Электронная библиотека » Михаил Болтунов » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 27 сентября 2017, 11:20


Автор книги: Михаил Болтунов


Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +
«Русские люди нам не враги»

Концерт Краснознаменного ансамбля песни и пляски им. А. В. Александрова начинался в пять часов вечера в помещении римского Дворца спорта. Это было выступление прославленного коллектива перед солдатами и офицерами столичного гарнизона. Его посетил министр обороны Джулио Андреотти. Это потом «вечный Джулио», как назовут его итальянцы, будет занимать разные министерские посты, возглавит правительство Италии, но тогда, в 1965-м, он руководил военным ведомством.

Откровенно говоря, военному атташе Советского Союза в Риме полковнику Александру Хоменко стоило немалых трудов добиться разрешения на этот концерт. Ведь Италия – одна из 12 стран, которые стояли у истоков создания Североатлантического альянса. Правительство проводило проамериканский курс, и это означало, что СССР рассматривался им как потенциальный противник. Тем не менее Александр Андреевич упорно убеждал генералов из итальянского Генштаба в необходимости укрепления культурных связей. Генералы долго думали, но так и не решились дать «добро». Пришлось убеждать Андреотти. Сослался на то, что «александровцы» уже выступали в Англии и во Франции. Тоже ведь натовские страны. С трудом, но Андреотти убедить удалось. И теперь он с удовольствием наблюдал, как в ложе для вип-персон размещался министр и его многочисленная свита.

Право же, надо признать, что осторожный Джулио Андреотти сомневался не зря. Все, что произошло потом на концерте, не лезло ни в какие «натовские ворота».

«Эффект выступления нашего военного ансамбля, – вспоминал потом Александр Хоменко, – превзошел все ожидания. Зал с огромнейшим энтузиазмом воспринимал песни – и военные, и народные. Создавалось впечатление, что итальянские солдаты отлично понимали, о чем поется, хотя пелось на русском. А как они наши пляски воспринимали! Ну, а когда была исполнена песня итальянских партизан «Белла чао», зал, как один человек, поднялся с мест и начал подпевать. Потом ребята от избытка впечатлений в массовом порядке полезли на сцену – лично пожать руки, похлопать по плечу наших военных артистов, обменяться с ними пилотками или кокардами. Более всего это походило на братание.

Это был триумф, который я наблюдал из ложи для вип-персон вместе с нашим послом, и, как говорится, шкурой чувствовал, что представители итальянского министерства обороны меня тихо ненавидят».

Первым, не выдержав такого поведения своих подчиненных, покинул зал министр обороны Джулио Андреотти. За ним поспешили генералы. А назавтра произошедшее уже обсуждалось на заседании руководства Генштаба. Поминали недобрым словом изворотливость советского военного атташе, ну и сетовали на собственные просчеты. Что же касается Хоменко, то триумф «александровцев» в Вечном городе он считал во многом и своей победой.

Справедливости ради надо сказать, что такие бесспорные удачи сопровождали Александра Андреевича не всегда. Однако он всегда верил в правоту дела, которому служил, и никогда не отступал от своих принципов.

Как-то в Болонье, в преддверии 20-летней годовщины Сталинградской битвы, национальная ассоциация итальянских партизан пригласила выступить его с докладом. Выступление советского военного атташе вызвало большой интерес у жителей города. Местный Дом культуры был заполнен до отказа.

Итальянским языком Хоменко к тому времени владел достаточно хорошо, но, во избежание ошибок, в качестве переводчика выступал секретарь посольства Анатолий Адамишин, который знал итальянский в совершенстве.

Сначала Александр Андреевич рассказал о ходе Сталинградской битвы, а потом, как обычно, было отведено время для вопросов. И первым прозвучал вопрос об участии в сражении итальянских войск. Как говорил сам Хоменко, он старался ответить на него с «максимальным тактом». Однако это не помогло. Накануне в зал проникла группа молодчиков, которые и забросали сцену тухлыми яйцами и помидорами. Досталось и атташе, и переводчику.

