Текст книги "Принцесса и телохранитель"

– Ладно, принцесса. Пусть пока будет по-твоему, – прошептал он, снова продвигаясь вверх и ложась на нее. – Но предупреждаю, у меня есть твердое намерение никогда тебя больше не отпускать.

Прежде чем она успела произнести хотя бы слово протеста, он вошел в нее, и слова оказались не нужны.

– …вернуть Клеа на землю.

При звуке своего имени Клеа вздрогнула.

– Прости, Гейл, ты что-то сказала? Гейл рассмеялась.

– Господи, что ты с ней сотворил? Или это все последствия любви?

– Наверное, – сказал Райан, глядя, как розовеют щеки Клеа. Он проводил с ней по семь дней и ночей в неделю. Засыпал и просыпался в ее постели. Занимался с ней любовью, пытался показать ей, как сильно се любит. И все же ни на йоту не продвинулся в том, чтобы убедить Клеа, что между ними нечто большее, чем секс. Он обещал себе дать ей время, подождать, пока закончится расследование, но у него не хватало терпения. Когда же она признается, что любит его по-настоящему? Сам он любил ее и хотел жениться на ней. Прожить с ней всю свою жизнь. Но помимо того времени, что они проводили в постели, Клеа оставалась к нему безучастной и равнодушной, лишь по необходимости играя роль счастливой невесты. А тем временем его семье уже не терпелось выпить шампанского на вечеринке в честь их помолвки. Пока ему еще удавалось кормить их обещаниями. Но вот от приглашения на крестины одного из кузенов Донателли с восточного побережья отвертеться не удалось. Большой праздник планировалось устроить в винодельческом поместье, принадлежащем семье. И все жаждали познакомиться с Клеа.

– Очень смешно, – насупилась Клеа. – А сейчас повтори, пожалуйста, что ты хотела сказать, – повернулась она к своей помощнице.

– Я спросила, хочешь ли ты, чтобы я назначила для тебя несколько встреч с потенциальными клиентами, пока ты будешь на крестинах в Напа-Вэлли в эти выходные.

– В эти выходные? – переспросила Клеа.

– Да, – ответила Гейл. – Это записано в твоем ежедневнике. И раз уж Шарлота Дон Леви сама позвонила нам и попросила оценить ее долю в «Рамсей тревел», то я думала, что ты захочешь провести разведку. Я знаю, что ты всегда хотела прибрать к рукам «Рамсей тревел» и для этого захватить долю Дон Леви. Может быть, тебе выпал шанс.

– Да, сделай все, что считаешь нужным. Когда Гейл ушла, Райан закрыл за ней дверь. В нем разгорался гнев. Он знал упомянутое агентство и его владельца. Его охватила ревность, когда он припомнил давние события, связанные с именем Эрика Рамсея. Шесть лет назад Клеа была влюблена в него.

– Мы едем в Калифорнию на крестины, а не для того, чтобы заниматься бизнесом.

– А я и не думала отрывать тебя от семьи, Райан. Ты можешь и не ездить со мной. Я проведу переговоры самостоятельно.

Но ее реплика только усилила раздражение и злость. Он хлопнул ладонью по столу.

– Давай кое-что проясним, принцесса. Насколько я знаю, мы помолвлены. Это значит, что моя семья – это также и твоя семья.

– Райан, я же включила в свой план поездку с тобой на эти крестины, – возразила она. – Но я должна вести бизнес. Просто потому, что у нас с тобой роман…

– Не смей при мне произносить это слово. Мы оба знаем, что между нами не только секс. – Она не стала спорить, и он продолжал уже более мягко: – Если ты хочешь задержаться в Калифорнии на пару лишних дней, чтобы провести свои переговоры, нет возражений. Я просто не могу смириться с мыслью, что ты хочешь нос к носу столкнуться со своим прежним любовником, чтобы свести с ним счеты. Меня это бесит.

Клеа задохнулась. Ее лицо побледнело.

– Я… я не думала, что тебе известно о моих отношениях с ним. Как ты узнал?

– Раскопал, когда составлял круг возможных подозреваемых.

– Ты никогда не упоминал об этом.

– Не было повода. Да и потом я вычеркнул его из списка. Последняя жена Рамсея выгнала его за интрижку с няней их детей, и он эти полгода провел во Франции.

– Бедная женщина.

– Я бы не стал ее жалеть. Скорее всего, она отберет у него значительную долю в агентстве.

– Для нее это будет выгодное приобретение, – сказала Клеа. На ее щеки вернулся румянец. – Наверное, мне еще рано перекупать долю Дон Леви в агентстве Рамсея.

– Тебе решать. – Но ревность все еще терзала его. – Почему ты выглядела как призрак, когда я упомянул его?

– Притормози, Фицпатрик. Просто мне стыдно вспоминать, какой я была молодой и глупой, когда попалась на его удочку.

– Ты была почти ребенком, – успокоил ее Райан. – Он старше, умнее и, насколько я слышал, еще и не любит лишних беспокойств.

– Да, не любит. Даже не побеспокоился объяснить мне, когда говорил, будто расстался со своей женой, что она всего лишь уехала с дочерью в тур по Европе.

– Какой подлец!

– И когда я узнала… когда пришла к нему и потребовала объяснений, он не стал ничего отрицать. Тогда я ушла из агентства, со своей любимой работы, и начала все сначала.

Райан обошел вокруг стола и обнял ее.

– Хочешь, я помогу тебе наказать его?

– Нет. Но все равно спасибо.

– В любое время, – сказал он, срывая с ее губ поцелуй.

– Хм. Извините.

Райан поднял глаза на вошедшего дядю Джеймса, заметив при этом, что тот очень расстроен и взволнован.

– Что-то случилось, дядя Джеймс? Тот нервно провел рукой по волосам.

– Простите, что прерываю. Но мне нужно поговорить с Клеа. Желательно наедине. Всего несколько минут.

– Конечно, дядя Джеймс. Райан уже уходит, правда?

Райан заколебался. Это уже не первый раз, когда Джеймс уединяется с Клеа для какой-то таинственной беседы. Более того, беседы становились все чаще и чаще. А когда он спрашивал у Клеа, о чем они говорят, она отмахивалась. Мол, чисто деловые разговоры.

– Хорошо, ухожу, хотя и не хотелось бы. – И он поцеловал ее в губы с видом собственника.

Закрывая за собой дверь, он поймал на дядином лице тоскливое выражение и почувствовал, что все внутри него сжалось. Этот человек брал его с собой на бейсбол, учил менять крючки и выбирать леску… А потом тот же человек ударился в многомесячный запой, когда его бросила жена. Он преследовал ее, и его пришлось арестовать. К тому времени дядя Джеймс совершенно опустился, но после ареста заставил себя пройти программу реабилитации и вернулся к нормальной жизни.

Его дядя справился со своей проблемой и в награду получил тетю Мэгги назад. Но что, если у него новое обострение? И что, если причиной послужила Клеа?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Это милое создание – моя будущая невестка. Она выйдет замуж за моего Райана, – гордо объявляла Изабель Фицпатрик, представляя Клеа очередному члену семейства на приеме в честь крестин.

Клеа чувствовала себя обманщицей, улыбаясь и принимая знаки внимания. В глубине души она знала, что их с Райаном помолвка никогда не станет настоящей.

– Когда свадьба? – поинтересовался один из кузенов Райана.

– А сколько еще осталось до того момента, как на свет появится первый маленький Фицпатрик?

Клеа в замешательстве посмотрела на тетю Сару, старейшую представительницу семейства Донателли.

– Я… мы с Райаном еще не обсуждали это.

– Что ж, насколько я знаю своего племянника, у вас будет полный дом детей, – заявила тетя Сара, и все дружно засмеялись.

– Прошу простить меня, дамы, – сказал Райан, материализуясь за спиной Клеа. – Не возражаете, если я украду свою невесту и потанцую с ней?

