Текст книги "Сексуальная революция в России"

Сексуальная революция в России
Михаил Климовицкий

© Михаил Климовицкий, 2023

ISBN 978-5-4498-2185-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сексуальная революция в России

«И девушек наших ведут в кабинет» Романс 1918г.

Часть 1. Предисловие

В Советском Союзе секса не было! Но были Дома Отдыха для рабочих, где они перепихивались и Санатории для начальства и командиров, где работали хорошенькие горничные и официантки за повышенную оплату.

Я потрясен успехами сексуального раскрепощения в России, да и на всем пост советском пространстве. Красочнее всего об этом говорят заголовки компьютерных файлов: секс, секс, секс…

Глава 1. Начало

Началом сексуальной революции в СССР можно считать Московский фестиваль студентов в 1957 году. Тогда впервые в Москве стали рождаться чернокожие младенцы. С открытием «железного занавеса» количество таких детей возрастало.

Вместе с западной поп —культурой в Россию хлынула секс —индустрия и порнография. В последние годы в 21 веке сексуальная революция на пост советском пространстве приняла (как видно из выше приведенного) самые уродливые животные формы. Причиной тому, является отсутствие законодательных норм в области сексуальных отношений и многолетние третирование общечеловеческой морали, мудро закрепленной в различных верованиях и религиях. «Не убий», «не желай ни жены ближнего, ни вола…».

Опишу (животные формы) имея в виду, пример обезьян, недавно обнаруженного в джунглях Африки, вида «бонабо» – мелких шимпанзе, которые в отличии от других животных занимаются сексом не только для размножения, а как предполагают зоологии – для снятия социальных конфликтов в группах. (Другие виды обезьян с этой целью вычесывают друг друга). Причем, как свидетельствует документальная хроника, бонабо совокупляются по несколько раз в день, не делая различий между матерью —сыном, отцом – дочерью и даже полами. Причем в самых невероятных позах, например, зад к заду. Однако зачать обезьяны могут только раз в год, поэтому инцест у них не случается.

Генетический код обезьян бонабо на 98% совпадает с современным человеком.

– Вот родственники!

Можно сказать, что корни человеческого поведения лежат в мире животных, в котором борьба за существование и продолжения рода порождает полигамию, бои за самку и различные приемы привлечения ее.

Прогресс первобытного человеческого общества сопровождался упорядочением половых отношений, исключением инцеста (близкородственного скрещивания), который ведет к вырождению вида, «Образованию семьи, как основной ячейки общества» Ф. Энгельс.

История человеческого развития дает немало примеров регресса половых отношений, сопровождающего, как правило, деградацию социума.

Яркий пример, разврат, царивший в Римской империи перед ее падением.

Разврат, воцарившийся на пост -советском пространстве: в России, в Украине, Молдавии и др. называемый сексуальной революцией, порожден Октябрьской революцией, периодом атеизма, массовых репрессий и низким уровнем жизни. Именно эти обстоятельства выбросили 400 тысяч украинок в дома терпимости Западной Европы и Ближнего Востока. Светловолосых Наташ

можно встреть в публичных домах Таиланда и по всему миру.

Разврат может быть и частью социального протеста молодежи, не имеющей социальных ориентиров, которые им (иногда успешно) предлагает церковь, и лишенной надежды на благополучную жизнь, и удовлетворение амбиций.

Сексуальная революция пришла в Россию с Запада и попав на благоприятную почву: пьянство, проституция, наркомания —достигла высокого уровня или накала страстей, ведущих к деградации государства.

В России 80% браков расторгаются, в тоже время на Западе, где институт брака за церковью «Браки заключаются на небесах» процент разводом намного ниже. А в мусульманских странах, где религия на первом месте, проблему мужской переменчивости и как следствие разводов, решают, допуская многобрачие.

В последние годы много делается для укрепления православия в России, но разрушить веру легче, чем воссоздать

В таких странах авторитаризм и даже диктатура не худший вариант спасения государства.

Часть 2

Глава 1. Аисты летают

Одна подруга рассказала мне свой сон. Будто бы она на пустынном пляже у реки, а аисты с большими красными клювами смотрят на нее из

кустов и вот, вот принесут ребеночка!