Молодых провокаторов быстро выбросили из зала, организаторы мероприятия извинились перед советскими дипломатами, и после приведения их одежды в порядок вечер продолжился.

Надо отдать должное ассоциации партизан, они нашли достаточно трогательное продолжение: в зале погас свет, матери и вдовы солдат, погибших под Сталинградом, стали читать отрывки из писем, которые они получили в ту военную пору.

«Помню, в одном из посланий, – признавался Александр Хоменко, – солдат рассказывал, как с ним в полуразрушенной избе поделилась скудной едой древняя старуха, как другому перевязали раны. Русские люди, писали итальянские солдаты, нам не враги и нас они не рассматривают врагами. Многие из собравшихся плакали».

Хоменко не воевал под Сталинградом. Как говорят, солдат службу не выбирает. Но и в его жизни были города, где он громил фашистов, города, которые освобождал его полк.

В составе родного полка Хоменко в феврале 1944 года форсировал Днепр. Он находился во второй лодке, которая дошла до берега, занятого врагом. Потом нередко про себя шутил: греби посильнее, и быть бы им Героями Советского Союза. Правда, тут же вспоминал, как фашистский снаряд попал в лодку, которая шла справа от них, и думал, наград у него хватает, главное, что жив остался.

Потом их путь лежал на Николаев, а там… и родная Одесса. Полк занял ее 11 апреля 1944 года. Хотелось пройтись по знакомым с детства улицам, полюбоваться цветущим городом. Тем более что советские войска вошли в город быстро и разрушений здесь оказалось намного меньше, чем, например, в Ростове-на-Дону.


Военные атташе разных стран на стрельбище. Польша. На переднем плане А. Хоменко


Рядом с оперным театром его окружили женщины, наперебой рассказывая, что фашисты несколько дней подряд завозили в здание мины. Хоменко выставил оцепление и послал туда саперов. Они вернулись и доложили: театр действительно заминирован, оставалось только включить рубильник. Провода, ведущие к минам, они перерезали, а ему вручили записку, оставленную на рубильнике. Оказалось, это послание от военного коменданта Одессы. Немецкий генерал писал, что получил приказ взорвать оперный театр, но сделать это не смог. Не поднялась рука разрушить такую красоту.

Пока полк стоял в Одессе, Александр выбрал время, чтобы приехать в знаменитую Кривую Балку. Здесь родился его отец, Андрей Хоменко, да и он сам. Правда, в 1933 году, когда голод накрыл Одессу, они уехали на мамину родину в Старый Крым. С тех пор он не появлялся в родном городе.

…Дальше была Ясско-Кишиневская операция, освобождение Белоруссии, Польши. До Берлина командир 899-го Берлинского стрелкового полка майор Александр Хоменко не дошел. Его отправили учиться в Военную академию им. М. В. Фрунзе.

Набор слушателей в академию в победном 1945 году можно назвать уникальным в истории этого заслуженного учебного заведения. В народе его так и окрестили – «золотым». Еще бы, вместе с Хоменко учились трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин, дважды Герои – Алексей Алелюхин, Владимир Лавриненков, Иван Павлов… Всего десять дважды Героев и около пятидесяти Героев. На парад академия выставляла батальон Героев Советского Союза.

Но дело не только в этом. Разумеется, в академию собрали лучших из лучших, тех, кто выдвинулся на фронте, но не имел крепкого базового образования. Теперь их, офицеров разных родов войск, собрали в одном ведущем учебном заведении страны, чтобы дать фундаментальную общевойсковую подготовку.

Что, собственно, было за спиной у молодого командира полка майора Хоменко? Первый курс летного, да полгода ускоренного пехотного училища. Конечно, четыре года войны, фронтовой опыт. Впрочем, в академии в ту пору иных и не было, все боевые офицеры.

«Как показало время, – скажет Александр Андреевич, – этот набор был блестящим: сплав фронтового опыта и фундаментального образования позволил на долгие годы обеспечить Вооруженных силы страны грамотными и толковыми военачальниками, которые действительно учили тому, что необходимо на войне».

По окончании академии Хоменко назначили на должность начальника штаба дивизии в Таврический военный округ. Однако командировать к месту службы не торопились. Судя по всему, имели иные виды на него.

