Текст книги "Морозная Гряда. Первый пояс"

Большая квадратная комната, длинный стол и пять человек за ним. Двое трудолюбиво пишут, двое терпеливо ждут. А вот седой, сгорбленный старик, сидящий за дальним краем стола, вскинулся возмущённо, но словно подавился:

– Чего те… Кхе! Что привело уважаемого старшего к нам? Вы желаете заключить контракт?

– Нет, – я указал пальцем, решив и дальше действовать грубо. – Поговорить с ним.

– Как пожелает, уважаемый Воин.

Вскочивший по взмаху ладони Дарит за дверью расхохотался в голос:

– Вот это рожа у Фикира!

– Не знаю, чего он так разволновался. Он сам ведь третья звезда? – уточнил у парня. – Слишком уж уважителен он со мной.

– А что ему остаётся делать? – усмехнулся приятель. – Мы люди маленькие. Занимаемся крестьянами. А тут в дверь вламывается талант. У него внуки старше тебя, да Воином стал только один.

– А что вообще делаете?

– Городу нужно много чего. А Ордену нужны гарантии, что всё будет в порядке. Обычно хватает и одного его герба, чтобы обещания сдержали.

– Не сомневаюсь. Ты же сам Гуниру поддакивал в историях про Тигров, что выбивали недостачу по деревням.

– Ну вот, – приятель подтвердил кивком и щелчком пальцев. – А бывает так, что сделка важная или, случись чего, и взять нечего. Тогда и начинается наша работа. Орден выдаёт городу пустые контракты под такое дело. А мы их заполняем и заключаем. Гарантия.

– От тебя? – я усмехнулся. – Второй звезды? Прости…

– А ты думаешь, я с мастерами их заключаю? – Дарит рассмеялся, обернулся и махнул в сторону просителей. – Погляди, есть среди них похожие на сильных Воинов?

Мне не нужно гадать. Я это увидел сразу – Закалки и один Воин, почти ставший второй звездой.

– Вон тот, в жёлтом халате и с короткими волосами, почти вторая звезда.

– Что?

Дарит развернулся, вгляделся в стоящих у дверей.

– Спасибо, – рассеянно поблагодарил он меня, потом встряхнулся и объяснил. – Я, конечно, мечу на место старика Фикира, но явно не ближайшие годы. Хуже нет, чем заключить контракт с умником, что вот-вот прорвётся на следующую ступень.

Я вспомнил рассказ другого старика. Кадора. О том, что каждый купец старается вырастить сильного наследника, и что для контракта очень важна сила заключивших его.

– Ага, – кивнул на мой вопрос Дарит. – Перестанет действовать, как он сильнее меня станет. И гадай потом – то ли это у него случайно совпало, то ли он сразу хотел обмануть. Если бы все только на честность и надеялись, то зачем бы мы нужны были?

– Тогда гляди в оба, – я усмехнулся. – Давай через неделю встретимся? Поболтаешь с парнями. Ещё Мира сегодня поищу.

– Чего его искать? – отмахнулся Дарит. – Я тебе сейчас расскажу, где он вечером точно будет. Лучше скажи, где встретимся?

– Есть одно место, Золотой Вяз называется.

По широкой улыбке парня я понял, что место ему знакомо. Ну и отлично. Надеюсь, ничего парням не помешает, ведь и впрямь хотелось немного отдохнуть. Осталось только одно дело – узнать у Дарита, где продаются ученические жетоны. Есть у меня одна мысль и нужно бы её проверить. Не зря же с утра отложил в пояс пять монет зелёной яшмы.

Глава 7

– Быстрее! Уйдёт! – азартно вопил Гунир откуда-то справа из-за деревьев.

Впрочем, и у меня восторг кипел в крови. Я мчался по лесу, перепрыгивая завалы и пятна хищной травы, подныривая под плети Багрянки, продираясь сквозь кусты; а выбираясь на ровные, пустые участки, ускорялся Рывком, сминая и вырывая высокую траву. Едва удержался от того, чтобы использовать Двойной Шаг. Мелочь, но чуть не показал лишнего там, где это не нужно. В последний миг сорвал технику и ожёг меридианы, потеряв на десяток шагов набранную скорость. А ведь только благодаря мне эта тварь ещё не сбежала от нас.

