Текст книги "Консул Тревельян"

Глава 4
Ханг Аррх

– Похоже, мы сбились с пути. Нужно взять севернее, – сказал Тревельян. Потом немного подумал и добавил: – Или южнее.

Мансур Мадурай, пилот экспедиции, только хмыкнул. Они, оба в человеческой ипостаси, сидели в креслах-коконах[18]18
  Кокон – кресло особой конструкции, плотно охватывающее тело; применяется в невесомости и при повышенной гравитации, а также в случае резких маневров корабля – например, в бою или в процессе исследования планет с неблагоприятными атмосферными условиями. При необходимости кресло-кокон снабжается шлемом с панорамным обзором (шлем полного контакта) и аппаратурой связи; эти устройства позволяют управлять на расстоянии роботами, беспилотными зондами и т. д.


[Закрыть] и в то же время мчались над поверхностью планеты. Шлем полного контакта связывал Мадурая с зондом-разведчиком, летевшим так низко, что покрывающий равнину снег клубился в потоках воздуха. Тревельян мог видеть то же, что и пилот, но не вмешиваться в управление – для полета над холмистой местностью его квалификации не хватало. Сейчас он был только наблюдателем.

Их аппарат двигался от Рхх Яхита на восток, где, как предполагалось, лежала земля врагов и соперников. Следы прошедшего по равнине воинства сначала казались заметными – колеи от телег, почва, утоптанная множеством лап, груды костей на месте ночлегов, обгоревшие ветви и даже брошенный за ненадобностью дырявый котел. Но в сотне километров от города явные знаки, скрытые прошедшим временем и снегом, стали постепенно исчезать. Теперь под аппаратом простиралась унылая степь, кое-где поросшая лесом, с торчавшими тут и там скалами, пересеченная редкими водными потоками, что покрывались ночью льдом и не всегда оттаивали за день. Самыми надежными ориентирами здесь были цитадели знатных архов и небольшие поселения с угодьями, где разводили птиц и червей. Но эта обитаемая зона тяготела к Рхх Яхиту, а между владениями его Великой Матери и Ханг Аррхом лежал пустынный дикий край и бродили стаи хищников, помесь ящеров с гигантскими скорпионами. Оставалось только удивляться, как враги, странствуя под беззвездным небом, находили верный путь.

– Думаю, все-таки надо взять южнее, – промолвил Тревельян. Он нервничал, и для этого были две причины: во-первых, поиск Ханг Аррха затягивался сверх ожиданий, а во-вторых, его тревожил Хес Фья, оставшийся под присмотром деда. Нельзя сказать, чтобы Ивар не доверял героическому предку, однако мучили его сомнения. В прежней жизни Командор имел тягу к рискованным приключениям, но тогда эту склонность умеряли привычка к дисциплине, высокий воинский пост, ответственность за подчиненных и боевые корабли. В нынешнем своем статусе Олаф Питер Карлос Тревельян-Красногорцев не отвечал даже за собственные мысли – тем более что воспринять их мог лишь потомок-симбионт. Оставалось надеяться, что он пожалеет Хеса Фья и не втравит его в какую-нибудь авантюру.

Зонд мчался над заснеженной пустыней. Внизу стая ящеров гонялась за птицами. Летать по-настоящему эти создания не умели, но, раскинув куцые крылья, могли планировать при сильном ветре. Птицы отнюдь не являлись беззащитной дичью – четыре лапы с мощными когтями и шпорами делали их достойным противником в схватке с хищной тварью.

– Мансур, держи южнее, – повторил Тревельян.

– Южнее, севернее… – недовольно пробормотал пилот. – Пожалуй, я сделаю несколько кругов над местностью, а вы, шеф, понаблюдайте, что внизу творится. Сейчас утро, а к полудню снег растает. Вдруг обнаружатся какие-то следы.

Аппарат снизился, распугивая птиц и ящеров. Тревельян озирал покрытую снегами степь, но следов разумной жизни не видел: ни колеи от телег, ни костей, ни кострищ, ни дырявых котлов. Только сцены охоты оживляли унылый пейзаж – ящеры драли птиц, птицы терзали ящеров… Ничего интересного.

