвольно согласилась Сесили, крепче прижимая узел повитухи к груди. Несмотря на то, что ужасы утренней эскапады понемногу поблекли, воспоминания о спасителе, как ни странно, оставались яркими. Тепло его пальцев, когда он схватил ее, шершавые подушечки сильных пальцев, впившихся ей в предплечье. Волна его мужского аромата, когда он закинул ее к себе на плечо. Острые секунды удовольствия хлынули в голову, как бабочки на свет.

– Простите, миледи, но разве вам не опасно выходить из замка в таком виде? – спросила старушка, многозначительно косясь на плоский живот Сесили. – Вас кто-нибудь видел?

Только он. Высокий незнакомец с ярко-рыжими волосами…

Сесили глубоко вздохнула. Воздух выходил из легких судорожно, толчками. Должно быть, ее спаситель – просто путник, рыцарь, который проезжал через их края на пути в другой город, в другое место.

– Н-ну да… какой-то мужчина вытащил меня из реки. Но я никогда его прежде не видела, поэтому…

– Ничего не говорите матушке, миледи, или она… – Грета подняла узловатую палку, на которую опиралась при ходьбе, и озабоченно поджала губы.

Сесили вздрогнула.

– Я ничего не собиралась рассказывать матушке. Сегодня я совершила ошибку. Нужно было прийти к вам посуху.

Они уже приближались к замку и шли по каменной дороге, направляясь к воротам, низко склонив головы и набросив капюшоны на лбы, касаясь друг друга локтями. Несмотря на преклонные годы, Грета не отставала, шла шаг в шаг.

Вскинув голову, Сесили поискала взглядом окно сестры на южной башне. Сердце у нее екнуло.

– Молю Господа, чтобы мы не опоздали. – Она разглядела за окном с открытыми ставнями бледное лицо матери; очевидно, Марион высматривала ее. Ей хотелось крикнуть, спросить, как Изабелла, но она понимала: с такого расстояния мать ее не расслышит.

Два стража стояли у входа в замок, поверх кольчуг они накинули красные плащи. Они стояли по обе стороны от внушительных деревянных ворот. Сердце у Сесили упало. Уже поздно возвращаться в свою опочивальню обычным путем; почти все слуги на ногах. Никто в замке не должен догадаться, что не она мать ребенка, который вот-вот родится.

– Идите, – сказала она Грете, застенчиво дергая за край ее капюшона. – Я обойду замок и войду через погреб. Прошу, поспешите!

Старушка ободряюще сжала Сесили руки.

– Не бойтесь, миледи. Все будет хорошо. Поворачивайте назад, как будто вы возвращаетесь в деревню. Стражники ничего не заподозрят. Помните, госпожа, все ждут рождения ребенка. Никто не хочет, чтобы хозяином замка стал лорд Саймон. Им нравится, что вы главная.

Сесили охватил холодный страх.

– Вы ведь… никому ничего не говорили?

– Нет, госпожа, ваша тайна останется со мной. – Сесили уловила сзади какое-то движение и обернулась. – Вы лучше поспешите, миледи… там едут всадники.

Прищурившись, Сесили заметила характерный блеск кольчуги. На ветру звякнула сбруя. Сердце у нее сжалось от страха, на долю секунды ей захотелось сдаться.

Из нее выходили все силы. Сколько можно поддерживать нелепый фарс? Искушение упасть на колени и признаться во всем первому встречному было подавляющим. Сколько еще так может продолжаться? Когда мать наконец ее простит?!

– Ступайте же. – Грета тронула ее за локоть. – Поспешите, иначе они вас настигнут.

Сесили сунула узел в руки старушки и быстро свернула на лесную тропинку. Вскоре ворота остались далеко позади. Она повернула за угол и побежала к двери погреба, скрытой в густых зарослях. Цокот копыт приближался. Она невольно пригнулась, внутри нарастало отчаяние, ощущение неминуемой ловушки.

Даже не оглядываясь, она понимала, что среди приближающихся всадников находится Саймон, лорд Доккум. Он никогда не сдастся!

Спотыкаясь и оскальзываясь, Сесили обошла крутой склон, ведущий к северному крылу замка. Здесь идти стало труднее; ей пришлось спускаться по почти отвесному склону над быстрой рекой. Босые, в одних чулках, ноги онемели от холода и боли, и все же она бежала вперед, напрягая последние силы, чтобы не упасть с обрыва. Мокрый плащ неуклюже обмотался вокруг нее и хлопал по ногам.

