Текст книги "Личный враг Бога"

Глава 13

На этот раз Сергей оказался дома.

– Привет, – сказал он, открыв на звонок дверь. – Заходи.

Глеб шагнул в прихожую. В квартире пахло блинами, было жарко и сумрачно.

– А я тут задремал, – сказал Сергей, – и ты как раз вовремя меня разбудил. Есть будешь?

– Можно.

Глеб разулся, снял куртку, и товарищи прошли на кухню. Хозяин включил свет, поставил на газ чайник.

– Давно тебя не было видно.

– Заглядывал тут к тебе на днях, но никого дома не оказалось.

– Оставил бы записку. Телефон у тебя есть?

– Есть.

– Созвонились бы. Нам надо вместе держаться.

– Как там Иван?

– В порядке.

– А Лига?

– Растет. Скоро будем расширяться. Давай к нам присоединяйся.

– Я бы рад. Но пока занят.

– Ну, гляди сам…

Чайник вскипел почти мгновенно. Сергей достал из навесного шкафчика чашки, налил заварку, разбавил кипятком, выставил на стол тарелку с печеньем, сковороду со стопкой румяных блинов, конфеты, кусковой сахар.

– Ты ведь по делу пришел? – предположил Сергей и попал в самую точку.

– Да, – кивнул Глеб.

– Денег нет? – вновь угадал Сергей.

– Да. С работы меня выкинули, со средствами совсем плохо.

– Это, конечно, не дело…

Они помолчали, звучно прихлебывая обжигающий чай. Тихо шептало последние новости выкрученное почти до нуля радио, висящее над холодильником. Капала из неплотно закрытого крана вода…

– Хочешь в долг попросить? – спросил Сергей.

– Нет, – Глеб смутился такой вот постановки вопроса, – просто, думал, может, ты скажешь, где подработать можно.

– Может и скажу…

Сергей не торопился. Он приставил ко лбу горячую кружку и пристально разглядывал Глеба. У него был вид человека, решающего сложную задачу.

– Есть одно дельце, – неспешно проговорил Сергей через пару минут. – Назрело. Надо будет сходить с Иваном в одно местечко. От тебя ничего не потребуется. Просто будь рядом. Ну, и делай, что он тебе скажет. Если все пройдет успешно, то деньгами мы тебя не обидим.

– И что это за дельце? – спросил Глеб, чувствуя, как холодок неприятной волной пробегает по спине.

– Этого тебе знать не надо. У нас тут своя Лига… – Сергей усмехнулся. – Но будь уверен – никакого криминала, никакой опасности. По рукам?

– Просто быть рядом?

– Да.

– Без криминала?

– Да.

– Хорошо. Я согласен.

– Вот и ладно. Оставь мне телефон, я тебе позвоню, скажу, где вы встретитесь, когда, проинструктирую…

Глебу не нравилось все то, о чем говорил Сергей. Но он кивнул и сказал:

– Хорошо…

Из квартиры товарищи ушли вместе.

Сергей куда-то торопился, да и Глеб не горел желанием засиживаться в гостях. Они спустились во двор.

– Тебе куда?

– К остановке.

– А мне в другую сторону. Значит, договорились?

– Конечно.

– Я позвоню…

– Подожди, Сергей!

– Чего?

Глеб мгновение помедлил, затем спросил:

– Вероника в какой квартире живет?

– Она уехала.

– Уехала?

– Да. Неделю назад.

– Куда?

– Не знаю.

– А когда вернется?

– Она навсегда уехала. Вместе с родителями. Из города. Продали квартиру и уехали.

– Уехала, – тихо повторил Глеб. Он вдруг почувствовал себя страшно одиноким. Помолчал, опустив глаза в землю. И твердо сказал:

– Я буду ждать твоего звонка.

1

Минуло еще четыре дня.

Путники привычно двигались на запад. Они все реже вспоминали про свои цели. Про предгорья, изрытые пещерами, в которых одинокий отшельник может найти надежное убежище. Про таинственный Утес Плачущего Человека и глаз древнего демона Й’Орха в прозрачном камне талисмана. Все это было таким далеким, недостижимым, словно горизонт, к которому они шли и который все отодвигался и отодвигался. Им с трудом верилось, что когда-нибудь странствие закончится. Казалось, что дорога бесконечна, а цель каждого иллюзорна. Цель каждого – несбыточная мечта. И эта мечта – не какая-то вещь и не конкретное место, а всего лишь смутное воспоминание, повод для продолжения путешествия. Огромный магнит, зависший над горизонтом. Вечный движитель…

Друзья сжились с дорогой. Они приноровились к ее ритму, к расстояниям и масштабам. Они уже не так уставали, умели выбирать более короткие и легкие пути. Замечали многое, на что раньше не обращали внимания, и это умение видеть не раз помогало избежать опасности.

Впрочем, им несколько раз приходилось защищать свои жизни.

Однажды поздним вечером на путников напала стая летучих мышей. Это случилось в небольшом лесу, пустом и прозрачном, потому что все деревья там стояли без листвы. Ободранные стволы вздымали вверх голые сучья, словно высохшие древесные скелеты вымаливали у неба что-то. Дождь? Солнце? И странные черные плоды висли в безлистных ажурных кронах. Но что это за плоды, друзья поняли лишь тогда, когда в воздухе зашуршали тысячи кожистых крыл, и летучие кровососы начали осыпаться с ветвей. Маленькие вампиры на лету прокусывали кожу, гроздями повисали на человеке, ползали, цепляясь острыми коготками за одежду, отыскивая открытые участки тела. Эти твари были омерзительны.

Глеб, перемазанный собственной кровью, обеими руками сдирал кровососов, давил их в пальцах, не обращая внимания на укусы. Но крылатых бестий было много, слишком много, и он постепенно слабел, по капле теряя кровь.

Выручил Епископ. Маг полностью закутался в свой плотный плащ. Лицо скрылось под капюшоном, кисти спрятались в длинных рукавах. Упыри ползали по нему, ощущая биение сердца под одеждой, слыша ток горячей крови, но никак не могли добраться до тела. А маг, не обращая на них внимания, глухо выкликал слова заклинания, бешено размахивал посохом. Через несколько минут поднялся жуткий ветер, сбил Глеба с ног, переломал крылья летунам, смел, сгреб вампиров, закружил, увлек за собой, разбил их тела о стволы деревьев, стряхнул с ветвей на землю черные плоды. С треском ломались толстые сучья. Натужно скрипели корни, поддаваясь бешеному напору бури, шевелилась земля под ногами. А маг все размахивал посохом, и ветер со всех сторон огибал его, не касаясь своего повелителя. Глеб же плотно вжался в землю, уцепился за трухлявый пень и тревожно вслушивался с опасный треск над головой.

Буря прекратилась внезапно.

Лес поредел еще больше. Некоторые стволы переломились пополам, кое-где ветер выкорчевал деревья, и корни торчали из взрытой почвы, словно бесчисленные щупальца гигантского спрута. Подлесок засыпало валежником. А на земле сплошь лежали черные безжизненные тушки летучих мышей.

Епископ был бледен и слаб. Маг вернул долг…

А на следующий день они встретили огромного степного волка. Зверь был болен, и совершенно не боялся людей. Из его пасти капала слюна, один глаз заплыл бельмом, на боку краснела расчесами плешь. Впрочем, все это они рассмотрели позднее, когда зверь уже был убит… Волк, прячась в траве, подполз к ним на брюхе почти вплотную, но Глеб почуял запах псины и вовремя выхватил меч. Опоздай он на секунду, лежать бы ему с перегрызенным горлом. Зверь в отчаянном прыжке напоролся прямо на подставленный клинок.

В тот же день, ближе к вечеру, когда друзья переходили вброд небольшую речушку, Епископа схватило за лодыжку нечто, невидимое под водой, потащило к близкому омуту и немалых усилий стоило вырваться из крепких объятий неизвестного подводного существа…

За четыре последних дня произошло столько событий, что Глебу казалось, будто они с Епископом путешествуют уже несколько месяцев…

Они даже не пытались заночевать под открытым небом – слишком велика была вероятность больше никогда не проснуться, и потому шли от селения к селению, совершая длинные изматывающие переходы и иногда далеко отклоняясь от основного направления. В деревнях товарищи пополняли запасы продуктов, отсыпались, и вновь выходили в путь, предварительно расспросив жителей о соседних селениях, о дорогах и возможных опасностях.

Глеб все чаще осведомлялся, не слышал ли кто об одинокой горе, которую местные зовут Утесом Плачущего Человека, но люди только отрицательно мотали головами и разводили руками.

Отдохнув, друзья покидали очередную деревню. Шли иногда по дороге, но чаще шагали по бездорожью, напрямик.

Порой возникало ощущение, что за ними непрестанно следят чьи-то внимательные глаза. И тогда Глеб поднимал руку с оловянным кольцом на указательном пальце, и неуютное чувство чужого пристального взгляда пропадало. Впрочем, все это могло быть лишь игрой воображения.

Епископ постоянно занимался. На коротких дневных привалах, пока Глеб готовил еду, маг доставал одну из своих книг и разглядывал странные письмена. В пути он что-то бормотал под нос, фыркал, посмеивался, кривил губы, легко покачивал посохом. В селениях, в тавернах и на постоялых дворах, маг записывал что-то в тонкую тетрадь, и даже поздней ночью, когда Глеб уже засыпал, он все еще скрипел пером при тусклом свете масляного светильника. А проснувшись, Глеб видел, что Епископ уже давно встал и вновь что-то изучает, читает, пишет…

Иногда это раздражало.

2

Эта деревня ничем не отличалась от прочих. Разве только частокол был пониже, да крыши домов были крыты не привычной соломой, а потемневшей дранкой. В остальном все то же: узкие пыльные улочки, дорога, приходящая неизвестно откуда и уходящая неизвестно куда, одинаковые одноэтажные домики из самана, подгнивший колодец, хиреющий постоялый двор, пара маленьких магазинчиков, где продают лишь всякую дрянь, настороженные Одноживущие…

Глеб и Епископ устроились на ночлег, дали аванс, чем расположили к себе хозяина. Седой старик – владелец постоялого двора – принес им пива, утверждая, что это самое лучшее, для себя приготовленное, с холодка, из погреба.

– Часто ли бывают у вас Двуживущие? – поинтересовался Епископ.

– Не то, что бы часто, но заезжают. Иногда у меня останавливаются. И на день, и на два. Вот три дня назад один господин приезжал. Переночевал и ушел на север. На прошлой неделе был еще один. Так тот три дня у меня провел. Потом, заплатив лишь половину должного, отправился к юго-западу.

– Негусто, – посочувствовал Глеб.

– Это точно, господин. – Словоохотливый старик кивнул. – Вот полтора года назад совсем не так было. Зачастили к нам гости, я уж думал помощников нанять – не справлялся в одиночку. Много тогда понаехало – и пеших, и конных. Все видные, при оружии, в доспехах…

– Чего же им надо было?

– Да есть тут неподалеку древний курган. Никто не знает, кто там похоронен, да и похоронен ли вообще? Странное место. Мы всегда избегали ходить туда. Разве только мальчишки бегали. – Старик улыбнулся, видимо, вспомнив детство. – Мальчишками и мы туда ходили. Но все днем. А ночью ни-ни. Страшно! Есть на этом кургане плита. Огромная. Тяжелая. Сплошь письменами исписанная…

Заслышав про письмена, Епископ заинтересовался, стал внимательно слушать рассказ Одноживущего.

– Всегда она лежала там, мхом поросла, к земле прикипела. Камень и камень. Но вот по весне, уже снег давно сошел, трава пробивалась, прибежали огольцы и сообщили, что якобы плита эта сдвинулась, открыв ход. И лестница там видна в самую глубь кургана. А в это время жил у меня странный человек. Двуживущий, но не воин, не маг. Оборванец. Бродяга. Уж не знаю, он ли об этом разболтал, или кто другой как прослышал, но через месяц стали к нам приходить чужаки. Выспрашивали про старый курган, про какие-то сокровища, про открытую дверь. Мы ничего не скрывали, конечно. Зачем? Вон он там – за деревней, за лесом. Только место это нечистое. Да, плита сама по себе вдруг открылась, человеку такую тягу не сдвинуть. А про сокровища мы ничего не знаем, и кто лежит там, тоже не знаем. Зачем нам это? Мы туда не ходим. Страшно там. Особенно ночью. Видится всякое. Огни, тени… Ничего мы не скрывали. И Двуживущие все приходили, ночевали у меня, пиво пили, ели. Дрались все меж собой, поделить чего-то не могли. Странно… А потом уходили на курган и пропадали. Не слышал я ни о каких сокровищах; не знаю, вышел ли кто из-под земли живой… Много их было. Много от меня ушли. Но никто ко мне не вернулся. А через год, опять перед самым летом, плита вдруг оказалась закрытой. И мох на ней нетронут, и земля, вроде, как и была. Задвинулась сама по себе, загородила вход. Теперь у нас все тихо. Может, оно и к лучшему. Но тогда я здорово разбогател. Здорово… А что это за курган я не знаю. Вы-то не к нему идете? А то я и показать могу…

– Нет. По могилам мы не шарим. – ответил Глеб.

– Ну и ладно. Вход все равно закрыт, а чтобы плиту сдвинуть, надо сотню человек, а может и еще больше.

Старик ушел. Епископ проводил его взглядом и сказал, обращаясь к Глебу:

– Давай туда сходим.

– На курган? Зачем?

– Хочу на письмена взглянуть.

– Ну, разве только взглянуть.

– Конечно. Плиту-то сдвинуть мы все равно не сможем.

– Надеюсь, ты не прямо сейчас собрался?

– Нет, конечно. Утром, когда пойдем дальше, сделаем небольшой крюк.

Друзья допили пиво, подчистили тарелки и заперлись в комнате. Глеб лег на кровать, Епископ, по обыкновению, стал что-то записывать.

– Ты чего пишешь? – поинтересовался Глеб.

– Веду дневник, – не стал скрывать маг. – Записываю все, что с нами произошло, все то, что пришло мне в голову за день. Рассказ про курган тоже надо бы внести. Кто знает, может, все это когда-нибудь пригодится.

– Отметь, что пиво у здешнего хозяина великолепное, – Глеб отвернулся лицом к стене и заснул.

3

Когда Глеб открыл глаза, Епископ уже был на ногах. Маг, фальшиво насвистывая какую-то песенку, собирался в дорогу.

– Проснулся? – приветствовал он товарища.

В ответ Глеб широко зевнул.

– Я уже все уложил. – Маг похлопал по двум объемистым сумкам. – Одевайся и пойдем.

– Куда ты так торопишься? Горы от тебя никуда не убегут.

– Зато я могу передумать. Знаешь, мне все меньше и меньше нравится эта идея с отшельничеством.

– И чего ты хочешь?

– Не знаю пока. Может быть, ты что-то предложишь? Из нас получился неплохой дуэт, мы отлично дополняем друг друга.

– Да, пожалуй, – согласился Глеб. – Воин и маг – идеальное сочетание.

– Особенно когда они оба обретут силу…

Глеб оделся. На столе их ждал приготовленный завтрак, и товарищи быстро перекусили. Маг почти ничего не ел, зато Глеб уплетал за двоих. Последнее время он замечал, как растет аппетит, как организм требует пищи. Он рос, и сила его росла. Он здорово окреп, плечи раздались. Трудности путешествия закалили его. Дикие земли дали неоценимый опыт. Всего за несколько дней Глеб возмужал, и теперь никто не назвал бы его новичком, а уже тем более Новорожденным. Он становился настоящим воином.

Закончив трапезу, товарищи забросили за плечи сумки, обошли комнату, осмотрелись – не забыли ли чего.

– Ну, посидим перед дорожкой, – как обычно сказал Глеб, и маг послушно присел рядом. Епископ уже привык к этой маленькой прихоти своего товарища.

Через минуту они покинули комнату.

– Эй, хозяин! – рявкнул Глеб на весь постоялый двор.

– Уже уходите? – Оказалось, что старик совсем рядом, в соседней комнате, под самым носом.

– Уходим. Кажется, мы в расчете?

– Да-да…

– Скажи нам, где находится этот курган, про который ты вчера рассказывал.

– Все же решили сходить?

– Просто посмотрим.

– За перелеском, вон там, – старик махнул рукой, – в окно его видно: елочки, да сосенки. А как лесок минуете, так прямо это могилище и приметите, мимо не пройдете. Только нехорошее это место.

– А где тут у вас хорошие места? – усмехнулся Епископ. – То гоблины рыскают, то летучие мыши – кровососы.

– Ваша правда, господин, – признал старик. – Чужому у нас не нравится. А мы привыкли. Главное не ходить, куда не следует.

– Мы только глянем на плиту, – успокоил Глеб хозяина. – Внутрь не полезем.

Старик улыбнулся:

– Так закрыт ход-то. Никто туда теперь не пролезет. И слава богу…

– Далеко ли следующая деревня на западе? – перебил Глеб.

– К западу-то? А как раз к ночи и придете. Если поспешите. Вот к югу ничего нет. Три дня пути – и пустыни начинаются. К северу много деревень. Там сплошные дороги, из Драконьих Скал железо, уголь, золото возят. Все, что гномы добывают. Целыми караванами. А мы здесь на отшибе стоим. Вот только когда курган был открыт, к нам много чужих заходило…

– И далеко-ли до Драконьих Скал? – поинтересовался Епископ.

– Ежели от нас, то конный дня четыре проедет. А пешему… – Старик задумался. – Неделю, должно быть. Только ведь, здесь никто на Драконьи Скалы не ходит. Дорог нет. К северу все дороги. Туда вам и надо идти…

– А про Утес Плачущего Человека ты ничего не слышал? – поинтересовался Глеб.

– Как же, слыхал… – ответил старик, и Глеб насторожился. Наконец-то хоть какие известия, а то он уж было и разуверился в том, что эта мифическая скала вообще существует. Значит, не обманул Рябой Пес.

Старик продолжал:

– Только вам надо больше к югу забрать. Как раз на закат, а может даже и еще южнее. Но там до самой горы ничего не встретите. Деревень, если прямо идти, нет. Стоит село возле утеса, так до него отсюда еще три дня пути. Впрочем, вы может и быстрей дойдете… А лучше сделать так – направляйтесь прямо на запад, придете в деревню, про которую я вам уже сказал, переночуете, а потом свернете к югу. Оттуда дойдете за два дня. Только место там нехорошее…

– Это мы уже слышали, – оборвал его Епископ и шагнул к выходу. – Идем, Глеб. Итак уже много времени потеряли.

– Хорошее у тебя пиво, хозяин, – сказал Глеб на прощание.

Старик расцвел в улыбке:

– Лучшее.

Он вышел вслед за гостями, и еще раз показал рукой:

– А курган вон там, за лесом. – За приземистым частоколом деревенской изгороди, примерно в полукилометре от селения, ощетинились плотным строем темно-зеленые пики елей, и местами возвышались над ними ровные шпили сосен.

– Спасибо, найдем, – сказал Глеб.

Быстрым шагом друзья вышли за околицу и направились к лесу.

Хозяин вернулся в дом. Он гадал, куда же все-таки направляются эти странные Двуживущие: к кургану ли, к Драконьим Скалам, или же к Утесу Плачущего Человека? Какое направление выберут? Знают ли они сами, чего хотят? Чего ищут? К чему идут через эти опасные дикие земли? Что их гонит?..

4

Хвойный лес чередовался темными и светлыми полосами. То путники вступали в мрачный ельник, где земля была усыпана ковром мертвой хвои, пружинящей под ногами, где колючие лапы елей смыкались плотной стеной, словно не желали пропускать незваных гостей вглубь, где стояла глухая тишина, и голоса терялись, глохли. А то выходили в сосновый бор, и там сияло солнце, и светящиеся янтарными подтеками смолы, ровные, высокие мачты стволов выносили в небо опушенные зеленью зонтики крон, и папоротник стелился под ногами, и буйно цвели какие-то травы, и жужжали деловитые насекомые. Здесь пахло горячей смолой и цветочной пыльцой. Здесь свербело в носу, и глаза невольно щурились, а губы растягивались в улыбке.

Глебу еще не доводилось видеть подобного леса…

– А что это за Утес Плачущего Человека? – поинтересовался Епископ. – Ты постоянно спрашиваешь о нем.

– Я иду туда.

– Это я уже понял. Но, если не секрет, что ты надеешься там отыскать?

– Талисман.

– Да? – Маг заинтересовался. – Я хорошо разбираюсь в подобных вещах.

– Разве?

– Это мое хобби.

– Я не заметил.

– А я это и не демонстрирую. Но, например, я знаю, почему тебя не тронули гоблины.

– Да? – Глеб невольно глянул на оловянное кольцо.

– У меня есть множество подобных вещичек. Но обычно я их никому не показываю, чтоб не искушать людей. Ведь магические предметы очень дорого стоят. А весят совсем немного. Это лучше любого золота. Впрочем, я стараюсь не продавать их… Если хочешь, я могу кое-что показать.

– Совершенно не разбираюсь в подобных вещах, – сказал Глеб. – Но было бы интересно посмотреть.

Друзья остановились возле большого муравейника. Тихо перешептывались сосны, басовито жужжал шмель. Пятна солнечного света метались по широким листьям папоротника.

Епископ присел на свившийся в узел корень и полез рукой во внутренние карманы своего просторного балахона.

– Вот, – сказал он, доставая небольшую серебреную брошь, сделанную в виде человеческой ладони. – Эта вещица может остановить летящую стрелу врага. – Он покрутил украшение в пальцах, полюбовался им и убрал за пазуху. Глеб присел рядом. Епископ достал еще одну безделушку, положил на ладонь, показал товарищу: – А вот эта скромная жемчужина несет в себе свет. Надо лишь сказать нужное слово, и она превратится в небольшое солнце. И ночь отступит.

– Какое слово?

– Пока не знаю. Не помню.

Маг извлек из кармана еще что-то, зажал в кулаке. Сказал:

– Живой Камень. Иногда он тихо шевелится, а может и вовсе убежать.

– Забавно. И зачем он нужен?

Епископ осторожно раскрыл ладонь. Маленький розовый камешек ничем не отличался от тысяч подобных окатышей.

– Он предсказывает обвалы, сходы лавин, извержения вулканов и землетрясения. Сейчас лежит спокойно, значит, все в порядке.

– Но мы не в горах.

– Землетрясения бывают и на равнинах… А вот еще. Браслет Берсерка. Он заставляет кровь мгновенно сворачиваться, и раны, нанесенные человеку с этим браслетом на запястье, не кровоточат… Смотри, это Перстень Духов. Если носить его на правой руке, то можно слышать голоса умерших. А если надеть перстень на левую руку, то можно будет призраков видеть…

Маг вдохновенно демонстрировал свои богатства. Он любовался магическими вещицами, любовно гладил их, перебирал, тер пальцами. Быстро доставал и быстро прятал.

– Медное Кольцо Роста. Носящий его словно увеличивается в размерах. Обычный обман зрения… Зуб Черного Дракона. Я слышал, что он позволяет проходить сквозь огонь, но сам еще не пробовал… Обломок Вечной Короны. Сам по себе бесполезная вещь, но если собрать все обломки вместе и соединить воедино, то получится могущественный артефакт… А вообще в Мире есть лишь три достойные внимания вещи: Меч Силы, Кольцо Стихий и Жезл Проклятых. Когда-нибудь я отыщу их.

Епископ запахнулся в плащ, рывком поднялся.

– А где ты взял все эти предметы? – спросил Глеб.

– По-разному, – нехотя ответил маг.

– Украл?

– По-разному, – повторил Епископ. – Я никогда не показывал эти вещи другим людям. Никому, ни Одноживущим, ни Двуживущим. Ты первый увидел их. Но тебе я откроюсь еще больше… – Он помолчал, словно собирался с духом. – Я не тот, кем кажусь. Я не затем иду в горы, чтобы скрыться от людей. И хочу вернуть себе могущество, которым уже обладал.

– Как это?

– На коротких путях всегда больше врагов, чем на дорогах, никуда не ведущих. Меня лишили всего, что я достиг. Я уже был сильным магом. Я и сейчас несу в себе силу, но скован более могучими чарами. Мне необходимо найти кузнеца-гнома, чтобы снять это, – Епископ закатал рукав по самое плечо, и Глеб увидел, что локоть мага охвачен полосой блестящего металла. – На эти оковы наложено мощное заклятие, которое почти лишило меня магических способностей. Иногда я даже не могу вспомнить простейших заклинаний. Я словно Новорожденный. Обычные кузнецы не в силах разбить этот металл. Только гном способен освободить меня. Но подгорный народец, как правило, не лезет в дела людей… Как быть? Я совершенно бессилен… И это я! Еще недавно бывший одним из сильнейших магов… – Епископ горестно покачал головой.

– Но кто это сделал? И зачем?

– Всему виной ненависть! Они все ненавидят меня, мою силу… – Маг оборвал фразу. Тяжело сглотнув, продолжил: – Я открылся тебе потому, что ты спас мне жизнь. Потому, что мы в чем-то похожи, я чувствую это. Мне нужна поддержка. Если ты поможешь мне, я щедро тебя отблагодарю. Ты станешь моей правой рукой, ты получишь силу, о которой и не мечтал… Так, что, дальше мы идем вместе?

Глеб задумался. Он вспомнил своих товарищей: увальня Ивана, аскетичного Сергея, щеголеватого Святополка. У них уже было дело, была Лига. А у него…

Лежит и ждет…

Только прийти и взять…

– Ты слышал что-нибудь про талисман, который делает слабых сильными, а врагов превращает в друзей? – спросил Глеб.

– Глаз Й’Орха? Так ты идешь к нему?

– Да. Возможно, я знаю, где он находится.

– Это сильный артефакт. Но ты не ответил на мой вопрос. Мы вместе?

Глеб размышлял недолго.

Лига далеко. Ребята отлично обходится и без него. А он еще никогда не видел гномов. И горы манили своим названием: «Драконьи Скалы». Приключение близится к концу, но что мешает продлить его? Он только вошел во вкус…

– Я пойду с тобой, – решился Глеб, – но не знаю, чем смогу тебе помочь. Давай сперва отыщем Глаз Й’Орха. Тем более, что это почти по пути.

– Согласен. Я и сам не прочь посмотреть на этот загадочный талисман. Говорят, что он утерян давным-давно. Как ты узнал про него?..

Друзья не стали больше задерживаться и пошли по светлому бору, на ходу продолжая разговор. Впереди меж редких стволов сосен уже виделась темь очередного ельника.

– Мне сказал один человек.

– Одноживущий?

– Нет.

– Ты поверил в слова Двуживущего? – Епископ осуждающе покачал головой.

– Ему незачем было врать.

– Откуда ты знаешь, что двигало им?

– И все же, он показался мне надежным.

Товарищи замолчали. Через несколько минут, раздвинув замшелые еловые лапы, они вошли в тихий мрак ельника.

До самого конца леса путники больше не проронили ни единого слова.