Текст книги "Ты знаешь истину – иди и проповедуй!"

6

Ноэль расположился в своём излюбленном плетёном кресле, стоящем во внутреннем дворике на открытой террасе. Зажёг сигарету и задумался. Ему никогда не приходилось встречаться с чем-либо подобным. Пророчества обладали огромной поэтической силой воздействия. Но Мэтр не собирался разбирать их поэтические достоинства. На уровне логического мышления они давали достаточно ясные опорные точки, отталкиваясь от которых можно было попытаться создать историческую концепцию, позволяющую увидеть мировую историю по-новому Это предполагало работу великих мыслителей. Но и на более приземлённом уровне такого рода знания можно было использовать. Несколько броских лозунгов, умело составленная, в расчёте на уставшего и разуверившегося обывателя, политическая платформа, яркие речи и личная харизма, что ещё надо для национального лидера? Раскачиваясь с сигаретой в кресле, Мэтр позволил себе помечтать. В его жизни было немало нереализованных планов и упущенных возможностей, о которых он, признаваясь себе, не очень-то и сожалел. Его несколько легкомысленное и ни к чему не обязывающее «Je suis professor Noel»[3]3
  Я профессор Ноэль (франц.).


[Закрыть] вполне его устраивало. Но вместе с тем Мэтр был уверен в том, что он легко мог бы стать выдающимся политиком. Не единожды он видел себя стоящим перед огромными аудиториями; он чувствует излучение направленных на него кинокамер, вспышки фотоаппаратов салютуют ему и заряжают его энергией, выкрики толпы подхлёстывают его. Он ждёт, надо дать эмоциям чуть-чуть поостыть. К нему подступает ораторское вдохновение. Вот он слегка поворачивается, толпа следит за его движением, шум постепенно утихает… Однако всё это было лишь игрой воображения. Мэтр был блестящим аналитиком, и, как все аналитики, он не был человеком действия…

Мэтр знал, что его привилегированное положение – это следствие не столько его знаний, ума и таланта, сколько тупости, инертности и лени, заложенных в генах человеческого рода. Любые попытки людей духа «улучшить историю» наталкиваются на генетический консерватизм пещерного обывателя и неизбежно проваливаются. Можно заигрывать с толпой, можно имитировать сильную светлую личность, но нельзя ей быть. Толпа это поймёт и не простит, ей нужен «один из нас», некто, «мыслящий как мы». Человек духа вне толпы. Толпе нужен посредник, всегда готовый на любой компромисс. Тем не менее Мэтр часто казался себе стоящим на вершине трамплина, стоило лишь оттолкнуться посильнее и броситься в этот бурлящий поток политических игр, интриг, сталкивающихся амбиций и интересов…

Ноэль вернулся на кухню и наполнил бокал. Беспокоить Бернье в воскресенье вечером ему не хотелось. Будет лучше, решил Мэтр, если Сюзанн найдёт Бернье завтра в министерстве и соединит с ним. А пока можно посидеть на террасе, дать волю воображению и заодно обдумать предстоящую беседу с Бернье. Этот хитрый лис наверняка что-то хочет от Мэтра. Вряд ли он стал бы звонить ему просто так, чтобы оказать дружескую услугу.

7

Бернье завёл Мими в свой кабинет.

– Садись, сейчас нам принесут кофе. – Бернье отдал короткое распоряжение по телефону.

– Как вы познакомились?

Мими была явно растеряна.

– Кто-то позвонил мне и сказал, что посылает ко мне клиента, и попросил назначить время встречи.

– Кто этот кто-то?

– Я не помню, звонок был из общественной организации, оказывающей помощь иммигрантам. Там сидят студенты и ушедшие от дел юристы, которым скучно сидеть дома.

– Почему позвонили именно тебе?

– Я приклеила там своё объявление и раздала визитные карточки.

– Он пришёл один?

– Да, но когда он уходил от меня после первой встречи, я увидела в окно, что его ждала машина.

– Сколько встреч у вас было?

– Как обычно, пять-шесть, я могу проверить по своему журналу.

– Ты можешь восстановить в памяти и записать содержание всех ваших бесед? Меня интересуют любые детали.

– Думаю, что смогу.

– Что ещё ты можешь мне рассказать?

– У меня есть документы, которые он передал мне для ознакомления, но просил, чтобы я не делала на них никаких ссылок.

– Где они?

Мими достала из портфеля голубую папку с вложенными в неё документами. Бернье взял у Мими папку и бегло пролистал.

– Ёщё что-нибудь?

– Он приносил мне рукописные материалы, которые просил вернуть.

– Что там, личная информация?