Какое-то движение сзади привлекло ее взгляд. Она развернулась, и сердце подскочило к горлу, заполнив внутренности страхом. На вершине холма, на фоне ясного голубого неба, чернели силуэты двух крепких мужчин. Один поднял руку и что-то крикнул, обращаясь к ней. Серебристая его кольчуга переливалась на солнце, отдельные звенья мерцали в лучах солнца. Несомненно, это люди Саймона Доккума, их послали в погоню за ней!

Сесили развернулась, мрачно посмотрела перед собой и ускорила шаг. Она взмокла от пота. Дверь погреба совсем недалеко… Приподняв юбки, она, спотыкаясь, бросилась бежать по крутому склону, кренясь набок. Тяжело дыша, Сесили завернула за последний угол стены замка… и вот, наконец, узкая железная дверца. Дорога к спасению.

Ключ был спрятан за расшатанным камнем в стене. Она сама положила его туда после того, как они задумали отчаянный план. Уже несколько раз она таким образом выходила из замка и попадала обратно в те дни, когда, как предполагалось, должна была сидеть взаперти. Руки ее дрожали, она ощупала шершавый камень, нашла тяжелый железный ключ и вставила его в замок. Налегла на дверь всем телом, повернула круглую ручку. Дверь открылась, и она очутилась в сырой темноте погреба. Захлопнув тяжелую дверь, она вставила ключ в замок и быстро повернула. Пальцы дрожали от страха.

Она услышала, как подъехали всадники. Один подергал дверь, щелкнули засовы. Потом кто-то ударил кулаком в железную дверь.

– Открой дверь! Лорд Саймон хочет поговорить с тобой!

Ее охватил страх, она отошла подальше, а неизвестный продолжал молотить в дверь. Эти приспешники лорда Саймона очутились слишком близко! Их разделяла лишь тонкая полоса металла. Кровь стучала у нее в ушах, собственное хриплое дыхание в темном коридоре казалось особенно громким. Неужели они ее слышат? Удары прекратились, все стихло. Хоть бы они сдались!

Обхватив себя руками, она тихо, на цыпочках, побрела в темноте к узким ступенькам в северной башне, которые приведут ее в опочивальню сестры. Спустя какое-то время Сесили вздохнула с облегчением. Чем дальше отходила она от двери, тем легче ей становилось. Наконец страх совсем покинул ее. Удача была на ее стороне… на сей раз.

– Иди переоденься! – рявкнула мать, холодно посмотрев на лужи, натекшие с Сесили. – А потом возвращайся и помоги сестре.

Грета, сидящая на краю кровати, посмотрела на нее и ободряюще улыбнулась.

– Как она? – спросила Сесили. Лицо Изабеллы приобрело восковой оттенок и блестело от испарины. В комнате стояла невыносимая духота. Две угольные жаровни пылали, в открытом камине в простенке между двумя окнами ревел огонь.

– Пока все хорошо, – ответила Грета. – Кровотечение довольно быстро прекратилось; вы правильно поступили, приказав ей задрать ноги. Ребенок не пострадал. Послушайте свою матушку и переоденьтесь в сухую одежду.

После жарко натопленной опочивальни Изабеллы в собственной комнате Сесили сразу продрогла. От усталости она плохо соображала, мысли медленно ворочались в голове. Она смотрела на знакомые предметы словно в первый раз: тяжелый бархатный полог над кроватью, дубовый сундук под окном, покрытый затейливой резьбой – работа старого плотника, служившего еще у ее отца, глиняный кувшин и таз для умывания на небольшом вязовом столике.

Сесили сняла мокрый шерстяной плащ, встряхнула, повесила на спинку стула. Светло-зеленая ткань была вся в грязи, в тяжелых складках запутались мелкие прутики и палые листья. Последствия утренней эскапады! Она долго возилась с тугим узлом на поясе. Сняв наконец пояс, стащила через голову верхнее платье без рукавов и повесила его рядом с плащом. Снять нижнее закрытое платье оказалось труднее. Узкие рукава плотно охватывали руки и предплечья благодаря крошечным пуговицам; на то, чтобы их расстегнуть, ушла целая вечность. Раздеваться оказалось еще труднее из-за того, что ткань намокла. И все же в конце концов ей удалось расстегнуться. Выпростав руки из тесных рукавов, она сняла платье и быстро справилась с сорочкой, нижним бельем и чулками.

Посмотрев на чулки, она едва не расплакалась. Тонкий шелк был весь в дырах и затяжках. Сесили поняла, что чулки испорчены безвозвратно. Ее ноги были не лучше, ступни и пальцы ног сплошь покрыты синяками и царапинами. Ноги кровоточили. На правой лодыжке зловеще чернел кровоподтек. Взяв лежавшее в ногах кровати полотняное полотенце, она обтерлась. Кожа у нее пылала, после растирания стало чуть легче.