Текст книги "Спецназ против террора"

Военно-морской отряд коммандос в период проведения операции дежурил в расчетной точке в полутора километрах от берега и наблюдал, как взрывались самолеты в аэропорту.

После сообщения о благополучной эвакуации спецназовцев вертолетами отряд двинулся домой.

В результате операции «Подарок» в Бейрутском международном аэропорту было уничтожено 13 самолетов, принадлежащих арабским авиакомпаниям МЕА, Айр-Ливия. Среди разрушенных воздушных лайнеров оказались самолеты «Боинг-707», «Коммета С-4», «Каравелл», «Виконта». Ущерб составил около 42 миллионов долларов.

К сожалению, события в Афинах и Бейруте не произвели особого впечатления на мировое сообщество. Всем казалось, что это лишь очередной этап обострения длительного конфликта. На самом деле это было первое столкновение, первый жестокий бой сил специального назначения с международным терроризмом.

Менее чем через два месяца, в феврале 1969-го, Народный фронт освобождения Палестины ответил захватом израильского авиалайнера. В перестрелке погиб пилот и один из нападавших.

В своем заявлении террористы назвали эти захваты первыми ударами мести «за американский заговор, целью которого была ликвидация палестинской проблемы руками Израиля».

Летом того же года Народный фронт расширил сферу своей деятельности. Теперь палестинские террористы напали на самолет американской авиакомпании «Боинг-707», угнали его в Дамаск. Правда, экипаж и пассажиры были выпущены, а самолет взорван.

Однако и эти захваты не взволновали Европу и США. В таком же благодушном состоянии находился и Советский Союз.

Террористические акты в СССР тогда были большой редкостью. А уж о захватах самолетов и говорить не приходилось. Попытка угона самолета «Ли-2» из Эстонии за границу пришлась на далекий 1954 год. Ее сорвал бортмеханик Тимофей Ромашкин, вступивший в борьбу с бандитами. Ромашкин погиб. Посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. С тех пор прошло полтора десятка лет и об угоне давно забыли.

Гром грянул в 1970-м.

ГОД 1970. КОНЕЦ ВОЗДУШНОГО ПИРАТА

В этот день был обычный рейс. Самолет «Ан-24» получил разрешение на взлет, пробежал по бетонке батумского аэродрома и взмыл в небо.

На Черноморском побережье заканчивался бархатный сезон. Октябрь стоял в зените, но было по-летнему тепло и умиротворенно.

Пассажиры притихли, ожидая, пока самолет наберет высоту и ляжет на заданный курс. Мужчина лет сорока пяти, с уже пробивающейся сединой на висках, и его сын, совсем еще юный, светловолосый мальчик, сидели во втором ряду, в носовой части самолета. Внешне они ничем не отличались от других пассажиров. Разве что на фоне загорелых, отдохнувших у моря соседей по салону смотрелись бледными и напряженными. Но мало ли какие дела привели их сюда?

А напряжение?.. Это заметила бортпроводница Надежда Курченко. Она только начинала осваивать профессию стюардессы, но сумела подметить нервозность в поведении отца и сына. «Наверное, боятся летать, – решила она. – Надо подойти, успокоить». Подошла, склонилась к старшему, хотела сказать что-нибудь доброе, но у лица вдруг увидела ствол пистолета. Попятилась, отступая к пилотской кабине, преграждая путь бандиту. Успела крикнуть пилотам: «Ребята, нападение!..»

Террорист выстрелил, Курченко упала. Бандит ворвался в кабину и продолжал беспорядочно стрелять. Ранил командира корабля, штурмана, бортинженера и только потом заорал, сжимая трясущимися руками оружие: «Самолет захвачен! Взорвем! Лететь в Турцию!..»

Командир успел незаметно включить сигнал «SOS». Может, среагируют службы ПВО, поднимут истребители? Он надеялся, в то же время понимая, что чуда не произойдет, военные летчики просто не успеют. Турция, вон она, рядом. А самолет в воздухе не затормозишь, не остановишь.

