Текст книги "Старая коробка"

Старая коробка
Михаил Дудко

© Михаил Дудко, 2023

ISBN 978-5-0059-6556-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Если подумать, эта история началась еще задолго до событий, объяснить которые у меня до сих пор не хватает сил, но, чтобы не драматизировать без нужды, скажу что сейчас со мной все хорошо и жизнь моя больше не окрашена трагедиями и кошмарами.

Я начну повествование в хронологическом порядке, дабы немного погрузить вас в события, которые предшествовали моей истории. В две тысячи девятнадцатом году я встретил любовь всей своей жизни. Девушку, которая стала для меня целым миром, и после моих неудачных попыток быть счастливым в отношениях она стала для меня лучом бесконечной надежды и веры, что у меня еще есть шанс на любовь. Наш брак последовал незамедлительно, уже через полгода мы, как муж и жена, наслаждались обществом друг друга, и казалось, что моя жизнь еще никогда не была такой яркой и насыщенной. В конце года мы решили прикупить небольшой загородный дом в немалом отдалении от Москвы, так как я по большей части работал удаленно и не имел привычки сидеть в офисе, а она любила изучать все новое, для чего также прекрасно подходила тихая жизнь в отдалении от всех. Всеобщую пандемию, пришедшую к нам в начале следующего года, мы встретили в своем доме, и наш жизненный уклад не сильно изменился. Мы вскоре захотели забрать к себе родителей моей прекрасной супруги и мою мать, но родители жены обладали собственным загородным домом, который им больше приходился по вкусу, а вот моя мать, женщина повидавшая и без того много горя на своем веку, наотрез отказалась переезжать к нам под предлогом, неудобств которые она могла нам доставить, и, несмотря на все мои уговоры, мне так и не удалось забрать ее к себе. Дело в том, что за долгие годы тяжелой работы и неприятностей в жизни у нее развилась страсть к алкоголю, с которой я тщетно пытался бороться все это время. Возможно, если бы я все-таки настоял на том, чтобы забрать ее под свою опеку, все могло быть по-другому, но я был, возможно, слишком увлечен своей новой семьей, в которой я растворился без остатка, за что потом не раз винил себя в будущем. Здоровье моей матери в ее добровольном отшельничестве стало ухудшаться, и мы с моей супругой, не раз помогавшей мне в этом вопросе, даже отправляли ее на лечение за границу, но все было напрасно. Через некоторое время умер ее племянник, а за ним и ее сестра, и это подкосило и без того ее слабое ментальное здоровье. Несмотря на все наши попытки спасти ее, она все же выбрала свой путь, и через год после начала пандемии в конце января она умерла у меня на руках. Несмотря на всю поддержку моей жены, которая все это время находилась рядом со мной, мое психическое состояние пошатнулось. Из человека, который еще некоторое время назад был весел и полон жизни, я превратился в замкнутого в себе меланхолика, которому не было дела даже до себя, не то что до других. Моя супруга тщетно пыталась вытащить меня из этого состояния в течение полутора лет, но моя депрессия и психическое здоровье только усугублялись. Я винил себя в смерти своей матери и считал, что надо было действовать строже и решительней, хотя все, кто знал ее, убеждали меня, что я сделал все, что мог, и это был ее выбор. Как бы то ни было, моя жена, уставшая наблюдать апатичного и безучастного человека рядом с собой, при всей ее любви ко мне решила уйти, не в силах смотреть, во что превратится ее некогда любимый человек. Это нанесло мне не меньший удар, чем прошлые события, и я решил, что такая жизнь, отталкивающая от меня даже самых близких, больше невыносима. Немало времени после ее ухода понадобилось мне, чтобы прийти в себя, но все же, собравшись со всеми силами, которые оставались у меня, я нашел лучшую клинику психологической реабилитации и прошел там полный курс лечения.

После выхода из нее моя жизнь не заиграла новыми красками, а боль утрат все так же напоминала о себе паническими приступами, но моя апатия отступила, и я решил, что свежий загородный воздух поможет мне быстрее прийти в себя, чем душные московские квартиры, в которые мы в срочном порядке переехали после случившихся с моей матерью событий.

К моменту моего переезда в некогда наш, а теперь только мой загородный дом был уже конец октября, и маленькая, немногочисленная деревня уже почти опустела. Из всех жильцов тут был только я да какая-то бабка в начале деревни, которая почти не выходила из дома и ни с кем из деревенских не общалась. Мы даже не знали, как ее зовут, но, судя по ее обветшалому дому, он стоял тут без ремонта как минимум сорок лет.