Он подхватил ее и повел на танцевальную площадку. Когда музыка стихла, Райан вывел ее на веранду.

– Спасибо, – сказала она, закутываясь в аметистово-синий шарф, который прикрывал обнаженные плечи.

– Не за что. Сейчас тебе лучше?

– Что, мое состояние было так очевидно? Он ухмыльнулся, вспоминая, как обступили ее Фицпатрики.

– Ты выглядела так, словно готова провалиться сквозь землю.

– Мне кажется, на сегодня мне уже хватит общения с семьей.

– Что ж, это понятно. – Райан взял с подноса проходящего мимо официанта пару бокалов с вином и протянул один ей. – За клан!

– За клан, – согласилась Клеа и отпила глоток. Вино было очень приятным, скорее всего «каберне совиньон». Похоже, длительной выдержки.

– Думаю, ты отлично справляешься. Вся семья в тебя влюблена.

– Которая из двух? – шутливо уточнила она. Огромный дом был заполнен многочисленными Донателли и Фицпатриками. Люди выплескивались из комнат на веранду.

Райан облокотился на перила.

– Да, нас немало. Клеа поцокала языком.

– Это мягко сказано. Он ухмыльнулся.

– Ты права. Здесь собрались обе семьи практически в полном составе. Но я надеюсь, ты все же хорошо проводишь время среди нас.

– Да, конечно, – заверила его Клеа и внезапно почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки.

– Что такое? – проницательно спросил Райан. Клеа плотнее запахнула шарф, словно от чего-то защищаясь.

– Не знаю. У меня возникло странное чувство, будто за мной наблюдают.

– Может быть, так и есть. Что, впрочем, не удивительно. Ты ведь самая красивая женщина здесь, – сказал Райан и обнял Клеа за плечи, но ее не обманул его веселый тон. Глаза Райана внимательно шарили по деревьям и кустам, растущим вокруг дома.

– Привет, Рай! Тебя ищет папа, – позвал его Сиан, выглядывая на веранду. Райан заколебался.

– Иди, со мной все будет в порядке, – заверила его Клеа. – Я просто постою здесь еще немного.

Он быстро поцеловал ее в губы.

– Я ненадолго.

– Ага, наконец-то ты одна.

Клеа едва не подпрыгнула, услышав за спиной голос Сиана. Она выдавила улыбку.

– Я бы не сказала, что совсем уж одна, – возразила Клеа, глядя на людей, которые гуляли по веранде.

Сиан сверкнул своей улыбкой, способной разбивать женские сердца.

– Да, уединиться здесь трудно, – сказал он, протягивая ей новый бокал «каберне совиньон». – Похоже, ты о чем-то задумалась. Все в порядке? Я знаю, что для тебя события развиваются очень стремительно. Эта твоя помолвка с Райаном… Тебе, наверное, тяжело.

– Да, тяжело, – ответила Клеа, жалея, что Райан заставил ее сохранить все в секрете даже от его братьев. – Но ничего, справлюсь.

И тут она снова почувствовала, что за ней наблюдают, и невольно вздрогнула.

– Кого-то ищешь? – спросил Сиан, заметив, как она нервно оглядывается.

– Нет. Никого. Просто у меня такое странное чувство, что кто-то не спускает с меня глаз.

– Ты хочешь сказать, кто-то еще помимо меня, моих братьев и всех остальных людей в доме?

Клеа улыбнулась.

– Ты говоришь в точности как Райан. Скажи, всем женщинам нравятся знаменитые комплименты Фицпатриков?

Сиан взглянул на нее обиженно и приложил руку к груди.

– Дорогая, мой младший братишка не показал тебе и малой части нашего легендарного шарма. Хочешь, я сделаю ему внушение?

– Хочу, – сказала Клеа, довольная тем, что удалось хоть немного отвлечься от леденящего душу чужого взгляда.

