Электронная библиотека » Михаил Каришнев-Лубоцкий » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 20:42


Автор книги: Михаил Каришнев-Лубоцкий


Жанр: Сказки, Детские книги


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Михаил Каришнев-Лубоцкий
Искатели злоключений
роман-фантазия

Книга первая

Часть первая
От автора

В городе Гнэльфбурге – славной столице гнэльфов – на одной из улиц в одном из домов жили два пуппетролля: сердитый старик Кракофакс и его маленький племянник Тупсифокс. Точнее, они жили не в доме, а в заброшенном подвале, но пуппетролли гордо называли его «НАШИМ ДОМОМ», поэтому позвольте и мне иногда так называть это убогое жилище.

Гнэльфы были по сравнению с обычными людьми очень низкого роста, но по сравнению с пуппетроллями они выглядели настоящими дылдами. Ехидный Кракофакс так и величал их «Эти дылды». Однако, несмотря на огромную разницу в размерах, гнэльфы не обижали пуппетроллей и соседствовали с ними тихо-мирно, словно бы и не замечая забавных малюток из темного подвала. Только иногда кто-нибудь нет-нет да и спрашивал: «А куда это подевались наши милые крошки? Третий день на глаза не показываются! Уж не заболел ли кто из них?!». Но к счастью, тревога оказывалась ложной. На дверях подвала любопытные обнаруживали табличку «НЕ ВХОДИТЬ! ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ!», а под ней записку, наспех приколотую ржавой булавкой: «НАС НЕТ И НЕ БУДЕТ!».

«Наверное, вновь отправились на поиски приключений!» – обрадованно думали соседи-гнэльфы и расходились по домам, весело судача о непоседах-пуппетроллях.

И они, как правило, не ошибались: Кракофакс и Тупсифокс действительно в это время были уже вдалеке от Гнэльфбурга и в очередной раз разыскивали какой-нибудь клад или сокровище.

Обычно они отправлялись в путешествие вместе: дядюшке нужно было присматривать за племянником, а племяннику за дядюшкой. Но иногда – это случалось гораздо реже, – Тупсифокс уезжал один, оставляя старину Кракофакса стеречь родной очаг.

Однажды маленький пуппетролль вновь уехал без дядюшки: ему нужно было попасть в пансион и там хоть немного набраться ума-разума. А Кракофаксу учиться уже было ни к чему: он и так все обо всем знал, только помалкивал.

Тупсифокс в пансион съездил, его там приняли и… Впрочем, пусть нам обо всем расскажет сам герой: ведь он не поленился написать мемуары! Эти толстые амбарные книги с пожелтевшими страницами, усыпанными, словно бисером, крошечными буковками, чудом попали мне в руки в одном из букинистических магазинов Гнэльфбурга. Кто их туда отнес – Кракофакс или Тупсифокс – можно только гадать (хотя я сам нисколько не сомневаюсь в том, чья это проделка. Ну, конечно же, старой пройдохи Кракофакса!). Однако верно говорят: нет худа без добра. Теперь эти мемуары перед вами!

Глава первая

Не знаю, как вы, а я читать научился очень быстро. Зато с правописанием мне пришлось изрядно помучиться. Я выводил на бумаге такие каракули, что мой педагог, увидев их, хватался руками за голову и глухо стонал: «Тупсифокс, что это такое?! Расшифруй немедленно свои записи!». Со временем мои иероглифы приняли более-менее божеский вид. Даже посторонние стали признавать в них буквы гнэльфского алфавита – что уж говорить обо мне самом!

Совершив такой героический подвиг – научившись писать, я стал искать применение своему новому умению. И тут меня постигло страшное разочарование: кроме писания поздравительных открыток моей дорогой матушке, это умение ни на что не годилось. Узнав о причине моего огорчения, дядюшка Кракофакс принялся нашептывать мне разные советы, стал толковать о каких-то «графитти», но я, зная чем заканчиваются дела, начатые по совету старого пройдохи, сразу их решительно отверг. «Нет, – сказал я, – пачкать стены домов нашего славного Гнэльфбурга я не стану! Хоть я – пуппетролль, но этот город – и мой город! А в своем жилище пуппетролли не пакостничают!» Дядя выслушал мой ответ и горестно махнул рукой. А я обрадовался: значит, старый ворчун от меня отвязался, и теперь я могу спокойно подумать о том, ЧТО и ГДЕ я стану писать.