С полчаса Мадурай кружил над холмами, то зависая над каким-нибудь местом, то уворачиваясь от каменных глыб на вершинах, от деревьев и обледеневших скал. Полет на малых высотах требовал особого искусства и отличной реакции, но Мансур Мадурай был пилотом от бога. Возможно, талант достался ему в наследство от предков, ловких и предприимчивых – среди них, по словам Мансура, встречались шерпы-скалолазы и воинственные всадники-раджпуты.

Убедившись, что круговой поиск ничего не дает, Тревельян вздохнул и вызвал на лицевую пластину шлема карту материка Яхит. Ее смонтировали по снимкам, сделанным сквозь облака, изображение было размытым, но на востоке явно маячили горы. Не исключалось, что Ханг Аррх лежал в отрогах этой горной цепи, в недрах отвесного обрыва с пещерами и норами. Во всяком случае, все крупные поселения архов, какие удалось найти, располагались у гор и были похожи друг на друга: девять, двенадцать или пятнадцать террас, внизу – стойла для птиц и шошотов, выше – жилища, склады и мастерские, а над самым верхним карнизом – норы первопометных и обитель Королевы-Матери.

– Летим на восток, к горному хребту, – распорядился Тревельян. – Потом вдоль него на малой скорости. Я хочу осмотреть отроги в полосе триста-четыреста километров. Возможно, город там.

– В горы так в горы, – промолвил Мадурай, поворачивая их маленький аппарат и поднимаясь к тучам. Затем добавил: – Будем на месте минут через двадцать и пройдем над предгорьями с юга на север. Устроит, шеф?

– Вполне.

На этот раз удача им улыбнулась – после недолгих поисков они обнаружили город, причем довольно крупный. В отвесной стене, падавшей от скалистых вершин до лесных зарослей на равнине, было двенадцать террас и множество темных ходов, ведущих в глубь горного массива. По карнизам сновали жители, курились дымы над мастерскими, лес рассекала дорога, тут и там – ямы с мясными червями, а в загонах на первом ярусе Тревельян увидел птиц и стадо шошотов. Город как город, только какой?.. Сидя в рубке управления и связи, названия не спросишь.

Понаблюдав за поселением некоторое время, он решил, что это Ханг Аррх. Первопометных на верхней террасе сотни три, солдат с зеленой полосой вдоль гребня не больше тысячи, а где остальные? Остальные полегли у Рхх Яхита, только тут еще не знают о поражении. Узнают, когда явятся мстители, перебьют немногочисленных защитников, а прочих горожан сделают живым мясом, чтобы не отощать на обратной дороге. Скудный мир, свирепые нравы и никаких понятий о милосердии… Ничего, подумал Тревельян, справились на Раване, справимся и здесь.

Он снял шлем, освободился от кокона и произнес:

– Благодарю, Мансур. Подвешивай ретранслятор, мы нашли нужное место.

– Будет сделано, шеф.

Тревельян покинул рубку связи. В соседнем отсеке его поджидали Якуб Риша, Брайт и оба полевых агента, Ходковский и Хабблтон. На экранах, что тянулись широким кольцом по стенам, висело изображение города – его передавали датчики зонда.

– Полагаю, это Ханг Аррх, – сказал Тревельян. – Сейчас Мансур выбросит ретранслятор, и мы поищем Винса. Юра, иди подготовь свою технику.

Кивнув, инкарнолог торопливо удалился. Изображение на экранах чуть дрогнуло – зонд отстрелил ретранслятор. Крохотный аппаратик в гравиподвеске, покачиваясь в воздушных потоках, начал спускаться к городу. Скальная толща и любые другие барьеры не были препятствием для ментального импульса, но нацелить его полагалось так, чтобы активная зона охватила все террасы и подземелья Ханг Аррха.

– Прямая наводка, – раздался голос Мадурая. – Прибор готов к работе.

