Текст книги "Ангел без имени"

Глава 6. Чаруфу

1

Прежде чем лететь сломя голову на поиски Ярика, решил провести опрос среди работников медицинского центра. Вернее, их хранителей. Просто так, на всякий случай. Вдруг, кто что видел, слышал или догадывается?

Нет. Результат нулевой. Все время, тело девушки лежала в палате смирно и признаков одержимости не выказывало. Эманаций посторонних сущностей не наблюдалось. С Небес никаких дополнительных инструкций по ее поводу не спускали.

Единственный настораживающий фактор, и то прямо не относящийся к моему делу – двумя этажами ниже лежит поступивший три дня назад человек. Во время памятного всем москвичам урагана схлопотал удар молнией, прямо по темечку. Тело все еще живо и даже почти не пострадало. Но в себя не приходит. И Хранителя с Искусителем при нем нет. Но они не пропали в неизвестном направлении, а и не было их никогда. Такие редко, но встречаются. Хаоситы.

За все годы пребывания не Земле только пару раз таких встречал. Один был сильным экзорцистом, второй – пророком. Этот, судя по татушкам, – тоже экзорцист.

На всякий случай осмотрел тело. Нашел место, куда вонзился разряд. Прямо на самой маковке. Даже волосы не опалены, только на коже синяк и то маленький. Причем увидеть его было непросто. Почти все тело колдуна покрыто татуировками. Даже на голове, под волосами и то рисунки. Наверное, его побрили, разрисовали, а потом шевелюра заново отросла. Так вот, молния ударила именно в то место, где на маковке была нарисована шестилепестковая ромашка.

Присмотрелся.

Нет, это не ромашка. Это три знака бесконечности, пересекающиеся в центре петель. И в точке пересечения – тот самый синяк, почти сливающийся с сине-зеленой краской рисунка. Очень интересный человек. Был. Сейчас это просто тело, лишенное души, разума и даже чувств. Тело, сплошь разрисованное различными сакральными знаками, от рун и арканов, до Кабалы и цитат из Библии и Корана. Конечно, я все это читал. В среде ангелов приветствуется самообразование. А путей, ведущих к Господу, бесчисленное множество. Человечество даже малой части их еще не открыло. К сожалению, дорог к гибели духовной не меньше. В этом направлении люди продвинулись намного дальше.

Большинство знаков и изречений я опознал. Но не все. Например, ту самую ромашку.

Ангельским истинным зрением, увидел пересечения линий Силы. Все они тянулись от ключевых точек татуировок и стягивались в тугие узлы на веках и подушечках пальцев. Сейчас линии были неактивны, ибо души, являющейся для всей этой мишуры источником питания, в теле не было. Но каналы остались. Хм. При должном умении все эти украшения, дадут достаточно могущества, чтобы сдвинуть ту самую гору, о которой говорил Христос. Но уже не силой Веры, а силой Воли.

Интересно, он одиночка или представитель какой-то ложи? Если верно последнее, то это довольно еретическое течение, но точно не сатанинское. Ни одной печати Ада или извращения Вечных Истин, я на теле хаосита не обнаружил.

Помню, как удивился, узнав, что подобных личностей трогать и карать без прямого указания Господа запрещено. Во времена ветхозаветные, только за одно подозрение в чем-то подобном отправляли в Нижние Миры. Транзитом, даже без остановки в Аду.

Все это было занимательно, но, казалось, не очень важным. И я поспешил на встречу с пришедшим в себя Ярославом. Но вот где его искать? Москва – большой город.

2

Ярик не был моим подопечным, поэтому лунной дорожки, ведущей к его телу, я не видел.

Зато знал того, кто знает, куда мне нужно.

У дверей больницы, в которой работал главврачом Леонид Львович, отец Юли, я его и встретил. Мужчина уже собирался куда-то ехать, из-за поворота вырулила желтая машина с шашечками.

Я вырубил искусителя Леонида Львовича, а также на всякий случай беса водителя. Поговорил с коллегой. Ангел знал, где именно приходит в себя Ярослав. Леонид Львович уже дважды навещал бывшего коматозника, пытаясь понять, что именно произошло в соседской квартире.

