Текст книги "Лед и сахар"

– Что такое профессор? – вяло промямлил юноша

– Слава Богу, ты живой, – он вытер капли пота со лба и почувствовав глубокое облегчение, незаметно перейдя на ты.

– Да что случилось то?

– Судя по моим данным ты общался с представителем другого измерения, твой неподготовленный ум это просто могло поджарить.

– Я вообще не чего не понял, думать мог только числами, говорил какие-то несвязные ряды чисел, а сфера реагировала.

– Батюшки, ты понимаешь, что мог такого наговорить, что я даже боюсь себе представить. Больше мы с тобой не будем так рисковать, это слишком большой риск. Вот тебе запас напитка, восстановить нейроньчики, а сюда больше не приходи пожалуйста.

– Да что не так-то, Лазарь – и только договорив Саша увидел, как у профессора трясутся руки.

– Не знаю, но обязательно узнаю, это сложно Саша, вам не понять, – он опять перешёл на вы, давая тем самым понять, что к нему вернулось самообладание.

– Ладно хрен с вами профессор, пойду я, запудрили мозг мне хиромантией вашей, тьфу! – прорычал Саша и пошел на выход, но напиток взять с собой не забыл.

– Всего доброго!

На улице уже ждал Лев. Улыбаясь, он пошел на встречу Саше.

– Ну как тебе Цукерман? К нему обычно не попасть, занятой человек.

– Да пошел он!

– Что так резко! Что-то пошло не так? – озабоченно спросил Лев

– Не знаю, честно, его исследования слишком странные.

– Ладно, ты, наверное, устал пошли в отель, поспишь, придешь в себя.

– Пошли лучше похаваем, жутко хочу жрать. Не знаешь где можно зацепить борща с салом и пампушками?

– Есть тут одно интересное место, садись в машину и поедем уже.

– Тебе выдали тачку, а че мы сразу её не получили?

– Садись давай!

Всю дорогу Саша молчал, его мысли захватила сфера, он чувствовал, что сегодня что-то поменялось, но что пока он понять не мог. В голове крутилась детская песенка про кузнечика.

 
В траве сидел кузнечик,
В траве сидел кузнечик,
Совсем как огуречик
Зелененький он был.
Представьте себе, представьте себе —
Совсем как огуречик,
Представьте себе, представьте себе —
Зелененький он был!
 

– А что, если и цвета – это числа и ноты – это числа и вообще все это числа, прав был профессор, говоря, что математика универсальный язык. И сфера реагировала на числа, хотя ничего кроме чисел я предложить ей и не мог. Представьте себе, представьте себе! Ну вот теперь эту песенку так просто не выгонишь, прилипла блин, – думал юноша, грустно смотря в окно, по которому катились капли Парижского дождя, дополнительно усиливая грустные настроения в голове юноши.

– Приехали! Знаменитый ресторан имени Ю. Рословой, целых три звезды Ярославского завода резиново технических изделий, это тебе не щи лаптем хлебать!

– Bonsoir camarades! Меня зовут Поль, сегодня я буду вас обслуживать. Вам знакома наша система обслуживания, вы бывали уже у нас?

– Нет мы в первый раз, пожалуйста расскажите.

– Есть два сета на выбор, побольше это пятнадцать позиций и поменьше это пять позиций, так же вы можете добавить алкогольное или безалкогольное сопровождение.

– Мы возьмем два больших без алко.

– j’ai compris. Позвольте предложить вам теплое полотенце с запахом подгорелых томатов?

– А есть просто теплое полотенце без запаха? – довольно спокойно сказал Саша, глядя прямо в глаза официанту.

– Rustre, – Поль сделал вид что прокашлялся.

– Что-то?

– К сожалению есть только такие, концепция заведения, приношу свои извинения, руки можно помыть в уборной, прямо в конце зала.

На первое подали жидкие сырники с соусом из малины и щавеля. У них была жидкая серединка из нежного творога и две поджаристых чипсинки из сахара, которые сжимали начинку, как хлеб в сандвиче. Кисло сладкий соус из малины и щавеля приятно контрастировал с нейтральным и не выразительным вкусом сырников, прекрасно его дополняя.

На второе была паста с водкой и тушёная утятина. Водка хоть и была выпарена, но её запах быстро покрыл пространство вокруг мужчин. Саша съел утку, а макароны отставил уж больно они воняли, – кто блин до этого додумался, а стоп понятно, я знаю кто.