Вскоре все стало ясно. Оказывается, «глаз на него положили» разведчики. То ли вспомнили вдруг, что он войну начинал командиром роты разведки, то ли были иные резоны, но предложили несостоявшемуся начштаба дивизии поучиться еще, на этот раз в Военно-дипломатической академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Кто же от такого предложения отказывается? Не отказался и Александр Андреевич. Еще четыре года учили его уму-разуму. Как он сам выразился, «учили на совесть». А потом была работа в Центре, командировка в Швейцарию, а теперь вот Италия.

Надо сказать, что работа полковника Хоменко в этой южной стране состояла не только и не столько из подобных мероприятий. Ведь он был не просто военным атташе, но и руководителем разведаппарата. От него ждали информации о деятельности НАТО на территории Италии. А НАТО использовало Италию, что называется, по полной схеме. В 1959 году здесь были размещены две эскадрильи ядерных баллистических ракет средней дальности PGM-19 «Юпитер». Их разрабатывал фашистский конструктор Вернер фон Браун, вывезенный в США в 1945 году.

Позиции передового базирования этих ракет, с дальностью полета в 2,5 тысячи километров, были крайне опасны. Они держали под прицелом не только стратегические объекты стран – участниц Варшавского договора, но и Советского Союза.

Десять батарей боевых ракет «Юпитер» натовские генералы развернули в 1961 году. Они меняли места своей дислокации. В близлежащих населенных пунктах обустроили склады горючего и жидкого кислорода.

В том же году ядерные ракеты были развернуты и в Турции.

Вся эта ракетная группировка могла нанести тяжелейший удар по нашей территории. Собственно, это и привело впоследствии к ответному развертыванию советских ракет на Кубе. Вслед за этим, как известно, последовал Карибский кризис.

Разумеется, руководство военной разведки хотело знать не только районы расположения баллистических ракет «Юпитер», но и какие цели на нашей территории они должны уничтожить в случае ядерного удара. Эта задача римской резидентурой была выполнена успешно. В руках наших разведчиков оказалась натовская программа боевого применения «Юпитеров».

Многие офицеры, которые работали в Италии под руководством полковника Хоменко, станут впоследствии генералами и адмиралами, возглавят управления, кафедры Военно-дипломатической академии, разведаппараты в других странах.

Сложность работы в Италии была не только в том, что она имела блоковый статус и спецслужбы США чувствовали себя там, будто в родном доме. Внутренняя политическая обстановка в стране находилась в состоянии нестабильности. Александр Андреевич метко назвал ее «лихорадкой» политической жизни.

У разведчиков есть шутка: каждому резиденту по перевороту. Свой переворот – правда, неудавшийся – пережил и Хоменко.

В 1964 году заговорщики решили вернуть на трон короля Умберто II. Он вот уже 20 лет находился в изгнании, после того как итальянцы на референдуме высказались за провозглашение республики. Однако республика была не всем по нутру, и потому решили изгнанника вернуть.

В числе заговорщиков оказался и глава военной контрразведки граф Де Лоренцо. Интересно, что граф, готовя переворот, решил обратиться к опыту революций в России. Он даже обратился к Хоменко с просьбой достать ему труды В. И. Ленина. Военный атташе немало удивился интересам Де Лоренцо, но с трудами классика, конечно же, помог. Как откажешь шефу контрразведки?

Из Советского Союза переслали ленинские труды, переведенные на итальянский язык. Однако граф на этом не успокоился. Видимо, изучив Ленина, он решил еще обогатиться и теорией Мао Цзэдуна. С подобной просьбой он обратился к китайскому атташе, который, кстати, и поведал Хоменко о странном пристрастии графа.

Истина открылась позже, а точнее – после провала путча.

…Пять лет – срок немалый. Столько проработал военный атташе полковник Хоменко в Италии. И надо сказать, что на всю жизнь влюбился в эту прекрасную страну.

