Электронная библиотека » Мэтью Грин » » онлайн чтение - страница 7


  • Текст добавлен: 8 апреля 2014, 13:50


Автор книги: Мэтью Грин


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 19

Я иду следом за Максом. Он, как и в прошлый раз, велел мне остаться в школе, но я собираюсь потихоньку подойти к машине миссис Паттерсон и подсмотреть, что они там делают. Мало ли что сказал Макс. Что-то не так.

Когда я пробегаю сквозь стеклянные двери и выхожу из школы, Макс и миссис Паттерсон уже на полпути к автостоянке. Первым делом я иду к дереву, которое стоит справа от дорожки, и прячусь за его стволом. Обычно я не прячусь. Не припомню, чтобы мне приходилось прятаться от Макса, а больше меня никто не видит, так что можно сказать, я и так спрятан от всех, кроме Макса.

Сейчас я первый раз прячусь и от него.

Дальше, слева от дорожки, на газоне стоит еще одно дерево, и я перебегаю к нему. Если бы я ходил по земле по-настоящему, я сейчас не бежал бы, а шел на цыпочках, чтобы Макс меня не услышал. Но я двигаюсь неслышно даже для Макса, так что бежать лучше – меньше шансов, что Макс меня заметит.

Я выглядываю из-за ствола. Макс и миссис Паттерсон уже почти дошли до машины. Миссис Паттерсон идет быстро, гораздо быстрее, чем ходят взрослые, которые не просят детей хранить их тайну и не водят их в свои машины во время уроков.

Дальше я собираюсь ползти. Примерно в тридцати шагах от меня стоит ряд припаркованных машин. Если ползти, можно использовать их как укрытие, тем более Макс маленький и за машинами он меня не увидит. Это забавно, потому что за спиной у меня дети из двух классов. Странное ощущение, когда ползешь на виду у стольких детей.

Я слышу, как открывается дверца машины. Макс и миссис Паттерсон дошли до ее машины.

Тут меня осеняет. Я пригнулся за маленькой красной машиной и смотрю через ее окошки, сели Макс с миссис Паттерсон в ее машину или нет. Машины миссис Паттерсон мне не видно – она стоит далеко, в другом ряду. Но штука в том, что я могу пройти через машины, потому что у них у всех есть дверцы. В этом и состоит моя идея. Вместо того чтобы идти по проходу между машинами, я пройду сквозь них.

Я забираюсь в красную машину и переползаю по сиденью на другую сторону. В этой машине беспорядок. На переднем сиденье целая гора из книжек, бумаг и пустых банок от содовой, на полу тоже пустые банки и бумажные пакеты. Наверное, это машина миссис Госк. Она похожа на ее класс. Полно всего, и все лежит где попало. Мне это нравится. Иногда я думаю, что аккуратные и организованные люди тратят слишком много времени на планы, что и как нужно сделать, и у них не остается времени, чтобы что-то сделать. Я не доверяю аккуратным и организованным людям.

Могу поспорить, что миссис Паттерсон – аккуратная и организованная.

Я пробираюсь сквозь дверцу следующей машины, которая стоит рядом с красной, потом еще через пять подряд и оказываюсь в машине с четырьмя дверцами по бокам и пятой сзади. Через заднее окно этой машины мне видно машину миссис Паттерсон. Миссис Паттерсон припарковала свою машину багажником к выезду, а не как ненормальная миссис Грисволд, которая каждое утро пять минут тратит, чтобы припарковаться задом, а все дети в это время над ней смеются. Мне это на руку, потому что миссис Паттерсон и Макс сидят спиной ко мне и можно к ним незаметно подкрасться. Я прохожу сквозь дверцу большой машины и подбегаю к машине миссис Паттерсон. Я пригибаюсь, чтобы Макс меня не заметил.

