Текст книги "Войны и битвы скифов"

Печальные итоги

Свершивший да несет последствия дел своих.

Эсхил

«Массагеты доказали в войне против Кира свое мужество, которое многие часто восхваляют», – подводит итог противостояния Страбон. Война, которая началась для Кира очень успешно, закончилась сокрушительным разгромом персидской армии. В начале кампании царь действовал очень уверенно и грамотно, поэтому и достиг впечатляющих результатов. Это касается военной хитрости Кира с брошенным лагерем. Очень многие полководцы после него прибегали к подобным уловкам. Дарий I, Ганнибал, Спартак, Митридат, римляне – кто только не использовал уловку с покинутым лагерем и этим оборачивал вражескую жадность и непредусмотрительность себе на пользу! Так что в том, что скифы накинулись на оставленный неприятельский стан, нет ничего удивительного: не они первые, не они последние попали в подобную ловушку.

Юстин так рассказывает о военной хитрости персидского царя: «На следующий день он притворился испуганным и покинул лагерь, как бы обратившись в бегство». Судя по всему, Кир неплохо изучил своих будущих противников и действовал наверняка: «Войдя в лагерь Кира, не испытанный в военном деле юноша, словно пришедший на пир, а не на бой, забыл о врагах, позволил непривычным к вину варварам перепиться, и опьянение победило скифов раньше, чем оружие». О том же сообщает и Страбон в своей «Географии», но у него есть существенное дополнение – персидский царь решается пуститься на хитрость после того, как потерпел поражение в открытом бою. «Кир пошел походом на саков, но, побежденный в сражении, бежал. Потом, расположившись на стоянку в том месте, где он оставил багаж со множеством всевозможных припасов и особенно вина, Кир дал войску немного отдохнуть и затем, оставив палатки, полные припасов, под вечер выступил, делая вид, что бежит. Пройдя вперед, сколько ему казалось нужным, Кир остановился. Саки между тем подошли и, захватив лагерь, покинутый людьми, полный съестного, наелись до отвала. Тогда Кир возвратился и застал саков обезумевшими от пьянства; одни из них были перебиты спящими мертвецким сном, другие же пали от мечей неприятеля в то время, когда плясали без оружия в вакхическом исступлении, и почти все погибли». Царь был настолько рад этому успеху, что даже учредил в этот день праздник и назвал его Сакеями. Хотя гордиться было нечем, поскольку победа была добыта не в открытом бою, а коварством. Достойный потомок своего прадеда Киаксара!

Казалось, что всё просчитал старый полководец. Однако он не учёл того, что не всё войско степняков может попасть в его ловушку. Но у Кира был ещё шанс уйти из вражеских земель с победой, если бы не страстное желание как можно скорее догнать и разгромить массагетов. Итоги такой поспешности оказались печальны как для него лично, так и для Персидской державы в целом. Исход войны решился одной битвой.

* * *

Когда мне в детстве читали книжку о походе Кира на скифов, то перед глазами невольно вставала большая равнина, построенные в боевой порядок войска, стремительные атаки конницы массагетов и не менее яростные атаки персидской конницы. Реальность же оказалась совершенно иной.

Но, что примечательно, поход Кира против массагетов оброс невероятными байками ещё в античные времена. Ярким примером подобного подхода к делу стало описание гибели персидского царя древнегреческим историком второй половины V – начала IV в. до н. э. Ктесием Книдским. Процитирую этот достопамятный рассказ: «Затем Кир выступил против дербиков, когда Аморий царствовал у них. Поставив в засаде слонов, дербики внезапно атаковали ими всадников Кира, которые были разгромлены. Кир упал с лошади, и индус, преследовавший его, ударил его дротиком с внутренней стороны бедра, в результате чего тот вскоре умер. Индусы, будучи союзниками дербиков, участвовали в сражении, они же и предоставили слонов». Как говорится, полный набор – и слоны, и загадочные индусы, словом, всё, чтобы привлечь внимание обывателя того времени. Но дальше – больше! «Аморг, узнав, что случилось с Киром, собрал двадцать тысяч конных саков и поспешил на помощь персам, и саки, совместно с персами, одержали над дербиками замечательную победу. В этом сражении погиб царь дербиков Аморий со своими двумя сыновьями. Дербики потеряли тридцать тысяч, а персы лишь девять тысяч, и Кир стал хозяином этой земли».

