Текст книги "Исход. Первый пояс"

Пусть Миражный теперь мне недоступен. Пусть я однорукий калека. Пусть я рискую своим дальнейшим Возвышением. Сейчас всё это неважно. Пришла пора снова метнуть кости на стол. Восьмёрки было мало? Значит, я выкину девятку.

Тело помнило, как одним движением оно принимало позу для этой Формы, только даже переложить яшму во вторую руку вышло не сразу. Для начала духовные монеты пришлось вернуть в кисет и отвязать раненую руку. Что уж говорить про то, чтобы расставить их обе в стороны. Повезло ещё в том, что эта Форма не требует сильно поднимать руки в плечах. Сейчас, с трудом и через боль, помогая левой, удалось согнуть её в локте и развернуть от тела, почти в нужную позицию. Ничего, мне не привыкать использовать техники на грани срыва. Сомневаюсь, что для Форм я не сумею сдвинуть границы дозволенного.

В каждой из поднятых вверх ладоней лежит по горсти голубой яшмы. Если это концентрированная энергия Неба, медленного растворения которой достаточно, чтобы пиковые Воины не страдали от малого количества силы и не старели, то не верю, будто Форма, предназначенная для боя, не сможет вытянуть из монет всё, что там собрано. Вокруг меня мало силы для открытия узлов? Мало силы для прорыва преграды? Я дам её Форме столько, сколько она сможет собрать.

Дарсов Риквил украл у меня этот месяц Возвышения, у меня просто не остаётся выбора, уважаемая Каори. Если вы можете видеть, что происходит за городом, то простите меня. Возможно, теперь я никогда не сумею оправдать вашей надежды и стать хотя бы реолом Стражи, но жизнь, путь и Небо всегда дают нам испытания. И некоторые из них можно разбить лишь с помощью грубой силы.

Кивнул призраку:

– Отойди. И постарайся собрать столько силы вокруг, сколько сможешь.

Первая попытка вышла неудачной. Вторая тоже. Но не миновало и ста вдохов, как три круга циркуляции пришли в движение, наполняя средоточие и тело силой. Она омывала мои саднящие меридианы, принося с собой прохладу и облегчение. А ведь это не Форма Заживления. Возможно, причина в том, что в жилах бежит лечебная алхимия, которая уже не лезет в горло, а на тело было применено несколько техник Длани Возрождения. Но энергия, что казалось, стелилась ко мне по снегу, делала это слишком неспешно для того Воина, которым я теперь стал. Для того, который отлично знал, какое огромное озеро силы нужно для раскрытия следующих узлов, а тем более прорыва. Гораздо раньше не выдержит тело, ведь я до сих пор ограничен его возможностями. Сколько я сумею удержать циркуляцию? Триста вдохов? Думаю, правая рука откажет раньше. Меня это не устраивало, а потому энергия в трёх кругах меридианов ускорила своё вращение.

И сразу пришло ощущение пустоты вокруг. Это ведь не место силы, не улицы Миражного и уж тем более не одна из его площадок медитации для шэнов. Но главное, главное, что я видел, как с ладоней начали срываться ко мне нити силы. А это значило, что я прав в своих догадках: у меня всё выйдет.

Быстрей. Ещё быстрей!

В ладонях словно начали бить два фонтана, сотканных из десятков цветных нитей. Большая часть из них улетала в сторону, исчезая в нескольких шагах от меня, но половина тех, что была синих и голубых оттенков, всё же мчалась в мою сторону. Их словно засасывало Водоворотом, и они врывались энергией в меридианы, куда я буквально её запихивал. Отлично. Неожиданно ко мне потянулась и часть зелёных нитей, а я ощутил, как перестали дрожать колени, выпрямил спину. Как странно…

Призрак несколько вдохов колебался в десяти шагах от меня, но затем одним рывком приблизился на три шага и замер. Отчётливо было видно, как невидимый ветер, дующий ко мне, треплет его фигуру, срывая с тела клочья туманной крови, которой он истекал. Признаюсь честно, выбрав этот путь, остановиться после первого ядра, отданного ему, меня заставила слабость. Моя слабость. Неприятно признавать, но ту, едва ощутимую угрозу, которую я ощущал после его освобождения из Флага, ничем иным, как желанием напасть на меня, объяснить нельзя. Жаль. Видимо, его раны серьёзно на него влияли, заставляя цепляться за своё существование некоторых из тех призраков, что составляли его части. Я не мог быть уверен в том, что, вернув ещё немного силы, тот ребёнок не нападёт на меня, взяв верх над мужчиной.

Впрочем, скорость с которой призрак восстановился после одного ядра, говорила, что моего запаса с лихвой хватит на то, чтобы привести его в порядок. Зато сейчас, когда я сам довольно беззащитен, я оказался надёжно ограждён от угрозы с его стороны. Жаль, что так вышло. За те недели в Миражном мне стало казаться, что он обретает свою волю и уже не так зависит от приказов Флага. Жаль, что сегодня эта самая обретённая свобода заставляла его смотреть на меня как на способ залечить раны. Ничего. Одно ядро я ему отдал. После каждого Круговорота буду давать ещё, залечивая его постепенно. Можно даже попробовать использовать для этого один из камней яшмы.

Вот только призрак не слышал моих мыслей и шагнул ко мне снова. Невзирая на свои раны и потери тумана, который срывало из ран Круговоротом. Замер.

Затем шагнул ещё раз. Я прищурился, сейчас не столько занятый меридианами и узлами, сколько вглядываясь в приближающегося ко мне. Помощника? Врага?

В сиянии нитей силы я не мог увидеть лица, а рост постоянно плыл. Тёмная фигура, отчётливо выделяющаяся на белоснежном снегу в круговерти энергии Неба, сделала ещё один шаг. Странно было то, что я до сих пор не ощущал от призрака угрозы. Моя боевая медитация сбоит во время Круговорота? Призрак шагнул и поднял руку.

Теперь он касался тех цветных нитей других стихий, что улетали прочь от меня, растворяясь в воздухе. Мне было отчётливо видно, как они сменили направление движения, устремляясь к ладони, сотканной из тумана. И исчезали уже в ней. Мгновение, разделённые лишь пятью шагами, мы с призраком глядели друг на друга. Теперь я видел его лицо. Лицо мужчины. Затем кивнул ему и прикрыл глаза, полностью отдаваясь работе с узлами. Не так уж давно я проходил это на вершине пирамиды медитаций семьи Кавиот. Я уже знал каково это – поглотить озеро энергии и влить его в бездонные колодцы ещё спящих узлов. Разве что на этот раз я даже помогал силе Неба наполнять и моё тело. Ему, израненному, истощённому зельями и сжиганием выносливости, это нужно как никогда. А ещё я довольно хорошо представлял себе, где находится предел моих возможностей и возможностей меридианов. И остановился на самом краю, разорвав круги циркуляции Формы.

И тут же открыл глаза, схватившись за грудь левой рукой и закашлялся, сплёвывая на снег рванувшую в горло кровь. Она капала и с пальцев, запятнав всё вокруг и оставляя отпечаток на броне. Откашлявшись, я разжал ладонь и оглядел окровавленную, ставшую двухцветной яшму. Половина исчезла, оставшаяся явно стала меньше. Руки снова выглядели так, словно за время Круговорота меня освежевали, стянув кожу с кистей чулком. Но, что удивительно, несмотря на столь печальный вид, ощущал я себя гораздо лучше, чем четыре сотни вдохов назад. Даже правая рука почти без боли двигалась в локте. Возможно, конечно, что боль стихла лишь в сравнении с той, которая терзает разодранную кожу. Но думаю, дело не в этом. А в энергии Неба, которой прошло через тело столько, что голубая пыль била на два шага от меня, почти доставая призрака.

Забавная штука эта Форма, вместе с моим телом, идущим вслед за душой. То, что меня калечит, одновременно же и лечит. Если бы ещё можно было избежать повреждения основы – меридианов… Но такова жизнь. За всё приходится платить. И моя цена ещё и ниже, чем у всех остальных, которые лежат здесь в снегу. Не колеблясь, я проглотил очередное зелье, восстанавливающее меридианы у Воинов. Их осталось всего восемь, в дело давно пошли запасы бойца Тарсил. Жаль, что два опалённых узла ничуть не становятся ярче. Перед тем как встать в Форму Заживления Ран, я оглядел так и не сдвинувшегося с места призрака.