– Подглядывают, значит – сказал я – нехорошо! И вспомнив, добавил:

– Во французских домах Любви за подсматривание берут в два раза дороже!

– А за подсматривание за подсматривающим – в четыре раза!

– Когда я была маленькой, – вспоминала подруга, то засыпая слышала: шепот, скрип кровати, охи – ахи. Это аисты несли мне братиков и сестричек.

О, эти звуки любви, которые мы слышим с детства: скрип кровати, вздохи, вскрики.

Недавно писали, что Курникова и Игналес так кричали от страсти, что соседи по гостинице вызвали полицию.

В России теперь секс (любовь) есть. На улицах днем целуются взасос, в метро на эскалаторах обнимаются так, что кажется, он поднимается быстрее.

А в вагонах аисты летают!

Как сказала моя молодая сотрудница, прочитав это:

– Одни летают, а другие залетают!

Глава 2. По фамилии Куйло

На Украине много странных фамилий, видимо произошедших из казацких прозвищ. Например, депутаты Тягнибок, Перебейнос, Куйбида – мэр Львова.

Украинцы дорожат такими фамилиями, как титульными.

Моя мама, учась в фабрично-заводском училище, подружилась с сокурсницей по фамилии Куйло. В те годы на петлицах формы учащимся ФЗУ вышивали фамилии, и вот мама рассказывала, что этой девочке мальчишки часто исправляли букву «К» на «Х»,

Глава3. Детство Куйло

Первой это заметила принимающая роды акушерка:

– Ну и куйло у этого младенца! А врач заметила:

– Во время войны часто родятся такие мужики! И фамилия у него такая же.

С Гришей Куйло мы дружили в детстве. Жили в одном семиэтажном доме в соседних подъездах. Я один из немногих был посвящен в его тайну. Гришины мать и бабушка, в те годы, это тщательно скрывали это: шили ему большие трусы и шаровары с карманом посредине. Но одна девочка из детсада рассказала дома, что мы играли в «папу-маму»:

– А Гришки большая писка!

Возмущенные родители девочки, пришли в садик. Нас заставили повторить игру при всех. Но, конечно, никакого секса в ней не было.

Второй раз мы попали уже первом классе. Устроив взаимный показ «у мальчиков – у девочек» на заднем дворе. Гришина сестричка, выдала нас, и в самый пикантный момент на задний двор ворвались матери трех девочек и меня с Гришей за уши повели к родителям на наказание. Меня мать била толстой веревкой. Гриша тоже орал на весь двор. А утром его подозвал отец и сказал, что если подобное повторится еще раз:

– Я отведу тебя к евреям, в синагогу и там тебе обрежут половину!

Но все же такая опасность возникла еще раз. В третьем классе у нас ввели школьную форму, и Грише пришлось носить брюки. Уже на второй день учительница украинского языка повела Гришу к директору школы и заявила, что он по ее мнению он занимается рукоблудием. Но этот раз все обошлось директор, был в курсе и сказал учительнице:

– Это вам кажется!

Глава 4. Роза и Победители

Роза Яковлевна в молодости была красивой: черные волосы, черные брови, белая кожа и всегда розовые чувственные губы. Но особенно привлекательной делали ее большие карие глаза испуганной лани, глаза в которых каждый мужчина чувствовал себя победителем. У нее были красивые славянские ноги, но не, потому что она жила в старинном русском городе Ярославле, в Гражданскую войну ее родители жили на Украине и ее мать изнасиловали петлюровцы, видимо один из них был стройный и чернобровый.

Перед Отечественной войной она вышла замуж за Борю, ей было семнадцать, и она ничего еще не знала об этом. Мать, после своей трагедии, держала дочь в строгости, да времена были другие. С Борей она познакомилась в техникуме и, когда через год, он первый раз поцеловал ее в губы, голова у нее закружилась, и все поплыло. Видимо, впервые проснулась ее большая чувственность. После свадьбы они жили у него в комнате.

Боря был несколько старше ее и долго мечтал об этом (с другими женщинами ему это не удавалось). Поэтому они ночь и день предавались любви, прерываясь только после семяизвержения. Его мать предусмотрительно выделила им десять простыней и вечерами Роза застирывала их. По утрам его мать часто бегала на балкон, отворачивая голову от их кровати. Так они придумали: Боря вводил ей под ногу, а потом отодвигался. И его мать могла увидеть их головы далеко друг от друга. Но они продолжали! Наивные молодожены!

В начале Войны родился сын– Яков, его назвали в честь дедушки, который, к сожалению, уже успел погибнуть на фронте. Боря по шестнадцать часов работал на оборонном заводе и домой приходил только спать, а иногда спал на заводе в бытовке. Яша плохо сосал грудь, много плакал, и Розе было очень тоскливо, тем более что переполненная грудь возбуждала. Они жили в большой общей квартире с большой ванной комнатой, отдельным туалетом и маленькой кладовкой, где Боря и еще один сосед– Петров оборудовали мастерскую. С этой мастерской все началось. Петрову было за пятьдесят, и он хромал, поэтому не подлежал призыву. Работал на обувной фабрике, «где гнали сапоги для армии», как он говорил. А по вечерам в кладовке чинил обувь всему дому. Однажды Роза попросила его прибить каблук, и когда она поставила ногу на табуретку чтоб попробовать, Петров повел рукой вверх, все выше, и выше, она попыталась вырваться. Но его пальцы уже коснулись этого, голова у нее закружилась, и он усадил ее на колени, и, оттянув трусики, ввел свой большой (как ей показалось) член. Потом он схватил ее за переполненную грудь, и она стала совсем мокрая – внизу и вверху. Он долго держал ее на коленях, пока его не позвала жена. Когда Боря пришел с работы она еле дождавшись его хотела ему все рассказать, но он полусонный овладел ее сзади на боку и так и заснул не вынимая. Она тихонько встала, пошла в ванную и там долго плакала и мыла свою растревоженную и оскорбленную плоть.

У Петровых было два сына и дочь. Но их всегда было меньше: они сидели по очереди, одни садились, другие выходили. Петрова– мать была женщина полная, болезненная, дети были то ли на фронте, то ли в тюрьме, переживания рано ее состарили. А старик был еще крепкий и теперь, пристроившись работать во вторую смену, он стал каждый день караулить Розу. Она решилась пожаловаться Участковому. Участковый был пожилой мужчина, которого как члена партии не взяли на фронт, а послали пополнить милицию. Роза, оставив заснувшего Яшу соседке, одинокой женщине, побежала в милицию. Участковый выслушал ее, глядя в прекрасные глаза и мысли его, приняли другой характер.

– Вы оба виноваты в разврате! Если хочешь, чтоб все было тихо, будешь приходить сюда два раза в неделю и сообщать обо всем подозрительном. А соседа я прикручу. Время военное! – он крепко обнял ее сзади, поднял со стула и задрал платье, так быстро, что она не успела ему ничего сказать. Победителю!

Вокруг было полно отчаявшихся женщин, но он пристал к ней надолго, сделав, как знала только она, двух дочерей.

После войны у них было уже четверо детей. В квартире остались только двое соседей. Старая Петрова умерла, но вернулась ее дочь и захватила освободившуюся комнату. Была еще одна и Роза попросила Участкового. Он сказал, что поможет, но сначала ей надо обратится к Управдому.

Роза наделала своё единственное, нарядное платье черное в белый горошек и, расспросив соседей, где это, направилась к Управдому. Им оказался молодой человек, высокий и худой, послевоенный юноша. Юноша был хорошо, и модно одет, по тем временам, таких тогда называли стилягами. Как такой хлыщ попал в Управдомы непонятно, если не учесть дефицита мужчин в после войны и то обстоятельство, что начальником заводского ЖЭК была молодая женщина.

Так что молодой человек был разбалован вниманием женщин, и он успел оценить ее ноги, когда Роза спускалась в его полуподвальный кабинет.

Прочитав заявление на дополнительную комнату, свидетельства о рождении четырех детей, он закивал головой и сказал, что он поддержит заявление, но сначала они отдохнут. Он закрыл кабинет и включил, незнакомую ей джазовую музыку, пригласил на танец. Она не знала, как это танцевать. Но в этом не было необходимости: он прижимал ее все крепче, препровождая в угол к диванчику. Поцеловал в шею, в щеку, потом впился в ее прекрасные губы. Роза чувствовала его возбуждение и понимала, что иначе комнаты им не будет.

Управдом умело снял с нее платье и стащил трусики. Диванчик был маленький, и он предложил ей стать на колени и стал гладить ее попу. Роза увидела, как он достал свой член, и чуть не засмеялась: член был похож на хозяина такой же длинный и тонкий с маленькой головкой. Не окончив, он достал его вытер и стал смазывать вазелином. Роза не поняла зачем. Но когда он, раздвинув ягодицы, смазал ей задний проход, догадалась, но отказываться было поздно. Это тоже оказалось приятным, а главное безопасным, потому что он кончил туда.

– Надо будет предложить это Боре, – подумала она, а то надоел с презервативами, которые, то рвались, то спадали.

В двадцать шесть лет она уже родила троих и сделала три аборта. Яша был похож на Бориса, девочки – погодки были светленькие, но муж ничего не подозревал и ее дочек любил даже больше. Якова он воспитывал в строгости.

До техникума Роза окончила музыкальную школу, но поставить пианино в их комнате невозможно. Теперь у них был две комнаты, и они собирали «на инструмент», Роза хотела учить детей музыке. А пока в свободную минутку, когда дети и Боря спали, ходила на пятый этаж к старому профессору, у которого был рояль, и там играла. Профессор садился рядом, гладил ее по спине, целовал плечи, иногда шаловливо касался груди, повторяя «Розочка, Розочка!». Но однажды он намекнул ей на большее. Внимательно посмотрев на старичка своими глазищами, Роза подумала, что победителя здесь не будет и, пожалев старика, разделась и легла на тахту.

– Даная, Даная! – шептал он, прикасаясь к ее мраморному телу с пышными формами. Он опасливо коснулся черного кудрявого мыска, Роза раздвинула ноги, согнув их в коленях. Старик принялся целовать колени, бедра, и почувствовал запах цветочного мыла с примесью мускуса оттуда. Голова у него закружилась, и он чуть не умер у нее на груди.

В 1950 году, неожиданно вернулся старший сын Петровых, который то ли воевал, то ли сидел в очередную ходку. Он выгнал сестру из комнаты и стал водить туда баб. Роза боялся за детей, к тому времени их было уже четверо. Младшего сына, тоже похожего на Борю назвали Аркадием, в честь второго дедушки.

Однажды, когда она стирала в ванной комнате, Петров лезвием поддел крючок, и тихо вошел. Роза заметила это, когда почувствовала его железные руки на своей талии. Она обернулась: он уже достал свой член, он был большой,

как у отца, а поверху шла наколка «За Родину, За Сталина!» синими буквами. Он нагнул Розу через край ванны и пошел в атаку:

– За Родину, За Сталина! – некоторые так и воевали (с бабами). Петров был парень здоровый, и Роза дважды кончила, ноги у нее дрожали, когда атака кончилась наступлением. Она думала:

– Хотя бы не захватить от этого подонка!

После этого случая Петров стал часто наведываться, когда она стирала. И она, конечно, захватила, и позже пришлось делать аборт, а в то время это считалось уголовным преступлением. Однажды проходя по коридору, Роза услышала вскрикивания и стоны из комнаты сестры Петрова. Дверь была неплотно закрыта. Она увидела высоко задранные тонкие ноги его сестры и его задницу в татуировках! Женщина вскрикивала от боли.

– За Родину! За Сталина! Было ей не по коробу.

Это было уже слишком. На другой день Роза сообщила Участковому, он уже стал начальником отделения милиции, и утром Петрова повязали у подъезда, и начальник позаботился, чтоб он исчез навсегда.

Участковый состарился, сын у него погиб на войне, жена умерла и, зная о дочках, он предлагал Розе уйти к нему, но она не представляла себе этого.

– Боря бы не выдержал» – думала она.

Участковый (так она продолжала называть его) оформил ее нештатным инспектором в Детскую комнату милиции, к тому времени у нее родилась еще одна дочь от него. Часто делал подарки «Для девочек» и помог купить пианино, чтоб она учила их музыке.

Он же помог отселить Петровых, так чтобы у Розиной семьи была большая квартира.

Я встретился Розой Яковлевной в Крыму в санатории «Утес» куда она впервые приехала по путевке, которую Боре дали на заводе. Он хотел, чтобы она увидела море. Бедный он не знал, что советские санатории исполняли роль публичных домов.

Розе было уже «за сорок», а я только пришел из армии и папа послал меня в Крым. Мы оказались за одним столиком и естественно разговорились. Я служил в Ярославле, она была оттуда. Выглядела она привлекательно, особенно большие карие глаза. (Эти глаза до сих пор снятся мне). Фигура, хоть и располневшая от родов, была очень заманчива. По вечерам в санатории были танцы, и я пригласил ее на танго. Положив руку на спину, я почувствовал углубление на пояснице, которое подчеркивало ее крутые бедра. Потом мы гуляли по аллеям парка на скале. Запах моря смешанный с запахами сосен и роз, лунная дорожка, приводили в трепет. Она мне все рассказывала о своей жуткой жизни и. казалась природа, была против такой судьбы красивой и умной Женщины. Я читал ей свои стихи, о ее городе:

«Деревянный мальчик итальянский,

В древнем русском городе стоит!

Он стоит на пьедестале сказки

Камень оживает, он заговорит!..

Роза сказала, что хорошо знает это место в парке им. Некрасова.

«Где цветут сады вишневые.

Где звенит повсюду,

Детский смех…»

Я был очарован этой женщиной, хотя вокруг было полно девушек, жаждущих любви бывшего солдата. Она стеснялась моего возраста, (Яша был мне ровесник) стеснялась купаться в море, в раздельном купальнике.

Только через три дня, когда ее напарница по номеру уехала на экскурсию, мы остались одни в комнате, и целый день предавались любви. Я старался не быть Победителем, я старался быть нежным, а страсть ее была безмерна, она без конца целовала меня и говорила, что у нее такого никогда такого не было. Она говорила, что обязательно оставит нашего ребенка «где пять там и шесть».

Всю жизнь я мучаюсь предчувствиями, что, в Ярославле у меня есть дочь. И мне кажется, что у нее такие же глаза испуганной лани и ее надо защитить!

Глава 5. Сержант Мудищев

Служил в нашей роте связи младший сержант Морозов из Питера, но мы его прозвали Мудищевым, понимаете почему. А может быть он был потомком Луки Мудищева, «…который х-ем поднимал три гири, и чем до слез царя смешил, за что дворянство получил… поэма И. Баркова»

Я одним из первых обнаружил у Морозова Это, и вечером мы упросили его поднять ведро с водой Этим и пронести по казарме. С чем он успешно справился.

Так вот, были мы вместе с Морозовым в карауле, охраняли аэродром. Мы стояли на постах метрах 200—250 друг от друга, т.е. в пределах прямой видимости на небольших вышках. Была поздняя осень и нам выдавали тулупы. Деревенские девушки ходили к солдатам, даже к стоящим на постах. К нам тоже пришли: одна высокая худенькая, другая пониже – толстушка. Толстушка была моей приятельницей, а подругу ее мы послали к Морозову. Предварительно я привязал сторожевых собак.

Распахнув тулуп, мы занялись любовью стоя. Но я посматривал за объектом и в сторону Морозова. Посты освещались фонарями, и было хорошо видно. Морозов расстелил тулуп на земле, и уже ноги девушки были по обе стороны его могучего торса. Но тут до нас донеся сдавленный крик. Видно девушка испугалась (было чего). Это была комичная сцена: она ползла на спине, отталкиваясь длинными ногами, а он полз за ней на коленках с голым задом. Через несколько метров она уткнулась головой в цистерну. Я крикнул:

– Стой! Мудищев!» – но было поздно.

Моя подруга рвалась спасать подружку, но я, опасаясь шума в карауле, удерживал ее несколько минут. Позже она увела ее, помогая идти. А через три дня толстушка сказала мне, что теперь она Морозова.

Глава 6. Мачо

Сошлись женщины у колодца. Одна из них жалуется:

– Ой, бабоньки, жизни нет, хоть топись!

– Сам маленький, а член большой!

– Пьет каждый день. Как напьется, командует:

– Ставай попой, папой давай!

– Как заскочит, хоть мама кричи!

– Еще приговаривает:

– Крути задом, крути задом, мать твою так!

Женщины улыбались. А одна сказала:

– Мне бы такого Мачо!