Третьи блюдом был суп из раков. Бульон, конечно, был превосходен, но вот хруст панциря на зубах, – Саша неодобрительно посмотрел на Льва, тот понял все без слов.

В качестве амюз буш, подали чипсы из яблока с селедкой и луком шалот, – вот это можно есть, очень даже ни чего, – Саша проглотил в один присест, маленький бутербродик.

– Товарищи вашему вниманию наше главное блюдо, советую есть его со сметаной и крутонами из свеклы, натертыми чесноком и взбрызнутые маслом авокадо, – торжественно произнес Поль, с нарочито вычурной манерой, присущей практически всем пафосным заведениям Союза, этакая аллегория былой славы имперских времен.

Это были томленые в духовке томаты, которые запекали, часов десять, корочка уже была черная и как томаты не разделились на атомы было не понятно.

– Лева, я это жрать не буду, пойдем лучше купим багет и кефира в магазине!

– Пошли, пошли, а то глядишь вообще отравят, ох уже эта высокая кухня, – Лев еле произнес, сдерживая смех изо всех сил.

Саша расплатился. Вечерело. Было принято решение ехать в отель. На ночь Саша выпил бутылочку препарата, которую ему дал профессор и лег спать.

– Привет Саша!

– Привет, а ты кто?

– Ты меня уже забыл? Днем ты говорил, что всегда будешь со мной, будешь любить меня, как никто не любил. Называл зайкой, лисичкой и солнышком.

– Не помню, ты похожа на герцогиню, но я ей такого не говорил.

– Так я и не герцогиня, я могу принять любую форму, просто данный образ ассоциируется у тебя с привлекательной девушкой.

– Как это любую?

– Ну не совсем любую, но в трехмерном пространстве любую, вот смотри!

– Ты стала зеркалом?

– Нет я стала тобой!

– Лучше стань обратно герцогиней, а то мне как-то не по себе.

– Как скажешь. Подойди ко мне поближе, хочу тебя обнять. Да вот так молодец. Хочешь я расскажу тебе все про мой мир, про мою реальность?

– Хочу!

– Тогда засыпай, прижмись ко мне, я буду гладить тебя по головушке, засыпай, погружайся с головой.

Гром разбудил юношу. В Париже дождь лил уже второй день, как назло.

– Так бывает всегда, когда истина оказывается где-то рядом. Она как ящерица откидывает хвост и убегает, оставляя тебе лишь толику надежды, что в следующий раз ты все поймешь, но следующего раза не будет. Мудрые в такие моменты смиряют свою гордыню и ищут осознание истины по средствам чувств, а не мыслей. Все что может быть выражено словами не может быть истиной, так как слова – это продукт человеческого разума, что уже по умолчанию говорит о не идеальности и уж точно об отсутствии чего-либо объективного. Только через чувства и быть может через коллективно бессознательную форму познания, что не так просто и требует особого состояния души и сознания, которых можно достичь либо через вещества, либо по средствам восточных практик, таких как йога, медитация, цигун и так далее, тогда и только тогда ты сможешь погладить ящерицу по животику, но не более, – юноша начал сравнивать себя с уже давно почившими немецкими философами вроде Юнга, но тут же попытался остановиться так как тут и до фейербаховщины было не далеко, хотя вся страна, уже второй раз за свою историю, вновь двигалась в эту сторону.

Надо было приступать к работе. Все-таки педофил у власти. Тянуть время нельзя, каждая минута промедления – это риск, для какого-нибудь мальчика или девочки.

– Лев подбросишь меня в редакцию?

– Без проблем!

В редакции кипела работа. Шум стоял, как на вокзале. Кто-то брал интервью по е-фону, кто-то надиктовывал текст статьи. Пьепин стоял у окна, курил е-сигу и смотрел куда-то вдаль.

– Пепин мать твою! Правила пожарной безопасности учил? В помещениях нельзя курить.

– Bonjour camarade, follement désolé!

– Дезоле, дезоле, все блин сначала дезоле, а если пожар, что делать будете, а ну бегом на улицу, – Саша по-отечески, с укором посмотрел на Пьепина.

– Товарищи, нашей целью на ближайшее время становится первый секретарь горкома партии Жан-Поль Мразян, все копаем под него, любую информацию мне на стол, понятно?

– Oui товарищ главред, – хором прокричал коллектив и только одна барышня не с того не сего упала в обморок.

– Это кто?

– Мадам Жюль, она сестра бывшей жены Мразяна, – в полголоса, как бы оправдываясь, произнес один из журналистов.

– Удача идет к нам в руки! Приведите её в чувства и в мой кабинет!

– Мадам! Мадам как вы? Может водички?

– Oui, – с натягом, на выдохе выдавила из себя мадам Жюль

Саша взглядом нашел кулер и подмигнул одному из сотрудников. Тот понял все без слов, набрал стакан холодной воды и принес.

– Вот держите. Пейте маленькими глоточками. Не переживайте и не бойтесь этого Мразяна. Если вам есть что сказать, говорите, мы вас защитим мадам.

– Вы не понимаете он… Нет я не буду говорить это слишком опасно. Он моего маленького, славного мальчика, ох, эх – недоговорив она снова потеряла сознание.

– Найдите нашатырь в аптечке!

– Excusez-moi нашатыря нет, есть Vieux Boulogne, – с легкой издевкой сказал Пьепин, который вернулся с перекура.

– Ребята не до шуток!

– Какие шутки Саша, держите кусочек. Хихихи.

– Шлюха в луже! И вы это еще и едите? Что за запах? Вы хотите, чтобы я ослеп Пьепин?

– Plouc! – Пьепин сделал вид, что кашляет.

– Что-то? Бросайте вы курить Пьепин, вредно это, понимаете?

Резкий запах сыра, похожий на протухшую скумбрию, подкопчённую на костре из шин, привел в себя мадам Жюль. Саша взял её под руку и отвел в кабинет главного редактора, который ранее занимал Пьепин. Следы пребывания, которого, остались здесь до сих пор. На стене висела картина с перевернутым писсуаром, – что за хрень, – в слух сказал юноша, – это фото знаменитого фонтана Дюшана, величайшего произведения искусства двадцатого века, такие вещи знать надо, – весьма надуто и по ханжески, словно бы выблевал слова из своего рта Пьепин, – забери эту хрень от сюда, это теперь мой кабинет.

– Мадам еще раз повторюсь, мы прижмем Мразяна, устроим ему информационную войну, каждый пост, каждая статья и новостная строчка будет его разоблачать, только прошу вас, расскажите, что знаете, ваше имя будет конфиденциально, мы не где не будем раскрывать источник, даю вам слово союзного человека.

– Честно?

– Обещаю вам, мы накажем этого человека.

– Хорошо, тогда слушайте. Мой милый Серж, маленький мой сыночек, ему тогда было всего пять с хвостиком, сидел в своей комнатке и играл с машинками, как вдруг, как гром среди ясного неба к нам в гости пришли Мразяны, Жан-Поль будь он проклят и моя сестра Лили, моя добрая милая Лили, – мадам пустила слезу.

– Хорошо, продолжайте.

– Так вот эта собака енотовидная…

– Какая собака?

– Ну Жан-Поль! Пес смердящий и говорит, мол девачки, лапочки, вы пока посидите на кухне выпейте винишка, я тут вам взял шато мурло, то се и ваши чипсики любимые, ну с крабом, конечно же, мне же не чего для вас не жалко, знал скотина на что надавить, а я мол с Сержом посижу, проявлю мол мужскую опеку, а то ведь ты совсем одна его воспитываешь, а мальчику нужно мужское влияние и все такое. Ну я с Лилькой то и засела. Ну сидим пьем, разговоры всякие светские там про политику, про погоду, про режим этот союзный ненавистный, ой простите ради Бога товарищ, и слышу крик, Сержик мой ревит, ну я как пантера и рванула в комнату, а там этот стоит, штаны спущены и писюном трясет перед моим маленьким сыночком.

– А вы?

– Ну а что я, как любая нормальная мать набросилась на него, думала вообще убью, но тот гад вырвался из моей смертельной хватки и говорит мол успокойся, ты неправильно все поняла, это не то что ты подумала, это просто я ему показывал, что писюн обязательно еще вырастет, чтоб он не переживал и все такое, тут и Лилька подошла, естественно встала на его сторону и говорит такая напыщенная, мол Сержик скажи пожалуйста дядя Жан ведь ни чего такого не делал, а сама смотрит на моего мальчика таким взглядом, как будто убить хочет. Сержик, естественно, ничего не сказал, испугался. Ну и я тоже уже под остыла и включила голову, что, если продолжу давить, они нас тут с Сержиком и порешат, не посмотрят, что родня. Подбежала к мальчику своему, взяла на ручку и побежала прочь.

– Он вам что-нибудь рассказывал позже, что с ним сделал Жан-поль?

– Нет, но я вас уверяю, Жан-поль педофил, а возможно еще и убийца! В городе уже продолжительное время бесследно пропадают мальчики и девочки, и по возрасту сходиться пять шесть лет.

– Вы думаете, что это он их похищает и насилует?

– Я думаю, что если бы я тогда не ворвалась в комнату, со скоростью пантеры, эта мразь, я боюсь даже представить, что бы он сделал, – она снова заплакала.

– А что было дальше?

– Ночь мы провели в отеле, утром я взяла отгул и вернулась в квартиру, там было все убрано и пахло хлоркой, на столе лежал конверт с надписью «Молчи», внутри был код на е-сертификат на обучение в Сорбонне для Сержа.

– И вы решили молчать?

– Да, решила, с Мразяном лучше не связываться, он опасный человек!

– Почему же мне рассказали?

– Вы как я вижу человек союзный, приехали не с того, не с сяго, задаете вопросы, интересуетесь первым секретарем горкома, я думаю вы из КГБ и вам можно доверять.

– Вас не проведешь мадам Жюль, только тссс, это только, между нами, задание совершенно секретное! Я не кому не скажу про вас, а вы не раскроете меня, договорились? – Саша подмигнул правым глазом

– Конечно товарищ, конечно! Закройте этого петуха неощипанного!

– Обязательно закроем мадам Жюль, обязательно!

Саша вышел в общее рабочее пространство, он был уверен в себе как не когда, он вспомнил как разоблачал таких же подонков в Москве, в его жилах кровь наливалась яростью, закрыть педофила стало для него уже не просто работой, а делом его журналисткой чести.

– Коллеги! – оглушительно громко произнес юноша, – Нет неправильно, товарищи! Всю активность нам необходимо сосредоточить на Мразяне! – в кабинете резко возникла тишина, все ждали, что Саша скажет дальше, – Теперь в нашей е-газете не будет статей не о Мразяне! Это понятно? – коллектив кивнул, люди боялись говорить в слух, – Хорошо. Если Мразян пукнул, там, где нельзя, про это должна быть статья. Если Мразян не оплатил счет за парковку, об этом должна быть статья. Если Мразян совершит ошибку и присунет свой штуцер не свой жене, что вы должны сделать? – написать статью? – неуверенно выдал Пьепин, – Неправильно Пепин! Это должна быть не просто статья, а первый разворот со шрифтом пятидесятого размера, а то и шестьдесят четвертого!

На этих словах Саша потерял сознание.

– Ну привет! Давно не виделись. Как ты?

– А ты кто?

– Ну что мне опять тебе все объяснять мой сладкий?

– А прости вспомнил, – он неуверенно промямлил, – а как я здесь оказался?

– Шестьдесят четыре!

– Что шестьдесят четыре?

– Скажу так, чтобы ты понял, это как номер телефона для связи со мной. Когда ты в определенном состоянии ума произносишь это число, то я отвечаю на твой вызов.

– А как же так? Могла быть и в прошлый раз сказать, было бы проще, а то я там речь толкал, а сейчас поди валяюсь на полу как дурак, не красиво получается.

– Не переживай, смотри! – она преобразилась, как бы в экран Сашиной реальности, где он стоял не подвижно и весь коллектив смотрел на него, все было как на паузе.

– Получается я теперь могу поставить весь мир на паузу?

– Технически это не совсем пауза, просто время здесь течет иначе, очень медленно, понимаешь?

– Понимаю, что ж тут не понятного. А можно тебя спросить?

– Спрашивай, конечно, мой сладкий.

– Простой, банальный вопрос, даже стыдно как-то понимаешь, а я ведь даже не знаю, эм, как тебя зовут?

– Все правильно, ты и не узнаешь. А если узнаешь умрешь страшной смертью. Мое имя несет в себе столько информации, что твой разум не выдержит.

– А как мне тогда к тебе обращаться?