«Какая чудесная страна, Италия! – сказал он, заканчивая рассказ о своей командировке. – Столько лет прошло, а мне все кажется, что я только вчера стоял под ее ослепительным солнцем и вдыхал пряный запах».

Деятельность Александра Хоменко в качестве военного атташе и руководителя разведаппарата в Италии была оценена Центром достаточно высоко. И на его груди к четырем фронтовым орденам прибавилась еще одна заслуженная награда – орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени.

Новое место службы

После возвращения из Италии Александра Хоменко оставили в Центре. Позади были две успешные зарубежные командировки. Его назначили начальником направления, которое руководило деятельностью разведаппаратов во Франции, Бельгии, Нидерландах.

В 1970 году руководство ГРУ предложило Александру Андреевичу занять должность военного атташе во Франции.

«Я уже, честно говоря, видел себя прогуливающимся по Елисейским Полям и фотографирующимся на фоне Эйфелевой башни, – шутливо вспоминал о том времени Хоменко. – Ну какой нормальный человек откажется поработать в Париже? К тому времени французским языком я овладел так, что, например, жители Марселя принимали меня за своего земляка».

Увы, не суждено было сбыться мечтам Хоменко. Казалось бы, все сопутствовало его поездке в Париж: и генерала он получил, и язык освоил в совершенстве, дело оставалось за малым – получить агреман. То есть одобрение на приезд в страну. Но французы молчали месяц, два, полгода, десять месяцев. Не отказывали, но и согласия не давали. А в соответствии с Венской конвенцией 1961 года о дипломатических сношениях, государство пребывания не обязано сообщать мотивы отказа в агремане.

В принципе, мотивы эти и так были ясны: судя по всему, сотрудники французских спецслужб обратились к коллегам из Швейцарии, Италии, где прежде работал Хоменко, и активность Александра Андреевича не понравилась им. Зачем лишняя головная боль?

Однако время поджимало. Надо было кого-то назначать во Францию. Ибо как аппарат военного атташе, так и резидентура несколько месяцев находились в ведущей европейской стране без руководителя. К сожалению, в Центре такой кандидатуры не нашлось. И тогда Хоменко предложил военного атташе в Алжире генерал-майора Алексея Лебедева срочно отозвать из командировки и назначить на новое место службы – в Париж. Алексей Иванович – боевой летчик, Герой Советского Союза – имел опыт работы во Франции.

Руководство согласилось на предложение Хоменко. Французы на этот раз агреман дали быстро, на следующий день после запроса, и 7 ноября генерал Лебедев вместе с послом уже встречал гостей на приеме по случаю дня Великой Октябрьской социалистической революции.

Но теперь встал вопрос, кого посылать в Алжир. Первый заместитель начальника ГРУ генерал-полковник Анатолий Павлов посетовал в беседе с «большим шефом» Петром Ивашутиным, мол, забрали из Алжира атташе, а заменить некем. Петр Иванович быстро «разрулил» ситуацию.

– Кого мы готовили во Францию? – спросил он.

– Да Хоменко…

– Вот и пусть едет в Алжир, поработает.

«Так я сам себе свинью подложил», – усмехается Александр Андреевич. Что тут скажешь: Северная Африка – это далеко не Франция, тем более что до 1962 года там шла ожесточенная война за независимость. Французская армия потеряла более 25 тысяч человек убитыми. Потери Алжира составили более миллиона. Столько же оказалось репатриированными.

Впрочем, Александр Андреевич был готов выполнить приказ. Супруга так же во всем поддерживала мужа. В общем, он уже укладывал чемоданы, когда вдруг пришло сообщение: в Советский Союз с официальным визитом прибывает министр обороны Алжира. Естественно, Хоменко ему представили – вот, мол, будущий военный атташе. Более того, Александр Андреевич сопровождал министра в поездке по стране. Особенно памятным стало посещение Закавказья. Запомнил кавказское гостеприимство и министр, особенно когда ему по старой доброй традиции поднесли большой рог с вином. Так Хоменко познакомился и укрепил дружбу с министром обороны, еще не выезжая в Алжир.