Серебряная Обезьяна – ловкая тварь, немного похожая на уродливую куклу, ростом мне по пояс и с длинными, до земли, передними лапами. Вот только честному бегу по ней она предпочитала деревья. И даже то, что росли они здесь не так часто, ей не особо мешало. Парни отстали так, что я даже не слышу треска ломаемых ими кустов. Даже Гунир почему-то отстал, хотя в начале погони я видел, как он тем же Рывком буквально пробил себе путь в зарослях.

Удача! Видно, зверь что-то не рассчитал, или мы выгнали его в незнакомые места. Ничем другим то, что он оказался на дереве, за которым лежало открытое пространство, я объяснить не могу. Короткой заминки, когда Обезьяна решала, что делать дальше, хватило мне, чтобы оббежать ствол и запустить вверх Лезвия с обеих рук. Посыпались несколько срубленных веток, листва, а, главное, эта дарсова пронырливая тварь. Не ошибся я, углядев её лапы, верно направил техники. А вот теперь поглядим, как ты убежать сумеешь!

Я подхватил отставленное копьё, ткнул им в добычу, но обезьяна ей становиться не захотела. Когти зверя отбили удар, лязгнула сталь наконечника. Из кустов вывалился Гунир, подскочил, поднимая над головой меч. Тварь резко обернулась и заорала.

В себя я пришёл, катаясь по земле и затыкая уши. В голове звенело, всё вокруг кружилось, но Обезьяну не заметить было сложно. Вскинуть руку, Лезвие в тварь. Она ушла, ловко переступив своими уродскими лапами. Опять отпрыгнула в сторону, и ещё одно Лезвие пролетело мимо, на этот раз от появившегося Зимиона. Земляк ударил своей железкой, под деревом снова раздался скрежет когтей: Обезьяна просто ухватила шипастый шар лапой и рванула на себя. Зимион оружия не выпустил, да и не смог бы, с накинутым на запястье темляком, и так и улетел вместе с ним обратно в гущу леса.

Но за эти мгновения чужой схватки я пришёл в себя, нашёл копьё и, не давая твари возможности уйти, подскочил к ней, занимая место земляка. Укол в шею. Тварь изогнулась и ухватилась за древко, дёргая его на себя. Но я не Зимион – сразу же воспользовался Опорой, не позволяя Обезьяне перетянуть меня. Несколько мгновений, пока действовала техника, мы боролись за копьё.

К счастью, как бы ни работала сходная способность зверя, она закончилась раньше моей, и тварь резко ослабела. Обезьяна недовольно заверещала, отпуская древко, и широко раскрыла пасть. Резануть копьём сбоку – рассечь кромкой глотку! Тварь сумела его отбить. Я сжался, готовясь к новому оглушению и, чтобы суметь встать до того, как в меня вцепятся, наполнил тело туманом силы… Меня лишь чуть качнуло, когда дрогнули ноги от оглушающего вопля. И всё… Хотя едва выбравшийся из кустов на открытое место Зимион рухнул, как подкошенный.

Обезьяна снова гневно завопила, на этот раз точно без использования своей способности, и прыгнула в сторону, огромным скачком упав на вяло ворочающегося Гунира. Раньше, чем в голове мелькнула хоть какая-нибудь мысль, я швырнул в зверя копьё и, отправив вслед Лезвия, использовал Рывок, пытаясь снести тварь своим телом. Ничего не вышло.

Зверь легко уклонился от всего, что в него летело, а затем снова прыгнул, использовав ватажника как опору. И я остался ни с чем возле окровавленного тела Гунира. А тварь с весёлым уханьем дважды ударила когтями, которые не смогло срубить даже моё копьё за шестьсот зелёных монет, теперь уже Зимиона. И замерла, глядя на меня.

Я медленно поднял с земли тяжёлый меч ватажника. Заградитель врат, как его ласково называл хозяин. И попытался придумать, как подловить тварь и не дать ей снова ударить парней. Обезьяна наступила на Зимиона и медленно приподняла лапу, кривыми когтями нацеливаясь на лежащее у неё под ногами тело. Я поднял руку, готовый запустить Лезвие. Тварь опять противно заухала, словно насмехаясь надо мной, но не спешила бить лапой. Она явно слишком смышлёна для простого двухзвёздного зверя.