Мелькнула даже дурацкая мысль направить «Аннушку» на скалы – самим погибнуть и сволочей этих прикончить. Но в салоне сорок четыре человека, включая семнадцать женщин и одного ребенка.

Позже, вспоминая тот полет, командир корабля скажет: «Я был вынужден изменить курс и по требованию посадить самолет. Оказались на аэродроме, где мы увидели летное поле, которое было оцеплено войсками».

Самолет совершил посадку на аэродроме города Трабзон.

Как выяснилось позже, террористами, угнавшими самолет, убившими Надежду Курченко и ранившими, по существу, весь экипаж, оказались Пранас Бразинскас и его несовершеннолетний сын Альгердас.

В Трабзоне угонщиков арестовали и увезли. Раненым членам экипажа оказали медицинскую помощь. Пассажиров отвели в здание аэропорта. Побеседовали с каждым из них, предложили остаться в Турции. К удивлению турецких властей, никто не пожелал остаться на солнечном берегу.

Москва была в шоке. Это первый угон самолета в другую страну, да еще с настоящим расстрелом экипажа. Обсуждалось предложение высадить на турецкий аэродром десантников и захватить террористов. Однако, поразмыслив, от него отказались.

Через несколько часов в Турцию прилетел специальный самолет. На нем в Советский Союз отправили пассажиров и раненых летчиков. Тело погибшей в борьбе с террористами Нади Курченко доставили другим авиалайнером.

Посмертно ее наградили орденом Красного Знамени. На родине поставили памятник, открыли мемориальный музей. В Сухуми, где она работала, тоже установлен монумент.

Именем девятнадцатилетней бортпроводницы назвали корабль, пик на Памире, малую планету.

А террористов передали в местный суд. Вскоре трабзонский судья вынес решение: после захвата авиалайнера, бойни, устроенной Бразинскасами на борту, угона самолета за границу, он признал их… невиновными и освободил из-под стражи. Оказывается, суд решил, что террористы не собирались никого убивать, а оружие – пистолет, ружье и граната нужны им были, чтобы испугать пассажиров. Словом, вся вина Бразинскасов заключалась лишь в том, что они мешали свободе передвижения пассажиров по салону и прибыли в Турцию без права ношения оружия.

Разумеется, Советский Союз высказал свое возмущение и потребовал выдать убийц. Но не тут-то было. Террористы попросили политического убежища. Теперь они оказались не иначе как «узниками совести, борцами за демократию».

Следует отдать должное местному прокурору. Он высказал свое несогласие с решением суда. Обвинитель считал, что убийцы должны понести наказание.

Дело Бразинскасов передали из Трабзона в Анкару.

В этой ситуации США, разумеется, не могли оказаться в стороне. Уж они-то должны были доказать всему миру, что Бразинскасы – жертвы коммунистического режима. На выручку террористам бросились не какие-нибудь второстепенные лица американской политики, а сенатор Перси и член палаты представителей конгресса США Дарвински.

Старания американцев увенчались успехом – турецкие власти отказались выдать преступников.

Правда, их все-таки судили. Вернее, старший Бразинскас получил 14 лет лишения свободы. Но почему-то уже в 1976 году оказался в США, в Лос-Анджелесе.

Выяснилось, что террориста-убийцу Пранаса Бразинскаса никто и не собирался сажать в тюрьму. Приговор действительно был и именно на такой большой срок. Но тут же турецкий суд применил закон об амнистии. И Пранаса отпустили на все четыре стороны. Что же касается Бразинскаса-младшего, Альгердаса, то его вообще по малолетству освободили от наказания.

Итак, в 1976 году террористы прибыли в США. Как оказалось, нелегально. Но так или иначе, они были на территории Америки, и Советский Союз потребовал их выдачи. В средствах массовой информации СССР развернулась кампания за выдачу убийц.

