Книга: Роман с кокаином (сборник) - Михаил Агеев

О кокаине у меня было весьма смутное представление, мне почему-то казалось, что это что-то вроде алкоголя (по крайней мере по степени опасности воздействия на организм), и так как в этот вечер, как впрочем, и во все последние вечера, я совершенно не знал, что мне с собою делать и куда бы пойти, и так как у меня имелось пятнадцать рублей, то я с радостью принял приглашение.

Да, описанные события были 100 лет назад, у них тогда ещё не было гугла, а в периодической печати вряд ли писали о вреде наркотиков. Осознаю, что информации было мало, и какие-то решения принимались не будучи взвешенными... Но вот это "в этот вечер, как впрочем, и во все последние вечера, я совершенно не знал, что мне с собою делать и куда бы пойти" - это много говорит о молодом человеке. Да, признаю, сеййчас подобного тоже достаточно, и такие лично есть и были всегда - люди не идеальны. И в данном контексте вообще не важно, что книга написана 100 лет назад примерно - люди всегда люди. Но тем и мрачнее. И вот потому я оставила оценку 3, а не 2,5 или даже 2, потому что хоть мне и было очень грустно и местами просто противно читать этот роман, но в некотором воспитательном эффекте ему не откажешь. А в этом и есть главная функция литературы: воспитывать душу. Я уверена, что среди прочитавших данное произведения не будет настолько картинных подлецов (и наркоманов заодно) просто потому, что никому в здравом уме не захочется хоть отдалённо быть похожим на Вадима Масленникова. Вообще я не хочу комментировать последнюю часть о кокаине и окончание. Всё вполне закономерно. Так что заканчиваю. Прочитала и прочитала, и: свят, свят, свят. Больше всех жалко мать, конечно, прям душа болела за неё всё время и до сих пор. Так что книга след оставляет, а не это ли признак мастерства?

Начинается война, будоражащая молодые нетерпеливые сердца, но не Вадима. Его божки - грязный секс, алкоголь, и даже - не может быть, неужели у столь аморального героя могут быть столь светлые чувства? - любовь к замужней женщине. Крах отношений приводит к постепенной деградации личности, стремительному спуску на наркотическое дно. Отчего происходит падение человека в бездну? От мелочности души, от нелюбви, от пустоты, затрахать, залить и занюхать эту пустоту - вот к чему стремится Вадим в свои самые лучшие годы. Душераздирающая история.

Но жалко ли героя? Ни капли. Неприятны до отвращения все его поступки, ощущение, что читая, невольно загрязняешься сам. Хорош ли роман? Безусловно. Это тот случай, когда историю проживаешь, как бы тошно тебе при этом ни было - оторваться сложно. Мысли-рассуждения Вадима о смысле жизни, любви, человечестве в кокаиновом бреду - муторные, засасывающие, бредовые, скользкие галлюцинации - чистой воды экзистенциализм. Слог роскошен! Финал закономерен. Рекомендую.

Эта цитата справедлива не только в отношениях преподаватель-ученик, но вообще подходит чуть ли ко всему в этом мире. Так уж устроены наши мозги, что каждый человек и даже каждая вещь имеет у нас свой кредит доверия. Например, берясь за очередную книгу Кинга, я на девяносто девять процентов уверенна, что оценю её не ниже четырёх звёздочек. Конечно, дело ещё и в том, что это мой писатель и мне уже давно нравится что и как именно он пишет, но так ли я объективна? Не зная имени автора, я бы точно поставила такую же оценку? Как знать. Да, я всё ещё могу уверенно сказать, что раннее творчество Стивена мне нравится больше, и всё же, берясь за очередной его роман, я уже знаю, что не разочаруюсь. Ещё до прочтения. Это немного пугает, но в чём-то даже хорошо. В бытовой жизни так вообще вещь полезная. Например, мы не станем обвинять дорогого человека в какой-то фигне, хорошенько не разобравшись в неприятной ситуации. Мы ведь доверяем. Хотя не всегда стоило бы, верно?

Взявшись за этот роман, я о нём почти ничего не знала, а потом оказалось, что его авторство приписывали моему любимому Набокову. Вот уж не знаю, право! С одной стороны, Набоков настолько неповторимый, что не узнать его было бы странно, но с другой, настолько разный, что я бы не распознала его в "Отчаянии", прочитав только "Лолиту". Но когда знаешь, то конечно же, это очевидно! Диво как похож он на себя! Ну точно любимый Набоков! И всё же я доверяю литературоведам или кто там этим занимался , которые раскопали имя вроде как настоящего автора. В любом случае, мне искренне жаль, что за этим писателем больше ни одного романа не числится. Вот уж кто умеет и могёт. А сам роман мне напомнил скорее Сэлинджера (ещё одного моего любимого) с его Холденом. Хотя было бы кощунством сравнивать мальчика, в которого я почти влюбилась или влюбилась и этого подонка, у которого случился роман с кокаином. Мне в последнее время везёт на антигероев, прямо праздник, моя любимая тема. Надо бы еще перечитать Дориана Грея и Заводной апельсин в придачу. А вот Вадим Масленников разочаровывает буквально с первых строчек, а скорее даже отвращает, поэтому сильно проникнуться к персонажу ну никак нельзя. И я бы даже не сказала, что человек он интересный, как тот же Жорж Дюруа, и всё же заснуть над книгой мне не хотелось. В первой части романа Вадим предстаёт перед нами ничтожным и гаденьким человечком. Во второй он влюбляется и, казалось бы, вон он шанс рассмотреть героя с лучшей стороны, но нет, Масленников как-то не торопится показать эти самые лучшие стороны. Он как Пифагоровы штаны, которые на все стороны равны. Хорошо только, что Вадим не идиот и не считает себя благородным юношей, прекрасно осознавая всё своё подленькое нутро. И у героя на этот счёт даже есть своя теория, с которой бы поспорил любой адекватный человек.