– Как хочешь, можешь выбрать имя сам.

– Шукурия! – вырвалось у него с языка, так как будто это не он сказал, а ему внедрили, из вне, это имя в голову.

– Красивое имя! Спасибо! Хихихи! Подожди посмотрю его значение. Ммм, это мило, еще раз спасибо!

– Так подожди! Это ведь ты меня заставила так себя назвать?

– Да ну что ты милый, как ты мог подумать обо мня так плохо. Это не я это мой отец. – рядом появилась еще одна сфера, но уже побольше.

– Щенок! На колени передо мной!

– А ты еще кто такой!

– Папа, оставь его мне, ну Пап не мешай пожалуйста.

– Ладно, только не заигрывайся у тебя еще очень много дел. – сфера исчезла.

– Это что твой отец был?

– А что тебя смущает? Ты думал я безотцовщина что ли? Или у нас в принципе нет родителей? Или что?

– Я вообще не думал, если честно, но это было очень странно.

– Да шучу я, это тоже была я. Если бы это был мой отец, ну ты, наверное, уже знаешь, чтобы стало с тобой, ахахах. Хотя скажу по секрету, ты не знаешь!

– Ну и шуточки у тебя. Верни меня, пожалуйста, обратно, мне надо завершить свою речь и вообще там педофил ходит безнаказанный! Вот!

– А хочешь я тебе помогу в расследовании?

– Конечно хочу!

– Тогда вот тебе мой простой совет: «Не верь никому, ахахаха!»

В этот момент его сознание перенеслось обратно в редакцию, и он продолжил, – Пепин тебе все понятно! – Oiu шеф! – То-то же! Устроим революцию товарищи! Свобода! Равенство! Закрыть Мразяна! Все! Я все сказал! – коллектив подхватил его настроения и начал свой крестовый поход против первого секретаря горкома.

Работа закипела. В сеть лили всю подноготную Мразяна. Особенно яркими стали две статьи. В одной Мразяна сравнивали с до имперским Мразишем, был такой певец трансформер. Статья, конечно, была высосана из пальца и основывались лишь на схожести фамилии и псевдонима, но на союзного человека производила впечатление, так как трансформеров союзный человек, очень не любил, а уж терпеть у власти такого, дак тем более. Вторую статью писал Саша лично. Приведем её в развернутом виде.

 
«Париж для парижан!»
 

Именно с таким лозунгом Жан-поль выиграл свободные выборы и стал кем стал. Тогда вас это не смутило. Долгий период ассимиляции с жителями африканской части нынешнего союза, породил любовь неонацизму, каждого уважающего себя француза. Вот только по секрету чистокровных французов, да и вообще какой-либо другой чистокровной нации в союзе не осталось, остались лишь предрассудки. И тем не менее включить голову вы могли. Вам человек с фамилией Мразян, затирает про чистоту Парижа и Франции в целом, как части союзного государства. До нашей редакции дошли пока еще только слухи, но вы ведь знаете, что нет дыма без огня, о том, что Жан-Поль Мразян пытал четырех африканских детишек, вдумайтесь только, детишек им всего-то по пять с небольшим! Так вот Мразян, как истинный француз и парижанин, это я в очередной раз подчеркну двумя большими жирными линиями, пытает детей! Что же он хочет узнать от них? Вопрос остается открытым, но этих детей никто не может найти уже как месяц, делайте выводы сами.

Саша Айсберг. Французкая е-газета

Были и просто вбросы.

«Мразян пользуется туалетной бумагой!»

«Мразян по мальчикам!»

«Союз против нацистской мрази!»

«Калигула проебал Рим! Не дадим Мразяну проебать Париж!»

Очередной успех ждал Сашу, когда милиция нашла у Мразяна в служебной машине аудионаркотики. Это был фурор.

«Нацист. Трансформер. Наркоман. Первый секретарь горкома. Жан-Поль Мразян.»

– Добрый день. Я хочу слышать Сашу Айсбрега.

– А кто его беспокоит?

– Фамилия Мразян вам о чем-нибудь говорит?

– Саша это я. Слушаю.

– Давайте не по телефону. К редакции подъедет черный «Парижец», через час. Будьте любезны, это в ваших интересах.

– Вы не против, если я возьму телохранителя.

– Против, но если это ваше условие я соглашусь, только говорить тогда уже будем по факту на месте куда я вас отвезу, с глазу на глаз, это очень важно Саша.