И на этот раз в США находится достаточно защитников для террористов. Иммиграционный судья Роберт Гриффит до последнего борется, чтобы отстоять убийц и дать им политическое убежище. Оказывается, старший Бразинскас чуть ли не диссидент, он, бедняга, подвергался в Советском Союзе преследованиям за участие в «литовском сопротивлении» (так в США именуют банды «лесных братьев»).

Разумеется, все это было ложью. Уже в 1982 году, через 12 лет после совершения террористического акта в небе над Батуми, государственный департамент США объявил, что просьба отца и сына Бразинскасов о предоставлении им политического убежища отклонена и они выдворены из США. На вопрос советских властей, куда и и когда они выдворены, американская федеральная служба иммиграции и натурализации ответа не дала.

Да и что было отвечать, если террористы Бразинскасы мирно жили в одном из штатов США.

Однако в этой почти детективной истории есть еще одна сторона, которая неизвестна общественности. А она весьма любопытна.

В деле Бразинскасов столкнулись интересы двух разведок – советской и американской. Советские разведчики понимали: турки террористов не выдадут. И потому считали делом чести достать или уничтожить их.

Некоторые авторы сегодня пытаются убедить общественность, что КГБ всегда был орудием репрессий, политических покушений, убийств.

В связи с этим напомним, что последним политическим убийством, организованным КГБ, можно считать ликвидацию Бандеры. Ушел на Запад убийца Бандеры Сташинский, опубликовал в прессе свои признания, разгорелся скандал. Известно, что Бандеру убрали по приказу Хрущева. А вот Генсек Леонид Брежнев уже смотрел на эти проблемы по-иному. Это хорошо знают ветераны-чекисты. Примером тому предательство сотрудника КГБ Лялина, когда из Англии выслали 105 советских разведчиков и дипломатов. Тогда руководство Комитета вышло с предложением «достать» предателя. Сделано это было после того, как в руки нашей разведки попала распечатка допроса Лялина и все увидели, с каким цинизмом сдавал своих вчерашних коллег и товарищей этот иуда. Однако Брежнев не дал добро.

Но тут особый случай – захват и угон самолета, убийство бортпроводницы – юной девушки, стрельба по экипажу, ранение пилотов. Террористы должны были понести наказание.

И 13-й отдел Первого Главного управления КГБ СССР, который неофициально именовали отделом «мокрых дел», подготовил спецоперацию. О ней мне однажды рассказал заместитель начальника отдела генерал-майор Александр Иванович Лазаренко:

«Этот террористический акт потряс нашу страну. Угон самолета отцом и сыном Бразинскасами, убийство Нади Курченко… Кровавые преступления, равных которым мы в ту пору не знали.

Потом этот теракт послужил дурным примером для других бандитов. Террористы, захватившие самолет в Грузии в 1983 году, что потом говорили на суде? Когда их спросили, почему они поступили так жестоко: не предъявляя никаких требований, пять раз выстрелили в лицо пилоту Шабартяну, три раза в пилота Плотко, забили до смерти бортпроводницу – они ответили: мол, тихо, по туристической путевке, не собирались уезжать в Турцию и там оставаться. Ссылались на Бразинскасов, что вот убили Надю Курченко, так их там с распростертыми объятиями приняли.

Наш отдел тщательно разработал операцию по уничтожению террористов.

Бразинскасы жили на вилле, за городом. Жили, кстати, не под стражей, открыто. Всюду ходили вместе, вдвоем – в город, на рынок. Вот там, на рынке, мы и решили провести операцию.

В Москву был вызван наш агент-нелегал. Я работал с ним сам. Сначала предполагалось, что он уберет террористов из бесшумного пистолета, но потом от этой идеи отказались. Решили использовать микропулю. Специальное устройство зашили в подошвы туфель. Он поднимает ногу и делает бесшумный выстрел.

Важно было просто попасть в террориста. Пули были отравлены и вскоре сделали бы свое дело.

Спасли террористов-убийц Бразинскасов… спецслужбы США. Они, заметая следы, вывезли их сначала в Италию, потом в Венесуэлу и, наконец, в Америку. Есть о чем задуматься, не правда ли?»

