Текст книги "Assassin's Creed. Последние потомки. Гробница хана"

– Несправедливость, я думаю. Анархия против порядка, – он оглянулся на Грейс. – А о чем он говорил с тобой?

Она допила сок и пошла за бутылкой воды.

– Просто хотел убедиться, что я счастлива здесь.

– Ну, я счастлив здесь, – сказал Дэвид. – Сегодня мы попали в воздушный бой над Италией. Это было…

– Мы? – спросила Грейс.

Дэвид посмотрел на нее.

– Да, мы. Или они, или как угодно. Суть в том, что это было невероятно. Я говорю вам, лучший симулятор полета…

– Это не игра! – воскликнула Грейс. – Сколько раз мне тебе повторять?

– Может быть, и не игра, но это не значит, что это не весело, – сказал Дэвид.

Грейс только покачала головой в ответ на этот слишком знакомый аргумент. Если Дэвид не станет более серьезно относиться к миссии, продолжит ли Исайя держать его в Эйри? Грейс не хотела даже думать о том, что может случиться с Дэвидом в их районе, если он останется там без ее присмотра. Она повернулась к Шону.

– У тебя есть младший брат?

– У меня младшая сестра.

– А она усложняет тебе жизнь?

– Что такого, если мы повеселимся, пока мы здесь? – спросил Дэвид. – Никто другой не делает то, что делаем мы.

Шон пожал плечами.

– Он прав насчет этого.

Грейс откинулась назад и сложила руки на груди.

– А что бы тебе сейчас сказал папа?

Выражение лица Дэвида изменилось. Он перестал спорить, и замер с открытым ртом, как будто громом пораженный.

– Ребята, вы задумывались, что еще здесь происходит? – спросил он.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Шон.

– Мы были только в двух зданиях. – Дэвид указал через окно. – Там еще три здания. Как вы думаете, для чего они?

– Почему бы тебе просто не спросить? – спросила Грейс, все еще рассерженная на него.

– Может быть, мне это не нужно, – ответил Дэвид, поправляя очки.

Глава 9

Кан был совсем не похож на отца Чжи. Она уже знала это, но по мере того, как проходило ее обучение, различия становились более очевидными. Кан не прощал ошибок и не терпел недостатков. Оуэну было жалко Чжи, он переживал ее воспоминания, чувствуя тяжесть ее горя в своем сознании. Ее отец только недавно умер, и горечь утраты еще не остыла, а тот мужчина, который сейчас обучал ее, лишь напоминал ей о потере. Так было с дедушкой и бабушкой Оуэна сразу после смерти его отца – особенно с дедушкой.

– Еще раз! – крикнул Кан.

Чжи выполняла различные маневры, мчась по лесу, уклоняясь, переворачиваясь, взбираясь, нанося удары по воображаемым противникам своим спрятанным клинком и одновременно стреляя по другим целям из арбалета на другой руке.

Над ней, на каменистом утесе, стоял Кан и отсчитывал секунды ударами своего посоха, засекая для нее время. Когда она закончила маршрут, Кан покачал головой.

– Еще раз! Ты должна двигаться быстрее!

Она стояла, тяжело дыша, мышцы дрожали от напряжения. Она посмотрела на него. Ей казалось, что невозможно совершить этот маневр еще быстрее.

Кан указал на деревья позади нее.

– Я вижу три места, где ты могла бы сэкономить секунду своего времени. Ты должна искать новые маршруты, использовать новые методы.

– Простите меня, Учитель, – сказала она.

– Ты можешь попросить прощения у хана – за то, что потревожила его сон. Прямо перед тем, как он будет пытать тебя, а потом казнит.

Чжи склонила голову.

– Ведь этим ты не почтишь память своего отца? – спросил Кан.

– Нет, – прошептала она.

– Тогда, – сказал он, – еще раз. Быстрее.

Сжав руки в кулаки, Чжи вернулась к исходной точке маршрута. По пути она снова зарядила арбалет болтами, и направила весь гнев, который она испытывала к Кану, на упражнение.

С исходной точки она снова ринулась вперед. Перед глазами мелькали скалы и корни, ветви и стволы деревьев. Тяжело дыша, она пыталась найти самый лучший, самый быстрый маршрут. Ее клинок сверкал как молния, арбалетные болты со свистом находили свои цели, но в итоге посох Кана зафиксировал ее неудачу.

– Ты была всего на одну секунду быстрее! – закричал он. – Еще раз!

Чжи хотела крикнуть ему, что она старается, но сдержалась и просто взглянула на него.

– Ты ненавидишь меня, – натянуто улыбнулся Кан, как будто наслаждаясь тем, что он заставлял ее это делать. – Но я не враг. Враг – хан Мункэ. Не забывай об этом.

Об этом было трудно забыть.

– Я хотел бы, чтобы ты осталась жива после всего этого, – сказал он. – И мне бы хотелось, чтобы ты заняла место своего отца в Братстве.

– Я тоже этого хочу.

– Тогда ты должна заслужить это. Ты должна доказать свою пригодность в качестве ассасина.

Концом своего посоха он указал на маршрут.

– Еще раз!

Чжи еще несколько раз выполняла упражнение, прежде чем достигла уровня мастерства, которого требовал Кан. Он выразил это простым кивком головы. Достижение результата забрало у нее столько сил, что она не испытывала от этого никакого удовлетворения и хотела просто рухнуть на землю. К счастью, Кан предложил ей редкую возможность отдохнуть.

Они вместе сидели на Рыбном Уступе, молча поедая холодную рыбу и рис. Под ними Чжи видела слияние трех рек и окружающие холмы, отражавшие оранжевый свет летнего заходящего солнца. Ее лоб вспотел, ветра совсем не было.

– Тебя это не поражает? – спросил Кан.

– Что?

– То, что выживание нашей империи зависит от клочка земли, на котором мы сидим, – он постучал по скале уступа. – Один холм. Одна крепость.

– Один человек, – добавила Чжи.

– Да, – сказал он. – Но мне интересно, может, мы просто бросаем гальку в реку?

– Что вы имеете в виду?

– Действительно ли мы меняем курс? Кто-нибудь из нас обладает такой властью? Или мы просто вызываем рябь и говорим себе, что повлияли на течение?

– Вы меня не обескуражите, – сказала Чжи.

– Я и не собираюсь. Неизбежность – это не оправдание бездействия, – он повернулся к ней. – Когда ты начнешь действовать?

– Я жду, когда вы скажете мне, что я готова.

Он рассмеялся.

Несмотря на усталость, она снова рассердилась.

– Вы считаете это забавным?

Он покачал головой.

– Я думаю, ты меня не поняла. Я смеюсь над нами обоими.

– Почему?

– Потому что я ждал, когда ты скажешь мне, что готова, – он снова засмеялся. – Кажется, мы оба будем ждать дальше.

Она не знала, каким образом должна была показать ему, что готова, но у нее не было настроения играть в его игры. Она устала; это был очень длинный день.

Чжи встала, собираясь уходить.

– Это проще, чем ты думаешь, – сказал Кан за ее спиной.

Она остановилась, чтобы ответить, но вместо этого просто покачала головой. Возможно, завтра у нее будут силы с ним спорить.

– Спокойной ночи, – сказала она, уходя.

– Завтра на рассвете! – крикнул он вслед. – Не опаздывай!

Она шла мимо мастерских и озера, назад в город, к дому своего отца. Добравшись до дома, она пошла в комнату отца и вытащила его перчатку из-под половицы. Она начала делать так каждую ночь с тех пор, как он пошел на стену.

Чжи положила перчатку на колени, почувствовав запах кожи и металла клинка, и заговорила с духом своего отца. Она рассказывала ему о своем обучении и о том, как сильно ненавидела Кана. Чжи обещала отцу почтить его память, убив Великого хана и став ассасином. Затем она заснула, и, не успев сомкнуть глаза, она снова их открыла. Утро наступило очень быстро, начинался новый день.

Оуэн переживал эти воспоминания, испытывая сочувствие к Чжи. Он был с ней согласен и восхищался ею. Несмотря на критику Кана, Чжи была сильной, способной и умелой. Оуэн даже надеялся, что благодаря эффекту просачивания некоторые ее умения передадутся ему. Он уже приобрел некоторые навыки с того времени, когда пережил симуляцию Вариуса, но он хотел большего.

Было очередное жаркое утро, когда Чжи направилась в город. Она остановилась, чтобы купить что-нибудь на завтрак, и узнала, что монголы не атаковали с той ночи. Многие благодарили ее отца, приписывая победу ему, хотя никто не знал о его истинной сущности.

Добравшись до хижины Кана, она обнаружила, что он сидит возле нее и ждет. Когда она подошла, он посмотрел на солнце.

– Опаздываешь. Солнце уже встало.

– Мне нужно было отдохнуть.

– Не беспокойся. Хан даст тебе много времени для отдыха, когда обмажет тебя свежим жиром буйвола, посадит на кол и оставит на растерзание мухам и личинкам…

– Хватит, – сказала она.

– Хватит? Ты думаешь, что хан…

– Хватит! – закричала она. – Думаете, я не знаю, что хан будет делать? Думаете, я не слышала истории о его жестокости? Вы думаете, это для меня важно?

– Что же тогда важно для тебя?

Чжи прищурила глаза, ее переполняли ярость и отвращение.

– Не издевайся, старик.

– Я не издеваюсь, – он встал и подошел к ней. – Что для тебя важно?

Она приблизилась к нему достаточно близко, чтобы почувствовать запах рыбы.

– Память о моем отце.

– И?

– И? Сейчас это все, что мне нужно.

Кан покачал головой.

– В этом твоя слабость. Когда ты сможешь отложить свое собственное желание мести. Когда ты будешь настолько преданной Братству, насколько была своему отцу. Когда будешь чтить Кредо так же, как чтишь его память… Тогда ты будешь готова.

– Это не вам решать, – сказала она.

– Прости, но это так. Я уверен в этом.

Он вернулся туда, где сидел, и опустился на землю.

– Твой отец был как ты. Он также предпочел свою честь чести Кредо. Он решил не прятаться. В ту ночь он ушел к стене, хотя я говорил, что ему там не место, и посмотри, что произошло. Его смерть мало что изменила.

Оуэн почувствовал ярость Чжи. Она бросилась на старика, но, прежде чем она смогла дотянуться до него, удар его посоха задел ее по голове и сбил с ног. Она упала лицом в пыль, в глазах потемнело.

– Ты более импульсивна, чем был он, – сказал Кан. Казалось, он почти не двигался. – Это еще одна вещь, которую ты изменишь, когда я закончу твое обучение.

Чжи прищурилась и покачала головой, затем коснулась места, куда он ударил ее. Там уже начинала набухать шишка, но, несмотря на боль, она знала, что Кан был неправ.

– Его смерть была не напрасной, – выдохнула она.

– Полагаю, это правда. Он мог выиграть это сражение, и все говорят, что он это и сделал. Но он мог бы выиграть войну.

Чжи больше не могла оставаться там и слушать, как умаляют заслуги ее отца, тем более тот человек, которому он доверял. Она поднялась на ноги, ее голова по-прежнему кружилась, что дезориентировало Оуэна. Ее честь принадлежала ей, а не Братству. Они никогда не заслуживали большей верности, чем та, которую она испытывала к своему отцу. Ее месть была важнее любого Кредо. Кан не мог остановить ее, и она поняла, что ей не нужно его разрешение. Она повернулась, чтобы уйти.

– Подумай о том, что я тебе сказал, – сказал старик.

Она не ответила.

– Завтра на восходе солнца! – крикнул он ей вслед. – Не опаздывай!

Но она не собиралась возвращаться.

* * *

Поздно вечером, после того, как осажденный город отошел к беспокойному сну, Чжи надела свои черные пластинчатые доспехи и мантию с капюшоном, прикрепила к запястью арбалет. Затем она вошла в комнату отца, и некоторое время посидела с его перчаткой в руках.

Когда кромешная темнота полностью накрыла город, она надела перчатку своего отца на запястье и плотно закрепила ее. Она была ей чуть велика. Затем Чжи вышла из дома и направилась в пещеру Фейян. Летучие мыши, в честь которых пещера была названа, уже давно покинули свое логово и отправились на ночную охоту. Ей нужно было пройти пещеру насквозь на пути к своей добыче.

Лестница была вырезана в скале у входа. Она спиралью спускалась вглубь, а внизу шумело озеро, наполняя пещеру звуками. Когда Чжи спустилась в полную темноту, она зажгла лампу, и в ее свете увидела тени скал и мелькающих насекомых. Она чувствовала запах глины и сырости, воздух становился прохладнее.

В детстве ей и другим городским детям запрещали входить в пещеру. Говорили, что в ней живет гигантский змей. Спускаясь, Чжи не заметила никаких змеев. В конце концов лестница вывела на ровную тропинку. Давным-давно этот природный проход расширили, чтобы сделать тайные входы и выходы из крепости для солдат и гонцов. Девушка шла по этой тропинке вниз по склону горы. Добравшись до знаков, высеченных в скале для обозначения выхода, она погасила лампу и двинулась дальше ползком. Под ногами мягко хлюпала вода, но через некоторое время Чжи заметила, что ручеек впадает в отдельный канал, уходящий в сторону, как будто скрывая местонахождение пещеры. Она ползла, нащупывая руками скользкие стены, пока впереди не забрезжил слабый ночной свет – лишь немного светлее, чем темнота пещеры. Добравшись до выхода, Чжи остановилась.

Дальше начиналась истинная цель ее пути. Она еще не полностью покинула крепость, но была близка к этому. Она взглянула на перчатку своего отца и вылезла сквозь щель в камнях.

Снаружи она почувствовала запах старого пепла и услышала звуки леса. Позади нее, в тени скал, щель была почти незаметной, и она боялась, что не сможет найти ее, когда вернется.

Если вернется.

Она, конечно, надеялась на это, но это было не самым важным в ее миссии.

Комары, жара и влажность в долинах и оврагах внизу донимали еще хуже, чем на горе, что доказывало стойкость монголов. Чжи прошла мимо обугленных деревьев, пострадавших в прошлой битве. Казалось, степняки сами их уничтожили.

Чжи бежала через лес на юго-восток, держась в тени. Она как будто слышала стук посоха Кана, отсчитывавшего ее время в крепости наверху, но постаралась избавиться от этой иллюзии, сосредоточившись на своем безмолвном пути к монгольскому лагерю.

Она быстро преодолевала километр за километром и вскоре добралась до первой из круглых палаток, которые служили кровом для монголов. На постах были выставлены охранники, но их было легко обойти – это было лучше, чем убить их. Ей незачем было так рисковать, пока она не достигла своей цели. В лагере могли поднять тревогу.

Она двигалась вдоль лагеря, останавливаясь, слушая, наблюдая. Дозорные были опытными и дисциплинированными, а это означало, что ей нужно сохранять терпение, и она сможет пройти мимо них. Шатры были разбиты в строгом порядке, они были сделаны из войлочных полотнищ и деревянных кольев. И повсюду были лошади. Чжи слышала о любви монголов к своим стадам, но сомневалась, что лошадям нравилось, что всадники привели их в это жаркое влажное место с кучей мух.

Размер лагеря сначала впечатлил ее, а затем потряс, как и великолепие некоторых палаток. Сотни деревьев были вырублены, чтобы освободить место для тысяч палаток, и казалось, что хан и его полководцы привезли с собой с севера маленькие дворцы. Благодаря тщеславию монголов Чжи могла легко определить, какая палатка принадлежит Мункэ. Ей просто нужно было найти самую большую и богатую из них, что она вскоре и сделала.

На каждом из входов стояло по два солдата, и Чжи не видела способа их обойти. Прицелившись, она выпустила два болта из своего арбалета почти одновременно, и оба охранника беззвучно и медленно опустились на землю, хватаясь за шею. Она переступила через их тела и метнулась в палатку, сразу уходя в сторону для укрытия.

Над ней, под потолком, висели лампы на толстых деревянных каркасах, струился дымок и стоял запах благовоний. Стены были увешены шелком и гобеленами, а высокие резные деревянные доски, инкрустированные драгоценными камнями и драгоценными металлами, служили перегородками, разделявшими палатку на коридоры и комнаты.

У Чжи было всего несколько минут до того, как ее обнаружат охранники. Она двинулась к одному из массивных деревянных столбов и забралась на него, как на дерево, под самую крышу. Теперь у нее было преимущество высоты. Оттуда она могла заглядывать в комнаты и найти хана.

Это было несложно. Вскоре она обнаружила его столовую, его трон, а затем и его спальню. Повсюду были охранники, но она хорошо спряталась под крышей. Деревянные балки были достаточно широкими, чтобы она могла ползти незаметно.

Добравшись до места прямо над Мункэ, Чжи на мгновение остановилась и посмотрела на него. Он был большим и сильным мужчиной. Сколько смертей на его счету и на счету его предков?

Вдалеке раздался шум, были слышны крики – похоже, подняли тревогу.

Глаза Чжи расширились. Ей нужно было действовать. Сейчас.

Она спрыгнула с балки, прямо на кровать Мункэ, и вонзила скрытый клинок своего отца в его горло. Глаза хана распахнулись, рот широко раскрылся, но он не издал ни звука. Чжи смотрела в глаза умирающего Мункэ, пока кровотечение не прекратилось, и увидела, что дух покинул его тело. Убедившись, что он мертв, она взлетела с кровати и поднялась обратно на балки. В этот момент Оуэн заметил в доспехах хана кинжал, лежащий около кровати. Чжи понятия не имела, что это такое, но он знал. Он держал похожий в руках, когда был в воспоминаниях Вариуса. Вторая часть Трезубца Эдема.

Но сейчас Чжи сосредоточилась на побеге. Она должна двигаться быстро, потому что после того, как мертвое тело хана обнаружат, прятаться в палатке будет невозможно.

Снаружи нарастал шум, и многие из охранников в палатке, похоже, бежали к этому входу, или в спальню хана. Чжи ринулась в противоположный конец палатки.

Она подползла как можно ближе к выходу и кинулась наружу. Два охранника, стоявших там, упали мгновенно. Одного сразил выстрел арбалета, другой рухнул с ножом в затылке.

Но другие воины увидели это кровавое зрелище.

Они закричали, размахивая руками. Она слышала звон мечей, и знала, что сейчас ей вслед полетят стрелы. Она бежала, укрываясь между палатками, иногда перелезая через них, с треском ломая колья. Весь лагерь монголов преследовал ее.

Вне сознания Чжи за нее беспокоился Оуэн, мысленно умоляя ее двигаться быстрее, как это делал Кан. Лес был ее единственным шансом спастись. Его кромка виднелась в нескольких сотнях метров от огромного лагеря – расстояние, которое, казалось, невозможно преодолеть. Но она напрягла все свои чувства и бежала по маршруту, который ее подсказывало чутье. Несмотря на страх, с каждым шагом она улыбалась и хотела рассмеяться. Она отомстила за смерть своего отца. Почтила его память. Его клинок сделал то, что должен был сделать.

Даже если они поймают ее, ей удалось.

Глава 10

После ужина Дэвид лежал в своей комнате и думал. Он не мог заснуть. Мысли об Эйри не давали ему покоя еще с полудня. Он никому не говорил о своих мыслях, не хотел вовлекать других, но возвращался к тому, что спросила Грейс.

А что бы тебе сейчас сказал папа?

Вероятно, она не думала, что он серьезно воспримет этот вопрос, но это было так. Он думал о том, что сказал бы его отец, и понял, что это зависело бы от осведомленности того. Сейчас он не знал об Эйри очень многого. На самом деле, никто из них не знал, потому что они не спрашивали. Они были слишком заняты размышлениями о своих симуляциях. Когда он задумался об Анимусе, он внезапно показался ему отвлекающим фактором. И Дэвид вспомнил все то, что Монро рассказывал об «Абстерго» и тамплиерах.

Тогда он задался вопросом: если корпорация «Абстерго» хотела, чтобы все они сосредоточились на одном, на Анимусе, означает ли это, что есть вещи, о которых тамплиеры не хотели им рассказывать? И что это за вещи?

Первое, что приходило в голову Дэвиду, – это деятельность центра Эйри, потому что он ни разу не видел то, что происходит в других помещениях комплекса. Это казалось ему странным, но Грейс и Шон вовсе не интересовались этим.

Дэвида мучило любопытство, и, ворочаясь в кровати, он решил что-нибудь с этим сделать. На часах было около половины второго ночи. Он встал, оделся и тихонько вышел из комнаты.

Он никогда не выходил в такое время. Эйри был тихим и темным, но все же живым, центр как будто дышал воздухом через вентиляционные отверстия. Дэвид даже слышал приглушенное уханье совы или другой лесной птицы.

Он крался по бесконечным коридорам, пробираясь к проходу, который соединял это здание со следующим. Он предположил, что, вероятно, тут есть камеры видеонаблюдения, и они могут засечь его в любую минуту, поэтому хотел увидеть столько, сколько возможно, пока это не случится.

Когда он подошел к проходу, его наружная дверь была закрыта, но не на замок. Он вошел в коридор и поспешил пройти сквозь надземный стеклянный туннель. Повсюду вокруг него виднелись деревья.

На другой стороне он вошел в новое здание, в котором никогда не был раньше. Оно выглядело так же, как и то, в котором жили он сам, его сестра и другие. Дэвид подумал, что где-то здесь, в комнатах, тоже живут подростки. Возможно, в этом комплексе размещены целые отряды испытуемых «Абстерго».

Он двинулся дальше и подошел к другому проходу, но там было закрыто. На электронном замке сбоку была линза для отпечатка пальца и сенсорный экран для ввода кода или пароля. Дэвид собирался подойти к нему, когда услышал звук приближающихся шагов по ту сторону двери.

Он юркнул в боковой зал, снял ботинки и прижался к стене. Мальчик услышал, как открылась дверь. Мимо него, не смотря по сторонам, прошел охранник.

Как только он удалился, Дэвид на цыпочках ринулся к закрывающейся двери и едва успел проскользнуть, прежде чем она с шипением захлопнулась за его спиной. Теперь он стоял в другом, гораздо более длинном проходе. На некотором расстоянии он, казалось, изгибался и исчезал в темноте леса. Дэвид надел ботинки и оглянулся на запертую дверь. Внезапно появившийся охранник вызвал у него мысль, что именно произойдет, если его поймают здесь. Его вышвырнут, отправят домой? Его папа не был бы этому рад. Он переживал из-за разборок банд наркоторговцев в их районе, и, если честно, Дэвида тоже это беспокоило. Но, возможно, Исайя может сделать что-то хуже, чем просто вышвырнуть его.

Он решил, что если уж зашел так далеко, то надо продолжать идти и увидеть столько, сколько будет возможно, прежде чем они найдут его. И он поспешил вниз по коридору. Изгиб, который мальчик видел впереди, оказался лестницей, ведущей на некоторое расстояние вниз по склону горы. Он спустился по ней и добрался до другого прохода, но через несколько метров тот упирался в дверь, которая, казалось, вела внутрь горы. Часть комплекса находилась под землей.

Дэвид прислушался, прежде чем открыть дверь, но ничего не услышал. Поэтому он толкнул ее и обнаружил, что она не заперта. Коридор, в который он вошел, заполнил яркий свет, и ему пришлось немного прищуриться, пока глаза не привыкли к освещению.

Эта часть центра Эйри казалась гораздо более зловещей. Коридор разветвлялся в четырех направлениях, и Дэвид решил продолжать двигаться прямо. На дверях, мимо которых он проходил, были электронные замки, поэтому у него не было возможности войти в них. Он просто продолжал красться вперед, прислушиваясь.

Через некоторое время коридор становился шире и вскоре закончился парой открытых двойных дверей. Войдя, Дэвид увидел огромный гараж, полный легковых автомобилей, внедорожников и фургонов, таких как тот, на котором их привезли первый раз в Эйри. Но одна машина особенно привлекла его внимание. Автомобиль черного цвета, цвета ночи. Изящно изогнутый капот, под которым, наверное, находился реактивный двигатель, большие, мощные колеса. Тонированное ветровое стекло, салон из гладкой кожи – автомобиль будто замер, как пантера, готовящаяся к прыжку.

Автомобиль был потрясающим. Дэвид подошел к нему и не смог устоять перед соблазном потрогать ручку двери. Она открылась, и он забрался в водительское кресло, которое больше походило на кресло пилота космического корабля. Консоль была покрыта сенсорными экранами и множеством средств управления. Он закрыл дверь и несколько раз прокрутил широкий руль, воображая, что ведет эту машину.