В довесок к этой информации узнал еще одно. По факту внезапного возникновения вегетативного состояния у вполне здоровой девушки заведена не только история болезни, но и возбуждено уголовное дело. Следователь подозревает передозировку наркотиков и уже вовсю копает в этом совершенно бесперспективном направлении. В ответ на робкие возражения врачей, мол, в крови пациентки нет никаких следов какой бы то ни было гадости, следователь выдвинул смелую гипотезу. Мол, подпольные химики изобрели новую отраву, следов не оставляющую. И взял в оборот тетю Зину. Подозревает ее в организации притона, наркоторговле и, собственно, наркомании. Для последнего предположения у следака есть основания. Выглядит тетя Зина и правда много старше своих тридцати восьми. Худая, изможденная, уставшая женщина. Вот только глаза блестят маниакально радостным светом. Конечно, блестят, придурок! Ведь сын после стольких лет очнулся! Но следователю это до лампочки. Не верит. Даже обвинил женщину в зверских экспериментах над собственным чадом. Мол, именно поэтому мальчик столько лет и был в коме, что постоянно под дозой. И прокололась злостная наркобаронша только по причине смены подопытного кролика, при получении очередной партии отравы. А она возьми да и окажись неразбодяженной.

Вот такой бред.

И на этом основании задержал тетю Зину и посадил в ИВС. Почти сутки назад, на сорок восемь часов. За это время надеется накопать еще материала. Нужно будет смотаться в гости, с бесом его разобраться. Не может нормальный человек самостоятельно подобной чуши сочинить.

Но позже.

Основной приоритет – Юля.

3

Юноша лежал в индивидуальной палате и спал. В одной его руке была зажата раскрытая потрепанная книга. Другая обнимала рыжего плюшевого лисенка. Эту игрушку я помнил. Она многие годы стояла в изголовье коматозника, под капельницей.

На губах застыла довольная улыбка, дыхание ровное, сердце бьется спокойно. Сама безмятежность.

Я присмотрелся к книжке. «Незнайка на Луне».

М-дя.

Не стоит забывать, он хоть и выглядит взрослым, разумом все еще тринадцатилетний мальчишка. Ладно, пойдем проторенным путем. Сначала осмотр, потом подниму дежурного врача или медсестру. И посредством его хранителя выведу подследст… тьфу! Спасенного Юлей несчастного на откровенный разговор.

И тут до меня дошло. Парень пришел в себя. Душа вернулась в тело. А вот пригляда за ней нет! Ни ангела, ни беса у изголовья не наблюдается. Как так? Еще не прибыли? Или забыли бюрократы разнарядку на вновь обретенную душу выписать? Или еще какая причина есть? А может, в теле Ярика – не Ярик? А какая-то страшная потусторонняя тварь, присланная той самой могучей злой сущностью, которую не смог опознать мой напарник? Или душа продана-куплена, и теперь лишь временно отпущена на Землю с целью исполнения устной договоренности с Юлей?

Это бы отсутствие беса и ангела объяснило.

Вот только… Могу я чувствовать проданные души. Смотрю на такого человека, и начинают глаза чесаться, слезы непроизвольно катятся. Плачу. Сразу хочется мечом долбануть, чтобы причину приступа аллергии устранить. Ну, да потому и плачу. Ведь не из жалости же к тому ничтожеству, что бессмертную душу, бесценный дар Божий, на преходящие блага выменял.

И потусторонние сущности сквозь телесную оболочку я легко вижу. Вообще, ангельское зрение именно на духовность и заточено, поэтому окружающий мир для меня выглядит не совсем так, как для людей. Все материальное похоже на разноцветный туман, не имеет плотности, и лишь намекает на объем. Зато астральные, духовные, инфернальные и прочие подобные тела для меня вполне различимы и осязаемы.

И в данном конкретном случае я видел, в теле парня – душа человека. Более того, почти непорочная, чистая душа юного создания, не успевшего сильно нагрешить. Да, есть небольшой налет розоватой плесени. Это ложь. Но ложь детская, наивная, почти переходящая в разряд побасенок и придумок. Есть немного мягких пролежней – это лень. Если не потакать, со временем затянутся. Вот и все. Всего лишь два легких намека на смертные грехи. Обычно к этому возрасту молодые люди погрязают во всех семи по уши.

Осмотр тела я начал с ног. Точнее, с пяток. Почему? Именно там находится то самое место, куда прячется душа, когда всему остальному телу страшно. И потом на некоторое время там остается вполне различимый инверсионный след. В результате осмотра можно понять, пугался ли парень при возвращении в этот мир. А следовательно, помнит, что именно произошло с Юлей, или нет.

Я осторожно проводил пальпирование пяток, когда заметил внимательно смотрящие на меня карие глаза. Я сглотнул. Паренек проснулся. И совершенно точно меня увидел.

4

– Вы – ангел? – спросил Ярик.

Я кивнул. Отпираться глупо, учитывая неубранные в суматохе крылья. Да и не могу я врать. И вообще искажать истину даже недомолвками или стоическим молчанием. Кодекс Ангела Господня довольно суров. И за каждый подобный проступок с ангела спрашивают не в пример строже, чем с человека. Мое существование подобно прямому клинку, принципы – его закалка, служение Господу – бритвенная заточка и карающее пламя. И если я буду нарушать Священные Заповеди, сталь покроется ржавчиной, лезвие затупиться, а то и вовсе треснет.

– Первый раз вижу… такого ангела! – пискнул парень.

Следовало быстро разработать линию поведения. Открыться парню? Попросить помощи? Припугнуть?

– Стоп! Что значит ТАКОГО? – сурово спросил я.

– Ну… – паренек замялся. – Да я и видел-то двоих всего. Оба в длииинные такие наволочки завернуты, и волосы у них светлые, и худые они. А вы вон какой накачанный, еще и в броне! А меч у вас есть? А можно крыло потрогать?

Сбитый с толку обильным словоизвержением, я подал парнишке крыло и чуть не совершил грех сквернословия.

– Ай! Бббвввфф… Всеблагой Боже! Ты что сделал? Зачем?

– Ох ты, оно настоящее! Какое красивое! Мягкое! А можно я себе его оставлю?

Мальчишка прижимал к лицу маховое перо из моего правого крыла, а глаза его светились неподдельной радостью и надеждой. Отказать в такой малости я не мог, даже несмотря на последствия.

Правила обязывали меня ввести смертного в курс дела относительно пера, и я решил попутно выяснить все, что он знает или помнит. Недаром же такое совпадение произошло.

– Можно. Но давай договоримся так. Перо достанется тебе, если ты откровенно, ничего не утаивая, расскажешь мне все, начиная с того момента, как потерял душу. И заканчивая тем, как вернул.

Парень открыл было рот, но я перебил:

– И еще, ты должен знать. Перо из крыла ангела отданное добровольно – не просто украшение. Три раза ты можешь воззвать ко мне, и три раза я буду обязан, бросив все, прийти к тебе, сколько бы миров нас не разделяло. Но бойся вызвать ангела по недостойному поводу или злому умыслу! Ты спрашивал, почему я не такой, как прочие? Я – Ангел-Каратель! Злу не уйти от справедливого возмездия, кое аз есмь! Не вздумай попытаться подвигнуть меня нарушить Заповеди Господни! В остальном можешь на меня положиться. Любого зачморю, во имя Божие!

Круглые от восхищения и благоговейного ужаса глаза Ярика с восторгом смотрели на меня. Ох, как мне, оказывается, не хватало этого взгляда! Семь-пять тысяч лет назад, когда ангелы часто посещали Землю в материальных телах, на меня постоянно смотрели именно так. Но прочь гордыню! Нужно думать о деле. О Юле!

Мальчик кивнул и бережно спрятал перо за пазуху.

– Спасибо! Оно такое… теплое!

– Оно и останется теплым, пока я не выполню взятых на себя обязательств. А потом рассыплется снегом и растает, превратившись в благоухающую мирру.

– Тогда я не буду загадывать желаний, хорошо? Не люблю желаний, тем более трех. А вы, случаем, не джин?

– Нет. С чего ты взял?

– Да так… Но все равно загадывать не буду.

– Дело хозяйское. Ну, не тяни. Рассказывай уже. Времени совсем мало. Юля… Помнишь Юлю? Юля в опасности.