И в этот момент стонущий Зимион внезапно схватил обезьяну за лапу, стоящую у него на груди. А я сразу же воспользовался Рывком. Тварь пыталась уйти прыжком, но хватка земляка дала мне необходимое для победы мгновение, и я влетел в обезьяну, сшибая её своим телом. Вот только у меня был Покров, а у неё – нет. А через мгновение я дважды рубанул тяжёлым мечом, и зверь лишился головы.

Я бросился к Зимиону. Он потерял сознание, да и выглядел жутко, сипя кровью из разорванной груди. Вырвал из его пояса одно зелье Заживления Ран, вылил его в огромную рану, своё влил ему в горло. Побежал к Гуниру. Ватажник, похоже, и по голове получил, а потому сейчас ничего не ощущал и в себя приходить не спешил.

К счастью, здесь ран оказалась гораздо меньше, да и были они неглубокие, и снаружи я обошёлся фиалом Восстановления. Оно считалось зельем этапа Закалки и тратилось парнями каждый день на мелкие царапины и раны от шипов и змей, но сейчас ему хватит и этого, чтобы остановить кровь.

Покрутившись по месту схватки, я понял, что большего сделать для друзей не могу. Разве что через тысячу, две тысячи вдохов снова влить зелья, воспользовавшись запасом, что лежит в мешке Гунира. До тех пор, пока хоть немного не закроется рана в груди, тащить Зимиона в одиночку нельзя. Учитель Кадор запрещал подобное. А такое заживление займёт не меньше двух тысяч вдохов.

Даже хорошо, что он не приходит в сознание. Двойное зелье Заживления при такой ране – это не то, что хочется почувствовать на своей шкуре. Я вздохнул и принялся за разделку туши дарсовой Обезьяны, ведя в голове нелёгкие разговоры с самим собой и поглядывая на друзей между делом.

Вроде всё у нас с парнями шло отлично. Небольшая, но постоянная добыча, надёжно обеспечивающая нам заработок. Раз в два дня выходы глубже в лес, туда, где заканчиваются следы вырубки деревьев, а сами они резко прибавляли в размере и возрасте. Там мы обязательно скрадывали хоть одного, но более ценного зверя. Иногда сами привлекали его внимание, выливая на тропе пузырёк крови для приманки.

Но никому, принявшему нас за добычу, справится с нами троими было не суждено. Как отмечал про зверей Гунир: «Молодые, глупые». Но ценные. И уже эти дополнительные деньги позволяли мне всерьёз задуматься о покупках зелий закалки. Или отложить на жильё. И тут такая грандиозная неудача. Очень напоминающая такую же, но со скальником.

Беспокоясь, я подошёл к парням, чтобы осмотреть их. И увиденное мне совсем не понравилось. Раны Зимиона даже и не думали схватываться плёнкой. Да и выглядел он так бледно, что в первое мгновение я испугался. Влил в него зелье от отравления, боясь, что на когтях был какой-то яд, хотя ни про одну из Обезьян нам такого не говорили. Зелье у нас для Воинов, совсем недешёвое, из тех, что действуют понемногу против всего, зелье Чистых Пор. Хоть какой-то эффект, но оно должно дать. Повторил с Гуниром, хоть у него такой бледности и не было.

И здесь мне в голову пришла мысль. Я бегом вернулся к Зимиону, поднял ему веко и выругался. Глаз оказался красный, словно залитый кровью. Он сжигал свою сущность жизни! Конечно, с его умением хватило только сжечь всю выносливость, но, похоже, до дна. И сейчас его тело обессилено и не может затягивать раны! Торопясь, обыскал мешок Гунира, влил в земляка орденское, более сильное, зелье Заживления. На рану опрокинул три оставшихся фиала Восстановления. Вот теперь остаётся только ждать. Больше алхимии у нас с собой нет.

