Текст книги "Человек, который боялся жить. Путешествие к своему внутреннему «Я», которое заставит вас измениться… если вы захотите измениться"

Вместо того чтобы обрести ясность, я все больше и больше запутывался. И внезапно почувствовал себя совершенно подавленным. Может быть, оказалось слишком много информации для человека в моем состоянии, отчаявшегося, не имеющего никакого желания искать свет в конце тоннеля. Слушать речи о надежде и переосмыслении своей судьбы было уже поздно. Решение принято.

– Честно говоря, я благодарен вам за этот урок психологии. Действительно, ваша «теория перепрограммирования» и все, что вы мне рассказали, представляют интерес, но это не для меня. У меня нет сил на восстановление, перепрограммирование и прочее, – с грустью пояснил я. – Я бы попросил вас уйти и забыть обо мне. Не сожалейте о том, что вы могли сделать больше, но не смогли. Думайте только о том, что дали мне возможность исполнить мое желание.

К моему удивлению, незнакомец начал хлопать в ладоши.

– Браво! Браво! – воскликнул он. – Очень трогательно, правда, – с улыбкой заключил он, насмехаясь над моими словами.

У меня не осталось сил злиться. Мне было все равно, что он думает.

– Прощайте, – сказал я и отвернулся.

И медленно пошел, направляясь к исходной точке. Я был измотан и хотел только одного – покончить с этим. И меня не волновало, будет ли при этом кто-то присутствовать.

– Погодите, – произнес он.

Не обращая внимания на его просьбу, я продолжал идти.

– Остановитесь на секунду! – потребовал мужчина, значительно повысив голос. Склонив голову, не глядя на него, я остановился.

– У меня есть для вас предложение, – объявил он. – Это важно.

Я оставался в том же положении, ожидая, что он скажет.

– Дайте мне неделю, – попросил он.

Услышав это, я полностью развернулся.

– О чем вы говорите? – спросил я удивленно.

– Я прошу вас поехать со мной всего на неделю, – предложил он.

– Зачем? Нет! Какой смысл мне это делать? – воскликнул я.

– Потому что вам нечего терять, – ответил он. – Какая разница, умрете вы сейчас или через неделю?

Я не знал, что сказать, был в полном замешательстве. Не мог поверить в то, что слышу.

– Куда? – спросил я.

– Это будет путешествие всего на семь дней, ни днем больше, – сообщил он.

– Это невозможно, честное слово. Даже не пытайтесь меня уговорить, – ответил я.

– Всего семь дней, – повторил он. – Если по истечении этого времени вы будете думать так же, как сейчас, я даю вам слово, что сам снова приведу вас сюда и сделаю то, что вы сочтете нужным.

Я был слишком утомлен, чтобы сразу принять решение, я не знал, что делать и что говорить.

– Какое значение имеет неделя для того, у кого слишком много времени? – настаивал он. – Пойдемте со мной.

Я продолжал стоять в нерешительности. Может быть, он был прав? Что может потерять человек, который уже все потерял?

– Пойдемте, – повторил он.

С моей стороны было бы безумием идти с совершенно незнакомым человеком, даже не зная куда, хотя, если подумать, что еще худшего может произойти? Чего может бояться тот, кто хочет умереть?

Глава IV
Путешествие

Мы пошли вместе, он впереди, а я следом за ним. За все время не проронили ни слова. Шли по узкой тропинке, заросшей кустарником. Дороги почти не было видно. Только луна освещала ее.

– Как вас зовут? – вдруг поинтересовался мой спутник.

– Маркос, – ответил я. – А вас?

– Самин, – сказал он.

– Простите, как? – спросил я с недоумением.

– Самин, – повторил он. – Это имя происходит из языка кечуа, на котором говорили инки, – пояснил он. – Можете называть меня так.

Несомненно, этот человек был очень странным и загадочным. Возможно, именно это и стало причиной того, что я последовал за ним и принял его предложение.

Мне даже не было интересно, куда мы идем, я просто машинально шел за ним, позволяя вести себя и ничего при этом не ожидая.