– Во имя Владык Пустоты… – пробормотал Эд Хабблтон. – Пусть нам повезет…

Все четверо уставились на экраны, будто душа Винса Кораблева могла промелькнуть там зримым призраком. Текли секунды, но Брайт молчал. Тишина, повисшая в отсеке, уже не казалась знаком надежды – скорее, разочарования.

Минута… вторая… третья… Потом:

– Я не могу его вытащить, шеф. Не могу, если он в этом городе.

– Вероятно, его здесь нет, – сказал Риша хмурясь. – Но мы не можем быть в этом уверены.

– Не можем, – согласился Тревельян. – Но гипотезу надо отработать до конца. Если Винс здесь, то он, разумеется, знал о военной экспедиции в Рхх Яхит и догадывался, что мы ищем его там. Тогда письмена на доске – послание… Он сообщает, где находится, и ждет помощи.

– Вопрос, как он туда попал, как и зачем, – промолвил Ходковский.

– Есть разные причины – например, с целью предотвратить набег с последующей бойней, – откликнулся Хабблтон. – Или в Ханг Аррхе таится нечто важное, такое, о чем ему удалось узнать, что требует быстрого вмешательства… Он мог отправиться туда с торговым караваном или в одиночку. Расстояние между городами всего семьсот двадцать километров. Там, где прошла армия, пройдет и один арх с парой шошотов.

Риша пригладил волосы и прищурился с задумчивым видом.

– Что ж, такое возможно, но причина должна быть веской. Напомню, мы не имеем связи с вами, с полевыми агентами, когда вы на планете. Поэтому существует инструкция – не покидать зону действия ретранслятора. Строгая инструкция! – Он поднял палец.

– Если Винс в Ханг Аррхе, то он ее нарушил.

– Все это домыслы, а истинной причины мы не знаем, – возразил Ходковский. – Но мне кажется, что надо рассмотреть и другую гипотезу, даже две. Эти выцарапанные знаки могут иметь случайное сходство с нашим алфавитом, и тогда в них не больше смысла, чем в марсианских каналах, увиденных Скиапарелли. И второе: если надпись реальна, она может не иметь отношения к Ханг Аррху.

– В таком случае, кто ее сделал? – поинтересовался Риша. – Тос Фиут в пьяном сне?

– Эта мысль приходила мне в голову, – сказал Тревельян. – Я прозондировал Фиута… собственно, не в первый раз, как и других гвардейцев. Могу утверждать, что с психикой у него не все в порядке – вероятно, из-за пристрастия к горячительному. Но в остальном… – Он пожал плечами. – Убежден, что Винс к нему не подселился.

– А если бы и подселился! – Риша в свой черед пожал плечами. – Если бы подселился, то почему мы не можем его вернуть?

Снова повисла тишина. Затем Тревельян промолвил:

– Причина непонятна, но ретранслятор не в состоянии его извлечь. Отсюда вывод: раз план «А» не сработал, переходим, как и было предусмотрено, к плану «Б». Я отправляюсь в Ханг Аррх на поиски.

Он сделал знак прощания, вышел в коридор и направился к отсекам инкарнологов.

* * *

Странное ощущение, подумал Тревельян, шевеля всеми шестью лапами и ерзая по каменному полу. Лапы на месте, жвалы тоже, усы и зрительные органы в порядке… Голод и жажда не гнетут, в отхожее место не тянет. Есть желание с кем-нибудь подраться? Безусловно, нет. Какая-то угроза? Тоже нет.

Но странное чувство не отпускало. Он прикоснулся к разуму носителя и едва не подпрыгнул от неожиданности.

Самка! Первопометная самка из служителей Матери-Королевы!

Удача, решил Тревельян. Не просто удача – большая удача! До сей поры ни одному агенту так не повезло. Самец, будь он из трижды благородных, не мог попасть в обитель Королевы, в закрытую, можно сказать, священную часть пещерных городов. Самцам туа па полагалось беречь покой Великой Матери и защищать ее в случае набегов. Те, кто дожил до преклонных лет, не оставались без дела, заведуя складами соли и продовольствия, оружия, краски и других товаров; из них комплектовались стража Соляного Пути и хранители арсенала. Королеве служили только самки, и одна из них становилась новой владычицей, когда прежняя умирала.