– Нет, какие-то изречения, весьма странные по форме и содержанию и к тому же трудночитаемые. У меня не было времени внимательно с ними ознакомиться, но я сделала копии.

– Отлично, пришли их мне.

– Нет проблем.

– Что-нибудь ещё у тебя осталось?

– Нет, это всё.

– Были ли у вас какие-либо беседы на отвлечённые темы?

– Нет. Но один раз он приносил книги и хотел их мне показать.

– Какие книги?

– Не помню, мне они показались не относящимся к делу.

Бернье покачал головой.

Принесли кофе. Мими сделала осторожный глоток.

– Послушай, Шарль, может, вы найдёте вместо меня другого адвоката? – Мими сделала лёгкое ударение на слове «адвокат». – Я под каким-нибудь предлогом передам ему это дело. Он, естественно, начнёт с самого начала, и вы получите более полную информацию.

Бернье подозрительно посмотрел на Мими.

– Нельзя. У вас, насколько я понимаю, установился некоторый уровень доверия. Если ты откажешься от этого дела, он может что-то заподозрить. Продолжай вести это дело как обычно. Не нужно, чтобы он почувствовал, что вызывает повышенный интерес. Никаких лишних вопросов и никакой самодеятельности. Просто удели ему чуть-чуть больше внимания и старательно наблюдай за ним. Было бы хорошо, если бы ты смогла набросать его психологический портрет. Его реакции, манера держать себя, интонации голоса, особенности поведения. То, как ты его чувствуешь и воспринимаешь.

– Понятно.

– Кстати, не замечала ли ты за ним каких-либо странностей? Например, медитаций, погружений в себя, чрезмерной сосредоточенности.

– Нет, ничего такого. Держится он вполне нормально, реакции адекватные. Иногда он бывает возбуждён, но чаще выглядит уставшим.

Бернье почувствовал, что Мими симпатизирует своему подзащитному и решил пока её дальше не расспрашивать.

– Ну хорошо, пошли мне сегодня по факсу эти копии. С записями ваших бесед не торопись, постарайся получше всё вспомнить, и, пожалуйста, никакого анализа и обобщений, только голые факты. – Бернье по опыту хорошо знал, что адвокаты слишком часто додумывали истории своих подзащитных и тем самым навязывали суду свои версии событий. – Я свяжусь с тобой, если нам понадобится твоя помощь.

8

Бернье получил факс от Мими через час. К этому времени он уже успел просмотреть документы в голубой папке. Прочитав факс и сопоставив факты, Бернье заподозрил, что за организацией, упомянутой в истории, стоит другая, скрытая и могущественная, пытающаяся осторожно прощупать почву, перед тем как заявить о себе. Бернье похвалил себя за проницательность. Как бы там ни было, он сумел почувствовать необычность и начал раскручивать эту историю. «Все-таки будем основываться не на предположениях, а на фактах, – рассуждал Бернье. – Некто в Израиле по существу объявляет себя пророком. Попророчествовав совсем немного и вызвав возмущение как со стороны ортодоксальных евреев, так и со стороны простых обывателей, он прибывает в Канаду и просит политическое убежище. Ну и что он собирается здесь делать? Объявить себя экстрасенсом и начать предсказывать будущее? Вряд ли, скорее, организует какую-нибудь секту. Если принять во внимание спиритуаль-ные способности и некоторую харизму, он вполне на это способен, а это едва ли кому-нибудь может понравиться. Нет, положительное решение по этому делу выносить нельзя. Слух о таком необычном деле после его рассмотрения и прохождения через секретариат распространится мгновенно». Бернье представил себе ядовитые усмешки его коллег: «Представьте себе, Шарль Бернье предоставил какому-то полусумасшедшему, называющему себя пророком, статус беженца. Наверно, у него самого уже появились симптоматичные странности. Ха-ха-ха…» Бернье слишком часто и не всегда безобидно подшучивал над своими коллегами и знал, что и они не упустят случая ответить тем же. С другой стороны, допустим, что он не примет все факты в рассмотрение, отклонив их как не заслуживающие доверия, и представит дело как значительно преувеличенные опасения человека, склонного к мистике и самовнушению. В таком случае весьма вероятно, что дело будет подано на апелляцию. И если за этим действительно стоит другая организация, преследующая свои никому не известные цели, то тогда вместо Мими, которую явно подобрали как бы случайно, чтобы не раскрываться прежде времени, появится адвокат покрупнее и понастырнее и разнесёт решение Бернье в пух и прах. Да, более идиотское дело придумать трудно!

