Текст книги "Кто-то может вернуться. Сборник мистических рассказов"

      После них Его Величество Время пришло к Чесли Муру, неторопливо разрушая его кости в песок и пыль…

      И только после этого чья-то длинная худощавая дряхлая рука разжала свои острые пальцы и отпустила на свободу пойманное ею сознание Мура, которое тут же стремительно бросилось отсюда прочь.

– Проснись, проснись, – смеялась довольная беззубая Линда, похлопывая по щекам Чесли. – С Днём рождения, Красавчик! Двадцать баксов кончились и тебе уже пора…

Разделённая

                                        I

       Отчаяние бушевало в душе Евы от полученной сегодня новости, и она ничего не могла с этим поделать.

       Только месяц назад Ева потихоньку начала приходить в более-менее нормальное состояние, стала самостоятельно передвигаться и обслуживать себя после курса тяжелейшей реабилитации вследствие перенесённой травмы, полученной при автокатастрофе, из-за которой она навсегда потеряла мужа и шестимесячный плод не рождённого сына.

       Пару часов назад Еве пришло письмо по электронной почте о том, что её сократили с работы в связи с переподчинением их филиала, указав на необходимость получения письменного уведомления и на её право обращаться в суд. Не трудно было догадаться, что таким образом работодатели избавляются от тех, кто долго находится на больничном листе, а суды давно уже отработали порядок лишения несчастных тех самых прав. Бесполезно. Так и оборвалась последняя ниточка, связывающая Еву с миром, в который она, лёжа около года в больничной постели, мечтала скорее вернуться, дабы не свихнуться от пережитого в предстоящем ей одиночестве.

      После горьких рыданий Ева, покусывая распухшие от стекающих по щекам слез губы, молча сидела в кресле перед пылающим камином и держала в руке любимую игрушку покойного мужа – револьвер Taurus Raging Bull, давно получивший популярность в качестве оружия гражданской самообороны. Поняв, что пришло время нарушить баланс между страхом дальнейшей жизни и страхом предстоящей смерти, Ева решила довериться «русской рулетке» и поставила на кон свою жизнь. Она зарядила револьвер только одним патроном 454 Casull, позволяющим охотиться на самых крупных животных, включая африканских слонов.

       Ева размышляла о своей жизни, пытаясь найти хоть какой-то смысл своего дальнейшего существования, и медленно вращала заряженный барабан о почти зажившее правое бедро, собранное вместе с костями таза несколькими сложными и дорогостоящими хирургическими операциями. Ей так сейчас хотелось освободиться от цепких сопливых щупальцев этого проклятого и предавшего её мира, что она даже вообразила, разлетающиеся во все стороны собственные окровавленные куски черепа и мозга, вспомнив сюжет одной научно-познавательной программы ТV, где в замедленной съёмке показывали стрельбу по тыквам. Ева представила, как круто всё будет выглядеть со стороны, если это смотреть по кабельному.

       Решение практически было принято. Ева, как человек до сих пор верующий (пусть и мало верующий), последний раз в жизни обратилась к Господу с просьбой… помочь ей нажать на спусковой крючок.

                                      II

       Ещё немного провернув барабан, Ева направила дуло в голову и, не раздумывая спустила курок. Но нет, выстрела не было. Она перевела дыхание и мысленно нарисовала себе Бога, который смотрит на неё сейчас свысока.

       Ева, долго не готовясь, повторно поднесла шестизарядный револьвер к виску и машинально выстрелила. И на этот раз револьвер промолчал.

       До этого момента удерживаемое где-то в глубине души волнение вдруг вырвалось наружу, и Ева учащённо задышала. В одно мгновение холодный пот выступил по всему телу так, что майка «Our happiness with you in San Francisco» разом прилипла к груди и спине. Пот со лба медленно пополз по переносице, нос зачесался, и захотелось чихнуть. Возможно так, подумала Ева, она смогла бы сбросить накатившее беспокойство и снова взять себя в руки для продолжения задуманного, но чихать уже не хотелось. Тут она опять вообразила Бога, на этот раз слегка ухмыляющегося ей. Его язвительная улыбка только подтолкнула Еву к очередной попытке самоубийства.

