Текст книги "Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979"

Дан Кулька с Хаей (женой брата) были у нас, смотрели мои работы и пили кофе.

19 ноября. 2. Иерусалим. Вечером с Иркой были у Меира и Веры Розенов (юридич. Советник Министерства иностранных дел). У него был еще Зеев (?) с женой (очень крупный гос. чиновник). Коньяк, чай, беседы.

20 ноября. 3. Иерусалим. Приехал Саша Арарий.

Разыскали Витю Мандельцвейга в хостеле «Раско», не застали, оставили визитку.

Всем семейством были у Лёни Иоффе. Дети играли с Анечкой. Мы беседовали с Иоффе на литературные темы. Галя молчала и кормила нас ужином. У Лёни встретили Рут Бар-Он, она ночует у них.

21 ноября. 4. Иерусалим. Дома холодно. Читаю Ирке стихи. Яшка в школе. Златка.

Вечером с Иркой пили чай у Авраама Офека и Тальмы. Познакомился с худ. Львом Ройтманом. Все разговоры – о войне.

22 ноября. 5. Иерусалим. Днем с Иркой и Златкой в Доме художника: А. Селиктар, Шанка, Хана Лернер и др.

С Иркой и Златочкой у Арье Ароха. Он болен и лежит в постели. Он и его жена очень симпатичные люди.

Вечер. Дождь. Сильный ветер. Холод. Предчувствие войны.

Я сегодня наклеивал рисунки обменного фонда коллекции на паспарту.

Я заглянул к Наоми Авиэзер, но это было малоинтересно.

23 ноября. 6. Иерусалим. Яшенька незаметно из нежной еврейской крошки превратился в нежного израильского мальчика. Он свободно владеет ивритом, а русский язык его очень хромает. Он ходит в школу. Златка часто мешает ему и, как он выразился, «ходит за мной, как коф ахарей бен-адам»4949
  Обезьяна за человеком (ивр.).


[Закрыть]. А ей скучно одной, и она повторяет все, что он говорит и делает.

24 ноября. Шб. Иерусалим. С Иркой, Яшенькой и Златкой поехали на «Марине» гулять в лес под Иерусалимом и взяли с собой Люсю и Катю Григоровичей. Златка не могла одолеть камней и кустарников, и я нес ее на руках. Мы поднялись на вершину и нашли с Яшкой большую пещеру. Домой привезли два дырявистых камня и положили на стол.

Был у нас Габриэль Валк с Рашелью и сыновьями. Я отдал им свою работу в обмен на книги.

Вечером: М. Бейтан, чай, телевизор.

25 ноября. 1. Иерусалим. Читаю Ирке стихи.

Был у Павла Гольдштейна. Говорили о литературе и пр. Подарил он мне афишу вечера Родченко5050
  Александр Родченко (1891–1956) – живописец, график, скульптор, фотограф.


[Закрыть] и 3 №№ «Меноры». Стихи мои ему не понравились, он считает, что это несерьезно, но чувствуется, что уверенность его не 100% и он не доверяет сам себе. Сказал, что хочет еще почитать. Читал мне плохие стихи Смелякова5151
  Ярослав Смеляков (1913–1972) – советский поэт.


[Закрыть] и восторгался. Увы! в поэзии он мало смыслит.

Идея у меня издавать брошюры типа крученовских.

Вечером читал и смотрел теледетектив и пр.

26 ноября. 2. Иерусалим. Я читаю Ирке стихи, и мы отмечаем лучшие.

Вечером: Мириам Таль и Томас Кронер – художник. Мы пили чай, беседовали, и я показывал работы В. Яковлева. Т. К. сразу оценил яковлевские работы и почувствовал их драматизм (родственный ему).

27 ноября. 3. Иерусалим. Продолжал рисовать маслом на холсте (условн. назв. – женщина).

С Иркой и Григоровичем были у Г. Скурковича, на шуке, в супермаркете и др.

Вечером у нас: Володя, Люся, Катя, Григоровичи, М. Бейтан, Люся Мучник. Чай, разговоры, семечки, телевизор.

28 ноября. 4. Иерусалим. Читал Ирке стихи.

Возил Павла Гольдштейна и Люсю Мучник в психбольницу на свидание со старушкой-матерью некой Лодыженской.

Вечером у нас: Саша Арарий, Жак Катмор, Мишель Опатовский с женой, Амнон Барзель с женой. Смотрели мои работы, беседовали о моем искусстве, обсуждали будущее кино обо мне, пили водку и арак + кофе + гашиш.

29 ноября. 5. Иерусалим. Яффо. Тель-Авив. Греватаим. Возил Ирку, Златку, Менакершу с Данькой, Крумбергшу с дочкой на шук в Бейт-Лехем.

