Текст книги "Любовь и недоразумения. Сборник рассказов"

Поняла по-своему. Перевернула с ног на голову. Сделала, как ей удобно

Миша решил уйти от жены, но не знал, как это делается. Опыта в таких делах у него не было. Сначала он хотел просто по-тихому собрать вещи и тайно сбежать. А после позвонить и всё объяснить. Но вот так просто собрать вещи, и чтобы при этом жена не увидела, невозможно. Она постоянно дома, да и дети могут заметить.

Дети тоже почти всегда дома. Они хоть и глупые ещё, а враз догадаются, что к чему. Станут задавать вопросы папе. А что он может им сказать? Что собирает вещи и уходит, потому что бросает их маму, бросает их? Так, что ли? Нет! На это Миша был не согласен; не готов он был к такому.

«Я, может, и не глубоко порядочный человек и тряпка, если собираюсь бросить жену с детьми, – думал Миша, – но на такое, чтобы тайно сбежать, даже я не способен. Если уж уходить, так уходить честно, открыто. Всё ей расскажу, она меня поймёт, сама соберёт мои вещи и я спокойно уйду».

Более всего Мишу, конечно же, беспокоил тот факт, что это именно он вынудил Лену выйти за него замуж и переехать к нему в Москву. И именно он был инициатором того, что у них теперь трое детей. Лена предлагала остановиться на одном. Но Миша ни в какую. Чуть ли не до развода дошло тогда.

– Я хочу иметь большую семью, – требовал тогда Миша. – Имею право, потому что это у меня огромная квартира в центре Москвы и это я много зарабатываю. А ты, Лена, выбирай. Или у нас будет как минимум трое детей и все мальчики, или давай расстанемся прямо сейчас.

Ну, просто граф Лев Толстой какой-то, а не инженер-технолог с машиностроительного. И это хорошо ещё, что первые трое были мальчики, а то, наверное, пришлось бы Лене и больше родить, если бы вдруг вначале были девочки.

А вот теперь, когда у Миши была и жена, и трое сыновей, и он по полной программе вкусил эту радость, он понял, что ему это всё и даром не нужно.

– О чём я тогда думал? – сам себя спрашивал Миша. – Чего вдруг мне захотелось жениться и детей иметь? Тем более – троих! Зачем мне трое сыновей? Ну вот у меня теперь их трое. И что прикажете с ними делать? Со своей-то жизнью не знаю, как разобраться. А тут ещё они! Плюс жена!

Самую большую неловкость, конечно же, Миша испытывал перед женой.

– Вот как я теперь ей скажу, а? – ругал себя Миша. – Как в глаза ей смотреть стану? Сначала сам уговорил её в Москву переехать и замуж за меня выйти. После уговорил детей родить. А теперь что? Спасибо, любимая, но не надо? Не хочу? Вы уж тут без меня как-нибудь? Сами разбирайтесь? Так, что ли?

Мерзко было на душе у Миши. Но деваться некуда. И рано или поздно, но говорить с женой всё равно придётся.

«Поговорю с ней рано утром во время завтрака, – решил Миша. – Перед работой. Пока дети спят».

На завтрак были блины. Кроме блинов были вчерашние котлеты, жареная картошка, сырники и по мелочи: ветчина, сыр, шпроты и разнообразные фрукты и овощи.

– Лена, ты женщина, ты моя жена, ты поймёшь, – сказал Миша после пятого блина, двух котлет с картошкой, бутерброда с ветчиной и голландским сыром и двух стаканов чая. – Я устал. Устал от такой жизни. Признаю, что я сам во всём виноват. Это я заставил тебя выйти за меня замуж и привёз в Москву. И вот… – Миша приступил к сырникам. – Ты – мама, у тебя трое сыновей. А я… Я оказался слабым человеком и я… Я понимаю, что ещё немного и не выдержу. Я не думал, что это так тяжело, когда мечтал о сыновьях. Я не имел право заводить семью.

– Нет, Миша, нет, – горячо возразила Лена. – Ты ни в чём не виноват. И не смей корить себя.

Миша несколько опешил от такого развития событий.

– Как не виноват? – переспросил он. – Виноват, конечно. И буду корить себя всю оставшуюся жизнь за это.

– А вот не виноват, и всё тут, – сказала Лена и глубоко вздохнула.

– Ты так думаешь? – сказал Миша. – Серьёзно считаешь, что я не виноват?

– Во всём виновата одна только я, Миша, – сказала Лена. – Я. И больше никто. А ты, Миша… Ты – благородный рыцарь.

– Да ладно, – тихо произнёс Миша. – Скажешь тоже. Благородный рыцарь.

– И не спорь, – настаивала на своём Лена. – Конечно, благородный рыцарь. Какой же ещё. А во всём виновата только я. Что значит, ты меня заставил родить? Не говори ерунду. Как можно заставить? Тем более такую женщину, как я! Ха-ха! Вспомни! Сколько раз ты пытался заставить меня что-то сделать? И что у тебя вышло? А?

«А и в самом деле, – подумал Миша. – Её попробуй заставь что-нибудь сделать. Наоборот. Даже если ей это выгодно будет, так она нарочно не станет делать, если её заставляют. Такой уж у неё характер. И с чего я взял, что это я её заставил? Может, я и в самом деле… благородный рыцарь? Не случайно мне и мама моя говорит, что все на мне воду возят, сидят на моей шее, ножки свесив».

– Нет, Миша, – продолжала Лена, – это я сама, слышишь, сама всё сделала. Мало ли что ты просил меня. А своя голова у меня есть на плечах?

«Вот и хорошо, что она сама это понимает, – подумал Миша. – Тем проще будет объяснить ей главное».

– Вообще-то, Лена, ты во многом права, – согласился Миша. – Но ты особо-то себя за это не упрекай.

– Да как не упрекать, Миша, когда я сама понимаю, как это всё тяжело, – сказала Лена. – О чём я думала, когда вешала на тебя заботу о нас всех? Когда припёрлась в эту Москву, вышла за тебя и родила детей? О чём?

Миша съел ещё пару блинов, котлету, кусок ветчины и выпил ещё одну чашку чая.

– Но ты, наверное, хотела, как лучше? – сказал Миша.

– Если бы! – воскликнула Лена. – Не защищай меня, Миша. Я этого не заслуживаю. Просто я была эгоисткой. Я вообще ничего такого не хотела. В облаках витала, о чём думала – не понятно.

– Ты? – удивился Миша. – Эгоисткой? В облаках витала?

– Конечно, эгоисткой, – сказала Лена. – Конечно, витала. Думала, что чем больше будет детей, тем сильнее ты будешь привязан ко мне. Разве это не эгоизм? Ты – целыми днями на работе, а я дома с детьми прохлаждаюсь. Хорошо устроилась.

«Ну, значит, всё правильно моя мама говорит, – подумал Миша. – А моя совесть чиста».

– Если так, Лена, – сказал Миша, – если ты сама виновата и всё понимаешь, то, наверное, не станешь меня сильно ругать за то, что я принял решение расстаться с тобой.

– Конечно, не буду ругать, – сказала Лена. – Давно пора.

– Ведь мы уже и не любим друг друга, так? – уточнил Миша.

– Конечно, не любим, – согласилась Лена. – Вся наша любовь растворилась в наших детях.

– Согласись, Лена, ведь у меня ещё вся жизнь впереди, – сказал Миша. – Я ещё очень много всего могу успеть. Я ещё могу быть счастливым. Меня уважают на работе. Но ты и дети, вы же, как якорь, который держит меня. Я рвусь к счастью, но вы не пускаете меня. И я принял решение. Я оставляю тебе и детям эту шикарную квартиру в центре Москвы и ухожу ни с чем. Более того, я буду продолжать вам помогать.

– Нет, Миша, нет! – воскликнула Лена. – Ты не должен так себя наказывать за мои ошибки. Эта шикарная квартира в сталинском доме в центре Москвы принадлежала ещё твоему дедушке. Я не имею на неё никаких прав. Наши дети – да. Но не я. И поэтому я… У меня другое предложение.

– Другое?

– Уходишь не ты, а я, – сказала Лена. – Это не ты, а я во всём виновата. А значит, я и должна уйти.

– Но как же это? – воскликнул Миша. – Уйти? Куда уйти? А дети? Как с ними быть? Они ведь не могут с тобой уйти? Или я чего-то не знаю? Вы уходите от меня все вместе?

– Дети остаются с тобой, Миша, – сказала Лена, – а я буду вам помогать.

– Помогать? – удивился Миша. – Чем помогать? Ты ведь нигде не работаешь?

– Здесь недалеко открылась гостиница, – сказала Лена, – туда требуются горничные. Я уже говорила с директором, и меня берут. Зарплату обещали хорошую. Я сниму себе квартиру и буду жить одна.

– Как одна? – не понял Миша. – Почему одна?

– Чтобы не мешать твоему счастью, Миша. – сказала Лена. – Не хочу быть якорем.

– Но ты меня не так поняла, Лена, – сказал Миша. – Дело не только в тебе. Есть ведь ещё дети. Куда я с ними? Если уходишь, то забирай и детей.

– Ну их, – сказала Лена. – Не хочу. Мне кажется, что такая мать им и не нужна. А кроме того, я хочу пожить одна и понять, что это такое.

– В этом нет ничего хорошего, Лена, – сказал Миша. – Женщина не может жить одна. Ей нужен кто-то. Или муж, или дети. Это мужчина может жить один, потому что ему никто не нужен. Женщина на такое не способна.

Но Лена как будто не слышала Мишу. Она мечтательно смотрела куда-то вдаль и думала о чём-то своём.

– Представляешь, Миша, оказывается, я никогда не жила одна, – сказала Лена. – Сначала жила с родителями, потом переехала в Москву и стала жить с тобой. Потом тебя повысили в должности и родились дети. А я тоже, как и ты, Миша, хочу быть счастливой. Сначала мне вроде всё нравилось и я была счастлива. Но родились дети и… Стало всё по-другому. Я уже думала не о себе, а о них. А сейчас… Сейчас совсем всё ужасно. Ведь поэтому ты и хочешь уйти от меня.

– Ты говоришь, что собираешься работать, – воскликнул Миша, – но ты не знаешь, что это такое. Это очень трудно. Это тяжело. Горничная! Ты знаешь, насколько это тяжёлый труд?

– Мне ли не знать, Миша, – сказала Лена, – я ведь у тебя и у детей и работаю горничной. И не только горничной. Только мне никто за это не платит заплату и не говорит «спасибо».

В голове у Миши всё спуталось.

Он понимал, что Лена запросто сможет работать горничной, а вот ему с детьми без неё будет ой как не сладко. Он представил себя без жены, но с тремя сыновьями, и ему стало страшно.

– Подожди, но как же это? – спросил Миша. – Неужели ты сможешь бросить своих детей? Нет-нет, не обманывай меня. Ты блефуешь, Лена. Матери не способны бросить своих детей. Это во-первых. А во-вторых, я первый сказал, что ухожу.

– Ты слишком благороден, Миша, – сказала Лена. – А ты подумал, что скажет твоя мама, когда придёт к нам в гости, а тебя здесь нет?

– Насчёт моей мамы не волнуйся, – убеждал Миша. – Я позвоню маме и всё ей объясню. Поверь, она меня поймёт.

– Ты слишком добр ко мне, Миша, – сказала Лена. – Но я этого не заслуживаю. А кроме того, Миша, я уже давно собрала свои вещи и ждала только удобного случая, чтобы сказать тебе об этом. Неделю назад моя мама прислала мне немного денег. Я рассказала ей, что хочу уйти от тебя и от детей, и она меня поддержала.

– Твоя мама дала тебе денег и поддержала тебя? – ужаснулся Миша.

– У меня замечательная мама, которая всё понимает, – радостно сказала Лена. – Видишь, как удачно всё сложилось. И большое тебе спасибо, что ты сам начал этот разговор. Ты всегда был намного честнее меня, Миша. Я тебя не заслуживаю. А ты прав, ты ещё много чего можешь успеть в жизни. Я не сомневаюсь, что ты встретишь другую женщину, которая более достойна тебя, чем я.

Лена вышла из кухни. Миша – за ней. Она вытащила из гардеробной два больших чемодана.

– Лена, ты серьёзно? – тихо промолвил Миша. – Но что скажут дети, когда узнают, что мама их бросила?

Лена молча подошла к мужу и поцеловала его в лоб.

– Ты сейчас не о том думаешь, – сказала она. – А дети… Надеюсь, со временем они поймут меня. Помоги мне вещи вниз спустить. И вызови такси. Позже я тебе сообщу свой новый адрес.

Миша решил, что раз такое дело, то надо ещё раз позавтракать. Он сидел на кухне, ел блины, пил чай и думал, как жить дальше.

На кухню пришёл старший сын.

– А где мама? – спросил он. – Почему она меня не разбудила.

– Есть хочу, – сказал средний, входя на кухню вслед за старшим и усаживаясь за стол.

Последним на кухню пришёл младший сын, который, ни слова не говоря, уселся на своё место и стал ждать, когда его накормят.

– Как жить-то будем дальше, дети? – спросил Миша, раскладывая детям еду в тарелки и наливая им чай.

– Как жить? – усмехнулся старший. – Счастливо, конечно, как же ещё. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что наша мама от нас ушла, – ответил Миша. – Ушла навсегда. Собрала свои вещи, вызвала такси и… уехала.

– Куда уехала мама? – спросил младший сын.

– Не знаю, сынок, – сказал Миша и решил съесть ещё пару блинов.

Младший сын вышел из-за стола и подошёл к окну. За окном шёл сильный дождь.

– А завтра мой день рождения, – сказал он. – Мне исполняется двадцать лет. Мама обещала торт сделать. Неужели она забыла?

Старший брат, которому недавно исполнилось 25, смотрел на жизнь более прагматично.

– Ты не о том думаешь сейчас, брат, – сказал старший. – Ты вот лучше скажи, кто нам теперь будет готовить завтраки, обеды и ужины? Кто убирать будет в наших комнатах? Кто стирать будет нашу одежду? А ты – «торт обещала».

– Я уверен, что мама вернётся, – сказал средний. – Отдохнёт немного и вернётся. Да, папа?

А Миша в этот момент жалел только об одном, что первым тайно не сбежал от жены и детей. Он пытался понять, как так получилось, что его слова Лена поняла по-своему, перевернула всё с ног на голову и сделала, как ей удобно.

– Хватит болтать, – сурово сказал Миша. – завтракайте давайте, а мне на работу пора. Посуду за собой теперь сами мойте. Вернусь с работы, чтобы в квартире порядок был. Иначе всех отсюда выгоню.

Миша ушёл, громко хлопнув дверью.

Дети ели блины, котлеты, жареную картошку, творожную запеканку, ветчину, сыр и решали, что делать и как жить дальше.

***

Лена так и не вернулась.

Вскоре после своего ухода она подала на развод. А сразу после развода родителей, сыновья намекнули Мише, что неплохо бы ему второй раз жениться.

– Как жениться? – воскликнул Миша. – Дети мои! Я ведь только развёлся. Я хочу пожить один. У меня столько планов, столько идей. Я сейчас могу пожить для себя. Понимаете? Я хочу быть счастливым.

Дети внимательно слушали Мишу и не перебивали его.

– Вот что, папа, – сказали дети, когда Миша выговорился, – ты давай, бросай эти свои глупости. Планы, идеи, пожить для себя, счастливым быть? Откуда это в тебе? Это ведь не твоё. Родительский долг в том и заключается, чтобы всю жизнь думать исключительно о счастье своих детей. А ты непонятно о чём думаешь. С мамы пример берёшь? Не надо, папа. Тебе это не идёт. Женись на какой-нибудь хорошей женщине своего возраста и пусть она помогает тебе заботиться о нас.

На следующий день Миша втайне собрал вещи и по-тихому сбежал из дома. Сначала он снимал квартиру, а потом купил себе однушку у метро Алексеевская.

Миша счастлив. Жениться больше не собирается. И о детях своих особо не переживает. Теперь и он понял, что они уже взрослые.

/ Михаил Лекс / 28.07.2022

Фёдор скрывал от любимый жены, что выиграл много денег

Эта история произошла в Москве. Недалеко от метро Домодедовская. В обычной однокомнатной квартире на первом этаже.

Валентина варила борщ на кухне. Фёдор в комнате сидел у компьютера и играл в «Монополию».

– Фёдор, – радостно крикнула Валентина.

– Чего тебе, – радостно крикнул в ответ Фёдор.

– Сегодня же воскресенье, – крикнула Валентина.

– И чего? – кричал в ответ Фёдор.

– Чего, чего, – кричала Валентина. – Билет проверь. Может, выиграли чего-нибудь.

– Ладно, – крикнул Фёдор, – вот доиграю и проверю.

Валентина вошла к Фёдору в комнату.

– Вдруг миллион выиграли! – восторженно сказала Валентина. – Представляешь, что тогда будет!

– Конечно, представляю, – сказал Фёдор, увлечённый игрой. – Очень даже хорошо представляю.