Работа в этой африканской стране, разумеется, отличалась от деятельности в Европе. Борьба алжирцев за независимость находила поддержку со стороны Советского Союза. После победы Фронта национального освобождения и провозглашения в 1962 году Алжирской Народно-Демократической Республики наша страна одной из первых установила с ней дипломатические отношения. Советский Союз оказывал большую помощь только что освободившейся республике как экономически, так и в военном плане – оружием, техникой, подготовкой офицерских кадров.

«Алжир, – с горечью признавался генерал Хоменко, – во многом является показательным из-за совершенных нами ошибок, которые можно назвать хрестоматийными. Из-за них все вложенные средства в конце концов оказались пущенными на ветер.

Главная, можно сказать, фундаментальная, ошибка, из которой вытекают все остальные, заключается в стремлении в кратчайшие сроки навязать другой стране, другому народу свои взгляды во всех сферах мироустройства: экономике, политике, идеологии. Без учета возможностей страны и психологии людей».

И это было действительно так. Первый руководитель правительства Ахмед Бен Белла не без советской помощи начал ускоренными темпами строить социализм, слепо подражая Советскому Союзу.

К сожалению, последствия войны, ошибки в экономической политике привели к напряжению в стране, и в 1965 году Бен Белла был отстранен от власти. Революционный совет Алжира возглавил полковник Хуари Бумедьен.

А вот наши корреспонденты из газет «Правда» и «Известия» поторопились и назвали случившееся фашистским переворотом. Бумедьен долго не мог простить СССР подобную оценку и, как считает Хоменко, «отношения с руководством Алжира приходилось восстанавливать даже не с нуля, а с минус нуля, хотя от нашей помощи никто не отказывался».

Сгладить обиду Бумедьена удалось Председателю Совета Министров СССР Алексею Косыгину в ходе визита в 1971 году в Алжир. Он же убедил руководителя страны не торопиться и учитывать при строительстве социализма местные особенности.

Советник-посланник в Алжире Всеволод Кизиченко так вспоминает о совместной работе с Александром Андреевичем: «С А. Хоменко мы быстро подружились. Посольство вместе с военным атташатом внимательно следило за состоянием военного сотрудничества. Частенько военный атташе устраивал у себя на вилле кинопросмотры, приемы, обеды для высоких военных алжирских руководителей. Как правило, на этих мероприятиях присутствовал и я. Иногда мы с А. Хоменко вместе выезжали в командировки по стране, встречались с алжирскими офицерами из местных гарнизонов, прошедших подготовку в Советском Союзе».

Что касается непосредственно разведывательной деятельности, то она осуществлялась с позиций Алжира в других странах. Каким образом это проводилось? На подобный вопрос в одной из наших бесед ответил сам генерал Александр Хоменко: «Безусловно, работа велась. Приезжал, к примеру, в страну из Европы крупный коммерсант или военный специалист с хорошими связями, знакомствами. Искали к ним подходы, находили. И те, возвратившись во Францию, в Австрию, начинали действовать».

После трех лет командировки в Алжире Хоменко возвратился в Москву. Его направили в Дипломатическую академию, где он возглавил 2-й факультет, который готовил военных атташе.

«Напряжение было колоссальное»

Наступил 1981 год. Генералу Хоменко исполнилось 58 лет. Путь пройден был немалый – война, три длительные зарубежные командировки, работа в Центре, в академии. В общем, можно собираться на покой. Однако, как сказал поэт, «покой нам только снится».

Александр Андреевич с тревогой наблюдал, как развивались события в Польше. Страна ведь для него не чужая. В 1945 году его стрелковый полк освобождал польские земли. В составе 5-й ударной армии он наступал южнее Варшавы с мангушевского плацдарма.

А что же теперь, через тридцать пять лет, происходило в Польше? Попытка поднять цены на мясо и колбасные изделия летом 1980 года вызвала волну забастовок: сначала на варшавском тракторном заводе, потом в Люблине, а дальше – на судостроительном заводе в Гданьске. В том самом Гданьске, где 10 лет назад прошли массовые выступления рабочих. Тогда недовольство было подавлено. Теперь все оказалось намного сложнее. К акции присоединились другие предприятия. Аппетиты забастовщиков росли. Профсоюз «Солидарность» рос и крепчал, и теперь уже помимо экономических выдвигались и политические требования.

