Текст книги "Период 36"

Период 36
Михаил Мишанихин

© Михаил Мишанихин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Памяти родителей

 
  Не сказав на прощанье и слова,
Безвозвратно уходят с пути
Те, кто был воплощеньем родного,
Излучал свет реальной любви.
 
 
  На душе соляным камнем горечь.
В голове приказанье: «Нельзя!».
От чего доктор-время на помощь
Не спешит, побоявшись дождя.
 
 
  Обжигают горючие капли,
В них такой безнадежный замес,
Что знакомый психолог, навряд ли
Подберёт подходящий навес.
 
 
  Он меня успокоить не сможет,
Повествуя о вечной душе;
Ведь сознанье смириться не может
С одиночеством в неглиже.
 
 
  Я, жалея себя, не желаю
Принимать, что родное моё
В светлом, добром миру пребывает
За земное своё бытиё.
 
 
  Пресс, сжимающий грудь – это плата
За ошибки, гордыню и лень.
Непомерно большая утрата —
Уходящий в прошлое день.
 

«  Расплывчато, как будто на стекло…»

 
  Расплывчато, как будто на стекло
Налили дождь густой распухшей лужей.
Без контура и солнце – лишь пятно.
Без снега и зима – простая стужа.
 
 
  Нет чёткости, и каждый по уму
Домысливает рубежи простора —
Приклеивает ватманы к листку,
Забыв о теме сделки-договора.
 
 
  Конкретику в круг взглядов не включив,
Развитие приличиям доверив,
Мы изначально отдаём ключи,
Тем самым разрешив открыть все двери.
 

«  Я плачу – я плачу…»

 
  Я плачу – я плачу
За горькое бессилье,
За то, что не хочу
Мириться с естеством.
Мне, будто журавлю
Пообщипали крылья
И бросив на краю
Отрыли кругозор.
И логику мою
Изнанит безнадёга,
Наверно январю
Нужна моя печаль.
В скорбящем непроглядье,
Не находя дороги,
Я всё же ковыляю,
Ползу в чужую даль.
 
 
  Но чувствую, что ты,
Мой поводырь духовный,
С Божественной черты
Пособничаешь мне.
И в самый тяжкий миг,
Тоскою горькой полный,
Я подниму свой лик
И обращусь к тебе.
 

Вдвоём

 
  Как в предтече сладкого сна,
Ты в объятиях утонула.
Романтичная тишина
Хрупкой негой нас обернула.
В океане вселенской любви
Растворили свои границы.
И поют эфемерные птицы
Нам радушные гимны свои.
 

Ночь ноября

 
  Скользкий и мокрый асфальт ещё помнит
Жаркую поступь душного лета.
Воспоминаний разорванных комья
Дождь растворит в бытие постепенно.
 
 
  Северный ветер худыми ветвями,
Верно, желает порвать наши окна,
Серой тоской в трубе завывает
Звуком потусторонним, холодным.
 
 
  Ночь ноября в переходах по ссылкам,
В тихом шуршании книжных страниц,
В поиске песен, танцев, улыбок,
В жажде лучей и тепла без границ.
 

Безучастному

 
  Промолчать. Остаться нетронутым.
Не испачкаться светом страстей.
И оставить навечно сомкнутыми
Ставни окон и створки дверей.
 
 
  Отойти, чтобы даже сомнения
Не смогли прикоснуться к тебе,
Чтоб тревожные сновидения
Возникали в чужой голове.
 
 
  Безучастный, своим равнодушием
Ты построил уютную клеть.
Ты молчишь и глухи твои уши,
Так не проще ли умереть?
 

В полумраке

 
  Как давно уже не было солнца
В моём доме. Бездушным огнём
Сто свечей освещают обои,
А в углу укутались сном
Дел весёлых моих активисты,
Мастера украшения дня.
И, увы, без светила лучистого
Не разжечь в них былого огня.
Разбредясь в суете хаотичной,
В ерунде растворяя часы,
Опечален победами личными
И согрет мерцаньем мечты.
Все ответы известны. Вопросы
Утомились дороги искать…
Вряд ли будет в моём доме солнце
Ярким счастьем смеяться-сиять.
 

Женщине

 
  Я песню женщине пою,
Не той, которая в салонах
Проводит молодость свою,
Стараясь, стать чьим-либо клоном.
Зачем мне всполохи её,
Когда под фантиком пустышка.
Пусть хороша, и даже слишком,
Но блеск со временем пройдёт.
 