Чтобы прояснить ситуацию, дебрики – это племя, обитавшее у современного залива Кара-Бугаз, на западе Туркмении, и зачем туда пошёл Кир, а тем более индусы со слонами, непонятно вовсе. Создаётся такое впечатление, что греческий историк намешал в кучу все свои познания о регионе Центральной Азии того времени, а потом выдал их в этом кратком изложении. Ну а кончина Кира в интерпретации Ктесия Книдского может послужить образцовой концовкой латиноамериканского сериала: «Кир, видя приближавшуюся кончину, назвал своим преемником на царском престоле своего старшего сына Камбиза. Что касается Таниоксарха, младшего сына, то его он сделал деспотом Бактрии, Хорезма, Парфии и Кармании, освободив их от уплаты дани. Спитаку, сыну Спитамы, он дал в сатрапии Дербикею, другому сыну, Мегаберну, – Барканию, наказав повиноваться своей матери. Кроме того, он повелел хранить дружбу с Аморгом, заставив пожать в знак этого руки. Он пожелал всем процветания, если они будут хранить добрую волю по отношению друг к другу, и напугал проклятием того, кто это нарушит. Завершив эти слова, он умер на третий день после ранения, процарствовав тридцать лет».

К этому добавить практически нечего, за исключением того, что Плутарх в своей биографии Артаксеркса, упомянув о трудах Ктесия, отметил, «что сочинения его полны невероятнейших и глупейших басен». Поэтому будем сопоставлять источники, которые заслуживают гораздо большего доверия.

Начнём с того, что непосредственно о самом сражении сохранилось очень мало сведений, это буквально несколько строк у Геродота и Юстина. Греческий историк, указывая, что «эта битва, как я считаю, была самой жестокой из всех битв между варварами», ни словом не упоминает о том, в каком именно месте она произошла – в пустыне, горах или ещё где. Ничего не проясняется и из дальнейшего текста, где Геродот просто сообщает некоторые подробности битвы: «О ходе ее я узнал, между прочим, вот что. Сначала, как передают, противники, стоя друг против друга, издали стреляли из луков. Затем исчерпав запас стрел, они бросились врукопашную с кинжалами и копьями. Долго бились противники, и никто не желал отступать. Наконец массагеты одолели. Почти все персидское войско пало на поле битвы, погиб и сам Кир». И это всё! Здесь действительно можно строить какие угодно догадки по поводу того, где же произошло роковое для персидского царя сражение, но зато в этом описании, по крайней мере, отсутствуют индусы и слоны.

Совсем другая картина вырисовывается из сообщения Юстина. Там есть более точное упоминание о том, где произошла знаменательная битва и как действовала царица Томирис: «Она прикинулась, будто не доверяет своим силам после постигшего ее удара, и, обратившись в бегство, заманила Кира в ущелье, предварительно устроив в горах засаду; там она уничтожила 200 000 персов вместе с самим царем». Примечательно, что данное свидетельство не противоречит сообщению Геродота. Конечно, цифра в 200 000 погибших персов явно преувеличена, но здесь обращает на себя внимание привязка автором события к конкретному местоположению. И что самое главное, если сопоставить сведения источников с географическими данными, то можно указать вполне реальное место, где такие события могли произойти.

Рис. 12. Прети М. Королева Томирис получает голову Кира, царя Персии

Дело в том, что если предположить, что армия персов переправилась через Амударью севернее современной Хивы, то к востоку от предполагаемой переправы будут расположены горы Кызылкумов – Букантау, Кульджуктау, Тамдытау – других в данном регионе поблизости просто нет. Местность перед горами равнинная. Сами горы пустынны, большей частью с выровненными вершинами и скалистыми, сильно расчленёнными склонами. Они идеально подходят под описание битвы между персами и скифами. Косвенным подтверждением того, что сражение произошло в горах, а не на равнине, служит рассказ вавилонского историка Бероса о Кире Великом: «И властвовал над Вавилоном Кир в течение девяти лет. А потом он, вступив в сражение на долине Дааса, погиб». На мой взгляд, отыскать долину на равнине довольно мудрено, речь явно идёт о боях в горной местности.

Опять же очень интересную информацию сообщает Юстин: «Эта победа была еще тем замечательна, что не осталось даже вестника, который сообщил бы персам о таком страшном поражении». Но ведь если бы битва произошла на равнине, то спасшихся после разгрома персов было бы немало, вряд ли их кони уступали в скорости коням скифов! Однозначно, что всех беглецов кочевники бы не переловили. Зато выбраться из заблокированного ущелья было гораздо сложнее, практически невозможно, что, судя по всему, и произошло. Недаром же это сражение произвело такое сильное впечатление на современников.

Е. А. Разин тоже придерживался мнения о том, что «персы преследовали скифов и были завлечены в ущелье, заранее выбранное в качестве ловушки. В этом ущелье было истреблено все персидское войско и убит сам Кир». Правда, в некоторых довольно серьёзных работах, где описывается гибель персидского царя, до сих пор присутствует стереотипная огромная равнина, тысячи скифских стрелков поражают стрелами персидских всадников, а тяжёлая конница массагетов проламывает ряды царской пехоты. Такое впечатление, что, прочитав Геродота, авторы просто не удосужились ознакомиться с другими источниками, нарисовав хрестоматийную картину событий.

Теперь по поводу того, почему скифы отказались от привычной тактики проведения массированных кавалерийских атак на равнине и решили напасть в горах из засады. Вероятнее всего, что после гибели трети войска вожди массагетов не чувствовали себя способными на равных противостоять завоевателям в открытом бою. Они отказались от привычной тактики. Знали, что Кир, опытный вояка, ожидает от врагов внезапных нападений и маневренной войны. Потому и явилась засада в горах для него полной неожиданностью. Хотя тот факт, что скифы умели воевать и без коней, был хорошо известен античным авторам: «Сражаются они на конях и в пешем строю (и так и этак). Есть у них обычно также луки, копья и боевые секиры» (Геродот). Так что в том, что скифские вожди отказались от обычной тактики ведения боя, нет ничего удивительного, но в итоге именно это и принесло победу кочевникам.

Что же касается последствий битвы, то на какое-то время скифы остановили персидскую экспансию в свои земли. Сын Кира Камбиз не рискнул мстить за гибель отца и затеял войну с Египтом, а после смерти Камбиза в Персии начались смуты и борьба за трон. Лишь Дарий I вновь обратил внимание на северные рубежи своих владений. Что же касается массагетов, то после разгрома армии Кира они не пошли в царские земли, слишком велики оказались их потери в этой войне. На северной границе персидской державы установилась тревожная тишина.

* * *

Гробница Кира Великого находится в первой столице державы Ахеменидов, древнем городе Пасаргады, она сохранилась и до наших дней. Судя по всему, тело персидского царя было выкуплено у массагетов и захоронено на его родине со всеми положенными почестями. Шесть широких ступенек ведут к каменной гробнице, а рядом с ней высечена скромная надпись, прекрасно характеризующая этого покорителя народов: «Я – Кир, царь Ахеменид».

Рис. 13. Фланден Э. Косте П. Гробница Кира Великого

Когда в 330 г. до н. э. другой завоеватель – Александр Македонский, возвращаясь из Индийского похода, решил посетить место захоронения легендарного царя и полководца, то застал гробницу разграбленной. Ярости нового повелителя Азии, который с уважением относился к культуре и традициям побеждённых им народов, не было предела. Базилевс впал в бешенство при виде такого надругательства над памятью великого человека. Македонец лично следил за ходом расследования, назначенного по поводу ограбления гробницы Кира, а когда следствие было закончено, то полетели головы.

И не только персов, в обязанность которых входило следить за царской могилой, но также и местной аристократии, представители которой оказались замешаны в этом постыдном деянии. Мало того, было казнено несколько знатных македонских вельмож, на которых были получены обвинительные показания. Когда дело касалось царской власти, не важно, в прошлом или настоящем, Александр был беспощаден. Завоеватель велел восстановить гробницу и назначил новых людей, которые должны были о ней заботиться. Явив тем самым миру наглядный пример того, как один Великий человек должен относиться к памяти другого Великого человека.

III. Скифский поход Дария I

Схватка с массагетами

Будь готов умереть за отечество.

Периандр

После того как массагеты уничтожили армию персов, а голову их царя бросили в наполненный кровью бурдюк, практически полтора десятилетия о кочевниках никто не вспоминал. На исторической сцене они появляются лишь в связи с войной против персидского царя Дария I. Дарий, сын Гистаспа, правивший в 522–486 гг. до н. э., был одним из величайших персидских монархов. Всеми своими успехами как на военном, так и на политическом поприще Дарий был обязан только себе лично, и никому другому. Представитель младшей ветви Ахеменидов, он имел не больше прав на престол, чем другие претенденты и родственники Кира Великого, но в жесточайшей борьбе за власть, вышел победителем.

После внезапной смерти Камбиза (в апреле 522 г. до н. э.) держава Ахеменидов погрузилась в пучину смут и гражданских войн. Дошло до того, что летом этого же года власть в стране захватил мидийский жрец Гаумата, выдававший себя за младшего сына Кира, Бардию. В июне самозванец был признан законным царём персидской державы. Однако всё было не так просто, как казалось на первый взгляд. Дело в том, что захват власти Гауматой был не чем иным, как реакцией мидян на установление персидского господства при Кире Великом. Ведь до этого именно мидяне являлись господствующим народом, а персы были их данниками. Поэтому нет ничего удивительного в том, что мидийская знать решила вернуть себе господствующее положение в стране. Косвенным подтверждением этого служит тот факт, что Гаумата перенёс свою резиденцию из Персиды в Мидию и опирался именно на мидийцев. Поэтому вся политика лже-Бардии была направлена на уничтожение привилегированного положения персидской аристократии. А чтобы завоевать популярность у широких слоев населения, самозванец на три года отменил на территории государства воинскую повинность и налоги.

Однако подобная деятельность явилась палкой о двух концах, поскольку, с одной стороны, Гаумата приобрёл громадную популярность на подвластных персам территориях, с другой – возбудил к себе страшную ненависть персидской правящей элиты. За что и поплатился.

Рис. 14. Победа Дария I над Гауматой. Бехистунский рельеф. VI в. до н. э.

Представители знатнейших персидских родов составили заговор против самозванца, а во главе заговорщиков встал молодой аристократ Дарий, которому в ту пору исполнилось 28 лет. Предприятие увенчалось полным успехом, самозванец с братом были убиты в результате дворцового переворота, а царём державы был провозглашён Дарий, сын Гистаспа. Мидийский реванш не состоялся, со стороны персов последовали жестокие репрессии, и всё вернулось на круги своя, поскольку завоеватели из Персиды вновь вернули себе лидирующие положение. Рассказ же Геродота о том, что Дарий стал правителем благодаря хитрости своего конюха (семеро заговорщиков договорились о том, что царём станет тот, чей конь первым заржёт на рассвете), является не более чем сказкой, которые сочинялись в огромном количестве по поводу подобных событий. Достаточно вспомнить, сколько баек было придумано задним числом по поводу рождения Александра Македонского, чтобы убедиться в несостоятельности таких заявлений. Но, желая окончательно и бесповоротно закрепить трон за собой и своими потомками, Дарий сделал очень мудрый шаг и женился на Атоссе, дочери Кира Великого. Таким образом, дети от этого брака являлись законными преемниками и наследниками своего легендарного деда.

Занятно, но одно время о великом правителе Дарии судили по исходу Марафонского сражения, считая, что он был таким же неудачником, как и его сын Ксеркс. Ведь Ксеркс, обладая колоссальными ресурсами, потерпел в Греции сокрушительное поражение! Но дело в том, что если для эллинов, и афинян в особенности, победа при Марафоне стала событием национального масштаба, то для Дария лично она не имела ровно никакого значения. Так, неудача незначительной карательной операции, с которой не справились его полководцы. Поход Ксеркса – совсем другое дело, а здесь…

То, что Дарий I стал планировать грандиозное вторжение на Запад, просто вытекало из всей его внешней политики, в контексте которой следует рассматривать и его скифское предприятие. Причем произошло оно значительно раньше Марафонской битвы. Сам Скифский поход не прибавил персидскому царю лавров военачальника. Однако перед войной против «европейских» скифов Дарий был вынужден скрестить оружие с их «азиатскими» собратьями. К этому его подталкивал весь ход событий с того самого момента, как сын Гистаспа захватил власть.