Эту придворную даму звали Сафу Тхик. Она носила титул «передающей слово», и, покопавшись в ее сознании, Ивар решил, что она обладает развитым интеллектом и отличной памятью. Как и положено при такой работе.

Сейчас он находился в темной каморке, затерянной в глубинах пещерного комплекса. Темнота ему не мешала; он – точнее, Сафу Тхик – помнил, что, кроме гамака и выдолбленной в стене полки с нехитрой утварью, здесь нет ничего примечательного. Место для отдыха и сна, но он не нуждался ни в том, ни в другом. Его переполняли энергия и любопытство.

Он выбрался в коридор, скудно освещенный плошкой с пылающим жиром. Коридор был очень широк, вдвое шире, чем ходы в казармах, по которым могли перемещаться в ряд пять бойцов в доспехах. Свод тоже не оставлял желать лучшего – высокий и слегка закругленный, он тонул в тенях. Коридор ветвился, его пересекали другие тоннели, столь же просторные, с редкими огнями, едва разгонявшими тьму. Но Тхик, видимо, знала каждую щель в этом лабиринте и двигалась уверенно. Куда? Ивар не пытался это выяснить, только пошевеливал глазными стеблями, разглядывал коридоры и камеры, пандусы, ведущие вверх и вниз, и сновавших в подземелье самок.

Винса среди них не нашлось. Ментальный дар подсказывал, что за стенами множество других существ, малых и больших, но их разум был разумом архов, столь же чуждым человеку, как сознание лльяно или дроми. С дроми хотя бы удавалось говорить, но скрежет, жужжание и щелканье архов были не по силам человеческому горлу.

Внезапно Тревельян понял, куда торопится, куда спешит. К выходу из лабиринта, наружу, к городским террасам! О существе, в которое внедрился Винсент, можно было утверждать с определенностью, что это первопометный самец. В Ханг Аррхе он мог находиться где угодно, даже в яме для живого мяса, но только не в покоях Великой Матери.

Сафу Тхик вдруг замерла, подогнула лапы и распростерлась на каменном полу. Тревельян не подавал такой команды – вероятно, то была подсознательная реакция, чувство более сильное, чем разум. Он расставил глазные антенны, чтобы увеличить угол зрения, и приподнял их над лобным щитком.

Слева от тоннеля открывалась просторная камера с полом, устланным слоями мягкой белесоватой паутины. По ее углам горели плошки с жиром, пламя отражалось в изогнутых медных пластинах, так что в камере было довольно светло. Потолок круто уходил вверх, образуя купол, подобный виденному Тревельяном в древних соборах Земли. В дальнем конце зияли отверстия трех или четырех проходов – в них то и дело появлялись самки, тащившие сосуды с едой и питьем. Посреди камеры лежало на паутинном ковре нечто огромное, столь неопределенных очертаний, что Ивар не сразу осознал природу этого существа. Затем отдельные детали, расплывшийся гребень, гигантское брюхо и торчавшие из-под него чудовищные лапы, сложились в цельную картину. Королева! Собственной персоной!

Великая Мать Ханг Аррха питалась, жадно всасывая мягкую плоть мясных червей. К ее хоботку подносили все новые сосуды, лапы самок тихо топотали по ковру, потрескивал жир в светильниках, но эти звуки перекрывались мощным чмоканьем, бульканьем и сопеньем. Чудилось, что здесь работает какая-то старинная машина с паровым котлом или качающий воду насос. Ни один ксенолог еще не наблюдал за этой гекатомбой, и Тревельян наслаждался зрелищем с энтузиазмом первооткрывателя.

Потом что-то щелкнуло в его сознании, и бесплотный голос напомнил: «Хватит, парень! Дело тут долгое, она будет жрать, пока не поседеешь. Ступай к выходу! У тебя другая задача». Вряд ли то был Командор – скорее, некое эхо памяти, отзвук того, что он мог бы сказать. Тем не менее Ивар очнулся и последовал совету, решив, что время не ждет, а по дороге можно увидеть еще немало интересного.

Так и получилось. Вскоре он набрел на пещеру с сотнями новорожденных, ползавших среди корыт с едой под присмотром самок.

Судя по внушительным размерам шпор, это были первопометные – видимо, Королева Ханг Аррха недавно принесла потомство. Здесь Тревельян задержался, чтобы оценить размеры популяции. Приплод был обильным, архи росли быстро, и он решил, что теперь у города будут новые защитники вместо убитых в Рхх Яхите. Не исключалось, что целью их неудачного похода являлся вовсе не грабеж, а переселение на запад, то есть типичная миграция, вызванная демографическим давлением. Если так, подумал Тревельян, это объяснит конфликты между городами, ибо население растет, а удобных для обитания мест не прибавляется.

Решив поразмышлять над этим позже, он двинулся по коридору и попал в обширный склеп с тремя самцами. Крупные создания, вдвое и даже втрое больше любого арха благородных кровей, но все же не такие гигантские, как Мать-Королева. Эти не питались, а вроде бы дремали, но когда он собрался пересечь их камеру, один защелкал, засипел, требуя внимания.

– Ххаа, ххаа… Приблизься, передающая слово.

Ивар выполнил приказ, прижался брюхом к полу и почтительно заверещал:

– Ты тот, чья шпора над любой жизнью… Ты оплодотворяешь Великую Мать… Ты тот, кто роняет плодоносное семя… Ты…

– Не стучи зря жвалами и отвечай, – проскрежетал самец. – Прислал ли Шус Кута гонцов? Есть ли известия из западного края?

В памяти Тхик нашелся Шус Кута – он был предводителем войска, нагрянувшего в Рхх Яхит. Несомненно, его труп уже разделали на мясо или швырнули в яму к помойным червям, как и тела всех его воинов. Сафу Тхик об этом не ведала, Тревельян же знал доподлинно, но огорчать собеседника ему не хотелось. С прежним почтением он ответил:

– Известий нет, Плодоносный Муж. Ни известий, ни гонцов.

Молчание. Потом самец недовольно щелкнул и повелел:

– Придешь после нового восхода. Если не будет гонца, пусть на запад отправятся девять хата шис. Пусть они узнают, захвачен ли город у Соляного Пути.

Тхик поджала усы, что было знаком повиновения, и двинулась дальше, но у входа в тоннель Ивар ее притормозил. Ему показалось, будто в этих самцах есть что-то странное или, скорее, некое отличие от гвардейцев и других первопометных архов. Он замер, глядя на них и пытаясь разобраться в своем предчувствии.

Размеры?.. Конечно, но странность не в этом. Хес Фья, его носитель, не видел Мать и ее Мужей в своем родовом гнезде, а уж с Королевой Рхх Яхита и подавно не встречался. Однако он знал, как все обитатели любого поселения, что самцы-Мужья огромны, а Мать еще крупнее, и мяса, соли и воды ей нужно больше, чем десятку воинов. Нет, ни размер, ни прожорливость не относились к числу новостей.

Он продвинул ментальный щуп в сознание самца, говорившего с Тхик, потом коснулся двух других разумов. Эти создания жили дольше обычных архов, и, кажется, один из них был очень старым и доживал последние дни. Несомненно, они обладали изрядным опытом и привычкой к власти, но изучать их память Тревельян не стал – это требовало времени. В будущем, при удачном раскладе, кто-то из его агентов мог внедриться в такое существо, исследовать его воспоминания и получить массу полезных данных. Внедриться, и…

Стоп, сказал он себе. Внедриться? Куда именно? Разве только в головной мозг, так как второй мыслящий центр, нервный узел под спинным гребнем, у этой троицы словно бы отсутствовал. Отсечен искусственно? Нет, разумеется, нет – делать лоботомию архи еще не научились. Выходит, атрофировался естественным путем… Интересно, почему?..