– Ах, наконец-то музыка, под которую можно танцевать, – сказал Сиан, когда оркестр начал играть «Дании Бой». Забрав у Клеа бокал, он отставил его в сторону и уже пригласил ее на танец, когда Райан хлопнул его по плечу.

– Убери от нее руки. Хочешь потанцевать, найди себе другую девушку. Эта – моя.

Сиан с отвращением взглянул на него и искательно повернулся к Клеа. Не встретив у нее поддержки, он, тяжело вздохнув, с сожалением отпустил ее руку.

– Вот видишь, моя дорогая, братишка совсем лишен какого бы то ни было очарования.

– Посмотри на нее еще раз, и я заставлю тебя проглотить все свои белые зубы. Нечем будет дамам улыбаться, – пригрозил Райан.

Сиан скорчил гримасу.

– Никакого шарма, да еще и характер скверный. Послушай, ты уверена, что хочешь за него замуж? Может быть, передумаешь и выйдешь за меня? Пока еще не поздно.

Райан молча шагнул к нему, и Клеа едва успела встать между ними.

– Я благодарна тебе за предложение, Сиан, – сказала она мягко, прижимая к себе Райана. – Но я, пожалуй, останусь с Райаном. Пойдем, милый. Потанцуем.

– Так, значит, ты хочешь остаться со мной, Клеа? – спросил он, пока она тащила его к центру веранды.

О, как ей хотелось остаться с ним… Она приложила палец к его губам и прошептала:

– Если бы я могла остановить время, то выбрала бы этот момент, когда у меня есть все, чего я хочу. Когда я счастлива. Сейчас. В твоих объятиях. Я могла бы провести так вечность.

Глаза Райана блеснули в ответ таким жарким, голодным взглядом, что у Клеа перехватило дыхание.

Из открытых окон доносился звон бокалов, хлопали пробки от шампанского. Кто-то взвизгнул. Послышался смех. Но все звуки словно отдалились, когда Райан прижал ее к себе.

Она приложила руку к его груди и почувствовала, как бьется сердце. Они медленно кружились в танце, и Клеа ощущала прикосновение его бедер. А музыка все играла, и блюзовые мотивы с романтичным саксофоном сменялись зажигательными ритмами, которые попадали в такт биению ее сердца. В ней все сильнее разгоралось желание.

– Я хочу тебя, – сказал Райан, и его глаза потемнели.

– Я тоже хочу тебя.

Ей не пришлось ничего больше говорить. Схватив Клеа за руку, Райан стремительно повел ее к выходу, на ходу прощаясь с родственниками, которые даже не успевали ему ответить. Не обращая внимания на провожавшие их изумленные взгляды, они буквально сбежали по лестнице и устремились к серебристому кабриолету, взятому напрокат.

Клеа приподняла длинную юбку и забралась внутрь. Ее пальцы дрожали, когда она накинула на голову шелковый шарф. Она уже потянулась, чтобы пристегнуть ремень, но тут Райан взял ее лицо в ладони и поцеловал. Поцелуй был легок и нежен, полон ожидания и предвкушения. Отпустив ее, Райан прошептал:

– Я люблю тебя.

Милю за милей они ехали в молчании, машина летела стрелой по обсаженной деревьями дороге. Над ними раскинулось безбрежное небо, ветер обдувал ее кожу, оставляя на лице и губах холодные осенние поцелуи. Концы шарфа танцевали за ее плечами.

Райан свернул на грунтовую дорогу, которая проходила прямо через бесконечные виноградники. Длинные зеленые лозы склонялись под грузом тяжелых спелых кистей. Она не спросила его, куда они едут. Ей было все равно. Все равно куда, лишь бы с ним.

К тому времени, когда он остановил машину у большого пруда, воздух между ними уже звенел от напряжения и в их сердцах все громче и настойчивей раздавалась песня желания. Захватив с заднего сиденья одеяло, Райан взял ее за руку и повел к небольшой купе деревьев.