Чтобы занять руки и мысли хоть чем-то, вернулся к потрошению зверя. Особо внимательно оглядел его шкуру. Серебряный-то он серебряный, но такого просто не может быть. Нет у простой двухзвездной Обезьяны таких способностей. Я принялся перебирать шерсть и, конечно, нашёл искомое – синеватый цвет ости и подшёрстка. Эта дарсова тварь недавно прорвалась на звезду и просто не успела сменить цвет. Примерно пару недель назад, оценил я длину отросшей шерсти, Обезьяна прибавила в ловкости и обзавелась оглушающим криком. А вот наглости пока не набралась, поэтому и убегала от нас. А мы догнали на свою голову…

Снова оглядел парней, с радостью заметив, что у Зимиона рана схватилась белёсой плёнкой, больше не пугая меня кровавым месивом. Значит выживет. С грустью подумал, что, видимо, тот самый момент наступил. Как я не оттягивал начало следующего этапа моей жизни, но от неизбежного не скрыться. С парнями придётся расстаться. И дело даже не в том, что не могу применять при них скрываемые техники. Сегодня, в этой суматошной схватке, они бы мне несильно помогли. Шип ничуть не быстрее Лезвия.

Со Скальником мне повезло запустить технику со стороны выбитого глаза. А сегодня, лицом к морде врага, такой возможности у меня не оказалось. Очень ловкий и быстрый зверь. Не хуже меня умеет уклоняться от техник – всё же в лесу полно зверей, метающих шипы. Печати бесполезны. На равного они по-прежнему не ложатся. А синюю окраску обезьяны получают только с третьей звезды. Длань? Могла ли она подействовать на зверя с равным возвышением? Возможно. А на сколько мгновений? Нужно будет это проверить на будущее.

Но нет, дело не в тайнах. Всегда можно попросить дать клятву. А в моём случае ещё и закрепить её Указом. Можно. Но рисковать я не хочу. Тем более принуждать друзей и вовсе не хотелось. Да это и не решит основную проблему. Слабость. Их слабость.

Парни оказались слишком беспомощны. Они не успевали за тварью. Зимион промедлил с техникой. Они не смогли противостоять крику. А главное – они меня сдерживали. Тупая, практически неразумная тварь догадалась угрожать мне попытками прикончить друзей. Один я бы бросил преследование, оставив обезьяну в покое, или бился бы, не боясь, что сейчас тварь располосует горло Зимиону своими когтями. Без парней я гораздо легче справился бы с этим зверем. Я почти мгновенно пришёл в себя после первого крика. Может, в одиночку дольше возился бы и гонял Обезьяну, но, несомненно, справился бы.

А значит, пришло время для самостоятельных походов в лес. Жаль, что я ещё не всё перенял у Гунира, но учитывая то, с каким усилием мне давалась эта наука, для больших результатов потребуются месяцы практики. И она у меня будет. А с заменой мне подскажет Гунир. Когда придёт в себя.

Впрочем, и с этим вышло не так легко, как предполагал. Бесполезно прождав ещё тысячу вдохов, я начал переживать, что они долго не приходят в себя. И потащил парней ближе к реке, в ту часть леса, что считалась нами безопасной. Я тоже чувствовал себя плохо. Когда жажда схватки и азарт от победы над врагом прошли, а рукам уже не было работы с разделкой, я чувствовал себя так, будто внутри всё выжали, словно бельё после стирки, а потом ещё местами и пережевали.

Оставлять парней одних, я не рискнул, а потому соорудил что-то вроде волокуш, о которых не раз рассказывал Гунир, и вытащил всё за один раз. И добычу, и парней. Сил на задуманное едва хватило. Плохо, что мы так и не раскошелились на боевые зелья. Выносливость пригодилась бы и мне, и Зимиону. А так приходилось заставлять себя переступать ногами. Да ещё и путь, которым можно тащить волокушу в обход Ядожорок, Трупника и Багрянки, выходил как бы не вдвое длинней. Но я упрямо шёл.

Почему мне лучше, чем парням, и я вполне могу стоять на ногах, с одной стороны, объяснить легко. Моё тело, идущее вслед за душой. Оно прочнее, выносливее и легче справляется с ранами. С другой, нельзя отрицать того, что именно мой приём, придуманный, чтобы противостоять боли ударов, в этот раз невероятно помог в схватке. Не дал подействовать крикам Обезьяны. А значит, у него есть ещё свойства, о которых я и не подозревал. И Длань тоже намекает, что не всё так незыблемо, как описывалось в школьных наставлениях.

Я остановился, окончательно запыхавшись, и прислонился к стволу Золотого Вяза, давшего название забегаловке. Здесь, под его кроной, парни начали приходить в себя.

– Леград, ещё Заживление есть?

Я в десятый раз пожалел о запасе орденских зелий, что сгинули где-то в лесу под лагерем Школы.

– Ничего. Я потратил даже никчёмные Восстановления.

– А орденское? – Гунир принялся шарить слабыми руками по поясу.

– Зимиону влил.

– Он как? – помедлив, уточнил ватажник.

– Не приходил в себя. Глаза красные.

– Вот задница, – простонал Гунир.

Рассматривая пустой фиал, что можно будет вернуть алхимику за пару беляшей скидки, я задумался о расходах. Сегодня добыча гораздо лучше обычного. Богатая, как орал Гунир в начале погони. Спорить не буду, да и расценок за зверя трёх звёзд не знаю. Учитель Зиран поскупился сообщить нам точные цены на потроха тварей, которых мы изучали.

Зато отлично знаю, во сколько обошлись зелья, потраченные сегодня. Ещё двести монет возьми и выложи. Не считая лечения Зимиона. Зельем Выносливости так-то сожжённую сущность жизни не восстановить. Как бы нам не оказаться с пустой миской после такой охоты. Впрочем, нечего гадать.

– Не волнуйся, – верно оценил мои взгляды на фиал и шкуру Гунир. – Добыча богатая. Это же Синий Орун?

– Ага. Я и не волнуюсь, – пожал плечами и уточнил. – Беспокоюсь.

– Потому-то все эти разговоры о заработках ватажников – больше байки. Слишком много тратить приходится. Зарабатываем поболя городских, но живём не сильно богаче.

Гунир помолчал и добавил:

– Вот гляди, даже на Возвышение для меня батя откладывал понемногу. Хотя в месяц, бывает, имеет по две тыщи монет. Этак кто со стороны подумает, прикинет – пять кровавиков в месяц! Да за год можно сына десять раз Воином сделать!

– Ага, потому и рвутся к вам в отряды, – раздался новый голос.

Это прохрипел с песка пришедший в себя Зимион. А у меня полегчало на сердце. Теперь точно всё обойдётся с этой вылазкой. Пусть и потратили всё до капли.

– Идти можешь? – я оглядел ватажника, примериваясь, как тащить их дальше.

– Могу конечно! Ещё и мешки возьму! – оскорбился Гунир. С моей помощью встал, скрипнув зубами, перевёл дух и, оглядев Зимиона сверху, уточнил:

– Так это я сам тебе и рассказывал. Столько лет всё на моих глазах: к концу года двое из десяти новичков остаются; пятеро после первого выхода уходят; остальные либо мрут, либо не выдерживают… Мрут чаще.

И земляк, лежащий на волокуше, и я, тащивший их, промолчали. Зимиону и так несладко, а я торопился к реке. И всё равно опоздали. Диркол уже стоял на берегу, встретив нас тяжёлым взглядом.

– Что, выкормыш, живой остался и радуешься? – Воин смотрел только на Гунира.

– Чего б не радоваться? – ватажник выпрямился, встречая взгляд, правда, перед этим бросил мешки, которые с трудом тащил. – Теперь можно и похвастаться добычей.

– С того, что за добычей ходят с верными ватажниками, что не мешаются под ногами! И возвращаются целыми!

– Я уверен в парнях, боевой дядя Диркол, – отвечая, Гунир набычился. – Они это сегодня доказали!

Воин плюнул и махнул рукой. И я промолчал. Хотя у меня было что сказать на эти слова. Кто молчать не стал, так это сам хозяин фермы на пристани:

– Грёбаные сектанты! Гунир, скажи мне, что они устроили засаду, и вы вляпались в неё случайно?

– Нет, – поклонился ватажник, – уважаемый дядя.

– Я вроде как и никто тебе, – толстяк начал тихо, но повышал голос с каждым словом, в итоге сорвавшись на крик. – Но если ты, сопляк, думаешь, будто твой отец спустит мне твою смерть, то ты неправ. На кой ты попёрся так глубоко? О чём мы говорили с тобой?! Договорённость была на шесть тысяч вдохов ходу!

– Мы ещё даже не вышли за этот предел! – возмутился Гунир.

А я постарался скрыть улыбку. Да, успели углубиться в лес всего на четыре тысячи – строго по договорённости. Но… Бегом по знакомой тропе.

– Я не желаю, – Плав махнул рукой, будто рубанул мечом, – чтобы ты убился у меня на контракте!

– Неужто запретите выходить в лес? – приятель сжал кулаки. – Что ж я за ватажник тогда?

– Запрещу? – напоказ удивился толстяк. – С чего бы? Потребую работать строго по контракту – берег и всё.

– Уважаемый Плав!

Гунир шипел. Мне уже стало не смешно, да и на пристани все, побросав дела, притихли, наблюдая за происходящим.

– Я ведь не вечно буду сопляком, которому можно заткнуть рот, и от ватажничества не откажусь, – парень хохотнул. – А там, глядишь, через пяток лет к кому вы приедете договариваться о чистке берега?

– Да уж, тебя заткнёшь, – Плав покачал головой, фыркнул и снова махнул рукой, но уже простым житейским жестом. – Не будем об этом.

Помолчав, Гунир выдавил:

– Спасибо, уважаемый дядя.

– Не стоит. Мы с Дирколом даже не будем ничего рассказывать отцу. Это и само вылезет, а вот тогда будь уверен, байку мы выдадим что надо, – улыбке толстяка мог бы позавидовать и мад. – Мне особенно нравится та часть, где ты полз из леса, волоча свои кишки, и кричал о помощи.

Плав продолжил, не обращая внимания на перекошенного Гунира и разглядывая сложенные на краю настила шкуру и мясо:

– Обычно потому и ходит в отряде не меньше пяти-шести человек, чтобы, когда какая-нибудь уродливая тварь использует технику, удар энергии Неба разделился на всех. Повезло вам, что он был молодым и слабым, ни шиша ещё не умел. Да и вообще повезло. Небо всё же присматривает за вами.

Я совсем так не думал, но спросил о другом. О том, что было мне действительно интересно.

– Уважаемый, так действовала сила Неба, а не сам ор?

– Верно. Крик лишь донёс её к вам. Есть даже в городе схожие техники. У Оруна чем меньше людей слышит такой крик, тем сильнее действие. Хорошо, что у него не хватило сил на троих.

Я снова предпочёл промолчать, да ещё заметил быстрый, предупреждающий взгляд Гунира. Пришлось подождать, пока Плав, что-то обдумав и прикинув, не заплатил нам за сегодня. Причем сразу и столько, сколько мы зараз и не зарабатывали. Двести десять монет. Вот только… Три истраченных малых набора зелий, да ещё орденское Заживление Ран. Выходит, Гунир прав: не так уж много мы и заработали. Только уложив Зимиона на лежак, я обернулся к ватажнику.

– Чего ты?

– Меньше знает дядя, – скривился приятель, – крепче спит отец.

– Уважаемый дядя, – я уточнил, – всё же он тебе не родственник.

– Кончай поддевать, – махнул рукой Гунир. – А то сам узнаешь, каково это, когда из тебя нутро тянут вопросами. Хошь отвечать, почему на тебя второй раз крик не подействовал? Это-то я ещё видал.

– Спрашивай, – я пожал плечами. – Сам не знаю.

– Кому интересен такой лепет? – отмахнулся ватажник, не поверив. – Этак только хуже сделаешь. Так ещё больше вопросов. Взвоешь, обещаю.

– Ладно, – я засмеялся. – Понял. Не буду поддевать. Какие планы?

– А какие они могут быть? Щас будем изображать Диркола.

– Это как?

– Отходить от ран на лёгких работах, – скривился Гунир и тяжело вздохнул. – Будем опять ходить до зарубок и мелочь тропить. Месяц, пока Зимион в силу не войдёт. Иначе никак. Зелье Огня Жизни стоит десятку крови.

Я ошеломлённо присвистнул. Вот это цена. Это кто же себе может позволить такие лекарства? Тут сотню зелени на Выносливость выделить не получается.

– Да-да, – хмыкнул ватажник и вздохнул. – Малый набор попрошу на всякий у Плава, пока в город не сходим. Плохо жить ватажнику без запасу.

Пока бегал на кухню за нашей порцией еды, а затем помогал устроить Зимиона, я мялся, обдумывая, как подойти к вопросу. Но решил ничего не скрывать, сказать прямо:

– Гунир.

– Чего ты там надумал? – внимательно оглядел меня приятель.

– Заметно? – я поморщился.

– Есть такое, – кивнул ватажник.

– Тесно мне здесь, – вздохнул и осторожно продолжил. – И, не обижайся, силы наши слишком отличаются.

– Да уж, – Зимион глубоко вздохнул, придерживая ладонью грудь. – Мы заметили. Чего хочешь?

– Уйти поглубже.

Гунир принялся смеяться. Впрочем, смех оборвался, когда он услышал мой ответ:

– Один.

– Ты, – Гунир замялся, подбирая слова. – Не слишком о себе высокого мнения? Ты, конечно, хорош, второй после Виликор и всё такое. Сегодня вообще красавец… Но ватажнику-одиночке и вовсе нет жизни.

– Разве?

– Ты об искателях?

– Сам о них плешь проел разговорами.

Приятель тяжело вздохнул, а я подозрительно уточнил:

– Сейчас скажешь, придумал?

– Нет, почему? Есть они. Вот только…

Я не спускал глаз с ватажника, и он, покачав головой, всё же продолжил:

– Волки, считай, каждые два месяца заключают контракты с новыми искателями.

– Так их, выходит, много? – удивленно уточнил Зимион, который с интересом прислушивался к нашему разговору, хоть по-прежнему и скрипел зубами от многократно усиленной зельем боли.

– Много зазнаек. Распирает их от собственной везучести, иль не сходятся они с командирами отрядов и решают, что лес они насквозь, до Братьев, видят. Да и большие деньги их манят. Вот только новые контракты заключают не потому, что старые искатели уходят во второй пояс.

Земляк изменился в лице.

– Ага, – кивнул Гунир, – сжирают их.

– Я пока и не собираюсь лезть глубоко, – попытался успокоить приятеля.

– Да хоть как! Даже малого набора фиалов нет! А выносливости? – ватажник бросил крутить нож в руках, метнул его в притолоку двери и принялся загибать пальцы. – А боевые? А нюх отбивать? И не той мочой, что мы сейчас покупаем… А набор противоядий под тех тварей, к кому собрался? А запасной кинжал хотя бы?! Вместо своего убожества!

– Эй, не кричи, – я невольно покосился на дверь. – Пока никто не пришёл о здоровье узнать. Не пойду я прямо вот завтра. Подготовлюсь сначала.

Гунир, устало вздохнув, покосился на Зимиона, коснувшись своих ран, и уточнил:

– Тогда чего от меня хочешь?

– Советов. Вот про зелья ты уже сказал, а мне бы ещё одну проблему решить.

– Какую?

– Не хочу оставлять вас одних. Это же нарушение контракта. Да и, думаю, втроём вы больше заработаете.

– Втроём? – приятель напоказ огляделся в нашем сарае.

– Я слышал, что можно и вольного нанять.

– Вон ты о чём, – протянул Гунир. – Да, есть гильдия найма. Кстати, и с искателями через неё контракты часто заключают.

– Ватажники же не любят наёмников.

Я спросил без умысла, но Гунир неожиданно замялся, а я вдруг заподозрил неладное:

– Погоди-ка. Я только сейчас подумал. А вот все эти богачи, которых вы в лес выводите или зверей им ловите? Они куда приходят? В отряд? На слово верят? Или в эту гильдию?

Гунир молча развёл руками. Я не выдержал и сдался пробирающему меня смеху. А разговоров-то было!

– Так чем же вы отличаетесь тогда? – Зимион не смеялся, но в его голосе звучало столько удивления, что это только добавило мне веселья.

– Ватажники по лесу работают, а наёмники обычно по людям. Охранять, обоз сопровождать, налоги собирать и всякое такое, – Гунир весь покраснел и больше шипел, чем говорил.

– И сколько там стоит наём Воина? – я не удержался и подначил. – Наёмника-ватажника для работы в лесу?

Гунир глядел исподлобья, но ответил:

– Смотря сколько звёзд.

– Как мы, – я пожал плечами. – Две-три.

– Не знаю, – Гунир выдохнул, махнул рукой. – Может и был такой разговор при мне. Но я не помню. Уж точно не меньше чем в простых ватажниках заработок. У Черепах проще всего, и там не меньше полутора тысяч в месяц выходит.

– Ясно, – я кивнул. – Значит, нужно заработать такие деньги.

– Только тебе? – неожиданно спросил Зимион.

Впрочем, вполне справедливо. Ему ведь тоже семью кормить нужно.

– Делим по-прежнему на три части, а там поглядим, сумею ли я вообще собрать столько денег, – я усмехнулся.

Этим мы и занялись. Правда, снова пришлось выслушать множество указаний Плава. По окрестностям города прокатилась волна нападений. Вырезали несколько ферм и мелких деревень. Из-за этого толстяк и хотел запретить нам выходы на тот берег. Но горластый Гунир сумел убедить его, что всё это случилось там, где почти не было Воинов. А нас сразу трое. Кривясь, Плав согласился, но поставил условие: не уходить дальше зарубок. Здесь мы и кружили, уже по третьему разу прочёсывая лес.

Сначала собиралась всякая мелочь, которой до этого брезговали. Пришлось брать количеством. Особенно запомнилось, как мы два дня подряд выкашивали мечом поляну Душицы. Шесть раз гоняли лодку до самой темноты, чтобы перевезти всё, что стащили к берегу. Это ещё быстро вышло. На небольших волокушах мы бы дня три таскали, а на себе ещё дольше, если бы Зимиону не пришла в голову мысль вязать из травы снопы и перетягивать их совсем молодой багрянкой. Вышло так, что косил Гунир, а я искал лианы быстро устающему земляку и тягал копны на берег.

За неё, кстати, вышло очень неплохо. Лучше, чем мы ожидали. И она снова вся пошла на корм рейлам. А у меня дошли ноги поглядеть на них. В голове я представлял себе что-то вроде джейров, только без рогов. Или огромных крыс. В действительности же они оказались чем-то вроде огромных слизняков, только с жёстким укрытием-раковиной. Эти склизкие твари только и делали, что непрерывно ели и росли. Три месяца, и здоровый шмат мяса, размером в моё туловище, готов к столу. Пробовать не пробовал, но не зря же все считают его мясом для богатых Воинов. Впрочем, увидев, чем их для этой цели подкармливают, я ничуть не удивился такому свойству мяса.

– Что это? – спросил я при виде того, как Плав лично рассыпает по кормушкам что-то напоминающее толчёную соль. Грязного цвета, с отдельными крупными, отливающими красным крупинками.

– В основном кости зверей, сушеная рыба, – Плав снова размешал содержимое таза, прежде чем посыпать из него груду рубленой зелени. – И яшма.

– Какая яшма? – не понял я толстяка.

– В основном перетертая белая. И две красных монеты.

– Что?

Я уставился на порошок, пытаясь понять происходящее. Нет, зачем кости и остальное, понятно. Плав же только что говорил об этом – чтобы рейлы впитали больше силы неба и смогли передать её Воину. Это лучший способ, придуманный в подражании зверям и их пути. Вернее, один из способов – самый мягкий из них. Без побочных эффектов вроде серой кожи или пальцев-копыт. Именно для этого на ферме скармливают рейлам всю эту дешёвую, но обладающую крохой небесной энергии траву. Но монеты? Зачем их?

– Это же низкопробные духовные камни, – отвечая, Плав не прекращал своей работы. – Человек может впитать энергию только из лучших – Голубого духа. А вот рейлы, если давать понемногу, могут переварить и остальные монеты.

– Зелень?

– Нет, невыгодно, – щёки Плава колыхнулись, когда он покачал головой. – Белые – дёшево, но почти без толку, хотя без них мясо станет жёстким. Зелень – без особого эффекта. А вот кровь лучше всего: раз в неделю я могу себе это позволить и не экономлю, даже если духовной травы удаётся достать больше обычного. А потому мои рейлы ценятся и разбираются по самым дорогим харчевням.

– Сколько же оно стоит? И есть ли смысл?

– На жизнь, ферме и работникам хватает, – расплывчато ответил толстяк. – Дом в центре, поближе к жиле духовной энергии, что струится между землёй и небом, алхимия, помогающая моим детям расти. Глядишь, и мои внуки будут на пару звёзд выше сверстников. Не слышал про юного ученика мастера Указов? Шестая звезда. А ведь он младше тебя.

– Слышал, уважаемый.

Мне оставалось лишь поклониться и уйти. С одной стороны, верные мысли. С другой, всего этого было в достатке у Виликор, но разница в наших силах не кажется мне непреодолимой. А её брат даже стал калекой в гонке за звёздами. Так что и в деле с тем красноволосым всё не столь красиво, как кажется. Не будет ли у него проблем с таким быстрым возвышением?