 
  Не правда ли, мила собою
Лишь та, чья прелесть в естестве.
Она не мнит себя горою.
Она уверена в себе.
Она в поступках величава,
Изящна в простоте речей.
И даже в омуте страстей
В ней нету лживости и грамма.
 
 
  Я славлю женщину-жену,
У коей счастье – материнство.
Которой невдомёк бесчинства,
Лишь той я здравия несу.
 

Уютница

 
  У прелестницы-хозяйки
Всё по полочкам-местам:
Здесь веселье, там печальки,
Рядом ладится мечта.
На плите доходят яства:
Каша, щи да киселя —
Даже гостю сразу ясно,
Будет сытою семья.
Раскудрявились оконца
В обрамлении цветов.
Кружева сплетает солнце
На полотнах рушников.
 
 
  Дети, муж, цветы, скотина,
За сараем огород.
Ну, а если вдруг кручина?
– «Что ж не вечно мелок брод».
В ловких ручках перепутья
Все смотаются в клубок.
Ей немного отдохнуть бы,
Но не в этом счастья толк.
В доме мирно да уютно —
И в светило перешла,
Согревая угол людный,
Русской женщины душа.
 

Встретились взгляды

 
  Встретились взгляды – вспышка —
На целый миг озаренье.
Счастием упоенье
В мире, где боли с излишком.
 
 
  Встретились взгляды снова,
И зародилось движенье —
Слабое притяженье
Вселенных разного пола.
 
 
  Но серою тучей разум
Внёс свои коррективы —
Радужные перспективы
Перечеркнул разом.
 
 
  Это, возможно, ошибка,
Но изменений не надо.
Всё пока сложено ладно…
Встретились взгляды – улыбка.
 

Дарье

 
  Так неожиданно приятно
Среди прекраснейших цветов
Увидеть тот, который внятно
С тобою диаложит. Слов
Для объяснения понятий
Не нужен многотомный груз:
Два слова – вы уже приятели,
Три слова – по нулям конфуз.
Слова не режут. А ласкают
Расслабленный в комфорте слух.
И глаз приятно отдыхает
На лепестках и листьях…
 

«  Я тобою заболел…»

 
  Я тобою заболел.
Целый день, ломая копья,
Жду, когда вечерний час
Принесёт с тобою встречу.
 
 
  Затупил иммунитет,
Не сработал на твой вирус.
И теперь повсюду я
Гордо разношу микробы.
 
 
  Я тобою заболел,
Но лечиться не желаю.
Люб мне разноцветный мир
И рулады птиц весёлых.
 
 
  Всюду только образ твой:
И в прохожих, и в рекламе…
Светлой Ладе благодарен
За счастливый бред тобой.
 

Две недели

 
  Мне тебя недостаточно много,
Хотя всё о тебе говорит.
Как и утро, вечер убогий
Без общения с милой. Глядит
Не луна на меня – твои очи,
А из радио – твой голосок.
Всё в округе моё сердце хочет
Завязать на тебя, мой дружок.
 
 
  Две недели – не срок, а разлука
Без возможности весточку дать.
Две недели без милой подруги
В одиночестве коротать.
Две недели в работе успешной,
Чтоб задержки не стало и дня,
Словно школьник-отличник прилежный.
И во сне только вижу тебя.
 

Случайной собеседнице

 
  Ты скучать по мне не будешь. Нет, не будешь.
Смерч забот затянет, завлечёт.
Да и ты сама скучать не любишь,
Создавая дел круговорот.
 
 
  Пред тобой поставленные цели:
Независимость, свой бизнес и семья.
Хорошо, мечты твои не смели
К списку этому примазать и меня.
 
 
  Мы друг с другом разошлись краями,
Соскоблив покрытие борта.
И никто не будет вечерами
Вспоминать о паузах в словах.
 
 
  Даже при последующей встрече
Мы не вспомним наши имена…
Но сегодня был прекрасный вечер
В миленькой кафешке у окна.
 

На зачин

 
  Нельзя построить новый дом,
Взяв за основу старый остов.
Из брёвен, что оставил слом
Не сложишь терем выше ростом.
 
 
  Но в этом милом уголке,
Имея знания и опыт,
Под силу возвести тебе
Дворец просторных, светлых комнат.
 
 
  Не трогай старый материал —
Не пачкай тлением обнову.
Твой совершенный идеал,
Как чистый лист, с душою новой.
 
 
  Другие запахи. Уют
Создастся из других нюансов.
И по-другому здесь споют
Классический сюжет романсов.
 
 
  Светила прежнего лучи
Здесь по-другому заиграют…
Свой следующий мир начни
В хоромах светлых – не в сарае.
 

Первый снег

 
  Подморозила ночь слёзы осени,
Разбросала кругом зеркала.
Небо тёмное стало с проседью.
В ожидании замерла
Обнажённая старая дама,
Трепеща на холодном ветру.
От забот она сильно устала —
Сон трёхмесячный ей по нутру.
Не шумят, где-то спрятавшись, птицы,
Даже гул городской поутих.
С непривычки замёрзшие, лица
Углубляются в воротник.
Да и ноги охотней и споро
Переходят с шага на бег.
И вот в эту самую пору
Начинается первый снег.
 

Снегопад

 
  Декабрь. Вечер. В тихом сквере
Сижу на лавочке один
На удивительной премьере
Спектакля снежных балерин.
 
 
  Уйдя от шума городского,
Я слышу музыку небес:
Вот скрипка вышла за тромбоном,
За ней, как свита, весь оркестр.
 
 
  Кружатся феи в пышных пачках
Среди застывших тополей:
Glissade, variation, просто «качка»
В холодном свете фонарей.
 
 
  В задумке мэтра-режиссёра
Проходит яркой полосой
Трагикомедия, в которой
За взлётом следует покой.
 
 
  Я убаюкан снежным танцем —
Волшебным действом зимних дней;
А балерины всё кружатся
Среди застывших фонарей.
 

«  Жизнь видит каждый со своей поляны…»

 
  Жизнь видит каждый со своей поляны.
Перед одним стоит зелёный клён,
И жизнь ему вся кажется кудрявой,
Пока осенний месяц не зацвёл.
Другой сосну весь век обозревает:
Вокруг иголки колкие, они
Одни лишь шишки ежегодно дарят
В награду за терпенье.
Посмотри,
Что пред тобою: дуб или шиповник,
А может груша сладкая растёт?
Но помни главное: кому-то лишь терновник
Тень и тепло по жизни создаёт.
 

«  Мне не скрыться от себя. Не скрыться…»

 
  Мне не скрыться от себя. Не скрыться.
Зря купил до города билет.
Даже своей наглостью столица
Не сотрёт во мне деревни след.
Не заменят клубы и театры
Сцену поля и декор лесной.
Обыватели, тасующие карты,
Подменяют жизнь свою игрой.
Возведя расчёт на трон бетонный,
Душу убаюкав до поры,
Здесь не верят сказанному слову,
Подчиняясь правилам игры.
Позабыв в ежесекундной спешке
О минутном бытие своём,
Обречённая на прозябанье, пешка
Силится казаться королём.
От того за каждым новым вдохом
Я спешу не в церковь иль кабак,
В резервацию души в границе строгой —
Охраняемый бетоном, скромный парк.
 

«  Ей так комфортно в облаках…»

 
  Ей так комфортно в облаках
Парить, плескаться белой пеной,
Не думать о мирских делах,
Не упираться взором в стены.
Она – не сродница орла,
Что в небе синем на охоте.
Моя безвесная душа
Здесь на лелеющей работе.
Возможность осязать весь мир
Даёт немало преимуществ,
Ведь даже скромный пилигрим
Утешен лаской вездесущей.
Не покидая высоты,
Она со мной. Моя отрада —
На терпеливые листы
Переносить все её взгляды.
 
 
  Ей так комфортно в облаках.
Ежесекундно развиваясь,
Подчас нелепо ошибаясь,
Она не движется в пике.
Стремления к земным объятьям
Не блещут в мыслях у неё.
Весёлым, заводным огнём
 
 
  Желанья жизненные пышут
И знания усердно ищут.
В небесной синей глубине,
В течениях эфирных битт
Ей увлекательно. Ко мне
С небес ещё сюжет летит.
 

Ирине С… ой

 
  Уходила моя надежда,
Облачась в паутинный саван.
Рядом шумно плясали невежды,
Игнорируя частный траур.
Собирала с собою в дорогу
Все цвета, что праздник дарили.
И на пару с мечтой у порога
Мне отчаяние приколотили.
Мне казалось, потуги тщетны
И напрасны телодвижения,
Безразличны и незаметны
Перспективы и достижения.
Мне казалось, закончилась сказка,
Оборвавшись на самом-самом;
Развалилась хрустальная каска
От нечаянного удара.
И какой-то осколок, возможно,
Преломив счастливые пряди,
Очень бережно и осторожно
Возвратил уходящую надю.
 

В переходе

 
  Муравейник. Лица – пятна.
Суета и толкотня.
Гул растущий киловаттно.
Предо мной начало дня.
Со змеёю многоногой,
многорукой,
многоокой,
Обогнув углы коробок,
погружаюсь в переход.
 
 
  Муравейник. Лица – пятна,
Лица – маски, лица – сон
Одиночно и отрядно
Заполняют коридор.
Запах булочек и кофе,
Запах пота и духов
Перемешивает профи
Всех возможных сквозняков.
 
 
  Будто из другого мира,
Заглушив движенье ног,
Весь тоннель заполонило
Вещество минорных нот.
Вот он музыки создатель
У обшарпанной стены
Вызывает дух симпатий
Колебанием струны.
 
 
  На секундочку очнувшись
От гипноза суеты,
Я на родину вернулся,
Где поля, леса, мечты.
Где простор, где радость утра…
Но течения порыв
Закупорил плотно контур,
От души отгородив.
 
 
  Снова лица, лица, ноги —
Из тоннеля выхожу.
Впереди опять дорога,
Пыль…
А музыка внизу.
 

«  Свечами демона ослеплен город…»

 
  Свечами демона ослеплен город.
Как реки крови, огни реклам.
Костер под небом, а небо холод
И безразличие дарует нам.
 
 
  Грехи покрашены под добродетель,
Но зло и тёплое – всё также зло.
И вновь в компании скучает третий,
Ведь третий – лишний. Ему – «зеро».
 
 
  Бегут волнами реки рычащих
В круговоротах до тупиков.
Не помнит город спокойных, спящих
Ночей без суетных чудаков.
 
 
  Минута лишняя в смердящей пробке —
Причина смерти; и вновь, как встарь,
Получит демон жертву в коробке.
Резина тут же протрёт алтарь.
 

«  Как сейчас в деревне хорошо!»

 
  Как сейчас в деревне хорошо!
Хлопья снега распушили вечер.
Заиграло пламя в русской печи,
И тепло по горнице пошло.
 
 
  Пахнет щами, гречкой и блинами,
Мясом и топлёным молоком…
Собралось бы всё семейство за столом,
Да беда зимою с мужиками.
 
 
  Мужики, чтобы без дел не прозябать,
Подались батрачить в город стылый.
Сотни лет так в распорядке было,
Незачем сейчас уклад менять.
 
 
  Спят они в удушливой квартире,
И у всех один и тот же сон:
Об одном, как в заметённом мире
В этот час в деревне хорошо.
 

Ширится

 
  Вчерашние крапива да ковыль
Сегодня не узнали б ту поляну,
Где выросли они. Теперь пустырь
В забор бетонный помещён, как в раму.
Сегодня здесь нет поросли берёз,
Хотя леса растут, как на селитре.
Здесь всюду грязь и росписи колёс.
Здесь круглосуточные трудовые битвы.
Свершая подвиги, этаж за этажом
Строители выращивают стены,
И завтра вырастет за домом новый дом —
Расширит город каменное тело.
 

«  Проезжая часть, как ребро у монеты…»

 
  Проезжая часть, как ребро у монеты,
Две стороны жизни смыкает в одно:
С одной стороны благолепится лето,
С другой – лишь картинка со словом «тепло».
 
 
  На аверсе – пышно орлы по фасаду,
На окнах портьеры, местами цветы.
Здесь чистая плитка в подъезде парадном.
Здесь музыка чистая из тишины.
Стоит на, покрытой асфальтом, парковке
Транспорт для индивидуальной езды.
И кажется с боку, в такой обстановке
Просто никак быть не может беды.
 
 
  Ну, вот мы предложенный ракурс меняем,
И реверс пред нами достоинством горд.
Здесь стройка своим волшебством привлекает
Наш жадный до чуда, ищущий взор.
Мы тут не увидим вальяжного лоска —
Свежей порошей побелка везде.
Лоджий стекло пусто и неброско,
Сеть метконструкций на блочной стене.
 
 
  Сравненье сторон продолжать можно долго,
Но ближе не станет удобный финал.
Ирония жизни: возле комплекса – стройка,
Словно монета и её номинал.
 

Дом

 
  Я поимённо помню всех людей,
Что здесь когда-то беспокойно жили,
Справляли новоселье и детей
Из роддомов в квартиры привозили.
Мои глаза от солнечного света
Блестели счастьем, а в интимный час ночной
Из них струился, теплотой согретый,
Участливый, размеренный покой.
Вокруг меня благоухали клумбы,
Темнел асфальт, умытый дождичком;
А мусор находился только в урнах
И безнаказанно не властвовал кругом.
 
 
  Я – не старик. В моих кирпичных стенах
Ещё не израсходован резерв;
Но нет уже коммуникаций в венах,
Отключен тумблер, отвечающий за нерв.
Разбиты очи, а мои объятья
Сняты с петель и сожжены в костре.
На этажах моих живут лишь братья —
Сквозняк и холод; а в моём дворе
Бульдозер мощный ковш готовит к делу —
Растущий город требует жильё.
Здесь новая высотка свои двери
Откроет, и зажжёт глаза огнём.
 

Частный сектор

 
  Окружив себя небоскрёбами,
Как бывало стеной крепостной,
Под густыми, ветвистыми кронами
Быт ведёт контингент срубовой.
 
 
  Палисадник с резными окошками —
Неприменнейший атрибут.
На калитке пушистая кошка
Говорит про комфорт и уют.
 
 
  Здесь нет строгих дизайнерских линий —
Эклектический общий вид.
Но тепло социальной идиллии
В атмосфере дымкой висит.
 
 
  На периметрах тихих кварталов
Нет разрывистой беготни.
Здесь спокойствие основало
Свой форпост на ближайшие дни.
 

Оттепель

 
  Блондинка, как всегда, непостоянна:
Лишь только стал я к стуже привыкать
Как вдруг глаза подёрнулись туманом
От тёплого дыхания. Играть
Веселья лучик начал в её взоре.
А снег пушистый, радуясь теплу,
Стал к авангардной лепке благосклонен,
Собрав подле себя всю детвору.
Расхлюпались под шинами дороги.
Украсились сосульками дома.
Блондинка, улыбаясь на пороге,
Готовила к явлению дела.
И вот под вечер дождик заплаксивил,
Меняя на глазах белесый мир…
Но бал недолог. На заре несильный
Морозец льдом поверхности покрыл.
Под ярким солнцем всё вокруг блистает.
По зимнему подарку-хрусталю,
Как акробат под куполом, шагаю
И на гротескные снеговики смотрю.
 

Алчность

 
  Микробным пятнышком однажды появившись,
Без апелляций место захватив,
Заполнила собой пустые ниши,
Все мысли обращая в негатив.
 
 
  Ища себе повсюду пропитанье,
Ненаходя, толкая на грехи,
Людская алчность – мерзкое создание —
Предпочитает тайные шаги.
 
 
  Не афишируя поступки, тихой сапой,
Мозг человека слизью взяв в полон,
Она своею ненасытной лапой
Гребёт, что попадя, в свой необъёмный схрон.
 
 
  И человек, как дрессированная особь,
Натасканная на приказанье «взять»,
Мразюкается; а дьявольская похоть
Торопится последнее урвать.
 

Лихо

 
  Посмотри и уйди. В этом мире достаточно горя.
В этом мире у каждого свой прикроватный скелет.
Вестник душных обид даже в дружеском
                                                                 разговоре,
Заходя на секунду, оставит неряшливо след.
Здесь не каждый спешит открываться навстречу
                                                                       улыбке.
И союз, обретённых годами совместных трудов,
Очень часто внезапно становится пепельно
                                                                       зыбким,
Обречённо толкая на цепь демонтажных шагов.
Здесь в деяньях твоих нет нужды – и без них всё
                                                                      разбито.
Благодушный рассвет, уж давно, не встречает
                                                                          никто.
Доброта и участие в рюмочной позабыты,
А физический труд все почитают за зло.
Не сажая зерно, здесь не молятся об урожае.
Здесь дешёвых понтов, как у модницы бигуди.
Лихо старое, здесь ты без дела совсем                                                                               заскучаешь.
Убедись в моём сказе,
                                    и без развлечений пойди.
 

Первый января

 
  Мне непонятно, что вы ждёте от меня.
Я – просто день, расписанный часами.
Не в силах я невзгоды отменять
И не способен править чудесами.
Ведь имя то, что подарили мне,
Другим принадлежало, и по праву.
Так отчего, скажите, в январе,
Среди зимы год начинать по нраву?
Зимой повсюду только смерть царит,
И лишь мороз по трещинам смеётся.
Неужто вам не ясен мира ритм,
В котором жизнь даёт лишь только солнце?
Неужто вам приятен вьюги вой,
А птичье щебетанье грусть наводит?
Неужто вам не сладостно весной,
Раз любите в сугробе хороводить?
Чудес вы ждёте в ночь передо мной,
Но чем не чудо – жизни зарожденье,
Когда над обнажённою землёй
Елеем льётся свадебное пенье.
Когда ежесекундно внешний вид
Меняет обозримое пространство.
Когда душа на счастии парит,
Цветочным наслаждаясь царством.
Да вы и сами множество чудес
Творите в это благостное время:
Влюбляетесь с оглядкою и без,
Надежду всюду без разбора сея.
 
 
  А я – всего лишь лист календаря
Простой и скромный – первый января.
 

Твоя улыбка

 
  Дари свою улыбку без лимита,
Одаренных подсчёт не проводя.
В людской судьбе, морщинами изрытой,
Одна лишь радость – благодать твоя.
 
 
  И не оценивай её объём деньгами —
Продешевишь, обидев навсегда.
Улыбка – чудо, данное Богами,
Лекарство от бездушия и зла.
 
 
  Свет твоего тепла, отрекошетив,
К тебе вернётся, приведя друзей;
И в час, когда тебя печаль отметит,
Согреет лаской искренней своей.
 

Вечер воспоминаний

 
  Немного светлого. Какой-нибудь сюрприз.
И жизнь опять запляшет в ярких красках.
Субботний вечер вышел на карниз —
Зажгите свечи и снимите маски.
Разбередите памяти альбом.
С собой на встречу неспеша прийдите.
…Игрушки… книги… светлый отчий дом…
Знакомство… встречи… переписки нити…
Отсутствие на дальних берегах…
Объятия и чувства возвращенья…
Уж не рассказ, а целый альманах
Готов к первым секундам воскресенья.
 

Сказка-быль

 
  Послушный сказочный герой
Идёт за путеводной нитью —
Читатель же поток событий
Считает взбалмошной игрой.
Не верит он волшебным чарам,
Не доверяет чудесам,
В везении грошово-малом
Подозревает он обман.
«Нет в жизни кошек говорящих
И самобранок тоже нет», —
Бубнит он, подключая ящик,
Запарив в чашке бич-пакет.
Не замечает, что повсюду
Реально сказочный сюжет:
Среди снегов живут верблюды,
А в море – лодка-людоед.
Летают люди в самолётах,
Но, присмотритесь, на коврах.
Замки на потайных воротах
Закрыты кодом в двух словах.
И всё ж горька слеза скупая,
Досаден проигрыш врагу,
А в мире есть вода живая,
И сон реален к четвергу.
 

Читаю

 
  Как будто вновь, как будто в первый раз,
Я открываю хрупкие страницы,
И с нежной лаской увлечённый глаз
На сочетания знакомые ложится,
В простых словах встречая волшебство
И гений автора.
Кудесникам дано
Влияние на мысли человека:
Менять на раз его привычный быт,
Приоритетов расставлять ступени.
Жрецы пера, не вами ли открыт
Парадный вход в другие измеренья?
 

Новый день

 
  Открыты новые маршруты —
Рутинный разомкнулся круг.
Звучат фанфары и салюты
Сверкают. Беспокойный друг —
Моё пытание округи —
Трубит подъём и новый марш.
Неслышные доселе, звуки
В блокнот рисует карандаш.
Смеётся солнце или снегом
Играет шустрая метель —
Теперь не важно, ведь с успехом
Расцвёл из завтра новый день.
 

Передвигая шашки

 
  На безграничном чёрно-белом фоне
Скучающий шашист играет сам с собою,
Всего лишь жизнь людская на кону.
 
 
  Событий фишки на ударном марше.
Даже цугцванг не объяснит, что дальше,
Ведь сбитые вновь вводятся в игру.
 
 
  Контрастна панорама перипетий,
Предельно ясен результат событий,
И поле шашечное сплетнями шумит.
 
 
  Стремится фишка роковой стать датой.
Уж цель близка, но вдруг задачи сняты —
Успех её, как водится, забыт.
 
 
  Так в жизни человеческой сменяют
Друг друга негатив и радость душ…