– Хорошо!

Ровно через час у редакции остановилась машина. Саша и Лев сели. В авто играла патриотичная песня группы Cartel de Puta, прославляющая верховного. Мразян сидел спокойно, кроме него в машине был только водитель.

– Саша, очень неприятно! Это мой телохранитель Лев.

– Зря вы так Саша. В прочем это ваше право, у нас в союзе свободная пресса. А сейчас извините остаток пути мне надо поработать, завтра необходимо вносить правки в бюджет, слишком большие издержки на мигрантов, сами понимаете.

– Кто на сей раз вам не угодил? Дайте угадаю Индо-Британцы? Или может кто из азиатского направления?

– Excusez-moi. Мне действительно надо закончить, – спокойно произнес Жан-Поль.

Вообще впечатление он производил не педофила казнокрада, а человека серьезного и ответственного. Впрочем, педофилов казнокрадов Саша раньше и не видел. Ну как не видел, видел только по отдельности. В Москве не любили смешивать грехи. Власть дело тяжкое и дабы облегчить бремя, власть имущие москвичи придумали в свое время правило, что безнаказанно упиваться можно только одним грехом. Они даже подписывали контракт, по которому за один из грехов по выбору их не преследовали по закону. Мера, конечно, не очень, но без нее был вообще хаос. И во многом, конечно, именно из-за отсутствия этой меры и закончила свою историю вторая империя. Дорога заняла около двух часов.

– Саша давайте отойдем. Лев можете проверить меня я безоружен.

– Нет необходимости. Я уже вас проверил.

– Штази или КГБ?

– Ну что-то вроде.

– Саша послушайте меня внимательно. Я понимаю, что вас специально прислали снять меня с должности. Но я одного понять не могу, на кого вы работаете.

– На союзный народ конечно же.

– Давайте будем честны Саша. Я знаю, что вы не из КГБ. Да и вообще у союза я на хорошем счету, благо в свое время закрыл вопрос в нагорном.

– Да при чем тут КГБ? Вы маленьких мальчиков это самое делаете! Вот!

– Это вы сами видели, ну то самое или вам подсказал кто?

– Подсказал конечно же!

– А вы проверили информацию?

– Что вы имеете ввиду?

– Посмотрите на меня разве я похож на человека, которому нужны дети для утех?

– В целом, конечно, нет, но я таких и не видел раньше, сравнить не с кем.

– Понимаете Саша, я вам не враг. Я честный союзный политик, работаю на благо Парижа. Поищите в интернете. За время пока я у власти, Париж преобразился, везде плиточка поменяна, палатки с шаурмой у Эйфелевой башни убрали, да и вообще при мне её в красный покрасили, понимаете?

– Действительно странно. Готовы подтвердить свои слова на одном устройстве, типа полиграфа, только круче, позволяет читать мысли на прямую. Есть тут у меня один знакомый профессор в институте топологии.

– Подождите пожалуйста. Вы имеете ввиду Цукермана? Лазаря Цукермана?

– Вы знакомы?

– Так вы на него работаете?

– Нет конечно, он простой профессор, кто вообще на него работать может кроме лаборантов.

– Саша вы заблуждаетесь. Цукермана даже КГБ побаивается. Я в свое время перешел ему дорогу, не хотел отдавать здание под институт. Поимел удовольствие встретится с весьма серьезными людьми, и даже чекисты отказались мне помочь. Вот и вас, наверное, обвели вокруг пальца.

– А может вы мне врете сейчас. Хотя конечно Цукерман так себе человек, здесь я с вами соглашусь.

– Откуда у вас информации о моей склонности к педофилии?

– Сестра вашей жены работает у меня в редакции, она мне рассказала, что вы пытались изнасиловать её сына.

– Сестра моей жены в Алжире, работает в школе для умственно отсталых, надо лучше проверять информацию Саша.

– Твою жеж на лево!

– И на право тоже! Нам срочно надо что-то сделать, вы здорово взбодрили народ, а люди у нас в Париже горячие, того и гляди устроят очередной митинг.

– Извиняюсь Жан-Поль. Как бы я не хотел. Я не могу просто написать, что мол извините все что мы писали раньше ложь, мы стали жертвой провокации. Люди просто не поверят. Скажут, вы надавили на меня. Тем более меня скорей всего видели садящимся в авто.

