Текст книги "Обратная оговорка"

– Тут вам оставили телефон. Просили позвонить.

– Тугодумы, – усмехнулся мужчина и посмотрел на часы.

* * *

В автобус вбежал оператор ФСБ и тут же доложил начальнику:

– Мы выловили сигнал из банка. У бандитов есть стационарная рация. Причем мощная.

– На сколько мощная?

– Думаю, что их может слушать весь город. Надо лишь знать частоту, на которой вещает передатчик.

– Кто может ловить сигнал? Вычислить реально?

– Никак нет, товарищ генерал. FM сигнал. Его может слушать любой, у кого есть обычный стандартный приемник. Даже в автомобиле. Это не морзянка, а чистый вещательный текст, не требующий ответа. Скорее всего, кто-то наговорил его на диктофон, а потом пустил запись в эфир.

– О чем говорят?

– Я включил запись, но информация не нужная, не оперативная. Зачитываются документы. Имена, фамилии, адреса. Думаю, они диктуют данные документов, изъятых у заложников.

– Заглушить можем? – спросил Таранда.

– У нас нет глушилок. Можно связаться с радиостанцией и дать музыку на той же частоте. Но на это уйдет время. Мы не успеем. Говорят быстро, а заложников мало. И я не уверен, что они заняли только одну частоту.

– Черт! – Таранда ударил кулаком по столу.

* * *

Сидящим на первом этаже мужчинам поставили на стол приемник и включили его. Телефонные переговоры тут же закончились. Женщины также получили приемник, да и элита, находящаяся в кабинете управляющего, затаив дыхание, слушала свои имена и адреса.

Предводитель бандитов пояснил:

– В городе есть люди, записывающие ваши данные. Имейте в виду, что в своих постелях нежатся более тридцати киллеров. Пока они отдыхают. Но как только кто-то из вас начнет давать властям наше описание или узнает налетчиков среди заложников, ребята тут же возьмутся за стволы и выйдут на работу. Отстрел будут производить без разбора. Погибнут все из-за одного предателя. Хотите жить – учитесь молчать. Молчание золото.

– А если нас начнут пытать? – истерическим голосом воскликнула единственная дама.

– Вряд ли жену мэра посмеют пытать, – ухмыльнулся главарь. – Я разрешил вам пользоваться телефонной связью. Рассчитывал на ваше благоразумие. Но господин Грюнталь ляпнул глупость. Он сказал, что налетчики ворвались в банк без масок. А это значит, что все нас видели. А многие запомнили. Таким образом, вы сами себя подвергли допросам с пристрастием. Я лишь принял контрмеры. Журналисты могут стать вашей защитой. Я же к вам отношусь с большим уважением. К счастью, в мужской компании сидит один из известных репортеров. Он уже связался со всеми СМИ города. Человек жаждет сенсаций. И он их получит. Скоро коршуны слетятся со всех сторон. Каждый из заложников сделал не меньше десяти звонков, и весь город соберется на пяточке возле банка. Этим мы предотвратим штурм. Ну а пока наши дела идут нормально. Как у того парня, который бросился с двадцатого этажа. Он тоже так думал, пролетая десятый.

* * *

Теперь Жванец знал, что перед ним сидит генерал. Крепкая у мужика хватка, тут не поспоришь. И все же полковник чувствовал, как у них уходит почва из-под ног. Генерал постукивал пальцами по столу и бубнил одну и ту же фразу себе под нос:

– Как они могли пронести в банк «Стингеры», автоматы, да еще и рацию?

– Под полами пальто. А вот рацию пронести трудно. Предметы размером больше портфеля проверяют.

– И они молчат, не выдвигая никаких требований. Меня это бесит. Мы же ни черта не делаем, пока они грузят деньги.

– Грузят? Во что? Они уже упакованы. Бери и неси. Хуже всего, что мы не можем проследить внутренние передвижения. На банке висят шесть камер видеонаблюдений, в залах штук двадцать, но комната, где стоят видеозаписывающие устройства, находится внутри банка, а не снаружи.