К началу правления нового царя вся страна была охвачена огнём восстаний. Против персов поднялись сначала Элам и Вавилон, а затем Мидия, Маргиана, Парфия, Армения, Саттагидия, Сагартия и Египет. И что самое страшное, полыхнуло в самой Персиде, где объявился очередной лже-Бардия, правда, на этот раз чистокровный перс. Дарий действует решительно и беспощадно, одни походы он возглавляет лично, другие поручает своим полководцам. Результат не заставляет себя долго ждать, и большая часть страны была усмирена, а мятежи подавлены. Вскоре было разгромлено второе выступление эламитов против персов, и к весне 521 г. до н. э. Дарий уже чувствует себя на троне достаточно уверенно. Но затем снова восстаёт Вавилон, и в третий раз поднимается на борьбу с персами Элам.

У любого другого могли бы опуститься руки, но только не у Дария, ибо чем больше была опасность, тем энергичнее он действовал. Эламиты были разгромлены в третий раз, Вавилон сдался, и к концу 520 г. до н. э. новый царь одержал окончательную победу над врагами. Всего два года – и такой сокрушительный успех! Далеко не каждый правитель может похвастаться подобным достижением. Ведь Дарий практически заново собрал державу Ахеменидов из тех осколков, на которые она разлетелась после смерти Камбиза.

Но молодой царь явил себя не только талантливым военачальником, политиком и администратором. Большое внимание он уделил своему имиджу и сознательно создал образ жестокого правителя, который карает малейшее покушение на свою власть. Дело в том, что Дарий некоторых врагов, представлявших, на его взгляд, наибольшую опасность, казнил лично – случай довольно необычный среди царей. Вот как он расправился с предводителем восставших мидян, информация об этом сохранилась в Бехистунской надписи: «Фравартиш был схвачен и приведён ко мне. Я отрезал ему нос, уши и язык и выколол ему один глаз. Его связанным держали у моих ворот, и весь народ видел его». В дальнейшем мидянина посадили на кол, а с его сподвижников содрали кожу. Дарий решил раз и навсегда похоронить идею о восстановлении былого величия Мидии, и поэтому казнь мятежников демонстративно была проведена в её столице Экбатанах. Железной рукой раздавив мятежи и потушив огонь восстаний по всей державе, Дарий обратил свой взор на северные границы восстановленной империи. И вот тут перед ним впервые обозначилась проблема скифов, которых персидские источники называют саками.

* * *

О походе Дария I против «азиатских» скифов известно очень немного, поскольку Геродот и другие античные авторы о нём не упоминают. Вся дошедшая до нас информация основывается исключительно на данных Бехистунской надписи, важнейшего эпиграфического памятника Древнего мира, и записях македонского историка II в. н. э. Полиена. Сама надпись выбита на скале Бехистун в Мидии, прямо над дорогой, которая в древности шла из Вавилона в Экбатаны. На высоте 105 м находится текст, высеченный на трёх языках – персидском, эламском и вавилонском, а также барельеф, изображающий Дария и побеждённых им врагов. Вот что сообщает эта надпись о походе персидского царя против «азиатских» скифов: «Говорит Дарий-царь: затем я с войском отправился в Саку. Затем саки, которые носят остроконечную шапку, выступили, чтобы дать сражение. Когда я прибыл к водному рубежу, тогда на ту сторону его вместе со всем войском перешёл. Потом я наголову разбил одну часть саков, а другую захватил в плен. Вождя их по имени Скунха взяли в плен и привели ко мне. Тогда я другого сделал их вождём, как на то было моё желание. Затем страна стала моей». Дальше царь подводит итог походу: «Говорит Дарий-царь: эти саки были вероломны и не почитали Аурамазду. Я почитал Аурамазду. Милостью Аурамазды я поступил с ними согласно своему желанию».

Теперь сведения, которые сообщает об этом походе Полиен: «Дарий воевал с саками, разделёнными на три отряда. Одну часть он победил. Когда 10 000 саков были взяты живыми, то платья, убор и оружие он надел на персов и повёл их на вторую часть саков, по закону дружбы спокойно идя. Саки же, обманутые внешним видом платья и оружия, совершенно дружелюбно выйдя навстречу, как своих, их приветствовали. Персы же, ибо у них был приказ, всех убили и, отправившись к третьей части саков, без боя их победили, ибо они даже не стали сопротивляться, так как две части ранее уже были побеждены». Вот, собственно, казалось бы, и всё, что известно об этом военном предприятии Дария. Но у Полиена есть ещё один рассказ, который можно смело отнести к этому же походу. И этот рассказ существенно меняет картину безоговорочного триумфа персидского оружия над скифами, рисовавшуюся до этого.

Большинство учёных считает датой этого похода 519 г. до н. э. Раньше он не мог произойти потому, что Дарий был занят борьбой с восставшими и занимался устроением дел в Египте. А в 517 г. до н. э. царь вообще выступил в поход на Индию. Из текста Бехистунской надписи видно, что против Дария выступили «саки, которые носят остроконечную шапку», саки-тиграхауда, воевавшие с Киром Великим и засунувшие голову царя в наполненный кровью бурдюк. Переход водного рубежа, о котором говорится в надписи, это, скорее всего, переправа через реку Окс (Амударья). Возвращаясь обратно, персы переходили уже через реку Бактр (Балхаб), о чем нам сообщает Полиен: «Персы были спасены, выйдя к реке Бактр». Эта река впадает в Окс (Амударью). Об этом же свидетельствует и Страбон, когда описывает данный регион: «Их города были: Бактры, называемые также Зариаспой, через которую протекает одноименная река, впадающая в Окс».

Дарий явно шёл путём своего великого предшественника Кира, вот только повторения его судьбы не желал и имел свой план, как разгромить неуловимых врагов. Правда, причины для похода у него могли быть несколько иные, чем у предшественника. Скорее всего, в те годы, когда Дарий сражался с повстанцами и наводил порядок в стране, северные границы были оставлены без надлежащего присмотра со всеми вытекающими отсюда последствиями. Набеги массагетов на земли державы Ахеменидов могли участиться и принять регулярный характер, но, пока внутри страны полыхала война, до этого никому не было дела.

Однако стоило Дарию призвать своих подданных к порядку, как он тут же уделил внимание возникшей проблеме. Судя по всему, эти набеги действительно приняли катастрофический характер и стали представлять серьёзную опасность, иначе молодой царь никогда не возглавил бы поход лично. Как мы помним, в Бехистунской надписи сообщается о сражении между персами и массагетами, которое закончилось победой царя: «Потом я наголову разбил одну часть саков, а другую захватил в плен». Этот факт полностью согласуется с известием Полиена, в котором говорится сначала о победоносном сражении, а затем о победе персов, добытой с помощью хитрости. Кир Великий тоже сначала добился успеха с помощью коварства.

Что же касается третьей части войска саков, которая сдалась без боя, то, на мой взгляд, здесь речь идёт о женщинах, детях и людях преклонного возраста, которых кочевники оставили в тылу. Ведь в истории ни разу не было примера, чтобы скифы сдавались добровольно врагу! Недаром их считали неуловимыми, а если бы такое вдруг произошло, то однозначно нашло бы упоминание в античной традиции и вызвало бы небывалый резонанс. Да и сам поход производит впечатление какой-то незавершённости, словно что-то помешало Дарию довести его до логического конца – полного военного разгрома массагетов и безоговорочного подчинения их своей воле.

Поэтому можно предположить, что развернулась обыкновенная пограничная война и одно из племён было разбито и попало в некоторую зависимость от персов. Дарий просто поменял в нём одного вождя на другого, более лояльного к персам. А потом царь просто прихвастнул, когда велел указать в Бехистунской надписи, что страна массагетов стала принадлежать ему: «Тогда я другого сделал их вождём, как на то было моё желание. Затем страна стала моей».

Так что же всё-таки произошло в действительности и почему персы не сумели развить свой первоначальный успех?

* * *

Это было героическое время, и, совершая подвиг, люди не думали, останутся их имена в истории или нет. Не думал об этом афинский стратег Мильтиад, когда выводил свою фалангу на Марафонскую равнину, не думал об этом спартанский царь Леонид, когда со своим легендарным отрядом прикрывал отход греческих войск. Не думал об этом и массагет Ширак, когда предстал перед грозным взором царя Дария. Буквально накануне он разговаривал с вождями саков и сказал, что может уничтожить персидское войско. Но сделает это только в том случае, если вожди поклянутся, что семья Ширака не будет ни в чём знать нужды. «Они поклялись, он же, вынув кинжал, отрезал себе нос и уши и другие части тела ужасно изувечил и, перебежав к Дарию, сказал, что претерпел это от царей саков. Дарий поверил величине несчастья…» (Полиен).

Затем со стороны Ширака последовало предложение провести завоевателей короткой дорогой и уничтожить саков с помощью очередной военной хитрости. Как уже отмечалось, персы просто обожали воевать с кочевниками с помощью коварства и разных ухищрений, а потому клюнули на эту приманку и пошли за проводником. «Он же указывал дорогу, ведя воинов в течение семи дней и заведя их в глубь безводной пустыни, и, когда кончились вода и хлеб, хилиарх Раносбат сказал: “Что тебя заставило обмануть такого великого царя и такое множество персов и завести их в безводную страну, в которой мы не видим ни птицы, ни зверя, и нет возможности ни идти вперёд, ни вернуться?” Он же, рукоплеская и громко смеясь, сказал: «Я победил, ведь, решив спасти саков, моих сограждан, я жаждой и голодом погубил персов» (Полиен).

Понятно, что после такого откровенного издевательства над ними персы моментально расправились с героем. Только вряд ли это могло изменить ситуацию к лучшему, поскольку армия царя оказалась в смертельной ловушке, и все это прекрасно понимали. Дальнейший рассказ о том, как Дарий, надев царские регалии, поднялся на холм, помолился богам о помощи, а те послали персам дождь, скорее всего, является позднейшим вымыслом. В реальности же было страшное и изматывающие отступление по безводным землям, под палящими лучами солнца. Ширак знал, что делал, когда в течение семи дней водил врагов по пустыне, и теперь им приходилось сполна расплачиваться за свою доверчивость. Как отмечалось выше, обессиленное войско Дария вышло к реке Бактр, притоку Окса, и в спешке переправилось через него. О продолжении похода думать не приходилось, поскольку потери, понесённые во время блужданий по пустыне, были слишком велики, а боевой дух войск был надломлен. На коварство персов массагеты ответили своей хитростью, и Дарий, так и не доведя своих планов до конца, был вынужден отступить.

В своей работе «Политическая история Ахеменидской державы» М. А. Дандамаев так подвёл итог этого противостояния персов и саков: «Поход против них не был карательной экспедицией за мятеж. Это видно из следующего. В Бехистунской надписи подчёркивается, что все руководители мятежей против Дария были казнены, притом их казнь зачастую описывается подробно. А о казни Скунхи в надписи нет ни слова. Малые надписи, содержащие пояснительный текст к изображениям самозванцев, указывают их преступления, обвиняя всех их во лжи, в мятежах против Дария. Малая же надпись, являющаяся ярлыком к изображению Скунхи, лаконична: “Это – Скунха, сак”. Следует иметь в виду, что в ахеменидских надписях слово “ложь” употребляется с определенным религиозно-политическим оттенком для обозначения мятежа против “законной” власти. Все мятежные цари на Бехистунском рельефе изображены с обнажёнными головами, зато всячески подчёркнуты остальные их этнографические особенности. А Скунха, напротив, запечатлён одетым в остроконечную шапку высотой около 80 см, т. е. в половину его собственного роста. Кроме того, саки-тиграхауда в Бехистунской надписи ни разу не названы мятежниками, в отличие от эламитов, вавилонян и других народов, восставших против Дария. Этим объясняется и тот факт, что Скунха был пощажён, хотя и лишён своего главенствующего положения. Вместо него Дарий назначил вождём саков-тиграхауда другого человека из их же среды, поскольку управлять кочевыми племенами на окраинах державы через перса, а не представителя местного населения было бы невозможно… Триумф Дария над саками-тиграхауда нашёл отражение также на одной печати, которая, судя по стилю, относится ко времени Дария I. На этой печати изображён царь в битве со скифом, который выделяется своей шапкой. Царь хватает его левой рукой, а правой достаёт короткий меч для удара. Второй скиф уже побеждён и лежит на земле».

Что касается вождя саков Скунхи, то он действительно мог попасть в плен во время боя, ничего необычного в этом нет. Не он первый, не он последний. Правда, дальнейшая судьба его неизвестна. Однако вывод из всего вышеизложенного напрашивается один: персидскому царю удалось на некоторое время обезопасить северные границы державы и прекратить набеги кочевников.