– Почему? – на лице Ярика проступило беспокойство. Вообще, очень живое и непосредственное лицо. Все эмоции читаются, будто у трехлетнего карапуза.

– Ты давай рассказывай. Я обдумаю, а потом объясню. Если потребуется.

– Хорошо, – вздохнул мальчик. – Все началось в тот день, когда папа купил новый красивый ковер…

5

Ярик постоянно сбивался, путался и запинался… Словарного запаса ему явно не хватало. Но он очень старался описать события как можно более подробно и честно. По крайней мере, со своей точки зрения.

Если изложить рассказ вкратце и дополнить имеющимися у меня сведениями и догадками, дело обстояло так.

Ковер принес папа. Где он именно его взял, Ярик не знал, ему в тринадцать лет этот вопрос даже в голову не пришел. С него было достаточно, что ковер был очень мягким и уютным. На нем приятно было лежать, собирать конструктор, рисовать, читать, смотреть телевизор и делать уйму других интересных вещей. Компьютера в небогатой семье Ярика не было, и мальчик рос не испорченный шквалом бушующей на просторах интернета гадости. Повальное увлечение компьютерными играми также обошло его стороной, не говоря уже о соблазнах пубертатного периода.

Ну, это я уже и так знал, поскольку Юля с Яриком дружили с детского сада и часто проводили время вместе. В связи с чем искуситель мальчика был не менее забит и запуган, чем Юлин бес.

И вот однажды, когда Ярик, лежа на ковре, перечитывал любимую книжку «Старик Хоттабыч», случилось удивительное событие. (Мне стоило большого труда выведать, само ли оно случилось. Оказалось, не совсем.)

В привычку мальчика давно вошло обыкновение, читая, бессознательно гладить ковер, водить пальцем по узору и выщипывать ворсинки. За это его уже много раз ругали. Но сейчас мысли его были заняты тревогой за подругу, еще утром уехавшую на скорой помощи в больницу с острой резкой болью в животе. Поэтому все наказы родителей не портить дорогую вещь, вылетели у парнишки из головы.

– Вот бы и мне найти такую лампу! – вслух подумал мальчик. – Да можно и без лампы. Главное – джин! Трах-тибидох! И Юля здорова!

И с этими словами выдернул пару ворсинок из пестрого узорчатого ковра.

– Слушаю и повинуюсь, – раздался хриплый насмешливый голос, звучащий, будто сразу отовсюду.

– Что? Кто здесь?

– Ты звал меня, молодой господин, и я пришел. Я готов исполнить три твоих желания. Вернее, уже два. Первое уже выполнено, девочка, о которой ты говорил, – полностью здорова. И завтра будет дома. Внемлю тебе, молодой господин, огласи второе свое желание! Твой раб трепещет в стремлении исполнить его!

– Покажись! – потребовал мальчик.

– Слушаю и повинуюсь…

Потек густой рыже-фиолетовый дым, будто впитывающий в себя краски пестрого ковра, и соткался в полупрозрачную фигуру человека. Фигура почему-то стояла к Ярику спиной. Из-под длинного золоченого халата очень джинского вида выглядывал пышный павлиний хвост с характерными пятнышками.

– Твое второе желание исполнено, о молодой господин. Огласи третье же…

У правого уха мальчика настойчиво и громко запищал комар.

Странно, но этот писк очень напоминал слова:

– Неет! Молчиии… Не говориии…

– А… А разве джины бывают? – несмело поинтересовался Ярик. – Ну, то есть… на самом деле? Вот так… Хотя… вот же ты… А как тебя зовут?

Слова, не выраженные в виде просьбы или желания, немного сбили с толку незнакомца.

– Ты хочешь выяснить этот факт? – задал он наводящий вопрос.

– Молчиии! – надрывался комар.

– Ага, я понял, этот ответ зачтется за желание! – самостоятельно понял мальчик. – Тогда нет… Ты раб ковра, да? Как раб лампы? Или кольца?

– Я могу ответить на этот вопрос, если желаешь, – сказал гость, все так же стоя спиной к мальчику.

– А что будет, когда ты выполнишь три моих желания?

– Я отвечу, если…

– Хм… А если я тебя освобожу? Если пожелаю, чтобы ты перестал быть рабом ковра?

– Ты узнаешь, если пожелаешь.

Вот, что за вредный джин попался, подумал мальчик. А вслух сказал:

– Тогда я желаю… Миллион желаний!

– Слушаю и повинуюсь, – ответил павлинохвостый и повернулся к Ярику лицом. Из-под чалмы на него уставились полыхающие ярким огнем пустые глазницы изъеденного червями полуразложившегося черепа.

– Теперь ты мой, – хрипло и насмешливо сказал страшный гость, обнажив черные, в потеках зеленого гноя зубы.

Из роскошного фиолетово-золотого рукава халата протянулась худая, покрытая язвами и струпьями, рука с черными, будто угольными, ногтями и вонзилась мальчику туда, где сердце.

В этот момент Ярик понял, что сейчас умрет. Время остановилось для мальчика. Он будто со стороны увидел себя, сидящего в центре пестрого ковра, и непередаваемо ужасного незнакомца, с которого уже исчез фальшивый фиолетово-золотистый халат. Рука существа, состоящего сплошь из черных костей и пылающего гноя, по локоть была погружена в грудь тела Ярика. А то, что он сначала принял за павлиний хвост, раскрылось и оказалось сотней человеческих глаз, растущих на длинных стебельках из спины чудовища.

Но больше всего мальчика поразило то, что в комнате они были не одни. У костяных ног горящего скелета, стоя на коленях, отбивал поклоны волосатый тип с коротенькими рожками, торчащими из рыжей шевелюры. А за правым плечом тела Ярослава, укоризненно качал головой самый настоящий ангел. Точь-в-точь как на иконах в церкви. Ярик несколько раз там был и запомнил. В углу комнаты клубился странный туман… Нет, не туман. Несколько туманных, расплывчатых фигур. Привидения?

– Я же просил – молчи… – успел сказать ангел, до того, как комната растворилась в желтом ничто.

Следующее воспоминание Ярика было не менее страшным. Горящий скелет, с сотней парящих вокруг него глаз, распластался у железного трона. На троне восседала закутанная в черно-красный плащ женщина с очень красивыми, огненного цвета волосами.

– Мой дар тебе, госпожа… Нежная, безвинная душа, забранная по договору…

– Имеешь ли ты право на нее? Есть ли обременения?

– Миллион желаний, госпожа…

– Всего то? Ха! Я довольна. Дозволяю жить дальше.

– Ваше милосердие не знает границ, госпожа…

– Милосердие? – женщина поджала изящные губки, и ее лицо превратилось в жестокую золотую маску. – Что ты знаешь… о милости? О жалости? Ты… вонючее насекомое, жалкий червь, растлитель, паразит, лжец. Ты, тля на розе адского пламени, что ты знаешь об истинном милосердии? С моей стороны, большим благодеянием было бы истребить тебя, не для твоих страданий, не умножая мук смертных, не позволяя вершиться гнусностям, коим ты – отец, презренный глист, раб, оборотень… чмо!

Из плит пола вырвалась тысяча синих человеческих рук и растерзала горящего скелета на мелкие кусочки. Визг при этом стоял неимоверный. Еще несколько минут на холодные плиты, кружась, падал серый пепел, все, что осталось от погибшего псевдоджина.

– И что же мне с тобой делать? – спросила женщина, снова вернувшая себе ласковое лицо. – Эти придурки совсем опухли, детей тащат. Да еще и о том, чего не понимают, размышлять пытаются… Нужно среди чаруфу порядок навести. Хотя умение затаскивать в Ад чистые души еще живых людей многого стоит. Может, тоже хвостом обзавестись? Эй, Ситиаал, сюда.

– Да, Г… о-о-о… о-оспожа!

Появилась черная, но тем не менее светящаяся фигура с длинными, почти до земли рогами. На них фигура опиралась при ходьбе.

– У нас есть заявки на безвинных?

– Г… г… г…

– М-дя… нужно тебе отдохнуть. Совсем износился. Иди, отмокни в котле. Лет триста, думаю. А пока, пришли сюда Мертохелеса.

– С-а-а… ал… слу… ууш…

– Да иди уже, только быстро!

Маленький, всего лишь по колено Ярику Мертохелес, был еще черней Ситиаала, но вел себя не в пример бойчей.

– Госпожа, это душа почти непорочная, я даже отсюда вижу! Госпожа, это же ведь великая ценность! У меня даже сейчас есть предложения на обмен, за одну такую дают пять тысяч обычных, а если поторговаться, то и все десять! Госпожа, прикажи и я…

– Стой, не части, – усмехнулась Госпожа. – Я на эту прелесть аукцион устрою. Разошли информацию по архидьяволам. Начальная цена – два легиона.

– Госпожа, вы хотите получить взамен не души, а бесов? Но ведь…

– Что я хочу, не твоего ума дела. Исполняй.

Огненноволосая щелкнула пальцами, и Мертохелес исчез. Щелкнула еще раз, и Ярослава накрыла липкая густая тьма.

Сколько прошло времени, и состоялся ли аукцион, где он был главным и единственным лотом, Ярик не знал.

В следующий раз он осознал себя вываливающимся из чего-то шершавого и колючего. Это был мешок, сплетенный из ржавой, но гибкой проволоки. Над мальчиком возвышался огромный, в три его роста монстр, чем-то похожий на того самого псевдоджина. По крайней мере, хвостом из сотни глаз на длинных стебельках. А вот морда чудовища больше походила на верблюжью. Толстые черные губы кривила презрительная усмешка, обнажавшая огромные желтые зубы.

– Ну… Хм… Да, не прогадал… Великолепный материал, – сказало чудовище. – Вставай.

– Что… что происходит? – залепетал мальчик. – Я… Ничего не понимаю! Я домой хочу! Отпустите!

Монстр громко рассмеялся. Гогот очень походил на лошадиное ржание.

– Отпустить? После всего, что ты сделал и видел? – верблюдоголовый закашлялся. Из его вонючей пасти вылетели каплю черной густой крови. – После того, как я, рискуя жизнью и потеряв три когорты бесов выкрал тебя у самой… Хго-хго-хгооо… Кха-кха… отпустить… Нет, мальчик! Отпускать тебя в мои планы не входит. Да ты и сам не захочешь, когда узнаешь, какая судьба тебя ожидает. Я сделаю из тебя настоящего верховного демона! Главой над всеми чаруфу поставлю! Твое могущество будет огромно, а власть незыблема! Миллион исполненных желаний, обещанных тебе твоим жалким кха-кха-кххрааа-кха! Жалким… предшественником окажется лишь каплей в океане твоих неограниченных возможностей!

– Чаруфу? Что это? Джины?

– Джины, – презрительно хмыкнул верблюдочеловек. – Джины – создания огня, жалкие рабы и никчемные слуги чаруфу! Даже самый ничтожный чаруфу намного сильнее самого могучего джина или ифрита. Сейчас, когда их предводитель предал меня, доставив твою душу Госпоже, образовалась вакансия. Мне нужен новый Властелин Чаруфу, и им станешь ты! Кха-кхраха-кха! Тьфу…

6

Ярослав этого не знал, но я-то знаю. Соблазненные чистые человеческие души очень ценятся в Аду. Ведь чем душа чище, тем она выше и ближе к Господу. А значит, и пасть может гораздо глубже. Искушение властью и могуществом одно из любимых у архидьяволов. Действительно, из чистых душ получаются сильные демоны, и любой архидьявол с удовольствием примет такого раба. Да, именно раба. Ибо чем могущественней демон, тем короче цепь, на которой его держит Ад. А чаруфу, судя по повадкам, действительно чем-то походили на джинов. Джины, исполняя желания смертного, постепенно захватывают власть над его душой, и в конце концов забирают. И чем могущественней джин, тем меньше требуется исполненных желаний. Исходя из этого, ясно, верблюдоголовый не врал. Всего три желания, да и то таких, что и пальцем шевелить не пришлось, – и ничего не подозревающая, все еще чистая душа в кармане. Высший пилотаж для демона. Ни одному из джинов такое не под силу. Обычно приходится города возводить или армии громить… а вот так… обманом… это сила.

Кое-что стало проясняться. Но вот, кто такой этот верблюдоголовый? И вообще, кто такие чаруфу? Я о подобной породе падших ни разу и не слышал. Но это ничего не значит, в Преисподней столько узкоспециализированных видов и подвидов нечистых, что они там сами путаются.

Павлиний хвост из настоящих глаз… Может это зацепка? Адрамелех имеет голову лошади. Анамелех предпочитает ослиную. Павлиний хвост имеется и у того и у другого. Он вообще не редкость в Преисподней, многие демоны в свое время обзавелись, мода на него сохранялась долго. Но хвост из перьев, а не из глаз на стебельках. Чаруфу же, все поголовно хвостато-глазастые. И чем сильнее чаруфу, тем пышнее хвост, это ясно. Само собой, это не просто декоративное украшение, это глаза, выискивающие потенциальную жертву среди людей и пути к этому смертному.

Тот факт, что у верблюдоголового тоже такой был, говорит о том, что это существо и само не гнушалось вылазками за душами. По крайней мере, другого применения этим глазам я не нашел.

Но я отвлекся на размышления, а мальчик тем временем продолжал свой жуткий рассказ.

– А я… я тоже стану таким? Скелетом? Или верблюдом? И у меня тоже вырастут глаза на… заднице? – это слово было плохим, а мама ругала за плохие слова. Но в данном контексте Ярик чувствовал, что его использование будет обоснованным.

– Ты сможешь выглядеть так, как пожелаешь, – заверил его собеседник. Но Ярик откуда-то понял – врет. – Внешний вид, это не главное. Твоего могущества будет достаточно, чтобы изменить оболочку согласно собственному желанию и разумению. Кхрааа-кха… Теперь скажи, готов ли ты принять мое щедрое предложение?

– Нет, – сказал Ярик.

– Но почему? – взревел верблюдоголовый.

– Во-первых, мама будет беспокоиться. Она же меня не отпускала. Меня ведь украли. Во-вторых, эти… как их… чаруфу, я так понимаю, злые. А добро всегда побеждает. И в-третьих, я не хочу стать рабом лампы, ковра, кольца или еще какой штуки. А вдруг кто-то загадает такое желание, которое я выполнить не захочу? Что-нибудь… Плохое.

– Мальчишка. Глупец. Когда ты станешь Властелином чаруфу, навестишь свою мать. Если захочешь. И даже сможешь забрать ее с собой… кха-кха-кррраакха-кхе… – откашлявшись, монстр снова рассмеялся противным гогочущим смехом. – Но ты вряд ли захочешь. Вообще, в отличие от чаруфу-демонов, чаруфу-человек может проникать на Землю самостоятельно, без использования артефактов-телепортаторов. Да и мощь чаруфу на человеческой душе превысит демонскую многократно! Даже на поганенькой, а уж на той чистой… мм! Ангел будет доволен, если я такого Властелина ему представлю… Именно потому я и предлагаю тебе эту должность! Что же касается зла… Что есть зло? Я скажу тебе! Это могущество, не ограниченное совестью, стыдом, страхом перед будущим, ложными нормами морали и так называемым Богом! Это мощь, направленная только на удовлетворение собственных потребностей! А добро твое… Оно в конце концов обречено, поскольку не видит собственных выгод, и…

Верблюдоголовый еще долго вещал, уговаривая мальчика отринуть ложные, по его словам, идеалы. Все его слова были мне знакомы. Примерно эту самую речь я много раз слышал из уст Баала, когда тот пытался склонить меня на путь служения Аду.

Но Ярик оказался большим героем, чем я. Ведь я точно знал, что меня соблазняют, знал, что во власти Господа развеять все вражьи легионы одним лишь желанием, знал, что я – ангел, а стало быть, бессмертный носитель Воли Божией. А мальчик, был всего лишь мальчиком. И тем более велик его подвиг, когда на все увещевания, он отрицательно покачал головой.

– Нет. Не хочу. Отпустите меня домой, пожалуйста. Найдете себе другого Властелина этих… как их… чаруфу. А мне нужно уроки готовить. Да и Юлю проведать в больнице. Вдруг она еще не выздоровела?

– Какую еще Ю… – взревел верблюдоголовый, но вдруг заткнулся. Вся тысяча его глаз уставилась в одном направлении.