Пиджак и галстук он оставил в машине. На нем была белая рубашка, очерчивающая широкие плечи. Расстегнутый ворот так и притягивал ее взгляд к бронзовой загорелой коже. Он расстелил одеяло, сел на него и протянул ей руку.

– Иди ко мне, Клеа. Займемся любовью.

В его глазах, серебристо-голубых, потемневших от любви и желания, отражалась неуверенность. Согласится ли она? Но Клеа и сама дрожала от желания. Взяв его руку, она опустилась рядом на колени.

Райан притронулся к ней так осторожно, как если бы она была сделана из драгоценного хрусталя. Медленно размотал шарф, обнажая плечи.

– Ты такая красивая, – сказал он, лаская ее лицо ладонями, целуя веки, брови, щеки и подбородок. Эти легкие поцелуи необычайно возбуждали ее.

Клеа знала, что он может быть нежным. Но сейчас ей не нужна была нежность. Она не хотела медлить – в ней горела яростная необходимость прижаться к его телу, ощутить его внутри себя. Она привлекла Райана к себе, и дыхание их смешалось.

– Целуй меня.

Со стоном Райан впился в ее губы. Руки скользили по се телу, даря безумные ласки. Неожиданно он прервал поцелуй и стал медленно расстегивать ее платье, покрывая обнажавшееся тело поцелуями. Вскоре ее платье присоединилось к его ботинкам на траве. Пока он сам расстегивал рубашку, на этот раз решив не терять всех пуговиц, она занималась ремнем и молнией на брюках.

На минуту он оставил ее, чтобы стянуть с себя брюки, и тут же вернулся, не забыв достать из кармана очередную упаковку презервативов. Клеа затрепетала, когда он снял ее шелковые трусики и стал ласкать ее руками, губами и языком. Снова и снова возносилась она на вершину блаженства. И когда уже думала, что больше не способна испытать что-либо еще более прекрасное, он вошел в нее, и они понеслись, сливаясь в сладостном крещендо, куда-то прямо в темное ночное небо. Чувствуя, что сейчас его сердце разорвется от невыносимого счастья, он прошептал:

– Я люблю тебя.

– Поверить не могу, – сказала ему Клеа, два дня спустя лежа с ним на смятых простынях. – Ни разу в жизни я не пропускала деловых встреч. Бедняжка Гейл. Через что ей пришлось пройти, устраивая для меня это посещение! Что они там в офисе подумают, узнав, что я даже не явилась?

– Подумают, что у тебя на уме появилось что-то кроме работы. Для разнообразия.

Райан отложил телефонную трубку, обнял ее и привлек к себе, наслаждаясь ощущением гладкого обнаженного тела.

Клеа резко села, обернув простыню вокруг груди.

– Я тут вспомнила… Что о нас подумали твои родственники, когда мы так внезапно умчались с праздника? А потом еще поселились в этом мотеле, отменили назначенную встречу…

Райан приподнялся на локте.

– Скорее всего, подумали, что мы не можем тратить время на такую чепуху, как деловые встречи, когда у нас есть гораздо более важное занятие. И знаешь что? – спросил он, стягивая с нее простыню, чтобы увидеть обнаженную грудь. – Они правы.

По ее щекам растекся румянец. Райан коснулся рукой ее самого чувствительного места и ощутил, как оно влажно и горячо.

– Нет, не так, – улыбнулась она. – Я хочу чувствовать тебя внутри, будь со мной.

Ее руки пробежали по его груди, спустились ниже и наконец сомкнулись вокруг его горячей плоти.

Райан застонал. Он привычно потянулся к пакетику на столе рядом с кроватью, но едва не потерял над собой контроль, когда Клеа настояла на том, что сама наденет ему презерватив. А потом она опустилась на него и начала двигаться. Сначала медленно, но Райан положил руки ей на бедра, управляя движениями, и вскоре она уже не сопротивлялась наступлению кульминации. Он вошел в нее глубоко, так глубоко, что, казалось, даже их души слились воедино.

И тут Райан почувствовал: что-то произошло. Он понял, что порвался презерватив, но было уже слишком поздно.