Когда я заехал в свою дачу, некогда бывшую нашим с супругой совместным домом, меня обуяли воспоминания о всех тех хороших днях, которые мы провели тут вместе. Поднявшись на небольшую веранду, я вспомнил, как мы завтракали по утрам, глядя, как солнце только начинает пробиваться через густые кроны деревьев соседнего леса. Пройдя в гостиную, где мы часто любили сидеть у камина холодными вечерами и вместе смотреть фильмы или работать, я положил сумку с вещами рядом с большим диваном, а сам рухнул на него без сил, захваченный воспоминаниями прекрасной прошлой жизни. В реабилитационном центре мне прописали «Ксанекс», но врач предупредил меня о том, что его стоит применять только в самом крайнем случае. Эмоции захватывали меня, и казалось, что вся та боль, которую я пережил, возвращается ко мне вместе с осознанием всех потерь, случившихся в моей жизни, но я решил, что пока постараюсь пережить все свои эмоции своими силами, а если уж их не хватит, то придется использовать медикаменты. Так что я постарался взять себя в руки, хоть и не без колоссальных усилий, и занять свой новый день любыми занятиями, которые раньше не было времени осуществить, и, убрав маленькую коробочку с таблетками в ящик тумбочки неподалеку от дивана, я принялся наводить порядок в доме после долгого отсутствия тут жильцов.

В течение последующей недели я старался занимать себя любыми делами, которые только мог найти, брал всю работу, которая мне попадалась под руку, наводил порядок в доме, проходил тренинги и онлайн-курсы, благо интернет у меня позволял это делать без каких-либо затруднений. В общем, я старался занять свой день так, чтобы не думать о негативе и о вещах, которые могли вновь потревожить мое и без того хрупкое эмоциональное состояние. За те дни, что провел здесь, я не встретил ни одного человека, и казалось, что поселок просто вымер. После окончания карантина люди реже стали приезжать в свои загородные дома, а уж поздняя осень вообще считалась мертвым сезоном в этих местах, и лишь из трубы одного небольшого старого дома на краю деревни всегда валил густой белый дым, но я так и не решился познакомиться со своей странной соседкой, один вид которой внушал мне какой-то детский страх. Свой повседневный плотный график я начал разбавлять прогулками по лесу, который благо был совсем рядом. Врачи настойчиво рекомендовали мне побольше гулять и отвлекаться от любых мыслей, ведущих меня к негативу, и я старался придерживаться этого совета, насколько это было возможно. В своих прогулках я обнаружил неподалеку в лесу небольшую речку с крутыми, но очень живописными берегами. Поскольку погода была относительно теплой, вода в реке еще не подавала первых признаков обледенения, и я решил попробовать сходить на рыбалку. Раньше я не сильно увлекался этим, но теперь, увидев в этом возможность немного расслабиться и отвлечься от негативных мыслей, я счел эту идею весьма приятной, да и к тому же у меня на чердаке где-то валялись рыболовные снасти, подаренные мне кем-то из родственников после переезда в этот дом. Погуляв еще немного вдоль реки, я вернулся домой под вечер, и, видимо, с непривычки надышавшись свежим воздухом, я кое-как перекусил бутербродами, так как на большие кулинарные изыски у меня не осталось сил, и, присев на диван у камина, незаметно для себя крепко заснул.

Несмотря на то что сон мой был глубокий и крепкий, я все равно проснулся с чувством душевной тревоги и опустошенности. Все мои утренние дела сопровождались внутренним чувством тревоги и, я бы даже сказал, паники. Закончив свои утренние ритуалы, такие, как зарядка, душ и полезный завтрак из овсяной каши с ягодами, я сел за компьютер в надежде поработать до вечера. Но как только я сварил чашку кофе и уселся в удобное кресло перед компьютерным столом, во всем поселке резко выключилось электричество. Около тридцати минут я потратил на то, чтобы дозвониться в компанию занимающуюся электричеством, и в ответ услышал только какие-то невнятные объяснения о профилактических ремонтных работах. Я вышел на улицу и закурил сигарету. Время было только одиннадцать утра, и рано было идти гулять, да и ноги с непривычки еще болели от моего вчерашнего похода. И тут, глядя на червя, ползущего по влажной земле, я вспомнил о своей вчерашней затее с рыбалкой. Я дошел до сарая, взял лопату и, дойдя до заготовок под грядки, в которые мы так ничего и не стали сажать с моей бывшей женой, начал вскапывать землю в поисках наживки для своего нового рыболовного хобби. Перекопав половину участка и найдя около двух дюжин червей, я, довольный собой, сложил их в пластиковую баночку и проделал в крышке пару небольших отверстий для кислорода. Ну, самое сложное уже позади, наживка была найдена, теперь осталась задача порядком легче: найти на чердаке среди кучи различного хлама мои рыболовные принадлежности, подаренные мне когда-то давно. Света в доме все еще не было, и я, порыскав по полкам с разным хламом, нашел большой фонарь, который идеально подходил для моего задания с поиском вещей на темном чердаке. Открыв люк на втором этаже и спустив тяжелую железную лестницу, приделанную к крышке чердака, я стал взбираться по ступеням, освещая себе путь мощным и тяжелым фонарем. Окон на чердаке не было, и мрак окутывал все помещение беспросветной пеленой, в обычное время чердак прекрасно освещался светодиодной лентой, которую я установил по всем балкам, что тут были, но теперь, в отсутствие другого освещения, кроме моего фонаря, мне приходилось продумывать каждый свой шаг, чтобы не споткнуться о какой-нибудь ящик или коробку, доверху забитую всяким хламом. Копаясь в этих завалах на чердаке, я находил множество вещей и одежды, которые по какой-то причине, вместо того чтобы просто быть выброшенными и не захламлять пространство, отправились умирать сюда и теперь скрываются от мира под слоем пыли и паутины. Я подумал, что надо бы выбрать пару дней и разобрать эти бесконечные горы вещей, которым больше нет применения в реальной жизни. Спустя полчаса мне удалось все-таки найти то, зачем я поднялся сюда, пара небольших ящиков из-под инструментов, доверху забитые различными снастями, крючками и лесками, и пара удочек, так и не распакованных, в заводской пленке. Довольный собой и всеми мыслями уже переместившись на реку, я начал аккуратно пробираться к спуску с чердака, но из-за обилия различных коробок, ящиков и откровенного мусора задача эта была не из легких. Почти дойдя до заветного люка в полу, я, не заметив в темноте под своей ногой торчащую коробку, с грохотом рухнул на пол перед люком, а коробка вместе с ее содержимым, прокатившись по ступеням железной лестницы, упала на пол на втором этаже. Отойдя от неожиданного падения и убедившись, что я не повредил ни себя, ни удочки, на поиски которых я потратил столько времени, я решил аккуратно спуститься и проверить, что же за коробку я уронил. Спустившись и отложив снасти, я поднял с пола коробку, изрядно потрепанную временем, при небольшом размере, чуть больше обувной коробки, она имела немалый вес, вокруг коробки плотно был обмотан скотч, видимо, чтобы ее содержимое на рассыпалось при транспортировке, и, не справившись с ним голыми руками, мне пришлось идти на кухню в поисках ножа. Спустившись с коробкой в гостиную и раздобыв нож, я удобно разместился на диване и принялся вскрывать скотч. Быстро расправившись с ним и увидев содержимое, я понял, почему эта коробка находилась на чердаке. В ней находились фотографии различных периодов моей жизни, начиная от детских и заканчивая моим браком, по-видимому, эта коробка была привезена из моей старой квартиры, в которой мы с женой жили до переезда за город. Хоть я и знал, что это не самая лучшая идея, но все же решил посмотреть фотографии, находящиеся там. На них были наши с семьей поездки, до развода моих родителей, фотографии с моих детских дней рождений и более поздние фото из наших с матерью поездок после ухода отца и фотографии с наших с женой путешествий в Европу. Пока я перебирал их, мое сердце сжималось в груди, а легкие не могли нормально вдохнуть новую порцию воздуха. Но последней каплей среди всего этого стали фотографии из нашей последней поездки, куда мы ездили отдыхать с моей бывшей женой и покойной матерью. Когда я глядел на наши счастливые лица на фоне аскетичного пейзажа пустынных барханов, огромный ком подкатил к моему горлу, а из глаз непроизвольно вырвались слезы. Мое тело и разум начали биться в судорожных конвульсиях, раз за разом проматывая в голове воспоминания об уходе жены и о дне, когда моя мать умерла у меня на руках. Мое психическое состояние, восстанавливавшееся в клинике по реабилитации долгие месяцы, за несколько секунд рассыпалось вдребезги, оставив меня один на один с ужасающими и всепоглощающими меня воспоминаниями. Выронив фотографии из руки и отбросив от себя коробку, я судорожно хватал губами воздух и пытался хоть как-то вернуть контроль над своим телом и разумом, но все мои попытки были тщетны. Через несколько минут этой ужасающей панической атаки мне все-таки удалось доползти до тумбочки рядом с диваном, в которую я по приезде убрал свое успокоительное. Трясущимися руками я открыл ее и вытащил заветный блистер с белыми кругляшками, в которых я сейчас так отчаянно нуждался. Мои руки не слушались меня, и мне все никак не удавалось достать одну из таблеток, чтобы избавить себя от этих мучений, но в этих тщетных попытках, среди пелены ужаса и боли, застилавших мой мозг, я услышал голос, который пронзил мой слух своей отчетливостью.