– Ваша правда! Дак что же делать?

– Думаю надо переключить внимание. Отпропогондоним Цукермана получается. У вас есть что-нибудь на него?

– Поищем.

Вечером того же дня Саше позвонила герцогиня.

– Ммм, привет мой сладкий, ты такой молодец, очень хочу тебя.

– Привет! Я просто делаю свою работу!

– Не просто, а хорошо, пока еще не отлично, но это дело времени.

– Благодарю! А можно тебя спросить?

– Спрашивай дорогой, ты же знаешь, я вся твоя.

– А кто такой Цукерман в нашей организации?

– А ты еще не понял? Странно, конечно. Лазарь её генеральный директор.

– То есть это он заказывает музыку на наш бал?

– Не совсем, он эту музыку сам и пишет. Он очень серьезный человек, поэтому не ругайся с ним мой хороший.

– А поздно, я уже повздорил с ним.

– Не переживай, я поговорю с профессором, объясню ему, что ты еще молод и глуп, погорячился с кем не бывает.

– Спасибо герцогиня! Скучаю!

– Ой лиса, ой лиса. Тоже очень скучаю, так бы и прилетела сегодня на чашечку чая, но сам понимаешь дела. Как добьешь Мразяна, звони, обсудим детали следующей операции. Удачи тебе!

– Чао!

Вечер прошел в раздумьях чью же позицию занять, – С одной стороны, все очевидно, карьера в организации очень заманчива и сулит большой успех по жизни. Но как обычно и бывает в таких случаях, есть другая сторона и на ней стоит мораль и смотрит на тебя с презрением и говорит таким мерзким писклявым голосом: “ Ты еще Родину продай петушок!». Мразян, конечно, человек не плохой, но опять же только с одной стороны, с другой же к власти хорошие люди, обычно, не пробиваются, они сами отсеиваются на определенном этапе осознанья чернухи, которая там происходит. Этакий Шопенгауэровский фатализм в мистерии Данте, с котом Бегемотом в главной роли, который трахает и одновременно гладит по головке госслужащих разных мастей, разумеется. И что самое смешное и одновременно очень грустное, что им это нравится и слезть с этой иглы могут далеко не все, а точнее не каждый кто смотрит в завтрашний день сегодня, а завтра смотрит во вчера, в ожидании сегодня, – в общем выбор противоречив и достаточно сложен, Саша решается на встречу с Цукерманом.

– Добрый вечер профессор!

– Какие люди, Саша, друг мой, чудесная работа с Мразяном.

– Благодарю! Вот только у меня остались вопросы.

– Проходи конечно, сядем и обсудим все твои вопросы.

Юношу с двух сторон взяли два огромных амбала, крепко держа его за руки, они повели его за профессором в подвальное помещение, – да ты не переживай, я доработал систему, сейчас мы выясним все тайны бытия, понимаешь? – говорил Лазарь, хохоча как вычурный злодей из старых американских фильмов.

– Ублюдок! Отпусти меня! Слышишь ты профессор!

– Биб и Рок успокойте нашего гостя. Один удар в печень и один под дых пожалуйста, думаю для начала хватит.

– Да Босс! Получай падла! – Биб смачно приложился к печени.

Время остановилось. Саша увидел перед глазами яркое сияние белоснежной звезды, а если быть точнее это было сияние тысячи звезд. Боль отказывалась наступать быстро, напротив, она, как эстетский гурман, медленно и со вкусом употребляла Сашу маленьким кусочками. – Ммм, какая вкусная печень, – именно так, наверное, думала боль и не спешила заглотить все блюдо сразу. В этой гурмано-эстетской агонии Сашу настиг второй удар, как говорят серьезные люди, в «душу». Именно в этот момент боль от первого удара достигла апогея, Саша упал и пытался дышать, но не мог, Рок приложился, как следует.

– Так лучше?

– Эхм, эхм, экхм!

– Что ты сказал? Не пойму.

– Господа поднимите его, ну что вы в самом деле, и тащите вон в то кресло. Вот выпей полегчает. Да не бойся ты, это тот же самый напиток, что я давал тебе в прошлый раз, вот смотри, – профессор отглотнул от бутыли, не касаясь губами, -видишь! Давай маленькими глоточками.

– Хорошо.