Окно в машине со стороны миссис Паттерсон открыто. Сейчас тепло, машина стоит, так что она, наверное, открыла окно, чтобы в салоне не было душно. Я хочу заглянуть на заднее сиденье и посмотреть, что там делает Макс, но тут слышу голос миссис Паттерсон. Она разговаривает по телефону. Я становлюсь на четвереньки и, чтобы лучше слышать, подбираюсь к дверце миссис Паттерсон.

– Да, мама, – говорит она.

Потом пауза.

– Да, мама, – снова говорит миссис Паттерсон. – Я тебя очень люблю.

Еще одна пауза.

– Нет, мама, у меня ничего не случилось. Ты моя мама, и мне следует звонить тебе каждый день.

Особенно когда ты болеешь.

Еще одна пауза.

– Знаю, мама. Ты права. Ты всегда права.

Миссис Паттерсон коротко смеется, а потом говорит:

– Мне повезло, что он мне помогает. – Тут она снова смеется, и я слышу, что смех фальшивый. – Его зовут Макс. Он самый добрый и самый умный мальчик на свете.

Миссис Паттерсон молчит секунду или две, потом говорит:

– Да, мама, я обязательно передам Максу, как ты благодарна ему за помощь. Я тебя очень люблю, мама. Я очень надеюсь, что ты скоро поправишься. Пока-пока.

Все в этом разговоре не так. Я много раз слышал, как мама и папа Макса разговаривают по телефону, и никогда они не говорили, как миссис Паттерсон. В ее словах все ненастоящее. И смех ненастоящий. И паузы между тем, когда она говорит и молчит, слишком короткие. И она слишком часто повторяет «мама». И говорит она как-то слишком правильно. Она не мекает, не екает, не запинается.

Со стороны кажется, будто учительница первого класса читает вслух книжку. Будто каждое ее слово для Макса, а не для ее мамы.

На четвереньках я ползу назад, в машину, и тут Макс открывает дверцу со своей стороны. Я стою на четвереньках, а нижняя часть дверцы проходит сквозь меня.

Макс вылезает из машины и конечно же меня видит. Глаза у него округляются, а потом превращаются в щелки, а у него между бровями появляются морщинки. Макс злится. Но ничего не говорит, потому что почти в ту же секунду миссис Паттерсон тоже выходит из машины. Я, как дурак какой-то, стою между ними на четвереньках, и мне неловко оттого, что я не могу встать на ноги. Миссис Паттерсон берет Макса за руку, а я так и стою на четвереньках. Он еще раз смотрит на меня и берет ее за руку. Это очень странно, потому что раньше миссис Паттерсон и Макс никогда не держались за руки. Макс терпеть не может держаться за руки. Он не оглядывается, а я распрямляюсь и смотрю ему вслед. Макс уходит, ни разу не обернувшись.

Я заглядываю в машину миссис Паттерсон. На заднем сиденье, где сидел Макс, лежит синий рюкзак. Рюкзак закрыт, так что я не вижу, что там внутри. Кроме рюкзака, в машине ничего нет. В салоне чисто и пусто.

Я был прав. Миссис Паттерсон аккуратная и организованная.

Ей нельзя доверять.

Глава 20

Макс со мной не разговаривает. До конца уроков он даже не смотрит в мою сторону. А после уроков, в школьном автобусе, когда я хочу сесть рядом с ним, он качает головой и делает этот свой знак: «Нет, Хосе». Раньше мы с Максом всегда сидели рядом. Я сажусь через проход, как раз за местом водителя. Мне хочется обернуться и посмотреть на Макса, улыбнуться и увидеть, как он улыбается в ответ. Но я не могу заставить себя сделать это. Потому что Макс не улыбнется.

Надо будет поговорить с ним про миссис Паттерсон, когда он перестанет на меня злиться. Я все еще не понимаю, что происходит, но знаю, что это что-то не то. Даже не просто знаю, я в этом уверен. Чем больше я размышляю о том, что Макс во время урока сидел в машине с миссис Паттерсон, вспоминаю про телефонный разговор, который был совсем не похож на телефонный разговор, и особенно о том, что они с Максом держались за руки, тем больше меня все это пугает.

Какое-то время я думал, что все может быть не так плохо и я преувеличиваю опасность. Как в телесериалах, когда все указывает на то, что один из героев убийца, а потом выясняется, что убийца совсем другой человек. И это оказывается для всех полной неожиданностью. Я думал, что, может быть, на самом деле миссис Паттерсон милая леди и у нее есть серьезная причина сидеть с Максом в своей машине. Но теперь я знаю, что прав. Я ничего не преувеличиваю. Я не могу объяснить, откуда я это знаю, но я знаю. Наверное, вот так вот чувствуют герои в телесериалах. Те, которые считают кого-то убийцей, а оказывается, что совсем другой. Только у нас все происходит по-настоящему. Нет никаких авторов сериала, которые подкидывают тебе ложные ключи. Это настоящая жизнь, а в настоящей жизни подсказки не выдаются пачками.

Единственное, что хорошо, – это то, что завтра пятница, а миссис Паттерсон почти никогда не приходит в школу по пятницам. Директор, миссис Палмер, очень из-за этого злится. Однажды я слышал, как она говорила про миссис Паттерсон одной леди в костюме. Та леди кивала и хмыкала, а потом сказала, что миссис Паттерсон имеет право использовать день для лечения, если уж она действительно больна, и на этом их разговор закончился. Я не знаю, почему миссис Палмер не сказала той леди, что никто не болеет раз в неделю в один и тот же день, но она этого не сделала. После того как леди в костюме ушла, миссис Палмер сказала: «Чертов профсоюз». Я до сих пор не могу понять, что значит «чертов профсоюз», и Макс, когда я его спросил, сказал, что тоже не знает.

Так что миссис Паттерсон завтра, скорее всего, будет болеть или притворяться больной, а у меня будут все выходные, чтобы Макс меня простил, и мы с ним поговорим.

Я немного испугался, что Макс перестал в меня верить, раз уж он так разозлился и отказывается разговаривать. Но потом до меня дошло, что если Макс злится, то, значит, верит в меня, потому что какой смысл злиться на того, кого не существует. Так что если он со мной не разговаривает, – это хороший знак. Чтобы так злиться, нужно очень-очень верить.

Может, мне следовало как-нибудь заставить Меган злиться на Грэм? Может, я спас бы ей жизнь?

В последнее время я много думаю о Грэм. Думаю о том, что ее больше нет и что теперь для Меган не имеет значения то, что она говорила или делала. Даже если Грэм еще что-то значит для меня и Меган, может и для Паппи, – все это не важно, потому что ее больше нет.

Это единственное, что действительно важно, – Грэм больше нет.

Когда умерла бабушка Макса, его папа сказал, что бабушка будет продолжать жить в сердце Макса и что, пока они помнят о бабушке, она жива в их памяти. Это были замечательные слова, и, наверное, Максу стало немного легче, только вот бабушке Макса легче не стало. Она умерла, и, даже если у Макса в сердце она жива, ее все равно больше нет. Ей безразлично, что творится в сердце Макса, потому что ей теперь вообще все безразлично. Все так волнуются за живых, а по-настоящему плохо тем, кто умер. Таким, как бабушка Макса и Грэм.

Их больше нет.

Нет ничего хуже этого.

Макс не разговаривал со мной весь вечер. Он делал домашнее задание, тридцать минут играл в компьютерные игры, читал про мировую войну в книге, такой здоровенной, что она закрывала всю его голову, а потом, так и не сказав мне ни слова, лег спать. Я сижу в кресле рядом с его постелью, жду, когда он уснет, и надеюсь, что он тихим голосом скажет мне: «Будо, все в порядке». Но он молчит, а вскоре его дыхание становится ровным, и он засыпает.

Я слышу, как открывается входная дверь. Пришла домой мама Макса. Она ездила к доктору, потому не она укладывала Макса. Она входит в комнату и целует Макса, потом поправляет одеяло и целует его еще три раза.

Она уходит.

Я иду следом.

Папа Макса смотрит по телевизору бейсбол. Когда мама входит в гостиную, он отключает на пульте звук, но все равно продолжает смотреть на экран.

– Ну? Что она сказала? – спрашивает папа Макса, и голос у него недовольный.

– Сказала, что все прошло хорошо. Они немного поговорили, и Макс ответил на кое-какие вопросы. Она считает, что сможет войти к нему в доверие и он откроется, только на это потребуется какое-то время.

– По-твоему, Макс нам не доверяет?

– Брось, Джон, – говорит мама Макса. – Конечно, он нам доверяет. Но это не значит, что он нам обо всем рассказывает.

– Какой ребенок станет обо всем рассказывать родителям?

– Тут другое дело, – говорит мама Макса. – Мне жаль, что ты не видишь.

Но по ее голосу совсем не скажешь, что ей жаль. – Объясни мне, в чем разница, – говорит папа.

– У меня такое чувство, что я не знаю собственного сына. Он не похож на других детей. Он не рассказывает о том, как прошел день в школе. Он не играет с другими детьми. Он думает, что какой-то мальчик в школе хочет его убить. Он продолжает разговаривать со своим воображаемым другом. Господи, он еле выдерживает, когда я к нему прикасаюсь. Я могу поцеловать его, только когда он уснет.

Почему ты ничего не видишь?

Мама Макса говорит, и голос ее становится громче, и мне кажется, что она вот-вот расплачется, или перейдет на крик, или и то и другое. Я думаю, мама Макса, наверное, уже кричит внутри, но не разрешает крику вырваться.

Папа Макса не отвечает. Взрослые часто молчат, чтобы этим сказать то, чего они не хотят говорить вслух.

Когда мама Макса снова продолжает разговор, голос у нее тихий и спокойный.

– Доктор Хоган считает, что Макс очень умный. Умнее, чем он может нам показать. И она считает, что у него есть перспектива.

– Чтобы все это понять, ей хватило сорока пяти минут?

– Она постоянно видит таких детей. Она еще не сделала никаких выводов. Это просто предположения, основанные на том, что она успела увидеть и услышать.

– И долго это будет покрывать страховка? – спрашивает папа Макса.

Я точно не знаю, что это значит, но по голосу папы Макса догадываюсь, что он не надеется, что ответ будет хорошим.

– Для начала – десять сеансов, а дальше все будет зависеть от того, что ей удастся выяснить.

– И сколько надо будет доплачивать? – спрашивает папа Макса.

– Ты серьезно? У нас есть возможность помочь нашему сыну, а тебя волнует, во что это нам обойдется?

– Я просто спросил, – говорит папа Макса, и я слышу по его голосу, что ему неприятно, что он об этом спросил.

– Понятно, – отвечает мама Макса. – Двадцать долларов. Нормально?

– Я просто спросил, – снова говорит папа Макса. – Вот и все.

Он молчит где-то минуту, а потом улыбается и продолжает:

– Но если Макс пробыл у нее всего сорок пять минут и доплата двадцать баксов, можно попробовать подсчитать, сколько она берет за час.

– Она не в винном магазине работает, – говорит мама Макса. – Ради бога, Джон, она врач.

– Я просто пошутил, – говорит папа Макса и смеется.

На этот раз я думаю, что он говорит правду. И я думаю, что мама Макса тоже. Она улыбается, а потом садится рядом с папой.

– Что еще она сказала? – спрашивает он.

– Ничего особенного. Макс ответил почти на все вопросы, и она говорит, что это хорошо. Он не нервничал, когда остался без нас в ее кабинете. Это, по ее словам, необычно. Но он все равно думает, что один мальчик в школе хочет его убить. Томми Свинден. Ты его не знаешь?

– Нет.

– Макс сказал, что Томми не нравится его имя и потому он хочет его убить, но тут доктор Хоган ему не верит.

– Она не верит, что Томми Свинден хочет убить Макса, или не верит, что Томми не нравится имя Макса?

– Не знаю, – говорит мама Макса. – Она думает, что Макс не все ей рассказал. Ей кажется, тут Макс чего-то недоговаривает.

– И что нам делать? – спрашивает папа Макса.

– Завтра я собираюсь позвонить в школу. Макс, наверное, что-то не так понял, но я хочу все проверить.

– Мама-вертолет спешит на помощь?

Папа Макса часто называет маму «мама-вертолет», но я еще не понял, что это значит. Что такое вертолет, я знаю, но я никогда не видел, чтобы мама Макса летала на вертолете или даже играла с игрушечными вертолетами Макса, хотя у него много игрушечных вертолетов.

Мама Макса улыбается, и я совсем теряюсь в догадках. Когда папа Макса называет ее «мама-вертолет», она обычно злится, а иногда ей кажется, что это смешно, только я не понимаю, в чем разница.

– Если Томми Свинден угрожает моему сыну, – говорит мама Макса, – я, если понадобится, пошлю на его голову все ВВС. И маму-вертолет в том числе.

– Ты иногда немного слетаешь с катушек, – отвечает папа Макса. – И порой слишком остро на все реагируешь. Но Максу повезло, что у него такая мама.

Мама Макса берет папу за руку. Кажется, они собираются поцеловаться, и мне становится неловко, но они не целуются, и мама говорит:

– Доктор Хоган хочет встретиться со мной после двух сеансов. Пойдешь с нами в следующий раз?

– За это тоже надо будет доплатить?

Теперь они в самом деле целуются, так что я отворачиваюсь. Хотел бы я знать, что значит «доплачивать». Когда папа Макса в первый раз сказал про доплачивать, мама разозлилась. А теперь, когда он об этом говорит, она его целует.

Вот почему я очень хорошо понимаю Макса.

Взрослые сбивают с толку даже меня.

Глава 21

Сегодня миссис Паттерсон не пришла в школу.

Миссис Палмер может за это на нее злиться, а я рад. Макс все еще не разговаривает со мной, но у меня как минимум есть два дня, чтобы он меня простил.

День был странный. Макс на меня даже не смотрел. Сначала были уроки у миссис Госк. Она объясняла детям таблицу умножения (которую Макс выучил два года назад). Потом мы пошли в художественный класс, где мисс Найт показывала Максу, как из цветных кусочков бумаги складывать о дну картинку. Максу это, наверное, не очень понравилось. Он слушал мисс Найт невнимательно, хотя обычно любит составлять картинки.

Поел Макс в классе миссис Госк, а сейчас он идет в Учебный центр. Я иду рядом, но он даже не смотрит в мою сторону. Я уже сам начинаю злиться. По-моему, он чересчур болезненно на все реагирует.

Так мама Макса иногда говорит.

Я же всего лишь прошел за ним до машины миссис Паттерсон.

– Макс, хочешь поиграть в солдатиков после школы? – спрашиваю я. – Сегодня пятница, мы можем устроить целое сражение и играть завтра весь день.

Макс не отвечает.

– Это же глупо, – говорю я. – Ты не можешь злиться на меня всю жизнь. Я просто хотел узнать, что ты там делал.

Макс ускоряет шаг.

Мы снова идем к Учебному центру длинным путем, по которому недавно вела Макса миссис Паттерсон. Я догадываюсь, что Макс не зря выбрал эту дорогу. Наверное, он решил, что она лучше, потому что тогда в Учебном центре он проведет меньше времени.

Когда мы доходим до стеклянных дверей, которые глядят на автостоянку, Макс останавливается и смотрит через стекло. Он так близко стоит к двери, что стекло запотевает от его дыхания. Макс не просто смотрит на автостоянку. Он что-то там высматривает. Я тоже смотрю в ту сторону, а потом Макс видит что-то.

Я – нет.

Я не знаю, что именно видит Макс, но он точно что-то увидел, потому что весь напрягся и прижался носом к стеклу. Теперь стекло не запотевает. Макс затаил дыхание. Он что-то увидел и затаил дыхание. Я снова смотрю на автостоянку, но ничего такого не вижу. Просто два ряда машин, а за ними – улица.

– Оставайся здесь, – говорит Макс.

Он так давно ко мне не обращался, что я даже пугаюсь его голоса и от неожиданности подпрыгиваю на месте.

– Куда ты? – спрашиваю я.

– Оставайся здесь, – снова говорит он. – Я скоро вернусь. Обещаю. Если ты за мной не пойдешь, я скоро вернусь.

Макс обманывает. Я это вижу, так же как доктор Хоган видела, что он обманывает, когда он был у нее на приеме. Зато Макс снова со мной заговорил. И голос у него уже не злой, так что я снова чувствую себя счастливым. Я хочу ему верить, потому что, если я ему поверю, все у нас снова будет хорошо. Макс не будет на меня злиться, и пусть даже у меня больше нет Грэм, и Ди, и Салли, и родителей, но у меня снова есть Макс, и это здорово.

– Ладно, – говорю я, – подожду тебя здесь. Извини, что не послушал тебя в прошлый раз.

– Ладно, – говорит Макс.

После этого он смотрит сначала налево, потом направо, чтобы убедиться в том, что по коридору никто не идет. Точно так же вела себя миссис Паттерсон, и я вдруг начинаю нервничать. Мне становится страшно.

Макс меня обманывает, и происходит что-то не то.

В коридоре никого нет, и Макс открывает дверь и выходит из школы. Он идет к автостоянке по бетонной дорожке, идет быстро, но не бежит.

Я снова пытаюсь разглядеть, что он там такое увидел. Я смотрю в ту сторону, куда идет Макс, но ничего особенного не вижу. Машины, улица. Несколько деревьев с желтыми и красными листьями. Трава.

Ничего особенного.

А потом я увидел.

Машину миссис Паттерсон. Теперь я ее увидел. Она выезжает из-за грузовика серебряного цвета. Раньше она пряталась за этим большим грузовиком. Сейчас она из-за него выезжает. Миссис Паттерсон припарковалась за серебряным грузовиком багажником к тротуару, чтобы выехать передом. Так паркуется только чокнутая миссис Грисволд. Но сегодня так припарковалась миссис Паттерсон. Тут что-то не так, миссис Паттерсон задумала что-то плохое. И я почему-то уверен, что Макс об этом знает.

Машина миссис Паттерсон выезжает прямо перед Максом, он открывает заднюю дверцу и залезает внутрь. Макс сам сел в машину миссис Паттерсон.

Я прохожу сквозь стеклянную дверь и бегу по бетонной дорожке. Я зову Макса. Я кричу, чтобы он остановился. Я хочу сказать ему, что его обманывают. Где-то глубоко внутри себя я точно это знаю. Я не могу объяснить, откуда я это знаю, но знаю, а Макс не умеет увидеть лес за деревьями. Только я не могу сказать все это на бегу одним словом и потому только кричу:

– Макс!

Автомобиль миссис Паттерсон едет вдоль ряда машин на стоянке в сторону улицы, а я не могу ее догнать. Это, безусловно, миссис Паттерсон, я вижу ее за рулем, когда машина поворачивает на выезд. Она набирает скорость, как будто увидела меня в зеркало заднего вида. Машина поворачивает налево и выезжает на улицу. Я выбегаю на тротуар и бегу, пока она не исчезает из виду. Мне не хочется останавливаться, потому что я не знаю, что еще могу сделать, но в конце концов я выдыхаюсь.

Миссис Паттерсон увезла Макса.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации