Текст книги "Похитители принцесс"

Правда, из восемнадцати магов от двоих в бою проку не будет – они сейчас управляют воздушными потоками, надувающими паруса фрегата, и к моменту боя будут выжаты досуха, но это все равно непринципиально. Принципиальным оказалось другое.

Вечером в той стороне, где находился преследуемый корабль, вспыхнул странный, ни на что не похожий свет, и оба магистра могли поклясться чем угодно, что это произошло не просто так и связи с тем кораблем не иметь не может. Одновременно все маги, находящиеся на корабле, почувствовали магический всплеск такой мощи, что некоторые, те, что послабее, просто потеряли сознание. А потом прошел целый каскад всплесков не столь интенсивных, но все-таки достаточно мощных, чтобы даже полуоглушенные первым ударом маги его почувствовали.

Ну а потом все исчезло, осталась только метка, слабо сигналящая и, как ни странно, больше не мерцающая сигналом – чистая, яркая, словно маяк. И еще корабль начал снижать ход – сначала плавно, потом все сильнее и сильнее. Совсем в дрейф он, правда, ложиться вроде бы не собирался, но при таком раскладе догнать его можно было уже к утру. Если поднапрячься, конечно.

С тем, чтобы поднапрячься, правда, было тяжело – воздушники уже порядком устали, а, получив вдобавок увесистую плюху магического отката, вовсе на некоторое время потеряли возможность творить заклятия. Однако двойная винная порция, магическая подпитка от более стойких товарищей и сочные матюги капитана, вовсе не горящего желанием окончить дни в петле, сделали свое дело – воздушники пришли в себя, и мало-помалу обвисшие, было, паруса вновь наполнились ветром. Фрегат, оставляя на зеркальной глади моря белый шрам кильватерного следа, рванулся вперед все быстрее и быстрее.

Однако, если наступивший к вечеру полный штиль не мешал королевскому фрегату, то, как оказалось, он не слишком мешал и убегающим – их корабль тоже набрал ход, не такой, конечно, как раньше, но тоже вполне приличный. И все же, по всем раскладам выходило, что к утру, самое позднее – к полудню маги настигнут свою жертву.

Ага, щас-с…

Убегающие резко изменили курс. Под покровом ночи это должно было сбить со следа любого, не обладающего возможностью магического поиска. Фер’Аттач и Ланс такой возможностью обладали.

В принципе, этот маневр был на руку фер’Аттачу и его товарищам – вместо того, чтобы просто состязаться с противником в скорости, они могли «срезать угол» и перехватить беглецов. Даже небольшое преимущество в ходовых качествах их фрегата давало шанс управиться с делом еще до рассвета. Проблема была в том, чтобы вовремя сделать поворот.

Однако с поворотом они запоздали – не потому, что поздно заметили, а потому, что заметили нечто другое, а именно, шлюпку, бултыхающуюся почти точно по прежнему курсу. Интересно, откуда она могла здесь взяться? По всему выходило, что как раз с преследуемого корабля – места эти были пустынными, погода – хорошей, шума боя, который бы свидетельствовал о том, что кого-то потопили, тоже никто не слышал. Выводы напрашивались сами собой.

В шлюпке никого не было.

Времени потеряли не так и много, корабль, который они преследовали, и не думал увеличивать ход, однако на душе у магов заскребли кошки. А потом они увидели несколько плавающих неподалеку трупов. Их выловили – никаких внешних повреждений. Создавалось впечатление, что кто-то, одновременно чудовищно могущественный и в то же время неразборчивый в средствах, просто приказал им перестать жить, остановил сердца… Это было одинаково странно и страшно. А еще это было непонятно.

Торн

Все же в том, что до места, где эти малолетки угодили в шторм и откуда, собственно, предстояло начинать поиски, требовалось еще добраться, имелась масса неудобств. В первую очередь – время, да и транспорт надо раздобыть, да и… В общем, много. Хорошо еще, парень жив – уж это Торн определить сумел. Жаль только, из дома не вычислить, где он находится, да и отсюда тоже – соответствующие обряды достаточно энергоемки, а Торн не архимаг. Тоже, кстати, минус расстояния. А и ладно, боишься – не делай, делаешь – не бойся. И Торн принялся решать проблемы, торопясь закончить дела побыстрее. В конце концов, его дома ждут.

Там, кстати, вообще непонятно, чем дело кончится. Насколько Торн знал, совместных детей у оборотней и вампиров пока еще не встречалось (или же родители таковых очень тщательно скрывали этот факт). Непонятно, что будет за ребенок, как пройдут роды, что он унаследует от родителей. В общем, домой, и чем быстрее – тем лучше. А потому его раздражала каждая мелочь, любая задержка. Ну, как сейчас, например.

Нет, ну, в самом-то деле. Если люди хотят заработать, то должны вскакивать по первому зову боевой трубы, а здесь… Раньше чем утром, на рассвете, в море никто выходить не хочет. И добро бы, если б матросы единственного в этом захолустном порту корабля сидели по кабакам и борделям. Так ведь нет же, они давно поиздержались, в пустых карманах гуляет ветер, но раньше, чем выспятся, хрен встанут. Чувствуют, похоже, собственную незаменимость.

Единственное утешение, что в трактире, где они сняли комнату, оказалось на удивление чисто и готовили неплохо. Для столь недорогого заведения просто отлично, хотя, может, дешево потому, что не сезон – уши оборотня позволяли слышать вовсе не предназначенные для них разговоры, и, судя по обрывкам чужих фраз, здесь и сейчас просто некому и нечем торговать. Вот потому-то в довольно большом порту тихо, как на кладбище, и единственный корабль тяжело покачивается у причала.

Торн вздохнул и перевел взгляд на Элку. Девчонка безо всякого жеманства, но лениво наворачивала из своей миски овощное рагу с мясом, периодически стреляя по сторонам глазами. То ли из любопытства, то ли еще почему. Торну это, откровенно говоря, было безразлично, но вот окружающим, неверно (или, наоборот, верно) истолковавшим их, пришлось туго. Оборотень уже вышвырнул за дверь троих, а потом еще и вступившегося за увечных вышибалу. Да, похоже, банально застоялась кобылка. Никто и не заметил, как подросла, и стало ей в родном дворце тесно. И надо было с этим что-то делать, следить за щенками – это его долг перед кланом.

– Ты ешь, давай, в ближайшее время разносолов не предвидится, – с набитым ртом пробурчал маг. Девица подняла на него глаза, улыбнулась и поерзала немного, удобнее устраиваясь на жесткой скамье. Облокотилась на стол, по-бабьи подперев кулаком щеку:

– В меня больше не влезет.

– Если похудеешь – твоя мать меня убьет, – ответил Торн, с неожиданным удовольствием рассматривая подопечную. Если ростом она пошла в Элтона, то чертами лица – явно в Лиину. Ну и волосы позаимствовала у нее – такие же рыжие и непослушные.

– Небось не убьет, а вот меня…

– Видно будет. Я тут подумал… – Торн замолчал, с усмешкой глядя на Элку.

– Говори давай, не томи.

– А что я с этого буду иметь?

– И это говорит мне взрослый, семейный человек, я даже не побоюсь сказать, подающий надежды маг!

– Это говорит твой друг, которому до смерти надоело вначале слушать восторженные отзывы о тебе, а потом оказываться в дурацком положении. Твоя последняя выходка – это вообще нечто.

– Торн, хватит, не заводись.

– А я и не завожусь, – соврал он и осторожно, чтобы девчонка не заметила, несколько раз вздохнул и выдохнул, медленно успокаиваясь. Элка и впрямь не заметила. Ну, или сделала вид, что не заметила. – Я действительно устал, поэтому предлагаю тебе сделку. Ты прекращаешь свои дурацкие, да-да, дурацкие, и не спорь, проделки, а я договорюсь с твоими родителями, чтобы они отпустили тебя со мной в экспедицию. Мы с братом решили пройтись по тем местам, где я когда-то бывал, и посмотреть, что изменилось. Походишь, посмотришь, повоюешь… Трудности из тебя живо человека сделают, а дурь подрастеряется. Ты ведь с жиру сейчас бесишься, тебе просто делать нечего, энергию некуда девать. А там и работы наверняка будет море, и жажду приключений утолишь. Поверь мне, будет интересно. Идет?

– Ой, Торни…

«Какой же она еще ребенок, – думал оборотень, пока Элка чуть не до потолка подпрыгивала от радости. – Пообещал ей куклу – она и довольна. А то, что Ингвара найти еще надо, уже и не думает… Легкий характер. Может, и к лучшему».

Маг ошибался, причем ошибался дважды – Элионора прекрасно помнила, что случилось и почему она оказалась здесь. Помнила она вообще очень многое, память у нее была отличная. Да и характер у нее был не самым легким, просто с неженской рассудительностью она еще в детстве раз и навсегда решила: не стоит мучиться мыслями о том, что все равно не можешь изменить, надо оставить время и силы для действительно важных вещей. Вот и сейчас она не собиралась дергаться раньше времени – доберутся до Ингвара, тогда и будут смотреть, так сказать, на месте. Конечно, тогда она сглупила – надо было сразу идти к родителям, а не забиваться в щелку, ища помощи у друга-отшельника и втайне надеясь, что все само собой рассосется. Не рассосалось – так что теперь, головой об стену биться?

А тем временем где-то там, за горизонтом, рождался шторм, и его бездушная громада оставалась совершенно равнодушной к переживаниям людей…

Элтон, Ричард, Селеста

– О, храм желудка!

– Тебе бы только пожрать.

– Одно другому не мешает.

– Заткнитесь оба. А то и дальше будете у меня одними галетами питаться.

Трое грязных, усталых людей в еще недавно добротной, а ныне в хлам испачканной одежде вышли к постоялому двору рано утром. До этого они долго пробирались по вонючему, хотя и не слишком топкому болоту, когда начало темнеть, остановились на привал, выбрав для этого единственное попавшееся им на пути относительно сухое место, а утром, едва солнце осветило окрестности, обнаружили, что до края болота, дороги и, в общем-то, самого постоялого двора оставалось всего ничего. Естественно, настроения им этот факт не улучшил – всю ночь мерзнуть в мокрых штанах на болоте, притом, что до теплых постелей, даже с учетом мерзко хлюпающей и мешающей идти жижи под ногами, всего-то час ходу. Однако все трое были достаточно опытны, чтобы понимать – ночью по болотам не ходят. И то, что любимой фразой их командира (который, гад, вообще сейчас дрыхнет во дворце и непонятно чем занимается) была «лучше грязный гюйс на шее, чем красивый флаг на гробе», только подтверждало правильность принятого вечером решения. Да и приходилось уже всем троим когда-то ночевать в гораздо худших условиях – в конце концов, во все времена точку в войне ставила пехота, а они, как ни крути, не всегда во дворцах обитались. Но, однако же, как это хреново – осознавать, что ночь можно было провести в тепле и сухости.

Не сговариваясь, все трое синхронно и крайне нелицеприятно высказались о ситуации. Ну а облегчив немного душу, они предприняли последний марш-бросок и уже полчаса спустя вошли в двери постоялого двора, который Ирма миновать никак не могла.

Смазливенькая (а они все такие, во всех кабаках и на всех континентах, откуда их только берут? Похоже, выращивают партиями в каких-то специальных лабораториях) официанточка закрутила своим изящным носиком – от вошедших ощутимо воняло. Однако она, похоже, была единственной, кого это заботило – идущий первым, высокий, плотно сбитый мужик с внушительного вида мечом на поясе и громоздким топором на плече, оставляя позади себя мокрые следы, прошел прямиком к стойке и небрежно швырнул на нее пару монет незнакомого вида и неизвестного номинала, но явно золотые. За такие деньги в их селе можно было купить небольшой дом, поэтому хозяин, оказавшийся здесь же, бегом кинулся обслуживать клиентов самолично – в конце концов, деньги, как известно, не пахнут.

– Жрать, – коротко скомандовал мужик. – Пива. Одежду чистую, сухую. Бегом!

Все в нем выдавало привычку командовать – явно армейский чин, только они да дворяне могут позволить себе вот так нагло ходить с оружием. А этот, несмотря на рожу, больше подходящую какому-нибудь разбойнику, был, похоже, и тем, и другим. Можно сказать, повезло – и вояки, и дворяне часто предпочитали поесть и не платить, считая, что их положение дает на это полное, подкрепленное оружием, право. И ведь не поспоришь – могут и по голове настучать, и повезет еще, если не убьют. Однако эти, похоже, морды бить не будут…

Хозяин постоялого двора еще не знал, насколько он ошибался.

Закончив трапезу, Ричард сыто рыгнул (ну что поделать, выбранная им роль требовала именно такого поведения, приличествующего человеку недалекому, но решительному, пролезшему из низов, которому, несмотря на все имеющиеся теперь регалии, хорошие манеры в голову упорно не лезут) и позволил себе наконец немного расслабиться. А почему бы и нет? Одежда на нем не новая, но сухая и чистая, приятно касалась кожи. Во дворе сохли их собственные шмотки, выстиранные расторопными служанками – теплое солнце и легкий ветерок быстро приведут вещи в норму. Оружие – под рукой, местных немного, да и смотрят они скорее испуганно, чем задиристо, так почему бы не расслабиться?

Щелчком пальцев он подозвал к себе хозяина заведения. Элтон и Селеста отвлеклись на мгновение от своих тарелок, но, увидев, что ничего серьезного не произошло, вновь вернулись к прежнему занятию – продолжили насыщаться. И в самом деле, чего волноваться? Самый здоровенный в их компании, да вдобавок еще и оборотень, хочет поговорить с местной шестеркой – так пускай поговорит. Надо будет – позовет. Вполне, надо сказать, логичный ход мыслей.

– А скажи-ка мне, любезнейший, не проезжала ли здесь вчера дама – одна, молодая, симпатичная, в мужском костюме и со шпагой?

– Нет, никого не было, ваша милость…

Глаза кабатчика подозрительно вильнули, но Ричард и так знал, что он врет – мимо этого заведения Ирма проехать не могла в любом случае. А значит… Значит, этому борову было, что скрывать.

– Я же тебя придушу и, как звали, не спрошу, – с нехорошей улыбкой сказал Ричард. Кабатчик трясся и проклинал караван-баши, который заплатил ему, не так и много, кстати, за то, чтобы он забыл о странной постоялице, прибившейся к каравану. Однако сказать сейчас он ничего не мог в любом случае – толстые, волосатые пальцы капрала крепко держали его за горло, сжимая с такой силой, что не было возможности выдавить наружу даже писк. – Ну что, скотина, говорить будешь? – услышал он как сквозь вату и, собрав остаток сил, поспешно закивал. – Членораздельнее, урод!

Хватка на горле чуть ослабла. Кабатчик тут же из последних сил икнул, подтверждая, что он все понял и готов совершенно безвозмездно поделиться информацией и вообще всем, чем угодно…

Час спустя трое всадников в непросохшей до конца одежде уже бодрой рысью ехали по дороге, медленно, но неуклонно догоняя караван.

Аллен

«Нет, не понимаю я людей, – думал Аллен, глядя на грозно ощетинившуюся колюще-режущими предметами толпу. Точнее, это они думали, что выглядят грозно, да и про толпу он тоже загнул – человек десять, не больше. – Интересно, почему когда люди видят перед собой кого-то, кто выше их ростом и шире в плечах, им так хочется почесать об него кулаки? Наверное, для того, чтобы доказать всему миру и самим себе в первую очередь, что они тоже круты. И не просто круты, а очень круты, круче обрыва. Даже круче яиц и выше звезд. Такие вот комплексы. Интересно, что бы сказал по этому поводу Элтон?…»

Впрочем, додумать эту интересную мысль королю не дали. Один из мужиков, по виду главарь, во всяком случае, самый высокий и плечистый, вышел вперед. Ну да, точно, главарь – вон какую ряху отъел представительную. Да и пузо тоже – из штанов свисает так, что никакая кольчуга не удерживает. Э-эх, мечта людоеда… При том, что двигается довольно шустро – стало быть, в драке этот кусок жира может быть весьма опасен, такую груду сала не на раз проткнешь и ножом, не говоря уж про кулак.

Впрочем, народ за его спиной тоже имеет решительный вид. Да и доспехи на них неплохи. Драные, обтрепанные рубахи и портки, сапоги тоже так себе, но на всех кольчуги, на многих поверх них еще и пластинчатые или чешуйчатые… Как там это называется? Бригантины или что? В королевстве Аллена подобный доспех был не в ходу, он его в жизни пару раз и видел-то. Впрочем, неважно. А важно то, что все еще и в шлемах. Шлемы в такую жару – это серьезно, это значит, что предводитель в авторитете и поддерживает среди своих людей железную дисциплину. У всех доспехи отполированы до блеска, в руках мечи, топоры, рогатины, причем явно неплохого качества, да и держат они свои железки умело, хватко – явно не новички, с такими, если что, придется повозиться. У троих арбалеты. Словом, маленькая, но дисциплинированная и хорошо вооруженная банда. И, похоже, настроены они решительно, уроды.

Между тем, главарь явно пытался привлечь внимание собеседника. Аллен пожал плечами и соизволил оторваться от размышлений – остановил лошадь, смотрит, так чего тебе, глупенький, еще надо, какого внимания? И вообще, какого хрена – может, осерчать? Очевидно, главарь не понял хода королевских мыслей, наверное, их пути выглядели чересчур извилистыми. Да и о том, кто перед ним, он, очевидно, понятия не имел. Принял, видать, Аллена за обычного путника-одиночку, которого можно легко и безнаказанно ограбить. Ну, насчет путника он, можно сказать, прав… Тем временем пузан нагло подбоченился и выдал классическое:

– Кошелек или жизнь!

– Уговорил, кошелек, – ответил Аллен, протягивая руку.

– Чего? – непонимающе выпучил зенки разбойник. Аллен вздохнул: пожалуй, для главаря его собеседник соображал слишком медленно, да и чувство самосохранения у него хромало на обе ноги. Умный уже давно сообразил бы или хотя бы просто почувствовал, что надвигаются неприятности. А этот то ли туп, то ли просто обнаглел от безнаказанности. Впрочем, это всегда можно исправить.

– Ну, ладно, уговорил, жизнь. Только быстренько, становитесь в очередь и по одному, по одному, мне еще ехать…

До главаря, похоже, дошло, что над ним откровенно издеваются. Он напрягся, прямо как на толчке при запоре, и медленно побагровел. Причем первыми почему-то изменили цвет кончики ушей. Уши для такого грузного здоровяка, кстати (или некстати?), были почему-то очень маленькими. Черт, какая чушь в голову лезет – это, наверно, нервное, пора валерьянку пить. Боже мой, как достали!

Между тем, бандит закончил багроветь и начал, похоже, закипать – казалось, сейчас у него из ушей повалит пар. Аллену даже стало страшно – не хватил бы его Кондратий. Или как там его у целителей называют? Инфаркт? Инсульт? Апоплексический удар? Какая разница, помрет, короче, а король все еще надеялся закончить дело миром, во всяком случае, без лишних трупов и уж точно без магии, слишком она его демаскирует. Вот только переговорный процесс с теми, кто не умеет думать, никогда не был сильной стороной Аллена. У него вообще было не так уж много сильных сторон – нечувствительность к магии, мастерство бойца, образование, физическая сила, ну и, наверное, все. Остальное было, скорее, посредственным. Ах да, еще репутация. Ну да, точно, репутация – это наше все…

Аллен с улыбкой смотрел на своего оппонента, гадая, то ли он сам помрет, то ли как, но разбойник, очевидно, сумел справиться с гневом и, взяв себя в руки, сделал резкий, выражающий крайнее неодобрение пополам с раздражением, жест. Арбалетчики тут же взяли несговорчивого путника на прицел, недвусмысленно давая ему понять, что цацкаться не собираются. Вот это было уже серьезнее – местная тяжелая бронебойная стрела, выпущенная из такого здоровенного, как бы даже чуть ли не крепостного арбалета, пробивает всадника в полном доспехе насквозь. Вместе с лошадью, кстати.

– Ладно-ладно, – примиряющим жестом поднял перед собой руки король. – Я не хочу неприятностей. Вот, возьмите.

Аллен аккуратным движением отстегнул от пояса кошель с монетами, бросил его главарю. Тот с ловкостью, неожиданной для столь грузного тела, поймал его на лету, довольно осклабился. Багровый цвет с его лица уходил на глазах, сменяясь пикантным румянцем. Похоже, от малокровия клиент не страдал. И от избытка ума, кстати, тоже – иначе бы предпочел довольствоваться малым (не таким уж и малым, кстати), а не пытаться съесть больше, чем в рот влезает.

– Остальное тоже, – повелительным (и откуда манер набрался, гад) жестом махнул он рукой, в которой, как по волшебству возник кинжал, скорее красивый и декоративный, чем функциональный.

– Может, тебе еще и раздеться да раком встать? – огрызнулся король.

– Захотим – встанешь. Ха-ха-ха! – заржал разбойник. Его подельники поддержали главаря нестройным гоготом. Но ведь расслабились, сволочи, оружие опустили, а это непростительно, когда имеешь дело с такой вот рискованной работой. Ладно, хамство наказуемо.

– Хорошо, приятель, лови, – Аллен вновь провел рукой по поясу и небрежным жестом бросил главарю увесистый предмет. Тот вновь, нагло усмехаясь, поднял руку, поймал. Ну да, что делать – поймали гопники заезжего фраера и ощипали, как гуся… Все верно, такие ситуации бывают всегда, во все времена и на всех континентах.

– Это что? – спросил разбойник, недоуменно глядя на предмет в своей руке.

– Амулет, – коротко ответил Аллен, глядя на разбойника без малейшего страха, благо их разделяло приличное расстояние, и покрепче сжимая в руке уздечку.

– Ты что, паря…

И тут грохнуло. Лошадь встала на дыбы, и Аллену с трудом удалось ее удержать. Неосмотрительно приблизившихся к вожаку разбойников, на лицах которых застыло удивленное выражение, раскидало во все стороны. Хорошая все же вещь магия.

Аллен слез на землю, успокаивающе погладил кобылу по морде, сунул ей в зубы предусмотрительно припасенный кусок сахару. Лошадь прядала ушами и нервно переступала ногами, но подачку взяла, моментально схрумкала и легонько куснула хозяина за плечо, выпрашивая добавку. Вообще, с лошадью Аллену повезло – купил там же, в трактире, где подрался, задешево у проигравшегося в хлам дворянчика. Лошадь с простеньким именем Звездочка (рыжая, с белым пятном посреди лба, очень похожая на знаменитых оркских скакунов) стоила заметно больше, чем за нее запросили, но ее хозяин был на мели, а Аллен… Что же, он путешествующий инкогнито король, а не скорая помощь.

Угостив лошадь еще раз и окончательно ее успокоив, Аллен подошел к начавшим слабо шевелиться разбойникам. Вначале он наклонился к главарю, но тот был уже мертв. А вот кошель с деньгами был в полном порядке, даже кровью не забрызган, путник поднял его и аккуратно повесил на прежнее место.

– Эх ты, чудило… Ведь предлагал же разъехаться по-хорошему. Ну что же, пусть земля тебе будет пухом.

Потом маг посмотрел на второго разбойника, на третьего… В общем, на редкость удачно рванул амулет – в живых осталось трое, причем один был уже не жилец – сидел и зажимал рану на боку. Можно было бы попробовать подлечить, но, во-первых, Аллен не был магом, а во-вторых, было бы из-за кого напрягаться.

Двое других были почти целыми, серьезно ни одного не зацепило – так, оглушило слегка. Один, совсем молодой парнишка, сидел, сжимая голову руками – контузило, видать. И запах от него шел неприятный, чуткий нос короля недовольно дернулся. Аллен присмотрелся… Ну да, так и есть, с испугу пацан учинил Великий Отлив, штаны были мокрые. Второй просто потерял сознание, но моментально очнулся, получив пинок под ребра.

– А ну вставай, скотина!

Нет, ну действительно скотина. Вместо того, чтобы встать по стойке «смирно» и не дышать, он попытался достать собеседника выхваченным непонятно откуда кинжалом. Причем действительно непонятно – даже Аллен с его многолетним опытом не рассмотрел. И шанс у него был, вот только с координацией движений оказалась проблема – последствия того, что головой приложило, очевидно.

Впрочем, король даже не обиделся – просто поднял валяющийся на траве арбалет и всадил болт в коленную чашечку придурка. Оставив инвалида тихо выть от боли (очевидно, на более громкие звуки он способен уже не был), Аллен подобрал выпавший из его руки кинжал и подошел ко второму «клиенту». Взял его за шиворот, рывком поднял на ноги и двумя оплеухами, от которых голова болталась так, будто шея парня была гуттаперчевая, привел его в чувство. Дождавшись, когда взгляд допрашиваемого стал чуть более осмысленным, король с неприятной улыбкой провел перед лицом незадачливого романтика дороги узким, очень острым лезвием и задумчиво спросил:

– Ну что, будешь говорить, или сразу начнем что-нибудь отрезать?

Ирма

Караван-баши смотрел на Ирму… интересно, иначе и не скажешь. Как собака, у которой кролик отобрал кость. Еще и по морде настучал, чтобы не тявкала. И то, что статус дамы изменился, отлично чувствовали все – даже те, кто не видел, как хозяин каравана кувырком выкатился из собственного шатра и чуть ли не прыжками умчался ночевать к самому дальнему костру.

Ирме на это, кстати (а может, и некстати), было абсолютно наплевать. Она сидела на лошади с гордо поднятой головой и с истинно аристократическим презрением поглядывала по сторонам. Теперь, когда отношение к ней резко поменялось и прочие участники путешествия старались к ней не приближаться, она могла наконец отвлечься от окружающего мира и подумать. Это был, несомненно, плюс, а минусом было то, что иногда ей становилось нестерпимо скучно, а поговорить было просто не с кем.

Впрочем, скуку терпеть Ирма умела. А что прикажете делать, если мужа то и дело нет дома? То он на Великой войне справедливость восстанавливает (ну хорошо, тогда она его с собой взять уговорила, точнее, навязалась самым наглым образом), то на каких-нибудь переговорах днюет и ночует, то вообще на пару месяцев в экспедицию рванет, да еще и всю команду с собой прихватит. И что бедной женщине делать прикажете? Круглые сутки с дитем тетешкаться али вязать-вышивать? Дети-кухня-церковь? Идеал гоблинской женщины? А вот хрен вам, товарищ начальник, не дождетесь! И нечего потом демонстративно, на публику ревновать да сцены устраивать, когда жена балы закатывает или сама в лаборатории запирается. Свалили на даму все государственные дела. Оно понятно, главному злодею всех времен и народов (а именно так Аллена порой называли в некоторых особо буйных кланах, главы которых угодили на плаху. Что характерно, называли шепотом и испуганно оглядываясь) с бумажками разбираться не по чину, на то жена есть. Которая иногда чувствует себя секретаршей. Хотя, конечно, сейчас (а как же, после стольких скандалов) остепенился малость…

Ну, не все так плохо, как кажется. Муж ее любит, спина у него широкая, от любой беды защитит, в детях и вовсе души не чает. В королевстве все по накатанной идет, когда последний заговор был, уж и забыли все. Даже преступность небывало низкая – а все потому, что по закону вора на кол сажают, а суды, после того, как в них магов ввели, не ошибаются. Особенно с учетом того, что за ошибку на тот же кол угодишь. Словом, жить можно. Но все равно иногда скучно-о-о… Прямо как здесь и сейчас.

Ирма вздохнула. А сын-то в отца весь пошел. Такой же, прости господи, долбодятел. И не дурак вроде, а все равно. Нет, ну это надо же ухитриться быть таким недотепой. Вокруг столько нормальных, красивых, а главное, домашних девочек, которые, сидя тихо, вышивают крестиком, слушаются маму – а он втюрился в эту Элку, стервь в юбке. А ведь в ней ну никаких достоинств, кроме родителей. Ирма считала самыми близкими людьми после мужа как раз Элтона и Лиину. Ну, еще Ричарда с Селестой и Эррхара, но тот вообще дракон.

Да, все члены их небольшого клана, так уж получилось, достойные люди (и, к слову, не люди), отношения которых спаяны многолетней дружбой. Но из-за родителей отдавать сына на растерзание этой… этой… Ирма не могла подобрать слов, которые достойно характеризовали бы подругу сына, но знала, что если припрет, то слова появятся. Двух-, трех– и даже пятиэтажные. Да, как ни крути, а старшенькая у Элтона с Лииной явно не удалась.

– Уважаемая…

Ирма, очнувшись от мыслей, в которые она ушла с головой, настолько, что полностью отключилась от окружающей действительности, обернулась на звук и с удивлением обнаружила рядом с собой девушку. Пошевелила мозгами, сориентировалась в памяти… Ну да, вчера видела ее кашеварящей. А сейчас, оказывается, уже минут пять едет рядом на своей кляче. Вот как бывает – сознание не фиксирует, но в памяти все остается. Почему не сработало предупреждающее заклинание? Ага, ясно – от девчонки не исходит никаких эманаций угрозы, а именно на это и настроен ментальный щит, который Ирма на себя навесила. Определить того, кто намерен сделать пакость, и предупредить, а надо будет – и предотвратить удар, направленный на носителя. Несомненный плюс – низкая энергоемкость, на фоне местных возмущений абсолютно незаметная. Это тебе не щит боевого мага, постоянно работающий и отражающий все подряд. Такой же несомненный минус – работает только против живых существ на относительно небольшой дистанции. То есть от каменной глыбы, выпущенной из катапульты, уже не поможет. Впрочем, здесь и этого достаточно.

Ирма еще раз внимательно посмотрела на девушку. Довольно высокая, кажется, хотя так сразу не определишь, на лошади ведь, не на своих двоих, худощавая, даже, можно сказать, худая, с тонкими чертами лица. Взгляд чуть размыт – такое чувство, что слегка близорука. Неказистая, в общем, хотя если хорошенько накрасить… Ну, так можно любого крокодила в красавицу превратить. Вот волосы – да, хороши. Густые, вьющиеся, каштановые, чуть ниже плеч… Блестят, как маслом намазанные, но при этом заметно, что очень чистые. И вообще, вся она чистенькая, хотя одета бедно, даже слишком бедно. Интересно, что ей надо?

– Уважаемая, – девушка, очевидно, заметила, что на нее изволили обратить внимание, и торопилась изложить суть дела. – Не знаю, как вас называть…

– Миледи, – усмехнулась Ирма. – Что надо?

– Миледи, вас просит к себе хозяин каравана.

– На кой ляд я ему сдалась? Скажи ему, чтобы он шел…

Ирма сказала, куда, по ее мнению, следует идти караван-баши. Слова нашлись – детство дало ей много уроков, в том числе и изящной словесности. Выслушав маршрут, девушка покраснела – у Ирмы были хорошие учителя во всем, и в разговорной речи тоже.

– Миледи, я прошу вас, – умоляюще пролепетала она. – Если я передам это, меня высекут.

– Значит, не передавай. Скажи просто, что в разговоре с дураками я не заинтересована.

– Миледи, он меня убьет…

– Что мне с того?

– Миледи…

Казалось, девушка сейчас заплачет. Ирма просканировала ее мысли – так, по-быстрому, верхний слой. Ну да, и вправду верит в то, что говорит. Копнула глубже – да, по всему судя, характерец у караван-баши не сахар. Впрочем, она и так это знала. При этом, судя по всему, хозяин девушки ни разу никого не убил, во всяком случае, при ней – только слухи. Похоже, наслушалась всякого, а воображение само раздуло необходимую картинку. Оч-чень интересно… А ведь у этой рабыни есть Дар – непонятно только пока, насколько сильный, слишком глубоко он сидит, слишком зажат. Как огонь в маленьком очаге, заключенном в стеклянный сосуд. И стенки этого сосуда тоненькие… Или просто уже истончились? Неважно, просто рано или поздно или огонь погаснет и подернутся серым пеплом угли, или, наоборот, лопнут стенки сосуда и пламя затопит мозг. И тогда девушка умрет, умрет страшно и унесет с собой еще немало народу. Скорее всего, сработает первый вариант – второй возможен, если она в перспективе по-настоящему сильный маг. Тогда будет взрыв, способный испепелить небольшой город. Впрочем, возможен и третий вариант, когда огонь найдет себе другое воплощение. Тогда на свет явится что-то страшное, очередной бесноватый вождь, устраивающий резню с гекатомбами трупов, к примеру, или неистовый полководец, сподвигающий своих воинов дойти до последнего моря. Но все это вряд ли – скорее всего, Дар не столь уж и силен… И все равно жаль девчонку.