– У нас, наверное, сразу другая жизнь начнётся, – мечтательно сказала Валентина.

– Ещё бы ей не начаться, – рассеянно произнёс Фёдор, – конечно, начнётся.

– Ты меня и не слушаешь совсем, – обиделась Валентина, заметив, что Фёдор невнимателен к ней, а увлечён лишь своей игрой. – С тобой даже мечтать неинтересно.

– Да почему невнимательный-то, – оправдывался Фёдор, не отводя взгляда от экрана, – я очень даже внимательный. Просто я сейчас занят. Вот доиграю и мы с тобой помечтаем, как потратим наш миллион.

– А скоро ты в свою игру доиграешь? – спросила Валентина.

– Ну, скоро, сейчас, – раздражённо ответил Фёдор, которому не везло и он проигрывал, – я уже почти выиграл.

– Ладно, – сказала Валентина, – пока ты играешь, я в магазин схожу. Куплю сметаны и хлеба. Борщ уже готов. Я его выключила. Пусть доходит. Вернусь, обедать будем.

Валентина ушла в магазин.

Она вернулась минут через сорок. А за это время Фёдор успел проверить билет и узнать, что они с Валентиной выиграли главный приз.

– Спокойно, – сказал себе Фёдор, как только понял, что держит в руках бумажку, стоимостью 75 миллионов. Его руки дрожали. – Всё ведь хорошо. Всё в порядке. Все живы и здоровы. Сейчас придёт Валентина и будем обедать. Валентина сварила борщ. За обедом она меня спросит о билете. Я ей всё расскажу и мы с ней вместе порадуемся и придумаем, как потратить эти деньги. Представляю, как она обрадуется.

Валентина вошла в квартиру минут через десять после того, как Фёдор узнал о выигрыше. Она прошла на кухню. О том, что надо проверить билет, Валентина не стала напоминать. Они сели обедать.

– Ты чего такой серьёзный, Федя? – спросила Валентина.

– Серьёзный? – удивился Фёдор. – Разве?

«Будешь здесь серьёзным, – подумал Фёдор, – когда в кармане 75 миллионов. Но почему она не спрашивает о билете? Почему? Я бы уже давно ей сказал. Я бы сразу ей сказал. А она чего-то тянет. Не спрашивает. Почему?»

– Сидишь, глаза в кучу, не замечаешь даже, что ешь, – сказала Валентина. – Тебе хоть вкусно?

– Конечно вкусно, – сказал Фёдор. – Очень вкусно.

– Ещё положить?

– Положи, – охотно ответил Фёдор.

«Сейчас, – думал Фёдор. – Сейчас она спросит, и я ей скажу. Потому что лучше всего говорить, когда она спросит. Иначе эффект не тот. Не та радость. Ну, что такого, если я сейчас возьму и скажу, что мы выиграли? Ничего. Так. Пустяк какой-то. Ну, выиграли и выиграли. Подумаешь. А вот если она сама спросит! Тогда, конечно, другое дело. Я подожду, пока она сама спросит. Я подожду».

– Федя, ты что там бурчишь себе под нос, не понимаю? – спросила Валентина. – Ты кого-то ждёшь?

– Я? Нет, – испуганно ответил Фёдор, – я никого не жду. Я говорю, что когда поем, то подожду ещё немного и ещё борща съем. Очень уж у тебя, Валентина, вкусный борщ.

– Ешь на здоровье, Федя.

«Почему она не спрашивает про билет? – думал Фёдор. – Почему?»

Фёдор терялся в догадках и придумывал разные тому оправдания.

«Может, Валентина не спрашивает по той причине, что если я сам ничего не сказал, значит, мы и не выиграли, – думал Фёдор. – И чего тогда спрашивать?»

Прошло три дня.

И все эти дни Фёдор ждал, когда Валентина его спросит про выигрыш. Но Валентина не спрашивала. Более того. Она купила два новых билета и отдала их Фёдору.

– Возьми, – сказала она, – с этими нам точно повезёт. Я уверена.

– Почему ты так в этом уверена? – спросил Фёдор.

– Понимаешь, Федя, – сказала Валентина, – я не могу этого объяснить, но я это чувствую. Даже нет, не так. Я знаю, что мы должны выиграть. И выиграть очень большие деньги. И не один миллион, как мы с тобой мечтали, а как минимум 50 миллионов.

– Ха-ха, – нервно рассмеялся Фёдор. – Скажешь тоже. 50 миллионов! Рехнуться, да и только!

– Ничего-ничего, – уверенно сказала Валентина, – уж мы-то с тобой не рехнёмся. Правильно?

– Только не мы, – Фёдор старался говорить весело и спокойно. Но у него это плохо получалось. Впрочем, Валентина не обращала на это внимание.

«Это что же получается? – думал Фёдор. – Даже если я ей скажу, что мы выиграли, получается, что её это нисколько не удивит? Так, что ли? Конечно, не удивит. Ведь она сама сказала, что точно знает, что мы выиграем! Более того, она ещё станет уверять и меня, что наш выигрыш – это её рук дело».

Через два дня Фёдор проверил новые билеты и с радостью сообщил Валентине, что они не выиграли.

– Ну, ничего, – сказала Валентина. – Не в этот, так в другой раз. Выигрыш где-то рядом. Я чувствую.

Вот тогда Фёдор и решил, что никаких денег Валентине он не даст.

«Чувствует она, – думал Фёдор. – Никто не чувствует, а она чувствует. Так вот я докажу, что ничего такого ты чувствовать не можешь».

Прошло ещё какое-то время. Фёдор получил свой выигрыш и положил его на счёт. И с этого момента жизнь Фёдора кардинально изменилась. Деньги, которыми он обладал, не давали ему покоя ни на минуту. Он думал о них постоянно.

«С одной стороны – это всё, конечно, замечательно, – рассуждал Фёдор. – Я – богатый человек и всё такое. Но с другой стороны, я ведь ничего купить не могу. Ведь тогда надо будет говорить Валентине, откуда у меня деньги. И что получится? Получится, что я её обманывал?»

А тут Валентина снова с разговорами пристаёт. Интересуется, как они потратят кучу денег, когда их выиграют.

«Не нужно ей знать про деньги, – думал Фёдор. – Деньги только испортят её. Да и зачем ей деньги? У неё ведь всё есть. Она работает, получает зарплату. Я тоже работаю. Нам на всё хватает. А узнает про деньги, станет думать об излишествах. А это так вредно для здоровья. Все беды людские – они от этих самых излишеств, которые появляются в жизни женщины, благодаря большим деньгам».

А вскоре после этого Фёдору пришла идея, что деньги следует держать дома, а не на счёте.

«Так надежнее будет, – подумал Фёдор. – Вдруг понадобятся срочно, а они вот, здесь, рядом, всегда под рукой».

Фёдор снимал деньги не сразу, а постепенно. Через месяц все деньги были у Фёдора дома. Они лежали в большой спортивной сумке, а сумка – на антресолях. Но теперь, когда все деньги были дома, Фёдор стал бояться, что их или украдут, или их Валентина найдёт, или пожар в квартире случится.

В общем, жизнь Фёдора после выигрыша счастливее точно не стала. Наоборот. Она стала какой-то нервной. А тут ещё и Валентина чуть ли не каждый день пристаёт с вопросами про самочувствие.

– Ты очень плохо выглядишь, Федя, – тревожно сказала Валентина. – Что с тобой? Посмотри, на кого ты похож.

Фёдор смотрел на себя в зеркало, но ничего там не видел. Его совершенно не волновало его отражение. Он думал только о деньгах, которые не мог потратить, но которые могли украсть, сгореть или быть найденными Валентиной.

«Надо что-то делать, – думал Фёдор. – Так больше жить нельзя. Это ведь не жизнь, а мучение сплошное».

Вот тогда и пришла Фёдору мысль, что с Валентиной следует развестись.

«Разведусь и заживу, как человек, – думал Фёдор. – А то даже стыдно кому сказать. Я ведь ещё не старый. Мне и тридцати нет. У меня, такие возможности, а я?»

Мысли о разводе немного успокоили Фёдора.

– Мы с тобой разводимся, Валентина, – сказал Фёдор. – Ты же видишь, что последний год я сам не свой. И причина, наверное, в том, что мы не подходим друг другу.

– Я согласна, – грустно ответила Валентина.

– Квартиру разменяем на две комнаты, – сказал Фёдор.

И с этим Валентина с грустью в голосе согласилась.

– Больше-то нам делить нечего, – сказал Фёдор.

– У меня на счету сорок тысяч, – вздохнув, сказала Валентина.

– Отдашь мне половину, – сказал Фёдор.

– Отдам, конечно, – вздохнула Валентина.

Когда Валентина согласилась на развод, Фёдор представил свою жизнь без Валентины и понял, что он её любит и не мыслит своей жизни без неё.

«Да что же это со мной? – думал Фёдор. – И делить с ней деньги не хочу, но и разводиться с ней тоже не хочу. Что я за человек такой? В кого я превратился. Это, наверное, деньги огромные довели меня до такого состояния. И все мои беды от них. От этих денег».

И тогда Фёдор решил, что от этих денег следует просто избавиться.

«Избавиться как можно быстрее, – решительно думал Фёдор. – Может быть, даже сегодня от них избавиться. А лучше избавиться прямо сейчас. Избавиться! И жить спокойно и радостно, как жил раньше».

Фёдор посмотрел на Валентину и улыбнулся.

– Не надо нам разводиться, – сказал Фёдор. – Я тебя люблю и буду любить всегда. Я знаю причину, Валентина, почему в последнее время я сам не свой. И я всё исправлю Ты только верь мне.

– Ну, хорошо, – сказала Валентина, испуганно глядя на мужа, – если так, если ты всё решишь, то я согласна не разводиться.

– Я сейчас выйду… ненадолго, – сказал он, – минут сорок, не больше. Ты подожди, а после мы куда-нибудь сходим. В кино, например, или в кафе. Ты подожди.

– Я подожду, – сказала Валентина.

«Отдам их нуждающимся и дело с концом, – думал Фёдор. – Потому что все мои беды от этих денег. А как их не будет, так снова я стану счастливым».

С этими мыслями Фёдор вышел в прихожую, достал с антресолей сумку с деньгами и вышел на улицу.

«Отдам их первому встречному нуждающемуся человеку», – подумал Фёдор.

Он встретил сразу несколько нуждающихся, которые просили людей помочь им в трудной ситуации. У метро Домодедовская они не редкость.

Фёдор долго выбирал между ними, кому отдать. Выбрал, как ему казалось, самого нуждающегося.

– Держи мужик, это тебе, – сказал Фёдор и протянул нуждающемуся сумку с миллионами.

– А что там? – спросил нуждающийся.

– Билет в счастливую жизнь, – сказал Фёдор. – Бери. Может, тебе они принесут счастье.

Нуждающийся уже было взял сумку, но его опередила чья-то другая рука.

– Билет в счастливую жизнь нам самим нужен, – услышал Фёдор голос жены. – Извини, мужик. Не сегодня. Может быть, в другой раз.

– Когда в другой-то? – поинтересовался нуждающийся.

– Ну, когда мы ещё раз выиграем, – ответила Валентина.

Она ловко накинула сумку на плечо и быстрым шагом пошла в сторону дома. Фёдор, едва поспевая, двигался за ней следом.

***

– Так ты всё знала про выигрыш, Валентина, так, что ли? – спросил на ходу Фёдор.

– Знала, конечно, – ответила Валентина. – Я это сразу поняла, в тот же день, когда ты билет проверил. Как только вошла в квартиру и посмотрела на тебя, так сразу мне всё ясно стало.

– А почему мне ничего не сказала?

– Ты бы видел себя в этот момент, Федя, – сказала Валентина. – Всем своим видом ты показывал, что готов расстаться с чем угодно, только не с этими деньгами. Ну вот я и дала тебе время остыть. А когда ты сегодня сказал, что разводиться не хочешь и хочешь всё исправить, я поняла, что ты остыл и с тобой можно жить дальше.

– Ты вовремя успела, Валентина, – сказал Фёдор. – Вот опоздай ты на чуть-чуть и не видать нам наших денежек.

– А в жизни всё так, Федя, – сказала Валентина. – Вот делай я что-то даже чуть-чуть не так, до встречи с тобой, и мы бы вообще никогда не познакомились.

Они сидели на кухне, пили чай и мечтали, как потратят эти деньги.

Фёдор был счастлив. Он был уверен, что теперь ему уже ничто и никогда не испортит настроение. Потому что сейчас с ним были и огромные деньги, и любимая женщина.

Но. Увы. Это оказалось не так. Любимая женщина всё-таки умудрилась даже в такой момент испортить настроение Фёдору, сказав, что с выигрыша следует ещё и подоходный налог заплатить.

/ Михаил Лекс / 03.09.2022