– Легчает надеюсь. Ты извини меня, конечно, ребята у меня горячие, – он говорил и одновременно надевал на Сашу шлем и цеплял всякие разноцветные проводочки по телу – но ты же сам виноват, понимаешь Лева мне все доложил, как мой rapproché, он хоть и сдружился с тобой, но не может не выполнять мои приказы. Так, а вот это возьми в рот. Да бери не бойся, я всего лишь считаю твое биополе. Ну или что опять просить Биба и Рока. Ну вот молодец. Подожди секунду. Ага вот и все. Молодец и не чего страшного.

– Профессор я одного понять не могу, вы же сами могли бы убрать Мразяна с полтычка, я-то вам зачем?

– Ну не скажи. Конфликт у нас давний, все про это знают. А ты человек новый, да и со стажем, при чем не абы, где, а в столице, соответственно пользуешься доверием у читателей. Лучшей кандидатуры было не найти. Герцогиня прекрасно поработала, впрочем, как и всегда.

– Ну а что теперь, вы получили, что хотели. Теперь меня устранят, я так полагаю?

– Хм, изначально мы так и планировали, подставить все так, чтобы Мразян тебя убил и его бы закрыли на долгий срок. Но…

– Что, но?

– Лев почувствовал в тебе какую-то необъяснимую силу и попросил меня проверить, говорил мой такой ауры он давно не ощущал.

– Ну проверили и что теперь? Что вы там нашли?

– Как тебе сказать ты как без перпендикулярное трехмерное пространство, тебя быть не должно в принципе.

– Это как?

– Ты один единственный, кто может воспринимать информацию с четвертого измерения. У остальных подопытных просто мозги плавились, в прямом смысле Саша, вытекали через нос и уши.

– То есть теперь я ваша лабораторная крыса.

– На удивление для тебя, но нет. Ты свободен. Ну не совсем, конечно. Из е-газеты ты уже уволился по собственному. Продолжишь работать на организацию. Дам тебе недельку отпуска, съездишь к герцогине, она очень скучает. А дальше новые задания. Раз в месяц будешь приезжать ко мне на обследование.

– А если я откажусь?

– Твое право. Но ты же понимаешь, что нам не составит труда поселить тебя здесь и проводить над тобой любые опыты. Но мы не звери, да и ты действительно хорош в своем деле, жалко терять кадры. Биб, Рок проводите нашего гостя.

Саша медленно поплелся по авеню де Сакс, он бы подавлен, зловещий смех Цукермана отказывался покидать пространство его разума, пока не оказался у памятника Луи Пастеру. Здесь он, следуя заветам вышеупомянутого ученого, внутренне, дал себе клятву отречься от дел организации. Проведение не заставило себя ждать. Подъехала черная волга ГАЗ – 64000. Из машины вышел среднего роста мужчина с пышными черными усами.

– Товарищ Айсберг?

– А кто его спрашивает?

– Вы сами знаете кто. Садитесь в машину пожалуйста, пока нас не заметили.

Юноша подчинился. Волга тронулась. Оказавшись в двадцатом округе на улице де ла Кур де Ну, машина остановилась. Дорога заняла порядка сорока минут. Всю поездку в машине царила гробовая тишина, которую изредка нарушили Сашины попытки заговорить на что усатый агент всегда прижимал свой указательный палец к губам, давая понять, что еще не время.

– Выходи. Иди за мной и не смотри по сторонам.

Они зашли в невзрачное серое здание с вывеской «Похоронные услуги Исакошвили». На первом этаже, как и полагалось были различные ритуальные атрибуты. Усатый повел Сашу в подвал, – Опять подвал, опять получать по щам, – подумал юноша, но заднюю давать не стал, да и в этом не было никакого смысла, было очевидно, что этот усатый серьезный тип из КГБ, а от комитета уже не сбежишь, если они тебя взяли в работу. Примерно на отметке минус тридцать усатый постучал в дверь, секретным стуком, – скорей всего «морзянкой» – подумал Саша. В детстве он увлекался и сейчас попытался перевести стук в слова, получилось что-то вроде: «Руки я уже помыл». Дверь открыла симпатичная чекистка с ярко-голубыми глазами. В небольшой комнате все было уставлено различной техникой, в центре пара столов, пара кресел и один диван, все потертое, но функционирующее, из старого кассетного магнитофона играла песня группы ОСП-студия: