Текст книги "Из будущего – в бой. Никто, кроме нас!"

Буквально ворвавшегося на балкон Александра было сложно не заметить, но дама выдержала паузу, давая великому князю отдышаться. Впрочем, спустя минуту он и сам ее заметил, а потому она, сделав шаг из тени, вежливо улыбнулась:

– Что, Ваше Императорское Высочество, вас тоже утомил этот бал?

– Да. Какая-то вакханалия. Голова уже кругом идет.

– В самом деле? – Она сделала небольшой глоток из бокала с шампанским.

– Да. Мне в какие-то моменты даже кажется, что целая плеяда дам на нашем балу считает своим долгом продемонстрировать мне свои прелести самым нечаянным образом. Бывает, наклонится какая-нибудь особа, да так, что ее грудь буквально волшебством каким-то удерживается от того, чтобы не вывалиться из платья. Они что, не думая такие вещи вытворяют?

– О, вы просто не успели оценить их рвение. Вы только намекните, они и не такие поклоны отвесят, обнажив куда более любопытные места.

– Да, высший свет у нас, мягко говоря, не тяжелого поведения.

– Как, как? – Наталья Александровна сдавленно хихикнула.

– Есть дамы легкого поведения, в обиходе именуемые блудницами. Но говорить так нехорошо, ибо просто и обыденно. Нужно что-нибудь более шутливое для оценки их стараний. Получается игра слов. Если у дамы поведение легкое, значит, оно не тяжелое. Заодно подобный эпитет и для мужчин подходит.

– Прелестно.

– А что вы делаете на морозном воздухе?

– Вы не поверите, но я здесь по той же самой причине, что и вы.

– В самом деле?

– Да, только эти дамы у вас, как вы говорите, не тяжелого поведения, увлеченно флиртовали с вами без вашего согласия, а у меня – с моим мужем. И заметьте, он был совсем не против подобных игр. Даже несмотря на то, что рядом стояла я. Совершенно бесстыжая натура! Более того, я практически уверена в том, что мы покинем этот бал не вместе.

– Вы думаете, он вам изменит сегодня?

– Не знаю, мне уже все равно. Он редко упускает возможности мне досадить.

– Отчего же?

– Я не могу этого понять. Ему нравится моя красота, и вместе с тем она вызывает в нем ярость, бешенство, обиду. Ума не приложу, в чем причина подобной противоречивости.

– Как в чем? Я слышал, что его отец вел не очень приятные дела против вашего, за что в итоге был осуждаем общественностью.

– И что с того?

– О, мадам, вы зря такой деталью пренебрегаете. Над ним же постоянно шутят на службе, что, дескать, не получилось отцу прославиться арестами, так сын теперь прославится в любви к тому же роду. Это же известная шутка, которая доходила даже до моих ушей, хотя я не любитель светских сарказмов.

– Ваше Императорское Высочество, а сколько вам лет? Простите меня за мою невежливость, но девичья память и шампанское совершенно беспощадны.

– А сколько вы дадите?

– Не знаю. На вид вам лет восемнадцать, но я слышала, что вы весьма юны. Однако говорите вы совсем не как мальчик.

– Вы правы, возраст – это моя беда. Можете считать, что я родился взрослым.

– Интересно, – Наталья Александровна допила шампанское из бокала, поставила его на парапет балкона и, подойдя буквально вплотную к великому князю, взяла его за талию, заглянула в глаза и томным голосом спросила: – Александр, а у вас уже были женщины?

– Наталья Александровна! – с притворным возмущением сказал Александр, взял ее левой рукой за талию, прижал к себе, а правой опустился ниже, на упругую попу.

– Александр Александрович! – с таким же наигранным возмущением сказала Наталья Александровна и лукаво улыбнулась.

– Не провоцируйте меня, ваша красота и мой огонь могут начудить. Пойдемте в зал и устроим какую-нибудь затею, а то эти постные лица с многозначительными взглядами меня уже немного раздражают.

– Как вам будет угодно, – с томным придыханием сказала Наталья Александровна и потянулась его поцеловать, но слегка хмурый взгляд Александра ее остановил. Она, чуть приоткрыв чувственно рот, посмотрела ему прямо в глаза и, выждав минуту, потянулась снова, в этот раз уже не встречая сопротивления. После недолгого, но довольно чувственного поцелуя она чуть отстранилась, довольно улыбаясь, и сказала: – Вы правы, Ваше Императорское Высочество, будем сегодня благоразумны. Тем более что в зале так много свидетелей.

Он открыл ей дверь в залу и пропустил вперед. Выйти с балкона аккуратно не получилось, так как момент их совместного возвращения по какой-то странной случайности увидели почти все присутствующие. Бал к тому времени шел довольно вяло, можно даже сказать сонно, так как большая часть присутствующих занималась злоупотреблением алкоголем, сплетнями и грубоватым флиртом. Поэтому подобная ситуация вызвала сдавленные смешки и перешептывания, которые сразу вогнали Наталью Александровну в смущенное состояние, так что выкручиваться пришлось не менее удивленному Александру. Помедлив несколько секунд, собираясь с мыслями, он сделал несколько решительных шагов вперед и обратился к собравшимся:

– Господа! Ну что же вы заставляете скучать дам? Они же от подобных забав уже на морозы бегают.

– В самом деле? – Николай Николаевич, казалось, дежурил невдалеке от балкона, а потому вынырнул откуда-то сбоку с хитрым выражением на лице. – Разве прекрасный бал не развлекает благородных дам?

– Ну что вы, Николай Николаевич, разве же мы англичане какие, чтобы радоваться столь постным увлечениям. Надобно какую импровизацию устроить. К черту регламент!

– Александр, что за выражения?! – Николай Николаевич попытался одернуть своего племянника.

– Дядя, мне самому противно за свои слова, но это невыносимо! Где веселье? Где разнообразие? Эти пиликанья давно ушедших времен меня в тоску вгоняют, да и не только меня.

– Ваше Императорское Высочество, так предложите забаву. Мы поддержим, – вмешался Левшин с лукавой улыбкой. – У вас есть какое-нибудь предложение?

– Хорошо. Извольте. К ним, конечно, нужно готовиться. Хотя. Вот. Давайте устроим какую-нибудь игру, в которой тот, кто проиграет, исполняет песню, задуманную победителем. Мы не все хорошо умеем петь, так что будут веселые курьезы. Пожалуй, они куда приятнее, чем эти скучные танцы. Впрочем, в точности загадывать песню не стоит, довольно будет только мотива.

– Да, господа, давайте немного поиграем, – заинтересовалась предложением Александра Наталья Александровна и активно включилась в агитацию. Народ поначалу попробовал отлынивать, но горячительные напитки и неотразимость Натальи Александровны сделали свое дело. Особенно после того, как ей уступил Николай Николаевич. Поэтому уже спустя каких-то десять минут был образован своего рода круг вроде салона, в котором начались сплошные потехи, ибо, как и говорил Александр, петь умели далеко не все, да и слов знали немного. Такой подход дал свой эффект – народ от души стал веселиться, переплетая шутки, смех и попытки пения. А учитывая, что круг вместе с дамами насчитывал не более сотни человек, то получалось весьма камерно и живо. Практически как в небольшом домашнем салоне. Впрочем, Александр, тщательно лавируя, избегал исполнения песен, что не осталось без внимания.

– Александр, ну что же вы хитрите? – Наталья Александровна лукаво подмигнула. – Предложили замечательную игру, а сами ее избегаете? Спойте нам что-нибудь. Мы просим вас.

– Наталья Александровна, будьте милосердны. Я же совсем не умею петь.

– Ничего не хочу слышать. Вы предложили – вам и участвовать. Так ведь, господа? – Весь зал разразился гулом одобрения слов Натальи Александровны. – Просим, Ваше Императорское Высочество, спойте нам.

– Но какую песню вам исполнить?

– Вы так увлечены военными вопросами, так увлеченно постигаете азы военной науки, спойте нам что-нибудь про войну. – Михаил Дубельт, муж Натальи Александровны, решил вставить свои «пять копеек» и выбрал наиболее слабую сторону в песенном репертуаре Александра. На его взгляд, само собой.

– О войне? Хм… – Александр задумался. Он за последние три года из-за регулярных упражнений вполне терпимо научился играть на рояле, от этого и нужно было плясать. Из военных песен, которые бы можно было спеть в варианте «как есть», да еще и аккомпанемент исполнить, ничего особого не приходило в голову.

– Ну же, Александр, не томите нас!

– Просим!

– Просим! – раздавалось со всех сторон. А Левшин с хитрым видом наблюдал за тем, как великий князь выкрутится из этой ситуации.

– Знаете, господа, недавно я услышал дивную песню, написанную по мотивам романа Александра Дюма «Три мушкетера». Ее я вам и попробую исполнить. Но я исполнитель плохой, так что не обессудьте.

– Не переживайте вы так, Ваше Императорское Высочество. Садитесь за рояль, я помогу вам, – сказала Наталья Александровна и очень ласково улыбнулась. Они сели парой за клавиши рояля. Александр начал подстраиваться – под легкие смешки и шуточки, что доносились до его ушей из аудитории. Наталья очень легко уловила мелодию и быстро включилась.

– Господа, представьте небольшую полянку недалеко от бастиона Сен-Жермен, мушкетеры, отдыхающие перед боем и после казни Миледи Винтер.

 
Приятно вспомнить в час заката
любовь, забытую когда-то.
Полезно вспомнить в час рассвета
слова забытого поэта.
 
 
Щедра к нам, грешникам, земля,
а небеса полны угрозы.
И что-то там еще траля-ля-ля…
перед грозой так пахнут розы
…
 

Старая добрая песня Юрия Ряшенцева на музыку Максима Дунаевского оказалась очень хороша. Даже убогое ее исполнение человеком без нормального слуха и голосом в тональности баритона, близкого к басу, не смогло ее сильно испортить. Но стоит отметить, что Наталья очень помогла, легко подхватив простую и незамысловатую мелодию. Впрочем, и сам Александр старался, представляя кадры замечательной советской экранизации этого романа, где Боярский, Смехов, Смирнитский и Старыгин в различных красивых ракурсах гарцевали в костюмах мушкетеров. В общем, получилось очень даже неплохо. Никто не ожидал ничего подобного.

– Александр, а кто автор этой замечательной песни? – подал первым голос Николай Николаевич.

– О, если бы я знал. Господа, боюсь, мы этого никогда не узнаем. Я, признаюсь, ее подслушал во время одной из прогулок по Москве.

– Не скромничайте, Саша, – Наталья Александровна лукаво улыбнулась.

– Я не понимаю вас, – Александр смущенно покраснел.

– Признайтесь, это вы сочинили эту песню.

– О, ну что вы, как можно. Я же даже исполнить ее толком не смог. Какое там сочинил, – попытался оправдаться Александр, но зал стал просить еще что-нибудь из музыкальных поделок великого князя, заявив, что эта песня не в счет. Саше было жутко стыдно за свою наглую кражу чужого творчества. Но окружающие воспринимали его стыд за природную скромность, а потому вариантов у него не оставалось, и он начал настраиваться на следующую композицию. Настройка шла долго, но аудитория спокойно ждала начала, так как великий князь их смог удивить. Да и мелодия, которую он поспешно пытался освоить на рояле вместе с Натальей Александровной, тоже была нова и необычна. И вот спустя минут десять Александр на пару мгновений остановился в переборах и, слегка кивнув Наталье, начал играть и петь. В этот раз была замечательная песня Владимира Высоцкого «Баллада о борьбе».

 
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
 
 
Детям вечно досаден их возраст и быт, —
И дрались мы до ссадин, до смертных обид.
Но одежды латали нам матери в срок,
Мы же книги глотали, пьянея от строк.
…
 

Как не трудно догадаться, Александра не выпускали из-за рояля еще часа два, пока весь репертуар, что можно было без переделок спеть, у него не закончился. И он был вынужден завершить свое выступление. Да, он произвел совершенно неизгладимое впечатление на публику, которая была поражена до глубины души. А вот на его душе было погано от того, что, как ни крутись, всем этим песням припишут его авторство. А он ведь даже их не переделывал. Исполнял как есть. Конечно, Александр никогда не страдал особым пиететом к авторским правам, считая их издержкой буржуазной спекуляции, но все равно было нехорошо. Видимо, из-за того, что он лично очень положительно относился к этим замечательным авторам и считал зазорным причинять им вред. Пусть даже и настолько умозрительный. Впрочем, его муки не остались незамеченными. Он стоял у колонны и смотрел в окно на яркую луну, мимо которой плыли легкие клочья перистых облаков, и настолько углубился в свои мысли, что не заметил, как к нему подошла Наталья Александровна и аккуратно обняла.

– Саша, что вас тревожит?

– А? О, Наталья Александровна, я не заметил, как вы подошли.

– Конечно, вы были так погружены в свои мысли. На вашем лице печаль. Отчего? Вы же имели большой успех в своих песнях.

– Не мои они. Оттого и неприятно. А ведь теперь будет досада – приклеится на них мое авторство.

– А чьи же?

– Я не могу сказать. Я их просто слышал.

– Знаете, Саша, ваша скромность похвальна, но не нужно с ней особенно усердствовать. Тем более что песни замечательные, какая разница, кто автор? Вы первым их исполнили в высшем свете. Это как пустить хорошую шутку. Неважно, кто автор, важно, кто ее смог правильно преподнести и дать ей хождение среди других людей. Саша, хватит хандрить. Пойдемте. Ну же.

– Куда? Что вы задумали?

– Пойдемте в кабинет. Запишем слова песен и хотя бы примерно ноты. Негоже, чтобы пропали. Ведь, кроме вас, их почти никто не запомнил. – Саше стало немного нехорошо от слишком влажного взгляда Натальи Александровны, но он был так увлечен своими мыслями, что не придал этой детали должного значения, и последовал за ней в кабинет. Впрочем, на это действие мало кто обратил внимание, так как время шло уже ближе к утру и все без исключения дворяне, что присутствовали на данном приеме, либо дремали по различным комнаткам, разморенные усталостью и алкоголем, либо скатились в открытую попойку под веселые застольные песни. Собственно, ни те ни другие уже не видели всего, что происходило на периферии залы. Впрочем, была и иная группа участников приема, в которую по определенным стечениям обстоятельств попал и великий князь. Наталья Александровна все же не устояла от желания первой соблазнить Александра и подошла к делу основательно. У Саши же к концу бала не было особого желания сопротивляться, ибо приятный голос, замечательный шарм и прекрасная, стройная, миниатюрная фигурка, которую не смогли испортить роды, Натальи Александровны были неотразимы. Так что гормоны в Александре просто бурлили, но он смог найти в себе силы не броситься на эту красивую женщину сразу, как закрутилась любовная игра в кабинете, а держаться некоторое время, распаляя ее желание ласками и доводя до исступления.

Наступило утро, закончился бал, разъехались гости. Муж Натальи Александровны, как она и предполагала, под утро куда-то пропал и явился, по заверениям слуг, только после обеда, а потому их с Александром небольшая тайна так и осталась таковой. Впрочем, изучение музыки и песен они продолжили. Правда, не часто и очень аккуратно, за что, впрочем, Алексей Ираклиевич не раз высказывал его высочеству свои опасения и переживания. Но опека его подопечных помогала избегать огласки этого небольшого любовного приключения.