Бернье проработал в министерстве двенадцать лет и был на хорошем счету, ещё ни разу его решения не были пересмотрены апелляционным судом. Бернье сам надеялся в ближайшее время стать членом апелляционной комиссии (вакансия оставалась свободной уже более полугода, и Бернье знал, что имеет шансы её занять). А это место в министерстве иммиграции Квебека считалось хорошим плацдармом для дальнейшего продвижения по служебной лестнице. Бернье вовсе не хотелось брать на себе какое бы то ни было рискованное решение, которое могло бы повлиять на его служебное положение. Но если быть до конца честным, то ещё меньше Бернье хотелось вновь почувствовать на себе этот взгляд, но об этом Шарль Бернье изо всех сил старался забыть…

9

Мэтр познакомился с Бернье за карточным столом. Ноэль вытащил семёрку и оказался в паре с Бернье, вытащившим девятку. После пары робберов они сыгрались. Бернье был классным игроком, прекрасно помнящим все вышедшие карты и великолепно угадывающим карты партнёра. Мэтр, увидев, что Бернье играет значительно сильнее его, предоставил Бернье инициативу и брал на себя игру только когда был уверен во взятках. Бридж не был серьёзным увлечением Мэтра, он относился к нему как к развлечению. Обыкновенно он проигрывал, что, впрочем, его мало огорчало, но на этот раз Ноэль разделил с Бернье довольно внушительный выигрыш. В конце игры им пошла карта и Мэтр вошёл в азарт, что бывало с ним очень редко. На радостях он пригласил Бернье поужинать. Оставаться ужинать в клубе, где проходила игра, им не хотелось. После длительного сидения за карточным столом не мешало размять ноги, и они отправились от Boulevard de Maisonneuve вверх по Rue St. Deni на Rue Prince Arthur. Мэтр любил эту небольшую пешеходную улицу, где можно было, уютно расположившись за столиком у тротуара, наблюдать за прогуливающимися по ней прохожими. Обычно Мэтр, усевшись в каком-нибудь не слишком шумном баре, не спеша пил там кофе или потягивал бокал вина, а ужинать предпочитал в более престижном месте, но Бернье уговорил его зайти в ресторан «Мазурка» и заказать котлету по-польски в грибном соусе с картофельными оладьями. Мэтр, бывший не прочь попробовать что-нибудь новое, с удовольствием согласился. По дороге они разговорились. Бернье проявил живой интерес к социологическим исследованиям, которыми в то время занимался Мэтр, его здравый смысл и остроумные замечания понравились Мэтру, и они расстались приятелями. Через несколько месяцев Мэтр подарил Бернье свою новую книгу. Бернье без труда обнаружил там главу, представляющую собой развитие темы, которую они обсуждали с Мэтром при первой встрече. Он позвонил Мэтру, они встретились и продолжили обсуждение. С тех пор Мэтр дарил Бернье каждую свою новую книгу. Бернье в присущей ему судейской дружески-ироничной манере критиковал её. Некоторые комментарии Шарля казались Мэтру предвзятыми, и иногда они ожесточённо спорили. Но Мэтр, даже если Бернье был явно не прав, никогда на него не обижался. Бернье несколько раз специально оставлял книги, подписанные Мэтром, на своём рабочем столе, так что о его дружбе с Мэтром вскоре узнали все его коллеги по работе, что в немалой степени укрепило его авторитет.

10

Они встретились на втором этаже ресторана Europea. Ресторан располагался на Rue de la Montagne недалеко от делового центра города в перестроенном здании восемнадцатого века с узорчатым фасадом и башенками на крыше. Когда Мэтр вошёл, Бернье, пришедший немного раньше, обсуждал с подошедшим к нему администратором достоинства красных вин, произведенных в южных районах Франции. Немного подискутировав, они сошлись на Cotes de Rhone 1988 года. Мэтр, не обладавший сколько-нибудь серьёзными познаниями в области виноделия, согласился с выбором. По совету администратора Мэтр заказал себе блюдо дня – копчёную утиную ветчину и тартар из говядины со свежими листьями горчицы. Бернье, пролистав всё меню, остановился на хлебцах из телятины и фрикасе со взбитым маслом и лимонной цедрой.

Они немного поговорили об общих знакомых, обсудили результаты выборов и последние новости. Бернье покончил с хлебцами из телятины, наполнил бокал и, подождав, пока Мэтр наполнит свой, перешёл к главной теме:

– Ноэль, я послал вам документы, которые, как мне кажется, могут представлять для нас значительный интерес. Я намеренно воздержался от предварительной оценки и анализа фактов, но, поверьте моему чутью и опыту, на это дело стоит обратить внимание. Это звучит фантастично, но слишком многие детали указывают на то, что существует некая таинственная организация, которая пытается изменить ход мировой истории.

– У меня тоже возникло такое впечатление, – признался Мэтр. – Я допускаю, что такая организация действительно существует, но прямых доказательств, что она имеет именно такую цель, я не вижу. Мы лишь строим некие вольные предположения о возможном характере действий подобной организации.

Бернье на минуту задумался.

– Это может быть группа интеллектуалов или хитрых и беспринципных авантюристов, использующих интеллектуалов, а может быть просто секта фанатиков с полубезумным лидером. Прямых доказательств в таких случаях не бывает. Подобные структуры редко раскрываются прежде времени. Как правило, мир узнаёт о существовании тайных организаций лишь после того, как они совершают какие-либо действия. Я не очень представляю себе, что именно они готовятся предпринять, но они действуют предельно осторожно. Судите сами, они осуществили вброс информации через человека, о котором мы не знаем ровным счётом ничего и, возможно, никогда и не узнаем. В любой момент он может просто бесследно исчезнуть. Держится он очень спокойно и уверенно. Это не похоже на импульсивное, спонтанное поведение людей, оказавшихся в его положении, напротив, это производит впечатление очень хорошо продуманных действий.

– Вы с ним разговаривали? – спросил Мэтр.

– И да и нет. – Бернье решил не раскрывать Мэтру все подробности той встречи. – У меня был короткий контакт, в основном визуальный. Он выдержан, умён, обладает харизмой и, возможно, некоторыми экстрасенсуальными способностями. Я подозреваю, что, сознательно или нет, он играет роль пробного шара. Кто-то пытается осторожно прозондировать реакцию разведслужб, политических партий и разного рода общественных сил на появление такого рода организации.

– И как вы оцениваете возможную реакцию со стороны государственных органов? – поинтересовался Мэтр.

– Если организация не представляет сколько-нибудь существенной опасности, её просто игнорируют, если возникают сомнения, как правило, устанавливают наблюдение и собирают информацию. Впрочем, если вас заинтересовал этот человек, я могу устроить вам встречу, на которой вы сможете задать любые интересующие вас вопросы.

– Каким образом? – спросил Мэтр.

– Вы можете присутствовать на заседании комиссии, на котором будет рассматриваться его дело. Я отложил рассмотрение на два месяца. Это открытое заседание. Его адвокат предлагал закрытое слушание, но он настоял на открытом. В таком случае мы имеем право приглашать на слушание широкий круг лиц, представляющих министерство иммиграции Квебека. Для этого вам необходимо подписать только одну бумагу.

– На какую дату намечено заседание?

– На любую, на которую вы пожелаете. – Бернье почувствовал, что Мэтр заинтересовался, и поспешил завершить дело. – Мой помощник занят сбором дополнительных материалов из имеющихся у нас источников. Мы перешлём вам всё, что сумеем отыскать, специальным курьером.

– Я буду вам очень признателен. – Мэтр понял, что в его распоряжении будут все ресурсы министерства, включая закрытые материалы. – Вы совершенно правильно поступили, предоставив мне возможность ознакомиться с этим делом. Я очень ценю ваше мнение, и мне хотелось бы обсудить с вами некоторые реформы, которые мы собираемся произвести в министерстве иммиграции.

Бернье слышал о предстоящих изменениях, и предварительная информация, полученная из первых рук, представляла для него значительный интерес, он понял, что Мэтр не догадывается об истинных мотивах его действий и пытается его отблагодарить. Они провели за столом ещё часа полтора, обсуждая иммиграционную политику нового Квебека и поддержку, которую может получить независимый Квебек со стороны франкоязычных стран мира. Бернье осторожно намекнул о своём желании стать членом апелляционной комиссии, Мэтр улыбнулся (он был накоротке с новым министром) и кивком дал понять, что Бернье может твёрдо рассчитывать на эту позицию.

11

Через месяц Мэтр получил второй пакет из министерства иммиграции. Как и говорил Бернье, он был доставлен специальным курьером Мэтру. В нём были документы, содержащие информацию, собранную специальными отделами посольств, и сведения, добытые спецслужбами.