Такова тайная подоплека этого нашумевшего некогда дела. Теперь становится понятно, почему Бразинскасов нам не выдали сначала Турция, следом за ней США, почему государственный департамент просто врал, сообщая о выдворении террористов из страны.

Кстати говоря, прав генерал Лазаренко: «теплый прием», устраиваемый угонщикам наших самолетов в некоторых странах, имел свои тяжелые последствия. Будем откровенны: большинство из тех, кто захватывал авиалайнеры, убивал пилотов, бортпроводниц, пассажиров, в большинстве своем были далеки от политики, от высоких идей свободы и демократии. Их хотелось одного – красивой и сытой жизни. И в том нет ничего предосудительного, если бы не одно, весьма существенное обстоятельство. Даже когда была возможность выезжать за рубеж, пусть по турпутевке, как в случае с тбилисскими угонщиками самолета, и остаться там, они не собирались этого делать. Почему? Да потому что понимали: ничего стоящего из себя не представляют, а сладко пить и вкусно есть хочется. Но за это надо платить. Но ведь кто-то заплатил за Бразинскасов? Значит, можно купить себе райскую жизнь там, побольше перебив, пролив крови здесь. Тогда там раскроют объятия, признают «борцами за свободу», в конце концов припишут к «лесным братьям».

Вот такие сладкие мечты вкладывали в руки террористов пистолет, гранату, ружье, а то и автомат Калашникова. С такими надеждами захватывали самолет отец и сын Бразинскасы в 1970 году, террорист Рзаев в 1973 году. Он, оказывается, мечтал стать дипломатом. Но в школе учился плохо, был попросту полуграмотным, оттого и не поступил в университет. Однако считал, что там, за рубежом, его ждет блестящая дипломатическая карьера. Рзаев погубил себя и десятки невинных людей, ставших заложниками.

Сладкой, заграничной жизни хотел и уголовник Павел Якшиянц, захвативший со своими подельниками автобус с детьми во Владикавказе в 1988 году. Якшиянц был из той же породы, только хитрее и прагматичнее. А вдруг его не признают борцом за свободу и демократию за границей? Как же тогда красивая жизнь? И он потребовал, держа под прицелом 30 мальчишек и девчонок, учительницу и водителя автобуса, 3, 5 миллиона американских долларов. Так, на всякий случай.

Надо отдать должное: израильтяне (Якшиянц приказал лететь в Израиль), в отличие от американцев, не стали лепить из уголовника и террориста диссидента, надели на него наручники и отправили обратно в Советский Союз.

Да, СССР был весьма закрытой страной. И уехать жить, работать, куда хочется, было не только сложно, а зачастую невозможно. И потому существовало устойчивое мнение, подогреваемое, кстати говоря, Западом, что именно в этом весь корень зла, мол, свободолюбивые граждане бегут из «коммунистического рая».

Теперь во главе России стоят иные люди. В России иной строй. Но самолеты по-прежнему захватывают, угоняют. И не только у нас, по всему миру. И наконец в мире нарастает понимание, что те, кто захватывает их, за кого бы они себя ни выдавали, не борцы за свободу и демократию, а террористы.

Мне кажется, что после трагедии 11 сентября это поняли даже американцы. Конечно, о Бразинскасах они вряд ли вспомнили. Не до того им. Но ведь какая поразительная штука жизнь… Она сама вернула нас к той истории.

В первые месяцы 2002 года в средствах массовой информации США, а потом и в российских газетах и журналах появились сообщения: в Америке по обвинению в убийстве арестован некий Альберт Виктор Уайт, 46-летний житель города Санта-Моника. Он убил своего отца. Трагедия, что тут скажешь. Какое нам дело до далекого американского городка и убийцы Уайта? У нас и своих подонков хватает. Однако дело в том, что Альберт Виктор Уайт в какой-то мере тоже наш. Хотя язык не поворачивается назвать его нашим. Но что поделаешь, так распорядилась история. Альберт Уайт – не кто иной, как Альгердас Бразинскас. Наверное, когда американские спецслужбы придумывали ему новое имя, литовское Альгердас показалось созвучным Альберту. Оказывается, после «выдворения из страны» отец и сын мирно жили в Калифорнии, сменив фамилию.

И вот теперь 46-летний Альгердас – Альберт убил своего 77-летнего отца. Что тут скажешь – кровавые уроки не проходят даром. Ту легкость, с которой отец убивал Надю Курченко, пилотов на глазах 14-летнего сына, унаследовал и его сын, запросто прикончив самого родного человека на Земле. Словом, террорист-убийца взрастил убийцу и сам пал от его руки.

Наверное, подводя итог этой поучительной истории, надо сказать: собаке собачья смерть – и поставить точку. Но меня мучает другое. Говорят, Бразинскасы последние годы прожили в забвении, не нажив себе славы и капитала за свое «диссидентское» прошлое. Вышло так, что убивать они умели, но не более. Словом, и в США у бандитов не сложилась жизнь. И тем не менее у них все эти годы была жизнь. Вначале послаще, потом, видимо, сложнее. Но она была. А Нади Курченко, прекрасной молодой девушки, нет на свете уже тридцать с лишним лет. Убийца Пранас Бразинскас дожил в тихой, благополучной Америке до 77 лет, пока его не убил родной сын, а Надя Курченко умерла от его пули в девятнадцать.

Мне очень жаль только одного, что наши спецслужбы не прикончили их тогда, в Турции. Но сын через столько лет прикончил отца-убийцу, став сам убийцей.

Так все-таки кого пригрели американцы? Может, теперь, после 11 сентября, они ответят на этот вопрос?

ГОД 1972. ВЕТЕР НЕНАВИСТИ НА ОЛИМПИАДЕ-72

Раннее утро. 4.30. Дежурный телетехник, спешивший на студию, чтобы успеть к утреннему эфиру, видит группу людей, перелезающих через ограду олимпийской деревни. Они в тренировочных костюмах, со спортивными сумками в руках. «Нарушили режим ребята, – усмехается про себя техник. – Плакали ваши медали».

Он поворачивает к студии и теряет их из виду. Олимпийская деревня спит. Сон спортсменов безмятежен и глубок. Через несколько часов им предстоит вступить в схватку за олимпийские медали. Но не всем судьба преподнесет такой подарок. Многим борцам израильской команды уже никогда не выйти на ковер.

…Тридцать четыре года Германия ждала этого события, добивалась его, приближала как могла. Понимала, мир еще не забыл Олимпийские игры 1936 года и Гитлера на центральной трибуне. И вот свершилось. Германия стала хозяйкой Олимпиады 1972 года.

Ничто не должно было напоминать времена фашизма. Сегодня Германия совсем иное, демократическое государство. Это она хотела сказать миру. Даже полицейские одеты не в свою традиционную форму, а в голубые курточки, белые шапочки. И никакого оружия, во всяком случае на виду. Контроль самый мягкий, демократичный. Что может угрожать ныне Мюнхену – столице спорта и мира?

Все это было на руку палестинским террористам из организации «Черный сентябрь». Их руководитель Абед Каир аль-Днави уже два года жил в ФРГ, без особого труда устроился работать в олимпийскую деревню и методично, спокойно готовил террористический удар.

Германские власти знали о существовании «Черного сентября». Боевики этой организации в начале года взорвали завод электронного оборудования в Гамбурге.

Этот завод поставлял оборудование в Израиль. Интерпол обращал внимание на двадцать тысяч палестинцев, обучавшихся в Германии, среди которых были как истинные студенты, так и законспирированные террористы. Тель-Авив неоднократно указывал на тесные контакты палестинских террористических организаций с группой Баадера – Майнхофа.

Даже Советский Союз, поддерживающий палестинцев, после визита Ясира Арафата в Москву напечатал в «Правде» большую статью, осуждающую терроризм. Судя по всему, советское руководство обеспокоили недвусмысленные намеки Арафата, и оно таким образом подавало сигнал Германии.

Сигналы, намеки, обращения, увы, не возымели своего действия. Немцы не прислушались к ним. Нельзя сказать, что Олимпиада вовсе осталась без охраны. На спортивных аренах и прилегающих территориях порядок и безопасность обеспечивали 15 тысяч полицейских, 12 тысяч солдат Бундесвера, разумеется, многочисленные агенты спецслужб. И тем не менее, ранним утром 5 сентября 1972 года восемь террористов беспрепятственно, преодолев забор, оказываются на территории олимпийской деревни.

Их видит телевизионный техник, позже уругвайский атлет, которому в это утро не спится. Он видит нескольких мужчин с черными масками на лицах, с оружием в руках. Ему особенно запомнился один, в белом сомбреро, с пулеметом наперевес. Это был командир террористического отряда.

Однако уругваец не звонит в полицию, не поднимает тревогу. Он попросту идет спать.

Террористы хорошо знают местность. Им не нужны двухэтажные здания слева, их цель бунгало № 31. Оно находится ближе всего к ограде олимпийской деревни. Очень удобно для террористов.

В несколько прыжков они оказываются у дверей бунгало. Здесь живет израильская спортивная делегация.

Еще мгновение, и террористы внутри помещения. Они сразу же начинают стрелять. Спортсмены застигнуты спящими.

Не спят только два человека, два борца – Моше Вейнберг и его товарищ Жозеф Романо. В ту ночь они не очень блюли спортивный режим, посетив одно из увеселительных заведений Мюнхена.

Борцы готовы к схватке. Чтобы дать время своим товарищам прийти в себя, они блокируют дверь. Но террористы открывают огонь по двери. Борцы убиты. Однако их жест отчаяния дает возможность другим спортсменам бежать. Те выпрыгивают из окон.

Но не всем улыбнулась удача. Палестинские террористы захватывают в заложники одиннадцать израильских спортсменов, связывают их по рукам и ногам и сгоняют в одну большую комнату на первом этаже.

Тело убитого Моше Вайнберга бандиты выносят из бунгало и бросают у входа, труп Жозефа Романо кладут рядом с заложниками для устрашения. «Пусть смотрят и знают, что их ждет», – считают террористы.

Полиция уже предупреждена о захвате. Через час в олимпийскую деревню вводятся полицейские силы. Они окружают территорию, где располагается бунгало № 31, контролируют все входы и выходы.

На место события прибывает префект полиции Манфред Шрейберг. Здесь же впервые на сцену выходит человек в белом сомбреро – Абед Каир аль-Днави. Он будет вести переговоры с германскими представителями.

Иерусалим уже предупрежден о случившемся. Премьер-министр Израиля Голда Меир собирает на срочное заседание кабинет министров.

Примерно в 7 часов утра террористы объявляют, что будут вести переговоры только через хозяйку бунгало. Еще через час они выбрасывают из окна письмо. В нем требование – освободить более 200 своих сторонников, заключенных в израильских тюрьмах, а также предоставить самолет для вылета в одну из арабских стран, кроме Иордании и Ливана. Срок ультиматума истекал в полдень.

В Мюнхене срочно был создан кризисный штаб. В него вошли от боннского федерального правительства министр внутренних дел Ганс Дитрих Геншер, от земли Баварии – Мерк, полицейский префект Мюнхена Манфред Шрейбер, начальник криминальной полиции, прокурор республики. Штаб разместился в подвале главного административного корпуса олимпийской деревни, который находился невдалеке от бунгало № 31.

Казалось бы, мобилизованы все силы. Но заложники по-прежнему в руках бандитов. Голда Меир непреклонна: никаких уступок террористам. Ответственность за освобождение захваченных спортсменов лежит на немецкой стороне. Она организатор игр.

В Мюнхен по поручению премьер-министра Израиля вылетает директор «Моссада» Цви Шамир.