– Ах вот как… – пробормотал он. – Очень интересно. Хм… Нужно подумать.

И он, не обращая внимания на сопротивление, засунул отбивающуюся душу мальчика в железный мешок. Время снова перестало иметь значение, казалось не прошло и секунды, когда Ярик вывалился в раскисшую вонючую грязь, кишащую миллионами противных червей.

Черви, пиявки, гнус и слизни собрались в отвратительную копошащуюся кучу, истекающую болотной жижей и жутко воняющую. Куча покопошилась, перевернулась и стала очень похожа на огромную лягушку. Ее глаза не моргая уставились на парнишку.

– Надо же… Квакой гость. Квакая честь. Будущий повелитель чаруфу, квак я понимаю. Ты уже дал свое соглаксие?

Мальчик помотал головой.

– А почему? – искренне удивилась жаба. – Я, кванешно, понимаю, нужно поторговаться, не принимать первое же предложение… Но Властелин Чаруфу, это кварошее начало…

– Да не хочу я быть никаким властелином! – закричал Ярик. – Я домой хочу!

– Извини, ничем не могу помочь, – раздула щеки жаба. – Это болото единственное место, где я существую. За его пределы мне пути нет. А оно хоть и большое, но не бескванечное. Замквакнуто само на себя.

– А как я тут оказался? – Ярик с отвращением пытался оттереть налипшую на лицо грязь, перемешанную с какими копошащимися личинками. – И вообще, что это за болото такое? И ты… вы… кто?

– Я-то… Ну, имя тебе я свое не сквакжу, не стоит его будущему чаруфу знать, помню я вашу мерзкую породу. Я здесь вроде квак тюремщик-пытальщик. Сбрасывают мне сюда провинившихся чертей да бесов, я их наквакзываю. Держу, поква их хозяева не остынут. Или пытку поизящнее не сочинят. Души, падших опять же… Каждая из этих квакзявок – грешная душа. Тут время идет по-другому. Одна минута – земной год. Они тут у меня готовятся к бесовству приступить. После моего болота рабская жизнь в виде черта или беса им раем квакжется. На изнанку выворачиваются, лишь бы снова сюда не загреметь. Иногда и претендентов на звание демона спускают. Вот квак тебя. Я с тквакими стараюсь не сориться. А то было уже, однажды… Стал один твакой дьяволом, вернулся и разнес мне половину болота огнем и серой. Твак что тебя, будущий чаруфу, я пытать не буду, не бойся. Больно уж обидчивый вы народ, демоноеды. Я хоть и сам почти дьявол, но вас-то много. О, квак… Погоди, новые поступления…

Желто-зеленое марево стало конденсироваться в маленькие склизкие комочки и падать в болотную жижу. Уже копошащиеся там черви стали немедленно пожирать сыплющиеся сверху личинки, а те, в свою очередь, вылуплялись внутри червей и прогрызали себе путь наружу. На несколько минут болото страшно забурлило, в нем все жрали всех, деля зоны влияния и расставляя приоритеты.

– Вот твак, – удовлетворенно булькнула жаба. – Скворо они от боли и постоянной борьбы с ума сойдут. За это время на Земле их все уже позабудут, родственников, молящихся за упокой грешных душ, не останется… Готовый материал для производства бесов.

– А… а я? – несмело спросил Ярик. – Что со мной будет?

– Не знаю, – жаба оглушительно квакнула. – Скворее всего, будешь здесь болтаться, поква не согласишься стать Властелином Чаруфу. Твоя-то ведь душа цельная, хоть и оскверненная. А скверна в моем болоте растет быстро, будто опухоль. Или плесень. Маааленькая червоточинка уже начало. Дождется твой Хозяин, когда она вся покроется чернотой, да и заберет в свой круг. Ты уж там на меня зла не держи, ладно? Помни, я тут тебя не обижал. И даже разговорами развлеквал позноквакельными.

– Какой еще хозяин? – возмутился Ярик. – Нет у меня никакого хозяина! Я же ведь не вещь!

– Поква нет, – согласилась жаба. – Но это ненадолго. Поверь, с хозяином лучше. В Аду без этого ни квак.

– Так я что… в Аду?

– О, а ты не знал? А где ты думал мое болото находится?