В Советском Союзе с тревогой следили за происходящим в Польше. А там события развивались стремительно: ушел в отставку премьер-министр, потом покинул свой пост руководитель объединенной рабочей партии Эдвард Герек.

В марте 1981 года состоялась крупнейшая забастовка, в которой участвовало около миллиона рабочих.

Волноваться было от чего. И это самым непосредственным образом касалось советской военной разведки. Еще бы, приграничная с нами страна, член Варшавского договора, а там такое творится. И тогда было принято решение укрепить варшавскую резидентуру. Однако трудиться военным атташе и руководителем разведаппарата в дружественном социалистическом государстве, в спокойной размеренной обстановке – это одно, и совсем другое – находиться в бурлящей страстями, борьбой и ненавистью к Советскому Союзу стране. Так что руководство ГРУ стояло перед трудным выбором. В конечном итоге эту миссию решили доверить фронтовику, опытному разведчику генералу Александру Хоменко.

Предложение, откровенно говоря, было несколько неожиданным, но оно не смутило Александра Андреевича. Конечно, он в полной мере осознавал, что из тихой академической заводи его направляют, по сути, в боевую обстановку. Разумеется, мог бы сослаться на возраст, и, думаю, никто бы его не осудил. Ведь, действительно, есть и более молодые, и уже с опытом, знаниями. Однако ничего такого не собирался предпринимать Хоменко. Он дал свое согласие и пошел укладывать чемоданы.

В августе 1981-го Александр Андреевич приехал в Варшаву.

«К тому времени, – вспоминает он, – в Польше пышно расцвели антисоветские, антирусские настроения. Нам припомнили все «обиды», в том числе трехсотлетней давности, вроде подавления восстания поляков А. В. Суворовым во времена Екатерины II. Напоминать же полякам бесчинства их предков на Руси (одно Смутное время чего стоит) – дело бесполезное. Да и заботы были иные, чем спорить, кто кому больше наделал пакостей».

Да, уж воистину, как говорят в народе: забот – полон рот. Центр ждал постоянной, непрерывной информации, анализа обстановки. Что касается военной составляющей, то здесь особых проблем не возникало. Страну постоянно посещали руководители Советской армии – маршалы Соколов, Куликов. Проводились совместные учения.

А вот политическая обстановка была крайне сложной и противоречивой. Тем не менее поступление информации в Центр наладить удалось. Надо сказать, что и Москва не отказывала руководителю разведаппарата ни в чем.

«Позвонишь, – рассказывал Хоменко, – нужно первое, второе, третье… Получай. Необходим транспорт. Забирай. Напряжение, конечно, было колоссальное. В моей резидентуре работало шесть шифровальщиков, если в других аппаратах их обычно один-два. Мы ежедневно направляли по объему столько информации, сколько из Германии, Франции и США в Центре не получали.

Когда я приехал в Варшаву, весь аппарат состоял из 6 человек. Вскоре он вырос в разы.

Постоянно прилетали члены Политбюро. Несколько раз посещал Польшу Михаил Горбачев. Приходилось докладывать ему лично. Говорил, что Польша пагубно влияет на все социалистическое содружество. Так оно, в сущности, и было. Мои выводы зачастую не нравились генсеку. «Вы неправильно даете оценку, – поучал он. – Польша – это западное государство. Оно находится на границе. У них своя судьба, своя история».

Сложно работалось не только потому, что обстановку в стране взрывала «Солидарность» и ее лидер Лех Валенса. Себе на уме было и польское руководство. Нередко говорили одно, а делали другое.

Как-то по оперативным каналам приходит информация: президент Ярузельский тайно послал своего эмиссара в Китай. Вот так раз. И советским союзникам, на которых у него последняя надежда, не обмолвился ни словом. Что за посланец? Почему визит секретный? Какова его цель, задачи? Почему в Китай? В общем, много вопросов и ни одного ответа.

