Текст книги "Не будите спящего барона"

– Давай знакомиться, чудо. Я Аллен ап Дейн, барон Кассии. Можно просто Аллен.

Эльфийка несколько секунд смотрела на него, потом как-то обреченно вздохнула и ответила. М-дя… Две страницы убористым почерком. Все у ушастых не как у людей. Он, Аллен, удавился бы даже просто запоминать такое имя. Соответственно, и сейчас не запомнил – к чему держать в голове набор пустых звуков? Абсолютно бесполезная информация. Пришлось выдержать короткую паузу и спросить:

– А есть более короткий вариант? Ну, как тебя дома звали.

– Лиина.

– Ну, вот и познакомились. Есть хочешь?

Слабый, и, что характерно, без малейшего признака эльфийского высокомерия кивок. Ну да, кто бы сомневался… Аллен разогнулся, перехватил ручку корзины:

– Тогда пошли. Давай руку.

Девочка оглянулась, то ли думая, у кого найти поддержку, то ли ища дорогу, по которой можно убежать. Однако никого в поле зрения не обнаружилось, и она, вздохнув, осторожно взяла протянутую руку за кончики пальцев и с видом королевы, идущей на эшафот, гордо подняв подбородок, что выходило у нее достаточно комично, проследовала за Алленом.

Угу, кухня, огромная, теплая, как всегда наполненная вкусными запахами – хороший эшафот. Дракончик, кстати, уже освоился – лопал что-то в углу из громадной железной миски, больше напоминающей средних размеров тазик. Моран расстаралась, явно – у нее вообще мания кормить всех, причем много и вкусно. Интересно, кстати, почему она дракона в дом пустила? Логичнее было бы накормить его снаружи, у порога, собакам вообще в доме делать нечего… Впрочем, заниматься вывертами чужого сознания Аллен не собирался. Вместо этого он подвел нежданную гостью к столу, подумав мимоходом, что гневная отповедь за оставленные ею на блестящем от чистоты полу мокрые следы теперь обеспечена. Ну и ладно, не в первый раз. Однако гнев домоправительницы – это потом, пока же огромная тарелка исходящей паром каши, жареное мясо, овощи. Просто и сытно, а разносолами пускай Моран занимается.

Лиина набросилась на еду как оголодавший зверек. Видать, и правда давно толком не ела – обычно эльфы, как слыхал Аллен, едят очень, просто невероятно жеманно и аккуратно. И вообще, трапезничать предпочитают в одиночку, наверное, чтобы никто не видел, как они едят безо всяких аристократических наворотов… При этой мысли Аллен даже улыбнулся, однако додумать ему не дали. В кухню заглянула Моран, подошла, посмотрела на замершую с так и не поднесенной к губам ложкой девочку, грустно улыбнулась:

– Кушай, деточка, кушай, – огромная рука провела по волосам эльфийки, от чего та испуганно сжалась. Аллену пришло на ум, что кулак домоправительницы, пожалуй, будет не меньше этой головы. – Аллен, пойдем, не смущай ее.

Своим, тем, кого он знал много лет, такое фамильярное обращение было позволительно. А то ведь от постоянного титулования и взвыть можно. Тем более позволительно для Моран, знавшей Аллена с пеленок. Барон кивнул, и они вышли из кухни. Едва закрылась за спинами дверь, и они отошли на десяток шагов, Аллен тихим голосом спросил:

– Что там случилось?

– Пошли, сам увидишь.

Аллен пожал плечами. В отличие от большинства дворянских слуг, у его людей было право на вольности, в том числе и на собственное мнение, и если Моран решила, что ему лучше один раз увидеть, значит, так оно и есть. Быстрым шагом пройдя в гостевую комнату, Аллен взглянул… Да уж, действительно, подобное лучше видеть самому.

Полуэльфка выглядела не просто истощенной – фактически перед ним лежал обтянутый кожей скелет. Непонятно, как она еще была жива, но хриплое дыхание говорило об обратном. Плюс многочисленные струпья – ну, это следствие того, что она вечность не мылась. Запах, во всяком случае, соответствующий, а еще говорят, что эльфы не потеют. На боку рана, до этого перетянутая какими-то тряпками, но Моран, раздевая ее, содрала повязку, и сейчас они неопрятной грудой валялись на полу. Нанесена рана каким-то режущим предметом, ножом или, возможно, мечом. Правда, он только скользнул по ребрам, это Аллен понял сразу, но порез воспалился. Словом, досталось девчонке, и понятно, что просто так она не выздоровеет. По сути, она уже умирала, и даже удивительно, как там, на рынке, она ухитрялась не только оставаться в сознании, но и разговаривать.

– Зови целителя, – Аллен умел думать быстро и решение при нужде принимал мгновенно.

– Я уже послала Карена, – Моран в его решении, очевидно, не сомневалась, что и неудивительно. За столько лет изучить его характер вдоль и поперек было несложно. – Только она ведь…

– Откуда знаешь? – Аллен мгновенно подобрался.

– У нее на шее висел амулет, – Моран достала из кармана маленькую серебряную безделушку. Аллен присмотрелся – изящно сработано, ничего не скажешь. В этом все эльфы, даже самая функциональная вещь у них должна быть в первую очередь красива. Амулеты людей при тех же возможностях значительно грубее, а, к примеру, орочьи шаманы могут запросто использовать в качестве основы, к примеру, ожерелье из волчьих клыков или, как вариант, ушей. Но все равно красиво! В изящное серебряное плетение вставлен зеленый лист березы, совсем как живой, видна каждая прожилка и, вместе с тем, твердый словно камень. Интересно даже, из чего он сделан, хотя сейчас это занимало Аллена в последнюю очередь. – Я сняла – и все стало видно.

– Понятно. Я видел и раньше. Думаю, ничего страшного, хуже не будет. Без целителя она просто умрет.

Моран кивнула, соглашаясь с бароном, и быстрым шагом направилась на кухню. Похоже, она не особенно жаждала оставлять без присмотра юную эльфийку в компании дракона. Доброта добротой, но если они на кухне чего-нибудь разобьют случайно, то виновникам придется испытать на себе гнев великанши. А что надо, чтобы этого не было? Правильно, всего-то присмотреть за ними.

Целитель приехал где-то через полчаса – все же жил он далековато. Карен встретил его у ворот, ловко взял под уздцы лошадь – охранное заклинание хорошо знали гостя – и провел ее к дому, где маг ловко спешился и быстрым шагом вошел в помещение. Он был еще молод, быстр и, в отличие от более маститых коллег, не чурался выезжать сам, причем вот так, верхом. Это какого-нибудь старика с громким именем, седой бородой и толстым брюхом просто так из дому не вытащишь. Вам надо – вы и приходите, вот девиз гильдии целителей. Однако этот, вчерашний ученик, успел набраться знаний, чуть поменьше опыта и совсем мало жизненного цинизма. Опыт вкупе с неплохим заработком здесь, в провинции, где конкуренцию ему могли составить разве что несколько травников, маг приобретал стремительно, а вот цинизм… Не тот у него оказался характер, во всяком случае, пока, и потому он оставался легок на подъем. К тому же с Алленом, после того как он сумел поправить ногу садовнику, у него установились приятельские отношения – оба были фанатики оружия и знали толк в винах, так что периодически на заднем дворе звенели мечи, а потом, когда это, по словам Моран, безобразие заканчивались, хлопала пробка и раздавалось смачное «бульк».

– Привет, твое высокородие, – улыбаясь во все тридцать два зуба, маг хлопнул рукой по протянутой ладони Аллена. – Ну, где у нас больной?

– Скорее уж, больная, – хмыкнул барон.

– Да ну! Наш ревнитель моральных устоев решил, наконец, завести себе подругу?

Аллен поморщился. Одним из недостатков целителя был острый язык. Нет, когда надо, тот умел держать его за зубами, но в узком кругу за речью не особенно следил, время от времени посмеиваясь над приятелем. Барон, в отличие от большинства обеспеченных дворян, не таскал в дом женщин, предпочитая ходить на сторону, и, на всякий случай, делал это втихую даже от близких людей. Те это прекрасно знали и к привычкам барона относились спокойно, только целитель над этим периодически смеялся. Впрочем, Аллен принимал его таким, какой есть.

– Какая там подруга, – барон досадливо махнул рукой. – Пошли, сам увидишь. Но я тебя прошу, о том, что увидишь – ни слова.

Целитель разом посерьезнел и кивнул. В жизни встречается разное, бывает и такое, о чем знать и впрямь может оказаться вредно для здоровья. Ему уже, как это точно знал Аллен, приходилось лечить и раненых из гильдии убийц, и даже крупную шишку из столицы, который ухитрился, путешествуя по их местам, подхватить какую-то позорную болезнь. Узнай об этом его жена… Аллен мысленно усмехнулся. Гильдия убийц в такой ситуации отнюдь не самое страшное. Так что какие бывают заказы и насколько щедро они оплачиваются, маг знал не понаслышке. И все равно, войдя в комнату и увидев, кто лежит на кровати, он присвистнул.

– Это же…

– Наполовину.

– Я вижу. И все равно лихо.

Действительно, лихо. Это он еще не знает, как она сюда попала. Эльфы своих в обиду не дают, это общеизвестно. Там, у себя, они могут делиться на кланы с собственными интересами, возможностями и даже вендеттами, но по отношению к иным расам они – единый народ, и каждый может надеяться на помощь другого. И полукровок они тоже не сдают – мало ли, что не полноценная, но все равно родня. И без помощи не бросят, и обидчика на ломтики разрежут. Так что увидеть умирающую полуэльфийку в доме никому не известного и по большому счету ненужного провинциального дворянина – это уже, скорее, из области сказок.

Между тем целитель снял камзол, небрежным движением бросив на пол саквояж – все равно ничего особо ценного или хрупкого в нем не было, разве что набор хирургических инструментов, но они закреплены наглухо и уложены в специальный ящичек с мягкими гнездами. Да и редко целители пользуются всем этим, главный инструмент мага – он сам, хирургией занимаются в основном армейские спецы, у них и класс пониже, в смысле магических сил меньше, и времени на сложное и долговременное лечение, как правило, нет. Вот и лечат при помощи инструментов, используя магию лишь для предупреждения осложнений и, реже, диагностики. Здесь же присутствовал дипломированный специалист, не мастер еще, конечно, но хороший профессионал и сильный маг, и сейчас он аккуратно водил руками над телом лежащей и получал информацию об ее организме. Очень полную информацию, кстати, хороший целитель знает о пациенте больше, чем он сам. Кстати, получалось это у него куда медленнее, чем обычно, и сил требовало больше – вон какие крупные капли пота выступили на лбу. Все правильно, организмы эльфов хоть немного, но отличаются от человеческих, удивительно даже, как эти две расы общих детей-то иметь ухитряются.

Целитель работал минут пять, Аллен успел даже заскучать. Правда, в какой-то момент скука разом закончилась – тело девочки выгнулось дугой, и пришлось навалиться сверху, удерживая ее. Целитель буркнул что-то вроде «хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается», потом выпрямился, потянулся так, что хрустнули суставы:

– Знаешь, если бы заказчиком был не ты, а кто-нибудь другой, я бы не взялся, – мотнул он головой. – Паршивенькое состояние, честно говоря. Крайнее истощение, плюс сильный бронхит. Как не перешел в воспаление легких, ума не приложу. Ну и рана, но это так, мелочи. Если бы она не была эльфийкой… Ну, пусть наполовину, я бы решил, что ты подобрал ее на помойке.

– Считай, не ошибся, – усмехнулся Аллен. – И, честно говоря, уже жалею об этом.

– Да? Это еще интереснее. Впрочем, сейчас все это неважно. Значит так, рану я девочке немного подчистил, но надо будет следить за ее состоянием. Если что – звать меня сразу же. То же с болезнью. Процесс лечения запустил, но нужен постоянный контроль. Вот, – целитель раскрыл саквояж, вытащил из его таинственных недр дюжину пакетиков, черканул на бумаге пару строк и протянул все это добро Моран. – Давать, как я написал. Тепло – это обязательно. То есть горящий камин и одеяло, это как минимум. А теперь главное. Кормление. Она не ела минимум пять дней. Значит, желудок ее не примет ничего грубого. Бульон, лучше куриный, маленькими порциями, но часто, а там видно будет. Я буду приходить, корректировать лечение. Да, и вымойте ее, в грязи она не выздоровеет.

– Спасибо, Элтон.

– Да не за что пока, – усмехнулся целитель, но протянутый Алленом кошелек взял. – Неизвестно, что у нас получится.

Аллен пожал плечами. Получится, не получится… Что зависело от него, барон обеспечил, а дальше и в самом деле видно будет. Распрощавшись с обещавшим зайти вечером целителем, он протопал на кухню, однако Моран, умчавшейся сразу после того, как Элтон выдал ей лекарства, там не было. Видать, пошла уже свою новую подопечную селить. Интересно, куда – хотя особняк баронов Кассии и не дворец, но гостевых комнат в нем штук пять, не считая комнат для прислуги, ныне пустующих, и всевозможных помещений вроде библиотеки. Однако Моран сама разрешила его сомнения, появившись в коридоре.

– Ну, как, ушел?

– Ушел. Тетя Моран, тебе не кажется, что девчонка подождет?

– Подождет, конечно, только вначале кое на что взгляни, ладно?

Пожав плечами, Аллен вошел следом за домоправительницей в ближайшую гостевую комнату и сразу понял, что она имеет в виду. Лиина в одной длинной, до колен, грязной рубашке, с потерянным видом сидела на высоковатом для нее стуле, ее старый и драный свитер валялся в углу вместе с курткой, а на шее… Да, на шее имелись сразу две занимательные вещицы, ранее скрытые мешковатой одеждой и Алленом не замеченные. Первая – амулет. Ну, это как раз ожидаемо. Правда, внешне он выглядел совсем иначе, чем снятый с шеи ее спутницы. У той красивая безделушка на грубом кожаном шнурке, у этой – обычный камень с ноготь величиной, больше всего похожий на слегка отполированный, чуть поблескивающий кварц, зато вместо шнурка изящная серебряная цепочка. Однако амулет – ерунда, гораздо интереснее и неожиданнее выглядел второй предмет – широкий, наглухо заклепанный металлический ошейник с коротким, на два звена, обрывком цепи. И как это прикажете понимать?

Впрочем, сейчас было не до лишних вопросов и, отправив Моран заниматься больной, Аллен внимательно осмотрел железяку. Ничего, кстати, неожиданного, обычный рабский ошейник, низкосортное железо, такие же сыромятные заклепки, прочность достигается не качеством металла, а его толщиной. Интересно, как она такую тяжесть таскает… Подумав немного, Аллен сходил за инструментом, которого у Карена было много и разного. Выбрал две подходящих железяки, вставил… Рывок! Заклепки с хрустом смялись и вылезли из дыр, к которым успели основательно приржаветь. Еще рывок! Ошейник распался на две неаккуратные половинки, открыв взору грязную детскую шею с неприятного вида шрамом, ничем, правда, жизни и здоровью своей хозяйки не угрожающему. И все же какая сволочь такое сделала, интересно бы знать.

Под его испытующим взглядом девочка съежилась и попыталась вжаться в спинку стула. Интересно, чего она боится, отстраненно подумал Аллен. Хуже вроде бы уже не будет… Впрочем, спрашивать он не стал – в таком состоянии ребенок от малейшего вопроса может запросто впасть в неконтролируемую панику, и ничего, кроме проблем, это не принесет. Любопытно, конечно, до зуда в ушах, но хоть торопливость и входила в число недостатков барона, он умел держать ее под контролем. Лучше чуть-чуть подождать, когда она сама дозреет, чем устраивать моральную пытку и вытягивать сведения клещами. Сил затратишь много, а толку будет чуть, тем более неизвестно, где она соврет. Все же Аллен не был королевским дознавателем, умеющим сопоставлять полученную информацию и ловить собеседника на неточностях, выстраивая из кусочков целостную картинку. Да и те, говорят, ошибаются – вон, по слухам, когда в столице раскрыли последний заговор, кроме виновных казнили и кучу ни в чем неповинного народу. Не признались, конечно, ибо нельзя терять лицо, считается, что за подобные ошибки в ответе и сам король, но всем рты-то не заткнешь. Так что никто от ошибок не застрахован, и потому Аллен решил пока не торопить события. При свойственной молодости нетерпеливости, он хорошо помнил слова отца, большого любителя женского полу: лучше час подождать, чем всю ночь уламывать.

– Располагайся здесь. Пока это будет твоя комната, а дальше поглядим. Эту дрянь, – Аллен кинул раскрытый ошейник на стоящую у кровати тумбочку, – можешь сохранить на память. Сейчас придет Моран, подберет тебе какую-нибудь одежду. Только вымойся сначала, а то от тебя разит помойкой. А я пока займусь твоей спутницей. Кстати, кто она?

Аллен несколько секунд ждал ответа, но, так и не услышав его, повернулся и вышел. В конце концов, не хочет говорить – не надо, все равно рано или поздно он узнает все, что хочет.

Целитель вновь появился в их доме ближе к вечеру. Поднялся к больной, поводил над ней руками, сделал удивленное лицо:

– Невероятно.

– Что именно? – Аллен с интересом посмотрел на приятеля.

– Если бы я сам не осматривал ее днем, то сказал бы, что лечат ее как минимум дня три. Наверное, правы были те, кто считал, что…

Дальше пошла абсолютно непонятная, узкоспециализированная терминология, но Аллен сумел разобрать, в чем смысл речи Элтона. Все тот же ускоренный обмен веществ не только помогает быстрее двигаться, но и позволяет, в зависимости от ситуации, легче выздороветь или умереть. Правда, это все была, скорее, теория – ну, спрашивается, какой перворожденный, даже полукровка, допустит, чтобы его наблюдал человеческий маг? В истории такие случаи, конечно, случались, но в глубокой древности, когда на континенте прокатилась череда войн между эльфами, почему-то считавшими все эти земли своими, и людьми, не желающими признавать себя рабами. Все остальные расы, даже тупоумные тролли, забились по углам и не отсвечивали, в страхе наблюдая за разворачивающимися вокруг битвами. Лишь к концу войны некоторые из них поспешили урвать свой кусок, присоединившись к победителям. Тем самым они заработали ненависть одних и молчаливое презрение других, ничего серьезного не выгадав, так что влезать в чужой конфликт в конечном итоге оказалось глупостью, хотя в тот момент это, наверное, выглядело несколько иначе.

Да уж, времена были жестокие. Эльфы даже сейчас хорошие бойцы, хотя, конечно, и многое утратили, а в те времена и вовсе… Люди брали числом и звериной яростью, разменивая бойцов три к одному. А еще они быстро учились, и если в начале войны попав под удар сидящих в засадах эльфийских лучников, бывало, гибли целые легионы, то уже через пару лет тактика борьбы с этой напастью была отработана, и потери снизились в разы. Зато сами эльфы испытали на себе, что такое летящие из кустов стрелы. Человеческие рейнджеры научились ходить по лесу, маскироваться и стрелять не хуже эльфов, и пусть их было намного меньше, панику они навели и прочно вошли в эльфийский фольклор персонажами страшных историй, которыми пугают детей. Этот факт был доподлинно известен и служил для рейнджеров источником не проходящей гордости. А ведь кроме рейнджеров имелись и другие рода войск, которые тоже вносили свою лепту, медленно и неуклонно перемалывая грозных, но относительно малочисленных противников.

Словом, люди учились сражаться, а вот до эльфов тот факт, что надо не только гордиться первородством, но и перенимать опыт противника, дошел слишком поздно. К концу войны у них, конечно, появились и тяжелая конница, аналог человеческих рыцарей, и панцирная пехота, но их было мало, а главное, тактику применения новых для себя родов войск эльфы так и не успели отработать. Люди уже проломились в центр их лесов, брали в осаду города, изящные постройки рушились под ударами катапульт и баллист, а маги и вовсе творили, что хотели. У людей достало ума объединить их в ударные подразделения, а вот эльфы оставались индивидуалистами до самого конца, что их, в принципе, и подвело. Ты можешь быть сильнее и искуснее любого противника, но когда против одного мага выходит десяток, то шансы на победу начинают быстро скатываться к нулю. Именно в ту войну и был выбит цвет эльфийских магов, и их легендарной мощи уже никогда не суждено было возродиться.

Эльфы запросили мира, когда контролируемая ими территория сократилась почти в десять раз, и больше половины городов превратились в подернутые серым пеплом уголья. Люди к тому моменту тоже пресытились кровью и грабежами, а их правители хорошо понимали: если война продолжится, они, конечно, победят, но и потери будут чудовищными. Припертые к стенке, эльфы сражались, как загнанные в угол крысы. На жизнь простых солдат королям было, разумеется, наплевать, однако два момента им не нравились. Во-первых, кроме эльфов имелось немало других рас, которые, разумеется, захотят откусить свой кусок пирога, когда люди окажутся обескровлены, а во-вторых, в те далекие и славные времена, у королей было принято не только руководить сражением с безопасного холма в тылу, но и лично возглавлять атаки. Следовательно, риск получить эльфийскую стрелу для самих королей возрастал многократно, а отсиживаться позади значило потерять всякую популярность в войсках. В такой ситуации любой удачливый полководец мог запросто попросить короля с трона и основать новую династию – случались прецеденты. Словом, постояли, оружием побряцали, контрибуцию слупили – и заключили мир, хрупкий, но продержавшийся уже больше тысячи лет. И даже постоянные конфликты с размахиванием оружием между людьми и эльфами носили локальный характер и ни во что серьезнее пограничных стычек не перешли. Правда, в последнюю сотню лет остроухие, оправившись от поражения и частично восстановив свою численность, обнаглели. Аллен, подобно многим провинциальным дворянам, считал, что давно пора снова показать, кто в доме хозяин, однако король почему-то медлил. Видать, имелись какие-то недоступные простым людям соображения, однако, по всему выходило, что рано или поздно снова начнется война.

В те далекие, ставшие уже практически легендарными времена, человеческие маги эльфов как раз исследовали, причем всерьез. Другое дело, что и уровень развития теории магии был, по сравнению с нынешним, крайне низок, и маги, изучавшие эльфов, целителями не являлись. Боевые маги, маги-солдаты, они интересовались способами умерщвления противника, и, соответственно, оставленные ими записи содержали сведения крайне скудные и однобокие. Так что Элтон, склонившийся над эльфийкой, пускай даже и с приставкой «полу-», оказался в положении дилетанта. К этому целитель не привык, и потому очень раздражался, однако в глазах его пылал огонек любопытства и азарта. Сейчас перед Алленом сидел не прожженный делец и не циничный, как и положено при такой профессии, целитель, а переполненный энтузиазмом мальчишка, не забывший еще студенческую вольницу и уверенный, что сможет, случись нужда, перевернуть мир.

– Ну и что, это плохо? – небрежно поинтересовался Аллен. – Вроде бы чем быстрее идет лечение, тем лучше.

– Не факт, совсем не факт, – пробормотал под нос, скорее, больше для себя, целитель.

– Почему? – Аллену было интересно, однако он хорошо знал собеседника. В таком состоянии информацию из Элтона приходилось едва ли не клещами вытаскивать. Вроде бы он ничего не скрывал, просто уходил в собственные мысли, и не особенно жаждал реагировать на внешние раздражители.

– Потому что впятеро быстрее восстанавливаясь, ее организм во столько же, если не больше, раз быстрее сжигает собственные резервы. А от нее и так остались кожа да кости, – неохотно отозвался Элтон. – Ее собственные силы расходуются намного быстрее, чем их придает та еда, которую вы в нее влили. Если так пойдет дальше, она просто не выдержит. И я не знаю, можно ли ее подпитывать магией.

– Можно.

Элтон удивленно поднял глаза на безмятежно привалившегося к дверному косяку барона:

– Откуда ты знаешь?

– А что тут знать? Ты запустил процесс лечения с помощью собственной магии – и девочка ее не отторгла. Это во-первых. А во-вторых, терять все равно нечего. Если не подпитать, она умрет через несколько часов. Я от целительства далек, но и то вижу, что сил у нее практически не осталось. А если подпитать… Может, получится, а может, нет, но в любом случае хуже не будет.

– Цинично… Однако же верно. Зря ты говоришь, что в целительстве не разбираешься. Многие, считающие себя очень умными, при более простых вопросах лишь сидели и хлопали глазами.

– Книги надо читать, – Аллен с трудом подавил зевок, сегодня он очень устал. – Ну как, будешь действовать или продолжишь языком молоть?

– Буду, – Элтон размял кисти, всплеснул ими, словно отряхивая с пальцев невидимые капли. Была у него такая привычка, Аллен не знал, из-за чего, а Элтон, сколько он его не расспрашивал, лишь отшучивался. – Выйди, пожалуйста. Мне надо сосредоточиться, а ты меня отвлекаешь.

Аллен удивленно поднял бровь, но спорить не стал. Раньше Элтон никогда не просил его выйти, но все бывает впервые. С эльфами он тоже никогда не работал. Пришлось кивнуть и покинуть комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь. Подумав немного, Аллен пошел в гостиную, плюхнулся на мягкий, чуть потертый кожаный диван, несколько секунд смотрел на пляшущие в камине язычки пламени, а потом как-то незаметно провалился в странное, между сном и явью, оцепенение.

Разбудил его Элтон, вошедший в комнату с шумом, которому позавидовал бы даже носорог. С первого взгляда было видно, что вымотался он страшно – белая рубаха целителя потемнела от пота, щеки ввалились. Не спрашивая, он достал из стенного шкафчика первую попавшуюся бутылку, налил вино в огромный бокал из тонкого стекла, обнаруженный там же, и даже не выпил – всосал его, характерный звук разнесся по всей комнате. На всегда достаточно аккуратного и следящего за своими манерами целителя это было совершенно не похоже. Тут же набулькав еще, он плюхнулся в кресло и некоторое время сидел молча, задумчиво глядя сквозь сосуд на перекатывающиеся в камине с полена на полено голубоватые огненные всполохи.

– Задал же ты мне задачку, – проворчал он спустя несколько минут. К тому моменту неестественная бледность немного сошла с его лица, хотя щеки розоветь пока не спешили. – Нашу магию она не отторгает, ты прав, зато втягивает ее, как водоворот щепку. Однако же, если не умрет сегодня ночью, то будет жить. Может, все-таки расскажешь, где ее подобрал?

– Говорю же, на помойке. Милостыню просила.

Брови Элтона полезли вверх так высоко, что скрылись под волосами. Ошалевшее лицо собеседника Аллен рассматривал с нескрываемым удовольствием, однако целитель быстро справился с собой.

– Ты понимаешь, чем это может грозить? – думать Элтон умел быстро. Аллен только кивнул – еще бы не понимать. За девчонками какая-то тайна, и эльфы, узнав где они находятся, постараются зачистить концы хотя бы для того, чтобы никому не пришла в голову мысль, что на перворожденную можно надеть рабский ошейник. Это при условии, что сами не будут посвящены в причины их появления в качестве нищенок. Это целитель еще про вторую не знает, злорадно подумал барон.

Между тем Элтон замолчал, пожевал губами, став на миг похожим на умудренного жизнью старца, вздохнул:

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Не уверен, – честно ответил Аллен.

– Кхе… – Элтон едва не подавился. – Я всегда подозревал, что ты дурак, но не предполагал, насколько. Сам вляпался – и меня втравил. Хоть дашь за ней понаблюдать? Это же такой материал…

– Честно говоря, я надеялся, что ты не откажешься сделать это, – ухмыльнулся барон. – На ужин останешься?

– Не знаю.

– Если останешься – удивлю еще раз.

Разумеется, Элтон остался. И, разумеется, Аллен сдержал данное целителю слово. Тот минут пять сидел прямой, как столб, рассматривая Лиину, и глаза у него, казалось, висят на стебельках, как у рака. Девочку такое внимание нервировало, и Аллену пришлось двинуть товарища локтем в бок, чтобы привести в чувство. Тот едва не упал от неожиданности, и лишь Моран, подперев целителя могучим плечом, спасла его от конфуза.

Да уж, увидь какой-нибудь столичный умник их пеструю компанию, наверное, удивился бы несказанно. Причем удивился бы не тому, что рядом с бароном сидит целитель – тот не был дворянином, но маги приравниваются к благородным, и привечать их не зазорно. Малолетней эльфийке, возможно, удивились бы, но не очень, бывает всякое. А вот присутствие за столом Моран и Карена вызвало бы вначале удивление, а затем презрение. Для столичного сноба оказаться за одним столом с простолюдином относится к разряду невозможного, там они даже в одни трактиры не ходят. Вот только здесь не столица, в провинции на многое смотрят проще и циничнее, хотя и здесь иной раз появляются ревнители дворянской чести. С одним таким Аллену даже пришлось как-то драться на дуэли, правда, несерьезной, до первой крови. Аллен тогда заработал царапину на плече – по молодости не справился, опыта не хватило, однако менять свои привычки не собирался. Одно дело парадный прием, там хочешь не хочешь, а этикет блюсти надо, но как себя вести в домашней обстановке было только его дело. Вот и сидели они сейчас все вместе, и ели, вкусно, с аппетитом, и не обращая внимания на этикет. И гостья относилась к этому спокойно, даже не обращая внимания на то, что ей не подали в сервировке положенные по этикету пять вилок.

Одно хорошо – шею ей Элтон залечил без усилий. Как он сказал, рану нанесли чем-то острым, может, ножом, а потом ее натерло ошейником. Ерунда, в принципе, зажило бы само, но ему не терпелось проверить, как магия людей подействует на чистокровную эльфийку. Получилось, надо сказать, неплохо, и Аллен смог воочию увидеть, как целители лечат раны – до того как-то не было повода. Интересное было зрелище, эффектное. Мягкое желтое сияние, исходящее от рук Элтона, коснулось шеи, и уродующая кожу отметина на глазах побелела, а затем и вовсе исчезла. Девочка, вначале испуганно сжавшаяся, к концу длившейся минут десять процедуры расслабилась, залезла к целителю на колени и разве что не замурлыкала, как кошка. Идиллия, одним словом. А уж когда маг заставил куриные косточки сплясать на столе разухабистый южный танец, то и вовсе завладел сердцем ребенка. Подобные мелкие фокусы, по слухам, были у эльфов под запретом. Почему? Да кто ж их, остроухих, разберет. А вот человеческие маги, обычно ученики, напротив, частенько развлекали таким образом детей, и сейчас это было как раз к месту.

Меньше всего впечатления на целителя произвел, как ни странно, дракончик. Даже когда Лиина по его просьбе сняла с шеи зверя ошейник из какого-то непонятного, полупрозрачного материала, и стала видна его суть. Элтон лишь покачал головой, небрежно почесал зверя за ухом и потерял к нему интерес. Почему, Аллен так и не понял, да и не старался особо понять. Наверное, целитель интересовался только людьми, а к дракону отнесся как, например, к щенку – большому, неуклюжему, с которым можно поиграть, но только если рядом нет ничего интереснее. Так что на дракона снова надели ошейник и отправили его гулять, а через некоторое время и сам Элтон, проверив еще раз состояние больной, засобирался, сказав, что ему надо отдохнуть и подумать. Клюющую носом эльфийку отправили спать, а потом разошлись и остальные – сегодняшний день вымотал всех.