В автобус зашел командир спецназа:

– Здание очищено, товарищ командир. Эвакуировали всех. Выход на крышу закрыт на замок. Навесной, старый, покрытый ржавчиной. Верхняя площадка покрыта пылью. Нужен лом, чтобы сорвать замок. Мы не стали этого делать. Отряд занял позицию на трех пролетах лестницы, пятерых оставили снаружи. Но самое главное не в этом. В комнате консьержа на первом этаже мы нашли старика, связанного скотчем. Там же стояли два видеомагнитофона и монитор, передающий картинку с камер видеонаблюдений. Их установлено две. Но кассет в магнитофонах мы не нашли. Старик здесь. Пусть доложит ситуацию лично. Из первых рук, как говорится.

– Давай его сюда, капитан.

В автобус ввели старика, трясущегося от холода. На него даже пальто не накинули.

– Присаживайтесь, папаша. Сейчас вам чайку нальем.

Таранда глянул на полковника, и тот занялся чаем.

– Рассказывайте, любезнейший, что с вами стряслось?

– Рассказ мой короткий, – все еще дрожа от холода, начал старик. – Я прихожу на работу к восьми утра. В первую очередь проверяю работу лифта.

– Входная дверь открыта? – перебил Таранда.

– Нет. У нас стоит прочная железная дверь. Ее банк устанавливал. Код из шести цифр, а потом, когда замки сработают, ее можно открыть ключом. Он есть только у меня и коменданта здания. Ключ обычный. Ничего особенного. В холле два лифта. Они идут на третий, четвертый, пятый этажи. Второй не обслуживается. Он принадлежит банку. До второго этажа три пролета лестницы. В здании очень высокие потолки. Оно же старое. Тут когда-то был престижный отель, который назывался так же, как банк, «Медетеран». Без лифтов не обойтись. По этой причине, чтобы избежать очередей возле кабин, офисы начинают работу в разное время. Девять, девять тридцать и десять утра. На площадке второго этажа только одна массивная дверь. За три года работы я не помню случая, когда бы она открывалась. У меня внизу стоит столик, стул и телефон. Когда наплыв кончается, я могу пойти полежать к себе в каморку.

– А как вы питаетесь? – спросил Жванец, подавая старику кружку с чаем.

– На пятом этаже есть столовая. Дешевая и вкусная. Туда и я хожу, когда народ схлынет.

– Хорошо, а что дальше? – поинтересовался генерал.

– Проверил лифты. Вот тут он и появился. Высокий, хорошо одетый, в очках. В общем-то, я его даже и не разглядел. Помню лишь очки в дорогой оправе. Дальше я ничего не помню. Ах, нет. Я услышал подъезжающую машину. Мотор тяжелый. Не легковая машина. Оглянулся на дверь. Тут кто-то стукнул меня по башке. Искры из глаз посыпались – и все. Я отключился. Вот этот паренек меня привел в порядок. Я лежал в своей каморке на диване. Больше ничего сказать не могу.

– Вам оказали первую помощь?

– Небольшая гематома, – вмешался капитан. – Крови нет. Били резиновой дубинкой.

– Что еще скажешь, капитан?

Он достал из кармана смартфон и начал показывать фотографии.

– Это площадка второго этажа, Иосиф Данилович. Перед бронированной банковской дверью стоят четыре больших ящика без крышек, они пустые, рядом ведра с краской, малярные кисти, шпатели. Вроде бы как для ремонта предназначены. На стене табличка: «Перед дверью никаких предметов не ставить!» Полагаю, ее пожарные повесили. Думаю, что все это хозяйство привезла машина, мотор которой слышал привратник.

– Аргументы, капитан, – мягко спросил генерал.

– В подъезде тепло. Комнатная температура. А ведра холодные, похоже, их только что с улицы занесли. Сейчас начало марта. Металл согревается не сразу, тем более с холодной краской.

– Хорошо соображаешь, капитан. Это ответ на мой вопрос, как налетчики занесли всю нужную им аппаратуру в банк. Через дверь на втором этаже. Вот что, капитан. Бери еще один взвод людей, и поднимайтесь наверх. Офис третьего этажа нам подойдет. Там и затихните до особого приказа.

– Но кто же здесь останется? – спросил Жванец.

– Сейчас прибудут спецназ ФСБ и команда снайперов. Эти люди хорошо работают. Моя школа. Действуй, капитан. И отведи привратника в мою машину. Пусть пожилого человека отвезут домой.

– Слушаюсь.

Спецназовец вновь вывел старика на мороз.

– Ваша идея со вторым входом мне нравится. Тем более что сегодня зал второго этажа не работал. Им никто не мешал. Но возникает один нерешаемый вопрос, – щуря глаза, рассуждал Жванец. – Сейфовую дверь на втором этаже невозможно открыть постороннему человеку. Она не на щеколду закрывается. Если банк не пожалел денег на дверь в подъезде, о которой говорил консьерж, то и на так называемый «черный ход» они явно не поскупились. Смешно думать, будто центральный вход с многолюдной улицы в центре города сделан из непробиваемого стекла, то вход из подъезда, где ночью тебе никто мешать не будет, сварганят кое-как.

– Ты очень болтлив, Антон Петрович. Твоя идея понятна. Значит, один из высокопоставленных работников банка входит в банду налетчиков.

– Несомненно. Бандиты прекрасно ориентируются, – добавил полковник. – Они не делают ошибок.

– Управляющий банком Грюнталь мне никогда не нравился, – впервые подал голос сидящий в стороне Лузгин.

– Любопытно, – глянул на него Таранда. – Кому, как не начальнику местного отделения, знать детали.

– Знаю не я, а моя жена. Есть некая Фаина Леонидовна Гурьева. Женщина очень красивая и яркая. Гурьева по первому мужу. А Грюнталь ушел от жены ради Фаины. Они сошлись год назад. Управляющий сделал Гурьеву своей секретаршей с очень большим окладом. Раньше она работала старшей медсестрой в больнице. Ей не больше тридцати, и она обожает жить в роскоши. Грюнталь осыпал ее шубами и бриллиантами. Ему такое под силу. Он ростовщик. Дает деньги из Федерального фонда под проценты коммерческим банкам. В документах такие детали не фиксируется. Главбух Цейтлин также замазан в этих сделках. Моя жена ходит в один фитнес-клуб с Фаиной, а та не умеет держать язык за зубами. Подружки. Моя идея состоит в следующем. Не ждут ли руководители банка проверки из центра? Если так, то успешное ограбление для них большая удача. Они могут покрыть любую недостачу, списав все деньги на грабителей. А получив деньги с банков, они получат не только проценты, но и сами деньги, которые не придется вкладывать в хранилище.

Таранда взял телефон и набрал номер:

– Передатчик еще работает? Хорошо. Принеси мне распечатку имен и запроси у наших ребят полный список работников банка «Медетеран», включая уволившихся в течение последних двух лет.

На этом он оборвал связь.

– А теперь я задам глупый вопрос самому управляющему, – и генерал вновь набрал номер. – Алло, Вадим Сергеевич…

Наступила пауза, и Таранда напрягся. Голос в трубке звучал хрипло и говорил тихо:

– На ловца и зверь бежит. Я как раз собирался вам звонить.

– Вы кто? – спросил генерал.

– Гость. Знакомиться нам еще рано. У вас есть вопросы ко мне или к управляющему?

– Послушайте, гость. Мы пока терпим. Но скоро это терпение лопнет и начнется штурм.

– Предвидел вашу безголовость. Убьете заложников и своих людей. Этим все ваши штурмы кончаются. Беслан вспомните. Школу захватила шпана безмозглая. Так вы и с ней не справились. Плохо работаете. До сих пор ни одного снайпера не вижу.

– Они умеют маскироваться.

– Глупости. Вы даже не знаете, что происходит в банке. А я вас вижу. Мои видеокамеры расставлены точно. Вам их не найти. И все работают. А теперь выползайте из автобуса и гляньте на кабинет директора. Третье окно от угла с левого торца здания.

Генерал, а следом Жванец и Лузгин выскочили из автобуса и побежали за угол. Окно второго этажа приоткрылось.

– Напротив меня семиэтажное здание торгового центра.

– И что дальше? – Голос генерала дрожал.

– На крыше к антенне привязаны цветные надувные шары. Вам их очень хорошо видно. Следите за ними.