Отлично. Он выглядел сейчас так, будто и не было вчерашнего сражения, словно не он бился против орденцев, владеющих техниками для убийства подобных созданий. Ни одной истекающей туманом раны. Фигура вновь плотная и сотканная из тёмного, почти чёрного дыма. Даже слишком хорошо для меня, ещё слабого и неуверенного в своих силах, словно для него этот фонтан силы из монет, оказался полезней.

Но это сейчас меня не пугает – я не ощущаю от него ни малейшей угрозы, исчезли те порывы тёплого ветра. В моей окровавленной ладони появилось новое ядро: мутный красный почти правильный шар со слегка бугристой поверхностью. На этот раз я даже знал кому оно принадлежало: Огненный Лис, восьмая звезда. Мой хриплый вопрос был прост:

– Тебе нужна его энергия?

Призрак кивнул, а губы его дрогнули в улыбке, прежде чем он сорвался ко мне. Выглядело это жутковато, но я даже не дрогнул. Несколько мгновений и туманная фигура отступила, оставив на моей ладони пустоту. Больше того, она была чиста. Не осталось даже следа крови. Три вдоха я вглядывался в лицо мужчины напротив, но промолчал, не ощущая ничего странного ни в себе, ни в сфере боевой медитации. Пусть всё идёт своим чередом.

– Охраняй.

Сейчас мне не хочется рисковать, ведь к смраду горелых тел я добавил Круговорот и безумство истекающих энергией Неба монет. И преграде в двести шагов высоты и сотни шагов толщины скалы, что отделяет меня от Зверей, я не сильно доверяю. Три тысячи вдохов я отмерил себе и меридианам на отдых. Я открыл пять узлов. Впереди девять и преграда девятой звезды. Проверим, насколько хорош мой талант. Поглядим, насколько прочна преграда. Узнаем, кто из нас упорнее.

Теперь, после горячей встречи у Миражного, я уже совершенно не уверен в том, кого пошлют за чемпионами к границе формации Нулевого. Я тоже хочу удивить тех, кто там окажется. И надеюсь, я встречу там Ария или Пратия. Что будет, если теперь я ударю в спину? Что будет, если сначала я займусь их Указами?

В спину потянуло теплом, таким приятным на этом холоде, и тут же призрак метнулся в ту сторону, взметая за собой снежную пыль. Оглянувшись, увидел лишь конец схватки: призрак держал на весу скальника, о котором я недавно вспоминал, и вытягивал из него жизнь. Сверху по склону мчались ещё два Зверя. Одного я попробовал на прочность Шипом, к левому метнулся мой защитник. Мы справились оба.

Оглядывая покрытую льдом тушу Зверя, внезапно почувствовал боль в руке. С недоумением разжав её, понял: сжал пальцы так сильно, что прорезал заострившейся духовной яшмой ладонь. А всё потому, что слишком было сильно искушение. Призрак могуч и быстр как никогда, а я поглотил столько духовной силы, что вновь чувствую в себе если не возможность бежать, то возможность идти не задыхаясь. Мне уже не нужно беспокоиться о том, что я не сумею пройти лес до территории слабых Зверей. К чему тогда рваться вперёд, снова нагружать и без того измученные меридианы Круговоротом? Не будет же меня на границе Нулевого и в самом деле ждать Пратий? Он двинется в другую сторону, на границу с Озерами. Не будет там и второго комтура. Так к чему же?

К тому, что если я могу взять силу, то не должен проходить мимо. Я больше не желаю быть слабым.

Спустя семь тысяч вдохов я снова ощущал вкус крови во рту. Окровавленные ладони окончательно опустели, да и продержался в Круговороте я меньше, сумев всего лишь открыть остатки узлов восьмой звезды. Принимая Форму Заживления Ран, покачал головой – неважно. Я и не думал, что сумею преодолеть преграду быстро. Сейчас я сделал лишь первый приступ. Как говорил Гунир – разогрелся, мешая кости в стаканчике перед броском.