Тропинка сузилась и вышла на открытую, окруженную деревьями площадку, на которой стояла машина. Самин достал из кармана ключ, открыл дверь со стороны пассажира и жестом пригласил меня сесть. Я так и сделал, не задавая вопросов. Затем он сел за руль, завел двигатель и поехал в сторону склона, который вывел нас на второстепенную дорогу.

Самин включил плеер, и заиграла песня Hurt Джонни Кэша. Я слушал ее, когда мне было грустно, но это не помогало: настроение не поднималось, а грусть усиливалась. Наверное, именно это мне было нужно, потому что мне нравилось цепляться за грусть, чтобы чувствовать себя лучше, даже если это кажется нелогичным: ты ощущаешь настолько сильную привязанность к грусти, что не можешь с ней расстаться. Иногда у меня не было причин грустить, и все же я грустил, как будто не мог без грусти жить и должен был быть окутан ею.

Собственно, с этого все и началось, поскольку в последнее время грусть исчезла, а вместо нее появились безразличие, равнодушие и полная апатия. По крайней мере, когда мне было грустно, я мог что-то чувствовать и испытывать эмоции.

Сейчас же я был больше похож на робота, чем на человека. Эмоции исчезли из моего внутреннего мира, и единственное, что я мог чувствовать, что напоминало мне о том, что я жив, – это страдание и тревога, которые постоянно терзали меня. Одна только мысль о них моментально воссоздавала в моем теле ощущения, подтверждающие, что они по-прежнему здесь, во мне, и неотделимы от меня.

Откинувшись назад и вытянув ноги, я смог занять более удобное положение. Мое тело уже не справлялось: день был очень длинным и изнурительным.

Я почувствовал, что машина остановилась. Открыл глаза и посмотрел на часы на приборной панели – семь тридцать утра.

Когда я садился в автомобиль, было три. Я проспал все время, пока мы ехали.

– Можете выходить, – сказал Самин.

Я вышел из машины. Густой туман застилал все вокруг, не давая что-либо рассмотреть. Самин достал из багажника два рюкзака. Один он повесил на плечо, другой держал в руке. Мы перешли через дорогу. В нескольких шагах от нас находился большой дом, особняк или что-то в этом роде. Мой спутник уверенно вошел внутрь. Я последовал за ним, не имея ни малейшего представления о том, где мы находимся.

В доме было много непрерывно снующих туда-сюда людей с рюкзаками, одетых в спортивную форму.

Мы прошли по коридору и через несколько метров очутились в огромной комнате, заставленной двухъярусными кроватями, на которых сидели и лежали люди. Одни спали, другие переодевались, готовясь, как мне показалось, к какому-то спортивному мероприятию.

Самин поставил на пол рюкзак, который нес с собой, и достал из него прогулочные ботинки, пару легких брюк, майку, кепку и палку. Последний предмет привлек мое внимание: деревянная палка!

– Что это такое? – ошарашенно спросил я, прервав молчание, которое продолжалось всю дорогу.

– Это ваша одежда. Или, как ее еще называют, экипировка для сегодняшнего похода, – ответил Самин.

– О чем вы говорите? – раздраженно воскликнул я. – Где мы, черт возьми, находимся?

– Мы находимся в О-Себрейро, первом галисийском поселке на Пути Святого Иакова[1]1
  Путь Святого Иакова – объект всемирного наследия ЮНЕСКО, сеть паломнических маршрутов, ведущих к кафедральному собору в городе Сантьяго-де-Компостела в Галисии (регион на северо-западе Испании), где, как считается, покоятся останки апостола Иакова.


[Закрыть]. Это уникальное, особенное место, – пояснил он.

Это было слишком. Этот человек привез меня в Галисию, на Путь Святого Иакова, как будто я был паломником. Конечно, я сам поехал с ним, даже не зная, куда мы направляемся.

– Что вам нужно? Зачем мы сюда приехали? – спросил я.

– Чтобы совершить путешествие, о котором мы договорились. Разве вы не помните? – уточнил Самин.

– Но вы мне ничего об этом не сказали, – проговорил я.