Тем временем в Олимпийскую деревню стянуты огромные силы – около 3 тысяч полицейских и военнослужащих Бундесвера. Они одеты в форму обслуживающего персонала, спортсменов. Кажется, полицейские всюду – на крышах домов, в соседних бунгало, в крытых фургонах.

Префект полиции ведет трудные переговоры с главарем террористов.

В десять утра кризисный штаб получает уточнение. Через хозяйку бунгало они передают список более 200 узников, подлежащих освобождению из израильских тюрем.

В штабе все понимают: Тель-Авив никого не отпустит. Усиливаются снайперские позиции вокруг бунгало, создается штурмовая группа.

Министр внутренних дел ФРГ Ганс Дитрих Геншер, префект полиции Мюнхена Манфред Шрейбер и бывший бургомистр города Фогель предлагают себя в заложники. Однако от подобного предложения террористы отказываются.

Остается одно – любыми способами добиться отсрочки ультиматума.

Террористам за освобождение заложников предлагаются крупные суммы денег, свобода, содействие министра Геншера, а при необходимости и канцлера ФРГ Вилли Брандта.

И вновь неудача, вновь отказ.

Тогда кризисный штаб выдвигает еще один аргумент, мол, Израиль находится в затруднении: чтобы установить местонахождение каждого из более чем 200 узников, надо время. Аргумент сработал. Получена отсрочка до 15.00.

Тем временем полиция пытается хоть что-то узнать о количестве террористов, их вооружении, где они держат заложников. Двое полицейских натягивают поварские халаты, берут в руки кейсы, в которых находится еда, и хотят войти в бунгало № 31. Увы. Террористы достаточно опытны, на такой трюк их не возьмешь. Они приказывают оставить кейсы у дверей и добавляют вдогонку полицейским, что пищу съедят заложники, и если отравятся, их смерть на совести немцев.

В кризисном штабе замешательство. Полиция явно недооценила террористов.

В 14.25 в олимпийскую деревню на вертолете прилетает канцлер ФРГ Вилли Брандт. Руководство полиции идет на переговоры с террористами. Им удается договориться о новой отсрочке ультиматума до 17 часов.

Брандт прибегает к помощи посла Туниса. Он просит стать посредником в переговорах. Но послу не удается договориться о новой отсрочке.

Наконец установлена личность главаря террористов. Это Абед Каир аль-Днави, палестинец, инженер, который приехал в ФРГ якобы на учебу. Информация незамедлительно передается в Иерусалим. Она воспринята с раздражением, и кабинет министров Израиля вновь напоминает: не может быть и речи об уступках террористам.

…На часах министра внутренних дел ФРГ Ганса Дитриха Геншера 16.30. До истечения ультиматума полчаса. Бандиты угрожают убивать по одному заложнику в час.

Напряжение растет. Геншер вновь входит в контакт с террористами. Он просит дать ему возможность самому увидеть заложников. Террористы соглашаются.

Когда министр оказался в комнате, он увидел израильских спортсменов, лежавших и сидевших у стены со связанными руками и ногами. Он пытается подбодрить их, но в глазах видит лишь страх и отчаяние.

Геншер выходит из бунгало. Он осознает всю трагичность ситуации: с одной стороны непреклонность Голды Меир, с другой такая же твердая позиция террористов.

17.15 по местному времени. Только что завершились переговоры. Террористы и руководство Германии договорились: палестинцы вместе с заложниками вылетают из олимпийской деревни на вертолетах в аэропорт. Там их будет ждать самолет «Боинг» немецкой авиакомпании «Люфтганза». Пункт назначения не разглашается.

Разумеется, кризисный штаб не собирался выполнять эти договоренности. Задумка такова – когда террористы вместе с заложниками будут переходить к вертолетам, снайперы их уничтожат.

К этому времени снайперы, с винтовками с оптическим инфракрасным прицелом для ведения огня ночью, заняли свои позиции.