И вскоре меня осенило: я решил вести дневник. Целую неделю я исправно заносил в него все, что видел и слышал. А через неделю, прочитав эти записи, я швырнул дневник в печку. Слишком нудной и скучной показалась мне моя жизнь. «Разве она такая?» – подумал я и, усевшись в продавленное кресло, погрузился в воспоминания. А когда я припомнил все то, что произошло со мной от рождения и вплоть до сегодняшнего дня, то понял: нужно писать мемуары!

Правда, меня поджидал неприятный сюрприз: в библиотеке, в которую я зачастил с недавних пор, мне подсказали, что о моих приключениях уже имеются книги – их накатал какой-то ловкач, пронюхавший о наших с дядюшкой похождениях. Но когда я прочитал эти книги, то невольно усмехнулся в душе со злорадством: пронюхать-то он пронюхал, но далеко не все, и у меня, конечно, найдутся в запасе кое-какие истории, не известные миру и этому шустрому писаке, чье имя я даже не хочу здесь упоминать, чтобы не делать ему лишнюю рекламу.

Стащив у дядюшки чистую амбарную книгу и ручку, я засел за мемуары. Не желая углубляться в свое раннее детство, я начал с событий, развернувшихся в прошлом году. А события эти были значительные: меня отдали тогда в пансион!..

Глава вторая

Все началось в дождливый сентябрьский понедельник, когда мой дядюшка, побродив вечерок по лужам в дырявых ботинках, вернулся домой в наш родной подвал и слег с ужасной простудой в постель. У него поднялась температура, появился сильный кашель, а тщедушное тело стала сотрясать такая дрожь, что я невольно испугался, как бы наш хилый диван не рассыпался в щепки.

Накрыв старичка кучей старых одеял и пальто, я вскипятил молоко и подал его бедняге Кракофаксу. Потом откопал в шкафу аспирин и заставил дядюшку проглотить пол-таблетки. Всю ночь я не отходил от него, а утром, едва старику полегчало, он огорошил меня словами черной неблагодарности:

– Совсем ты отбился от рук, Тупсифокс! Ведешь себя, как настоящий гнэльф: нянчишься с больным, подаешь ему лекарство, еду, питье… Так нельзя! Ты – пуппетролль, твоя голова должна думать о том, как бы устроить кому-нибудь пакости. Ты скоро станешь посмешищем в глазах других пуппетроллей! Вот что я решил, Тупси: нужно отправить тебя в пансион к господину Ворчайлсу – он живо наставит тебя на истинный путь. Учебный год уже начался, так что не мешкай, а собирайся в дорогу – ехать придется далековато.

Произнеся длинную речь, вредный старикашка закашлялся вновь.

Но я уже не кинулся к нему на помощь с чашечкой чая, а горестно подумал: «Хорошо, я уеду… Но с кем останешься ты – гремучая смесь горчицы и перца? В Гнэльфбурге полно гнэльфов, а пуппетроллей всего двое… Перед кем ты будешь задирать свой нос и хвастаться былыми подвигами?»

Так окунувшись в несвойственные для меня печальные размышления, я достал из-под дивана объеденный молью чемоданчик, который лет пять тому назад дядюшка похитил из магазина игрушек, и побросал в него свои вещи. Потом захлопнул крышку, застегнул единственный действующий замок и вытянулся перед сердитым старикашкой навытяжку.

– Я готов… Куда ехать?

Пружины древнего дивана заскрипели, и дядюшка (тоже со скрипом) поднялся с постели.

– Сначала позавтракай. Поезд в Пуппефельд отправляется в полдень, ты еще на него успеешь.

– А билет? Зайцем я не поеду!