Всем семейством выехали на «Марине» в Тель-Авив.

Заехали в Цирфин к Еве Ар. и оттуда в ее квартиру в Яффо.

С Иркой и детьми были у Фейгиных. Дов показывал свои рисунки и скульптуры, и мы договорились поменяться работами. Пили чай и беседовали.

С Иркой и детьми были у Яши и Гении Александровичей.

В 12 ч. ночи вернулись в Ев. Ар. квартиру. Я лег с Яшкой, Ирка – со Златкой, но Златка Ирку прогнала, и мы с Иркой поменялись.

30 ноября. 6. Яффо. Тель-Авив. Рамат-Ган. Петах-Тиква. Ев. Ар. вернулась с дежурства утром и осталась с детьми: спали, ели, гуляли.

Мы с Иркой были у Габриэля Валка в «Рассвете».

Я зашел в Комитет защиты сов. евреев, видел Янкелевича и др. и взял свою акварель.

Прогулялись с Иркой по Дизингофу, видели Катморов, Опатовских и др.

Были у Эстер Шепс. Марк в армии. Офир и Ялон дома.

Были у Уилкоков: Ян – австралийский дипломат в Израиле, Тамара русского происхождения. Водка, закуска и политические беседы.

Были у Яши и Гении Александровичей.

С Яшей и Геней были у Дани Разгура. У него вечер в честь присвоения ему полковника, много гостей, вкусная еда, но скучно.

Были с Иркой у катморовского Михаэля. Все катморовцы там. Вино и гашиш. Но скучновато.

Ночью вернулись в Яффо. Дети уже спали с Ев. Ар.

1 декабря. Шб. Яффо. Рамат-Ган. Тель-Авив. Ирка, Ев. Ар. и дети были в зоопарке.

Я был у Саши Арария, занимались картинками. Там же Ави и девочка Бинет, Мишель Опатовский.

Обедали у Ев. Ар.

Заглянули к Яше и Гене Александровичам.

Вечером и до 3 ч. ночи были у Жака Катмора. Курили гашиш. Был Мишель Опатовский с Идит Годик, Дарья Гринберг, Саша Арарий с Аллой, Амнон Барзель с подругой и пр.

Я отвез Мишеля и Идит, и мы с Иркой вернулись ночевать к Ев. Ар.

2 декабря. 1. Яффо. Тель-Авив. Иерусалим. С Иркой, Златкой, Яшкой были в Тель-Авивском музее, виделись с Хаимом Гамзу и др.

С Сашей Арарием были по делам покупки музыки.

Были в галерее «Дугит», смотрели выставку Мишеля Опатовского. Очень слабо.

Пили кофе у Орны, подруги А. Барзеля. Там же был Саша с Ю. Красным.

С Иркой, детьми и Амноном Барзелем поехали в Иерусалим к нам домой. Барзель должен написать сценарий для Катмора обо мне. Мы поужинали с Амноном и Иркой (дети уже легли). Немного выпили водки. Смотрели с Амноном мои работы, говорили о них. Смотрели коллекции.

С Иркой и Мишелем Бейтаном были у кнессета и прошли у гроба Бен-Гуриона.

3 декабря. 2. Иерусалим. Мелкие дела, банк, чтение газет и прочая чепуха.

Заехали к Эмме Кольцатой за Романом Сефом5252
  Роман Сеф (1939–2009) – детский писатель, переводчик.


[Закрыть], но он сейчас у Павла Гольдштейна.

Были у Павла Гольдштейна и встретились там с Романом Сефом. Был также Лёня Йоффе. Был некто Саша Рабинович с женой. Была Люся Мучник. Ходят слухи, что Сеф получил задание от КГБ заехать из Лондона по пути в Москву к нам в Израиль и разнюхать настроения и положение олим из России. На вид Р. Сеф – типичное советское говно из Дома литераторов. Когда-то он сидел в одном концлагере с Гольдштейном. Йоффе что-то искренне, выпивши, говорил, но его горячность в этой компании была нелепа. И вообще все было очень противно и фальшиво. Но я хочу получить от Сефа какую-то информацию.

4 декабря. 3. Иерусалим. Мелкие дела, банки, шманки. Видел мельком Н. Безема, А. Офека, А. Селиктар, М. Симу.

Возил Павла Гольдштейна и Люсю Мучник в психбольницу к матери Лодыженской.

Заехал к Кольцатым, захватил Романа Сефа + Сашу Рабиновича (оператор) и поехали к нам. По пути встретил Изи Амира, и мы все зашли в его новую квартиру.