Вскоре он решил, что ему лучше здесь не оставаться. Он хотел было вылезти, когда заметил, что массивная дверь в дальнем конце гаража открывается. В гараж въехали несколько автомобилей, и Дэвид пригнулся в кресле. Приехавшие припарковались рядом с машиной, в которой сидел мальчик, и потушили фары. Из ближнего фургона вышла женщина в какой-то полувоенной одежде. Сквозь двойные двери вошел Исайя, в том же темном костюме, что и был днем. Он присоединился к женщине из фургона, и они вместе подошли к машине, где прятался дрожащий от страха Дэвид. Но через стекла машины он услышал их приглушенный разговор.

– Они подростки, Коул, – сказал Исайя. – Я не понимаю в чем сложность.

– Ассасины явно тренировали их, – ответила женщина. – Тот, кого зовут Хавьер, кажется особенно способным.

Дэвид ощутил неприятное покалывание в затылке. Похоже, они говорили об Оуэне и Хавьере, которых он знал. Маловероятно, что они обсуждали других подростков, одного из которых зовут Хавьер.

– Было бы проще, если бы это были не просто сдерживающие действия, – сказала Коул. – Но в любом случае, они переехали на новое место, и у нас нет никаких зацепок. Вероятно, сейчас они имеют доступ к Анимусу.

– Сейчас это моя забота, – сказал Исайя. – Поэтому я облегчу задачу, сказав, что теперь это не сдерживающие действия.

– Простите, сэр?

– Ассасинам нельзя позволить получить доступ к этим генетическим воспоминаниям. Даже если у меня нет к ним доступа. К сожалению, вынужден поручить вам устранить их обоих.

У Дэвида перехватило дыхание. Не понять смысла того, что только что сказал Исайя, было невозможно. Они говорили об убийстве Оуэна и Хавьера, и вдруг он вспомнил Монро, который предупреждал их о тамплиерах. О том, что те беспощадны и опасны.

– Слушаюсь, сэр, – сказала Коул.

– Их нужно найти, – промолвил Исайя. – Держите меня в курсе.

Директор повернулся и пошел прочь, а Коул и другие агенты погрузились в свои машины. Дэвид оставался на полу, он вспотел, мышцы и суставы начали болеть от неудобного положения. Наконец в гараже наступила тишина.

После того, как они уехали, он еще долго лежал, прежде чем поднять голову и осмотреться. Когда он убедился, что в гараже никого нет, он выбрался из машины и поспешил обратно через двойные двери, по коридору, обратно к проходу, который прилегал к горе. Добравшись до второго здания, он обнаружил, что дверь снова заперта на электронный замок, только в этот раз он не слышал, чтобы кто-то приближался. Ему пришлось долго ждать, когда придет кто-то из охранников, прячась в тени соседнего дверного проема. Ручка неудобно упиралась ему в спину. Наконец замок щелкнул. Когда охранник прошел, Дэвид еле успел прошмыгнуть в закрывающуюся дверь.

Он прошел через проход и вернулся в свое здание. Он думал, будить ли ему Грейс прямо сейчас или подождать еще несколько часов до утра. Но в любом случае они должны были позвонить своему отцу и убираться отсюда.

Он шел к своей комнате, думая о том, что сказать, когда позади него раздался голос:

– Эй, что ты делаешь?

Дэвид запаниковал и начал импровизировать. Он резко свернул направо и пошел прямо в стену, затем попытался пройти сквозь стену снова и снова, как муха, ударяющаяся в окно.

– Эй, – позвал его охранник. – Эй, ты в порядке?

Дэвид еще раз ударился об стену, прежде чем почувствовал, как охранник схватил его за плечи и развернул к себе.

Именно тогда Дэвид сделал вид, что проснулся.

– А? – он постарался изобразить испуг и протер глаза. – Где я?..

– Ты ходил во сне? – спросил охранник.

– Думаю, да. – Дэвид моргнул и почесал голову. – Я уже давно так не делал. Вы думаете это из-за Анимуса?

– Я не знаю, – нахмурился охранник. – Но ты должен вернуться в свою комнату, и я расскажу доктору Бибо об этом случае.