– Не волнуйтесь, Маркос, это всего на семь дней, а потом вы свободны, – успокоил меня Самин.

– Я не хочу попусту терять свое время, – продолжал я.

– Как долго вас преследуют неудачи? – поинтересовался он. – Разве важно, как вы проведете неделю, если у вас есть намерение лишить себя жизни?

Этот риторический вопрос погасил мое раздражение.

– Вы ничего не говорили об этом. Вы должны были предупредить меня, – повторил я.

– Я сказал вам, что вы отправитесь в путешествие, – возразил он. – Возможно, это будет путешествие всей вашей жизни.

Самин обладал удивительной способностью все преображать и убеждать, что то, что мне казалось тяжелым испытанием, на самом деле легко. Я не был уверен в необходимости того, что он называл путешествием. Мне не нравилась сама идея похода, но какая-то часть меня ожила и задалась вопросом, почему бы не попробовать.

– Я устал, я очень долго не спал и физически не готов к такому походу. Уже несколько лет я не занимался никакими физическими упражнениями, и моя спина не выдержит тяжести рюкзака, – возразил я, подыскивая новые оправдания.

– Поверьте, это не так уж и сложно, к тому же не надо будет торопиться. Можно идти без спешки, отдыхать, когда захочется. Здесь нет точного времени прибытия в конечный пункт. Цель – это не что иное, как сам Путь, – пояснил Самин.

– Вы же не думаете, что я пойду один? – спросил я. – Ведь я наверняка заблужусь.

– Вы не заблудитесь, – заявил он. – Просто идите по стрелкам, указывающим Путь. Они будут вести вас. Даже если заплутаете, это не страшно, вы все равно отыщете новые маршруты.

– А где будете вы? – задал вопрос я.

– Не волнуйтесь. При необходимости я появлюсь рядом с вами, – успокоил меня Самин.

Я все еще колебался. Идея отправиться в поход и нести рюкзак мне совершенно не нравилась, и, честно говоря, я бы сразу от нее отказался, если бы не убедительность этого человека, в котором я увидел нечто особенное, что заставило меня довериться ему.

– Хорошо, – с сомнением проговорил я, понимая, что могу пожалеть о принятом решении. – Я попробую, – согласился я наконец без особого энтузиазма.

Самин коснулся моей головы в знак симпатии и одобрения, и легкая улыбка удовлетворения скользнула по его губам.

– Итак, сегодня начинается ваше путешествие! – с воодушевлением произнес он. – Как я уже говорил, Путь – это подлинная цель. Важен не конечный пункт, а само путешествие. Это первое, что вы должны понять, поэтому не имеет значения, сколько времени вы потратите на путешествие, важно лишь, чтобы вы непрерывно им наслаждались. На каждом его этапе вы можете делать все, что хотите, но обязательно следуйте трем основным правилам. Первое правило заключается в том, что вы должны постоянно обострять свои чувства: слушать, наблюдать и чувствовать все, что вас окружает, сливаться с природой, быть внимательным и отмечать все ощущения, которые подарит вам путешествие.

Я с интересом слушал, какие условия я должен соблюдать.

– Второе правило, – продолжал он, – состоит в том, чтобы удерживать внимание на настоящем: важным должен быть только тот момент, в котором вы находитесь. Нельзя отвлекаться на пустяки, погружаться в бесплодные размышления и копаться в прошлом и будущем. Наконец, нельзя использовать этот поход для того, чтобы воссоздавать в своем сознании неприятности, проблемы или образы. Вы должны всегда находиться там, где вы есть на самом деле, и не позволять своему разуму блуждать.

– Но это невозможно, – перебил я. – Я не могу контролировать то, о чем думаю.

– Да, это так, – признал он. – Каждый день вы генерируете около шестидесяти тысяч мыслей; вы не можете помешать им появляться и крутиться в вашей голове подобно вихрю. Однако можете решить, какие мысли останутся, а какие следует немедленно удалить. Вы управляете своим сознанием, а не наоборот, поскольку именно вы решаете, чему уделить внимание, какие мысли вас устраивают, а какие нет. На самом деле это гораздо проще, чем кажется. Просто нужно практиковаться.