– Ты в порядке? – спросил он, когда Клеа, выйдя из ванной, вернулась к нему в постель, и тут же заключил ее в объятия. – Скажи, что любишь меня.

– Я люблю тебя, – прошептала она. Райан вздохнул с облегчением.

– Я уже начинал беспокоиться, что ты никогда этого не скажешь, – проговорил он. – Я люблю тебя. И хочу провести с тобой всю жизнь.

Он так обрадовался ее признанию, что не заметил, как она промолчала.

– Я должен тебе признаться. Когда сегодня порвался презерватив, мне захотелось, чтобы ты забеременела. Тогда нам пришлось бы пожениться.

– Сейчас уже никому не «приходится» жениться только потому, что женщина забеременела, – ответила Клеа.

– Да, но мы с тобой точно бы поженились. Я знаю, ты хотела бы иметь детей не меньше меня.

– Райан…

Он пробежал пальцами по ее животу, и ему представилось, что у нее внутри растет его ребенок.

– Знаешь что, Клеа Менсон, я собираюсь завести с тобой множество детей. Может быть, ты уже беременна первым из них.

Клеа резко оттолкнула его руку и, выбравшись из постели, завернулась в халат и присела на краешек кровати спиной к Райану.

– Поверь мне, я не беременна.

– Может быть, пока нет, – сказал он, сбитый с толку ее реакцией.

– И никогда не буду, – бесцветным голосом продолжала она. – Прости, Райан. Но я не смогу подарить тебе детей. И никогда не выйду за тебя замуж. Я никогда не обещала тебе ничего подобного.

Райан почувствовал себя так, будто его ударили. Он встал, взял ее за руки и заставил подняться.

– Может, объяснишься?

– Все очень просто. Замужество и дети не входят в мои планы.

Ее слова вонзились ему в сердце как раскаленные стрелы. Он сжал ее пальцы и пристально посмотрел на нее. Темные волосы еще были спутаны его руками, нежная кожа хранила отметины его зубов, губы были розовыми и влажными от его поцелуев.

– И ты ждешь, что я поверю в это после всего, что было между нами? После того, как ты сказала, что любишь меня?

– Мы занимались сексом, Райан, и я поддалась минутной слабости.

Райан нахмурился.

– Мы занимались любовью. Любовью, черт тебя побери, а не сексом. И ты ни за что не убедишь меня, что ничего ко мне не чувствуешь. После того, с какой нежностью и страстью ты это делала, после того, что сказала мне… нет.

Ее глаза наполнились слезами, и она попыталась вырваться.

– Пожалуйста, Райан. Ты должен отпустить меня.

– Никогда, – ответил он. – В чем дело? Что не так? – спросил он, глядя на се лицо, искаженное болью. – Скажи мне. Что бы это ни было, мы вместе сможем справиться с любой бедой. Все уладится.

Клеа покачала головой.

– Это нельзя уладить, Райан. Ни ты, ни я ничего не сможем сделать. Никто не сможет. – По се щекам потекли слезы, и сердце Райана едва не разорвалось на части. – Я не могу выйти за тебя замуж, Райан. Именно потому, что слишком люблю тебя.

– Принцесса, мне кажется, это не та причина, по которой нельзя выйти замуж, – попытался он пошутить, но, взглянув на ее искаженное лицо, понял, что шутки неуместны.

– Это самая большая причина. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы отнять у тебя шанс иметь то, чего ты хочешь больше всего в жизни. Настоящую жену. Детей. Семью.

– Клеа, я…

– Ты уже знаешь о моем романе шестилетней давности с Эриком Рамсеем, – тихо продолжала она. – Но упустил одну деталь. В результате этой связи я забеременела. Я пошла к Эрику, чтобы сказать о ребенке, и тогда узнала, что он все еще женат. Он сказал мне, что наша связь для него была забавой, интрижкой. Что у него есть жена и он не собирается разводиться с ней, чтобы жениться на мне. А потом написал на клочке бумаги имя и адрес, дал мне денег и выпроводил из дома, напоследок посоветовав пойти и сделать аборт.