Фигурально выражаясь, я себя спрашивал: не есть ли душа человеческая нечто вроде качелей, которые, получив толчок в сторону человечности, уже тем самым подвергаются предрасположению откачнуться в сторону зверства.

Но и тут Вадим понимает, что оправдывает себя в своих же глазах, поэтому долго рассуждает на эту тему. Так долго, что в какой-то момент я даже уловила искру адекватности в его словах. Хотя я бы сказала, что такие качели чаще двигаются в другую сторону. И сделав какую-то фигню, человек начинает придумывать себе благородные занятия, дабы искупить свой грех перед Всевышним. Равноценный обмен, весы Анубиса и всё дела. Рискну предположить, что всё не так работает, хотя это смотря для кого. В романе вообще много размышлений на разнообразные темы, и хоть автор часто пускается в лесные дебри, скучно от этого всего не становится. Написано очень достойно.

Буркевиц заканчивал свой рассказ напоминанием о той болезни, которая, развиваясь много веков, постепенно охватывала человеческое общество, и которая, наконец, теперь, в нынешнюю эпоху технических совершенствований, уже повсеместно заразила человека. Эта болезнь — пошлость. Пошлость, которая заключается в способности человека относиться с презрением ко всему тому, чего он не понимает, причем глубина этой пошлости увеличивается по мере роста никчемности и ничтожества тех предметов, вещей и явлений, которые в этом человеке вызывают восхищение.

Ну и в третьей части мы наконец-то знакомимся с великим и ужасным Кокаином (или как мы его называем, кокш). Там Вадима уже штырит не по-детски, и мы даже наблюдаем некое явление совести, которой удалось пробиться к нему в снах. Но поможет ли это персонажу? Ничуть, Вадим не желает себе помогать. Нас ждёт грустный финал, который язык не поворачивается назвать заслуженным, потому что, в очередной раз повторю, я верю в исправление и всегда надеюсь на лучшее. Только в этот раз подкачал даже не Вадим, а персонаж, который раньше боролся с болезнью, которой в конце поддался и сам.

Бульвары были как люди: в молодости, вероятно, схожие, — они постепенно менялись в зависимости от того, что в них бродило.

Четыре с половиной сложных подростка из пяти.

Всем спасибо, Frieden und Liebe!

Здесь нельзя не узнать себя: настолько здесь всё живое, человеческое, слишком человеческое. Здесь дышащая жизнью, такая дорогая нам наша мерзость: и ненависть к окружающим, и обида на мать, и погоня за количеством украденных женских тел, и готовность радостно убивать чуть только где померещится несправедливость... Здесь всё, из чего мы сотканы, когда не прячемся от себя же за паранджой светской морали. И как же умело подчеркнул Агеев, что всё это лишь предшествует кокаину, никак из него не произрастая. Кокаин оказывается попыткой зажмуриться от слепящего блеска своего же греха — понятное дело, попыткой тщетной. Кокаин в какой-то мере накрывает нас обманчивой радугой, раскрашивающей мерзость нашего запустения в приятные удобоваримые оттенки, но миг — и исчезает и радуга. Кокаин служит точной метафорой обывательской жизни, за которой так «нормально» хоронить нашу природу, за которой наш гроб видится украшенным рюшами и белым атласом, за которой наш смрад отдаёт приятными нотками ладана. Мир, разумеется, не может принять Вадима Маленникова — потому что он сам ни за что не примет иллюзию за жизнь. Секундная иллюзия кокаиновых полётов выходит даже реальнее.

Вадим Масленников — это и Печорин, принимающий, на свою забаву, других за игрушки; это и Раскольников — почувствовавший, что люди здесь как-то охотно делятся на «живых и мёртвых» и, стало быть, ждут к себе соответствующего подхода, — но так и не сумевший поверить в свою идею; это и Митя Карамазов — с радостью «сузивший бы слишком широкого человека»; это и Иван — возвращающий «ненужный билет»; это даже Иоанн-Лествичник — мечтающий о восхождении, но, в отличие от автора «Лествицы», так и не шагнувший на первую ступень. Цитаты здесь приведены очень тонко, но необыкновенно изящно.

В финале — на сладкое — хотел спеть дифирамб сочнейшему русскому языку Агеева... но в восхищении промолчу: слишком он волшебный, агеевский русский, чтобы неумелым эпитетом его приземлять. Скажу лишь, что закончив читать книгу, тотчас перечитал её вновь — а такого со мной не случалось никогда... Очень и очень горячо рекомендую, друзья! Очень и очень.