       Она снова подставила ствол револьвера к голове, и, сделав глубокий вдох, на счёт «раз, два, три…» выстрелила. Чёрт! Опять! Что же это за дерьмо! Ева вспомнила, что точно вставила в барабан патрон и после первой неудачной попытки больше его не прокручивала, дабы не уменьшить вероятность выстрела. То есть, без дополнительных вращений барабана Ева играет с Господом в честную в математическом смысле игру. Обдумав это, она как никогда разозлилась на Творца. Да, Он просто издевается над ней! Ну, ничего, решила Ева, даже если пять раз револьвер не выстрелит, то ясно, что он выстрелит при шестой попытке.

       Курок, выстрел! И опять нет! Револьвер в четвёртый раз тихо щёлкнул, предложив Еве ещё раз испытать судьбу. Курок, выстрел! И опять нет! Револьвер не выстрелил и в пятый раз! Вдруг вспомнилась где-то услышанная фраза, что у Господа полно всяких сюрпризов! Ева была доведена до бешенства! Так сводить счёты с собственной жизнью она не планировала. Это уже было чем-то похоже на игру ради игры или на смерть ради принципа. Сейчас Еву даже потряхивало от злости, она не успевала следить за собственными руками, независимо от неё дёргающимися во все стороны. Она не находила себе места, обида возросла до максимума! Ему всё мало, мало, мало! Она стремительно вскочила с кресла, сжав со всей силы рукоятку револьвера, и прихрамывая, подошла к стоявшему у стены огромному зеркалу.

       Увидев себя во весь рост, Ева зарыдала. Ей показалось, что она так жутко выглядит и будто бы постарела лет на десять – пятнадцать. Волосы стали реже, глаза потускнели, на лице появились новые морщинки, мешки под глазами раздулись, а шея и грудь абсолютно были не её! Как же она раньше не замечала в себе эти ужасные перемены! Эта маленькая ссутулившаяся женщина была не только незнакома Еве, она была ей противна! Горе сломало Еву, и оно не отцепится уже никогда! Больше сил её не было.

                                      III

       Наш мир подчиняется общим законам теории вероятностей. Так и вероятность выстрела увеличилась пропорционально уменьшению оставшегося количества ходов. Ева понимала, что именно сейчас она покончит с собой. И теперь она хотела только скорее сделать это. Ева видела себя одним из участников смертельной игры. У второго игрока, по её мнению, было существенное преимущество.

       Наблюдая в зеркале за трясущейся рукой, Ева подняла револьвер на высоту головы. Слёзы полностью залили её глаза, и в исказившемся изображении она увидела тыкву.

       На этот раз указательный палец неуверенно лёг на курок, но оружие выстрелило.

                                      IV

       Пожилой хирург, во время операции огнестрельной раны височно-теменной  области головы Евы, шил и приговаривал, что некоторые пациенты после перенесённой тяжёлой травмы пытаются покончить с собой при отсутствии помощи и заботы со стороны близких людей, такое случается нередко. Только если человек не возненавидит свою жизнь в мире, по причине любви к Богу, то сможет перенести всякого рода трудности, настигающие его каждый час.

       После этих слов Ева очнулась на мгновение во время наркоза, чуть приоткрыв один глаз с уцелевшей стороны головы, и увидела  человека, молча стоявшего в стороне от операционного стола. Она узнала Его по бездонным глазам, с состраданием и любовью смотрящими на нее.

       Это же был не Он, это не Он издевался надо мной…

       Такова была последняя мысль.

       Через минуту Господь забрал Еву, разделив её боль.

Царапина

                                        I.