Когда-то Виликор хвалила меня, говорила, что мой талант – находить брешь в защите врага, чуять момент, когда мой удар принесёт победу. Чем преграда Возвышения не враг? Враг! Именно она не даёт мне возможности отомстить тем, кто загнал меня в пропасть. Именно она не дала мне возможности уничтожить врагов.

С рычанием я закончил отсчёт времени, отпущенного себе на восстановление от ран. Солнце уже почти поднялось в зенит, заливая всё вокруг светом и заставляя щуриться от искрящейся белизны. Даже наше сражение здесь и сход снега не смогли испортить красоту этих скал. Обернувшись, я задрал голову, оглядывая всё величие Среднего Брата. И не сумел этого сделать: уже через тысячу шагов скалы закрыли низкие облака, разделив мир на две части. В одной, на подошве Брата, полной света, стоял я. В другой, скрытой облаком и тенью от него, лежал подъём на самого Брата. Кто знает, как много людей сумело подняться на его вершину к Небу? Что они увидели оттуда? Что почувствовали?

Кто знает… Но мне сегодня не нужны такие высоты. Что там в бешенстве орал Пратий? Он сдерёт с моих родных шкуру? Дарсова тварь! И преграда, стоящая между мной и силой – тварь. Я уничтожу её…

Я выгреб из последнего, украшенного самой дорогой вышивкой мешочка, всю яшму, что там лежала. Больше у меня нет, но этого хватит, чтобы преграда подавилась. Разделил голубые монеты на две части, показывая Небу сверкающие на солнце горки сгущённой энергии, и сам поднял к нему глаза. Клянусь, я уничтожу этого врага, чего бы мне это ни стоило.

Кипящий злобой, желанием сражаться, ненавидящий преграду девятой звезды, я отправил энергию в круги циркуляции, ускоряя их бег с каждым вдохом. И с каждым доведённым до конца кругом своей внутренней, духовной силы всё сильнее и сильнее притягивая к себе внешнюю, ещё чужую мне. Вот истончились нити моей стихии. Вот не выдержала яшма на ладонях, а призрак метнулся к полетевшим прочь цветным прядям.

Первый приступ. Десять вдохов. Сто вдохов. Двести вдохов. Узел не раскрылся.

Да. Нужно время. Нельзя спешить. Необходимо дать телу идущего время на то, чтобы пропитаться энергией Неба, возможно, что-то улучшить в нём. Что-то, что могут видеть только Мастера с духовным взглядом. Возможно. Вот только на это может уйти жизнь. Но я талантлив. Пусть по меркам Древних мой талант мусорный – низкий, но он на голову выше таланта тех, кто сейчас, в наше время до старости бьётся в преграду. У других уходят на это годы. Но у них нет моего понимания техник и Форм. Они просто не могут собрать столько энергии, сколько я, так и не освоив Круговорот, который стоит у всех на виду, не пряча ни от кого своих тайн, а отдавая их лишь достойным. У третьих на это уходят месяцы и дни. Дарсовы монстры, Древние. Я не они. Я даже не моя сестра.

В голове звенело, а мысли путались.

Но разве Небо не приглядывает за мной? Разве я всю жизнь не шёл упорно к нему? Неужели я остановлюсь здесь и сейчас? Потеряю то, что поддерживало меня все эти годы? Потеряю свою семью? Что если именно этой силы мне не хватит, чтобы защитить их?

С очередным рычанием я обратился духовным взором внутрь себя, едва различая там, среди яркого тумана силы, средоточие. Но пытаясь разглядеть не его, не меридианы и не узлы. Всего этого не было видно, даже циркуляцию Формы я поддерживал скорее по наитию, вслушиваясь в то, что дало мне Стихиальное зелье. Нет. Я пытался увидеть невидимого врага – преграду. Губы шепнули:

– Ты пытаешься меня остановить? Зря. Сейчас у меня есть только один путь сократить все эти месяцы и годы. Думаешь, что твоё упорство больше моего? Снова зря. Видит Небо, я заставлю тебя подавиться его силой.

Ускорить потоки Круговорота не выйдет. Это мой предел. Да и не нужно. Сейчас всё решает моя выносливость и как далеко после лечения Каори находится граница, за которой лишь темнота и смертельная рана меридианам.

Триста вдохов. Старый предел, который я давно превзошёл.

Четыреста вдохов. И слепящий свет солнца начал тускнеть, а мне пришлось прикусить язык, резкой болью проясняя голову.

Четыреста двадцать. В груди при каждом вдохе, которые я продолжал считать, что-то клокотало.

Четыреста пятьдесят. Я проглотил кровь из прокушенного языка, которая заполнила рот. Мир вокруг расплылся серым туманом, я даже не видел своих ладоней.

Четыреста семьдесят пять. Четыреста семьдесят шесть. Четыреста семьдеся…

В голове прояснилось. Мир, исчезнувший дальше шага от меня, потерявший цвета, внезапно проявился во всей своей красе: сверкающий под солнцем снег, буйство голубой пыли, закручивающейся вокруг меня в явно различимый круговорот, фонтаны цветных нитей с ладоней, чёрная фигура призрака в двух шагах от меня, развевающийся Флаг, удлинённый тёмной дымкой. Даже духовное зрение стало лучше: я отчётливо различал сквозь туман силы в теле и тёмно-синее, почти чёрное средоточие, и ярко горящие голубым круги циркуляции, и светящийся узел, продолжавший на моих глазах расти и впитывать энергию. Опомнившись, я прервал Круговорот и едва устоял на ногах, словно его потоки и удерживали меня от падения.

Неважно, что снег снова покрыт свежей кровью, неважно, что ноги дрожат, а в груди сипит. Это всё внешнее, временная слабость тела, которую я сумею перебороть. Главное, что теперь я девятая звезда.

Опьянённый силой и успехом, я захохотал, с восторгом глядя, как призрак убивает Зверя размером с быка. Ах, Пратий, если бы ты тоже примчался сейчас сюда. С какой бы радостью я схватился бы с тобой и поглядел, кто из нас сильнее. Кто от кого бы бросился бежать, а, Пратий? Сколько у тебя осталось людей? И сумели бы они теперь справиться с нами двоими?

В горле заклокотало, и хлынувшая кровь оборвала мой смех, заставив схватиться за очередной лечебный состав. Правой рукой, которая всё также плохо слушалась меня. Да, Арий бы изрядно посмеялся, увидев мои потуги с мечом. С трудом добравшись до скалы, я бросил на снег шкуры из кисета и рухнул на них. Ноги не держали того, кто получил свою силу.

Глава 6

В себя я пришёл только тогда, когда на небе начали загораться звёзды. Новые ощущения нахлынули на меня, заставили вспыхнуть радостью на десяток вдохов, а затем накатила слабость. С трудом, снова ощущая, как сковывает спину холодом, устроил себе ложе из плаща и лежал, ловя взглядом мерцающие искры звёзд в разрывах облаков. Не хотелось даже шевелиться.

Как бы ни изменил меня прорыв через преграду, как бы ни сделал сильнее, но повреждения тела от запредельных усилий никуда не исчезли. Я слаб после большой потери крови, но ещё сильнее давила опустошённость на сердце. Слишком многое я поставил на этот прорыв, слишком близко к грани подвёл себя внушениями. Да, всё вышло, но это было слишком опасно. Что бы я делал, как бы себя сейчас чувствовал, если бы ничего не вышло? Хорошо, что мне не пришлось об этом узнать. Злость, ненависть, решимость идти до конца подтолкнули меня, дали возможность быстро преодолеть то, на что могли уйти месяцы. Но теперь мне нужно постараться отпустить эти чувства. Иначе они сами начнут тянуть меня вниз, не давая больше ни на шаг приблизиться к Небу. Не бежать же мне и впрямь в горы, чтобы найти там резиденцию Пратия? Глупость. Пусть старикашка сам сдохнет от старости в этих холодных горах, а меня ждёт Второй пояс и новая жизнь, в которой я учту все ошибки.

Сейчас меня больше занимал вопрос, почему я так безумно рвался вперёд? Когда преодоление преграды стало важней, чем сама жизнь? Ответ я нашёл, хотя и не сразу. В тот момент, когда в тело ринулись первые нити силы от растворяющейся духовной яшмы. Яшмы, которую добывают там, где не выживают Воины. Может дело в том, что эта энергия слишком чиста? И потому ядовита для Воина? Или дело не только в этом? Моя стихия Вода, так почему же ко мне стремились и нити Дерева? Если их притягивала множество раз применённая Длань Возрождения, то не стала ли причиной моего неудержимого безумства бушующая во мне чуждая энергия жизни? Не потому ли сейчас я так обессилел, что техника Возрождения потратила и заёмную, и мою силу?

Могло быть и так, но сейчас это позади, а меня ждут родные, которые всё дальше от Арройо и всё ближе ко мне. Поэтому я заставил себя встать и заняться собой. Прохлада лечебной техники, так освежавшая раньше, на этом холоде, наступившем после ухода солнца, вовсе не ощущалась. Да и применять её к себе не хотелось. Как и пить очередные зелья. Умом я понимал, что это единственный шанс хоть как-то уменьшить последствия своего безумства. Лишь только поэтому глотал их, кляня алхимиков, которые добавляли в них всевозможную дрянь, ничуть не заботясь о вкусе. То ли дело Древние.

Спустя тысячу вдохов я двинулся в путь. Спускаясь по склону, я безразлично косился налево, ожидая, когда вдалеке появится из-за скалы Миражный. Хотя мне не было сейчас дела ни до него, ни до Риквила с женой, ни до Древних. Я пытался решить, пока ещё есть время, что делать? Обыскать место лагеря наших встречающих или не заниматься глупостью, а мчаться напрямик к орденскому проходу в Нулевой? Уж месяц я обойдусь и припасами Тарсил. Да и не все снятые с тел врагов кисеты я ещё осмотрел. Неужели там не найдётся нужных мне мелочей?

От раздумий отвлёк мелькнувший вдалеке, в глубине леса огонь. Замерев на полушаге, вглядываясь вдаль и поворачивая из стороны в сторону голову, я пытался найти то самое её положение, в котором случай позволил заметить отблеск. И сумел это сделать: на миг он снова мигнул, давая мне направление. Кто там? Неужели Небо услышало мои безумные молитвы днём и там меня дожидается Пратий с подчинёнными? Пальцы сами сжались в кулак. Уже совсем другим взглядом я оглядел Зверей, до которых сейчас было подать рукой. Теперь мне нельзя нападать на них, нельзя шуметь.

Едва мелькнула эта мысль, как на меня повеяло теплом, и я тут же принялся действовать. Я успел раньше, чем Звери. Когда ближайший из Карисов поднял вытянутую башку, поводя носом, я не только успел воспользоваться зельем от запаха, но и Смарагдовым Ящером. И оказался незамеченным, пусть и трусливым, но бдительным Зверем.

И речи не могло быть о том, чтобы идти напрямик, так как я хотел сделать раньше. Пришлось даже вернуться и пройти вдоль скалы, забирая ближе к Миражному и оказаться в месте, где я пытался поджарить старика Пратия. Взгляд, скользящий по едва прикрытой снегом земле, наткнулся на странный по форме бугорок. Я не поленился нагнуться. Опаленная огнем маска комтура. Словно знак мне. Вперед.

Очутившись посреди нетронутого снега, отправил энергию в изменённую Водомерку, закладывая огромную петлю к лесу и выглядывая тот огонёк. Спустя три тысячи вдохов я оборвал технику. Дальше так бежать опасно. Слишком близко. Дальше вообще нельзя идти Воину. Формация, которую ставил Мириот вокруг лагеря Волков, всегда сообщала ему о Зверях. Но Зверь-Закалка возле Братьев? Сомневаюсь, что она меня заметит, как не замечала формация Волков тех же мелких грызунов.

В моей левой руке был сжат цзянь, на шее снова занял своё место тигриный амулет Тишины, а вперёд, увязая в снегу, двинулся всего лишь Закалка двенадцатой звезды. Закалка, над которым смыкал ветки чудовищно опасный лес Небесных Исполинов у самого подножия Братьев. Но боялся я не того, что кто-то нападёт на меня, не того, что боевая медитация ослабела вместе с Возвышением, делая меня беззащитным, а того, что шум схватки насторожит тех, кто сидит у костра.

Но этого не случилось. Возможно, благодаря вот этим старым знакомым, которые позаботились о защите лагеря, перед тем как устроиться отдыхать, не подозревая о том, что опасаться нужно не только Зверей. Из тьмы были отлично видны знакомые лица: орденцы. Для начала зеленоволосый Арий, затем красноволосый, которого я тоже отлично знаю. Ландор. Попечитель стражи.

Что удивило, так это количество людей. У трёх костров сидело почти два десятка бойцов, кутаясь в орденские плащи с гербами.

Я таился за стволом Исполина лишь для того, чтобы понять, где остальные, и подслушать, что случилось за то время, пока я приходил в себя и прорывал преграду. Кто были напавшие на краю расщелины, была ли погоня за ватажниками, увенчалась ли она успехом? Почему орденцы разбили лагерь в этом лесу, а не ушли к резиденции, Гряде, границе, в конце концов? Где комтур? Но люди у костра ели, сушили вещи и меха, чистили оружие. И по большей части либо молчали, либо, обменивались короткими фразами, совершенно ничего мне не говорившими. А раз так…

Задумался я лишь об одном: бить сразу насмерть или нет. Между нами слишком много обид, чтобы суметь разойтись миром, слишком много смертей. Эти, сидящие здесь, ничего пока мне не сделали, сон будет достаточным для них. Кивнул своим мыслям, размышляя, сколькие из орденцев сумеют противостоять моему Указу? Не думаю, что среди них найдутся равные Арию. Цвета плащей против этого.

И в этот момент один из Воинов поднялся от костра и принялся поворачивать шкуры, подставляя жаркому пламени другую сторону. В красном свете мелькнули синие разводы меха.

А я стёр с себя ограничение и тут же создал Указ.

Смерть!

Половина сидящих у костров безвольно попадали. Мало. Амулеты! Я стиснул кулак, вливая дух в новый приказ.

СМЕРТЬ!

Рухнули в снег ещё четверо, но и меня шатнуло от слабости. И всё равно остались живы Арий, Ландор и двое служителей.

Твари.

В снег вонзается Флаг.

– Убей их!

Рывок. В стороны расходится голубая волна Оков, на миг заслоняющая снежной пеленой пламя костров. Звон столкнувшихся клинков. Усиление тела, которое едва выдержало энергию, что я отправил в меридианы, но позволило выбить чужой цзянь. Миг спустя я выпускаю и свой, разворачивая ладонь к врагу. Шип. Меридианы гудят. Шип. Шаг в сторону, защищаясь чужим телом от летящих Листьев. Двойные Шипы. И лицо Ландора покрывается морозными узорами смерти.

Подхватываю вонзившийся в снег цзянь и отступаю на шаг от падающего тела, разминая примотанную к груди ладонь правой руки. Пусть положение неверное для техники, но боль – незначительная цена за возможность пользоваться одной из лучших своих техник с обеих рук. За возможность убивать врагов.

Арий неверяще выдыхает:

– Ты!

Я лишь скалюсь, у меня есть вопросы, и есть тот, кто должен на них ответить. И лучше, если он сделает это сам.

– А вы что, уже похоронили меня? Должен сказать, что твой Поиск Могущества полная дрянь.

Из-под снега взмётываются десятки лиан, которые я растворяю туманом силы и презрительно цежу:

– Не зря Пратий орал, что вы все ничтожества.

– Сектантская тварь!

Злоба кипит во мне. Предсмертный крик орденца, которого выпивает призрак, лишь подхлёстывает её, и я с наслаждением продолжаю поносить врага:

– Гляжу, Орден вырождается. Ни одного вдесятером убить не можете, ни оскорбить толком. Недалёк тот день, когда вас сожрут соседи.

– Тварь! – Арий орёт так, что кажется с ветвей Исполинов сейчас начнёт осыпаться снег, и вскидывает меч.

Короткая стычка, но я не жалею себя и ни в чём ему не уступаю на мечах. Шаги разнимают нас. За спиной Ария по левую сторону на Призрака обрушиваются десятки сияющих, словно солнце, дисков, но я верю в его силы. Мой взгляд притягивает синий перелив по правую руку. Арий быстро косится туда же и вдруг опускает меч, усмехается:

– Отродье, как же ты любишь лгать, да? Ты ведь не сектант.

Нахмурившись, переспрашиваю:

– О чём ты бормочешь? Заставить моего Призрака сломать тебе кости?

– Ты ведь из Нулевого, тварь, да ещё и с семьёй. Не сумели мы тебя убить, зато твоя семья никуда не сбежала от нас. Суд и казнь станут достаточной платой и Ордену, и тебе, сопляк, за твои преступления.

Надеюсь, я не вздрогнул.

– Ври больше, – усмехнулся и обвёл рукой костёр и лежащие вокруг него тела, избегая взглядом только одно место. – Где они? Скажешь, что старикашка забрал их с собой в город? И ватажников тоже?

– К чему нам предатели, видевшие лишнее? Они почти все мертвы и достались Зверям, – Арий пожал плечами, неспешно снял с пояса ножны, сжимая их в левой руке. – Да и не дело комтура тащить сектантские отродья в Гряду. Сотий и Баур увели остальных в лагерь, но это тоже не их дело. Дальше справится и Угриост.

Знакомое имя. Главный в самом дальнем из лагерей Ордена. Заставляю себя усмехнуться:

– Хорошая попытка заставить меня кинуться туда и биться со всеми, кто там есть. Но тебе нужно научиться врать убедительнее.

– Врать? – орденец тоже усмехается, заставляя моё сердце биться сильнее. – К чему? Как думаешь, почему мы позволили Тиграм, наёмникам Киртано и Волкам бежать? Потому что чуть дальше их ждал наш отряд, вот эти парни, которых ты убил только что. Знаешь, а Зверь защищал твоих родных до последнего, верная тварь. И ты говоришь, что сектант? Может, ещё наврёшь, что твои старшие придумали какой-то новый ритуал?

Я пристально глядел на зеленоволосового, пытаясь понять, сколько в его словах правды. Хорошо Ориколу, что может различать её, хорошо маме, которая доверяет сердцу. А что делать мне? Короткий взгляд духовным зрением в кисет. Контракт по-прежнему цел и его цвет не изменился, а это значит, что Вартус жив. Но и только. Поинтересовался:

– Ватажника-то зачем убили?

– С чего бы? Суд на Арене, что может быть лучше? Давно не ловили поддавшихся на сектантские посылы.

– Я же, вроде, не сектант?

– Толпе к чему такие тонкости? Главное, как будет сдыхать предатель.

– А чем отбивалась моя мать от вас?

Арий улыбнулся:

– Проверяешь, отродье? Твоя вина тяжела, – улыбка превратилась в оскал, – ты обучил её орденскому Лезвию. За одно это должен умереть!

От его Рывка я ушёл простым шагом, подставив клинок на пути движения. Звон. Мечи отбросило в разные стороны.

Жаль, что в руках у меня чужая сталь. Сейчас как никогда пришлись бы впору Звёздный Клинок или Ярость. Мне, бесталанному в медитации познания, не стоит и думать сменить чужую духовную силу в цзяне на свою.

Арий наседает, а меч – совсем не моё оружие. Тем более в левой руке. И ярость в крови уже начинает сменяться на отчаянье. Что с моими родными? Я отступаю от сверкающей перед глазами стали, с каждым шагом назад покрывая врага Оковами. Он отвечает зелёными лианами. Но вокруг нас клубится Духовная Защита, поглощающая все эти техники. Мелькнувшие от его ладони Лезвия постигает та же участь. Сейчас мы равны, и Арий это понимает.

Вот его удары замедляются, орденец явно занят сложной земной техникой. Возможно, тем вихрем Листьев, которому по силам пробить мою защиту. Но кто бы ему дал время? Хватит отступать. Шаг вперёд, Шип с правой ладони, техника усиления и удар клинком в горло. Ещё шаг вперёд, вслед отступившему врагу, тесня его. Вижу, как разворачивается его левая рука и понимаю – сейчас. Ещё один Шип, который вонзается в Духовную Защиту, на миг истончая её, и во все мои узлы устремляется духовная энергия. Сковывающая Длань.

Я и Арий равны, но моё средоточие больше, а он сосредоточен на своей технике. Длань действовала всего долю мига, но этого хватило, чтобы сожрать половину моего запаса силы и сорвать его технику, заставив лицо орденца исказиться от боли.