– Вы говорите так, как будто у вас есть кнопка, на которую вы нажимаете, чтобы избавиться от своих опасений, – с сомнением произнес я.

– Да, все примерно так и есть, – подтвердил он. – Из всех тревог, которые занимают ваш разум в течение дня, к реальным можно отнести пять процентов или меньше, а иногда и вовсе ни одной. Остальные тревоги, то есть подавляющее большинство, на самом деле не существуют. Они вымышленные, являются продуктом вашего искаженного сознания, которое создает фильм на основе одной зарождающейся мысли, в который вы в итоге верите, делая его своей заботой только потому, что решили представить, что все произойдет так, как вы придумали, и тем самым даете себе повод беспокоиться, ограничивать свои действия и испытывать страх. Мы могли бы с помощью своего разума делать фильмы со счастливым концом, но большинство людей выбирают неоправданные страдания, – заключил он.

Признаться, его аргументы меня удивили. Впервые за долгое время мне было интересно слушать то, что мне говорили, но все же я испытывал сомнения и находил нестыковки в его построениях.

– Часто бывает так, что нечто плохое, что ты себе воображаешь, в итоге и случается, – заметил я.

– Естественно! – воскликнул он. – Ведь когда вы думаете только о негативных вещах, некоторые из них случаются. Это очевидно, потому что вы концентрируетесь на них, сосредоточиваетесь на плохом, в то время как хорошие вещи, которые с вами происходят, находятся перед вашим носом и остаются незамеченными, потому что вы не в состоянии их оценить. Вот в чем основная разница. Вы должны понять, что ваше воображение, мышление и жизнь в целом идут рука об руку.

– Если это так, то почему мы не мыслим позитивно? – спросил я.

– Очень хороший вопрос. Из шестидесяти тысяч мыслей, которые мы производим ежедневно, большинство являются негативными. Почему? – спросил он.

– Не знаю, – признался я, пожав плечами.

– Потому что мы запрограммированы так думать, – заявил он. – Когда вы возвращаетесь домой и смотрите новости по телевизору, что видите? Смерть, трагедии, войны, несчастные случаи, опасность… Разговаривая с товарищами по работе, что вы слышите? Проблемы, заботы, жалобы, страхи… Когда вы были ребенком, что говорили вам родители? «Будь осторожен… Не делай этого… Ты упадешь…» Они научили нас думать именно так. Наш разум в принципе готов к позитивному мышлению, однако мы с удовольствием культивируем пессимизм, страдаем от мыслей о том, что может случиться, строим у себя в голове препятствия и воображаемые барьеры, мешающие счастью, не осознавая, что надуманные страдания хуже реальных.

Я задумался над его словами. Конечно, было много случаев, когда я ужасно переживал из-за того, что дал волю своему воображению и думал о самом худшем, хотя не было никаких признаков того, что мои домыслы окажутся правдой.

Я вспомнил, как несколько лет назад, принимая душ, случайно заметил на животе небольшое новообразование. Сначала не придал этому значения, но потом, находясь в ванной, каждый раз ощупывал ее и думал, что она изменилась: стала больше, неправильной формы, другой плотности… И я начал беспокоиться. Решил пойти к врачу. Доктор осмотрел меня и сказал, что вроде бы это не опасно, но в любом случае нужно сделать МРТ, чтобы быть спокойным. Думаю, я его даже не слышал, потому что уже был уверен, что это злокачественная опухоль. Я искал информацию в интернете, читал… и постепенно все больше укреплялся в мысли, что моя жизнь подошла к концу.

К моменту получения результатов МРТ мое состояние было плачевным. Семь или восемь дней ожидания были мучительными: я не ел, не спал, у меня не было сил, а психическое напряжение было на пределе. Понятно, что из-за волнения я не стал ждать, что мне скажет мой врач, когда я принесу ему результаты. Я торопливо вскрыл конверт и принялся на свой лад истолковывать снимок, убеждая себя, что везде вижу белые точки, а это значит, что у меня метастазы, что рак распространился по всему телу. Я плакал, ругался и смирился со своим скорым концом, даже не узнав мнение специалиста.

Через несколько дней я все-таки отправился к врачу. Вошел к нему в кабинет подавленный, чувствуя себя опустошенным и внутренне, и внешне. Я ожидал вынесения страшного диагноза. Доктор внимательно просмотрел результаты обследования в течение нескольких секунд, которые показались мне вечностью. И наконец нарушил молчание: «Сомнений нет, киста доброкачественная. Мы все равно удалим ее в целях профилактики, вы не волнуйтесь».

Когда я обнаружил опухоль, то мог бы решить, что это просто жировик, обратиться к врачу и дождаться результата, избежав при этом переживаний, которые едва не привели к настоящей болезни. Но вместо этого мой разум предпочел снять свой фильм, как и сказал Самин. И это еще не все. Я страдал от беспочвенной ревности. Случалось, жена уходила на встречу с подругами или на корпоративный ужин и возвращалась домой поздно. Или я видел ее гуляющей с коллегой мужского пола. У меня не было ни малейшего основания подозревать, что она была мне неверна. Тем не менее в своем сознании я постоянно представлял ее с другими мужчинами.

Самин подошел к кровати, сел на нее, а затем оперся локтем о матрас и в положении полулежа продолжил говорить.

– Все начинается с простой мысли, – сказал он. – Например, представьте, что вы летите в самолете, поводов для беспокойства нет, поскольку это привычная для вас ситуация, далеко не первый рейс. Вдруг возникает турбулентность, лайнер начинает слегка трясти. Вам известно, что турбулентность – это совершенно нормальное явление во время полета. Прежде вы никогда не обращали на нее внимания. Однако в этот раз вас посетила тревожная мысль: а вдруг самолет разобьется? В этот момент у вас есть два варианта: либо вы немедленно избавляетесь от этой мысли, пока она не пошла дальше, и таким образом автоматически ликвидируете проблему, либо принимаете ее, внимаете ей и создаете фильм, в котором видите, как капитан предупреждает пассажиров, чтобы они приготовились к столкновению; затем, после этого, представляете себе сцены ужаса, кричащих и плачущих людей. Вы думаете о своей семье, детях, которых покинете, о своей жене, которую сделаете вдовой. Ваше тело начинает реагировать, и вы испытываете те же муки, как если бы это происходило на самом деле, потому что если разум верит в это, то и тело верит. Через некоторое время, хотя для вас оно длится бесконечно долго, ваш драматический фильм заканчивается, самолет благополучно приземляется, и вы, наконец, вздыхаете с облегчением. Может показаться, что с приземлением все закончилось, но это не так, – продолжил Самин. – Через месяц вам предстоит еще один полет. При посадке в самолет вы начинаете испытывать странное чувство, которого раньше не замечали. Самолет взлетает, и тревога усиливается. Вы пристегиваете ремень безопасности и готовитесь к взлету. Следите за тем, как самолет набирает скорость, и начинаете неотрывно смотреть в иллюминатор, чувствуя, как сердце бьется сильнее, а ноги дрожат. Негативные мысли возвращаются к вам: «А вдруг произойдет катастрофа, и самолет упадет?» И вы представляете себе ужасную смерть: как сгораете в результате взрыва или тонете в ледяном океане. Теперь повернуть назад будет крайне сложно: вы превратили простую мысль в постоянный страх перед полетом. Всякий раз, когда вы будете сталкиваться с подобной ситуацией, ваше тело и рассудок будут помнить об этом страхе. Хорошо, если вам не придется снова летать на самолете. Случайная мысль, которую вы не сумели устранить или вовремя остановить, превратилась в настоящую проблему: вы добавили в свою жизнь новый страх.

Самин закончил говорить, оставив меня в глубокой задумчивости. Я был поражен его словами. Никогда раньше я не пытался анализировать подобные ситуации, которые приводили к необоснованному страху.

– Есть еще и третье правило, самое важное, – сказал он. – Начав путешествие, нужно его закончить. Вы не можете сойти с дистанции, пока не достигнете конечного пункта в Сантьяго-де-Компостела.

