Текст книги "Сломанная стрела"

– Меро сдерет с меня шкуру, – предостерегла Элспет, и Тэлия, виновато вздрогнув, быстро доела все, что лежало на тарелке. Но что именно она ела, так и не заметила.

– … и это оказалось последним происшествием, – закончил Крис. – Последняя пара недель прошла совершенно гладко: мы закончили, Гриффон сменил нас, и мы отправились домой.

Он встретился с испытующим взглядом сперва Элкарта, потом Кирилла. Оба они пережили настоящее потрясение, когда Крис рассказал, как Дар Тэлии вырвался из-под контроля – и почему. Они явно предполагали, что беседа будет чистой формальностью. Рассказ Криса явился для них неприятным сюрпризом.

– Почему, – спросил Кирилл после паузы, которая продлилась слишком долго, чтобы Крис чувствовал себя уютно, – вы не обратились за помощью, как только это случилось?

– В основном потому, что к тому времени, когда я понял, что что-то действительно не в порядке, нас уже засыпало снегом в том Путевом Приюте, Старший.

– Тут он тебя поймал, брат, – Элкарт одарил седовласого Герольда Сенешаля насмешливой улыбкой.

– К тому времени, когда мы выбрались, она уже далеко продвинулась в решении своих проблем, – упрямо продолжал Крис. – Основы были заложены, и заложены крепко. А как только мы снова очутились на людях, то обнаружили, что слухи нас опередили. В тот момент я счел, что если мы прервем объезд округа и обратимся за помощью, то причиним тем самым непоправимый вред. Поступив так, мы бы только подтвердили слух, что что-то нечисто.

– Хм. Верно, – признал Кирилл.

– И в тот момент я не был всецело уверен, что есть кто-то, кто способен обучить Тэлию.

– Целители… – начал Элкарт.

– Не обладают Эмпатией отдельно от Целительских Даров и используют ее не совсем так, как это делает – должна делать – Тэлия. Фактически, как я уже говорил, Тэлия пользовалась ею как оружием. Целители редко прибегают к Эмпатии в отрыве от процесса лечения, ей же придется пользоваться своим Даром настолько часто, что он станет такой же ее частью, как глаза и уши. По крайней мере, – закончил Крис со смущенной улыбкой – именно так я представляю себе ситуацию.

– Думаю, что в данном случае ты поступил правильно, юный брат, – ответил Кирилл после долгого раздумья, предоставившего Крису уйму времени, чтобы на досуге поразмыслить о всем, что он сказал, и гадать, удалось ли ему убедить двоих самых старших Герольдов в Круге.

Крис перевел дух – оказывается, он, сам того не замечая, затаил дыхание.

– И вот еще что, – добавил он. – В тот момент проговориться о том, что мы и Коллегия не справились с подготовкой Личного Герольда Королевы, означало поколебать общее доверие.

– Светлая Владычица… ты прав! – с испугом воскликнул Элкарт; его брови поползли вверх и почти встретились с седой шапкой волос. – Обнародование этого факта нанесло бы такой же ущерб моральному состоянию Герольдов, как и не-Герольдов. Думаю, что, учитывая обстоятельства, вы оба заслуживаете высоких оценок. Ты – за благоразумие и осмотрительность, а твоя практикантка – за то, что встретила и с честью выдержала испытания, с которыми вообще не должна была столкнуться.

– Согласен, – подтвердил Кирилл. – Теперь, если ты нам позволишь, мы с Элкартом постараемся принять меры предосторожности, чтобы подобное никогда больше не смогло повториться.

Вежливо попрощавшись, Крис с радостью удалился.

После завтрака Тэлия за час покрыла большое расстояние. Сначала она покинула Коллегию Герольдов и направилась наискосок к отдельно стоящему зданию, где помещались Коллегия Целителей и Дом Исцеления.

Солнце уже встало, хотя завтракала Тэлия еще до рассвета, и, судя по безоблачной синеве неба, похоже было, что предстоит еще один чудесный весенний день. Оказавшись внутри стен из бежевого кирпича, она принялась искать Целителя Девана, чтобы известить о своем возвращении и узнать, нет ли сейчас в Доме Исцеления больных Герольдов, которым требуется ее помощь.

Она нашла Девана в кладовой: он тщательно смешивал какое-то снадобье. Тэлия вошла очень тихо, не желая отвлекать его от работы, но Деван все равно каким-то образом почувствовал ее присутствие.

– Слухом земля полнится; я знаю, что ты приехала вчера, – сказал он не оборачиваясь. – И добро пожаловать к нам, Тэлия!

Она издала негромкий смешок.

– Мне следовало бы знать, что бесполезно и пытаться подкрасться к тому, кто обладает тем же Даром, что и я!

Деван поставил склянку с настойкой на стоящий перед ним стол, тщательно заткнул пробкой и повернулся к Тэлии. Его карие глаза осветила теплая улыбка, и он приветственно протянул ей испачканные чем-то коричневым руки:

– Твою ауру, детка, ни с чьей не перепутаешь – и как же я рад снова ощутить ее!

Тэлия взяла обе его руки в свои, чуть сморщив нос от едких запахов кладовой.

– Надеюсь, ты рад меня видеть ради меня самой, а не потому, что отчаянно нуждаешься во мне, – ответила она.

К ее большому облегчению, Деван заверил, что среди его пациентов на данный момент нет ни одного Герольда.

– Но только подожди, когда начнутся бури на юге или пиратские набеги, на западе! – сказал он Тэлии с грустью в темных глазах. – Райни к зиме получит Зеленое; она твердо намерена уехать к себе на юг, чтобы работать вблизи от дома. Ты вернулась вовремя: когда она уедет, ты останешься здесь единственной обученной Целительницей душ кроме Патрис, и, возможно, понадобишься нам и для помощи другим больным, не только Герольдам.

Затем Тэлия возвратилась в Крыло Герольдов для беседы, мысль о которой отнюдь не вызывала у нее радостного предвкушения.

Она неуверенно постучала в дверь кабинета Элкарта и обнаружила, что он там не один: вместе с деканом Коллегии ее ждал Герольд Сенешаля.

В течение последующего часа Тэлия докладывала, как можно более бесстрастно, обо всем, что случилось за время ее стажировки.

Она нисколько не щадила себя и полностью признала, что скрывала тот факт, что теряет контроль над своим Даром; признала и то, что не сознавалась в этом, пока Крис ее не заставил. Она рассказала и то, о чем умолчал Крис: что она чуть не убила их обоих.

Ее слушали в полном молчании; она закончила и сидела, держа сжатые руки на коленях, ожидая приговора.

– А что ты вынесла из всего происшедшего? – неожиданно спросил Элкарт.

– Что… что ни один Герольд не может выстоять в одиночку, даже Личный Герольд Королевы, – ответила Тэлия, подумав. – Может быть, особенно Герольд Королевы. То, что делаю я, отражается на всех Герольдах, и сильнее, чем поступки кого-либо другого, просто потому, что я у всех на виду.

– А в том, что касается правильного использования твоего Дара? – спросил Кирилл.

– Я… я еще не совсем знаю, – признала она. – Временами мне совершенно ясно, что нужно делать. Но чаще всего все так… так расплывчато. Полагаю, решение будет в очень большой степени вопросом взвешивания зла и необходимости.

Элкарт кивнул.

– Если будет время, я попрошу совета у Круга прежде, чем совершу что-то непоправимое. Но по большей части, боюсь, у меня не будет такой роскоши. А если я сделаю ошибку… ну что ж, приму последствия и постараюсь исправить ее.

– Что же, Герольд Тэлия, – сказал Элкарт, в глазах которого блестела – как Тэлия наконец-то поняла – – гордость, – Полагаю, ты готова для того, чтобы впрячься в хомут.

– Значит… я выдержала?