Канцлер Вилли Брандт долго колеблется, прежде чем дает согласие на проведение операции. Он чувствует, сколь огромен риск.

В то же время он не оставляет надежду на дипломатическое разрешение конфликта. Пытается установить связь с президентом Египта Анваром Садатом. Не удается. Тогда он выходит на премьер-министра Египта и просит его принять самолет с террористами и заложниками. Но египтянин отвечает отрицательно.

«Это катастрофа!» – произносит Брандт после телефонного разговора.

Выхода нет. В 20.50 вертолет делает посадку у бунгало № 31. За ним садятся еще две машины. Но террористы и на сей раз переиграли своих противников: они отказываются идти пешком и требуют автотранспорт. Предложенный полицией микроавтобус отвергают, он оказался мал. Им подали военный грузовик для перевозки людей.

Таким образом, план, разработанный штабом, рухнул в одночасье. Теперь надо было переносить всю операцию на авиабазу. Для этого следует успеть опередить террористов, перебросить снайперов, выбрать для них позиции, замаскировать их.

Но главная неожиданность еще впереди. Когда террористы с заложниками перед посадкой в вертолет стали выходить из автобуса, их оказалось… восемь человек. А снайперов всего пять.

Но размышлять некогда. Вертолеты поднялись в воздух и взяли курс на авиационную базу Фюрстенфельдбрюк. В первых двух находились террористы с заложниками, в последнем – немецкие представители.

На авиабазе все прожекторы были выключены. Свет отбрасывали лишь окна контрольно-диспетчерского пункта да некоторые соседние здания.

Снайперы заняли свои позиции, но их всего пять. Даже при самом удачном стечении обстоятельств, если бы все террористы оказались в зоне огня, понадобилось бы как минимум столько снайперов, сколько и целей.

Когда вертолеты уже садились, полицейские, находившиеся в засаде, вдруг решили, что они недостаточно хорошо подготовлены, и потребовали отменить операцию. Они даже проголосовали за отмену операции. А старший группы заявил, что освобождение наверняка не удастся.

Снайперов удалось заставить работать, но это не изменило ситуацию. Они действительно были профессионально несостоятельны.

…Вертолеты замедляют ход, останавливаются. Из них выходят террористы и направляются к «Боингу»: они не находят в самолете экипажа и начинают кричать, возмущаться.

Внезапно вертолеты включают огни. Что это? Сигнал? Но кому? Полиция освещает взлетно-посадочную полосу прожекторами.

Начинается стрельба.

Снайпер, которому было поручено убить главаря террористов, не смог выстрелить. Ему помешала аэродромная опора. Пока он менял позицию, Днави удалось укрыться за вертолетом.

Второй снайпер тяжело ранил помощника Днави. Третий и четвертый снайперы открыли огонь по шести террористам, но удалось убить только одного из них.

Пятый снайпер не стрелял вообще, так как вертолеты сели не там, где намечалось. И он оказался на линии огня своего коллеги – полицейского, который находился на вышке. Как у других снайперов, у него не было ни бронежилета, ни каски, и он чувствовал себя словно раздетым догола.

Один из полицейских начальников позже признавался: «Снайперы оказались недееспособны. Я до сих пор сомневаюсь, были ли эти полицейские снайперами? Они ничего не видели. Они не видели целей. Неслыханно».

Последние новости, полученные из аэропорта в эти часы, были таковы: «Там настоящее пекло. Стрельба все еще продолжается. Полная неразбериха».

Главарь террористов снова был на ногах и отвечал огнем. В вертолете оставались бандиты и их жертвы.

Один из террористов, видимо желая покинуть поле боя, сделал рывок по направлению к пятому снайперу. Пока он бежал, снайпер сделал единственный за эту ночь выстрел. Пуля попала прямо в лицо бандиту.

Только что прибывшие на подкрепление полицейские приняли пятого снайпера за террориста и открыли по нему огонь. Рядом со снайпером пытался укрыться пилот вертолета. Оба были тяжело ранены.