       Утром 4 мая Харли живо открыл глаза. Он всего лишь несколько мгновений назад яростно искал и, к его счастью, успел найти выход из своего сна. Лицо, волосы и подушка были мокрыми.

– Чёртов сон! – Харли опять начал утро с ругательных слов. Ну, а кто бы на его месте не ругался?

       Глубоким вдохом и резким выдохом Харли привёл себя в чувства, стараясь забыть очередной ужас. Он одним махом выскочил с постели и тут же протянул руки к потолку, вытянувшись вверх и на всю свою пустую квартиру издав оглушительный звериный рёв. Да, здесь он уже был недосягаем для ночных кошмаров, терзающих его вторую неделю.

– Хрен вам! – кому–то крикнул он вверх и, играя раскаченными мышцами рук, бросил взгляд на своё отражение в большом круглом зеркале, единственно висевшем на голой стене. На правой щеке была свежая ярко–красная царапина сантиметра три – три с половиной…

       Подойдя ближе к зеркалу, Харли несколько минут пристально рассматривал царапину, которая при дотрагивании болела. Она спускалась по щеке от самого края глаза ровно вниз и раздваивалась на равные части, как куриная лапа с отрубленным средним пальцем.

       Не найдя в постели предмет, о который он мог поранить себе щёку Харли решил, что поцарапался о золотое распятие, висящее на его шее на короткой широкой цепи со спаянными между собой концами. После того как однажды во время купания в океане у цепочки расстегнулся замок, Харли запаял её, опасаясь потерять украшение. Снять крест теперь возможно было только через голову, да и то с трудом.

      Всегда выходя из дома и встречая на улице соседей и знакомых, Харли с каждым из них любезно здоровался и широко улыбался. Вот и сегодня, несмотря на поганое настроение, он не изменил своим принципам и старался быть для всех приятным, чтобы не переменить мнение о себе.

       Приходя на работу, он был со всеми корректен, что восхищало коллег. Какая учтивость и галантность! Однако они не знали о том, сколько труда это стоило Харли.

       Всем нам порой приходится улыбаться, когда даже не хочется говорить, но, возвращаясь вечерами домой, не каждый занимается тем, что делал Харли. Чуть меньше года назад он с интересом увлёкся эзотерикой, затем самостоятельно занялся оккультизмом, а далее ещё чем-то странным и чёрным. Так незаметно для самого себя Харли с азартом перешёл от теории к практике.

       Вот только свои тайные и пока ещё сырые эксперименты начинающий маг стал проводить на своих знакомых, не подозревающих об этом. Да, это были те самые соседи и коллеги, родственники и приятели, бывшие одноклассники и просто первые встречные люди. Всех их объединяло одно – они все были виновны в несчастливой, а точнее нескладной жизни Харли! Кто–то мешал его карьерному росту, кто–то сделал ему несправедливое замечание, кто–то занял прямо перед его носом парковочное место на автостоянке перед магазином, а какая–то особа почему-то так легко отказала ему, красавцу, в любовных утехах. И каждый был для него, как царапина. Харли по несколько дней изводил себя по любому пустяку, ненавидя, и в душе проклиная своих обидчиков. Словом, список подопытных граждан с каждым новым днём только увеличивался пропорционально растущим, как думалось Харли, знаниям чёрной магии.

       Начитавшись легко доступной литературы, Харли подолгу выбирал меру  наказания той или другой персоне. На одного шепнёт, другого фотографию сожжёт, про третьего заклятие на бумаге напишет. А на следующий день встретит свою жертву и внимательно всматривается в неё, улыбаясь. Мучается тот или ещё нет? Может нужно ещё добавить ему? Было ли в действительности какое-то отрицательное воздействие на людей сказать невозможно. Скорее наоборот. А вот страстное и нездоровое желание Харли мстить, в конце концов, создало такой избыточный потенциал, что им заинтересовались…

                                         II.