– Что я тебе говорил? – Кирилл покачал головой, глядя на своего коллегу. – Я же знал, что она не поверит, пока не услышит из наших уст. – Седовласый Герольд с гранитным лицом оттаял настолько, что тепло улыбнулся девушке. – Да, Тэлия, ты очень хорошо справилась; мы вполне довольны тем, что ты и Крис нам рассказали. Вы взяли безнадежную ситуацию, в которой были повинны разве что отчасти, и собственными силами кардинально ее изменили.

– И еще мы довольны тем, что ты рассказала нам только что, – добавил Элкарт. – Думаю, тебе удалось добиться достойного равновесия в этике обладания таким Даром, как твой. Ну а теперь, после бочки меда похвал, готова ли ты к ложке дегтя? Скоро состоится заседание Совета.

– Да, сударь, – ответила она. – Меня… предупредили.

– Рискну предположить, не только о самом заседании.

– Старший, мне пришлось бы скомпрометировать свои источники…

– Господь и Владычица! – острые черты лица Элкарта исказились: он пытался сдержать приступ смеха. – Она уже говорит, как Таламир!

Кирилл сокрушенно покачал головой.

– Вот именно, брат. Ну что же, Тэлия… увидимся на заседании. Тебе лучше идти: полагаю, Селенэй хочет обсудить с тобой кое-что до начала заседания Совета.

Тэлия поняла, что ее отпускают, и, распрощавшись с обоими, удалилась – легкими шагами и с легким сердцем.

– Тэлия… – Селенэй, отбросив все формальности, сердечно обняла своего Герольда. – Светлая Владычица, как же я по тебе соскучилась! Пойдем сюда, здесь мы хоть можем поговорить наедине.

Она втащила Тэлию в альков с гранитными стенами, где стояла единственная полированная деревянная скамья – рядом с коридором, ведущим в залу Совета. Как обычно, Селенэй была одета, как любой из ее Герольдов; о ее сане говорил лишь возложенный на золотистые волосы венец королевского червонного золота.

– Дай-ка мне хорошенько на тебя посмотреть. Гавани, ты замечательно выглядишь! Но так похудела…

– Пришлось есть собственную стряпню, – ответила Тэлия, – только и всего. Я бы попыталась увидеться с вами вчера вечером…

– Ты бы меня не нашла, – сказала Селенэй, с нежностью глядя на девушку, – Я заперлась с лордом-маршалом, обсуждали размещение войск на Границе. К тому времени, как мы закончили, я вымоталась так, что не захотела бы увидеть даже своего воскресшего отца. Проклятые карты! Кроме того, первую ночь по возвращении со стажировки всегда проводят с ближайшими друзьями, это традиция. Как же еще ты сможешь наверстать полтора года без новостей?

– Полтора года без сплетен, вы имеете в виду, – усмехнулась Тэлия. – Я так понимаю, что мы с Крисом сами дали пищу для некоторых из них.

– Судя по твоему небрежному тону, могу ли я заключить, что напрасно предполагала бессмертный роман между вами?

– В глазах Селенэй заплясало веселье, и она надулась в притворном разочаровании.

Тэлия с шутливым негодованием покачала головой.

– И вы туда же? Светлые Гавани, неужели все в Коллегии решили нас сосватать, хотим ты того или нет?

– Единственные исключения – Кирилл, Элкарт, Скиф, Керен и – представь себе – Альберих. Они все поклялись, что если ты когда-нибудь и потеряешь голову, то не из-за хорошенького личика Криса.

– Они… возможно, правы.

Селенэй заметила слегка беспокойное выражение лица своего Герольда и сочла разумным сменить тему.

– Ну что ж, я просто счастлива, что ты снова рядом, и не отказалась бы, чтобы ты была здесь в течение двух последних месяцев.

– Двух месяцев? Это имеет какое-то отношение к тому, из-за чего Элспет посылала нам навстречу Скифа?

– Она посылала? Вот бестия! Вероятно: действия Совета нравились ей ничуть не больше моего. У меня просят руки Элспет, и просьба исходит из такого источника, что мне будет очень трудно отказать.

– Продолжайте.

Селенэй откинулась на спинку скамьи, рассеянно поглаживая рукой подлокотник.

– Два месяца назад от короля Алессандара прибыл посланник с официальной просьбой ко мне обдумать предложение выдать Элспет за его Анкара. В пользу такого союза говорит многое: Анкар примерно ровесник Криса, а значит, разница в возрасте не так уж велика – в королевских браках случается и больше; говорят, он весьма хорош собой. Брак означал бы впоследствии объединение наших королевств, а у Алессандара сильная и хорошо обученная армия, гораздо больше нашей. Я смогла бы ввести в его державу Герольдов, а его армия заставила бы Каре подумать дважды, прежде чем когда-либо снова вторгаться к нам. Три четверти советников безоговорочно выступают за брак, остальные тоже относятся к идее благосклонно, но, в отличие от других, не пытаются запихнуть мне ее в глотку насильно.

– Что ж, – медленно сказала Тэлия, вертя на пальце подаренное Крисом кольцо, – вы не колебались бы, если бы не чувствовали, что что-то тут не так. Что именно?

– Во-первых, я не хочу жертвовать Элспет, заставляя ее вступить в политический брак, если только не возникнет крайней необходимости. Честно говоря, я бы предпочла видеть ее незамужней и позволить трону перейти к боковой ветви, чем принуждать ее вступить в брак, не основанный, по меньшей мере, на взаимной приязни и уважении. – Селенэй играла с прядью волос, накручивая их на минный, изящный палец, что выдавало ее обеспокоенность. – Во-вторых, она еще очень молода; я буду настаивать, чтобы она закончила обучение, прежде чем принимать решение. В-третьих, я не видела Анкара с тех пор, как он был грудным младенцем; я понятия не имею, каким человеком он вырос, и хочу узнать это прежде, чем вообще стану рассматривать возможность такого брака. По правде сказать, я надеюсь для Элспет на брак по любви и с кем-то, кто хотя бы Избран, если не Герольд. Я на себе испытала проблемы, возникающие, когда консорт королевы не является ее соправителем, но воспитан с мыслью, что должен царствовать. А ты отлично знаешь, что муж Элспет не разделит с ней трон, если тоже не будет Избран.

– Все, что вы сказали, хорошие доводы… но вас беспокоит что-то еще. – Тэлия оценила душевное состояние королевы так легко, словно никогда и не уезжала.

– Теперь я знаю, почему мне тебя не хватало! Тебе всегда удается задать вопрос, который все расставляет по своим местам! – Снова улыбнулась Селенэй с восхищением. – Да, беспокоит, но не то, в чем мне хотелось признаться Совету или даже Кириллу, дай ему Бог здоровья. Они отмахнулись бы от моих слов, как от глупых бабьих страхов, и бормотали бы себе под нос о месячных. Вот что меня тревожит: это предложение слишком заманчиво, слишком прекрасно. Слишком похоже на ответ на наши молитвы. Я все пытаюсь углядеть западню под приманкой и гадаю, почему не вижу. Возможно, я так привыкла подозревать худшее, что не могу доверять даже тогда, когда знаю, что все честно.

– Нет, думаю, что дело в другом. – Тэлия задумчиво поджала губы. – Тут что-то нечисто, иначе вам не было бы так не по себе. Вы владеете Мысленной Речью и чуточку Предвидением, верно? Подозреваю, у вас смутное Предвидение, что в этой затее что-то не так, а не по себе вам оттого, что приходится сражаться с Советом, не имея никаких реальных аргументов.

– Ей-богу, все, должно быть, именно так! Последние два месяца я чувствую себя так, словно пытаюсь голыми руками вычерпать воду из протекающей лодки!

– Так воспользуйтесь юностью Элспет и тем фактом, что ей нужно закончить обучение, как предлогом для отсрочки. Я поддержу вас; когда Кирилл и Элкарт увидят, что я вас поддерживаю, они последуют моему примеру, – сказала Тэлия с большей уверенностью, чем в действительности чувствовала. – Не забудьте, теперь у меня полный голос в Совете. Мы вдвоем властны наложить вето даже на решение всего Совета. Чтобы отменить решение Совета, требуется лишь голос монарха и Герольда Королевы. Согласна, шаг не слишком дипломатичный, но, если придется, я его сделаю. Селенэй облегченно вздохнула.

– И как только я справлялась без тебя все эти годы?

– Очень хорошо, спасибо. Если бы меня здесь не оказалось, полагаю, вам как-нибудь удалось бы помешать им – даже если бы вам пришлось попросить Девана дать Элспет какое-нибудь снадобье и вызвать мнимую лихорадку, чтобы выиграть время! Ну, а теперь – не пора ли нам появиться?

– В самом деле пора, – в улыбке Селенэй проглянуло озорство. – И этой минуты я ждала давно! Кое-кого ждет большое разочарование, когда они поймут, что ты и вправду Личный Герольд Королевы с правом голоса и прочим, и что отныне Совет будет заседать в полном составе!

Они обе поднялись и вошли в огромные, окованные бронзой двустворчатые двери зала Совета.

Остальные члены Совета уже собрались за столом; все, как один, встали, когда в помещение вошла королева, за которой следовала Тэлия – на шаг позади и чуть справа, как и положено Герольду Королевы.

Зал Совета представлял собой не очень большую комнату со столом в форме подковы, вокруг которого стояли кресла – все из темного дерева, ставшего почти черным от времени и долгого употребления. Как и остальные помещения дворца, зал был отделан деревянными панелями лишь до половины стен: остальная часть, примерно от высоты подбородка до потолка, была из серого камня, служившего материалом изначального дворца-замка. Точно в центре зала Совета располагалась уменьшенная копия трона Селенэй, за ней – камин, а над камином герб государей Вальдемара: крылатая белая лошадь с свисающими с шеи обрывками цепи. На стене над входом – противоположной от трона стене – висела гигантская карта Вальдемара, нарисованная на тяжелом холсте и отражающая действительное положение дел на текущий момент. Карта была настолько велика, что любой член Совета мог прочесть надписи, не вставая с места, и искусно сделана: на ней была тщательно нанесена каждая дорога, каждая крохотная деревушка. Кресло, стоявшее справа от королевского, предназначалось для Тэлии, слева – для сенешаля. Слева от сенешаля сидел Кирилл, справа от Тэлии – лорд-маршал. Остальные советники занимали места по своему выбору, без различия ранга.

До этой минуты Тэлия ни разу еще не садилась в свое кресло: по традиции ему полагалось пустовать, пока она не закончит обучение и не станет Полным Герольдом. Она сидела с остальными советниками и ничего не делала – только порой высказывала свое мнение, если его спрашивали, да сообщала Селенэй свои наблюдения после окончания заседания. Новое положение давало ей немалую власть, но и возлагало немалую ответственность.

Советники остались стоять, некоторые – с явным удивлением на лицах: очевидно, известие о возвращении Тэлии разнеслось по королевскому двору не так быстро, как по Коллегии. Селенэй заняла место перед своим креслом, Тэлия – за ней. Королева слегка наклонила голову в обе стороны, затем села; Тэлия опустилась в кресло на долю секунды позже. Когда королева и ее Личный Герольд сели, заняли свои места и советники.

– Я хотела бы начать сегодняшнее заседание с обсуждения предложения, сделанного королем Алессандаром, – спокойно сказала Селенэй к неприкрытому удивлению нескольких советников. Тэлия кивнула про себя: захватив инициативу, Селенэй с самого начала оказалась в выигрышном положении.

Один за другим каждый из сидящих за столом высказывал свое мнение; как и говорила Тэлии Селенэй, все были единогласно «за», причем большинство хотело, чтобы брак был заключен немедленно.

Тэлия принялась изучать советников, присматриваясь к ним внимательно, как никогда. Она хотела оценить их, не прибегая к помощи Дара, пользуясь лишь глазами и ушами.

Первым высказался лорд Гартезер, представитель Севера – вне всякого сомнения, ближайший союзник Орталлена. Худой, нервный, лысеющий Гартезер подчеркивал слова резкими жестами. Хотя он фактически ни разу не взглянул прямо на Орталлена, по его поведению Тэлии стало ясно, что он настолько замкнут на Орталлена, что никто другой на него вообще не производит никакого впечатления.

