Текст книги "Про Бабку Ёжку"

Михаил Липскеров
Про Бабку Ёжку. Сказки

© Липскеров М. Ф., 2020

© Кострина И. Д., ил., 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Найдёныш

Лес. Обычный русский лес с чащобами, с болотом, с протекающей по нему рекой. Летит по небу аист и несёт в клюве спелёнатого ребёнка.

Кому-то он достанется? А вот кому.

В избушке в деревне ждут его молодая женщина и её муж. То и дело выглядывают в окошко и смотрят: не прилетел ли долгожданный аист.

Летит аист – и вдруг с неба на него налетает ястреб. Бьёт ястреб аиста острым клювом, а аист от него уворачивается, пытаясь уберечь драгоценную ношу. Но вот ястреб со всей силы клюнул аиста в голову – и выронил аист ребёнка. Полетел спелёнатый ребёнок вниз. Вот-вот разобьётся. Но спружинили его ветки ёлки, и упал он в наметённый около неё сугроб. Упал ребёнок и заплакал. Тоненько-тоненько, как умеют плакать только новорождённые дети. А аист стал сражаться с ястребом, клюнул его в голову, ястреб закричал от боли и улетел. Аист стал летать над лесом, разыскивая ребёнка. Не может найти. И вот он уже стоит перед раскрытой дверью избушки и виновато отворачивает голову. Заплакала женщина, а муж её утешает.

В сугробе плачет ребёнок, и от этого плача просыпаются обитатели леса. Высунулась из избушки на курьих ножках Баба-яга. Проснулся в своём дупле Леший, из проруби вынырнул Водяной, проснулся в своих чертогах Кощей Бессмертный, а из-под трясины в болоте выбралась Кикимора Болотная. И все прислушиваются: что за неведомый звук раздаётся в их родном лесу?

А на звук плача сквозь сугробы пробирается избушка на курьих ножках, скользит по сугробам, руля рыбьим хвостом, Водяной, по веткам деревьев прыгает Леший, кряхтя, по сугробам пробирается Кощей Бессмертный, бежит и Кикимора Болотная.

Первой добралась до сугроба избушка на курьих ножках. Выскочила из избушки Баба-яга и стала своей метлой разгребать сугроб над плачущим звуком. А потом подтянулись и все остальные. Разгребла Баба-яга сугроб, и все увидели свёрток с плачущим ребёнком.

– Вот тебе раз, – раздумчиво сказала Баба-яга, – такого махонького у нас в лесу ещё не бывало. Витязи всякие шастали, царевичи…

– Девки по лешу ла́жали, ух, как я их пужал! – с удовольствием вспомнил Леший и заухал.

– Сестрица Алёнушка с братцем Иванушкой забредали, – вспомнил Кощей Бессмертный.

– Вот-вот, – иронически бросила Кикимора Бабе-яге, – ты ещё Иванушку в печь хотела затолкать.

– Да это я шутейно! – заорала Баба-яга. – В печи даже огня не было.

– А у меня о прошлое лето девица в реке утопла. Сейчас в качестве русалки в дальнем омуте проживает. Красивая… За налима замуж собирается, – вспомнил Водяной.

– Ладно, – решительно прервала споры Кикимора, – хватит разговоры разговаривать, надо решать, что с ребёнком делать.

– Я ребёнка заберу, – предложил Кощей Бессмертный, – в свои роскошные замечательные чертоги. Пусть с детских лет к роскоши привыкает, – и задумался. – А потом, – мечтательно продолжил Кощей, – я ему все свои несметные богатства передам, и он вместо меня станет Кощеем Бессмертным.

– Кощеев вариант усыновления не самый, мягко говоря, подходящий, – заключила Кикимора. – Другие предложения будут?

– А как же, – первым отозвался Леший, – мы жавщегда готовы вжять вошпитание мальчонки в швои руки.

– А кого ты из него воспитаешь, интересно знать? – задала совершенно законный вопрос Кикимора.

– Как – кого? – даже удивился Леший. – Конешно Лешего. Шкоро мне на покой, вошпитаю рабочую динаштию леших.

– И чего же он у тебя будет делать, когда вырастет? – поинтересовалась Баба-яга.

