Текст книги "Тайный соблазн"

– Да, – сухо согласился с ней Максимо. – Но моя вера в компетентность сотрудников американских медицинских учреждений заметно пошатнулась за последние сорок минут, и по весьма очевидным причинам. Врач в Туране устроит все быстро и без шумихи.

Элисон вяло кивнула. Она даже и не думала вступать в спор по этому поводу.

– Когда вы планируете провести тест? – спросила девушка.

– Как только приеду. Здоровье моего ребенка для меня очень важно.

Элисон была настолько растеряна, что Максимо захотелось обнять ее, утешить, защитить. Откуда возникло такое желание? Может, оттого, что эта женщина носит его ребенка? Именно так. Других причин быть не могло.

Хотя, следовало признать, Элисон привлекала его. Но, может, это потому, что она являлась носительницей его семени, продолжательницей рода, а значит, тоже принадлежала ему. У него возникло желание сжать ее в объятиях и целовать до тех пор, пока ее губы не опухнут, а затем вторгнуться в ее тело и слиться с ней. И желание это было настолько сильным, что грозило разрушить его самоконтроль.

– Я подумываю над тем, чтобы предъявить иск этой клинике, – мягко сказала Элисон. – Я работаю юристом и уверена, что мы выиграем процесс.

– Я с вами согласен, хотя и не являюсь юристом. Но это будет означать, что мы привлечем к себе внимание со стороны прессы.

А вот прессу, в отличие от эмоций, контролировать гораздо сложнее, если это вообще возможно. Люди, читающие подобные издания, обожают злословить и сплетничать. В таком случае все, о чем пока знали лишь немногочисленные доверенные лица, непременно выплывет наружу. Нет, без такого счастья он как-нибудь проживет. И нечего пятнать память о Селене. Некоторые вещи должны остаться в прошлом, включая последние месяцы его брака. О них никто не должен узнать.

– Вас так сильно любят средства массовой информации? – спросила Элисон.

– Не думал, что вас интересует желтая пресса.

– У меня нет на это времени. Но когда я стою в очереди в магазине, то просматриваю газетные и журнальные полки. Однако я вовсе не любительница новостей подобного рода. Поэтому не сразу сообразила, с кем разговариваю. К тому же я не желаю забивать голову всякими мелочами.

Максимо показалось, что Элисон начинает ему нравиться, точнее, ее подход к жизни, разделение на важное и не очень, а также то, что она не боится отстаивать свою точку зрения. У Селены характер был мягче. Именно поэтому она пошла на попятный, не сумев противостоять ему. Если бы она не скрывала все в себе, если бы захотела обсудить с ним…

Впрочем, поздно думать об этом. Максимо постарался заглушить воспоминания о Селене и сосредоточился на возникшей перед ним проблеме.

– Я бы хотел, чтобы мы поехали в Туран вместе.

Элисон широко раскрыла глаза:

– Нет. У меня на руках несколько еще не рассмотренных дел. Я не могу подвести людей, которые ко мне обратились.

– Разве вы не можете передать свои дела другому юристу? В конце концов, вы беременны.

– Беременна, но не собираюсь рожать сию секунду, – возразила Элисон. – У меня есть обязанности.

– Понятно. Итак, вы печетесь о том, чтобы у ребенка не было проблем со здоровьем, однако не хотите найти время и присутствовать при оглашении результатов теста. Я не могу понять, что для вас в таком случае важнее: ребенок или карьера?

Элисон напряглась. Кровь вновь прихлынула к ее лицу, окрасив щеки румянцем.

– Это несправедливо. Это эмоциональный шантаж.

– Так и есть, – кивнул Максимо. – И если потребуется, я еще не раз прибегну к нему.

Элисон надула губы, и Максимо с новой силой захотелось прикоснуться к ним пальцем, а потом прижаться губами. Он даже начал получать удовольствие от необъяснимого чувства, охватившего его. Протянув руку, он все-таки дотронулся до ее нижней губы. От неожиданности Элисон приоткрыла губы, но, так как Максимо оказался не готов к этому, он не успел отдернуть руку, поэтому его палец коснулся влажной поверхности ее языка. Страсть, про которую он успел забыть после гибели жены, вновь напомнила о себе, опалив его огнем. Он так сильно желал Элисон, что это пугало. Мелькнула даже мысль: суть не в том, что она носит его ребенка. Или, по крайней мере, это не является главной причиной. Он желал ее, как мужчина желает женщину.

– Нам нужно подумать, как мы можем решить этот вопрос, – взяв себя в руки, предложил Максимо. – Ради ребенка. Поэтому я бы не хотел прибегать к шантажу. Наверное, нам стоит пойти на компромисс, обоюдные уступки.

Элисон отвернулась, уходя от его близости.

– Почему у меня появилось ощущение, что именно мне придется идти почти на все уступки, поскольку у меня не столь высокий статус, как у вас?

Максимо улыбнулся:

– Ваше утверждение голословно. Я считаю себя разумным человеком.

– Тогда я настаиваю на возможности поговорить с людьми, которых вы бросили в темницу в своей стране. – В голосе Элисон все еще слышался вызов.

– Им не дозволено разговаривать.

Максимо видел, что Элисон изо всех сил старается не рассмеяться, однако улыбка все же растягивала ее губы. Похоже, у Элисон Уитмен есть чувство юмора. Он стал еще больше симпатизировать ей – Максимо нравились люди, которые умели посмеяться над собой.

– Мне нужно позвонить в офис, и я постараюсь договориться об отгулах. – Она откинула назад свои чудесные волосы. – Когда мы выезжаем?

Элисон пожалела о своем решении поехать с Максимо Росси почти сразу. Однако отказаться от своего слова она не могла. Как не могла и сбежать из зала ожидания.

Пока не появился Максимо, она старалась совладать со своими нервами и утренним недомоганием. С тошнотой справляться удавалось с помощью крекеров. Подавить волнение она пыталась, шагая от стены до стены и не садясь в удобное – какие бывают только в залах ожидания первого класса – кресло, так как была напряжена до предела.

«В какую минуту все неожиданно стало таким запутанным?» – удивлялась про себя Элисон. Последние три года она планировала беременность. Вся ее жизнь была подчинена этому событию. Ради ребенка она отказалась от многих удовольствий, от покупки новой машины, продолжая ездить на своей развалюхе, жила в маленькой и дешевой квартире, чтобы после родов купить дом и поселиться там с малышом, целиком посвятив себя только ему – хотя бы первые несколько лет. Ради достижения цели Элисон отказалась от работы в престижной юридической фирме – высокооплачиваемой, но нервной. Она даже начала понемногу откладывать деньги для колледжа!

Все ее усилия оказались, можно сказать, перечеркнутыми после одного-единственного телефонного звонка. Когда Мелисса сообщила ей об ошибке, мир Элисон разлетелся на мелкие кусочки. А ведь она постаралась предусмотреть все, что в ее силах, чтобы ребенок родился здоровым. Она не хотела ничего знать об отце будущего малыша и не хотела, чтобы он когда-нибудь узнал о них. И уж конечно, меньше всего ее привлекала перспектива вовлечь его в жизнь ребенка. И что она получила в итоге? Осуществился самый худший из возможных сценариев.

Вчера Максимо был с ней вежлив, но Элисон чувствовала, что, когда ему нужно, он может стать безжалостным. Даже его фразы, хотя он ни разу не повысил голос, звучали как приказ. Интересно, он когда-нибудь вообще спрашивал разрешения или привык к тому, что его приказы беспрекословно выполняются? Пока она его не ослушается, скорее всего, он будет относиться к ней с уважением, но стоит что-нибудь сделать по-своему, как эта жесткость, а может, и жестокость даст о себе знать. Но, подбодрила себя Элисон, у нее тоже есть характер. Пусть принц даже не мечтает о том, что сможет вытирать о нее ноги.

Ну а пока придется смириться с тем, что Максимо проявил настойчивость, признать, что у него есть права на ребенка. Раз Макс не был донором-добровольцем, то ошибка, которую допустили в клинике, затронула и его. Они оба – жертвы. Ну, хоть что-то общее у них есть. К тому же Элисон не могла сердиться на принца, узнав о гибели его жены и о его мечте иметь детей. Если бы ей об этом было неизвестно – другое дело, но сознательно причинить ему боль, заставить страдать она не в силах. Сделать это ей не позволит совесть.

Автоматические двери зала ожидания открылись, и Элисон увидела Максимо. Она почему-то не смогла отвести от него взгляд. Он был высок и широкоплеч. На нем была белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и слаксы, туго обтягивающие мускулистые бедра. Насколько Элисон могла судить, он поддерживал превосходную физическую форму. Его откровенная мужская привлекательность заставила ее сердечко взволнованно трепыхнуться в груди. Если честно, то Элисон не помнила, уделяла ли она в прошлом столько внимания мужской внешности и мужчинам вообще. «Да, я волнуюсь, но вовсе не потому, что нахожу его привлекательным», – убеждала себя молодая женщина, впрочем, сама себе не веря.

Максимо подошел к ней, снял солнцезащитные очки и повесил их на ворот рубашки. И опять Элисон не сразу смогла совладать со своими глазами, проследившими за этим жестом и ненадолго задержавшимися в вырезе рубашки, в котором виднелась загорелая грудь, покрытая черными волосками.

– Рад, что вижу вас снова, – невозмутимо приветствовал ее Максимо.

– Я же сказала, что поеду с вами, – холодно произнесла Элисон. – Я держу свое слово.

– Приятно это слышать. Как вы себя чувствуете?

Максимо взял ее за руку, и сердце Элисон тут же забилось где-то в горле, хотя в его жесте не было ничего сексуального. «Насколько же он выше и сильнее!» – мелькнула у нее мысль. В нем действительно было что-то притягательное, над чем ее воля была не властна. Как приятно было бы опереться на него, почувствовать, как его сила передается ей…

Откуда взялись эти мысли? Почему они лезут в голову? Чтобы не думать об этом, Элисон постаралась сконцентрироваться на своем самочувствии. Стоило это сделать, как тут же вернулось ощущение тошноты. Но сейчас даже это было предпочтительнее, чем непонятные мысли, которые навевал Максимо Росси и с которыми ей все труднее было совладать.

– Вообще-то я чувствую себя отвратительно, но спасибо, что поинтересовались.

Максимо усмехнулся:

– Самолет ждет нас. Один из моих охранников вас проводит. Я присоединюсь к вам чуть позже. Чтобы не привлекать внимания прессы, – объяснил он.

Элисон нисколько не возражала против этого. Она не желала, чтобы ее фотографии появились в таблоидах.

Идя в сопровождении охранника по мокрому асфальту, Элисон на всякий случай опустила голову. Ей даже показалось, что где-то сбоку сверкнула вспышка. Она не стала ничего проверять, а наоборот, наклонила голову еще ниже.

Оказавшись на борту самолета Макса, Элисон огляделась. Если бы не иллюминаторы, то вполне можно было вообразить, что она находится не в самолете, а в доме, уставленном роскошной мебелью. Впрочем, удивляться не стоило. Максимо был правителем небольшого, но богатого государства.

Охранник кивнул ей и оставил в салоне одну. Молодая женщина растерялась, не зная, что ей делать, так как, в отличие от Максимо, она не привыкла вести образ жизни, который был обычен для принца.

Через десять минут на борт самолета поднялся хмурый Максимо:

– На полосе болтался один фотограф. Так как мы разделились, есть надежда на то, что он принял вас за члена моей свиты.

Элисон кивнула, пытаясь привыкнуть к мысли, что ею могут заинтересоваться журналисты и фотографы.

– Мы летим только вдвоем? – спросила она, оглядев пустые кресла.

– Не считая экипажа, разумеется.

– Не слишком ли это расточительно?

Темные брови Макса взлетели вверх.

– Что вы хотите этим сказать?

– Нас двое, – начала Элисон. – По-моему, гораздо дешевле было бы полететь коммерческим рейсом.

Максимо лениво усмехнулся; блеснули белые зубы. Эта насмешливая улыбка преобразила его лицо, смягчила резкие черты, отчего он стал казаться не таким неприступным.

– Я подумаю над вашими словами на досуге, – пообещал принц.

Должно быть, он смеется над ней. Элисон чуть вздернула подбородок:

– Впрочем, ваш багаж, наверное, слишком велик и задержит очередь во время проверки пассажиров. Так уж и быть, продолжайте летать на своем самолете, – милостиво кивнула она.

– Вы сноб наоборот, Элисон? – поинтересовался Максимо, склонив голову набок.

– Ничего подобного.

Элисон почувствовала себя неловко. В Максимо Росси было что-то, заставляющее ее напрягаться и потеть. Это был не страх, но сила этого чувства пугала.

Элисон не хотела заводить серьезных отношений, не желая ни на кого полагаться. Она боялась любить, открывать свое сердце и душу, чтобы в конце концов оказаться брошенной. Хватит с нее потерь. Что такое боль и горе, Элисон впервые узнала после смерти своей сестры, Кимберли. Некоторое время спустя последовал новый удар – ее отец ушел, бросив их с матерью. После двойного горя ее мать так до конца и не оправилась.

Именно тогда Элисон поняла, как важно быть самостоятельной и ни от кого не зависеть. Именно поэтому она старалась не сближаться ни с кем.

Но страх, не дававший Элисон завязать с кем-нибудь серьезные отношения, не мог помешать ее желанию стать матерью. И вот теперь появился Максимо, внеся путаницу в ее распланированную жизнь. А самое ужасное заключалось в том, что по-своему он был прав, и ей ничего не оставалось делать, как беспомощно согласиться с его доводами. Впрочем, стоило быть справедливой по отношению к нему, так как, с точки зрения Максимо, именно она появилась в его жизни, когда он меньше всего ожидал этого. И вот теперь у ее ребенка – их ребенка, поправила себя Элисон, – есть отец. Причем не обычный мужчина, а человек, стоящий во главе государства. Да еще принц – ну совсем как в сказке. Только нужна ли ей такая сказка?

– Вам всегда есть что сказать, Элисон? – спросил Максимо, усаживаясь поудобнее.

Элисон села напротив него, устроившись лишь на краешке сиденья.

– Я юрист и потому всегда должна иметь что сказать или возразить.

Макс улыбнулся. Элисон Уитмен не была похожа ни на одну из женщин, с которыми ему прежде доводилось встречаться: не льнула к нему, не заигрывала, не поддакивала. Многие мужчины, возможно, сочли бы ее слишком умной и сильной – такие качества не отпугнут только того, кто может сравниться с ней силой характера. Макса она не отпугивала. Наоборот, интриговала, привлекала. Возбуждала. С ней он впервые после смерти Селены встряхнулся, почувствовал интерес к жизни. И то, что она летела с ним в Туран – точнее, он вынудил ее полететь с ним, – усиливало его энтузиазм.

То, что он взял ее с собой, в общем-то удивило и его самого. Максимо уже не сомневался в том, что ребенок для Элисон стоит на первом месте, и ради него она пойдет на все. Но и он ради ребенка готов пойти на все. Возможно, он заставил Элисон поехать вместе с ним, чтобы она – а произойти может все что угодно, какой бы здравомыслящей женщиной она ни была, – не поддалась каким-нибудь эмоциям и не скрылась. Наконец-то нашлась женщина, которая не желала вступать с ним в брак, зная о его статусе и состоянии. В глазах множества женщин он был бы желанным мужем, а кое-кто вообще счел бы, что напал на золотую жилу. Но не Элисон Уитмен. Максу даже казалось, что ее отнюдь не обрадовал тот факт, что у малыша будет все, что он только пожелает.

– Ваша работа очень важна для вас? – продолжил он расспросы, собираясь узнать мисс Уитмен получше, тем более что заняться было нечем. К тому же Максимо пока не понимал, зачем столь занятой женщине, для которой карьера весьма важна, становиться матерью.

– Да. Я защищаю в суде интересы детей. Юридическая фирма, в которой я работаю, получает финансовую поддержку от государства. Зарплата, конечно, могла бы быть и повыше, как, например, в компании, в которой я работала раньше, занимаясь бракоразводными процессами, но зато нынешняя работа приносит мне гораздо больше удовлетворения.

– Итак, вы защищаете интересы детей в суде.

Получается, Максимо в очередной раз ошибся.

Он предполагал, что она – зубастая акула-адвокат. С ее несомненно высоким интеллектом и природным умом, не говоря уже о внешности, она легко могла бы стать таковой.

– Я занимаюсь детьми только последний год, – пояснила Элисон. – Мне захотелось перемен, и, решив стать матерью, я подумала, что лишние стрессы – а они неразрывно связаны с высокой оплатой – ни мне, ни будущему ребенку не нужны.

– Почему вы вообще решили стать юристом?

– Они хорошо зарабатывают, – честно ответила Элисон. – К тому же учиться мне было интересно, но, поработав, я поняла, что скандальные процессы не для меня. То, чем я занимаюсь сейчас, – правильно. Дети больше всего нуждаются в поддержке. Я защищаю тех, кто стал жертвой несправедливости или насилия со стороны взрослых. Я считаю нелепостью то, что находятся люди, которые берутся защищать людей, заслуживающих наказания, главным образом из-за денег. Когда это случается, я начинаю ненавидеть свою профессию.

Щеки Элисон покраснели, в голосе звучала страстность, свидетельствуя о ее преданности и любви к делу, которым она занималась. Женщина, которая носит его ребенка, зарабатывала на жизнь, защищая других детей. Более удачного выбора Максимо не смог бы сделать. То, что он сейчас узнал о ней, резко изменило его отношение к Элисон Уитмен в лучшую сторону. Оказывается, она не карьеристка, помешанная на собственном благополучии, а защитница тех, кто сам о себе позаботиться не в состоянии. Женщина, посвятившая себя другим людям.

Его решение крепло. Да, у него не было планов заново вступать в брак. Максимо любил свою жену, но ни любовь, ни уважение не смогли сохранить их счастье. Последние месяцы они жили отдельно. Возможно, в этом были виноваты оба, но, так как Селена умерла, вся вина легла на него и останется с ним на всю жизнь.

Что касается Элисон… Разумеется, Максимо не испытывал к ней никаких глубоких чувств, но считал себя обязанным сделать ей предложение, хотя этот брак будет заключен исключительно ради ребенка. То, что между ними не было сексуального контакта, дела особо не меняло: пусть имело место искусственное осеменение, но ребенок-то – его. А раз ребенка носит Элисон Уитмен, то он ответствен и за нее тоже.

«То, что я испытываю к ней непонятное влечение, – это даже хорошо», – размышлял Максимо. Он не собирался провести монахом всю оставшуюся жизнь, но пока не чувствовал себя готовым возобновить общение с женщинами, будь то секс на одну ночь или необременительные отношения. В последний раз Макс спал с женщиной два года назад, и это была его жена. Их брак длился семь лет, и он был верен Селене. Можно даже сказать, что за это время его записная книжка устарела. Конечно, завести новые знакомства несложно, но в тридцать шесть лет Максимо чувствовал себя слишком старым, чтобы начинать все заново. К тому же желание, которое пробудила в нем Элисон, было настолько сильным, что он до сих пор не мог понять, как такое возможно. Впрочем, вероятно, он напрасно удивляется, и как раз в этом нет ничего странного. Все дело, похоже, в том, что его обет безбрачия затянулся, а мужчины не могут долго игнорировать потребности своего тела. Сексуальный голод, который до этого момента пребывал в спячке, проснулся и требовал немедленного удовлетворения.

И уж конечно, не стоит удивляться тому, что этот голод разбудила красивая женщина с белой кожей и безупречной фигурой, сидевшая сейчас напротив него. Она не была похожа на Селену, но это не мешало ему желать Элисон Уитмен. Максимо даже пришлось немного повернуться, чтобы Элисон не заметила его состояния. Мысль о том, что она станет свидетельницей того, что он, словно юнец, не может контролировать свое тело, восторга у него не вызвала.

– Значит, вы любите детей, – заметил он.

Элисон кивнула, и волна блестящих светлых волос заскользила по ее плечам.

– Я давно хотела стать матерью.

– А женой?

Она пожала плечами, и Максимо непроизвольно проследил, как приподнялись и опустились ее груди.

– Отношения с другим человеком – это всегда сложно.

– Воспитать ребенка тоже.

– Верно, хотя и иначе. Дети рождаются открытыми миру, людям. В первые годы жизни они полностью зависят от взрослых. Если к ним относиться с любовью, они отвечают на эту любовь, а затем все зависит от воспитания. В отношениях же между взрослыми многие – пусть невольно или даже неосознанно – стремятся подчинить себе партнера. К тому же, испытывая чувство к кому-либо, человек становится зависимым от него.

– Для вас это является препятствием?

– Скорее препятствием является отсутствие искреннего доверия со стороны одного или даже обоих партнеров, что и делает одного человека зависимым от другого.

Максимо был вынужден с ней согласиться. Финал его брака убеждал в том, что, если доверие исчезает, отношения начинают трещать по швам.

– Поэтому, чтобы избежать возможных проблем, которые невольно приносит брак, и искать пути решения этих проблем, вы решили стать матерью-одиночкой?

Элисон нахмурилась, а Максимо почему-то неожиданно захотелось разгладить морщины на ее лбу. Однако он сдержался.

– Я об этом не думала. Мне просто хотелось стать матерью, и я добилась цели.

– А в результате получили осложнения, – негромко заметил Максимо.

– Это точно, – кивнула Элисон и вздохнула.

– Посмотрите на это с другой стороны, – предложил он. – У нашего ребенка будут и отец, и мать.

Элисон отвернулась от него и стала смотреть в иллюминатор.

– Не знаю, Максимо. Мне требуется время, чтобы во всем разобраться, и уж тем более не во всем сразу. Может быть, мы поговорим, получив результаты анализа?

– Хорошо, – согласился он. – Но в любом случае нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию.

– Я понимаю.

– Конечно, это не входило в ваши планы. Но и в мои тоже.

Элисон подозревала, что Максимо имеет в виду не только ребенка. Каким-то образом это связано с его погибшей женой. Впрочем, его чувства можно понять. Найти женщину, полюбить ее, жениться на ней, а затем потерять… Трудно представить, какая пустота образовалась в его жизни.

Элисон очень хотелось бы не испытывать к Максимо никаких чувств! Но нет. Ее уже влекло к нему, и это влечение было очень сильным. Не хватало только, чтобы оно переросло в нечто более серьезное. Очередная проблема ей совершенно ни к чему.

В романтическую сказку про любовь с первого взгляда Элисон верила, но, поскольку ей не довелось испытать ее, она относилась к этому с некоторым скептицизмом. К тому же на примере своих родителей она видела, какие плачевные последствия могут наступить, если любовь не подкреплена взаимопониманием. Когда люди не замечают – не хотят замечать – недостатки друг друга и вступают в брак, он распадается, как только в их жизни случается потрясение.

В их семье таким потрясением стала болезнь, закончившаяся смертью Кимберли, но вместо того чтобы сплотиться, их семья, наоборот, распалась. Отец от них ушел, и финансовое положение немедленно пошатнулось. Люди, которых мать Элисон считала своими друзьями, забыли про нее. Элисон, несмотря на молодость, усвоила жизненный урок: нельзя становиться зависимой от кого бы то ни было ни в финансовом, ни в эмоциональном плане, иначе есть риск не оправиться после потери. Для того чтобы этого добиться, нужно научиться черпать силы в самой себе.

Все эти годы Элисон работала над собой, училась владеть своими эмоциями и не покоряться обстоятельствам. Уже в раннем возрасте понимая необходимость образования для достижения своей цели, она отлично училась, чтобы получить стипендию и продолжить обучение в колледже. Элисон добилась своего и, поступив в колледж, поставила перед собой очередную цель – успешно его закончить и, таким образом, получить работу, которая обеспечит ее независимость в материальном плане. В общем, вся ее жизнь была распланирована и она последовательно двигалась от одной цели к другой, включая и страстное желание стать матерью.

Сейчас, в самолете Максимо, все ее усилия по упорядочиванию жизни выглядели смешными рядом с невероятно красивым мужчиной, который неожиданно оказался отцом ее ребенка.

Глава 3

Впервые увидев страну, которой правил Максимо, Элисон на секунду потеряла дар речи. Остров Туран был словно драгоценный камень, вправленный в сверкающее на солнце Средиземное море. Песчаные пляжи, крутые скалы и домики, выбеленные известкой. Песок плавно сменялся пышной зеленью, растущей на склонах, а в горах, на самой высокой вершине, стоял величественный замок – непередаваемо красивый в лучах заходящего солнца.

– Здесь чудесно, – сказала Элисон и подумала, что в чем-то Максимо похож на свое островное государство. Например, несмотря на весь его лоск, в нем чувствовалось что-то дикое, неприрученное.

Весь полет Элисон провела в напряжении, а он – как ей казалось – вел себя как ни в чем не бывало. Это только добавляло ей нервозности. Можно подумать, что до встречи с Максимо она вообще не общалась с мужчинами. Элисон ходила на свидания, однако старалась, чтобы секс не испортил тщательно распланированную жизнь, а потому часто делала вид, словно его не существует. Однако же Максимо возбуждал любопытство и интриговал, заставляя ее отбросить свою обычную сдержанность.

– Спасибо, – поблагодарил ее Максимо совершенно искренне. – Я считаю, что в мире найдется мало мест, сравнимых по красоте с моей родиной.

– Я и предположить не могла, что на острове разводят скот.

– Мы стараемся использовать все ресурсы, которые даровала нам природа. Животноводство, виноградарство, выращивание оливок. Значительную часть экспорта составляют морепродукты.

– А что входит в ваши непосредственные обязанности?

– Лично я занимаюсь экономическими вопросами, а политика – в руках моего отца. На самом деле именно он стоит во главе государства. Моя же задача направлена исключительно на рост благосостояния жителей.

– Как насчет туризма?

– Он приносит нам значительную часть доходов, – кивнул Максимо. – Не буду скромничать, но в этом также есть моя заслуга.

Элисон наклонила голову набок:

– То есть вас в некотором смысле можно считать бизнесменом.

– Даже не в некотором. Я серьезно занимаюсь бизнесом, если не занят государственными делами.

– И у вас на все хватает времени?

– Стараюсь. Все-таки это мой долг.

– И насколько для вас важен долг?

– Я был воспитан так, что благополучие страны и ее жителей всегда стоит для меня на первом месте.

Элисон задумалась. А не является ли ее долгом сказать ребенку, когда он вырастет, кто его отец? Она вспомнила своего отца и ощутила боль в сердце. До сегодняшнего дня эта мысль даже не приходила ей в голову: ведь ребенок обязательно когда-нибудь спросит о своем отце. И что она ему ответила бы? Однако пока Элисон не была готова признать, что настойчивое желание Максимо стать настоящим отцом пойдет на благо ребенку.

Самолет коснулся земли, и, хотя приземление было почти незаметным, Элисон затошнило.

Когда был спущен трап, Максимо взял ее за руку, и молодая женщина ощутила, что он внезапно напрягся, сохраняя между ними значительную дистанцию. Впрочем, Элисон только порадовалась этому, так как еще не успела разобраться в чувствах, которые он в ней вызывает. Ее самоконтроль, над приобретением которого она трудилась многие годы, неожиданно перестал работать, и тело, почувствовав себя на свободе, вдруг возжелало всего того, что Элисон прежде не считала важным. В общем, она только приветствовала подобную отстраненность. Было бы лучше, если бы Максимо вовсе отказался от прикосновений. Она еще помнила, как горели ее губы, когда он коснулся их своим пальцем. Элисон неожиданно для себя задрожала и постаралась выкинуть ту сцену из головы.

Стюард дожидался, когда можно будет вынести багаж Максимо и небольшую сумку, которую захватила с собой Элисон. Так как она рассчитывала вернуться в Сиэтл через несколько дней, то и вещей взяла минимум. Однако, сопоставив свой багаж с багажом Максимо, молодая женщина вдруг начала осознавать, какая огромная пропасть лежит между ними.

Их ждал черный лимузин. Максимо открыл перед ней дверцу. Элисон молча села, тщательно пытаясь скрыть потрясение.

Вообще-то она не всегда жила скромно, как сейчас. Пока их семья не распалась, девочка ни в чем не знала отказа. Но после того как отец бросил их с матерью, Элисон узнала, что такое бедность. Наверное, именно поэтому, помня о тех годах, когда они жили в какой-то развалюхе, она предпочитала экономить деньги, а не тратить их на всякие безделушки. Но с роскошью, которая окружала Максимо и к которой он, похоже, привык с детства, потому и не находил в ней ничего необычного, она сталкивалась впервые.

Когда за лимузином закрылись ворота, и он покатил по дорожке, вдоль которой выстроились статуи, Элисон чуть ли не благоговейно поинтересовалась:

– Может, здесь и ров имеется?

– Увы и ах, – ответил Максимо. – Всего лишь сигнализация.

– Это значит, что кипящего масла тоже нет? – едва удерживаясь от улыбки, спросила Элисон.

– Если только на кухне.

Губы Максимо тронула ответная улыбка, и Элисон впервые заметила, как на его щеке заиграла ямочка. Ну почему он так обаятелен? Ей было бы гораздо легче совладать со своими эмоциями, если бы Максимо держался с ней гордо и неприступно – его статус это позволял.

Машина остановилась перед широкими двойными дверьми. Он повернулся к Элисон:

– После того как будет сделан тест, я познакомлю тебя с родителями, и мы поужинаем с ними.

Элисон слегка занервничала и пропустила внезапный переход на ты.

– Зачем мне с ними знакомиться?

– Во-первых, ты гостья. А во-вторых, мать моего ребенка. Значит, он или она приходится им внуком или внучкой.

Бабушка и дедушка. Вот так-то. Кроме отца, ее ребенок получает бабушку и дедушку… А вот где носит ее отца – одному богу известно… А мать пристрастилась к спиртному, топя в стакане боль и горечь, и тем, кому доводилось оказаться рядом с ней, приходилось выслушивать сагу о разбитой жизни и ругань в адрес всех без исключения мужчин…

– Когда я согласилась приехать сюда, об этом не было и речи.

Слезы подступили к глазам Элисон, и она прижала ладони к щекам. Новостям не было конца: она не успевала привыкнуть к одной, как следовала другая.

– Надеюсь, ты не будешь спорить с тем, что у них есть право на внука. Не только у тебя, но и у всех нас есть права на него, если уж на то пошло. Как, по-твоему, я смогу скрыть от них этот факт?

Элисон молчала, не зная, что возразить. Но, на ее взгляд, это было уже слишком. Ей не нужен ни отец, ни бабушка с дедушкой. Ей нужен только ребенок. Она не виновата, что сотрудники клиники ошиблись. И ладно бы отцом ребенка оказался обычный мужчина, так нет, он известен всем средствам массовой информации. Только этого не хватало! Представив себе возможные заголовки в газетах, Элисон едва не застонала. Не дожидаясь, когда кто-нибудь распахнет дверцу автомобиля, она вышла без посторонней помощи, чувствуя, что ей не хватает воздуха.