– Ублюдок! – Руки Райана сжались в кулаки. – Я чувствовала себя полной дурой, и мне было ужасно стыдно, – прошептала Клеа, вытирая слезы.

– Тебе нечего было стыдиться. – Райан обнял ее, чувствуя ее боль как свою. – Ты сделала то, что считала правильным.

Клеа вырвалась и с вызовом посмотрела ему в лицо.

– Я не сделала аборт. Я никогда бы не смогла этого сделать. У меня… потом у меня случился выкидыш. И… – она помолчала, собираясь с духом, – развились осложнения. Теперь я никогда… Я никогда не смогу иметь детей.

На секунду Райан почувствовал себя так, словно земля ушла у него из-под ног. Он всегда любил детей и надеялся, что у него самого когда-нибудь будет их целая куча. И вот теперь получается, что не будет. Ему вдруг показалось, что его обманули. Но это чувство быстро прошло. Он посмотрел на Клеа и понял, что это не имеет значения. До тех пор, пока у него есть она.

– Ты думаешь, для меня это важно?

– Райан, ты что, не слышал, что я сказала? Я никогда не смогу иметь от тебя детей.

– Idea, милая моя, я понял. Признаюсь, я люблю детей. И хотел бы, чтобы их был полный дом. Но я вполне смогу прожить и без детей. А вот без тебя точно прожить не смогу.

– А как насчет твоей семьи? Для них это тоже не будет иметь значения? Они надеются, что ты продолжишь род, что будет новое поколение Фицпатриков.

– Это уже их проблемы, а не наши с тобой. Кроме того, у меня еще есть два брата, которые вполне смогут этим заняться.

– Ладно, пускай сейчас для тебя это не важно. А что будет потом? Ты уверен, что в будущем не будешь тосковать по возможности увидеть, как растут и взрослеют твои дети? Как у них рождаются свои дети, твои внуки? Как в них живет часть тебя?

– Клеа, ты говоришь чушь. Мне кажется, что человечество в целом вряд ли пострадает, если мы не добавим свои гены в процесс воспроизведения жизни на земле. Поверь, не все так плохо. Есть множество детей, оставшихся без родителей. Мы сможем усыновить несколько. Тот факт, что эти дети не рождены тобой, не сделает их менее любимыми.

Райан повернул к себе ее заплаканное лицо.

– Но даже если ты не захочешь усыновить детей, я соглашусь с тобой. Для меня жизнь имеет смысл, только пока ты со мной. И нужна мне лишь ты. А со всем остальным миром мы как-нибудь справимся.

– А если ты ошибаешься? И однажды возненавидишь меня за то, что я лишила тебя семьи? Что тогда?

Райан покачал головой, пытаясь найти слова, чтобы убедить ее.

– Этого никогда не произойдет. Верь мне, Клеа. Выходи за меня замуж.

– Я не могу пойти на такой риск.

Ее упрямство уже начинало его злить.

– Ну и что теперь? Как ты себе видишь наше будущее? – спросил он.

– Мы можем оставаться любовниками.

– Мне этого недостаточно.

– Больше мне нечего тебе предложить.

В груди Райана родилась боль, от которой он едва не упал на колени. Только гордость удержала его на ногах.

– Тогда, мне, нет смысла здесь задерживаться.

Его охватила ярость, в груди словно свернулся тугой болезненный комок. Он позвонил в гараж и распорядился пригнать его машину. Потом в аэропорт, заказал билеты до Чикаго на сегодняшний рейс.

Положив телефонную трубку, Райан повернулся к Клеа.

– Собирайся. Самолет улетает через три часа. Когда я вернусь, то вплотную займусь поисками психа, который тебя преследует, и постараюсь закрыть это дело как можно скорее. А потом мы с тобой расстанемся.

И, может быть, сказал себе Райан, войдя в душ и захлопнув за собой дверь, это будет не так больно, как ему кажется.