– Как «чего», как «чего»? – заволновался Леший. – Обычную лешью работу… – и сладко задумался. –  Ждорово?!

– Да уж куда здоровей, – вздохнула Кикимора, – до старости лет девок пугать.

– Уж лучше у меня в реке с русалками хороводы водить, – сказал Водяной.

И тут ребёнок заплакал. Что делать? Стали все по очереди его на руках качать, а он не унимается. Тогда Баба-яга выхватила ребёнка из рук Кощея, который качал его вверх ногами, сунула малышу в рот сосновую шишку и стала качать его сама, баюкая. Зачмокал ребёнок шишкой, закрыл глаза и засопел во сне. Во весь свой широкий рот заулыбалась Баба-яга. Да и все сразу успокоились. Сидят, размышляют, кому ребёнка отдать. И вдруг все принюхались, зашевелили ноздрями.

– Перепелёнывать надо. Пошли в избушку, – сказала Баба-яга.

И вся компания влезла в избушку на курьих ножках. Баба-яга развернула свёрток, потом повернула лицо к обитателям леса и, заикаясь, сказала:

– Это не мальчик, а девочка…

Все сунули головы к свёртку и блаженно улыбнулись.

– Очаровательная, – сказал Кощей и поцеловал себе пальцы.

– Я даже таких русалок никогда не видел, – закачал головой Водяной и причмокнул от удовольствия.

– Это точно, – сказал Леший, – это не ей девок пугать. Это от неё ещё парни в обморок шлёпнутша.

– А чистое у тебя что-нибудь есть? – спросила Кикимора Бабу-ягу.

Бросилась Баба-яга к сундуку, заворочалась в нём, да так, что свалилась в него, только ноги торчат. Вытянули её Водяной и Леший, а у Бабы-яги в руках платье невиданной красы. Примерила она его на себя, прошлась горделивой походкой и пояснила:

– Это мне Упырь подарил, когда сватался. В молодости это было. Да сплыло, – и решительным жестом разорвала платье.

А Кикимора достала из-под лавки корыто. Водяной мигом пустил в корыто фонтан воды. А Леший выскочил наружу и приволок связку хвороста. Кощей длинным пальцем чиркнул себя по лысине. Загорелся палец, и Кощей поджёг дрова в печке.

И вот уже Баба-яга полощет девочку в корыте, Кикимора шьёт из лоскутов платья пелёнки, а остальные делают из досок люльку. И вот уже Водяной качает люльку с девочкой.

Опять девочка плачет.

– Чегой-то она? – спросил Леший.

– Есть, должно быть, хочет, – сказала Кикимора.

– Это практически наверняка, – глубокомысленно сказал Кощей, – после пребывания на свежем воздухе дети обязательно хотят есть.

– Мяша ей, што ли, принешти… – предложил Леший.

– Лучше рыбки, – возразил ему Водяной. – Сейчас сбегаю.

– Да вы что?! – всполошилась Баба-яга. – Дети ни мяса, ни рыбы не едят.

– А чего они едят? – хором поинтересовалось мужское население леса.

– Колдовать не разучилась? – задумчиво спросила Кикимора у Бабы-яги.

– Да вроде нет. Хотя уже лет двести не колдовала.

– Значит, так, – решительно сказала Кикимора, – Леший, Водяной, Кощей – мигом наружу.

– Там холодно, – поёжился Кощей.

– Зачем? – удивился Леший.

– Выгоняете? – с обидой спросил Водяной.

– Никто вас не выгоняет, – решительно сказала Кикимора. – Козу из снега лепить будете. Потом Баба-яга её колдовством своим оживит, вот вам и молоко.

– Нам молока не надо, – хором сказали Кощей, Водяной и Леший.

– Да не вам оно надо, а девочке. Малые дети к молоку приспособлены.

Мигом выскочили наружу Кощей, Леший и Водяной.

И вот уже около избушки на курьих ножках стоит непонятное чудище. С рогами, лысое, как Кощей, с рыбьим хвостом, как у Водяного, и с громадным выменем.

И тут на крыльцо выскочила Баба-яга, увидела непонятное снежное чудище, осела и обязательно упала бы от ужаса, но Кощей и Леший её поддержали, а Кикимора сказала:

– Колдуй.

– Брекс, кекс, мекс, – пробормотала Баба-яга, и снежное чудовище ожило и сказало:

– Мееее…

А Баба-яга осела в бессознательном состоянии.

Влетела Кикимора в избу, вылетела с ведром и стала доить ожившее вымя. Брызнуло молоко, ударило тугой струёй в дно ведра, и все облегчённо заулыбались. Даже Баба-яга очнулась и улыбнулась.

И вот уже все сидят в избушке и блаженно смотрят, как ребёнок сосёт из тряпочки молоко. Наелась девочка и заснула.

– Пожалуй, я её себе возьму, – решительно проговорил Водяной, – глядишь, скоро у русалки с налимом детёныш народится, подругой девочке будет, – и Водяной задумался…

– Совсем обезумел, – фыркнула Кикимора, – она же человеческий ребёнок. Она в реке захлебнётся. А русалки получаются только от несчастной любви. А она, наша маленькая, пока этих глупостей не знает. Я бы её тоже к себе в болото взяла. Только какая ей жизнь в болоте. Подождём, пока вырастет.

– Всё, – решительно сказала Баба-яга, – жить она будет у меня, и буду я ей приёмной бабкой, и звать её буду Бабка Ёжка, а когда вырастет, сама свою судьбу определит.

И тут девочка заплакала во сне. Посмотрели все друг на друга. Что делать? Вроде сыта, а плачет. И тут Леший хлопнул себя по лбу, подобрал сосновую шишку с пола, обтёр о себя и сунул Бабке Ёжке шишку в рот. Та зачмокала – и так и заснула, чмокая.

И все заулыбались.

Похищение

Раннее утро в лесу. Стоит изба на курьих ножках. В ступе сладко похрапывает Баба-яга. Вдруг тяжёлое дыхание за окном послышалось. Встала Баба-яга, подошла к окну, высунулась, и прямо в ухо ей запыхавшийся Леший заорал:

– Дзынннннь!!!

– Припозднился ты нонеча, – сказала Баба-яга, прочищая ухо.

– Так что прошпали маненечко. Меня-то будить некому. По шолнышку прошыпаемщя, а оно вшё в тучах. Оно и не видно.

– Ну, так и быть, прощаю. Пора Бабку Ёжку будить.

– Это точно, точно, пора будить, кормить, поить, одевать, – быстро подтвердил Леший и скрылся в момент.

Подошла Баба-яга к люльке с Бабкой Ёжкой – а той в люльке нет. Только шишка лежит. Заорала Баба-яга нечеловеческим голосом, выпрыгнула из окна, свалилась, потом закружила вокруг избушки.

– Ой, спаси меня, нечистая сила! Обокрали, ограбили, похитили!..

Проснулся Кощей Бессмертный в своём дворце. Сказал:

– Встаю, встаю, милая…

Высунулся Водяной из реки. Высунула голову из болота Кикимора Болотная, ополоснула лицо болотной жижей, посмотрела на себя в болотную лужу, взбила причёску и вылезла.

Леший высунулся из дупла громадного дуба, слез с дерева и помчался к избе на курьих ножках.

И вот собрались Леший, Кощей Бессмертный, Водяной и Кикимора Болотная у избушки и смотрят, как Баба-яга в страшном темпе описывает круги вокруг неё. Еле-еле обитатели леса успевают головы поворачивать. Наконец Кощей Бессмертный перехватил Бабу-ягу, держит её поперёк туловища, а та ногами перебирает и продолжает орать:

– Обокрали, ограбили, похитили!..

Заткнула ей рот Кикимора, стала колдовать и нашёптывать:

– Спокойно. Вы спокойны, вы спокойны… Спать, спать, спать… – И Баба-яга поникла в руках Кощея Бессмертного.

– А теперь, – сказала Кикимора, – объясни: кого обокрали, кого ограбили, кого похитили?

– Объясняй спокойно, – прибавил Кощей.

– Всему обществу, так сказать, – вставил свои слова Водяной.

– Штобы вшем штало понятно, што к шему, – завершил выступление Леший.

Баба-яга в загипнотизированном состоянии повела всех в избушку и показала на люльку, где вместо Бабки Ёжки только шишка лежит.

Все обитатели леса так и застыли в изумлении. Вот была всеми любимая Бабка Ёжка – и вот её нет. Кто-то украл. Только вот кто? Все тяжко задумались. А Баба-яга всё в том же состоянии взяла шишку и стала её нянчить.

Наконец Кикимора опомнилась.

– Так. Кроме нас её украсть некому.

– Это ишшо почему? – удивился Леший.

– Поясни проблему, – кивнул Кощей.

– А зачем нам её похищать? – поинтересовался Водяной.

– А вот зачем. Кроме Бабы-яги, ни у кого внучки нет.

Все согласно кивнули. Только загипнотизированная Баба-яга продолжала укачивать шишку.

– Засни, – опять начала колдовать Кикимора. – Будет мешать расследованию.

Бабу-ягу взяли за руки, за ноги и положили в ступу.

– Итак, что мы имеем, – продолжала Кикимора. На что Кощей заметил:

– Легче сказать, что мы не имеем. А не имеем мы Бабки Ёжки.

– Ну умный! – восхитился Водяной и всплеснул хвостом.

– Доживёшь до его лет, шам такой умный штанешь, – заметил Леший.

– Итак, – расхаживая по избе, продолжила Кикимора. – Бабку Ёжку похитили. И кроме нас это сделать некому.

– Это ишшо почему? – поднял косматые брови Леший. – А вдруг какой-никакой Жмей Горыныч про-летал и Бабку Ёжку, крашу нашу ненаглядную, и украл.

– Не было в наших краях Змея Горыныча, – твёрдо сказала Кикимора. – Он ещё сто лет назад с Кощеем из-за Василисы Прекрасной поругался и в соседний лес на жительство перебрался. Так что о Бабке Ёжке ему ничего не известно. Кроме кого-то из нас некому. Предлагаю обыск. Кто «за»? – и первая подняла руку.

Нехотя поднял руку Кощей, нехотя поднял руку Водяной. А Леший сказал:

– Я так уштал, так уштал, што и руки поднять не могу.

Пристально посмотрела на него Кикимора, так что у Лешего сразу обе руки взлетели вверх, да так там и остались. Снова посмотрела на него Кикимора – и обе руки упали вниз вместе с Лешим.

– Итак, все «за», – заключила Кикимора. – Как честный нечеловек, предлагаю начать с себя. Вперёд! Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а к болоту передом. Шагом марш!

Развернулась избушка, приложила одну куриную лапу к крыше, как бы отдавая честь, сказала: «Есть» – и, прихрамывая, зашагала.

А вот и болото. Свистнула Кикимора в два пальца, и из него выпрыгнуло несметное количество лягушек.

– Обыскать всё болото! – приказала Кикимора.

– На предмет обнаружения живого существа, – добавил Кощей.

– И как здесь можно жить? – передёрнул плечами Водяной.

– Кикимора живёт, жначит, можно. Может, она Бабку Ёжку на болото… как это, переучила.

– Вперёд! – скомандовала Кикимора, и лягушки попрыгали в болото.

Все напряжённо замерли. Вдруг болото забурлило, заволновалось, и волна двинулась к берегу. И из глубин, подталкиваемое лягушками, показалось какое-то странное существо. Лежит себе на болоте, сложив скрюченные руки на груди, и сладко посапывает.

– Это ещё кто такой? – удивился Кощей.

– Вроде не русалка, – заметил Водяной.

– Нет, это не Бабка Ёжка, – уверенно сказал Леший.

А Кикимора застывшими глазами смотрит на существо.

– С нами нечистая сила, – наконец вымолвила она. – Это же муж мой, Хмырь Болотный. Я его с самой свадьбы не видела. Он как на свадебном обеде сон-травы наелся двести лет назад, так и заснул где-то под корягой, – и Кикимора пригорюнилась.

Потом махнула лягушкам рукой, те подхватили Хмыря и скрылись в болоте.

– Теперь к кому пойдём? – спросила Кикимора, оглядев Кощея, Водяного и Лешего, и начала считал-ку: – Эрикиперики цукатэме, абльфабль думане, икификиграмафики собольбоболь крюк… – И её палец указал на Кощея.

Тяжело вздохнул Кощей.

– Что ж, – проговорил он, – подчиняюсь теории вероятностей, идёмте, господа, в мои чертоги…

И вот уже вся компания стоит перед обветшавшими чертогами Кощея, окружёнными рвом с перекинутым к воротам мостом. А сами ворота закрыты наглухо. Перешли они через мост, хотели войти в ворота. Но Кощей остановил их и осторожно в ворота постучал. Первый раз, второй, третий… Тишина. Все удивлённо смотрят на Кощея.

– Никого нет, – пожал плечами Кощей, – если бы я украл Бабку Ёжку, она обязательно бы откликнулась.

И тут избушка на курьих ножках размахнулась ногой и как шарахнет в ворота, те аж с петель слетели. И все оторопели. За воротами, уперев руки в бока, стояла слегка постаревшая Василиса Прекрасная.

– Где ходишь? – гневно спросила она Кощея.

– Бабку Ёжку ищем. Вот думаем, может, к нам ненароком забрела. Ты уж извини, милая, за беспокойство.

– Никакой Бабки Ёжки здесь нет, – как отрезала, сказала Василиса Прекрасная. – Только я одна женщина здесь, прекрасная и неотразимая Василиса Прекрасная. А ты, – обратилась она к Кощею, – марш домой.

Понурив голову, оглядел Кощей всё общество, а потом вскинул гордо голову и сказал дрожащим голосом:

– Никак не могу, милая. Пока Бабку Ёжку не найдём, я домой не вернусь. Это – мой священный долг.

– Ишь, – вздёрнула брови Василиса, – заговорил. Ну да ладно, чтобы к обеду вернулся, – и захлопнула ворота.

– Её ж Иван-царевич освободил от тебя, – недоумённо проговорила Кикимора.

– Омманывал, жначит, обчештво, – проговорил Леший.

А Водяной ничего не сказал, а только опустил глаза.

– Понимаете, господа, – засуетился Кощей, – с Иваном-царевичем сущая правда. Привёз он её в тридевятое царство, в тридесятое государство. А там революция произошла. Царя с Иваном-царевичем скинули, а Василисе Прекрасной пришлось от народного гнева спасаться. Вот она ко мне и вернулась. С тех пор и живём вместе.

– Строга она у тебя уж больно, – сочувственно проговорила Кикимора.

– Да уж, – согласился Леший.

А Водяной опять ничего не сказал, только сочувственно вздохнул.

– С нами, мужчинами, иначе нельзя, – ответил всем сразу Кощей, – опасается, что я вместо неё, Василисы Прекрасной, Василису Премудрую приведу. Вот в строгости меня и держит.

– Тяжела мужская доля, – сочувственно сказала Кикимора и погладила Кощея по лысой голове. – К кому теперь?

И Леший, и Водяной одновременно cказали:

– К Лешему, – проговорил Водяной.

– К Водяному, – проговорил Леший. А потом добавил: – Он ближе живёт. – И указал на поблёскивающую речку.

– Значит, идём к Водяному.

И вся компания отправилась к реке.

Ровная гладь реки, только рыбка взмахнёт хвостиком, да водяной жук пробежит по своим жучьим делам.

– Вот, видите, – обвёл рукой Водяной речку, – никакой Бабки Ёжки здесь нет.

– Да как ж её ражглядишь, небощь под водой прячешь, надо воду вщю выхлебать, – засуетился Леший.

– Леший прав, – подтвердила Кикимора. – Кощей, кличь Сивку-Бурку Вещую Каурку, пусть всю воду из реки выхлебает.

Свистнул Кощей. И вот уже к реке бредёт тощая Сивка-Бурка.

– Постарела, – сказал Кощей, погладил Сивку-Бурку по облезшей гриве. – Попей, милая, попей.

И Сивка-Бурка подошла к реке, да так втянула воду, что вмиг река обмелела. Только один омут остался, заполненный водой.

– Попей ещё, милая, – попросил Кощей, но Сивка-Бурка замотала головой. Посмотрели все на её живот и увидели, что он волочится по земле.

Переглянулись наши герои, легли на животы и стали воду из омута выхлёбывать. И только Водяной от этого выхлёбывания как-то в стороне держится. Выхлебали наши герои воду из омута и увидели, что на дне похрапывает Чертёнок. Все глаза вытаращили.

– Да, – проговорила, заикаясь, Кикимора, – правильно говорят: в тихом омуте черти водятся… – А потом собралась и строго спросила: – Это кто такой?

– Почему не знаем? – добавил Кощей.

– Што жа животное? – счёл необходимым поинтересоваться и Леший.

– Это… это… Чертёнок из сказки о попе и его работнике Балде. Утомил его Балда, вот я и взял его к себе отлежаться. Он мне заместо сына. Не будите.

И все как-то сжались и притихли. А потом тихонько выплюнули воду и прикрыли Чертёнка. А потом Кощей Бессмертный поманил Сивку-Бурку и жестом приказал ей вернуть воду в речку. Вылила Сивка-Бурка воду, и все на цыпочках побрели от реки.

– Всё, – сказала Кикимора, – всех обыскали. Кроме тебя, – и она сурово посмотрела на Лешего.

И всё общество двинулось на Лешего. Леший поднял руки вверх:

– Вщё, ждающь. Это мы, так шказать, увели Бабку Ёжку. Чтобы, жначит, шкращить одинокую штарошть.

А Кикимора поколдовала над спящей Бабой-ягой, и та враз проснулась.

– Ах, как сладко я спала… – А потом встрепенулась и выпрыгнула из ступы. – Что, нашлась внучка моя ненаглядная?! Где она, где? Дайте мне её обнять и прижать к своей груди!

– Леший похитил. Под покровом ночи, – указал на Лешего Кощей.

– Он уволок, – сказал Водяной.

А Кикимора просто дала Лешему подзатыльник.

– Веди, – сказала Кикимора, – показывай, где у тебя склад украденных Бабок Ёжек. А ты, – обратилась Кикимора к избушке на курьих ножках, – иди домой и приберись там в себе.

И Леший повёл всю толпу через лес. Идут через чащобу, буераки… Наконец прибрели к огромному дубу с большим дуплом.

– Там она, – указал Леший, – крошка моя ненаглядная.

Взлетела Баба-яга на ступе, влетела в дупло. Только дуб сотрясается. Вылетела обратно и рвёт на себе остатки волос и метлой Лешего охаживает.

– Нетути моей внучки! Обманул! Говори, где прячешь! А то вмиг в человека превращу!

Леший, задрав голову, удивлённо посмотрел вверх, потом мигом взбежал по дубу и скрылся в дупле. Через секунду высунулся и удивлённо подтвердил:

– Нету. Ишшо с ночи была тут.

Пригорюнились обитатели леса. Где искать Бабку Ёжку? И тут какой-то шум в небе послышался. Все подняли головы. В небе точка какая-то вьётся. Вот медленно, кругами опускается, а потом камнем пикирует в ступу к Бабе-яге. Заглянула Баба-яга себе в ступу и заорала радостно:

– Вот она! Тута! – и вынимает из ступы Бабку Ёжку, сидящую верхом на венике из дубовых веток. – Смышлёная какая, сама веник себе летающий сде-лала.

– Это я шмышлёный, – сказал Леший, – это я ей веник жделал, штобы она от щемейных традициев не отвыкала. А то, што я увёл Бабку Ёжку, так это потому, што я шавщем один, одинок, нешчащтен в швоём дупле. Проштите, нелюди добрые, ешли што не так.

И заплакал горькими слезами, да так, что струи слёз из глаз, как у клоунов, полились. И все стали жалеть плачущего Лешего. Кикимора сурово задумалась, а потом сказала:

– Вот что, перебирайся-ка ты, Леший, к Бабе-яге жить. Вместе будете Бабку Ёжку воспитывать.

Мигом перестал рыдать Леший, а Баба-яга, кокетливо потупившись, поклонилась и игриво проговорила:

– Согласные мы.

– Ну вот и ладно, – подвела итог Кикимора. – Ты, Кощей, скорее беги домой, а то к обеду опоздаешь. Влетит от Василисы Прекрасной. Ты, Водяной, в омут к себе ступай, а то Чертёнок проснётся, его кормить надо. А я пойду попытаюсь Хмыря Болотного разбудить.

И вот уже в избушке на курьих ножках сидят Баба-яга и Леший и пьют чай. Леший одной ногой качает люльку, в которой, посасывая шишку, спит Бабка Ёжка.