Были у нас: Роман Сеф, Саша Рабинович, Саша Аккерман из Мукачева (привез показать свои работы) и еще парень из Мукачева. Мы пили. Сеф выпил 4 бутылки вина, и я – полбутылки 0,75 коньяка. Говорили и спорили о пр. Наконец все уехали, Сеф остался ночевать у нас, и мы еще долго беседовали, в т. ч. и о том, что я думаю о его приезде в Израиль и какая тут роль КГБ. Но Рома остался обтекаем.

5 декабря. 4. Иерусалим. Утром я и Сеф встали с похмельем. Сеф выпил еще бутылку вина, а я – чаю. Находились дома. Сеф прочитал мои статьи о Солженицыне – начал с полным предубеждением, а кончил и сказал, что статьи умные. Обедали. Сеф читал мои стихи, но не признал их. (Вчера Сеф читал свои стихи – очень плохие.) Читали стихи разных поэтов.

С Иркой и Сефом были у Нафтали Безема, смотрели картины, беседовали.

С Иркой отвезли Сефа к Кольцатым. (По Эмме Кольцатой, ее мужу, встреченному Свирскому и рассказам Сефа можно судить, как меня ненавидит все это болото.) Я передал с Романом Сефом в Москву каталоги и 2 статьи о Солженицыне (свои). Мы расстались с Сефом в самых теплых чувствах, он показался нам с Иркой достаточно милым и интересным человеком.

Мы зашли на чай к Льву и Ларисе Сыркиным: милые, толстые, теплые люди.

6 декабря. 5. Иерусалим. С Сефом я был в Эл-Але, на почте, и потом мы гуляли в саду скульптур Иерусалимского музея.

Обедали с Сефом у нас, смотрели телевизор, я читал свои стихи (и почти убедил Сефа, что они хорошие).

С Иркой и Сефом (уложив детей спать) были у Эйалей. Дома только Биби и Талия. От Итамара нет известий.

С Иркой и Сефом заехали к Шескину, но он болен и только поприветствовал с балкона.

С Иркой и Сефом заехали к Фиме, но он в больнице, ему сделали операцию (камни в почках). Дома Карина (с матерью и дочкой), и мы немного посидели.

Отвезли Сефа на ночевку к Кольцатым.

7 декабря. 6. Иерусалим. Утром зашла Мириам Бат-Иосеф. (С легкой руки Ю. Красного – Ебат-Иосеф.) Она жаловалась, что Арон разбил ее сердце. Я показывал ей свою коллекцию.

Яшка сегодня сказал, что он теперь будет рисовать и продавать свои рисунки, после чего сел и нарисовал дерево. Если ему суждено быть художником, то его художественный стаж профессионала надо отсчитывать от сегодняшнего дня.

8 декабря. Шб. Иерусалим. Писал статью о еврейском искусстве в СССР.

Кофе у Портных: я, Ирка, Портные, Яков и Двора Нехуштаны. Портной на субботу приехал с Голан – обросший, в военной форме.

Вечером чай у нас: М. Бейтан, Портные.

Читал Ирке стихи Боратынского.

9 декабря. 1. Иерусалим. С Иркой и Златкой были у Моше Кармиля, и я рассказал об идее Романа Сефа – культурный обмен между Израилем и СССР.

С Иркой и Златкой были в Доме художника и встретили Сашу Арария с Красным, а также Авраама Офека, Арье Келемника, Г. Монтарье с женой и др.

Писал статью о евр. художниках.

Читал стихи, спал, читал пьесу Амальрика, смотрел телевизор.

10 декабря. 2. Иерусалим. Писал статью о евр. худ. в СССР.

Утром неожиданно была девушка по фамилии Даган из канцелярии премьер-министра и записала все, что я знаю и слышал о Сефе и от Сефа. Если он послан официально негласно из СССР, то наших этот вопрос очень волнует.

Я зашел к Илоне Шнайд, пил кофе и беседовал в компании ее матери, брата и кузена.

11 декабря. 3. Иерусалим. Писал статью о евр. худ. в России и читал ее Ирке для проверки.

Приехала Ева Ар.

Вечером мы с Иркой были у Якова и Дворы Нехуштан.

12 декабря. 4. Иерусалим. Бейт-Лехем. Возил Ирку, Менакершу и Крумбергшу на шук в Бейт-Лехем и гуляли там со Златочкой по улочкам.

Писал и читал статью Ирке о евр. худ. в России.

Вечером у нас худ. Саша (Самуэль), Аккерман, Моше Кармиль с женой Хаей, Мириам Бат-Иосеф с Яковом Кельманом (директор Центра по изучению евреев Вост. Европы в Иерус. ун-те). Говорили о политике, алие и искусстве.