Отложив вопрос на потом, Тревельян развернулся и побежал по коридору. На выходе из этого тоннеля была железная решетка, у которой дежурили гвардейцы; решетку сдвинули, и он проник в огромный зал с колоннами, преддверие подземного лабиринта. В его стенах виднелось множество ходов, которые наверняка вели к казармам, арсеналам, складам красок, соли, продовольствия и к водному источнику. Очень похоже на пещеру в Рхх Яхите, решил Тревельян, отметив, что первопометных здесь немного, и гребни местной гвардии раскрашены синими и белыми полосками.

Он выбрался наружу, и скудный свет дня на миг ослепил его, заставив попятиться в полутьму пещеры. Перед ним лежала верхняя терраса, широкая и почти пустая – бродили тут три-четыре десятка первопометных, а из других сословий и вовсе никого. Похоже, военная экспедиция отняла у Ханг Аррха много сил – как обычно бывает, в поход ушли самые крепкие и молодые.

Тревельян прошел до конца карниза в одну сторону, повернул, прошел в другую. Самцы, завидев Сафу Тхик, почтительно топорщили усы, ожидая распоряжений местной власти, но Ивар только пощелкивал жвалами, и ему уступали дорогу. Не обнаружив ничего интересного, он перебрался на нижние ярусы, пробежал мимо лавок, мастерских, жилых щелей и нор, зондируя их обитателей. Быстро, быстрее, еще быстрее! На поиски в Рхх Яхите ушло больше двух недель, а этот город он не мог осматривать так же долго и тщательно. Но если Винс здесь, он его найдет.

Эта надежда не покидала Тревельяна, однако были и поводы для сомнений. Возможно, думал он, Винс отправился в Рхх Яхит вместе с войском как пленник из вражеского города?.. Или как перебежчик и проводник?.. В походе ему было бы проще добраться до возка и оставить надпись… Но, с другой стороны, зачем царапать доски, если он и так уже двигался в Рхх Яхит?.. На всякий случай, для гарантии?.. Нет, с логикой это не вяжется. К чему надпись, если ты на прежнем месте?.. И зачем вообще его покидать?..

В штурме города Винс не участвовал и не попал в число убитых, в этом была у Тревельяна полная уверенность. Миг гибели – миг освобождения: срабатывал защитный модуль, и душа возносилась в рай, то есть на станцию, к собственному телу. А раз не вознеслась, значит, агент Кораблев еще пребывает в аду, в преисподней Арханга. Он мог бы освободиться, прикончив носителя, но не исключалось, что были к этому препятствия морального или иного свойства, не говоря уж об инструкции, запрещавшей причинять вред ментальному симбионту.

Размытое солнечное пятно уже висело над западным краем пустыни, когда Тревельян добрался до самого нижнего яруса. Здесь была городская клоака: стойла шошотов и птиц, которые чистили редко и без большого усердия, рвы с червями, куда валили гнилое мясо, фекалии и прочие отходы, свалка ржавого железа, ямы для пленных чужестранцев и провинившихся горожан. Трудились здесь шестипометные под присмотром надзирателей из покалеченных солдат – кто без лапы, кто без глаза или жвал, кто с битым и кое-как сросшимся панцирем. Но с копьями и железными штырями эти инвалиды управлялись ловко и не скупились на тычки и пинки.

Туа па, тем более самки благородного сословия, были здесь редкими гостями. Сюда спускались, чтобы выбрать шошотов перед дальней дорогой и снарядить повозки, принять особо ценный груз или сунуть в яму знатного пленника из чужих первопометных. Еще встречали врагов, атакующих город, как случилось недавно в Рхх Яхите, бились с ними, добивали или падали сами под ударами секир. Кроме таких событий, нижний уровень жил как бы отдельно от города, подтверждая мудрость латинян: suum cuique[19]19
  Suum cuique – каждому свое (лат.).


[Закрыть].