Они не были классифицированы, но тем не менее Мэтру пришлось подписать регламент, определяющий порядок работы со служебными документами министерства иностранных дел. Мэтр вскрыл пакет и просмотрел содержимое. Его внимание привлекла копия стенограммы совещания в главном раввинате Израиля. Главные раввины Израиля обсуждали меры борьбы с возникновением в Израиле религиозно-мистических обществ. На собраниях обществ говорили о наступлении мессианской эпохи, неизбежности краха существующего миропорядка, приходе мессии и начале мировой духовной революции. К ним примкнули неортодоксальные каббалисты, придерживающиеся модернистских взглядов, и, как ни странно, даже некоторые университетские профессора. Несколько раз упоминались имена лидеров нового движения и рассматривалась возможность провозглашения одного из них пророком и последующего объединения вокруг него всех вольнодумцев и крамольников. К такой возможности раввинат отнёсся очень серьёзно. Более того, раввинат опасался, что дальнейшее развитие событий может привести к появлению лжемессии. Мэтр знал, что в истории Израиля это случалось неоднократно. «Однако, – подумал он, – вряд ли нечто подобное может происходить стихийно, скорее всего, Бернье прав и за этим стоит какая-то тайная организация».

Оставшиеся документы содержали тщательно подобранные сведения об этническом и религиозном составе населения, его культуре и уровне образования, об особенностях социально-экономической ситуации и политической системы страны, а также о состоянии полицейских сил, служб безопасности и Армии обороны Израиля. Мэтр не без интереса ознакомился с документами. Было ясно, что в стране образовалась достаточно широкая прослойка населения, недовольная привилегиями и монопольным положением ультрарелигиозных кругов. «На это следует обратить внимание, – подумал Мэтр, – подобные события должны как-то сказаться на жизни еврейской общины и в Квебеке тоже. Учитывая её экономическое влияние и политические связи, она может оказать существенное воздействие на исход референдума. Надо позвонить Бернье и уточнить дату судебного заседания. Вполне возможно, что мы можем получить некоторую поддержку среди франкоговорящей сефардской части общины».

На следующий день Бернье позвонил сам. Они договорились о дате и решили встретиться через неделю в министерстве иммиграции, чтобы подготовиться и наметить план проведения слушания. Когда Мэтр вошёл в кабинет Бернье, там уже сидел лысоватый розовощёкий мужчина средних лет.

Бернье встал из-за стола и представил незнакомца:

– Знакомьтесь, Жан-Артур Джонс, офицер Канадской службы разведки и безопасности. Он будет представлять интересы своего ведомства на предстоящем заседании.

Мэтр окинул Жан-Артура взглядом. Джонс обладал совершенно неприметной внешностью, характерной для человека его профессии.

Они поздоровались. Джонс достал толстую папку и раздал Мэтру и Бернье план проведения заседания и список вопросов, на которые следовало обратить внимание. В папке были фотографии. Мэтр задержал внимание на одной из них. Он стоял возле входа в здание, на боковой стене которого было яркое граффити, изображающее семейство Симпсонов из популярного мультипликационного сериала.

– Он снимает апартамент в этом здании, – пояснил Джонс.

Они приступили к обсуждению. Мэтр не без удивления для себя отметил, что Джонс обладает обширными знаниями, дисциплиной мышления и приятными манерами. На вопрос Мэтра, сколькими языками он владеет, Джонс уклончиво ответил, что работал в дипломатическом корпусе. К концу второго часа Бернье заявил, что Мэтр и Джонс прекрасно обойдутся без него.

– Почему вы так считаете? – спросил Джонс.

– Видите ли, у меня состоялся с ним довольно странный контакт. Я думаю, что он обладает экстрасенсуальными способностями, это произошло неожиданно для него самого, он не успел закрыться. Я ощутил его воздействие на себе, и он это заметил. Если он увидит меня вместе с вами, он поймёт, что его почувствовали и соответствующим образом подготовились. Я полагаю, Артур, что вас учили ставить защиту. Будет лучше, если он решит, что его экстраординарным способностям не придали значения или просто ничего не поняли.

Джонс кивнул, Мэтр с удивлением на него посмотрел.

– А каким образом я должен на это реагировать? – спросил он.

– Если получится, вступайте с ним в контакт, – ответил Джонс.

За неделю до заседания Мэтр вновь встретился с Джонсом в небольшом уютном итальянском ресторане недалеко от офиса Мэтра. Джонс был голоден и заказал равиоли с ветчиной и сыром. Мэтр ограничился чашкой кофе. Они проговорили около часа. В конце беседы Мэтр напрямую спросил Джонса, что он думает по поводу предстоящего референдума в Квебеке.

Джонс усмехнулся:

– Я служу тем организациям, которых мало интересует внешняя сторона событий. Мы имеем большую автономию и давно и тесно сотрудничаем, и я не думаю, что для нас это хоть что-нибудь изменит.

Мэтр понял, что спецслужбы не имеют каких-либо планов повлиять на исход референдума.