Текст книги "Сломанная стрела"

Результатом его речи стало несколько неохотное – хотя и единогласное – одобрение Советом ответа посланнику, который предложила Селенэй. По чести сказать, голосование было чистой формальностью, поскольку голоса Селенэй и Тэлии могли перевесить голоса всего Совета. Но, хотя единодушная поддержка ее позиции давало Селенэй сильное моральное преимущество, Тэлия гадала, какие частные беседы будут вестись после окончания заседания Совета – и кто будет в них участвовать.

Оставшиеся пункты повестки дня казались рутинными и повседневными: отмена податей нескольким деревням, пострадавшим от паводка, размещение и снабжение дополнительных войск на Вечнотуманном Озере в надежде настолько осложнить в текущем году жизнь пиратам и бандитам, что они решат искать более легкой поживы, и определение наказания купеческому клану, замешанному в работорговле. Дебаты о том, сколько именно войск следует перебросить на Вечнотуманное Озеро и кто будет финансировать их размещение, затянулись на несколько часов. Лорд-маршал и леди Кестер (которая правила районом рыбаков, живших на озере) не уступали ни шагу, требуя дополнительных подкреплений, а лорд Гилдас и леди Кэтан, богатым пашням и торговым гильдиям которых предстояло платить подати для первоначальной денежной поддержки плана, яростно пытались урезать их количество.

Симпатии Тэлии были на стороне рыбаков, но в душе она сочувствовала и тем, кого просили вывернуть карманы, чтобы оплатить жалование и прокорм войск, которые по большей части будут бездействовать.

Казалось, компромисса достичь невозможно, и прения будут продолжаться до бесконечности. Тоже не лучший выход для рыбаков!

Наконец, когда лорд-маршал громовым голосом выкрикивал цифры, касающиеся количества людей, необходимых для того, чтобы держать часовых вдоль подветренных берегов, в уме Тэлии забрезжила одна идея.

– Простите, пожалуйста, – заговорила она во время одной из угрюмых пауз, – Я мало смыслю в военном деле, но кое-что знаю о рыбаках. В пору лова на промысел выходят только молодые, здоровые и крепкие; если память мне не изменяет, старики, дети, беременные женщины, те, кто присматривает за детьми за всю семью, а также калеки остаются во временных рабочих поселках. Я права?

– Да – и именно поэтому их так дьявольски трудно защищать! – прорычал лорд-маршал. – На берегу не остается никого, способного держать оружие!

– Ну что ж, согласно вашим выкладкам, добрая треть ваших солдат стали бы проводить все свое время в дозорах на берегу. Коль скоро вам все равно придется кормить столько народу, почему бы не снабжать вместо этого провизией иждивенцев с тем, чтобы они несли дозор? Как только их освободят от необходимости изо дня в день добывать себе пропитание, у них появится свободное время, а что еще требуется дозорному, кроме пары зорких глаз и возможности поднять тревогу?

– Вы хотите сказать, использовать в качестве дозорных детей? – воскликнул Гартезер. – Это… это просто нелепица!

– Погодите минутку, Гартезер, – вмешалась Мирим. – Я не вижу, что тут нелепого. Мне предложение кажется весьма разумным.

– Но… как им защищаться?

– От чего? Кто их увидит? Они будут прятаться, парень, сидеть в укрытиях, как всегда делают береговые дозорные. И я понимаю, к чему клонит девушка. Использование ребят позволило бы нам сократить число солдат на треть, в точности так, как хотят Гилдас и Кэтан, – воскликнула леди Кестер, вскидывая голову, словно старая седая боевая лошадь, заслышавшая зов трубы. – Но вам все равно придется снабжать их провиантом в полном объеме, старые вы скупердяи!

– Но им не пришлось бы платить жалованье, – хмыкнул один из остальных.

– Но… дети? – с сомнением сказал Хирон. – Как мы можем поставить детей на такой важный пост? Что помешает им удрать поиграть?

– Дети в Приграничье не слишком ребячливы, – спокойно сказала Тэлия, глядя на Кестер, и представительница Запада энергично кивнула в знак согласия.

– И то сказать, единственное, что мешает этим ребятам уйти на промысел – их рост, – фыркнула Кестер, хотя и довольно добродушно. – Они не то, что ваши знатные неженки: они работают с тех пор, как подрастут настолько, чтобы мочь плести сети.

– Да, должна согласиться, – впервые вступила в спор леди Вайрист. – Подозреваю, что ваши рыбаки похожи на моих крепковеров: как может подтвердить Герольд Тэлия, у воспитанных в Приграничье детей редко есть время для детских забав.

– Тем больше вероятность, что они убегут, – настаивал Хирон.

– Нет, раз они видели, как целые семьи были сожжены теми самыми пиратами, которых им положено высматривать, – сказала Мирим. – Я служила в тех местах. Я положилась бы на благоразумие любого из тамошних «детей» скорее, чем на благоразумие некоторых седобородых вельмож, которых я могла бы назвать.

– Хорошо сказано, леди! – одобрила Кестер, затем перевела острый взгляд на лорда-маршала. – И вот еще что, старый ты боевой пес – ты можешь уговорить своих солдат взять да помочь иногда в честной работе…

– А именно? – лорд-маршал едва не улыбнулся.

– Во всяких сухопутных делах: сушить рыбу и губки, чинить сети и удочки, конопатить, солить, готовить лодочные сараи к зиме.

– Можно попробовать; а что вы предложите взамен?

– Жалованье, как в военное время: если моих людей освободят от сухопутной работы и они будут знать, что их близкие на берегу в безопасности, мы могли бы сами выплачивать дополнительное вознаграждение солдатам и все равно остались бы в выигрыше.

– Если все тщательно сформулировать, думаю, получится.

– Тогда решено. Что скажете вы, Кэтан, Гилдас?

Они с радостью согласились. На этой оптимистической ноте заседание Совета и завершилось. Селенэй и Тэлия одновременно встали и первыми вышли из зала; Кирилл шел на шаг позади них.

– А ты многому научилась, верно? – сказал Кирилл на ухо Тэлии.

– Я?

– Да, ты; и не разыгрывай невинность. – Элкарт присоединился к своему коллеге; они стояли одетой в белое группкой за дверью Зала Совета в ожидании, когда Селенэй закончит совещаться с сенешалем по поводу повестки дня послеполуденных аудиенций. Декан Коллегии отбросил с глаз прядь седых волос и улыбнулся. – Умно придумано – привлечь на свою сторону лордов Приграничья.

– То был единственный способ достичь компромисса. Кэтан и Гилдас согласились бы на что угодно, лишь бы сберечь деньги. С ними двумя и Приграничниками у нас получилось большинство, и все только выгадали, – улыбнулась в ответ Тэлия. – В действительности вопрос был только в том, чтобы воззвать к гордости Приграничников: мы гордимся тем, какие мы крутые, даже в детстве.

– Прелестно. Правда, прелестно. – К ним присоединилась Селенэй. – Ты многому научилась, улаживая ссоры упрямых Приграничников в своем секторе! А теперь скажи мне вот что: что бы ты делала, если б не набралась знаний о рыбаках от Керен, Терека и Шерил? Молчала бы, как рыба?

– Не думаю, во всяком случае, после того, как стало ясно, что они никогда не придут к соглашению. – Тэлия с минуту подумала. – Полагаю… если бы никто из вас меня не опередил… предложила бы прерваться до тех пор, пока не разыщем знатока обычаев и жизни людей тамошних мест, предпочтительно Герольда, который несколько раз объезжал их сектор.

– Отлично – именно это я и собиралась предложить, когда ты заговорила; мы начинаем думать, как одна команда. Сейчас у меня деловой полдник с Кириллом и сенешалем. Ты мне на нем не нужна, так что можешь пойти что-нибудь перекусить в Коллегии. В час у меня официальные аудиенции, и тебе придется присутствовать. Они продлятся часа три; затем ты свободна до семи, когда состоится придворный обед. После обеда ты опять свободна, если ничего не случится.

– Но Альберих ждет тебя в четыре… – Элкарт усмехнулся, когда Тэлия застонала, – … а Деван – в пять. Добро пожаловать домой, Тэлия!

– Что ж, – сказала она со вздохом, – Думаю, все лучше, чем разгребать снег. Но я никогда не думала, что так скоро соскучусь по полевой службе!

– Уже скучаешь по полевой службе?

Тэлия обернулась и увидела стоявшего у нее за спиной с нахальной ухмылкой на лице Криса.

– А мне казалось, ты говорила, что никогда по ней не соскучишься!

Тэлия ухмыльнулась в ответ.

– Я лгала.

– Не может быть! – Крис прикинулся потрясенным. – Ну, как заседание Совета?

Тэлия хотела все ему рассказать… и тут внезапно вспомнила, кто он… кто его дядя. Все, что она ему расскажет, скорее всего дойдет до Орталлена, а Крис, бесхитростно перескажет дядюшке все, даже не догадываясь, что тем самым дает ему в руки оружие против Тэлии.

– О… ничего особенного, – сказала она нехотя. – Помолвка откладывается до тех пор, пока Элспет не закончит учебу. Слушай, Крис, извини, но у меня сейчас мало времени. Потом расскажу, ладно?

И убежала прежде, чем он успел спросить что-нибудь еще.

Полдник представлял собой несколько кусков, наскоро проглоченных на бегу между дворцом и комнатой Тэлии: приемы требовали несколько более официальной формы одежды, чем та, в которой она присутствовала на заседании Совета.

Тэлии удалось умыться, переодеться и вернуться вовремя, чтобы обсудить с сенешалем назначенные аудиенции. Тэлии предстояло играть на них, кроме прочего, роль телохранителя, хотя в ее обязанности входила оценка эмоционального состояния тех, кто представал перед королевой, и сообщение ей любых казавшихся своевременными сведений.

Длинная и узкая зала для приемов была сложена из того же серого гранита и отделана той же темной древесиной, что и вся остальная старая часть дворца. Трон Селенэй стоял на возвышении в дальнем ее конце.

На стене позади трона был высечен королевский герб; занавеси, за которыми могли бы спрятаться убийцы, отсутствовали. Личный Герольд Королевы все время находился позади трона справа от королевы, откуда Селенэй могла слышать малейший шепот. Просителям приходилось пересекать всю длинную залу, давая Тэлии предостаточно времени, чтобы «прочесть» их эмоциональное состояние, если она сочтет нужным.

Аудиенции оказались совершенно неинтересными, просители – разными, от мелкого арендатора, испрашивающего разрешения построить на своем участке Дом Гильдии Красильщиков, до двоих дворян, вызвавших друг друга на поединок и теперь отчаянно ищущих возможности выйти из положения, не потеряв лицо. Ни разу Тэлия не сочла ситуацию настолько серьезной, чтобы потребовалось «читать» кого-либо из челобитчиков.

Когда прием окончился, Тэлия бегом кинулась обратно к себе, чтобы переодеться во что-нибудь старое и поношенное для тренировки во владении оружием под руководством Альбериха.

Когда она вошла в зал, ей показалось, что она вернулась в прошлое: ничего не изменилось – ни обшарпанные скамьи без спинок вдоль стен, ни разбросанное по и под скамьями снаряжение и полотенца, ни свет, льющийся из окон. Даже Альберих не изменился ни на волос: на нем по-прежнему был все тот же старый кожаный наряд – или настолько похожий, что вполне мог сойти за прежний. Иссеченное шрамами лицо учителя боевых искусств, как всегда, казалось таким же неулыбчивым, как стены дворца; в длинных черных волосах виднелось не больше и не меньше седины, чем в последний раз, когда Тэлия его видела.

Элспет уже находилась здесь, вовсю сражаясь с Джери под придирчивым оком Альбериха. Тэлия затаила дыхание от удивления: Элспет (по крайней мере, на ее взгляд) не уступала Джери. Молодая преподавательница боевых искусств выкладывалась без остатка, но не раз спасалась от «смерти» только тем, что яростно изгибалась, уклоняясь от удара деревянного клинка. Обе были мокрыми от пота, когда Альберих наконец остановил бой.

– Молодцы, девочки, обе, – сказал он, кивнув головой. Элспет и Джери, вытирая лица полотенцами, начали медленно кругами прохаживаться по залу, чтобы остывать постепенно и избежать скованности мышц.

– Джери, тебе нужно как следует поработать над защитой: работа со студентами тебя разболтала. Элспет, если бы ты и так не была гораздо более загружена, чем положено студентке, я назначил бы тебя помощницей Джери.

Элспет вскинула голову, и Тэлия увидела, как она зарделась от похвалы; глаза девочки загорелись.

– Однако тебе очень далеко до совершенства. Левая сторона слишком слаба и уязвима. Отныне будешь работать одной левой, а правой пользоваться, только когда я скажу, чтобы не терять навыка. На сегодня достаточно, марш в ванну – от вас пахнет, как от ваших Спутников!

Он повернулся к Тэлии, которая закусила губу, потом сказала.

– Такое чувство, что у меня неприятности.

– Неприятности? Возможно… – Альберих нахмурился, потом неожиданно улыбнулся. – Не бойся, маленькая Тэлия: я отлично знаю, как мало у тебя было возможностей упражняться. Сегодня мы начнем медленно, и я посмотрю, как много ты потеряла. Вот завтра у тебя начнутся неприятности.

Час спустя Тэлия благодарила богов за то, что Крис настоял, чтобы они, насколько возможно, поддерживали бойцовскую форму. Альберих был сравнительно доволен тем, что она так мало утратила навык, и почти не делал язвительных замечаний.

Не сподобилась она получить больше одного-двух смачных, оставляющих синяки шлепков учебным клинком, за то, что делала что-то исключительно глупое. В целом, она сочла, что очень легко отделалась.

Еще одна пробежка – на сей раз помыться и снова переодеться – и Тэлия опять очутилась в Коллегию Целителей, обсуждая минувшие полтора года с Деваном и Райни. К ее радости, рассказ обоих оказался кратким: за время ее отсутствия Райни не пришлось столкнуться с действительно серьезными душевными травмами среди Герольдов. В результате Тэлии удалось сбежать на Спутниково Поле, как раз когда в Коллегии Герольдов зазвонил колокол, сзывающий на ужин.

Ролан ждал у изгороди, и Тэлия запрыгнула ему на спину, не удосужившись сходить за седлом.

– Думаю, – сказала она Спутнику, когда тот вступил в тихую рощицу, – что могу умереть от переутомления. Сейчас стало даже хуже, чем в студенческие годы.

Ролан нежно схватил ее губами за обутую в сапог ногу; Тэлия уловила его послание: ободрение и что-то связанное со временем.

– Думаешь, я через несколько дней привыкну? Господи, надеюсь! И все же… – Она задумалась, пытаясь припомнить, каков распорядок дня королевы. – Хм. Совет заседает не чаще трех раз в неделю. Но вот аудиенции – каждый день. Альберих тоже будет мучить меня ежедневно. Но я могла бы перенести, скажем, Девана на до завтрака или сразу после полдника… тренировка с оружием перед самым обедом, так что переодеваться придется всего дважды в день. Ну и ты, дорогой мой – всегда, когда я могу улучить свободную минутку.

Ролан издал звук, похожий на смех.

– Правда, раз у нас такой тесный контакт, мне не обязательно быть с тобой физически, верно? Как тебе понравились приемы?

К восторгу Тэлии, Ролан повесил голову и очень похоже изобразил человеческий храп.

– И ты тоже? Господь и Владычица, они не лучше официальных пиров! И с чего я когда-то думала, что быть Герольдом страшно интересно?

Ролан фыркнул и передал воспоминание о том, как они скакали по бездорожью, чтобы привести помощь в деревню Развилка, где вспыхнула чума, а потом о схватке с грабителями, напавшими и поджегшими Вышнезов.

– Ты прав: думаю, я выдержу скуку. А что ты думаешь о том, как дела у Элспет?

К ее удивлению, Ролан оказался слегка встревожен, но не смог дать ей ясно понять, отчего.

– Дело достаточно серьезно, чтобы мне войти в транс, где ты можешь показать яснее?

Спутник потряс головой, слегка хлестнув Тэлию гривой по лицу.

– Ладно, раз так, оставим это. Вероятно, речь идет о простой строптивости – и не могу сказать, что виню ее. Ее распорядок дня не лучше моего. Он и мне-то не нравится, и я не могу осуждать девочку, если и ей тоже.

Тэлия спешилась около крошечного озерка талой воды и села на траву, любуясь закатом и очищая от всего ум. Ролан стоял рядом; оба они радовались спокойной минуте и возможности просто побыть вместе.

– Ну вот, я и приступила наконец, – сказала Тэлия наполовину про себя. – Порой я думала, что не дотяну…

Миновал первый день, когда она по-настоящему являлась Личным Герольдом Королевы – со всеми правами и обязанностями: от права отменить решение Совета до права отменить решение Селенэй (хотя им Тэлия еще не пользовалась и все еще не была уверена, что у нее хватит на такое духу!); от обязанности врачевать страхи своих товарищей по Кругу до обязанности заботится о благополучии наследницы престола.

В какой-то мере момент был пугающий и отрезвляющий. По зрелом размышлении казалось, что Герольд Королевы лучше всего служит интересам королевы и страны, не слишком высовываясь: приберегая свой голос для действительно критических моментов и влияя на события главным образом тихим словом, сказанным на ухо королеве. Тэлию такое положение устраивало: ей не слишком понравилось сегодня днем находиться в центре внимания – особенно внимания Орталлена. Но Селенэй чувствовала себя непринужденнее просто уже потому, что Тэлия была рядом – тут не могло быть сомнения. В конечном счете, именно в этом и состоит ее работа – быть монарху абсолютно честным и надежным другом…

Умирающее солнце забрызгало снизу алым золотом несколько туч, висевших на западе, а небо над ними темнело, переходя от голубого к пурпурному, и Гончие Псы, две звезды, гонящиеся за солнцем, зажглись немигающим светом. Когда солнце село за горизонт, вершины облаков окрасились пурпуром, как и небо; багряный оттенок медленно пропитывал их, как вода губку. Свет померк, и все вокруг начало обесцвечиваться, становиться прохладно-голубоватым. В озерце у ног Тэлии заквакали маленькие лягушки; где-то рядом распустились цветущие по ночам гиацинты, и освежающий ветерок подхватил их аромат и донес до нее.

И как раз в тот момент, когда ей совершенно не хотелось шевелиться, Тэлию укусил комар.

– Ой! Зараза! – Она прихлопнула зловредное насекомое, затем рассмеялась. – Боги напоминают мне о долге. Мне пора снова за работу, милый. Приятного тебе вечера.

Глава третья

Словно тот ничтожный укус комара послужил дурным предзнаменованием, все начало разлаживаться, начиная с погоды. Чудесная весна куда-то запропастилась; дождь, казалось, лил день-деньской без перерыва, причем дождь холодный, настырный и безрадостный. Солнечный свет, когда Тэлии удавалось его увидеть, казался зябким и водянистым. Словом, одно расстройство. Немногие цветы, которые ухитрились распуститься, выглядели безжизненными и вяло висели на стеблях. Все пропиталось сыростью, не помогал даже огонь, день и ночь горевший в очагах. То же творилось во всем королевстве: каждый день поступали новые сообщения о наводнениях, порой из районов, где паводка не было лет по сто или больше.

Происходящее не могло не сказаться на советниках. Они героически работали круглые сутки, чтобы справиться с чрезвычайными ситуациями, но мрачная атмосфера сделала их раздражительными и склонными язвить друг друга по любому поводу. Каждое заседание Совета означало, что придется улаживать по меньшей мере одну крупную ссору и успокаивать двоих находящихся в растрепанных чувствах вельмож. В любом другом месте слова, которыми обзывали друг друга члены Совета, послужили бы более чем достаточной причиной для поединка.

По крайней мере, они так же неуважительно обращались и с Тэлией – она получала свою долю колкостей, что было хорошим знаком: значит, ее приняли, и приняли как равную.

С перебранками между равными она вполне могла справиться, хотя Тэлии становилось все сложнее сохранять спокойствие, когда все вокруг выходят из себя. Гораздо труднее было противостоять каким-то разумным способом попыткам Орталлена исподволь подорвать ее авторитет. Он действовал умно – пугающе умно. Орталлен ни разу не сказал ничего, что можно было прямо расценить как критику; нет, он всего лишь намекал – о, очень вежливо, при каждом удобном случае – что Тэлия, возможно, чуточку слишком молода и неопытна для своего поста. Что она, быть может, хватает через край, поскольку молодость склонна видеть только черное и белое. Что, конечно, она хочет как лучше, но… и так далее. Это доводило Тэлию до того, что ей хотелось визжать и кусаться. Противостоять Орталлену можно было, лишь ведя себя еще более рассудительно и уравновешенно, чем он. Тэлия чувствовала себя так, словно стоит на песчаном берегу, а Орталлен – прилив, который его подмывает.

В ее отношениях с Крисом тоже появилось много проблем.

– Господи, Тэлия, – простонал Крис, откидываясь на спинку стула, – он всего лишь делает то, что считает своим долгом!

Тэлия медленно сосчитала до десяти, сосчитала библиотечные полки, затем сосчитала кольца в сучке на поверхности стола, за которым сидела.

– Он утверждал, что я слишком горячусь, в тот самый момент, когда леди Кестер во всю глотку обзывала Хирона надутым безголовым индюком!

– Ну…

– Крис, он, зараза его возьми, говорит одно и то же на каждом заседании Совета, и по меньшей мере трижды за заседание! Всякий раз, когда кажется, что другие советники начинают прислушиваться к моим словам, он заводит ту же волынку! – Тэлия оттолкнула стул от стола и принялась беспокойно расхаживать взад-вперед по пустой Библиотеке. Нынешнее заседание выдалось особенно тяжелым, и мышцы ее шеи казались натянутыми, как канаты подвесного моста.

– Я просто не вижу совершенно ничего дурного в поведении дяди…

– Проклятье, Крис…

– Тэлия, он стар, ему поздно меняться – а ты для него пугающе молода и можешь узурпировать его должность! Имей же жалость, он всего лишь человек!

– А я что же? – Тэлия изо всех сил старалась не кричать, но от препирательства у нее болела голова. – Мне что, должно нравиться то, что он делает?

– Да ничего он не делает! – Крис насупился, словно у него тоже разыгралась головная боль. – Откровенно говоря, я думаю, что тебе мерещатся оскорбления и опасность там, где их нет.

Тэлия круто повернулась и уставилась на него, сжав губы и стиснув кулаки.

– В таком случае, – ответила она, дюжину раз вдохнув и выдохнув пахнущий пылью воздух, – возможно, мне следует забрать свои глупые фантазии и удалиться с ними куда-нибудь в другое место.

– Но…

Она снова повернулась, почти бегом вышла из Библиотеки и стала спускаться по лестнице. Крис что-то расстроено кричал ей вслед.

Тэлия пропустила его оклики мимо ушей и не остановилась.

Так что теперь они с Крисом почти не разговаривали. А Тэлии не хватало близости, которая существовала между ними, того, как они когда-то поверяли друг другу самые большие секреты.

По правде говоря, этого ей не хватало больше, чем физической стороны их отношений – хотя теперь, когда она отвыкла блюсти целомудрие, Тэлии не хватало и ее…

А еще существовали ее отношения – точнее, их отсутствие – с Дирком.

Он все время бросался из одной крайности в другую: то, казалось, исполнялся решимости остаться с ней где-нибудь наедине, то избегал даже находиться в одной комнате с Тэлией. День-два маячил поблизости, куда бы она ни пошла, а потом так же внезапно исчезал, только затем, чтобы через несколько дней объявиться снова. То, казалось, вознамеривался впихнуть Криса в ее объятия, то с таким же жаром старался и близко не подпускать к ней Криса…

Когда Тэлия увидела свою неуловимую дичь, Дирк стоял, опершись об ограду, окружающую Спутниково Поле, и, ссутулясь, глядел куда-то вдаль. Как ни странно, дождя не было, хотя тусклое и беспросветно серое небо грозило моросью в любую минуту.

– Дирк!

Он подскочил, крутнулся на месте и уставился на Тэлию широко открытыми испуганными глазами.

– Ч-что ты тут делаешь? – как-то нелюбезно спросил он, прижимаясь спиной к ограде, словно только она и удерживала его от того, чтобы обратиться в бегство.

– Вероятно, то же, что и ты, – ответила Тэлия, заставляя себя не огрызнуться. – Ищу своего Спутника и, возможно, кого-нибудь, с кем можно вместе покататься.

– В таком случае, разве тебе не следует поискать Криса? – спросил Дирк с таким перекошенным лицом, словно проглотил что-то на редкость противное.

Тэлия не нашлась что сказать и предпочла промолчать. Вместо ответа она сама подошла к ограде, поставила обутую в сапог ногу на нижнюю перекладину и сложила руки на верхней, подражая позе, в которой стоял Дирк, когда она его заметила.

– Тэлия… – Дирк сделал шаг в ее сторону – она слышала, как чавкнула под его сапогом мокрая трава – потом остановился. – Я… Крис… он мой очень дорогой друг. Больше, чем друг. Я…

Тэлия ждала, когда он скажет, что у него на душе, надеясь, что уж на сей-то раз он договорит до конца. Может быть, если она не будет смотреть на него, ему это удастся.

– Да? – подтолкнула она Дирка, когда молчание затянулось настолько, что Тэлия даже заподозрила, что он уже улизнул. Она повернулась и встретила беспомощный взгляд его синих-пресиних глаз прежде, чем Дирк успел торопливо их отвести.

– Я… Мне надо идти… – выдохнул он и сбежал. Тэлия готова была завизжать от досады. Вот уже четвертый раз Дирк разыгрывал этот фокус – начинал что-то говорить, а потом убегал. А поскольку Тэлия с Крисом находились в раздрае, ей не очень-то хотелось обращаться за помощью к Крису. Кроме того, после той последней размолвки они почти не виделись.

С сердитым вздохом она мысленно позвала Ролана. Им обоим требовалось поразмяться… и он, по крайней мере, сможет выслушать ее с сочувствием.

Крис намеренно избегал Тэлии.

Сразу после того, как он вернулся, его дядюшка выкроил время, чтобы по-родственному поприветствовать его – как и следовало ожидать. Но в последнее время Орталлен, казалось, прилагал все усилия, чтобы два-три раза в неделю поговорить с племянником, и как-то так получалось, что разговор всякий раз сворачивал на Тэлию.

Причем не случайно. Крис мог бы голову дать на отсечение.

И приятными их разговоры не были, хоть и казались поверхностными. У Криса начинало складываться впечатление, что Орталлен что-то выведывает – быть может, о слабостях Личного Герольда Королевы. И уж конечно, когда бы он, Крис, ни говорил о Тэлии что-нибудь похвальное, его дядюшка непременно вставлял «да, но, безусловно…» каким-то странным доверительным тоном.

Вот как в последний раз.

Он возвращался с консультации у Элкарта об одном из своих новеньких учеников-Дальновидцев, когда его «случайно» перехватил Орталлен.

– Племянник! – приветствовал его Орталлен, – У меня весточка от твоего брата…

– Что-нибудь случилось? – с беспокойством спросил Крис. Владения их семьи находились в центре самого сильного за целое поколение наводнения. – Я нужен ему дома? Я освобожусь через несколько недель…

– Нет-нет; дела далеко не блестящи, но пока ничего неотложного. Мелкие арендаторы потеряли в общей сложности десятую часть полей; конечно, кому-то пришлось хуже, чем другим. Скота пало столько, что весенний приплод едва покроет убыль… да, и еще твой брат лишился одного из своих жеребцов Шинаинской породы.

– Проклятье, он нескоро найдет другого. Посторонняя помощь не требуется?

– Пока нет. В хранилищах достаточно зерна, чтобы компенсировать потери. Но твой брат хотел, чтобы ты точно знал, как обстоят дела, и не волновался.

– Спасибо, дядя. Я признателен вам за то, что вы нашли время передать мне известие.

– А твоя юная протеже осваивается, как ты думаешь? – ровным голосом спросил затем Орталлен. – Учитывая все чрезвычайные происшествия, что случились за последнее время, я иногда спрашиваю себя, не свалилось ли на ее плечи больше, чем ей под силу.

– Гавани, дядя, меня о Тэлии следует спрашивать в последнюю очередь, – несколько нетерпеливо сказал Крис. – Я ее теперь почти не вижу. У нас у обоих есть обязанности, так что наши дорожки сейчас редко пересекаются.

– Вот как? У меня почему-то было впечатление, что вы, Герольды, всегда знаете, что происходит в жизни друг друга.

Крис просто не нашелся, что ответить – во всяком случае, вежливо.

– Я спросил только потому, что мне показалось, что она выглядит немного переутомленной, и мне подумалось, что она, может быть, что-то говорила тебе, – продолжал Орталлен, впиваясь холодными глазами в лицо Криса. – Ей выпало тяжкое бремя ответственности для столь юного существа.

– Оно ей по плечу, дядя. Я уже говорил вам это. В противном случае Ролан не Избрал бы ее.

– Что ж, уверен, что ты не ошибаешься, – сказал Орталлен таким тоном, словно подразумевал совершенно противоположное. – А слухи о том, что она использует свой Дар, чтобы манипулировать…

– Совершенно необоснованны. Я уже вам говорил. Она настолько щепетильно относится даже к тому, чтобы читать лица, что ее практически приходится заставлять… – Крис осекся, спрашивая себя, не сказал ли он лишнего.

– А, – спустя мгновение сказал Орталлен, – Весьма утешительно. Девочка, по-видимому, обладает мудростью, обычно несвойственной ее возрасту. И все же, если случится так, что она почувствует, что находится в затруднении, я был бы признателен, если бы ты сказал мне об этом. В конце концов, как старший советник королевы, я должен знать о возможных осложнениях. Я был бы только счастлив помочь ей всем, чем смогу, но она, похоже, все еще не забыла той студенческой обиды, и сомневаюсь, чтобы она сказала мне правильное время, если я спрошу, не то что доверила что-то важное.

Крис пробормотал нечто неопределенное, и его дядюшка удалился, внешне довольный – но встреча оставила в душе Криса очень неприятный осадок. Он уже жалел, что в одном из предыдущих разговоров рассказал дяде, что уверен, что между Тэлией и Дирком – любовь-судьба: Орталлен вцепился в пикантную новость жадно, словно ястреб в мышь. Но в то же время Крису не хотелось встречаться с самой Тэлией сейчас, когда в нем проснулись подозрения: без сомнения, она вытянула бы из него все. И хотя вслух не сказала бы: «Я же тебе говорила», но умела делать лицо, которое говорило лучше всяких слов – полуопустив веки и оттянув угол рта; Крис пребывал не в том настроении, когда хочется такое увидеть.

Кроме того, очень возможно, что Тэлия просто заразила его своей паранойей.

Если бы только Крис мог быть в этом уверен… но он не мог. Поэтому избегал Тэлии.

Дирк сидел верхом на старом обшарпанном стуле у себя в комнате, глядя в мрак за окном. Скоро рассвет, а снаружи темно, как в полночь. Он чувствовал себя так, словно его разрывали на мелкие кусочки.

Дирк не мог решить, чего хочет: одна часть его души хотела бороться за Тэлию всеми средствами – будь то благородными или низкими, другая же считала, что он не должен быть себялюбцем и обязан уступить Тэлию Крису, еще одна боялась выяснить, что обо всем думает сама Тэлия, а четвертая утверждала, что на самом деле ему вообще не нужны никакие связи с женщинами – достаточно посмотреть, что с ним сотворила последняя.

Последняя. Леди Нэрил… о боги.