Завидев Сафу Тхик, местная публика припадала к земле, демонстрируя покорность, боясь пошевелить усами и дернуть лапой. За нею увязались шестеро солдат, но от этой почетной охраны Тревельян избавился, грозно щелкнув жвалами и приказав им убираться. Оставшись в одиночестве, он заглянул в пещеры, куда загоняли на ночь шошотов и птиц, – ничего, кроме клочьев шерсти и холмов фекалий. Он осмотрел свалку железа, разбитых сосудов и грязной свалявшейся паутины – там, сортируя мусор, ползали среди обломков шестипометные. Разумеется, среди них не было Винса. Он пробежался мимо длинных извилистых канав, заполненных жидкой грязью – в них кишели черви, крохотные прожорливые существа, несъедобные, но очень полезные, служившие ассенизаторами во всех поселениях архов. Рядом с канавами вздымались горы костей и гниющего мяса, торчали тут и там лапы, жвалы, переломанные шпоры и усы, валялись высохшие грудные и лобные панцири. То было городское кладбище, куда стаскивали все, что не годилось в пищу архам, но червей вполне устраивало.

За помойными рвами, в дальнем краю нижней террасы, тянулись ямы с пленниками. Последняя надежда, подумал Тревельян, зондируя их одну за другой и убеждаясь, что ямы набиты битком, но сидят там только архи, местные либо какой-то непонятной принадлежности. Ямы, похожие на колодцы, были перекрыты ржавыми железными решетками и выложены прочным камнем; ковырять и царапать его не стоило, только шпоры обломаешь. Он приблизился к одной из них, заглянул внутрь и в ужасе дернул усами – от лежавших на дне созданий веяло ненавистью и смертельной злобой. Злоба, ненависть и голод, три жутких демона, витали над ямой, не позволяя забыть, что в ней всего лишь живое мясо.

В крайней и самой большой ямине держали архов, каких Тревельян еще не встречал. Они не были похожи на крупных коричневых яхитов – заметно мельче, панцири темные, почти черные, и спинные гребни ближе к голове как бы раздвоены. Решетка над их ямой с края просела, так что Ивар, встав над этой щелью, мог разглядеть узников во всех подробностях. Он решил, что перед ним шетаны, обитатели Шета, и тут было о чем поразмышлять. Три населенных материка, Шет, Тху и Яхит, разделялись океанскими водами, и расстояние между их берегами составляло от трехсот до тысячи километров. Что до яхитов, то их мастерство в плавании по водам не очень впечатляло – они умели переправляться через реки на плотах, но ни морских, ни речных судов не строили. Похоже, шетаны продвинулись дальше – ведь без корабля не попасть на Яхит…

«Не местные ли это колумбы?..» – с внезапной тоской и жалостью подумал Тревельян. Совершили подвиг, переплыв через море, причалили к неведомой земле, высадились и попали в плен к яхитам… Разумеется, не здесь, а на восточном побережье – там, за горными хребтами и пустынями, тоже есть города… Очевидно, пленители разделили мореходов и продали в другие поселения как некую диковину – в яме было девять шетанов, а это маловато для команды корабля. Что с ними будет?.. Съедят?.. Заморят голодом?.. Бросят помойным червям?..

Он вдруг почувствовал, как в него кто-то вцепился. Опустив глазные стебли, Ивар увидел шетана – тот стоял на спинах двух других пленников, и пальцы его верхних конечностей железной хваткой сомкнулись на лапе Сафу Тхик. «Чего он хочет?..» – мелькнула мысль. Что это? Просьба о помощи? Мольба о пощаде?

Еще один мореход быстро взобрался наверх по телам своих собратьев и с яростью тряхнул решетку. Ржавые пруться заскрипели, подались, вниз полетело несколько обломков, и щель, у которой стоял Тревельян, сделалась шире. Внезапно он понял, чего хотят пленники – не помощи, не пощады, только есть, есть, есть!.. Их терзал голод, но осознание этого пришло слишком поздно – его схватили за обе нижние лапы и тянули в яму. Где-то за спиной раздался лязг металла, послышались скрежет и топот солдат, но Ивар уже летел вниз вместе с вцепившимися в него шетанами.

Его ударили шпорой под грудной панцирь, потом острые жвалы вонзились в живот.

«Зря я отказался от охраны», – думал Тревельян, пока его рвали на части.