– Поедешь пуппетроллем: бесплатно и со всеми удобствами. – Дядюшка хрипло рассмеялся и, уже серьезнее, добавил. – Превратишься в невидимку, проникнешь в мягкий вагон – тебя устраивает мягкий вагон? – заберешься на любую полку и – вперед, в Пуппефельд!

– А мой обед? Ужин? Питаться невидимыми колбасками я не намерен!

– Продуктами с тобой поделятся твои попутчики. В мягких вагонах пассажиры предпочитают лакомиться деликатесами – смотри, не объешься до тошноты!

– Воровать чужую еду? Сколько можно, дядюшка! – Я ни на шутку оскорбился таким предложением старого пройдохи. Мне было уже немало лет, и я понимал намеки Кракофакса с полуслова.

Но дядя ни капельки не смутился. Он только поплотнее закутался в старый халат и спокойно объяснил мне свою мысль, придав ей новый поворот:

– А ты не воруй! Мы, пуппетролли, любим играть, вот ты и поиграй. Например, в индейцев. Напади на лагерь бледнолицых и захвати какие-нибудь трофеи: те же колбаски или бутерброды.

– Но тогда я должен буду снять с бледнолицых скальпы!

Услышав мои слова, дядюшка недовольно поморщился:

– Кровопролитие ни к чему, Тупси! Бледнолицых в вагоне много, а ты один. Действуй хитроумно: дождись, когда они уснут и тайком проникни к их складу продовольствия. Такая добыча – честная награда смелому воину!

– Ну, если это честная награда… – Нехотя я согласился с планом хитрюги Кракофакса (а что мне еще оставалось делать?!) и медленно побрел к столу, на котором стояли остывший уже кофейник и тарелочка с полузасохшими бутербродами. – Присоединяйся ко мне, дядюшка, когда еще доведется нам вместе позавтракать…

Седовласый пройдоха, погладив лысину на макушке, охотно присел рядом со мной.

– Не горюй, Тупси, в пансионе тебе не дадут скучать. А господин Ворчайлс сделает из тебя настоящего джентльмена. Он обучил уже, наверное, тысячу юных балбесов, и все они стали порядочными пуппетроллями!

– Так уж и все? – усомнился я. Однако спорить не стал, а поднажал на еду. Когда еще мне доведется напасть на «склад бледнолицых» – до тех пор можно и ноги с голода протянуть.

А этого мне делать совсем не хотелось: я очень любил жизнь, несмотря на все ее выкрутасы.

Глава третья

После завтрака дядя уселся писать рекомендательное письмо господину Ворчайлсу. Водрузив очки на длинный, похожий слегка на пику, нос, он достал из тумбочки игрушечную чернильницу, крошечную ручку с металлическим пером и маленький листок бумаги. Отодвинул в сторонку пустую чашку и тарелочку из-под бутербродов и положил на освободившееся место письменные принадлежности.

– Хорошая рекомендация решает все дело! – важно изрек он глубокомысленную фразу. И добавил. – Плохой товар можно продать только в отличной упаковке, хороший товар возьмут и так!

Это добавление меня, конечно, покоробило: я не считал себя «товаром, который обязательно нужно кому-то продавать». Однако спорить с дядей не стал, его учить – только портить. Я только вздохнул и принялся зашнуровывать свои «выходные» ботинки – других у меня все равно не было. В дорогу я надел любимый костюм: клоунскую курточку, широкие клоунские штаны и забавный колпак с помпоном на макушке. Этот костюм мне подарила моя мама Пуппелотта, и он был для меня особенно дорог, хотя и вызывал у прохожих насмешливые улыбки и даже иногда весьма невежливый хохот. Но какое мне было дело до хихиканья гнэльфов – этих добродушных верзил? А единственный во всем Гнэльфбурге пуппетролль (кроме меня, конечно), мой дядя Кракофакс, над моим костюмом не смеялся, а скорее завидовал: ему приходилось довольствоваться стареньким плащом, потертой шляпой, дырявыми ботинками, линялыми брюками и старомодным сюртуком.

Пока я переодевался и тщетно пытался причесать непокорный вихор, выбивающийся из-под клоунского колпачка, дядюшка Кракофакс успел накатать письмо и, перед тем как вручить его мне, решил перечитать свое творение вслух. Прокашлявшись, он тихо и монотонно забубнил:

– «Господину Э.Х. Ворчайлсу, Великому Учителю и Наставнику юных пуппетроллей, Директору пансиона „Незабудка“, Члену Педагогической Академии Пуппефельда и Кавалеру Ордена Золотого Кнута и Медового Пряника.

Многоуважаемый господин Э.Х. Ворчайлс! Слава о Вашем таланте педагога гремит по всему земному шару. Достигла она и пределов Гнэльфбурга. Заброшенные злой судьбой в этот город, мы (я – пуппетролль Кракофакс и мой племянник Тупсифокс) взываем к Вашей доброте, милосердию и глубокой мудрости и умоляем зачислить в ряды Ваших воспитанников вышеназванного Тупсифокса. Этот ребенок нуждается в строгом наставнике, и только Вы можете им стать, только Вы способны направить бедную овечку на истинный пуппетролльский путь. Деньги за его обучение… Впрочем, не будем говорить о деньгах! Когда речь идет о высоком служении делу воспитания молодого поколения пуппетроллей, все разговоры о деньгах будут звучать просто кощунством. В конце концов, если понадобится, мальчишка и сам их отработает.

Ваш покорный слуга Кракофакс.»

– Ну, как? – спросил дядюшка, закончив чтение своего послания. – Не добавить ли в это блюдо еще немного сладкого сиропа?

– Пожалуй, не стоит… – промямлил я и тяжело вздохнул. – Не все любят переслащенное… Кстати, из письма можно убрать и слова про заблудшую овечку…

– Бедную овечку, – поправил меня хитрюга-дядюшка. – У заблудшей овечки могут найтись деньжата на плату за обучение, а у бедной, разумеется, нет.

– Ей придется работать… – Я вздохнул еще тяжелее и искоса взглянул на жадного дядюшку. – Пуппетролли не должны работать, ты сам об этом говорил!

Старый мошенник, услышав мои слова, заерзал на стуле, как на горячей сковородке.

– Да, не должны… Но овечки трудиться обязаны!

В ответ на его неудачную попытку выкрутиться, я громко фыркнул:

– Овечки должны трудиться?! Их удел пастись на лугу и набивать животы сочной травкой!

– Вот и ты станешь питаться травкой, если не будешь помогать господину Ворчайлсу по хозяйству! – рявкнул обозленный дядюшка и стукнул кулачком по столу. Чернильница подпрыгнула вверх и, перевернувшись в воздухе на сто восемьдесят градусов, рухнула вниз – прямо на рекомендательное письмо. Глядя расширенными от гнева и изумления глазами на расплывающееся по бумаге фиолетовое озеро, Кракофакс прошептал: – Изыди… Прощай… И лучше не медли: иначе я не знаю, что с тобой сделаю!

– А письмо? – я ткнул пальцем в сторону утеса-чернильницы, гордо возвышающегося посреди широченного безымянного озера. – Без него меня могут и не принять в пансион!

– Тебя и с ним не примут! – взвизгнул дядюшка и метнул в обшарпанную стену копье-ручку с металлическим пером на конце. Смертельное орудие в мгновение ока пересекло пространство нашего жилища и впилось острым наконечником в фотопортрет Кракофакса – прямо в лоб моему драгоценному дядюшке.

– Отличный бросок, – искренне порадовался я за ловкого метателя копий, – мне, пожалуй, так не суметь!

И, вздохнув в третий раз за это утро, я поклонился молча моему дорогому родственничку и вылетел из темного подвала в залитый солнечным светом двор, а оттуда на шумную, широкую улицу.

Глава четвертая

Дядюшка не ошибся: поезд на Пуппефельд отправлялся ровно в двенадцать часов ноль-ноль минут по местному времени. Отыскав на второй платформе нужный мне состав, я дождался, когда один из проводников на секунду отвлечется и посмотрит в сторону, и ящерицей нырнул в открытую дверь вагона. Быстро пролетел через тамбур и оказался в длиннющем коридоре. Большинство купе были не заперты, и я смог выбрать себе наиболее подходящее: пустое, без единого пока пассажира. «Вот и хорошо, – обрадовался я, входя в него и ставя чемодан на свободную лавку. – Без попутчиков даже лучше ехать – лежи, где хочешь, и делай, что хочешь!»

Отдышавшись, я все-таки решил забраться на самый верх. Туда, куда обычно ставят сумки и разные вещи. «Дальше залезешь – дальше доедешь», – подумал я и тут же начал карабкаться по металлическим стойкам под самый потолок, держа в зубах свой чемоданчик. А когда я взобрался на эту вершину, то обомлел: на моем месте уже сидел другой пуппетролль!

– Ты кто? – спросил я веснушчатого мальчишку в расшитой золотыми узорами красной рубашке и в синих, похожих на джинсы, брюках. – Ты откуда взялся?!

– А ты кто? А ты откуда взялся? – «вернул» мне обратно мои же вопросы веснушчатый незнакомец. Он подтянул поближе к себе походную сумку, опасаясь, наверное, того, как бы я ее не украл, и снова задал вопрос, на этот раз собственного сочинения:

– Ты – пуппетролль? Я вижу, что пуппетролль!

Глаза мальчишки радостно засияли, первоначальный испуг из них исчез, и я не стал разочаровывать незнакомца.

– А раз видишь, зачем спрашиваешь? – проговорил я миролюбиво и, подтянувшись, уселся на полку рядом с этим щеголем. Протянул ему правую руку и вежливо представился:

– Пуппетролль Тупсифокс, прошу любить и жаловать!

– А я – Пип! – обрадовался еще больше мальчишка и крепко пожал мне ладонь. После чего торопливо добавил: – Я нездешний, в Гнэльфбурге только проездом!

– А куда едешь? – поинтересовался я без особого любопытства.

– В Пуппефельд, в пансион господина Ворчайлса. Родители меня туда отправили, приказали домой не возвращаться, пока настоящим пуппетроллем не стану.

– А меня дядюшка в дурацкую «Незабудку» спровадил! – рассмеялся я, хотя ничего смешного в этом прискорбном факте не было. – Тоже о моем воспитании печется, старый хитрюга!

– Значит, мы с тобой товарищи по несчастью? – Пип хлопнул себя по ногам и тихо хихикнул. – Вдвоем веселее невзгоды переносить!

– Это точно… – вздохнул я, вспомнив мгновенно о своих былых приключениях. Поставил чемоданчик в дальний угол и забрался на полку поглубже. – Хотя я предпочел бы, чтобы они обошли нас стороной…

– Ну, это как получится! – развел руками Пип и тоже уселся поудобнее, убрав свисающие с полки ноги.

И вовремя: в купе вошли два новых пассажира и проводник-растяпа, пустивший в свой вагон кучу безбилетных пуппетроллей.

Глава пятая

Едва увидев тройку здоровенных гнэльфов вошедших в купе, мы с Пипом шарахнулись к задней стенке и буквально влипли в нее. И правильно сделали: через секунду на то место, где только что мы сидели, проводник шмякнул два тяжелых чемодана. Попади он этими чемоданами нам по головам – не было бы, наверное, и моей истории. Гнэльфы-пассажиры расселись по своим местам, а гнэльф-проводник, пожелав им счастливого пути и приятного времяпровождения, отправился в тамбур.

Прижатые чужими чемоданами к вагонной перегородке, мы с моим новым другом боялись даже пошевелиться. А о том, чтобы походить по лавке и поразмяться, не могло быть и речи. «Как в застенке!» – подумал я с горечью и посмотрел на Пипа, делающего попытку отвернуть нос от пахучего чемодана из крокодиловой кожи. Но далеко отодвинуться ему не удалось, и он, не выдержав, громко чихнул.

– Неужели в нашем вагоне водятся мыши? – удивился толстяк-пассажир и хотел было привстать и заглянуть на верхнюю полку, но его спутник равнодушно махнул рукой и насмешливо произнес:

– Что ты, Генрих! Разве мыши чихают? Наверное, это наши соседи из другого купе.

– Не хватало еще инфекцию какую-нибудь подхватить… – смущенно сказал гнэльф по имени Генрих и, желая перевести разговор на другую, более приятную, тему, предложил своему спутнику:

– А не приступить ли нам к трапезе, дорогой Фридрих? Продукты могут испортиться, и тогда нам точно не поздоровится!

Генрих взглянул в окно, проводил взглядом проплывающее мимо здание вокзала – поезд уже тронулся и теперь набирал скорость, – и лениво согласился:

– Хорошо, давай немного перекусим.

Боже, какие ароматы наполнили наше купе через минуту! Запах копченой колбасы удачно перемешивался с запахом кофе, а разрезанный на дольки апельсин источал такой фимиам, что уже не Пип, а я сам захотел чихнуть и выдать наше скромное и тесное убежище. Но я сдержался, успев вовремя зажать нос обеими руками. Глядя на меня, мой маневр повторил Пип.

Так мы просидели, держась за носы и роняя слюнки, пока эти обжоры не закончили пир и не улеглись спать, не очень-то старательно прибрав за собой на столике. Но Пип и я не рассердились на них за такую неаккуратность, а напротив, даже обрадовались. Едва в купе раздался мощный храп, (это захрапел толстяк), а следом за ним послышалось тонкое, мерное посвистывание (присвистывать во сне стал его долговязый спутник), мы ловко и быстро спустились вниз, забрались на столик и принялись набивать карманы продовольствием.

Опасаясь испачкать свою одежду, мы каждое лакомство упаковывали в обрывки бумажной салфетки, а пирожное с кремовыми розочками нам пришлось тащить наверх прямо с тарелочкой – иначе бы оно превратилось в ужасное месиво и его было бы противно есть. Забравшись снова наверх, мы не стали забиваться в свою нору за чемоданами, а устроились со всеми удобствами на полиэтиленовом пакете толстяка Генриха.

– Ты знаешь, – спохватился вдруг Пип, – я забыл помыть руки!

– Я тоже, ну и что?

– Но мои родители приучили меня всегда это делать перед тем, как садиться есть!

– Так уж и всегда? – выразил я небольшое сомнение.

– Всегда! – подтвердил Пип. – Иначе бы они не дали мне и крошки хлеба!

– Тогда считай, что сегодня тебе повезло: твои родители сейчас далеко, и ты можешь сесть за стол с немытыми руками!

– У тебя, Тупсифокс, какое-то странное представление о везении… – пробурчал веснушчатый щеголь. Однако спорить со мной не стал, а принялся разворачивать сверток с бутербродами.

Когда мы наелись и прикончили на десерт пирожное, мой спутник вновь заикнулся было о мытье рук. Причем к своему очередному капризу он добавил что-то новенькое:

– Мне нужно почистить зубы, Тупси, и заодно сполоснуть лицо…

Тут я, честно говоря, не выдержал. Я так рявкнул на этого чистюлю, что бедняга Генрих внизу вздрогнул и перестал храпеть. Наверное, ему вновь почудилась чихающая мышь, а, может быть, и какое-нибудь другое животное, забравшееся в купе – кто знает? К счастью, толстяк-гнэльф не стал вставать и разыскивать простуженного грызуна, а, тяжко вздохнув, перевалился на другой бок и вновь захрапел.

– Я тебе дам «почистить зубы»! – зашипел я на Пипа, сжимая кулаки и приближая к его перепуганной и перемазанной кремом физиономии свое собственное личико. – В «Незабудке» успеешь начиститься, а тут потерпишь!

Я бросил капризному чистюле незапачканный клочок салфетки, а сам обошелся рукавом своей клоунской курточки – рукав всегда меня здорово выручал, если в нужный момент под рукой не оказывалось полотенца или той же салфетки.

Приведя себя в порядок, мы сплавили вниз тарелочку и мусор, а потом, забравшись вновь наверх, с большой неохотой залезли за вонючие чемоданы в свою «берлогу» и легли спать, подложив под головы вместо подушек кулачки. И, как ни странно, быстро уснули.


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации