Текст книги "«В порядке обязательном и добровольном». Опубликованные источники по истории государственного страхования в Нижегородской губернии в 20-х гг. ХХ в."

Михаил Калинин
«В порядке обязательном и добровольном». Опубликованные источники по истории

© Калинин М. А., текст, 2021

© Издательство «Маматов», оформление, 2021

От автора

Уважаемые друзья! Книга, которую вы сейчас держите в своих руках, – издание по истории государственного страхования в Нижегородской области – уникальная. В ней опубликованы десятки статей и заметок, которые выходили в свет на страницах губернских газет в 20-х гг. ХХ в. и которые сейчас словно бы переносят нас на сто лет назад. В тот период, когда система Госстраха только-только формировалась, делала первые шаги, набирала силу.

Каждый представленный в сборнике документ – свидетель старой жизни. Поскольку свидетелей этих сотни, в книгу вошли лишь те из них, что лучше всего передают дух времени, его штрихи и краски. То есть те, на основании которых можно создать достаточно полное и объективное историческое полотно. Стиль, орфография, пунктуация источников сохранены. Сокращения в некоторых из них вызваны либо отсутствием конкретики и повторами, либо размещением сведений, не относящихся к объекту исследования.

Все внесенные в сборник материалы из губернских газет того времени – «Нижегородской коммуны» и «Крестьянской газеты» – систематизированы по разделам. Публикации документов предшествует исторический очерк о развитии государственного страхования на Нижегородской земле. Источники первого раздела книги дают представление о зарождении и развитии Госстраха в целом, во всех других – источники распределены по направлениям деятельности Госстраха и видам страхования. Это страхование строений от огня и стихийных бедствий, страхование скота и посевов, личное и гарантийное страхование, льготы и тарифная политика, борьба с недоимками страховых платежей и т. д.

Для удобства пользования в конце книги помещены именной и географический указатели, списки сокращений и терминов, обобщающие таблицы по пожарам и стихийным бедствиям.

В качестве иллюстраций использованы рекламные материалы Госстраха из газет 1920-х гг., документы и экспонаты из коллекции нижегородской собирательницы и исследовательницы истории страхового дела М. В. Моисеенко, фотографии из открытых источников.

Сборник посвящается 100-летию создания Госстраха в нашей стране. Надеюсь, что он станет ценным источником для пополнения исторических знаний, будет востребованным всеми, кому небезразлично прошлое своей большой и малой Родины.

М. А. Калинин, автор-составитель

Введение. Из истории государственного страхования в Нижегородской губернии в 20-х гг. ХХ в. (по данным опубликованных источников)

От истоков

В число главных источников по истории государственного страхования входят публикации в периодических изданиях. Применительно к Госстраху Нижегородской губернии в период его становления в 20-х гг. ХХ в. счет таким статьям, очеркам и заметкам идет на сотни. Анализ публикаций, выходивших в свет на страницах главных губернских газет того времени – «Нижегородской коммуны» и «Крестьянской газеты» – позволяет нарисовать достаточно полную и объективную историческую картину. К тому же раскрашенную свидетельствами современников тех или иных событий.

Начало 20-х гг. минувшего века – это словно бы продолжение бунинских «окаянных дней». Это жуткий голод, свирепые болезни, девятый вал бандитизма, дикая инфляция, разруха на заводах и хаос в головах людей. Над истерзанной революциями и войнами Россией веяли студеные, леденящие душу и тело ветры безнадежности и отчаяния. Какая тут новая жизнь?! Какие ростки будущего?! Но они были! Были и упорно пробивались к свету назло обстоятельствам. Вот запустили домну, вот прошел поезд по восстановленному мосту, вот открылась школа, вот читальня… А вот и, как глоток воздуха для многих, долгожданная новая экономическая политика. И так месяц от месяца их все больше и больше, этих свидетельств новой жизни! Как раз на этой почве пророс, пробил себе дорогу и росток государственного страхования. Опять же вопреки всему: народному неверию, крестьянскому безденежью, деревенской малограмотности.

До революции страховое дело в Российской империи развивалось вполне успешно. Рынок страхования, в том числе в Нижегородской губернии, делили между собой акционерные страховые общества, учреждения обязательного и добровольного взаимного от огня страхования, различные отраслевые взаимные общества. В издании, посвященному 125-летию страхового надзора в России, исследовательница и коллекционер М. В. Моисеенко отмечает, что 17 акционерных страховых организаций в начале ХХ в. имели более 50 агентств в Нижнем Новгороде и губернии. Кроме этого, в селах и местах крестьянской оседлости проводили страховые операции конторы обязательного земского взаимного страхования от огня[1]1
  Отрасль общественного благосостояния: Из истории российского страхования. XIX – ХХ вв. Каталог выставки к 125-летию страхового надзора в России. – Нижний Новгород: Волго-Вятское ГУ Банка России, 2019. С. 25–27, 42–43.


[Закрыть]. Судя по значительному количеству страховых контор и агентств, думающие жители здешних сел и городов смысл в защите своего добра, несомненно, видели. После Октябрьской революции, в условиях нового миропорядка, такие домохозяева тоже находились.

Так, еще до организации Госстраха в некоторых местах губернии предпринимались попытки создания волостного коммунального страхования. По данным «Нижегородской коммуны», осенью 1921 г. вопрос об этом поднимался в Борской волости. «Основными принципами страхования, по мысли волисполкома, должны быть: взаимное несение убытков, причиняемых пожарами всеми членами коммунального страхования, обязательность для всех домовладельцев волости участвовать в страховании», – сообщала главная губернская газета в номере от 3 ноября. При этом капитал, гарантирующий выдачи премий погорельцам, составлялся из паевых взносов[2]2
  Нижегородская коммуна (далее – НК). 1921, 3 ноября.


[Закрыть].

Реклама кооперативного страхования от огня. 1922 г.

Важно подчеркнуть, что вопреки расхожему мнению, декретом от 6 октября 1921 г. «О государственном имущественном страховании» монополия Госстраха в стране не устанавливалась. Параллельно с государственным страхованием декрет предусматривал развитие кооперативного взаимного страхования. По данным профессора Е. В. Коломина, «кооперативным организациям предоставлялось право вместо обязательного государственного страхования проводить взаимное страхование собственного имущества от стихийных бедствий с правом самостоятельно устанавливать формы, виды страхования, тарифы. Кооперативы, не застраховавшие свое имущество во взаимном кооперативном страховом союзе, обязаны были страховать его в Госстрахе»[3]3
  Коломин Е. В. Вглядываясь в историю страхового дела. www.insur-info.ru


[Закрыть].

Интересно, что этот вид страхования сохранялся даже после утверждения в Советском Союзе монополии Госстраха, которая была закреплена «Положением о государственном страховании СССР» от 18 сентября 1925 г.

В Нижегородской губернии вплоть до момента ликвидации в 1930-х гг. кооперативное взаимное страхование осуществлялось Нижегородским губернским союзом производственных (кустарных и сельскохозяйственных) кооперативов. Союз действовал по доверенности Всероссийского кооперативного страхового союза (Коопстрахсоюз) и занимался страхованием имущества и товаров от огня.

Нижегородская губерния в 1920-х гг.: экономика, население, административно-территориальное деление

В начале ХХ в. Нижегородская губерния была ведущим торгово-промышленным районом Поволжья и, соответственно, притягательной для страховщиков. Здесь активно развивались судостроение, речной и железнодорожный транспорт, разнообразные кустарные промыслы, торговля, в том числе ярмарочная. Однако после Гражданской войны экономика края оказалась в крайне тяжелом положении. В 1920 г. объем промышленной продукции региона составил всего 23 % относительно 1913 г., посевные площади сократились на 29 %, количество рогатого скота – на 28 %[4]4
  http://www.unn.runnet.ru/rus/volgovyt/nizhobl/istor.htm


[Закрыть].

Существенный импульс развитию промышленности, сельского хозяйства и торговли придала введенная в марте 1921 г. новая экономическая политика (НЭП). Одним из ее символов стало открытие в 1922 г. после четырехлетнего перерыва Нижегородской ярмарки. Тогда же наметился подъем производства на крупнейшем Сормовском заводе, а в 1925 г. дала первый электрический ток строящаяся по плану ГОЭЛРО Балахнинская ГРЭС. В 1925–1926 гг. крупная промышленность Нижегородской губернии, как и грузооборот Нижегородской железнодорожной станции, превзошли довоенный уровень, однако в целом экономическое положение оставалось непростым. Характерными явлениями в городах и заводских центрах были безработица, задержки зарплаты, социальная неустроенность населения.

Несмотря на наличие крупных заводов и транспортных узлов, в начале 1920-х гг. большинство жителей Нижегородской губернии (82,4 %) составляли крестьяне и основой ее экономики являлось сельское хозяйство. После революций, войн и политики «военного коммунизма» положение дел в аграрном секторе оставалось тяжелым. Посевные площади сократились к началу голодного 1921 г. и составляли 66 % от уровня довоенного 1913 г.[5]5
  Серебряков В. М., Белянцев Е. И. Восстановление народного хозяйства в Нижегородской губернии (1921-1925 гг.). – Горький, 1967. С. 4.


[Закрыть] Состояние же «живого инвентаря» характеризовалось в местной прессе как катастрофическое. «Число безлошадных дворов достигло 48 %, а бескоровных 26 %», – сообщала в 1923 г. «Нижегородская коммуна»[6]6
  НК. 1923, 8 февраля.


[Закрыть]. Крайне низкой была обеспеченность деревни сельскохозяйственными орудиями и машинами. Невысокой оставалась и урожайность сельскохозяйственных культур. Экономическое оздоровление нижегородской деревни продвигалось медленно, при этом его темпы во многом зависели от урожайности в конкретном году. В таких условиях в конце 1920-х гг. в губернии началась коллективизация.

Согласно данным переписи населения, на 17 декабря 1926 г. по сравнению с 1920 г. численность населения Нижегородской губернии увеличилась на 366 тыс. чел. и достигла 2 млн 736 тыс. 819 чел. При этом 2 млн 297 тыс. 758 чел. проживали в селах и деревнях. На каждую 1000 мужчин в губернии приходилось 1156 женщин[7]7
  НК. 1927, 19 января.


[Закрыть].

Начиная с 1918 г. и в 1920-х годах внешние и внутренние административные границы в губернии не раз менялись. Согласно путеводителю по фондам Государственного архива Нижегородской области[8]8
  Государственный архив Нижегородской области. Путеводитель / Рук. кол. сост. А. Н. Голубинова; сост. Г. И. Браво-Животовская, Б. М. Пудалов. – Нижний Новгород, 2000. С. 700, 705, 706.


[Закрыть] это выглядело следующим образом:

Наверное, вышеуказанные изменения можно назвать свидетельствами неоднозначности времени, исканий и многочисленных новаций Советской власти. По сути дела, такой же новацией было и внедрение в стране государственного страхования.

Первые шаги Нижгубстраха и его структура

Внедрение государственного страхования было делом непростым по разным причинам: организационным, кадровым, психологическим. Об этом прямо сообщалось в нижегородской прессе 1920-х гг.

Вот что писала, к примеру, «Нижегородская коммуна» через год после выхода в Советской России декрета «О государственном имущественном страховании»: «Страховая работа в Нижегородской губернии местным Госстрахом была начата в октябре 1921 г. при исключительно тяжелых условиях; прежний страховой аппарат был окончательно разрушен; документов, существовавших ранее страховых организаций, не сохранилось; не было ни средств, ни материалов. Приходилось строить все заново».

Полис обязательного страхования от огня. 1922 г.

Огромные опасения за судьбу страхового дела вызывали также пережитый губернией в 1921 г. экономический кризис, «граничивший с полной голодовкой», быстрое падение курса рубля и «утрата веры со стороны населения в страховое дело». [Док. № 10].

Отмечалось, что в период безвременья начала 1920-х гг. население отвыкло страховать свои постройки и недоверчиво отнеслось как к делу государственного страхования в целом, так и к участковой страховой агентуре в частности. «Важно было положить начало и надломить то неверие, которое было воспитано в населении в течение предшествующих 2–3 лет, – подчеркивали сотрудники Нижегородского страхового управления. – Путем убеждений в селениях на общих собраниях граждан стоило больших трудов внедрить в сознание населения о необходимости страховать свои постройки». [Док. № 8].

Никак не способствовала внедрению страхования и галопирующая инфляция. «При предложении застраховать постройки в государственном от огня страховании поселянин обыкновенно заявляет своему участковому страховому агенту: «На кое мне твоя страховка? Те 10 миллионов, за которые я тебе сегодня должен заплатить 350 тысяч рублей, через полгода, пожалуй, будут дешевле моих теперешних 350 тыс. руб. и я на твои 10 миллионов страховки после пожара, могущего быть у меня в конце лета, не сумею купить не только леса на срубы дома, а и жердей на крышу двора», – сообщалось в прессе тех лет. [Док. № 2].

С целью облегчить хождение денег в 1922-1923 гг. в стране дважды проводилась деноминация. Один рубль образца 1923 г. приравнивался к 1 млн рублей 1921 г. или 100 рублям образца 1922 г. Кроме того, была введена твердая валюта – золотой рубль (червонец), заменившая обесцененные совзнаки. Применительно к страховому делу это отвечало главной задаче: сделать страхование максимально дешевым и доступным.

Страховое управление в Нижегородской губернии «сорганизовалось» в 1921 г. «при Губфинотделе в количестве трех-четырех человек», а первая страховая операция была проведена 15 января 1922 г. Вначале было введено только огневое добровольное страхование недвижимости в сельских местностях и уездных городах Нижегородской губернии.

Управление располагалось по адресу: ул. Свердлова (ул. Большая Покровская), 27.

Несмотря на все перипетии, к осени «организационного» 1922 г. работа Госстраха приобрела необходимую устойчивость и стройность. В прессе сообщалось: «С этого момента начался приток страхований и средств в кассу страхового управления», который «окончательно убедил работающих в том, что страховому делу предстоит хорошее будущее». [Док. № 10].

К ноябрю через кассу Нижгубстраха прошла солидная сумма общих поступлений в 20 млн руб. (дензнаках 1922 г.). Благодаря этому Губстрах полностью оплатил убытки по 82 пожарам в сумме 963 735 руб., а также перевел в центральный Госстрах 15 млн руб. Подчеркивалось, что «Общие поступления страховых сборов (…) превысили всякие ожидания». [Док. № 10].

В этой связи нельзя не согласиться с мнением профессора, заведующей кафедрой «Страховое дело» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Л. А. Орланюк-Малицкой о том, что «В период плановой экономики с помощью страхования решались серьезные экономические задачи. (…). Страхование активно использовалось в период восстановления экономики (…)»[9]9
  Государственное страхование в СССР. Каталог выставки документов и страховых досок из коллекции Марины Моисеенко. – Нижний Новгород, 2011. С. 6.


[Закрыть].

Реклама Госстраха. 1922 г.

По сообщению от 22 июля 1923 г., аппарат Губстраха обслуживали «42 ч. технич. персонала конторы и 87 участковых страховых агентов, среди них 27 агр. и 50 ветеринарных врачей, работающих по совместительству». Связь с уездами поддерживалась семью разъездными инспекторами. [Док. № 12].

В 1927 г. с целью приближения страховых участков к населению Губисполком утвердил проект Губстраха о разукрупнении страховых участков губернии с 60 до 114. [Док. № 46]. В тот же период сообщалось: «Новый штат страховых работников, утверждаемый в количестве 159 единиц, будет передан низовому советскому аппарату».

По архивным данным, на 1927–1928 гг. структура Нижегородского управления Госстраха была следующей: 1. Управляющий. 2. Секретариат. 3. Бухгалтерия. 4. Общая инспекция. 5. Огневая инспекция. 6. Операционная инспекция. 7. Сельскохозяйственная инспекция. 8. Транспортная ячейка. 9. Статистика. 10. Инспекция по личному страхованию. 11. Гарантийная инспекция. 12. Штатная акквизиция по личному страхованию.

Кадровый вопрос

К ноябрю 1922 г. в системе губернского Госстраха работало 75 человек, однако из числа страховых деятелей с дореволюционным стажем «в намеченных достижениях лучшего (…) не сомневались лишь немногие». [Док. № 10].

Одним из них являлся оценщик бывшего Русского страхового общества и Нижегородского страхового агентства Промбанка Павел Тимофеевич Зотов. Как отмечала М. В. Моисеенко, когда после революции в государстве стала создаваться единственная государственная страховая компания Госстрах, «профессия оценщика, освоенная до революции, пригодилась П. Т. Зотову, он поступил на службу в огневой отдел Нижгубстраха, где и закончил свою карьеру в конце 1920-х годов».

Какое-то время инспектором Госстраха трудился даже бывший председатель Нижегородской губернской земской управы П. А. Демидов (1858–1927), который, по свидетельству современников, являлся до революции носителем лучших земских традиций и принес немалую пользу нижегородцам. С 1923 г. Павел Аркадьевич работал в Нижгубплане и разработал Генеральный план коммунального хозяйства губернии[10]10
  НК. 1927, 5 февраля.


[Закрыть].

П. Т. Зотов с семьей

Удостоверение П. Т. Зотова

Страхование, как до революции, так и в первые годы Советской власти, было делом мужским. Согласно хранящемуся в ЦАНО списку сотрудников уездных агентств Госстраха за 1923–1924 гг., агентства возглавляли следующие работники: Богородское – П. К. Болотов, Починковское – Ф. Ф. Турухтанов, Красно-Баковское – М. Д. Брагин, Лысковское – М. И. Чернов, Городецкое – И. В. Елесин, Сормовское – П. Я. Ефимов, Семеновское – Н. Е. Шишкин, Канавинское – Р. Я. Шепте. Места заведующих в Павловском и Воскресенском уездах на тот момент были вакантными. Агентства в Ветлужском, Арзамасском, Сергачском, Лукояновском и Выксунском уездах находились в организационной стадии. Заведующие имелись только в Сергаче (И. А. Хвостов) и Лукоянове (В. А. Гоголев)[11]11
  ЦАНО. Ф. р-2373. Оп. 1. Д. 1. Л. 157.


[Закрыть].

По данным на 1924 г., управляющим Нижегородской конторой Госстраха являлся Агеев, но по газетным статьям его инициалы установить не удалось. Встречаются публикации просто за подписью Агеев либо В. Агеев, в большинстве случаев С. Агеев. Имя, отчество руководителя не указывались даже в сообщении с сессии Губисполкома (август 1926 г.), где он выступал с докладом о положении дел в государственном страховании. Там он обозначен как «т. Агеев». В этом случае на помощь пришли архивные источники. Согласно предоставленному в ОГПУ полному списку сотрудников Нижегородской конторы госстрахования за 1926 г., ее управляющим был 33-летний выходец из крестьян, член ВКП(б) Семен Федорович Агеев[12]12
  ЦАНО. Ф. р-2373. Оп. 2. Д. 8. Л. 59.


[Закрыть].

Как и в любой другой сфере, в страховом деле работали разные люди, и результаты их деятельности оценивались по-разному. Губернская пресса не раз отражала работу страховых агентов на своих страницах. Иногда со знаком плюс, но чаще со знаком минус.

В качестве положительного примера в 1926 г. «Нижегородская коммуна» отмечала работу авторитетного среди крестьян страхагента Борского участка Нижегородского уезда О. Я. Кузнецова. Он не только хорошо, доступно продвигал идеи страхования, но и помогал местным жителям практическими советами по полеводству и огородничеству. [Док. № 160].

Логотип «Нижегородской коммуны». 1923 г.

Логотип «Крестьянской газеты». 1924 г.

Что же касается отрицательных примеров, то они в основном были связаны с чванливостью, необязательностью и нерасторопностью некоторых участковых агентов, за что на них накладывались дисциплинарные взыскания. Не раз фиксировались и куда как более серьезные факты мошенничества, растрат, присвоения страховых сумм. Ряд агентов Госстраха попали под уголовное преследование. [Док. № 161, 162, 164].

Не случайно в сведениях о состоянии аппарата Нижегородской конторы госстрахования, подготовленных в июле 1925 г., отмечалась необходимость увольнений и перемещений ряда имеющихся работников, а также «прием новых страховых сотрудников для более рациональной и квалифицированной силы и возможной подготовки новых страхработников из пролетарской среды». На тот момент в штате было 65 человек, в том числе девять членов ВКП(б) и два комсомольца. По социальному положению выходцами их рабочих являлись только пять сотрудников. Остальные были выходцами из крестьян (22 человека) и из служащих (38 человек).[13]13
  ЦАНО. Ф. р-2373. Оп. 2. Д. 2. Л. 65.


[Закрыть]

Агитация за Госстрах. Взаимодействие с общественными организациями

Огромная роль в пропаганде страхования принадлежала газетам, по сути, единственным общедоступным средствам массовой информации в 1920-х гг. Радио появилось во второй половине двадцатых и внедрялось постепенно.

При ведении агитации упор делался на то, что государственное страхование есть нечто прочное, создающееся в интересах населения, а не коммерческая затея, навеянная текущим моментом в целях наживы. «Среди нашего крестьянства в настоящее время требуется самая широкая пропаганда страхования движимости и товаров, – призывала «Нижегородская коммуна» в феврале 1922 года. – Сельские власти и агенты Государственного Страхования не преминут внедрить в самосознание сельского населения, что Советское Народное правительство ввело Государственное страхование не с целью получить барыши, как это делали частные акционерные страховые общества, развивающие такого рода страхования среди менее опасных в пожарном отношении городских местностей, а с единственною целью – поднять экономически хозяйственную жизнь страны, и в первую очередь обеспечить сельское хозяйство нашего крестьянина». [Док. № 1].

Противопоставление государственного страхования с дореволюционным не было случайным. Мужики относились к внедрению государственной страховки с немалой опаской. Поэтому пропаганда советского страхования строилась на культивировании исключительно редких случаев банкротств «царских страховщиков». Целью этого противопоставления было внедрение в сознание крестьян случаев обмана со стороны страховых компаний, которые изредка случались при прежней жизни. «Крестьянин думал, что это страхование частное, вроде бывшего акционерного общества «Русь», которое собрав во многих уездах нашей губернии с крестьян страховые сборы, было закрыто и прекратило выдачу страхового вознаграждения погорельцам», – поясняла главная губернская газета. [Док. № 8].

Почти все публикации 1920-х гг. носили разъяснительный и пропагандистский характер. Они отличались обстоятельностью, упором на действительное положение дел, содержали множество важных цифр и правильных слов, но им все же не хватало креатива и легкого журналистского слога. Публикации с мест, написанные на конкретных примерах понятным малограмотному мужику языком, встречались нечасто. В газетах отсутствуют данные о самодеятельных театральных постановках на тему страхования, как это было в других регионах страны, об использовании с этой целью плакатов и фильмов. В какой-то степени все эти недочеты компенсировалось публикацией большого числа коротеньких информационных сообщений, разъяснений в форме вопросов и ответов в рубрике «Крестьянский справочник», а также незатейливых рифм, стишков и картинок с характерными названиями: «Госстрах рубли с крестьян берет, а сотни погорельцам выдает», «Чтоб без хлеба не остаться, надо всем застраховаться», «Чтоб в беде не горевать, – надо все застраховать». Вот одно из агитационных стихотворений, опубликованное в «Крестьянской газете» 12 июня 1924 г.:

 
«Маша с Ваней поженились,
В новый дом переселились
Ваня хвастает избой
Под кирпичною трубой
– Вишь, крылечко расписное,
Вот окошечко резное,
А на ставеньках цветы намалеваны!
– А постройки сверх оклада застрахованы?
– Как же, глянь-ка на крылечко.
Видишь красную дощечку?»[14]14
  «Красная дощечка» – страховая доска. Страховая доска – металлическая табличка, которая вручалась страховой компанией «Госстрах» хозяину застрахованного дома и размещалась на фасаде здания на видном месте. Цветовая гамма страховой доски: на красном фоне белые буквы «Государственное страхование от огня». Ассоциации от красного фона – «красная дощечка». Прим. автора.


[Закрыть]
 

Немало публикаций было направлено на разъяснение того, что страхование – это не налог, а добровольное страхование в дополнение к обязательному (окладному) – важная необходимость. Настолько важная, что о нем заботится само государство, снижая, к примеру, тарифы или полностью освобождая беднейшее крестьянство от уплаты по обязательному страхованию.

Страховая доска. Жесть. 13,3 × 26,5 см. 20-е гг. ХХ в. Из коллекции М. В. Моисеенко

«В нынешнем году страховые нормы по трем видам обязательного окладного страхования по сравнению с прошлым годом значительно повышены; страховые же платежи понижены, – писала «Крестьянская газета» в 1925 г. – Помимо подлежащих убытков Госстрах должен освободить беднейшее население от уплаты страховки, оставляя в то же время застрахованными их постройки. (…). Это освобождение выразится в сумме 58.000 рублей». [Док. № 21].

Как информировал Нижгубстрах, на средний крестьянский двор согласно нормам 1925 г. приходилось 150 руб., а страховые платежи составляли 1 руб. 40 к. со 100 р. [Док. № 25]. Для сравнения, в конце августа 1925 г. ржаная мука с крестьянских возов продавалась на базарах по цене до 1 руб. 35 коп. за пуд, пшеничная – до 2 руб. 25 коп. за пуд, говядина высшего сорта и сметана – до 20 коп. за фунт, куриные яйца – от 8 до 30 коп. за десяток, картофель – до 60 коп. за пуд, капуста – до 10 коп. за вилок, арбузы – до 30 коп. за шт. Но цены быстро менялись в обе стороны в зависимости от привоза и урожая.

Реклама Госстраха. 1924 г.

Любопытно смотрелись и статьи, в которых советская система страхования сравнивалась с прежней земской или акционерной. Естественно, аргументация сводилась к тому, что при новой системе страхование стало более выгодным. «Тарифы (платежи) Госстраха против бывш. земских тарифов ниже почти на половину, а страховое обеспечение на 100 проц. выше, – разъясняла в октябре 1925 г. «Крестьянская газета». И добавляла: – Нужда крестьянина – также нужда советской власти, ибо советская власть олицетворяет рабочих и крестьян, защищает их интересы». [Док. № 21].

Реклама Госстраха. 1926 г.

Чтобы приблизить страхование к народной массе, в 1920-х гг. в Нижегородской губернии активно обсуждался вопрос привлечения к этому делу активных членов профсоюзов, которые, с одной стороны, сами олицетворяли народ, а с другой, будучи деятельными людьми, могли бы легко доносить идеи государственного страхования своим товарищам по работе. Примерно такие же планы существовали в отношении взаимодействия Госстраха с ККОВами (крестьянскими комитетами общественной взаимопомощи). А вот идея передачи страховых функций волостным исполкомам (ВИК) в 1926 г. была однозначно отвергнута. Во-первых, страховую работу невозможно было вести правильно без соответствующей практики и надлежащего опыта. Во-вторых, сам по себе принцип организации страховой деятельности как по добровольному, так и обязательному страхованию носил «чисто хозяйственный характер, рассчитанный на самоокупаемость», что никак не соотносилось с задачами, стоявшими перед местными органами власти. [Док. № 37].

Никак не способствовали идее передачи страховых полномочий ВИКам примеры «вопиющей расхлябанности и отсутствия финансовой дисциплины» с их стороны. За этой фразой скрывались факты незаконного расходования ВИКами страховых сборов. «С подобными безобразными явлениями необходимо покончить самым решительным образом», – писал в марте 1928 г. руководитель Нижгубстраха С. Агеев. [Док. № 51, 56].

Не в меньшей, а может быть, и в большей степени, чем печатная агитация, укреплению веры в страхование способствовала незамедлительная и полная выдача вознаграждения за пожарные и прочие убытки пострадавшим страхователям. Эта мысль хорошо осознавалась руководством Нижгубстраха и проходила красной линией через все 1920-е гг..

Заинтересованность руководителей Госстраха в этом хорошо просматривалась в их желании наладить рабочее взаимодействие с корреспондентами сельских газет (селькорами). Как отмечал С. Агеев в номере «Крестьянской газеты» от 21 февраля 1925 г.: «Вполне понятно, в новом деле, каковым является государственное страхование, имеется целый ряд технических недочетов. Из-за них возникает недовольство и излишняя волокита, что, безусловно, не в интересах Госстраха и местного населения. Вот на что можно примерно указать: 1) беспричинная задержка агентами выдачи страхового вознаграждения пострадавшим; 2) возможность злоупотреблений в составлении подложных актов на падеж скота, как агентами, так и представителями сельсоветов, а также и со стороны самих граждан; 3) оторванность местных страховых работников от населения, грубое и чиновничье обращение с населением; 4) укрытие гражданами своего имущества от регистрации: построек, скота и т. п., с целью ускользнуть от страховых платежей и т. п. Подобных фактов можно бы привести еще целый ряд, но для примера достаточно и этого».

Страховая квитанция обязательного окладного страхования. 1926 г.

По мысли С. Агеева, «выявлением и устранением тех или иных ненормальностей на местах (…), селькоры, безусловно, могли бы сыграть большую роль в деле оздоровления страхового аппарата». [Док. № 20].

В наше время ценность газетных публикаций 20-х гг. ХХ столетия о государственном страховании возрастает, так как в них опубликован богатый статистический материал о состоянии экономики Нижегородской губернии, в том числе и по сельскому хозяйству.