Обдумывал Александр Андреевич и так, и этак, как проверить данные. Напрямую не спросишь, засветишь информатора в высоких кругах. И тогда Хоменко решил провести небольшую спецоперацию: позвонил в Москву и попросил организовать публикацию в одной из китайских газет о том, что в Пекине побывал спецпредставитель президента Польши.

Заметка прошла. Газету доставили в Варшаву. Хоменко побывал у начальника Генштаба Польши. Показал публикацию. Генерал потемнел лицом:

– А что, Ярузельский и спецпредставителя не может послать?

– Почему же не может? Это его право. Но мы ведь договаривались обмениваться информацией.

Пришлось начальнику Генштаба раскрыть тайны визита в Пекин.

Как-то в одной из бесед на мой вопрос о том, какая из зарубежных командировок была самая плодотворная, генерал Александр Хоменко ответил: «Италия и Польша, особенно Польша».

Сегодня уже не секрет, что весьма серьезное влияние на события тех лет в Польше имел краковский архиепископ Кароль Войтыла. В 1978 году он впервые в истории католической церкви стал папой римским под именем Иоанна Павла II.

Интересно, что в 1945 году будущий глава католической церкви был спасен советским майором Василием Сиротенко. Его штурмовой батальон брал Краков. Одна из рот была направлена в район каменоломен, где фашисты собирались уничтожить узников концлагеря. Пленных отбили, однако им предстояло пройти регистрацию в «особом отделе». Сиротенко, увидев Кароля в одежде церковнослужителя, понял, что молодой ксендз попал из огня да в полымя. Спасся от фашистов, но мог оказаться в ГУЛАГе как «служитель культа». Майор пожалел Войтылу и вывел его за линию оцепления. Вот такая история.

Всякий раз, когда Иоанн Павел II приезжал на родину, его проповеди собирали многие тысячи верующих. Как считает сам генерал Хоменко, Ярузельский, несмотря на партийность и декларируемый атеизм, в душе оставался человеком религиозным, для которого авторитет главы церкви оставался непререкаемым.

Во всяком случае, когда папа римский прибыл с визитом в Польшу, советские друзья и союзники намекали, что глава государства должен принять Павла II в своей резиденции. Однако Ярузельский твердо отмел эти советы и сам отправился в Краков, где остановился папа.

Не станем говорить, какие документы попали в руки советской военной разведки. Думается, пока не пришло время. Скажем только, когда была обозначена их тема, руководителя разведаппарата Хоменко срочно с этими материалами вызвали в Москву.

Первым с ними ознакомился начальник ГРУ Петр Ивашутин. По всему чувствовалось, что старый разведчик, повидавший в жизни многое, был обескуражен.

Они сели в машину и поехали к начальнику Генштаба маршалу Сергею Ахромееву. Тот, прочитав материалы, сказал Ивашутину:

– Петр Иванович, это не мой уровень. Я позвоню секретарю ЦК Русакову, отвезете ему.

И, обращаясь к Хоменко, сказал:

– Ты знаешь, что ходишь по лезвию ножа? Если что, мы тебя защитить не сможем.

– Значит, прекратить работу, товарищ маршал?

– Нет, добытые материалы очень ценны. Они нам нужны, но будь осторожнее.

На том, собственно, и закончили. А дальше путь Хоменко лежал к секретарю ЦК Константину Русакову. Ознакомившись с документом, тот удивился:

– И как это вам удалось?

Хотел Александр Андреевич отшутиться по-армейски: мол, фирма веников не вяжет, товарищ секретарь, – да смолчал. Слишком уж момент был серьезный. Русаков поднялся со своего места и крепко пожал Хоменко руку:

– Спасибо!

Что ж, признаться, это было приятно: не каждый день секретари ЦК жмут руку и благодарят разведчиков за труд. Позже благодарность Родины воплотилась в очередную награду – орден Трудового Красного Знамени.

«Свой долг я выполнил, – напишет генерал-майор Александр Хоменко, – разведчик должен выдавать только правду, и ничего, кроме правды. Ну, а как добытыми сведениями будут распоряжаться, это уже вопрос не ко мне».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации