Текст книги "Ни слова о магах"

Глава 3

Лес дышал.

Трепетали чуткие осины, вздыхали под порывами налетающего ветерка березы, кряжистые дубы перешептывались с небом сотней голосов. Поскрипывали, кряхтели скрестившиеся подгнившие стволы. Сухо шуршали отмершие косы хмеля.

Где-то совсем рядом выстукивал звонкую дробь дятел. Подальше две кукушки завели неспешную перекличку. Сороки, завидя приближающегося человека, взбалмошно трещали, скакали следом за ним по ветвям деревьев, оповещая весь лес о приходе чужака.

И только редкие мрачные ельники сурово молчали. Почву здесь покрывал толстый слой осыпавшейся сухой хвои, гасивший любой звук, идущий понизу. Широкие зеленые лапы, поросшие у стволов лишайником, отлавливали звуки, идущие сверху. Тесно сомкнувшиеся замшелые стволы не пропускали безжизненные отголоски, чудом прорвавшиеся сквозь плотную оборону. Даже свет не мог пробиться к корням, к земле, и потому здесь почти ничего не росло – только мхи, бледные грибы и наплывы лишайника.

Ельники Стас старался обходить стороной. Не по душе ему было их могильное молчание.

Полтора часа он пробирался на северо-восток, ориентируясь по все поднимающемуся солнцу, многочисленным муравейникам и встречающимся иногда квартальным столбам.

Что он надеялся увидеть в Зоне?

Он сам не знал.

Зачем он шел туда?

Просто потому, что идти всегда надо куда-то, ради чего-то. Бессмысленно блуждать бесцельно, глупо идти лишь ради того, чтобы просто идти. Всегда надо стремиться к некой цели. А почему Зона не может быть такой целью?

Тем более, что втайне он наделся разгадать ее загадку.

Он надеялся увидеть что-то такое, что сможет объяснить все истории, слышанные им раньше. Истории про странные видения и необычные звуки, рассказы о диковинных следах и таинственных фигурах, приходящих из ночи.

А быть может ему удастся найти кого-то из пропавших людей? Или…

Или самому пропасть?

«И не задерживайся ты там. Хоть и не верю я во все эти сказки, но…»

Нет дыма без огня, сказал водитель Саня.

Стоит человеку оказаться одному в глухом лесу, и он начинает верить во все эти сказки. И, более того, он сам начинает их выдумывать.

А уж когда приходит ночь…

Оборотни и мертвецы-кровососы, восставшие из могил. Снежный человек и злобные инопланетные пришельцы, сошедшие с летающих тарелок. Сказки прошлого и сказки настоящего. Что между ними общего?

Страх!

Первобытное чувство – единственное по-настоящему волнующее кровь.

Не любовь, не ненависть… Страх!

Только ради него люди карабкаются на отвесные скалы, совершают затяжные прыжки и погружаются в бездонную пучину.

Ради него забившиеся под одеяло дети рассказывают друг другу жуткие ночные истории.

Страх смерти и страх неизвестного – два родственных вида страха.

Глупцы надеются перебороть свой страх и стать сильней.

Да, можно привыкнуть к смерти, можно научиться не боятся ее. Но неизвестное всегда будет пугать.

Страх живет в каждом. Он только ждет подходящего момента, чтобы вскипеть в крови и полностью подчинить себе человека.

Страх нельзя победить.

Но можно научиться жить со своим страхом…

Не за этим ли я иду? – подумал Стас. – Наверное, нет. Просто мне любопытно…

А может быть, да. Ведь ему нравилось чувствовать, как замирает сердце, как холодеет в желудке, и кровь отливает от лица.

Он знал, что банда хулиганов может убить – этого он не желал, но уже не боялся.

И он верил, что Неизвестность убить не может. Неизвестность способна лишь напугать. Здорово напугать!

Именно Неизвестность манила его, звала из-за недостижимого горизонта, тянула к себе.

Ради нее он и шел.

А в Зоне, он предвкушал это, ее было хоть отбавляй…

Чем дальше Стас уходил, тем непроходимей становился лес. Поваленные стволы и выкорчеванные коряги преграждали путь. Вросшие в землю, спрятавшиеся в траве бревна исподтишка били по ногам. Сухие острые ветки цеплялись за одежду, за рюкзак. Низкие сучья норовили вырвать из рук футляр с гитарой. Лианы сплетающегося хмеля образовывали настоящие сети, сквозь которые можно было прорваться только с помощью мачете.

Мачете у Стаса не было.

У него вообще не было никакого оружия, только маленький походный топорик в отдельном узком кармашке рюкзака и складной нож в заднем кармане джинсов.

И еще прочный гитарный футляр, ударом которого, при некоторой сноровке, можно было проломить человеческий череп.

Но в настоящий момент громоздкий футляр только мешал…

Стас в очередной раз споткнулся и не упал лишь потому, что успел свободной рукой схватиться за ствол тонкой осинки. Он ругнулся в полный голос и в этот самый момент почувствовал нечто такое, что мороз пробежал по коже и волосы поднялись дыбом.

«Не зли его, в лесу не шуми…»

Затылком он почуял колючий взгляд.

«Будь осторожней, лешак у нас здесь ходит…»

Он услышал, как хрустнула ветка в нескольких шагах позади. И кто-то – что-то? – всхрапнул по звериному.

Стас мгновенно обернулся и увидел, как из-за дубового ствола в сторону густого орешника метнулась высокая фигура. Он не рассмотрел как следует своего преследователя, тот двигался слишком быстро, но успел заметить, что у существа короткие ноги, длинные, до колен, руки и непропорционально маленькая, словно бы приплюснутая голова. Все тело неведомого создания покрывала густая коричневая шерсть… Орешник вздрогнул, гибкие ветки сомкнулись, пряча за собой существо.

Стас, замерев на месте, стиснув в руках тяжелый футляр, долго стоял и смотрел на плотный занавес кустарника.

Медведь?

Скорей обезьяна.

Огромная обезьяна, не горилла, не орангутанг – откуда им здесь взяться?

Неужели йетти, снежный человек?

Или… лешак?..

Он не испугался сразу, должно быть потому, что подсознательно ждал чего-то подобного, был готов к неожиданным встречам и, более того, желал их. В лесу было светло, солнце только поднималось, пятна света скакали по траве, трепыхались, запутавшись в кронах деревьев. Щебетали пичуги, трещали длиннохвостые сороки, дятел барабанил по сухому стволу. Все было спокойно, совсем не страшно.

«Обычный лес, ничего особенного.»

И все же…

Стас чувствовал взгляд.

Лешак не ушел, только спрятался. Должно быть засел в этих кустах. Сидит там и смотрит неотрывно на забредшего в его владения чужака.

Где-то в области живота медленно закипал страх, лопающимися колючими пузырьками поднимался к сердцу, к горлу, растекался холодом…

– Успокойся! – вслух приказал Стас себе. – Еще минута подобных мыслей, и ты завопишь и побежишь без оглядки куда глаза глядят. Веди себя спокойно!

«Не зли его…»

Он заставил себя повернуться спиной к кустам, затылком ко взгляду. Медленно пошел на северо-запад.

Если бы это существо хотело бы убить его, то оно сделала бы это сразу, – успокаивал Стас себя. А оно прячется – боится? Следит исподтишка…

Но страх не отпускал.

Вернуться назад, пока еще не поздно?

Но до Зоны, по прикидкам Стаса, оставалось минут двадцать ходу, максимум полчаса.

Только одним глазком глянуть. И сразу назад. Солнце стоит высоко, если поторопиться, то уже к обеду он вновь будет в Торпухове, в избе Варвары Ивановны, они будут слушать радио, лениво разговаривать и пить горячий чай с блинами.

Главное не бежать! Главное не поддаться панике, не сбиться с дороги!

Двадцать минут, максимум полчаса.

А может уже сейчас, за теми можжевеловыми кустами.

Или чуть дальше.

Ну, где же эта Зона?..

Стас знал, что именно он увидит, войдя в Зону. Он читал отчеты многочисленных экспедиций, газетные статьи, видел фотографии – переломанный, искореженный неведомой силой лес, переплетенные, скрученные стволы, множество мертвых деревьев, голые проплешины, на которых не растет даже мох, и черные огромные валуны, утонувшие в земле так, что только покатые макушки высовываются наружу…

Взгляд буравил затылок.

Снова за спиной хрустнула ветка.

Его продолжали преследовать.

Стас не оборачивался, шел все быстрее.

Совершенно некстати он вспомнил прочитанное где-то утверждение, что все кошки нападают на свою жертву исключительно со спины – и индийские тигры, и рыси, и домашние кошки. Они впиваются в шею и сильно, так, что ломаются позвонки, встряхивают пойманную добычу.

Но за ним следит не кошка. Его преследует примат.

Гоминид.

А как нападают они?..

Стас не выдержал, оглянулся.

Сперва он ничего не заметил и вздохнул облегченно, но вдруг в высоком можжевельнике шевельнулось что-то.

Страх взбурлил в желудке. Сдавил сердце холодной когтистой лапой. Ноги сделались ватными.

Над можжевеловыми кустами, метрах в пятнадцати от Стаса поднялась кошмарного вида голова.

«Морда вся в шерсти, глаза в свете фар зеленым отсвечивают, как у волка, черная пасть и зубы – во! С мой мизинец…»

Маленькие глазки под массивными надбровными дугами недобро смотрели на Стаса.

Снежный человек – или кто он там? – больше не прятался. Он поднялся в полный рост, развернул широкие плечи, протянул могучую руку по направлению к человеку. Пасть разверзлась, исторгнув глухое ворчание.

Стас отступил на шаг, уперся спиной в дерево.

Ломая кусты, огромный гоминид направился к оцепеневшему человеку.

Стас не выдержал и, поддавшись нахлынувшей словно цунами панике, завопил во весь голос.

Существо чуть присело, остановилось, нахмурилось, склонило плоскую голову, словно бы прислушиваясь к пронзительным звукам. Рявкнуло, прорычало, и – странное дело! – рев его звучал вполне членораздельно.

Стас отпрыгнул в сторону, развернулся и бросился бежать. Но тут под ноги ему попалась коряга, он запнулся, кувыркнулся и со всего маху полетел на землю. Он успел увидел, что падает лицом прямо на черный плоский камень, торчащий из земли, но увернуться, сгруппироваться уже не мог, руки у него были заняты гитарой, и черный камень неотвратимо надвинулся на него, застлал собой мир, ударил в лоб и рассыпался искрами.

Стас потерял сознание.

Гоминид, взрыкивая, подошел к безжизненному телу, присел на корточки, принюхался. Легонько коснулся лапой лежащего человека, осторожно толкнул, словно желая разбудить. Подсунув лопату ладони под живот, легко перевернул Стаса лицом вверх. И вдруг, увидев что-то, испугавшись, вскочил на ноги, отпрыгнул, оскалился, заворчал, замотал головой. Не отрываясь, косматый гигант смотрел на черную футболку с буквами-молниями «AC/DC», с черепом и скрещенными, залитыми кровью гитарами. Он смотрел глазками, полными вполне человеческого ужаса и пятился, пятился… Отойдя на несколько метров, великан развернулся и торопливо скрылся в можжевельнике. Затрещали, ломаясь ветки – гоминид убегал от беспомощного, бессознательного человека.

Отбежав на достаточное расстояние, гигант немного успокоился, пожевал листья папоротника, растущие под ногами, и, поминутно фыркая, встревоженно оглядываясь по сторонам, направился на северо-запад, к своему логову, в месиво искореженных деревьев, к черным камням своей родины…

Раскалившееся солнце незаметно минуло зенит, и медленно покатилось к западу.

Лес затаил дыхание.

Жаркий воздух был недвижим. Деревья утихли, уняли свой шепот. Смолкли трескучие сороки, убрались куда-то по новым делам. Утихомирился дятел, смолкли кукушки. Только жужжали мухи, и в тени надоедливо зудели комары, держась поближе к влажному, не просохшему еще мху…

А потом вдруг из-за деревьев пополз холодный туман: сперва заволок землю, потом стал подниматься вверх. Налетел ледяной ветер, взъерошил зеленые кроны, проредил листву, рассыпал по густой траве перхоть снежинок.

Встревоженная синичка выпорхнула из дупла, села на ветку, пискнула удивленно и, сорвавшись с места, полетела прочь, к теплу и свету. Колючий ветер кинул ей вслед заряд ледяной дроби и набросился на стонущие деревья…

Стас открыл глаза и вместо черного камня увидел серую пелену.

Его подташнивало. Саднил лоб. Ныла ушибленная нога. И было страшно холодно.

Он застонал, приподнялся, удивленно осмотрелся.

Снег!

Неужели он несколько месяцев пролежал без сознания в этом лесу? На подступах к Зоне? Возможно ли?

Но под ногами была зеленая трава, хоть и припорошенная снегом. И, значит, сейчас по-прежнему лето.

Он поднял тяжелую руку, посмотрел на часы. Электронный календарь показывал все тоже число, тот же месяц и день недели. Если верить цифрам на жидкокристаллическом индикаторе, без сознания он находился менее трех часов.

Снег. Колючий зимний ветер. Плотный туман.

Откуда?

Что происходит?

Неужели Зона?

Наверняка!

А йетти?

Стас подтянул ноги, сел. С трудом выпутался из лямок рюкзака, достал топорик – жалкое оружие, но лучшего нет.

Снег летел отовсюду, он кружил в воздухе, бил в лицо, лепился к ветвям деревьев, к зеленым листьям, падал на траву, спекаясь жесткой коркой. В густом тумане ничего нельзя было разобрать: лес, небо, солнце – все исчезло, остались лишь смутные тени ближайших деревьев и клочок земли под ногами.

Стас не был уверен, что он находится на том же месте, где потерял сознание. Может быть это жуткое существо оттащило его куда-нибудь? Иначе почему он очнулся лицом к небу?

Черный камень!

Он сел на корточки, застывшими пальцами стал разгребать жесткий снег вокруг себя. И почти сразу наткнулся на плоский булыжник, о который разбил лоб.

Значит, он все на том же месте.

Значит северо-запад там.

Там ли?

Стас поднялся.

На сегодня хватит. Надо идти назад. В деревню, в теплую избу, к Варваре Ивановне, к бестолковой Малке, к копошащимся в земле курам, к расшаркивающемуся петуху, к парному козьему молоку, к голосам, звучащим из радио… Надо идти в лето.

Зона подождет.

Он непослушными корявыми пальцами застегнул куртку. Вытащил из рюкзака легкий плащ из полупрозрачного пластика, накинул на плечи, натянул на голову капюшон.

Теплее не стало.

Надев рюкзак и подхватив гитару, Стас двинулся в путь.

Он не подозревал, что по-прежнему приближается к Зоне. Падая, Стас потерял правильное направление, и, кроме того, великан-йетти, переворачивая его на спину, немного его развернул.

Стас думал, что возвращается в деревню.

На самом деле он шел к северной границе Зоны. Именно туда, откуда приполз туман, откуда холодный ветер наносил колючий снег.

Стас шел быстро, то и дело запинаясь, падая. Ветви деревьев, неожиданно появляясь из тумана, хлестали его по лицу, хлопали по пластику плаща, сбрасывали на голову смерзшиеся комья снега. Несколько раз он проваливался в невидимые ямы, нога застревала в валежнике, и только благодаря прочным, высоким, накрепко зашнурованным ботинкам он не вывихнул лодыжку. Конечно, ему следовало идти медленней, осторожней, пробуя каждый шаг, но Стас все больше замерзал, а движение согревало.

Он не мог остановиться. Не мог замедлить движение.

Он шел и шел, забросив гитару за спину – она мешала, болталась, била по бедрам и ягодицам – но ему необходимо было, чтобы обе руки оставались свободными: в одной он держал топор, а другую вытянул перед собой, прощупывая путь и одновременно прикрывая глаза.

Потом он запел песню, стараясь перекричать гул невидимых деревьев, скрежет гнущихся стволов, посвист ветра в кронах. И свой страх.

– Эх, дороги – пыль да туман, холода, тревоги, да степной бурьян…

Он вымок – только ноги, обутые в берцы, оставались сухими. Продрог. Устал. Проголодался.

Остановиться он не мог.

– …А кругом земля дымится – чужая земля…

Он шел и шел, не догадываясь, что все больше удаляется от деревни.

Лес изменился. Корявые, скрученные неведомой силой деревья торчали в пьяном беспорядке. Мертвые стволы вздымали к небу скорченные руки голых сучьев. Местами выглядывали из-под снега черные покатые камни, похожие на макушки гигантских черепов, увязших в земле. Но Стас ничего этого не видел за плотной завесью тумана, за кружевом бушующей метели.

Он не заметил, как вошел в Зону.

И продолжал двигаться дальше.

Он направлялся точно к логову снежного человека.

В какой-то момент Стас поднял голову и увидел размытое пятно солнца. Светило было именно там, где, по его расчетам, и должно было находиться. Утвердившись в верности выбранного направления, Стас ускорил шаг.

Но это было другое светило.

Настоящее Солнце находилось в другой стороне.

А Стас все шел, шел, уже почти бежал, гадая, почему вьюга становится все злее, почему не прекращается снег, почему падет температура.

Где деревня?

Куда исчезло лето?

Сколько вообще прошло времени?

Он взглянул на часы – индикатор моргал бессмысленными точками и черточками.

И тут он уткнулся в огромный черный валун, торчащий из запорошенной снегом земли.

На какое-то мгновение туман раздернулся, словно тюлевая занавеска, и Стас увидел горные пики, загораживающие половину неба. Серая мгла вновь сомкнулась, спрятав призрачный скалистый хребет.

Откуда здесь горы?

Мираж? Видение?

Неужели Зона?

Конечно, Зона! Он каким-то образом сбился с пути и забрел в эпицентр странных событий!

В место, где отказывает электроника, где из-под земли растут черные камни, где жаркое лето в считанные мгновение сменяется снежной зимой, где в разрывах тумана показываются призрачные горы. Место, где бродит йетти-леший, и откуда в близлежащую деревню приходят домовые…

А еще, где пропадают люди, – услужливо подсказал внутренний голос.

– Черт, – выругался Стас почти беззвучно – посиневшие губы едва шевелились.

Он уже не чувствовал ног. Правая рука еще кое-как держала обрезиненную рукоять топорика, но сумей Стас разжать пальцы, он уже не смог бы вновь сжать их в кулак. Волосы на исцарапанном лбу смерзлись в сосульки, кожа покрылась ледяной коростой. Он дрожал. Трясся.

Замерзал.

Силы покинули его, как только он осознал, что все это время шел в неверном направлении.

Что делать?

На что теперь надеяться?

Разве только на то, что снег прекратится так же внезапно, как и начался. Что лето вернется.

А если нет?

Тогда ты замерзнешь, – равнодушно сказал он себе. – Скорчишься на снегу, и пурга будет заметать тебя, швырять горстями ледяную картечь, пока не нанесет снежный могильный холмик. Вот тогда она и уляжется.

– Нет! – вслух сказал Стас. – Не время сдаваться!

Он осторожно двинулся вперед, внимательно вглядываясь в серую мглу. Он высматривал подходящее дерево. Из тумана высовывались корявые сучья, тянулись к нему. Кривые стволы тенями проглядывали сквозь беснующуюся муть. Хрустел под ногами валежник, засыпанный снегом.

Стас искал березу и ель.

Он сделал несколько шагов и попал в колючие объятия лапника. Пахнуло хвоей и смолой. Он, не отходя далеко, обошел елку по кругу и наткнулся на березовый ствол, сухой, уже подгнивающий, с отстающими полотнищами бересты. То, что надо!

Стас положил гитару на снег, с трудом разжал кулак, выронил топорик. Сунул задеревеневшие руки под ремень джинсов, в промежность, сдавил меж бедер, отогревая. Пальцы заныли, отходя, но Стас терпел боль, пританцовывая на месте и ругаясь сквозь стиснутые зубы.

Вскоре пальцы вновь стали гнуться.

Он поднес отогревшиеся ладони к лицу, дыхнул на них. Поднял топорик и, орудуя углом лезвия, стал торопливо отдирать легко отслаивающуюся бересту. Через несколько минут пальцы опять заледенели, и Стас был вынужден остановиться, вновь сунуть руки под одежду.

Ободрав почти весь ствол, он притоптал снег вокруг, сложил бересту кучкой под мертвым деревом, несколько кусков отбросил в сторону – на тот случай, если с первого раза костер развести не получится. И, словно слепец выставив перед собой руку с топором, направился в сторону ели, смутно проглядывающей сквозь мглу.

Он остервенело рубил колючий лапник и даже немного согрелся, работая. Каждый удар отзывался болью в онемевших пальцах. Снег падал на капюшон, сыпался за шиворот. Колючие ветки царапали руки и лицо, но он не обращал на это внимания.

Увлекшись работой, он забыл, в какой стороне лежит груда бересты и потом долго искал ободранный березовый ствол, бродил вокруг, боясь уходить далеко, вновь коченея и потихоньку начиная паниковать. Потом вдруг запнулся обо что-то, наклонился, увидел гитарный футляр, запорошенный снегом. Рядом была и потерянная береста. Сколько раз он проходил мимо этого места, ничего не видя в мельтешащей мгле?

Стас долго таскал лапник к будущему кострищу. Закончив, выкорчевал из-под снега пару толстых коряг, обстучал обухом топора, сбивая намерзший снег. Присел на гору лапника, скорчился, сунул руки в джинсы, подождал, пока пальцы вновь обретут чувствительность. Стал ломать тонкие сухие ветки, класть их поверх бересты. Потом прикрыл все зеленым лапником, придавил смолистую пружинящую шапку узловатыми корягами. Достал из кармана зажигалку, купленную в полуподвальном магазинчике – как же давно это было! Затаив дыхание, чиркнул колесиком.

– Проклятье!

Зажигалка не работала.

Он потряс ее, сжал в ладони, пытаясь согреть, подышал. Пробормотал просительно:

– Давай же!

Но зажигалка не работала.

С каждой секундой он все больше коченел. Единственное спасение – огонь.

Стас расстегнул ремень, сунул руку с зажигалкой меж ног, зажал бедрами. Долгую минуту сидел, трясясь от холода, а потом, вытащив из-под одежды чуть отогревшуюся руку, с замиранием сердца чиркнул металлическим колесиком. И – чудо! – маленький огонек вспыхнул в кулаке. Трепыхнулся и исчез, сбитый порывом ветра.

Стас, не медля, наклонился к сложенному костру. Чуть приподняв шапку лапника, поднес зажигалку к бересте, прижал колесико большим пальцем.

Вырвавшийся маленький огонек осторожно лизнул сухую полоску коры, словно пробуя ее на вкус – и ему понравилось. Он накинулся на корчащуюся бересту, разбежался по тонким смолистым веточкам, жадно вгрызся в свежую хвою.

Стас осторожно убрал руки из огня, поправил лапник, положил сверху еще несколько колючих ветвей, прижал их ладонями, чувствуя поднимающееся тепло. Пурга накинулась на еще не разгоревшийся костер, но плотный лапник надежно защищал огонь, укрывая его со всех сторон. Тонкая струйка дыма просочилась со дна, затрепыхалась на ветру. Стас сунул руки в теплый дым.

Через несколько минут вслед за дымом пробилось наружу и пламя, весело затрепетало на воздухе алыми языками. Хвоя с треском корчилась, чернела, таяла. Занялись тяжелые коряги. Жар плеснул Стасу в лицо, стянул кожу, и он немного отстранился. Подумал о том, что надо принести еще дров, но не двинулся с места. Он смотрел в плещущее на ветру пламя и, жмурясь, грелся, грелся, грелся… Наслаждался живым теплом…

Теперь все будет хорошо, он не сомневался.

Все также бушевала пурга, непроглядный туман скрывал мир, где-то неподалеку бродил огромный леший, Зона, возможно, таила еще какие-то сюрпризы, но Стас знал – теперь все будет хорошо.

Он все же заставил себя подняться, отошел на несколько метров, выискивая под снегом валежник, посуше да покрепче. Оглянулся. Огонь проглядывал сквозь серое марево, светился алым, словно далекая заря.

Волоча пару коряг, Стас вернулся к костру, одну сразу положил в огонь, другую пристроил рядом – пусть сушится. Сам лег на пружинящий матрац лапника, подпер рукой голову и залюбовался танцем пламени.

Он не заметил, как задремал.

А очнулся оттого, что за спиной, где-то в тумане лопнула ветка.

Он мгновенно развернулся, уставился в круговерть вьюги. Подобрал топорик, крикнул:

– Эй! Кто там?

Почудилось?

Или, может, просто высохший сук обломился, не выдержав массы навалившегося снега?

Но, скорей всего, это вернулся тот жуткий гигант – стоит сейчас в тумане, принюхивается к дымку, к запаху человека, смотрит угрюмо на розовое пятно костра.

А если это кто-то другой?

Может, обычный человек, забредший в лес. И вдруг очутившийся посреди лютой зимы. Замерзающий сейчас, ковыляющий из последних сил.

– Кто здесь? – Стас поднялся на ноги, осторожно шагнул во мглу.

Ветер ударил его в лицо, оцарапал разгоряченную кожу снежной пылью.

– Есть здесь кто-нибудь? – прокричал он, еще на шаг отходя от огня.

И вдруг за спиной, совсем рядом, раздался голос:

– Ты стрелок?

Стас медленно, стараясь ничем не выдать своего страха, повернулся. Он был почти уверен, что сейчас увидит косматого лешего-йетти, сидящего возле костра, распростершего над огнем огромные руки.

Но это был не леший. Возле костра стоял человек в странном балахоне, увешанном какими-то феньками-побрякушками. Человек ли?

– Ты стрелок? – повторил незнакомец, и Стас удивился, что понимает обращенный к нему вопрос – слова пришельца звучали совершенно незнакомо, короткие гортанные звуки не походили ни на один язык из тех, что знал Стас. Это не был ни французский, ни немецкий, ни английский. И уж тем более звуки незнакомой речи не походили на русский язык.

– Что? – растерявшись, переспросил Стас.

– Ты не стрелок, – сказал таинственный гость, – тогда кто? Ведь это мир стрелков? Кто ты? Зачем ты стоишь на пересечении? Почему идешь к нам? С какой целью? Ты исследователь? Вор? Грабитель?

– Я? К вам? Куда? – Стас был слишком ошарашен, чтобы осмысленно отвечать на вопросы. Тем более, он не совсем понимал, о чем это вопрошает незнакомец.

Безумец?

И вдруг он увидел, как по ту сторону костра из тумана появилась огромная фигура. Маленькие глазки сверкнули, словно угли, громадные руки потянулись к ничего не подозревающему человеку в балахоне, и Стас хотел крикнуть, предупредить незнакомца об опасности, но язык сделался ватным, в горле пересохло, запершило, и Стас подавился кашлем.

Тяжелая ладонь легла на плечо незнакомцу.

Стас уже видел, как сминается человеческая фигура, как льется кровь из разорванных мышц. Он стиснул топорик, сжал зубы…

Но незнакомец, лицо которого пряталось во тьме капюшона, обернулся и… заговорил с лесным монстром. Стас слышал неизвестные слова и отлично все понимал.

– Ты здесь откуда? – спокойно сказал незнакомец, обращаясь к чудовищу. – Это мир стрелков? Кто этот человек, ты знаешь его?

Леший-йетти, покосившись в сторону Стаса, негромко и словно бы жалобно проворчал. Стасу показалось, что он разбирает в этот тихом осторожном рычании отдельные слова. Но это же невозможно!

Что происходит?

– Что происходит?! – выкрикнул он. – Кто вы? Что это за чудовище?

Его игнорировали. Великан и незнакомец беседовали на разных языках, умудряясь при этом понимать друг друга.

И он тоже понимал их!

– Домой, возьми меня домой, – глухо и нудно рокотал косматый великан, – я хочу домой, здесь страшно, здесь всюду чудовища, огромные драконы с горящими глазами, от них пахнет железом и огнем, они не живые, здесь все неживое, они бегают без ног, так быстро, так страшно, я хочу домой, домой…

– Хорошо, я заберу тебя, – сказал незнакомец. – Ты видел здесь стрелков?

– Нет, но там есть дома, дальше. Там люди, и он пришел оттуда, я следил за ним, я не знал, что он…

– Кто он такой?

Стас догадался, что говорят про него.

– Он пришел оттуда, я не хотел трогать его, правда, не хотел, я хочу домой, он страшный, я не знал…

– Что ты бормочешь? Почему ты его боишься?

Великан, покосившись в сторону растерянного Стаса, пододвинулся вплотную к незнакомцу, наклонился, пробурчал что-то на самое ухо.

– Не может быть! – заявил незнакомец. – Ты ошибаешься!

– Домой, домой, я не хочу здесь оставаться!

– Подожди немного и окажешься дома.

– Домой…

– Эй! – незнакомец поманил рукой Стаса. – Это твой костер?

– Да. Надеюсь.

– Тогда почему ты стоишь так далеко от огня?

– Просто…

…я боюсь вас обоих, ты – безумец, он – людоед из детской сказки, вы – призраки Зоны, может быть вас и вовсе нет…

– Просто я хотел принести дров, – выдавил Стас, заставляя себя подойти ближе. Он уверял себя, что опасности нет, что эти двое безобидны, что они не собираются причинять ему вреда.

– Кто ты?

– Я путешествую автостопом.

– Кем? – удивился незнакомец.

– Автостопом. Я много хожу пешком, но предпочитаю ездить на попутках.

– Ты странник? Но почему тролль думает, что ты некромант?

– Кто?

– Некромант, маг. Ты не маг, я бы почувствовал, ты прозрачен для Силы.

– Кто думает? Кто он?

– Он? Тролль. Ты никогда не видел троллей?

– Нет.

– Ты не был у нас?.. – незнакомец добавил какое-то незнакомое слово, и Стас не сразу понял, что оно означает. В голову пришло сразу несколько… чего? смыслов? переводов? – Перекресток Миров, Грань Сфер, Пересечение, Внутренний Мир, Центр…

Центральный Мир.

Уанроан.

– Не был где? – переспросил Стас.

– Ты в первый раз идешь к нам?

– К вам? К вам? Да я никуда не иду! – Стаса прорвало. – Я сижу на месте и пытаюсь понять, что здесь происходит! Откуда взялся снег, туман?! Что это за здоровое страшилище, преследующее меня?! Я спокойно сижу возле огня, пытаюсь не замерзнуть во всей этой свистопляске, а тут появляетесь вы, со своими идиотскими вопросами на языке, которого я не знаю, но каким-то образом понимаю. Я что, сплю? – Стас раздраженно прошел на свое место, едва не толкнув высокого незнакомца. Сел на груду лапника, безразлично уставился в огонь. Повторил несколько раз:

– Сплю… Я сплю… Сплю…

Йетти-тролль, опасливо покосившись на него, отступил в туман.

– Ты не спишь, – спокойно сказал незнакомец в балахоне. Он присел рядом, сбросил капюшон с головы. Стас с интересом поглядел в открывшееся лицо – пронзительно черные глаза, нездорово бледная кожа, короткая козлиная борода, лохмы седых волос – нестарый еще старик. С удивительно молодым голосом.

– Это сон, – упрямо заявил Стас. – Только не знаю, с какого момента он начался. Где я сейчас? Дремлю в машине, а рядом Саня держится за баранку? Или сплю в избе у Варвары Ивановны? Или же я действительно забрел в Зону и сейчас валяюсь без сознания, уткнувшись носом в некстати подвернувшийся камень? А может дрыхну без задних ног возле костра?.. Как все запуталось, черт побери!

– Ты не спишь, – сказал незнакомец. – Ты находишься на нашей половине Портала, рядом с тобой я, а чуть в стороне стоит отчего-то боящийся тебя тролль.

– Сплю, – Стас закрыл глаза. – Но сейчас попробую проснуться.

– Если ты не уйдешь сейчас отсюда, – ровным голосом продолжал старик, – то дороги назад не будет, Портал закроется.

– Какая чушь!

– Ты действительно ничего этого не знал?

– И знать не хочу!

– Ладно…

Незнакомец замолчал.

Выла вьюга. Потрескивал костер. Шелестели уже изрядно проредившиеся кроны, с хрустом надламывались ветки, роняли вниз комья свалявшегося снега.

Стас начинал верить, что действительно спит и видит сон. Иначе и быть не может! Только этим можно объяснить все случившиеся нелепицы.

А если это не сон, значит – безумие.

Но безумие его не устраивало.

Сон.

И больше ничего.

– Как ты напугал тролля? – спросил голос, принадлежащий странному старику из сновидения.

– Я его не пугал, – огрызнулся Стас, досадуя, что никак не может пробудится.

– Он думает, что ты некромант.

– Я музыкант, – съязвил Стас. – А ты кто?

– Маг.

– Тебя зовут Коперфилд? – не открывая глаз, спросил Стас. – Ты умеешь летать и становиться невидимым?

– Я не умею летать. Но могу сделать так, что тебе покажется будто я лечу.

– Значит ты действительно Дэвид Коперфилд.

– Меня зовут не так. И я не знаю никого с таким именем.