– Хорошо, – сказал Дэвид, снова зевая. – Спасибо, что разбудили меня.

Он повернулся и пошел прямо к двери своей комнаты. Охранник следовал за ним всю дорогу, и кивнул, когда Дэвид подошел к двери и вошел внутрь. Небольшая комната, которая была больше, чем его спальня дома, теперь показалась ему тюремной камерой.

* * *

Он никак не мог уснуть. Он лежал, размышляя над тем, что сказать остальным, и беспокоился о том, что, как только охранник расскажет Виктории о его хождении во сне, она просмотрит записи с камер видеонаблюдения и узнает, что он был там, где ему не положено. Если Исайя хочет убить Оуэна и Хавьера, он, вероятно, может захотеть убить любого из них.

Когда, наконец, зазвенел будильник, он быстро принял душ, оделся, и пошел в зал, чтобы встретиться с остальными на завтраке.

Наталья уже была там, она ела йогурт. Дэвид сел рядом с ней, покачивая ногой.

– Что? – спросила Наталья.

Дэвид нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Похоже, тебе есть что сказать.

– Да, – сказал Дэвид. – Но давай дождемся Грейс и Шона.

Наталья вернулась к своему йогурту.

– Хорошо.

Его сестра долго не появлялась, но, наконец, она пришла, и сразу за ней вошел Шон. Они взяли еду и сели за стол, и Дэвид наклонился к ним.

– Мы должны убираться отсюда, – прошептал он.

– Почему ты шепчешь? – спросила Грейс.

– Потому что я не хочу, чтобы они меня услышали, – ответил Дэвид. – Вот и все. И я серьезно. Мы должны уходить.

– Куда? – спросил Шон.

– Домой, – ответил Дэвид. – Но это, вероятно, тоже небезопасно.

– О чем ты говоришь? – спросила Грейс.

И Дэвид все им рассказал. Как он покинул свою комнату и отправился на разведку, как нашел черный реактивный автомобиль, и о том, что говорил Исайя. Он рассказал им, как обманул охранника на обратном пути. Они слушали его с хмурыми взглядами, и когда он закончил, Шон покачал головой.

– Ты это выдумываешь.

– Нет, я не выдумываю! – воскликнул Дэвид.

– Тогда тебе приснилось, – сказал Шон. – Может быть, ты действительно ходил во сне.

– Нет, я не ходил, – раздраженно ответил Дэвид.

Все трое переглянулись.

– Мне это не снилось, – выпалил Дэвид, все больше разочаровываясь в них.

– Подумай-ка сам, – сказал Шон. – Мы здесь уже несколько недель, и могли бы уйти в любое время. Они все время хорошо к нам относились, и теперь ты говоришь, что они хотят убить Оуэна и Хавьера? Я не верю. Тамплиеры не такие, какими их описывал Монро. Они пытаются улучшить мир. Мы с Исайей как раз работаем над этим…

– Он просто хочет, чтобы ты так думал, – Дэвид повернулся к своей сестре. – Нам нужно позвонить папе.

– И что ему сказать? – спросила она. – Корпорация «Абстерго» – на самом деле тайное общество, которое убивает детей?

– Да, – ответил Дэвид.

– Знаешь, что я думаю? – она подняла бровь и посмотрела на него взглядом старшей сестры. – Я думаю, ты переиграл в компьютерные игры про мировые войны.

– Я не выдумываю это! – закричал Дэвид. – Ты же моя сестра. Почему ты не можешь меня поддержать?

– Я всегда тебя поддерживаю, – сказала она. – А почему ты не можешь хоть раз меня поддержать?

– Ты думаешь, что я тебя не поддерживаю?!

– Да, я так думаю! Я пытаюсь удержать нас обоих здесь, а что делаешь ты? Ты тайком шастаешь где-то по ночам. Ты хочешь, чтобы нас вышвырнули!

Дэвид отпрянул от них. Единственной, кто ничего не сказал, была Наталья, поэтому он повернулся к ней.

– А что думаешь ты?

Она отодвинула свой пустой стаканчик из-под йогурта.

– Я, конечно, не доверяю «Абстерго». Но я не уверена в том, что они убьют Оуэна и Хавьера.