13 декабря. 5. Иерусалим. Писал и закончил статью о евр. худ. в СССР.

Приехали двое из фирмы и построили нам в спальне шкаф.

Приехал Жак Катмор с Мишелем Опатовским, Амноном Соломоном – оператором и Цахи Островским – фотографом, и мы работали на крыше – фотографировались мои работы для фильма.

С Жаком, Мишелем и Цахи были в кафе «Таамон», хозяин – приятель Жака, Дани Кедем.

Вечером с Жаком и Иркой и Яшкой смотрели дома телевизор. Жак ночевал у нас. Златка спала.

14 декабря. 6. Иерусалим. Продолжали фотографировать мои работы. Жак руководил, Цахи фотографировал, я и Мишель – на подсобных работах. Работали на крыше.

Закончили работу, и я отвез всех в Старый город.

15 декабря. Шб. Иерусалим. Устраивали с Иркой детскую комнату; новый интерьер.

Приехал Витя Мандельцвейг (он 3 мес. в Израиле), рассказывал о Москве.

Приехал Мишель Бейтан.

Приехала Мириам Таль, привезла «Посев» с грозной статьей Г. Свирского против меня, и очень была возмущена, и хочет написать отповедь Свирскому.

16 декабря. 1. Иерусалим. Нарисовал четыре подготовки – фона для фильма.

Был Ниссан Перец, я собрал для фотографирования материал к своей статье и передал ему.

17 декабря. 2. Иерусалим. Сильный дождь. На замках «Марины» следы – хулиганы пытались открыть. Мы со Златкой получили в Госконторе знак, что мы не ездим в шаббат. Госэкономия бензина.

Написал письмо Бар-Гере.

Перепечатал на машинке «Первую параллельную тетрадь».

Развесил картинки в Яшкино-Златкиной комнате. Смотрел телевизор.

18 декабря. 3. Иерусалим. Приехали: Жак Катмор, Мишель Опатовский, Амнон Соломон, Цахи Островский, Игаль и Луи-электрик. Просмотр слайдов, примерки, приставки, репетиции, марихуана и пр. и пр. Вечером сняли первые кадры. Днем: Саша Арарий и Ю. Красный. Вечером: Саша с Аллой и приятельницей. Жак, Амнон, Цахи и Игаль ночевали у нас.

19 декабря. 4. Иерусалим. Весь день проходили съемки фильма. Собралась большая катморовская компания. Катмор и Аня + Шломит, Амнон Соломон и Амнон Барзель, Саша Арарий с Аллой и Рут, Мишель Опатовский с Юдит, Цахи Островский, Игал, Луи, еще один парень, Илана Гольден. Заходил Ю. Красный с оператором Бушцевым.

Все ездили в ресторан «Ориенталь» – обедали с вином.

Курил марихуану, говорил на пленку, снимался и пр.

Вечером все уехали в Тель-Авив.

20 декабря. 5. Иерусалим. Тель-Авив. С Иркой, Златкой и Ю. Красным были у Ривки-маклерши и смотрели продающийся дом.

Я на своей «Марине» уехал в Тель-Авив к Жаку Катмору. Он полным ходом снимает мой фильм + Амнон Соломон – оператор + Аня и Шломит, Опатовский и Идит, Игаль, Илона Гольден, Луи – в эпизодах: Саша Арарий с Аллой, Амнон Барзель и мн. другие + густое гашишное облако + завешенные окна и состояние постоянного вечера.

21 декабря. 6. Тель-Авив. Весь день у Жака Катмора. Те же люди. То же гашишное состояние. Тот же вечер + моя простуда. Съемки фильма. До поздней ночи. Я живу у Жака.

22 декабря. Шб. Тель-Авив. Весь день до поздней ночи – у Жака. Сегодня Жак снимал свой другой документальный фильм. Гашиш. Много людей. Кофе.

23 декабря. 1. Тель-Авив. Весь день съемки моего фильма у Жака Катмора – гашиш и те же лица.

24 декабря. 2. Тель-Авив. Жак пытался не поставить имя Израиля на фильме, но я категорически настоял. У меня остался очень неприятный осадок, так как Жак все делает с оглядкой на всяких левых в Европе, я сказал ему, что это самый настоящий конформизм. По сути дела, Жак и вся его компания – это милые, но не очень значительные люди. Я много спорил с ними, но это бесполезно из‐за их полной мягкотелости, они эпигоны и подражатели Запада.

Весь день – работа над фильмом, который выходит фантастическим.

Вечером в связи с окончанием фильма (съемок) – вечеринка. Гашиш и вино, много всяких людей. Я был весьма пьян. Спать легли очень поздно.

25 декабря. 3. Тель-Авив. Иерусалим. Я проснулся с остатком вчерашнего гашиша, марихуаны и вина в голове.

Я был у Менаше Кадишмана дома и в мастерской. Старушка-мать Менаше, его сестра, сын, дом местечкового типа. Сам Менаше с огромным пузом. Товарищ Менаше – Мишель Вольман, скульптор. В мастерской у Менаше он показывал свои проекты и ксерографии. Дилетант.

Я был у Жака Катмора и вечером выехал домой. По пути брал и подвозил солдат.

Дома я был поздно. Ирка пила чай с Портными на кухне. Валера в форме, он приехал с Голан.

Детки мои уже спали. Я очень соскучился по Ирке, Яшке и Златке.

26 декабря. 4. Иерусалим. В течение ночи Златка и Яшка перебрались к нам в постель.

С Иркой погрузили в «Марину» Яшку, Златку, Гиору, Моника и Свету и поехали в Кириат-Ювель к монстру Ники Сент-Фалль5353
  Ники де Сент-Фалль (1930–2002) – французская художница, скульптор.


[Закрыть]. Дети катались с языков монстра и были очень довольны. Потом мы заглянули к Нине Цукерман.

27 декабря. 5. Иерусалим. С Иркой, Яшкой, Златкой и Тальмой Офек с Авниером ездили в лес за грибами.

По пути были у Авраама Офека в школе, где он работает над фреской.

Вечером был Аарон Априль с идеей создать землячество художников из России.

28 декабря. 6. Иерусалим. Приехала Ев. Ар. Вечером был М. Бейтан.

Мы с Иркой были у Дины Фиалковской. У нее был 29-летний оле из Одессы – Эдик Гейман, он рассказывал, как была разбита их группа артиллеристов на самоходках и как они выбирались из окружения.

29 декабря. Шб. Иерусалим. Были у нас Слава Цукерман с Ниной и Валера Фельдшеров – фотограф из Москвы.

Я читал стихи Ирке. Яшенька, Златочка.

30 декабря. 1. Иерусалим. Приехал Яков Бар-Гера. В Бохуме в музее 12.I.74 откроется выставка московских худ. из моей коллекции. Поговорили о делах. Петр Шпильман, директор музея, хочет, чтоб я приехал.

Возил утром Ирку, Златку и Лену Меникер с Данькой в Бейт-Лехем. Женщины на рынке, а я с детьми смотрел службу в церкви рождения Христа.

В Доме художника встретился с Ниссаном Перецем и были в Евр. Конгрессе насчет оплаты ему за фото к моей статье.

Дома печатал статью и материалы для кёльнской выставки.

31 декабря. 2. Иерусалим. С Иркой и детьми ходили голосовать. Проголосовали за Ликуд.

Были с Портными у Гольдшмитов, я выбрал книг на 80 лир в обмен на мой рисунок.

Печатал и составлял материалы о художниках для выставки в Германии.

Календарный Новый год встретили у Портных с Гольдшмитами и Балабановыми.

1974

1 января. Иерусалим. Тель-Авив. Уехал на своей «Марине» в Тель-Авив к Жаку Катмору, у него, как обычно, вся компания, музыка, гашиш, кошки и т. д.

Я был у Стемацкого, он лежит больной, и вид у него всегда грустный, от этого еще грустнее. Поговорили о художниках, о выставках и пр.

Я был у поэта Элиагу Мэйтуса и познакомился с ним (он перевел мои стихи – «Иерусалим» – в «Двар Хапоэлет»). Он и его парализованная жена – милые люди, веет от него затхлостью, он запутанно вспоминал свою молодость, и они мне были рады.

Со всей катморовской кодлой были у Мишеля Опатовского – музыка, марихуана и пр.

2 января. 4. Тель-Авив. Встретился с Яковом Бар-Герой на Дизенгоф в кафе, передал ему материалы и картины для выставки и обсудили наши будущие дела.

Зашел к Брурии Авиэзер в ее галерее «Хадаша». Мать ее – милая женщина (русская еврейка) умерла до войны Иом Кипур. Вечером я зашел к Брурие, она оставила мне записку, но к ее отцу я не пошел.

Был в кафе «Кассит» с Амиром Галлоном, Катмором и Опатовским.

С Бар-Герой, Арарием, Опатовским, Иланой, Катмором смотрели необработанные катушки с моим фильмом. С Опатовским смотрели фильм Антонии Ньюли – очень хороший.

Вечером я был у Менаше Кадишмана, он укладывал детей спать и сам лежал со своим огромным брюхом и бородой на кушетке. Мы смотрели его работы, сериографии и беседовали, я ему говорил, что думаю об этом. Он дал мне адрес В. Бонгардта в ФРГ.

Я живу и ночую у Жака Катмора – запах кошек, табака, марихуаны и люди.

3 января. 5. Тель-Авив. Иерусалим. Был в студии у Мишеля Вольмана.

Был у Яши Александровича в магазине.

Я по-настоящему заболел, простудился. Сижу у Жака Катмора, закутавшись в тулуп, вокруг в дыму марихуаны – длинноволосая компания Катмора.

Все вместе были в Школе Авни, Катмор показывал свои фильмы, Опатовского и Рорбергера.

Опять были у Катмора, Жак подарил мне 2 свои работы.

Вечеринка у Амнона Барзеля. Я, Катмор, Ани Тутмайер, Шломит, Опатовский, Арарий, Валерий и др. Я рассказал Барзелю свои планы о школе и доме – Амнон очень заинтересовался.

Поздно ночью я вернулся домой в Иерусалим. Дети спали, Ирка проснулась.

4 января. 6. Иерусалим. Яшенька в школе, а мы с Иркой и Златкой в центре по делам.

Вечером заходил П. Гольдштейн с Люсей Мучник, он предложил организовать мне книжную лавку-клуб русской книги и искусства.

5 января. Шб. Иерусалим. Приехали Ванд-Поляки, привезли мне штаны и свитер. Выбрали «Старого зверя» на бумаге, в обмен на «трофеи» Павла. Пили чай и беседовали.

Приезжали Эдик и Кира Фрадисы (инженер и химик) от архитектора, знакомого Ев. Ар. Беседовали об устройстве олим-художников и артистов и пр.

Находились у нас Н. Портная, М. Бейтан.

6 января. 1. Иерусалим. Яшенька в школе, а мы с Иркой и Златкой были в Министерстве внутренних дел – за моим заграничным паспортом. Моше Кармиль написал мне письмо от Министерства иностранных дел, чтоб все ускорить. Я получил международные права шофера.

Приехал Саша Арарий, привез 1600 лир. Он хочет повысить цены моих вещей до 7000 лир, но мне это кажется малореальным.

Был Яша Александрович, подарил Яшке 30 ханукальных лир.

Читал «фантастику» и смотрел теледетектив.

7 января. 2. Иерусалим. В «Нашей стране» – арестован в Москве худ. Леонид Ламм.

С Иркой, Яшенькой и Златкой весь день ездили в «Марине» под дождем по городу. Купили газеты, купили бензин, были в гараже – Авраам осмотрел авто, искали ролики Яшке, были в Министерстве внутренних дел, заехали к Эмме Кольцатой (я взял книгу и каталоги, не забранные Сефом, и расспрашивал о прошлом Ламма), зашли к Сыркиным (дома только дочь), заехали к Льву и Рае Подольским (узнавали о Ламме, чтоб начать какую-то поддержку), были у Моше Кармиля и Хаи (пили чай, рассказали о Ламме), вечером приехали домой.

Неля Портная купила мою литографию «Земля 71» – 250 лир (вместо 400 лир).

8 января. 3. Иерусалим. Я, Ирка, Златка ездили во всякие места: Мин. внутр. дел, Банк «Идуд», военкомат, Мин. иностр. дел, авиакомпанию и др. Саша Арарий приезжал тоже.

Моше Кармиль снабдил меня адресами людей в наших посольствах и пр.

Я заглянул к Дине Кастель.

Вечером – теледетектив.

9 января. 4. Иерусалим. Взяли билет с Сашей Арарием – Саша заплатил за билет. Документы собраны. Завтра улетаю.

Вечером у нас: Эдик и Кира Фрадисы с архитектором Иегудой с женой. Также Иоси Гольдштейн с худ. Шмулем Шацем. Смотрели мою коллекцию и мои работы.

Все ушли. Ирка собирала меня в дорогу.

10 января. 5. Полет из Лода во Франкфурт/М и затем полет в Кельн.

10 января. Кёльн. Ирка, Яшенька и Златка, нахожусь в Кёльне, Германия вся серая, дождливая и упорядоченная.

10-го числа я благополучно добрался до Лода. В последний момент на трап поднялся Моше Кармиль, передал мне пару книжек (одна из них почему-то на идиш) и парочку советов. Летел я по небу в облаках потрясающей красоты, в дороге познакомился с евреями из Франкфурта и пр. и прилетел во Франкфурт/М. Там ждал 2 часа и на другом самолете прилетел в Кёльн. В Кёльне меня никто не встретил, я звонил Бар-Герам – телефон не отвечает, я звонил Эйнфранку – нет никого, языка я не знаю. Ждал, ждал – думал, позже дозвонюсь – все без результата. Так долго ждал, что даже 2 полицейских с опаской приблизились и спросили документы. Взял я автобус, приехал в город, взял такси, приехал к дому Бар-Гер – пусто. Дождь. Вещи мои создают неудобство. Пошел по улице и взял комнату в первом же отеле – тепло, уютно. Немцы очень хорошо обслуживают (такси, отели, почта – везде), очень внимательны, предупредительны, услужливы. Отель с утренним чаем стоил мне 31 марку. Проснулся я утром 11-го числа, позвонил Бар-Герам – подошел Яков. Скоро он заехал и взял меня из отеля. Саша звонил и сказал ему, что я приедут только 11.I, в 11 утра – уж и не знаю, кому теперь верить, то ли Саша спутал, то ли Яков ошибся. Весь день мы были с Яковом. Были в его типографии, в его архитектурном бюро, на строительстве его (собственного) дома (4 или 5 этажей), были в его галерее. Затем обедали в японском ресторане, ели китайскую пищу – все, конечно, вкусно, но ты же знаешь, я равнодушен к гастрономии, а вот ты бы получила большое удовольствие. Потом находились мы дома, приехал Дуби, сын Якова, 18 лет, смотрели телевизор и вечером опять поехали в центр, были в ресторане израильтянина Ришарда, ели вкусный блин (большой) с фруктами внутри и вернулись домой. Так закончился 2-й день пребывания в Кёльне.

12 января – открытие выставки московских художников в Бохуме. Кенда с девочками в Париже, мы с Яковом и Дуби (подруга) поехали на авто в Бохум.

Во-первых, было большим сюрпризом встретить там и Петра Шпильмана, и Арсена Погрибного. Петр рассказал, что годы «очень трудные». Он и его жена – очень симпатичные люди. Выставка – из моей коллекции, из коллекции Погрибного и Бар-Геры. Оформлено провинциально. Было около 100–150 человек. Меня познакомили с мэром города и представили публике. Я дал интервью, и меня фотографировали. И я фотографировал. Шпильман и Погрибный читали вступление. Была целая группа чехов, в частности я познакомился с двумя симпатичными художниками-чехами, которые живут сейчас в Германии, Франтишек Кинцль и Хильмар. Потом мы все были в ресторане, пили вино и ели и пр. и пр. Музей издал толстый каталог выставки.

13 января – я весь день был в кёльнском музее – огромная коллекция шедевров от готики до наших дней. Многое я наконец увидел в натуре. Не могу сказать, что этот авангард вдохновил меня, скорее наоборот, но это очень интересно с точки зрения происшествия. Кроме того, полезно в психологическом плане, чтоб не застояться.

Все это имеет не строительную функцию, а революционно-разрушительно-анархическую, но очень полезно и уж во всяком случае в миллион раз приятнее, чем всякое сюрреалистическое или экспрессионистическое говно и всякие гиперреализмы. В общем, все это увидеть было очень интересно. Вообще я не жалею, что поехал в Европу, так как чем больше я здесь нахожусь и все вижу, тем больше чувствую, что у нас и приятнее, и теплее, и умнее, и серьезнее, несмотря ни на что. Не представляю, как это евреи могут покинуть Израиль ради чужой страны, – надо обладать, как морская свинка, полностью атрофированными моральными чувствами. Но мы, конечно, варвары рядом с европейскими порядочками и приглаженностью, во всяком случае рядом с германскими. Люди на улицах у нас одеты лучше и лица красивее, и девушек симпатичных больше, вообще немцы – народ некрасивый, но лица все же не грубые, т. к. они, немцы, привыкли быть вежливыми. Вот мои впечатления от Германии. А когда я смотрю на всех пожилых людей, у меня один вопрос: что он делал во времена нацистов? Ведь они все преступники.

14 января – мы с Кендой были в ее галерее и занимались всякой мелочью, а потом пошли в бюро к Вилли Бонгардту. Это писатель, теоретик искусства, его адрес дал мне Менаше Кадишман. Этот парень (ок. 40 лет) – один из адептов авангардизма и пр. Написал несколько толстых книг. Сам, видать, не дурак, но, как всякий сытый человек, очень любит разрушать буржуазное общество. Мы беседовали (через Кенду), смотрели всякое, что есть у него, он обещал меня познакомить со всякими людьми, делающими авангардное искусство. Сейчас 15 января, я нахожусь в галерее Бар-Гера.

17 января. Кёльн. Был пару дней назад у немецкого художника Хайдельдаха. Как человек чем-то напоминает Априля. Художник – ничего особенного – беседовали, пили вино. Он был под Сталинградом, был там ранен и говорит, что получил там впечатление на всю жизнь.