Однако, Наталья Александровна и сама не давала поводов для подозрения – довольно бойко втянулась в дела того творческого коллектива, что создавался великим князем. По большому счету толку от нее было мало, скорее даже напротив – эта дама постоянно создавала проблемы. Но тут нужно заметить немаловажную деталь – у нее имелись обширные знакомства, в том числе и в среде творческих людей. Поэтому Александр решил воспользоваться этим шансом, и, как следствие, уже 22 января она, поругавшись с мужем, имевшим иные планы, отъехала в Санкт-Петербург для «большой рыбалки» в Императорской Академии художеств. Там ей предстояло найти молодого перспективного мастера жанрового рисунка, который не был обласкан вниманием, но обладал твердой рукой и покладистым характером.

Это было очень важно. Великий князь на полном серьезе опасался, что Наталья Александровна начнет совершать глупости на почве их романа, а потому стремился каким-либо образом ее отправить куда-нибудь подальше. Само собой – с полезным и очень ценным поручением. Тем более что скоро должна была приехать его британская принцесса. А потому вспыльчивая и взбалмошная Наташа в сложившейся ситуации могла совершенно спокойно устроить серьезный международный скандал.

После отъезда Наташи все несколько успокоилось, и Саша смог вернуться к серьезной работе по созданию грамотного образа первого в мире комикса. За основу был взят крестьянин Макар и его злоключения, основой которых стали наиболее вопиющие сюжеты, взятые из старых подшивок газет. По большому счету общий лейтмотив первого комикса очень сильно в своей стилистике перекликался с современным нам мультипликационным сериалом «Бизнес по-русски». Так вот, Макар представлялся как предприимчивый, решительный и деловой человек с хорошим, искрометным юмором и емкими оценками происходящего. Своего рода получалось некое перерождение хорошо знакомого Козьмы Пруткова. Само собой, его выставляли непьющим и некурящим, дабы не порождать в дальнейшем ненужных ассоциаций.

12 февраля вернулась Наталья Александровна. Вместе с ней приехал Александр Иванович Морозов, молодой, подающий надежды художник. Впрочем, не имевший никаких серьезных наград. Наташе получилось его увлечь новым направлением, тем более что он жаждал признания.

Появление нормального художника в команде сделало свое дело, и комикс стал стремительно обретать тот вид, который хотел Александр. Самой большой проблемой стало объяснение стиля, в котором нужно будет отображать сюжеты. Да и самому Александру Ивановичу подобное оказалось совсем новым и непривычным. Как-никак в те времена в основной своей массе люди стремились к реалистическому искусству, по возможности фотографического качества. А тут – своего рода примитивизм, смешанный с экспрессионизмом. Но психологический порог был преодолен, и к началу марта «бета-версия» нового журнала была закончена.

12 марта 1858 года великий князь в сопровождении митрополита Филарета прибывает в Санкт-Петербург с рабочей поездкой – утверждение первого номера комиксов лично у императора. Александр Николаевич не хотел принимать участие в подобном «детском садике», но личная просьба сына сделала свое дело. Тем более что Никса также просил, ибо видел новый журнал раньше и остался доволен.

Для императора поделка его сына была шоком, причем глубоким. Довольно жесткое, но озорное сатирическое произведение не смогло бы найти свой путь к жизни, если бы оно не исходило от родного сына правителя империи.

– Саша, зачем тебе это?

– Как зачем?

– Это же острая сатира, как она поможет укреплению нашего государства?

– Да, это сатира. Именно она и должна помочь. Нежелание выглядеть смешными очень помогает людям после прочтения подобных вещей делать разумные вещи. Мы не можем победить многие болезни нашего общества. У нас для этого не хватает ресурсов. Поэтому мы должны призвать на помощь само общество. Включить самозащиту и отторжение противных самому его существу разнообразных поступков.

– И как же?

– Очень просто. Ты берешь вишенку и начинаешь ее кушать. Чтобы понять, какую ее часть нужно выплюнуть, надобно ее определить. То есть найти способ указать на инородное тело. Так и тут – мы указываем на косточку: оную надобно выплюнуть.

– Не боишься, что выплюнут тебя?

– Боюсь, но если не пробовать, то никогда не узнать, получится или нет то, что ты задумал. Нужно придумать, как укреплять общество, которое последнее время потихоньку загнивает. Я не хочу моему Отечеству участи Франции, где чуть ли не каждое десятилетие происходит какая-нибудь буча или революция. Оно нам надо?

– Хорошо. Выпускай свой журнал. – С этими словами Александр Николаевич поставил свой автограф на журнале и отписался, что с ним ознакомлен лично и желает оный издавать.

По возвращении 15 марта 1858 года Александра из Санкт-Петербурга был дан торжественный прием в Николаевском дворце по поводу успешного утверждения этого необычного начинания. Туда были приглашены самые разные люди, в том числе и не благородного сословия. По большому счету великий князь решил сделать своего рода презентацию продукта – показать и рассказать о нем. То есть дать старт довольно агрессивной рекламной кампании по продвижению журнала на рынок. Правда, при подготовке этого действа пришлось очень основательно помучить память, дабы вспомнить все успешные презентации и попробовать сделать из них смесь. Переживаний была масса, так как реакция отца несколько разочаровала. Впрочем, зря. Удалось все хорошо.

– Ваше Императорское Высочество, прием прошел отменно, что вы намерены делать дальше? – Левшин зашел в одну из комнат, где на удобном и весьма красивом диване сидел Александр и что-то черкал в своем блокнотике.

– А, Алексей Ираклиевич, проходите, садитесь. Что делать-то, вполне очевидно – начинать тиражировать журнал. Я вот как раз думаю, как сделать его максимально дешевым.

– Зачем?

– Мы должны им охватить максимальное количество человек. Чем больше – тем лучше. Большая цена не будет способствовать этому. Очень хорошо, что получилось Александра Ивановича уговорить рисовать в небольшом количестве цветов и крупными мазками, дабы упростить типографские штампы.

– И что вам это даст? Цветная печать все равно получается довольно дорогой из-за сложности, дороговизны и капризности оборудования.

– Алексей Ираклиевич, все намного проще. Я собираюсь поставить четыре обычных станка, каждый из которых станет печатать своим цветом. Просто запускать один и тот же лист в них нужно будет по очереди. Вот и все.

Вновь наступившие рабочие будни и повышенная сексуальная активность Натальи Александровны вынудили Сашу снова придумывать ей занятие. В этот раз она направилась с письмом от Алексея Михайловича Жемчугова и первым номером журнала «Искра» (как была названа первая серия комиксов) в гости к Алексею Константиновичу Толстому, дабы привлечь его к работе в проекте.

После ее отъезда 8 мая великому князю удалось вздохнуть с облегчением. Да, горячий секс радовал, но возможность огласки вызывала в Александре очень сильное чувство опасения. Практически паранойю. Вот что значит один раз подумать не той головой и дать волю слабостям и сиюминутным желаниям. Впрочем, способ завершить столь стихийно возникший роман Саша смог выдумать. Ответ ему подсказала память об одной истории, слышанной еще в прошлой жизни. Там Наталья Александровна развелась со своим первым мужем и уехала к какому-то европейскому принцу. Собственно, это великий князь и решил ускорить – сделать ее представителем в Европе. Куда он ее и собирался отправить сразу по возвращении, дабы она там изучила конъюнктуру и перспективу продаж его новой продукции. Уж больно обижать эту приятную во всех отношениях даму Саше не хотелось, вот и вертелся с разными непрямыми схемами.