– Не может быть сомнений, – сказал Гартезер довольно тонким и пронзительным голосом, – что помолвка принесла бы нам союзника столь сильного, что никто не смог бы и мечтать снова напасть на нас. Если бы на помощь нам готова была ринуться армия Алессандара, даже Каре не захотел бы с нами шутить. Рискну предсказать, что прекратились бы даже набеги через Границу, и жители наших приграничных районов впервые за много поколений оказались бы действительно в безопасности.

Орталлен кивнул, так легко, что Тэлия не заметила бы, если бы не наблюдала за ним. И не она единственная уловила этот еле заметный знак одобрения. Гартезер тоже ждал его. Тэлия видела, как он кивнул и слегка улыбнулся в ответ.

Следующими говорили Элкарт и Кирилл: Элкарт – примостившись на краешке стула и более чем обычно напоминая серую пуночку, Кирилл – неподвижный, как статуя из седого гранита.

– Я не вижу серьезных возражений, – сказал Элкарт, слегка склонив голову набок, – Но наследница должна иметь возможность закончить обучение и практику, прежде чем будет заключен какой-либо союз такого рода.

– И принц Анкар должен обладать приемлемым характером, – ровным голосом добавил Кирилл. – Наше королевство – простите меня, ваше величество – наше королевство имело горький опыт неподходящего консорта. Я, во всяком случае, не испытываю желания еще раз пережить подобное.

Следующей высказалась леди Вайрист, представлявшая Восток – еще одна сторонница Орталлена. Полная светловолосая женщина, в свое время она была красавицей и все еще сохраняла очарование и магнетизм.

– Я всецело за брак – и думаю, что у нас нет времени для проволочек! Пусть помолвка – даже свадьба – состоится как можно скорее! Учеба может подождать до тех пор, пока союз наших стран не станет нерушимым. – Она гневно глянула на Элкарта с Кириллом. – Именно мою границу карсцы опустошают, когда им вздумается. У моих людей и так скудный достаток, а карсцы постоянно отнимают и то немногое, что у них есть! Но с другой стороны, именно моя граница окажется открытой для торговли, когда наши два королевства окажутся прочно соединенными, и я не вижу, к чему тут можно придраться.

Седовласый, со снежно-белой бородой отец Альдон, владыка-патриарх, заговорил задумчиво:

– Как сказала госпожа, такой союз сулит мир, мир, которого мы были лишены слишком долго. Столкнувшись с объединенной силой вдоль двух своих границ, Каре оказался бы вынужден просить о вечном мире. Возобновление нашей давней дружбы с Хардорном только упрочит этот мир.

Хотя наследница еще молода, многие наши дамы выходили замуж и в более юном возрасте…

– Именно так. – Бард Хирон, настолько светловолосый, что его ниспадающие кудри казались белыми, представлял Круг Бардов. Он разделял чувства отца Альдона. – Не слишком большая жертва со стороны молодой женщины, с учетом того, как много мы бы выиграли.

Тэлия заметила, что бледно-серые глаза Барда буквально заискрились серебром, когда Орталлен одобрительно кивнул.

Тощая и угловатая Целительница Мирим, представительница своего Круга, не выказала такого воодушевления. К облегчению Тэлии, она вообще казалась слегка раздраженной Хироновским культом героизма, а что-то в Орталлене, казалось, тихо ее бесило.

– Вы все кое о чем забываете: хотя девочка и Избрана, она еще не Герольд, а закон ясно гласит, что государь должен быть Герольдом. Ни разу еще не находилось достаточно веской причины, чтобы нарушить этот закон, и я не вижу, почему мы должны создавать столь опасный прецедент сейчас!

– Именно так, – пробормотал Кирилл.

– Девочка, она девочка и есть. Она безусловно не готова править – ей предстоит прежде многому научиться. Тем не менее, я – с оговорками – за помолвку. Но только при условии, что наследница останется в Коллегии до тех пор, пока полностью не закончит учебу.

К некоторому удивлению Тэлии, лорд-маршал Рандон разделял легкую неприязнь Мирим по отношению к Орталлену. Слушая, как покрытый шрамами, грубоватый воин взвешивает слова с вдумчивостью и осмотрительностью купца, отмеряющего зерно, Тэлия гадала, что могло случиться за время ее отсутствия, что он так изменился.

Ибо когда она в последний раз присутствовала на Совете, Рандон был одним из самых ревностных сторонников Орталлена. Однако теперь, хоть он и высказался в пользу помолвки, он поглаживал темную бороду с чем-то вроде скрытого раздражения, словно ему претило соглашаться с мнением Орталлена.

Лошаделицая леди Кестер, представительница Запада, высказалась коротко и ясно. «Я – за», – сказала она и села. Полный, тихоголосый лорд Гилдас с Юга был столь же краток.

– Не вижу ничего, что могло бы породить проблемы, – спокойно сказала леди Кэтан, представительница гильдий. То была тихая, седая, похожая на голубку женщина, внешняя мягкость которой маскировала упрямый внутренний стержень. – И союз много послужил бы на пользу всех жителей королевства.

– Полагаю, хороший итог, – заключил сенешаль, лорд Палинор. – Мое мнение вам известно. Ваше величество?

Королева молчала, оставаясь спокойной и задумчивой, но совершенно бесстрастной, пока не высказались все, кроме нее и ее Герольда.

Теперь она слегка подалась вперед и обратилась к Совету с легким оттенком повелительности в голосе.

– Я выслушала вас всех; каждый из вас одобряет этот союз, и все ваши доводы хороши. Вы даже подталкиваете меня согласиться на свадьбу и заключить ее в ближайшие месяцы. Очень хорошо; я могу согласиться с каждым из ваших аргументов, и более чем рада отослать посланца Алессандара с вестью, что мы будем рассматривать его предложение со всей подобающей серьезностью. Но одного я не могу и не сделаю: я никогда не соглашусь прервать обучение Элспет. Оно должно продолжаться, и это выше всех прочих соображений! Да не допустит Владычица, но случись так, что я умру, мы не можем рисковать тем, что трон Вальдемара перейдет к необученному монарху! Поэтому я лишь дам Алессандару понять, что его сватовство нам приятно, и в недвусмысленной форме сообщу ему, что серьезные переговоры не могут начаться, пока наследница престола не окончит стажировки.

– Ваше величество! – Гартезер вскочил на ноги, еще несколько советников заговорили разом; один или двое вскипели. Тогда Тэлия встала, постучала по столу, и гомон стих. Спорщики уставились на нее так, словно совершенно забыли о ее присутствии.

– Господа, дамы, простите, но любые ваши возражения напрасны. Я голосую за решение королевы. Именно я посоветовала ей решить так.

Судя по оторопелому выражению лиц, было совершенно ясно, что советники забыли, что Тэлия теперь имеет право голоса. Не будь положение столь серьезным, Тэлия здорово повеселилась бы, глядя на их обалделые физиономии – особенно Орталлена.

– Если таков совет Личного Герольда Королевы, я должен голосовать так же, – быстро сказал Кирилл, хотя Тэлия почти слышала, как он гадает про себя, действительно ли она знает, что делает.

– И я, – подхватил Элкарт, чей вид и голос выражали гораздо большую уверенность в правоте решения Тэлии.

Далее наступила тишина, тишина столь глубокая, что, казалось, слышно было, как падают на пол пылинки, пляшущие в свете, льющемся из высоких окон.

– Похоже, – сказал лорд Гартезер, кажущийся лидер несогласных, – что мы в меньшинстве.

Его словам вторил тихий ропот.

На дальнем конце стола поднялся седовласый лорд; ропот смолк. Им был тот самый господин, за которым так пристально следила Тэлия, и единственный, кто еще не высказался. Орталлен, лорд Драконова Предела, дядя Криса. Он был самым старшим среди советников, ибо служил еще отцу Селенэй. Служил он и Селенэй – в течение всего ее правления. Селенэй часто называла его «лорд-дядя», а для Элспет он играл что-то вроде роли отца. Он пользовался огромным почетом и уважением.

Но Тэлии никогда не удавалось вызвать в себе теплые чувства по отношению к Орталлену. Частично причиной тому явилось то, что он пытался сделать со Скифом. Хотя Орталлен не обладал властью изгнать какого-либо Избранного из Коллегии, он постарался сделать так, чтобы мальчишку отослали в наказание в Армию на два года. Внешним предлогом тому служило количество нарушений правил Коллегии, которое умудрился набрать Скиф; венчала сей список поимка нарушителя с поличным в кабинете градоначальника как-то поздно ночью. Орталлен утверждал, что Скиф забрался туда, чтобы подделать записи в Книге Проступков. Тэлия, которая попросила Скифа залезть в кабинет, была единственным человеком, который знал, что он отправился туда, чтобы прочесть записи, касающиеся Хулды. Скиф собирался узнать, кто именно покровительствовал ее приезду в королевство, в надежде разнюхать, кто же ее сообщник по заговору.

Тэлии удалось выручить друга ценой лжи, сказав, что она попросила Скифа выяснить, претендуют ли ее родственники-крепковеры на налоговую льготу, полагавшуюся семье Избранного ребенка.

С тех пор между ней и Орталленом шла подспудная, но непрекращающаяся вражда; когда Тэлия начала присутствовать на заседаниях Совета, он, казалось, постоянно стремился свести на нет и ту малую власть, которой она обладала. Он так часто открыто принижал ее мнение (на основании ее юности и неопытности), что Тэлия очень редко высказывалась в его присутствии. Орталлен всегда казался ей чуточку чересчур осмотрительным и сдержанным. Улыбался он или хмурился, казалось, в этом участвует лишь его лицо.

Поначалу Тэлия бранила себя за неприязнь к нему, объясняя ее своим безрассудным страхом перед мужчинами, в особенности красавцами – ибо, хотя Орталлен и миновал пору расцвета, он оставался поразительно красив; не приходилось сомневаться, с какой стороны Крис унаследовал свою ангельскую внешность. А в некоторой эмоциональной холодности греха нет… и все же при встрече с Орталленом Тэлии почему-то всегда приходил на ум крылатый дракон, изображенный на его гербе. Подобно дракону, Орталлен представлялся ей хладнокровным, расчетливым и совершенно безжалостным – и скрывающим свою сущность под красиво украшенной драгоценной чешуей шкурой.

Но сейчас ее недоверие к нему еще больше увеличилось, потому что у Тэлии имелось множество оснований подозревать, что именно Орталлен распускал слухи о том, что она злоупотребляет своим Даром, и она не сомневалась, что распускал он их потому, что знал, как подействуют эти гадкие сплетни на Эмпатку, которая к тому же, как всем известно, страдает низкой самооценкой. Не сомневалась Тэлия и в том, что Орталлен нарочно заронил неуверенность в душу Криса, зная, что она почувствует его сомнения и откликнется на них.

Но на сей раз у нее появилась причина быть благодарной Орталлену: когда он заговорил, остальные советники прислушались к его словам, а высказался он в поддержку решения королевы.

– Господа, дамы, королева совершенно права, – сказал Орталлен, несколько удивив Тэлию, поскольку именно он больше всех ратовал за то, чтобы выдать Элспет замуж без долгих разговоров. – У нас только одна наследница престола, и больше ни одного кандидата по прямой линии. Мы не должны так рисковать. Наследница должна быть обучена; теперь я вижу справедливость такого решения. Я беру назад свой прежний призыв немедленно объявить о помолвке. Алессандар – мудрый государь и несомненно будет только рад заключить предварительное соглашение, опираясь на обещанную в будущем помолвку. Таким образом, мы получим преимущества обоих планов.

Тэлия оказалась не единственным членом Совета, удивленным явным поворотом на 180 градусов, проделанным Орталленом. Хирон вытаращил глаза, словно не верил собственным ушам. Члены фракции Орталлена и его противники казались явно ошеломленными.