Гулял по Кёльну с одним старым польским евреем, очень милый дяденька и в некотором роде коллекционер. Ужинали у него, пили вино и беседовали.

Сухое немецкое вино очень хорошее.

Смотрю всякие выставки современного искусства.

Вчера были с Кукой у г. Штолле. Он дерматолог, врач. Был в русском плену в Казахстане, помнит несколько русских фраз. Они когда-то купили 2 мои акварели, хорошие работы; мы сидели у них до поздней ночи, пили рейнвейн и беседовали, Кука – переводчица. Я взял какой-то альбом о Германии и разрисовал его. Штолле пригласил меня приехать на его виллу на о. Майорка и рисовать там.

Сегодня встретился с фрау Гмуржинской, ее мужем и дочерью, все они работают в галерее своей. Галерея шикарная, они издают прекрасные каталоги, и выставки у них первоклассные.

Сегодня сильный и довольно холодный ветер. Почти все время дождь в эти дни, но, в общем, не холодно. Такая здесь зима.

Сейчас мне абсолютно нечего делать – встреча есть только вечером (я должен быть у Гмуржинских, и там же будет? один художник и арт-критик). Гулять не хочется по городу, т. к. сильный ветер и вообще не хочется. Хотя Кёльн и был сильно разрушен английской авиацией, но все же сохранилось какое-то количество церквей. В частности, собор готический, его строили 500 лет и только 100 лет назад закончили. Он грандиозен и уходит в облака, настоящая стрельчатая готика. А внутри играет орган, поет кто-то, и пастор читает проповедь, и люди сидят на скамейках в холоде и молятся. В общем, жизнь моя тут происходит не очень торопливо, встреча не следует за встречей, и дело не идет за делом, а между ними есть всякие перерывы и ничегонеделания, т. к. очень мало знакомых и все только завязывается.

Был вчера в галереях авангардного искусства, и в итоге это произвело на меня безрадостное впечатление, в конце концов это все очень пахнет фальшивкой, т. к., с одной стороны, работы претендуют быть мыслью, а не вещью, претендуют на раскрепощение личности, но, с другой стороны, все это является предметом торговли и перекупки, как заурядные диваны, картины и вазы прошлого времени. Почему это искусство попало в галереи и магазины, если место его в школах, институтах, клубах, а художники должны работать как руководители кружков и групп. Об этом надо подумать. Надо точно понять все слабые места западного авангарда – почему оно нам не подходит – и какая его часть может быть использована нами. Вообще, по сути дела, я здесь, чтоб найти все слабые места нового искусства.

Ирка, я хочу побыть еще в Германии в нескольких городах, потом поехать в Париж и Лондон, потом в Италию, потом домой.

Как там наши детки, я надеюсь, они вполне обходятся без меня, а вот тебе, наверное, очень скучно.

Целую вас всех, скоро вернусь, обнимаю крепко тебя, и Яшеньку, и Златоньку, твой Мишка. (Привет Еве Ар.)

20 января. Дюссельдорф. Ирка, получил твое письмо. Я был страшно рад, ношу его в кармане, чтоб перечитывать о Яшке и Златке. Вчера я приехал к Франтишеку Кинцлю, чешскому художнику, в Дюссельдорф. Выпили несколько бутылок мозеля, беседовали, я живу у него, и он мне покажет все в Дюссельдорфе. Адреса Шепса очень кстати. Скажи Саше, чтоб выслал Бар-Гере около 20 слайдов моих работ, лучших, и мне тоже пусть вышлет штук 10 слайдов. Целую всех вас крепко. Шалом. Мишка.

23 января. Бохум. Моя дорогая жена, Яшенька и Златочка. Нахожусь в данный момент в югославском ресторане, и сейчас ок. 12 ночи. Отсюда я иду в отель «Савой», где буду спать за ≈21 ДМ. Завтра еду в Дортмунд в музей, а потом в Кёльн. Я читал лекцию с диапозитивами в Бохумском музее сегодня, было около 100 человек. Петр Шпильман сказал мне, что хочет купить мой «Образ Средиземного моря» и еще что-то. У Бар-Геры я нарисовал акварель для литографии, и другую литографию должны сделать с «Обр. Средиз. моря». Но это я начал с конца.

А сначала было так. Я приехал 19. в Дюссельдорф – позвонил Франтишеку Кинцлю (чешскому художнику-эмигранту), и он приехал на вокзал и взял меня. Он живет с подругой-немкой в просторной квартире, работает в галерее Майер-Рене по реставрации и сам работает как скульптор. На другой день он повел меня к своему соседу Клаусу Ринке, симпатичному парню и всякому выдумщику, но все это интересно. Ринке – молодая звезда авангардизма.