Из окна появился ствол «Стингера». Вспыхнуло пламя, и ракета взлетела вверх, оставляя за собой огненный хвост. Снаряд попал в цель, и раздался оглушительный взрыв. Генералу показалось, будто под ним земля содрогнулась. От букета разноцветных шаров ничего не осталось, огненный дождь посыпался на крышу. Взрыв разлетелся эхом по всему городу, так как в нем не было высотных зданий.

В ушах стоял звон, и Таранда оглох на некоторое мгновение. Окно второго этажа закрылось.

– Ну что, пришел в себя, солдат? – послышался голос в трубке.

– К чему этот цирк, сволочь? Я же до тебя все равно доберусь.

– Научись вежливости и уважению к противнику, потом поговорим.

– Э… хватит в игры играть. Готов извиниться.

– То-то. Противника надо понимать и уважать, тогда с ним можно соперничать. Учись у него, а не хами. Только так ты сможешь встать с ним на одну ступень, но не выше. Шесть «Стингеров» нацелены на стеклянные двери. Моих людей в зале нет. Они делом занимаются. Зал же набит заложниками. А теперь, солдат, оценивай свои шансы. А сейчас тебя ждет еще один сюрприз.

Связь оборвалась. К полковнику подбежал майор:

– Толпа прорвала оцепление, моих ребят топчет.

С двух концов улицы бежали люди к площади перед банком. Толпа выглядела разъяренной. Генерал и остальные бросились в автобус. За ними тут же закрылись двери.

Через десять минут на площади не осталось ни одного свободного места. Раздавались выкрики: «Штурму не бывать!», «Долой ментов!», «Ни шагу к банку!», «Убирайтесь вон, лягаши!»

– Что это? – обалдело спросил Таранда.

– Они приняли взрыв за штурм банка, – пояснил Жванец.

– Кто распространил слух, я спрашиваю?! Откуда здесь люди с камерами? Операция засекречена!

– Я думаю, – промычал Лузгин, – бандиты нам попались не киношные, а умные. Они не стали отнимать у заложников телефоны. И те панику разнесли по всему городу. Теперь мы даже дверей банка не видим. И я не уверен, что они все еще закрыты. Оцепления тоже не существует. У нас в городе слишком мало ментов.

В воздухе повисла напряженная тишина.

2

Два года назад

Так уж у него сложилась жизнь – он никогда не хоронил близких ему людей. Воспитывался в детском доме и ничего не знал о своих родителях. По одной из версий его оставили на вокзале. Может, забыли, но скорее всего попросту избавились от ненужной обузы. Годовалого мальчика передали в приют. За живой потерей так никто и не обратился. Он знал лишь то, что нашли его в дорогой коляске с хорошим бельем и множеством игрушек. На этом его семейная жизнь закончилась. Назвали его Борисом, отчество получил Дмитриевич, по имени нашедшего его милиционера, а фамилию дали странную – Байчер. Так звали героя одного из романов, который на тот момент читала заведующая приютом. Вот так и появился на свет Борис Дмитриевич Байчер. Через двадцать лет он обзавелся своей семьей, а потом стал отцом. Хорошим отцом.

У Бориса родился сын, и он в нем души не чаял. А главное, отец точно знал, что его сын никогда не будет сиротой. Во всяком случае, пока родители будут живы.

Но судьба распорядилась так, что Байчер остался сиротой во второй раз. Сын погиб. И сейчас Борис приехал в неизвестный ему город на опознание. Борис до последней минуты не осознавал истинного положения дел. Случившееся казалось ему кошмарным сном. Осознать в полной мере смерть своего ребенка он не мог.

И вот этот момент настал. В зал морга выкатили три тележки с трупами, накрытыми простынями. Борис держался, как мог, но колени дрожали.

Санитар в марлевой повязке на лице откинул простыни, открыв покойникам лица. Байчер качнулся. Капитан, стоящий в сторонке, подхватил его под руку, другой полицейский подставил стул, и Борис сел. Его глаза наполнились слезами, подбородок дрожал. Он узнал своего сына, в этом уже никто не сомневался. Вот только никто не догадывался, что сидящий перед ними человек плакал впервые в жизни. Его считали железным человеком, волевой натурой с крутым характером. Но в этих местах о нем никто ничего не знал и не слышал. В одно мгновение он превратился в убитого горем старика. Подполковник полиции подал знак, и каталки с покойниками увезли. Он тоже взял стул и поставил его рядом с сидящим в центре зала отцом жертвы.

– Давайте немного поговорим, – заговорил офицер. – Так вам легче будет. Протокольные вопросы мы составим потом. Меня зовут Николай Николаевич Лузгин. Я веду это дело. Вы узнали своего сына?

– Да, – прохрипел севшим голосом Борис. – Это Сережа. Девушку я тоже узнал. Его невеста Даша Калиновская. Они собирались пожениться летом, когда цветы и фрукты будут дешево стоить. Третьего зовут Шура. Приятель Сергея, о котором я ничего не знаю.

Подполковник все записывал в блокнот.

– Александр Переверзин. Так написано в правах. У девушки документов с собой не было. Трупы нашли утром возле кооперативных гаражей. Там около сотни построек. К кому они приезжали, мы пытаемся установить. Но вряд ли владелец одного из гаражей назначил им встречу возле своей собственности. Два мотоцикла стояли рядом. Осень выдалась очень сухая, следов мы не обнаружили. Убили их ночью. Около двух часов. Следов борьбы нет. Значит, они не ожидали ударов. Били ножом. Очень точно. Каждый удар смертельный. И если убийцы сработали одновременно, то значит, их было трое. Один этого сделать не мог. Он получил бы отпор после первого же удара. Работали профессионально. Орудие убийства – охотничьи ножи с длинными широкими лезвиями. Скорее всего, сделанные на заказ. Хороший нож в наших местах не редкость. Тайга. У нас есть охотничьи магазины, мы их проверяем.

– Опытные преступники убили ребят в два ночи, а трупы нашли утром, – тихо заговорил Борис. – Следов не найдено. О каком раскрытии преступления может идти речь?

– У нас очень мало информации. Мы даже не знаем, где ребята останавливались на ночлег. А они пробыли в нашем городе два дня. Нам это известно из протокола. Байкеров тормознули на шоссе при подъезде к городу за превышение скорости. Александр Переверзин заплатил штраф за три машины на месте без протокола. Но его номер все же записали. У гаишников своя тактика. Номер передали по рации дальше. Следующее нарушение – и штраф вырастет втрое. Но дальше они не поехали, а застряли на два дня у нас. В гостиницах не регистрировались. Правда, они здесь не дешевые, учитывая постоянный поток состоятельных клиентов. У нас хорошая база для переговоров. Тут много фирм по обработке золота и камней. Уральские самоцветы во всем мире ценятся. Перевалочная база, чего уж тут скрывать. И нет такой суеты, как в центральной России. Беглые попадаются. В наших местах много колоний и тюрем. Но мы их умеем вылавливать. В остальном наш город тихий. Три налета на ювелирные лавки за год. Вот и вся статистика. Мы это знаем. Но в последнее время не совершено ни одного побега. Здесь что-то другое. Случай неординарный.

– Спасибо за информацию, Николай Николаевич, но я вряд ли смогу вам чем-то помочь. Я знаю, что Сергей и Даша собирались на мотоцикле доехать до Владивостока. Он копил на свою «Хонду» четыре года. Я помогал как мог. Купил. В октябре на Дальнем Востоке бархатный сезон. Я знаю, что у них сколотилась компания. Возможно, поехали не все, если речь идет только о трех мотоциклах. Шуру Переверзина я видел у нас дома. Других ребят не знаю. Звонили многие. Но я не лез в дела сына. Он очень самостоятельный паренек. А его решения всегда были твердыми. Упрямый в меня. Одно я знаю точно. Наметив цель, он к ней шел упорно, без передышек. Двухдневная остановка в пути явно не входила в его планы. И потом, тут нет никаких достопримечательностей для туристов. Знакомых тоже нет. Неоправданная стоянка, учитывая, какой еще путь им предстоял. Это все, что я вам могу сказать.

– Ладно, Борис Дмитриевич. Подскажите, как мы можем связаться с родителями девушки? Мы обязаны их вызвать на опознание.

– Она живет с отцом. Я разговаривал с ним пару раз по телефону. Он человек пьющий, как мне показалось. О ее матери я ничего не знаю. Даша о ней никогда не говорила. Впрочем, я тоже отец-одиночка. Моя жена ушла к другому мужчине, а сын решил остаться со мной. Теперь у меня никого нет. С чего начал, тем и закончил.

Подполковник помолчал, потом добавил:

– Задержитесь у нас на несколько дней. Закончим оформление всех документов и выдадим вам тело для захоронения. С перевозкой гроба мы поможем. Используем почтовую авиацию. У меня есть там связи.

– Спасибо. Я остановился в отеле «Енисей», номер сто восемьдесят четыре. Будем держать связь.

Борис поднялся со стула, тела своего он не чувствовал, будто оно покрылось панцирем и омертвело.

– Может, вас подвезти? – спросил подполковник.

– Нет, спасибо. Я пройдусь. Тут недалеко.

– По меркам Москвы конечно. Но не по нашим.

Байчер вышел на улицу. Свежий воздух полоснул его по лицу. Небо ясное, тепло, сухо и очень одиноко. Он все еще не осознавал происшедшего. В первые секунды, увидев мертвого сына, его ударило током, и он прослезился. Но как только Сережу увезли, он покрылся коркой и лишился всех человеческих чувств, словно его душу смыли слезы. Не человек, а манекен с работающим сердцем.

Он шел, ни о чем не думая и ничего не видя перед собой. Так и добрался до отеля. Перед ним располагался небольшой сквер. Борис выбрал скамеечку, стряхнул с нее первые опавшие листья и сел, уставившись на газон с яркими бархатцами.

Рядом присел мужчина лет сорока. Борис почему-то решил, что этот парень шел за ним от самого морга. Он никогда не мучил себя разного рода предположениями. Либо он знал что-то, либо не знал.

– Вы что-то хотите мне сказать? – спросил Байчер, не глядя на соседа.

– Мне бы ваше чутье. Я Егор Северный. Это фамилия, а не кличка. Бывший опер, ныне в опале. Был знаком с вашим сыном.

Борис глянул на опера лишь мельком и понял, что этот парень что-то знает. Но вряд ли захочет рассказать все. Скорее, обойдется намеками.

– Почему ты решил разговаривать со мной, а не со следствием?

– Я у них не в почете. К тому же у меня нет никаких доказательств. И наконец, они могут поднять много шума и спугнуть дичь. А тут требуется тонкая кропотливая работа.

– Что у тебя есть?

– Не много. С Сережей я познакомился из-за мотоцикла. У меня тоже «Хонда», и я разбираюсь в машинах этого класса. У него барахлила электрика. Сам виноват. Прежде чем ехать через всю Россию, надо обкатать машину, а он дал на нее сразу же большую перегрузку. Я сделал что мог. Предложил ему пару дней покататься по городу, а потом, если все будет работать без сбоев, ехать дальше. Я встретил их на обочине перед въездом в город. Их было пятеро. Сергей с Дашей на первой машине, Шурка на второй и Марик с Кирой на третьей. Сережа и Шурик были на «Хонде», а у Марика был «Судзуки-750». Дорогая машина, и мощность солидная. Я тормознул. Машина Сергея не заводилась. Пришлось катить ее, благо до моего гаража недалеко. Полдня провозились. Но ремонт требовал большего времени. У себя я их принять не мог. Места мало. Но у нас возле вокзала всегда квартиру можно найти. Ночных поездов много, и старушки берут людей на ночь или на две ночи. Только ночлег. Они поехали на вокзал. Договорились встретиться перед их отъездом. Я им телефон свой оставил. Следующим вечером встретил их в баре «Фортуна». Известный в нашем городе молодежный бар. Там подают свежее пиво с раками. Они сидели втроем. Марика и Киры с ними не было. Сережа сказал, будто они нашли себе другое жилье. Конуру на пять человек трудно найти. Я заметил, что у них с собой были два небольших рюкзачка. «Вы что же, с вещами по городу ходите?» – спросил я. Сергей рассмеялся: «Нет. Это не наше. Должны передать барахлишко армянам, а за услугу получим хорошие бабки. Если хочешь, приедем к тебе с шампанским. Обмоем сделку. Да там и ехать не надо. Рядом будем». «В котором часу?» – поинтересовался я. – «В два ночи. Поздно?» – «Да уж. Гуляйте без меня. Я люблю ночью спать».

Егор почесал затылок, будто что-то получилось не так.

– В двенадцать я ушел домой. А наутро ребят нашли мертвыми возле моего гаража. Города они не знали, а где гаражи запомнили. Я думаю, что это они кому-то назначили там встречу. Каким-то армянам. У нас в городе их хватает, так же как таджиков и китайцев. Русские подерутся – пришьют хулиганку. Набьют морду армянину, – тут же возбудят дело по статье межрасовая нетерпимость, это сейчас модно. Это все, что я знаю.

– Не густо. Рюкзаки как выглядели?

– Как школьные ранцы. Серые, с черной окантовкой и оранжевыми карманами. Когда я встретил их на шоссе, у них таких не было. Я думаю, они играли роль курьеров. Вещи мотоциклистов не проверяют. Возможно, они перевозили в рюкзаках наркоту.

– Зачем тебе все эти проблемы, Егор?

– Не знаю. Порода такая. Сыскарь по крови. Какой день подряд заснуть не могу.

– Тогда сходи к вокзалу ночью и осмотрись. Ребят на мотоциклах многие запомнили. Да и вещи их где-то лежат. После убийства прошло три дня. Куда же подевался Марик с Кирой? Удрали? Вряд ли. А может, их трупы гниют в каком-нибудь подвале?

– Газеты уже сообщили о трупах. Если они не пошли в полицию, значит, уехали.

– Теперь сообщат о приезде отца одной из жертв на опознание. И если ребята затаились, то выйдут на меня. Я живу в сто восемьдесят четвертом номере отеля «Енисей». Жду новостей, Егор.

Борис встал и направился к отелю.

* * *

Подсказка оказалась интересной. Егор не ожидал таких результатов. Он долго приглядывался к людям на вокзале. Сдающих углы на ночь здесь хватало. Станция была пересадочной. От нее шли поезда в пяти направлениях в самые отдаленные уголки, куда поезда из центральной России не ходят. Многим приходилось проводить ночь на вокзале, если нужный им поезд отходил лишь на следующий день. Старушки на этом делали свой бизнес. Комната с матрацем на полу лучше, чем вокзальная лавка. Егор, как человек опытный в своем деле, подошел к цыганке. Эти люди все знают и все замечают, но умеют держать язык за зубами.

– Привет, Ляля. Ответишь на мои вопросы?

– Ты даже мое имя знаешь, начальник?

– Для меня все вы Ляли. У меня есть свой интерес. И я не начальник. Готов заплатить за информацию, если она окажется полезной. В разумных пределах.

Цыганка расплылась в улыбке, показав парню полный комплект золотых коронок.

– Сразу видно, деловой человек. Спрашивай. И не отходи в сторону. Внимание к себе привлечешь. Так, болтаем о пустяках.

Она взяла его левую руку и начала ее разглядывать.

– Со среды на четверг сюда приехали мотоциклисты. Пятеро молодых ребят. Три парня и две девушки. Видела их?

– Конечно, любезный. Разделили их на две группы. По пять тысяч за каждую готов заплатить?

– По три. Больше нет. А то и не спорил бы.

– Верю. Потом отдашь. Недавно у тебя встреча была, – она не отрывала глаз от ладони, – с одним человеком. Образа его я не вижу. Он как в тумане. Держись его. Он может сделать тебя очень богатым человеком. Сила в нем есть магическая. И никогда ему не ври. Он людей насквозь видит и фальши не потерпит.

– Спасибо за совет. Но давай о деле.

Он достал бумажник и отдал его цыганке.

– Нет, милый. Лапотник я твой не возьму. Достань из него деньги сам и положи в мой карман.

Егор усмехнулся. Все правильно. Чужие кошельки в карман не кладут. Он выполнил ее условия, стараясь сделать это незаметно.

– Так вот. Одна парочка сразу же уехала. Ее подобрала Галинка. Где Галинка живет, я не знаю. Тут где-то рядом. Остановки две на трамвае в сторону реки. С тех пор она здесь не появлялась. Значит, жильцы у нее задержались. Вдова, немолодая уже. Знаю, что дом у нее деревянный, белье сушат во дворе. Это я из разговоров поняла. Газ привозной. На плитке еду готовит. И еще. Ее муж работал на фабрике «Физприбор». Был конструктором. Умер два года назад от рака. Сенечкой она его звала. Часто плакала. Одинокая баба, оттого и людей на ночь пригревала. Это все, что я о ней знаю. Они поехали за трамваем на мотоцикле, парень с девчонкой. Трое остальных остались на толкучке. К ним подошла молодая женщина. Красивая. Крашеная блондинка, но волосы прятала под косынкой. Старалась не выделяться. Вот ее я никогда раньше не видела. Договорились они очень быстро и тут же уехали. Второй парень был без девчонки, и она села с ним на мотоцикл. Запомнила я одну деталь. Важную, почему так внимательно и следила за ними. У этой женщины на левой руке было кольцо с бриллиантом. На безымянном пальце. Крупный камешек. Уж поверь мне, я в камнях знаю толк. Карат на пять тянет. А плащик дешевый. Белый с погончиками. Зачем богатой женщине прикидываться бедной, да еще жильцов на ночь брать? На мать-одиночку она не похожа. Но уехали и уехали, я и забыла.

– Ты стоишь десяти тысяч, Ляля. Даже не думал. Глаз у тебя точный. Вот мой телефон. Узнаешь что – перезвони. Денег я тебе еще найду. Ты того стоишь.

Он сунул в карман цыганки свою визитную карточку.

– Я ведь не дура, начальник.

– Егор меня зовут.

– Так вот, Горочка, о зарезанных ребятах возле кооперативных гаражей мы все слышали. И о мотоциклах знали. Ты вторую пару ищи. Та блондинка видела, сколько человек приехало. Если она как-то связана с убийством, то и до остальных доберется. А вдруг друзья знают, куда остальных повезли. Сейчас все с мобильниками ходят. Поторопись. Я бы тебе и без денег все рассказала. Не люблю, когда народ ни за что губят. Они же совсем молодые, и лица у них светлые.

– Ты все правильно сделала, Ляля. Увидимся еще.

Егор поспешил на трамвай.

* * *

Мужчина выглядел очень деловым, но немного карикатурным из-за своих круглых проволочных очков и сатиновых нарукавников на пиджаке. Клерк из прошлого века.

– Сеня, да еще конструктор? Ну, тут и гадать не надо. – Он встал, выдвинул один из огромных ящиков у стены и покопался в куче папок.

– Вы не сдаете их в архив после смерти? – спросил Егор.

Он пришел в отдел кадров фабрики «Физприбор» с очень серьезным видом. Комнатушка, в которой сидел начальник, была небольшой. В такой тесноте Егор казался еще выше и солиднее. У него даже документов не спросили, будто и так было понятно, кого он представляет.

Клерк выудил из общей кучи тонкую картонную папочку и положил ее на стол.

– Ну вот. Архива у нас нет. Он весь в моих ящиках помещается. Так. Семен Анатольевич Безбородко. Уйти от нас он не успел. Обнаружили рак четвертой стадии. А ведь его приглашали в фирму «Корвет». Там он в пять раз больше получал бы. Они занимаются сигнализацией и замками. Сенин профиль. А он талантливым был конструктором. И связи имел. Комплектующие доставал за границей. А ведь умер молодым. Пятидесяти еще не стукнуло.

Все это он говорил, не раскрывая папку, непонятно для чего он ее доставал.

– Как я могу найти его вдову? – задал вопрос Егор.

Вот тут он заглянул в папку.

– Улица Фонвизина, шесть, квартира тридцать один. Здесь рядом. Три остановки на трамвае.

– Да, я знаю.

На улице начался дождь. Похоже, надолго. Небо затянуло тучами. Солнечный рай закончился.

Адрес он нашел быстро. Дома тут все были деревянными, двухэтажными и убогими. На этой улице можно «Детство» Горького снимать. Контрасты в городе любого заезжего ставили в тупик.

Егор позвонил в квартиру.

Дверь открыли быстро, будто ждали кого-то. За дверью стояла женщина лет сорока пяти в старом поношенном халате, не очень ухоженная и взволнованная.