Я молчал, потому что не был уверен, что дойду до конца.

– Все понятно? – спросил он. – Вы не должны сдаваться, пока не закончите путешествие.

– Хорошо, я попытаюсь, – ответил я.

– Нет! – громко воскликнул он. – Действия, зависящие от нас, никогда не пытаются совершать. Их совершают, и точка!

Я мельком взглянул на него, и наши глаза встретились. Я не был уверен, что смогу справиться, но этот пронизывающий взгляд придал мне мужества, он был способен передать больше, чем слова. Я все понял и кивком головы известил Самина об этом.

Глава V
Путь

Пройдя двадцать один километр, я наконец увидел табличку с надписью «Триакастела». Это и был конечный пункт маршрута. Не знаю, сколько времени я шел, но было тяжело, я очень устал. Войдя в деревню, я увидел ресторан с террасой, заставленной столиками, и спешно присел на первый попавшийся стул. Впервые за все время пути я отдыхал, ведь шел без остановок.

Вдруг кто-то сзади тронул меня за плечо. Я обернулся и с удивлением увидел Самина.

– Два часа дня, – сказал он, посмотрев на часы. – Вам понадобилось всего четыре часа. Вы торопились?

– Я хотел дойти, – ответил я.

Он удивленно поднял брови, показав, что такой ответ ему не понравился.

– И как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Устал, – вздохнул я.

– Это все, что вы можете сказать? – спросил он.

– Да, – подтвердил я.

– Вы можете мне сказать только то, что устали? – настаивал он. – Расскажите о путешествии, о том, что видели, о людях, которых встретили, о чувствах, которые испытывали… Постарайтесь быть немного более откровенным.

– Мне не о чем рассказывать, – отозвался я. – Я шел по указанному маршруту и сумел добраться сюда, не заблудившись по дороге.

– Фантастика! – воскликнул он с иронией. – То, что вы здесь, я уже заметил, но видели ли вы что-нибудь или вы просто шли, опустив голову к земле?

– А что я должен был увидеть? – поинтересовался я.

– Вы не видели проплывающие облака? Не обратили внимание на окружающие вас холмы насыщенного зеленого цвета? Не наблюдали, как солнце выглянуло между холмами, окрасив небо в красный цвет? Не любовались лугами или дубовыми и каштановыми рощами? Вы хотя бы заметили красоту О-Себрейро? – спросил он, не сдерживая возмущения.

По правде говоря, я с трудом понимал, о чем он говорит, потому что все, что он упомянул, осталось для меня незамеченным.

– Я не очень хорошо себя чувствовал, – сказал я. – Меня хватило только на то, чтобы просто идти, стараясь не сбиться с пути, и нести на спине рюкзак.

Самин выразительно покачал головой. Похоже, он не был доволен мной.

– А с другими путниками вы познакомились? – спросил он. – С кем-нибудь разговаривали?

– Время от времени находился какой-нибудь зануда, который лез с разговорами, хотя я был не слишком любезен, надеясь, что меня оставят в покое, – признался я. – Не говоря уже о том, что все норовили сказать мне «Буэн камино!»[2]2
  «Буэн камино!» (исп. «Хорошей дороги!») – традиционное приветствие, используемое паломниками, идущими по Пути Святого Иакова.


[Закрыть]

Самин слушал меня и все больше мрачнел.

– Очень хорошо, – подытожил он. – Я вижу, что вы не поняли ничего из того, о чем мы говорили, и проигнорировали правила, так что весь ваш поход был напрасным.

– Я сделал то, о чем вы меня просили, и то, что мог. Не прошу вас дать мне приз, но вы могли хотя бы отметить, что я прошел этот этап, – возразил я.

– Я сказал вам, что дойти до конца – это не главное, что ваш поход не будет иметь никакой ценности, если вы все пропустите, и поэтому завтра вам придется повторить этот маршрут.

– О чем вы говорите? Ни за что! – запротестовал я.

– Я буду сопровождать вас, дабы убедиться, что вы действительно прочувствовали Путь, – предупредил Самин.

Мне не нравилось, что он мне приказывает. Хотя я согласился с его правилами и обещал следовать его указаниям, отношение ко мне, как к безропотному ребенку, меня не устраивало.

– Я поговорю с хозяином ресторана, – сказал Самин, вставая.

Через пятнадцать минут он вернулся.

– Я снял для вас комнату, – сообщил он. – Можете поесть здесь, а после этого у вас будет несколько часов, чтобы принять душ и отдохнуть. Около шести вечера я приеду и заберу вас.

Не дожидаясь моего ответа и не прощаясь, он тут же уехал, оставив меня снова одного.

Я заказал себе все, что было в меню, потому что был голоден, и наконец наелся. Дорога пробудила во мне небывалый аппетит. После этого в сопровождении официанта я поднялся по лестнице в прилегающее строение. Как только мы вошли в холл, мой спутник остановился перед дверью, достал из кармана ключ, открыл дверь и показал мне мою комнату – маленькое помещение без окна, в котором едва хватало места для кровати.

Рядом с комнатой в коридоре находилась грязная душевая. Я сразу же отправился туда и долго стоял под расслабляющим душем. Потом переоделся и рухнул в постель. Проспал я около двух часов.

Когда я проснулся, у меня немного болели ноги, хотя я вполне восстановился. Было шесть пятнадцать вечера. Я приготовил рюкзак и снова спустился в ресторан. За столиком сидел Самин и читал газету.

– Вы отдохнули? – спросил он, как только увидел меня.

– Да, мне уже лучше, – ответил я.

Он одним глотком допил оставшуюся в чашке жидкость и встал, оставив на столе несколько монет.

– Мы возвращаемся в О-Себрейро, – сказал он, похлопав меня по плечу.

Спорить с ним я не стал, хотя мне не хотелось снова идти по уже пройденному пути. Он будет сопровождать меня… Я несколько приободрился, решил не протестовать и просто подчиниться.

Мы сели в машину, и Самин поехал обратно в исходную точку. Он остановился у дверей муниципального хостела, где мы были утром и где я переоделся в одежду, которую Самин выдал мне перед началом похода.

– Идите и скажите, что на мое имя забронированы две кровати, – попросил Самин. – Я сейчас вернусь.

Я зашел в хостел. Молодой человек, сидевший за стойкой регистрации, дал мне несколько простыней и проводил меня в большую комнату, где стояли двухъярусные кровати.

– Какие кровати наши? – бесхитростно спросил я.

– Те, которые вам больше нравятся, – с улыбкой ответил юноша.

Я положил выданные мне простыни на свободную верхнюю кровать, а на нижней постелил Самину.

Хостел был большой. Я никогда не ночевал в хостелах, всегда останавливался в гостиничных номерах. Идея спать в одной комнате с кучей народа мне не нравилась.

Я окинул взглядом людей, заполнивших хостел: подростки, компании друзей, семейные пары, мужчины и женщины любого возраста.

Особенно меня поразило количество людей, которые приехали одни, без сопровождающих. Для меня это тоже было в новинку. Я много где бывал, но никогда не ездил в одиночку. Мне казалось, что я буду чувствовать себя неловко: что обо мне подумают, если я буду ходить один? Однако здесь это оказалось самым обычным делом.

В комнате были группы людей, играющих в карты. Кто-то читал, кто-то писал. Некоторые сидели за компьютерами, расположенными в углу комнаты, а кто-то просто общался. Все были чем-то заняты. Независимо от того, были ли они одни или в компании, они, казалось, делали что-то важное; были сосредоточены на чем-то, что их увлекало. Эта ситуация меня удивляла, ведь я пробыл там уже двадцать минут и не придумал ничего лучше, чем просто сидеть и ждать, когда придет Самин.

Я чувствовал себя неуютно. Меня окружали незнакомые люди, с которыми я старался держаться на расстоянии. Я не знал, что делать и куда себя деть.

Поэтому решил выйти на улицу и посмотреть, не вернулся ли Самин. Его общество, как я надеялся, оградит меня от приглашения окружающих присоединиться к ним, иначе мне придется разговаривать с каким-нибудь другим одиноким путником.

Мне не нравилась эта перспектива, равно как и идея бродить без всякой причины, просто ожидая, пока пройдет время. Единственное, чего мне хотелось, – это глотнуть виски и спокойно проспать до наступления следующего дня. Это всегда лучше, чем бодрствовать, потому что во сне нет ни мыслей, ни страданий.

Стоя у входа в хостел, я увидел вдалеке возвращающегося Самина. У него было по рюкзаку на каждом плече. Я не знал, сколько ему лет (может быть, около шестидесяти или больше), но выглядел он очень сильным и энергичным человеком.

– Я оставлю рюкзаки внутри и отлучусь ненадолго, – сказал он, подойдя ко мне.

Через несколько минут он вернулся налегке.

– Пойдемте прогуляемся по поселку. Он очень красивый, – предложил Самин.

Мы прошли по мощеным улочкам маленького поселка. Он казался очень старым и напоминал живописную кельтскую или шотландскую деревню. Дома были каменными и выглядели как декорации к фильму.

– Видите эти круглые строения? – спросил Самин, показывая указательным пальцем. – Это паллосы, доримские жилища. Крыши сделаны из ржаной соломы. Люди и животные жили в них, чтобы согревать друг друга. Шесть из них сохранились.

Пройдя несколько метров, Самин продолжил свой рассказ.

– Это церковь Святой Марии, – сообщил он. – Она была основана общиной монахов-бенедиктинцев в IX веке. Эта приходская церковь – одна из самых значимых во всей Галисии.

Пройдя через величественный каменный портал, мы попали внутрь. Снаружи это было красивое здание, но внутри оно показалось мне мрачноватым.

– Вы что-нибудь слышали о святом Граале? – поинтересовался Самин.

Религия никогда не входила в круг моих интересов, однако я кое-что знал о ней из книг и документальных фильмов.

– Думаю, это чаша, из которой пил Иисус Христос на Тайной вечере, – ответил я без особой уверенности.

– Верно. И она перед вами, – сообщил Самин, указывая на чашу на алтаре.

– В самом деле? – удивленно спросил я.

– Это же легенда, – сказал Самин с улыбкой. – Путь Святого Иакова полон легенд и преданий, поскольку это один из старейших и наиболее популярных среди паломников маршрутов в Европе.

– И что же в нем такого особенного, что привлекает так много людей? – спросил я.

– Он возник в Средние века как дорога, ведущая к гробнице апостола Иакова, – пояснил Самин. – Паломники всех времен и народов отправлялись в далекое путешествие, чтобы поклониться мощам апостола, хранящимся в соборе Сантьяго-де-Компостела. Постепенно этот Путь становился все более популярным, и в 1993 году он был объявлен объектом всемирного наследия ЮНЕСКО. Сейчас по нему ежегодно проходят многие тысячи людей.

– Я могу понять его важность в те времена, но почему сейчас настолько высока его значимость? – не понимал я.

– Путь Святого Иакова стал чем-то гораздо большим, чем просто маршрут паломников. Некоторые люди проходят его по религиозным соображениям, но все больше и больше желающих приезжают со всего мира, чтобы прочувствовать этот опыт, познакомиться с людьми и… найти себя. Это и есть истинная цель, – ответил Самин.

– Я все еще не понимаю, – признался я.

– Не волнуйтесь, поймете, – улыбнулся мой собеседник.

Выйдя из церкви, мы продолжили прогулку. Осмотрели весь поселок и вернулись в хостел лишь тогда, когда день подходил к концу и уже начинало темнеть.

Поужинав парой бутербродов, которые Самин взял с собой в машину, мы отправились отдыхать примерно в десять вечера. Спать было еще рано, но никаких занятий больше не предвиделось, поэтому я решил попытаться уснуть.

Самин достал из рюкзака книгу и стал читать, лежа на кровати. Я забрался на верхнюю койку и закрыл глаза, но заснуть не смог. У меня было два очень напряженных дня, со множеством неоднозначных чувств, которые привели меня в возбужденное состояние, и мои мысли беспрестанно метались туда-сюда.