       Из рассказа дежурного врача:

       "В ту ночь, 13 мая, когда привезли Харли в госпиталь, я совершенно был не настроен на подобные разговоры с пациентом, но не выслушать умирающего человека я не мог.

       Так вот я, конечно, понимал, что в таком тяжёлом состоянии, в котором находился Харли, всякое может прийти в голову, и потому молча кивал ему в ответ, якобы я понимаю его и очень сочувствую. Он даже плёл, что может назвать мне, как и любому человеку, день и час моей смерти! Я, безусловно, посчитал это бредом. Сразу скажу, что меньше надо читать всякого дерьма, а вот некоторые люди, как и этот Харли, без дерьма не могут.

       В общем, как он сказал мне, когда им заинтересовались (кто-то там наверху), то поначалу ему стали сниться кошмары. Они были очень тяжёлые и походили скорее на реальность, чем на сновидение. Кстати сказать, спиртное или ещё какую–нибудь дрянь, я понял, он категорически не употреблял, объяснив, что так обязательно нужно для чистоты эксперимента. И вот сны были реальными настолько, что его сознание совсем скоро стало путать сон с явью. Ему стало кругом мерещится то, что видел он в снах. Короче, «крышу» у Харли снесло, как вирусом поражённую компьютерную программу. Мало того, он вместо того, чтобы остановиться на этом стал назло эти силы дразнить, увидев их заинтересованность им. Сказал, что хотел точно убедиться, что они с ним контачат.

       И вот вначале у него на щеке появилась царапина… Но, не придав ей должного значения, в этот же вечер он плавил на огне газовой плиты серьгу, выкраденную у своей начальницы, которая достала его. Расплавленный металл Харли вылил через окно на улицу, приговаривая в её адрес какие–то пожелания типа «как вода, туда-куда… » и так далее. А утром он опять проснулся от кошмара и на этот раз увидел глубоко разорванную на своём плече мышцу. Рука, подушка и простынь были в крови.

       Рука сильно болела. Врач тогда ему зашил рану и, несмотря на подозрительное молчание Харли о причине травмы сказал, что лучше сразу обратиться в полицию, если на него было совершено нападение. Харли не ответил врачу, но пришёл к нему на следующее утро с открытым переломом пары рёбер. Они торчали из него, как спицы, с концов которых на брюки капала кровь. Харли было очень плохо, он терял сознание и очень много говорил несуразного и непонятного. Тот врач тоже посчитал, что пострадавший бредит от боли. Однако от госпитализации Харли отказался и с трудом ушёл домой.

       На следующее утро Харли пыток не выдержал и уже умолял небеса о пощаде, но его мольбы не остановили кару. Он лежал дома с обеими перебитыми ногами в коленных суставах, повёрнутых вокруг оси на сто восемьдесят градусов. Самое страшное то, что его калечили во сне, и всегда прямо под утро, как только его сон становился глубоким. Он отчётливо помнил тех, кто и как над ним издевался. К счастью для него они оставались там во сне, а он почему–то изувеченный так и не звал никого на помощь? Говорил, что ему это было запрещено.

       Под следующее утро они вспороли ему живот и вытащили наружу чуть ли не половину его внутренних органов, которые волочились за ним по полу, оставляя за собой  кровавый грязный след когда Харли окончательно сдался и выполз на улицу, нарушив их запрет. Вот его и привезли на моё дежурство. Говорят, что его по кровавому следу на земле обнаружил его сосед по дому, который потом всё переживал будет ли Харли жить и чем ему можно помочь?

       Помочь было уже поздно. Его вывалившиеся органы изодрались и жутко стёрлись об асфальт и стали непригодны. Не пойму, и как он не потерял сознание? Он говорил мне, что боялся отключиться и уснуть. Говорил, что они ждут там его и теперь никогда не отстанут за то, что он залез на их территорию. Он как никто боялся умирать. Он постоянно спрашивал у меня где его крест на цепочке со спаянными концами, но распятия на нём при поступлении в наш госпиталь не было.

       Мы, конечно, были обязаны сообщить в полицию о случившимся инциденте, что и сделали. Полицейские не восприняли всерьёз эту историю, но я почему–то поверил Харли. Собирая и зашивая его мёртвое тело, я представлял тех, кто там дождался его. Что же ещё можно с ним сделать за то, что он залез на их территорию?"

Cначала

– Память не стирается! – доказывал он мне уже целую неделю.

– Я твоё любопытство понимаю, но участвовать в твоём психопатическом эксперименте категорически отказываюсь! – отбивался я. – Мы уже переросли тот возраст!

– Но надо же попробовать и узнать! А вдруг это действительно реально!

– Ты – сумасшедший! Лучше оставь эту идею!

      Прошла ещё неделя, а он продолжал меня досаждать своей просьбой. Он звонил на мобильник, на рабочий, на домашний, а сегодня даже пришёл в конце рабочего дня и ждал меня у моей машины! И я сдался.

      Всё решено было проделать утром следующего дня у него на холостяцкой квартире. Естественно он готовился к этому!

– Я тебе скажу честно, что я переживаю, – начал я, только у него дома полностью осознав, что уже не смогу забрать своё согласие обратно. – Мы дружим с тобой со школы. Игры играми, но в этот раз что–то меня тормозит.

– Но разве тебе не интересно?

– Я же говорю, что зря всё это, а ты меня не слушаешь.

– Давай начнём, – абсолютно отрешившись от моего волнения, подытожил он.

– Ладно, – кивнул я.

      Он усадил меня в одно из двух кресел, а сам сел напротив, начав объяснять:

– Если спросить себя, что ты делал, например, 1 декабря 1999 года, ты не сможешь ответить. Но это не значит, что в тот день ты ничего не делал. Правильно? И этот день не был пустым, он был наполнен твоей деятельностью. Но вот сегодня он ощущается пустым, потому что мы не помним. Аналогичным образом сегодня покажется пустым завтра. Через пять лет от сегодня не останется и следа. Согласен?

– Да, – ответил я, – и это естественно, сегодня ведь 2011 год.

– Вот видишь, ты и сам это понимаешь. Человеку возможно заглянуть в своё прошлое. Я случайно наткнулся на технику, направленную на то, чтобы вернуться назад в этой жизни. Например, в своё детство. Сейчас для начала мы отправимся в 1 декабря 1999 года…

– Послушай, столько ведь снято фильмов и выдумано историй о путешествиях во времени и ты ещё в это веришь?

       Он промолчал, а я продолжал:

– Это только в кино реально странствовать туда и обратно. Даже если теоретически допустить это, то я уверен, что без отрицательных последствий для путешественника не обойдётся.

– Не торопись и не волнуйся ты так. Тело должно быть расслаблено, дыхание расслаблено, ум спокоен. Пусть у тебя в мыслях будет только одно: «Что происходило 1 декабря 1999 года?». На этом сфокусируйся. Мы узрим 1 декабря гораздо более подробно, чем видели фактически в тот самый день, потому что в тот день мы не были настолько осознанными. Это эксперимент с регрессией в эту жизнь. Ты принёс снотворное?

– Принёс, – ответил я, достав из кармана флакончик с надписью «…ол». Этого «добра» на своей работе я всегда мог взять сколько угодно. – Знаешь, у меня абсолютно нет никакого желания ни травиться, ни спать.

       Он, не вставая, подкатил между нашими креслами заранее подготовленный небольшой сервировочный столик на колёсиках, на котором находились стакан с водой, будильник, коробок спичек и старый, но целый отрывной календарь 1999 года. В центре столика стояла чистая хрустальная пепельница, а на её дне лежало круглое зеркальце, в котором отражался кусочек сегодняшнего ясного утра.

– Давай по паре таблеток выпьем сразу, до начала у нас будет минут двадцать пять.

       Хоть этот препарат является сильнодействующим, но такой дозы было достаточно лишь для того, чтобы крепко уснуть, не более. И я дал ему две таблетки. Он запил их одним большим глотком воды и обратился ко мне:

– Давай сам тоже пей, всё должно быть одновременно.

       Я выпил и посмотрел на свои электронные наручные часы. Было 09:17. Прошла минута.

– Дальше что? – уже спокойно спросил я, откинувшись на спинку кресла. Видимо это первая волна снотворного нежно коснулась моего сознания.

– Человек, который приобретает способность вспоминать, сможет полностью пробудить воспоминания о любом своём дне, – продолжил свои объяснения он, и я заметил, что он в это мгновение тоже почувствовал начинающийся эффект лекарства. – Память начинает полностью оживать…

– Об экспериментах с осознанным сновидением я слышал давно, – продолжил я тему. – Это не ново. Иногда во сне мне удаётся осознать то, что я сплю. Я даже летал во сне, выбирая направление полёта, но это не оживление памяти.

       В разговоре мягко и незаметно наступила пауза, мы оба над чем–то задумались. Я посмотрел на часы.

– Сколько прошло? – спросил он. – Минут пять?

       Я не ответил, давая ему понять, что жду от него дальнейших разъяснений. И он опять заговорил:

– Когда ты входишь в прошлую жизнь, первым всплывает воспоминание о последнем событии, происшедшем в этой жизни. Помни, что это вызовет некоторые трудности и будет иметь очень мало смысла. Это будет похоже на фильм, который просматривается в обратную сторону, или книгу, написанную задом наперёд, – мы можем даже вначале  почувствовать растерянность. Первое вхождение в прошлое вызовет некоторое замешательство, потому что последовательность событий будет обратной. В обратном порядке очень трудно сразу сообразить что к чему.

– Вопрос не только в том, как мы войдём в тот мир, но и как мы его покинем?

– Надеюсь, ты не забыл своё фото? – спросил он, медленно доставая из своего нагрудного кармана рубашки свою цветную фотографию.

       Я протянул ему своё фото, сделанное мной около года назад для какого–то документа. Он смял наши обе фотографии в маленький комок и после обернул их тут же им вырванным листочком календаря с датой 1 декабря.

– Сколько уже прошло времени? – улыбнувшись мне, поинтересовался он, заводя будильник.

– Уже… 09:29…

       Волны снотворного ещё сильнее накатились на нас. Я заметил как его веки стали тяжёлыми, зрачки медленно поплыли. Сон был неизбежен.

       Он поджёг фотографии с листком календаря и аккуратно уложил их на поверхность зеркальца на дне пепельницы. Пламя интересно засияло и тихо погасло, через минуту оставив только пепел.

– И это всё?

– Да, – сказал он, – закрывая глаза. – Когда услышим сквозь сон звонок будильника всё и начнётся. Расслабься и засыпай.

– Так просто?..

– Ну, там ещё некоторые математические подсчёты с датами, надо точно попасть в коридор…

– В коридор? – не надеясь уже услышать ответ, ещё успел спросить я и уснул.

  Мне снилась притча, которую я когда-то слышал. Притчу о том, как один человек пришел к монаху и сказал:

– Я был бы очень признателен, если бы ты принял меня в ученики.

  Монах отказался. Человек спросил о причине отказа.

– В прошлой жизни у меня были ученики, которые впоследствии превратились во врагов, – ответил монах. – Я теперь все это увидел и знаю, что принимать учеников – значит принимать врагов, а заводить друзей – значит сеять семена для вражды. Теперь я не хочу никаких врагов, поэтому не завожу друзей. Я узнал, что быть одному достаточно. Приближать кого-то к себе означает отталкивать этого человека от себя.

       Тут зазвенел будильник…

       В моей руке была спортивная сумка «ADIDAS». Да, моя любимая, красная сумка! Я шёл сквозь с неба падающий на меня снег по направлению к нашей спортивной площадке, расположенной недалеко от набережной.

       Стоп! Я окаменел. Получилось?.. Не может быть… Так просто? Нет, нет, я же просто сплю. Я только что уснул, выпив две таблетки «…ола»! И только…

       Я осмотрелся по сторонам. Люди, машины и снег. Я вытянул руку перед собой. На моей тёплой ладони таяли упавшие снежинки. Это настоящий снег… Я поднял глаза к небу. Оно тоже было абсолютно обычным. Никаких намёков на нереальность…

       Куда я шёл? Играть в футбол! Да, мы с друзьями любим резаться в зимний футбол на снегу. Скорее туда! Он обязательно там! Он всегда приходит раньше всех. Я побежал, ясно осознавая и чувствуя, что я бегу. Я физически себя прекрасно ощущаю. Чёрт побери, я действительно не сплю! Это же невозможно!

       Подбежав к футбольному полю, я увидел его. Слава Богу! Он один, стоя спиной ко мне, пинает мяч по пустым воротам. Я уже счастлив! Не сбавляя скорости, я на бегу с расстояния метров семи со всей силы точно метнул свою сумку ему в спину и закричал:

– Я убью тебя, придурок!

       От неожиданного удара сумки, пришедшегося ему в область поясницы, и моего возмущения он поспешил увильнуть от меня в сторону, но я зацепил его своими пальцами и резко повалил на снег.

– Ты что, ты что?! – завопил он.

– Что? Это ты что, экспериментатор долбанный!

– Не понял! – продолжал кричать он. – Да, отпусти ты меня! Ты что потерялся?

– А ты не потерялся?!

– Да, я тебя даже не видел, а ты накинулся на меня! Ты в своём уме!

       Мои руки ослабли, я уселся на снег, дав ему подняться. Его лицо выражало полное непонимание моего гнева. Он, отряхиваясь от снега, сказал:

– Ты вон себе щёку обо что-то поцарапал.

        Я вытер лицо ладонью. Кровь… Самая настоящая кровь!

– Мы что на самом деле сейчас в 1999 году? – спросил я его, чувствуя, как меня стало от волнения немного потряхивать изнутри.

– Да… Ты в порядке? – настороженно поинтересовался он.

– В порядке?

       Он недоверчиво промолчал.

– Подожди, подожди, – стараясь не паниковать и держать себя в руках, ответил я. – Ты помнишь как мы только что переместились сюда из 2011 года?

– Ты меня пугаешь…

– Да, подожди ты! Как это я тебя пугаю! Мы только что с тобой в твоей квартире выпили по две таблетки «…ола» и ты сжёг наши с тобой фотографии!

– Какие ещё фотографии?

– Ну, наши с тобой фотографии!

– Ты что заболел или это тупой розыгрыш?

– Охренеть… Ты ещё говорил, что можно вернуться в прошлое…

– Нет, ты что видик насмотрелся?

– Да какой видик?!

       Мой рассказ о нашем с ним эксперименте прервали друзья, пришедшие играть в футбол.

– Ты бы лучше отдохнул, – посоветовал он мне и оставил меня, торопясь переключиться с моего бреда на начавшуюся игру.

       Я молча просидел на скамейке пару часов, наблюдая за летающим по полю мячом и бегающими передо мной игроками. Я старался очнуться, но мне так и не удалось оборвать этот кошмарный сон.

       Прошла неделя, а я продолжал досаждать его своими допросами. Он стал избегать меня. Я звонил ему на домашний телефон, но он перестал мне отвечать даже после моих сообщений на автоответчик. А сегодня я даже пришёл в конце учебного дня к нему на кафедру университета и ждал его у машины. Когда он нехотя подошёл ко мне, я спросил его:

– Хорошо, но ты помнишь, что ты ещё говорил мне о каких–то математических подсчётах с датами и о том, что надо точно попасть в какой-то коридор? Помнишь?

       Он, не ответив мне, поспешно захлопнул дверь своего автомобиля и быстро уехал прочь, оставив меня одного.

       7 декабря 1999 года…

Я всегда иду домой

       Первое что увидел я перед собой – это бездонные ярко синие глаза, внимательно разглядывающие меня с радостью и восхищением. Фантастически мощная сила Любви была в этом её, так хорошо знакомом мне, взгляде…

       Она улыбалась мне как всегда, будто мы никогда с ней и не расставались. Будто я никогда не видел слёз на этих её самых-самых красивых в мире глазах. Будто бы я никогда в жизни не видел в них тревоги и беспокойства. Будто бы я никогда не обижал её…

       Сколько же раз я просил у неё прощения и обещал не расстраивать её даже по пустякам! А она опять всё мне прощала и продолжала меня любить как всегда. Я вспомнил, как в тот последний раз я не успел сказать ей самого-самого важного и потом, уже не в силах что-то изменить, я всегда жалел об этом, проклиная и ненавидя себя.

       Пожалуйста, дай мне скорее сказать тебе всё! Не будем откладывать на потом! Сейчас! Хотя бы одно слово! Самое-самое лучшее на всей земле слово!

       Но вдруг чьи-то невероятно огромные ладони подхватили меня под спину и легко подняли вверх, вырвав из твоих нежных объятий! Руки акушерки, быстро обернув моё тело в ткань, куда-то понесли меня, но я успел изо всех моих сил крикнуть тебе:

– Мама!!!

       P.S. Я знаю, что очень скоро забуду об этом, но куда бы я ни шёл, в конце каждой жизни я прихожу домой… 

22.11.

Помогите ребёнку

– Люси, да кому нужны чужие дети? – смеялся над наивностью собственной супруги Фредди. – Я же ему это говорил! Так нет, он же идиот, ещё будет вспоминать меня, своего старшего брата! Да локотки не укусишь!

– Фредди, ну вот зачем ты так о нём, он же твой брат и он тебя любит, – пыталась уразуметь строптивого мужа Люси, держащая в этот момент на руках их второго восьмимесячного ребёнка. Розовый грудной Альфред, не поворачивая головку, внимательно вслушивался в немецкую речь родителей.

       Фредди подошёл к Люси, и быстро забрав розового Альфреда себе на руки, продолжил аргументировать своё категорическое несогласие с решением своего младшего брата Клауса:

– Даже если у них с этой вертихвосткой большая индийская любовь необязательно жениться на ней с её девятилетним недоноском! Что мало вокруг хорошеньких молодых девок?

– Фредди, Фредди, ну как ты можешь так говорить? – недоумевала Люси и  силой забрала обратно розового Альфреда, который стал краснеть от полемики родителей.

– При чём здесь её несчастный мальчик, в жизни не видевший своего отца! Разве ребёнок виноват?

– А я что его винил? Я за нашего идиота Клауса беспокоюсь, он просто свихнулся! Тут со своими двумя еле нервов хватает! Этот, – Фредди ткнул указательным пальцем в лоб красному Адльфреду так, что тот, наконец-таки заорал, – пока ещё не научился говорить, зато кричит, как баба круглосуточно!

– Да ты же сам его трогаешь! – возмутилась Люси, начав качать на руках  вопящего Альфреда. – Ребёнок сидел молча! Ты сам за собой следи! Всем уже надавал своих советов!

– Старший хоть не орал так, как этот! Когда он там вернётся со своего хоккея? Вечно задерживается с дружками! Надо было мне за ним ехать! – не успокаивался Фредди, ему нужно было выораться, а ещё лучше, если и заодно передразнить жену. – Генри, Генри, у тебя есть деньги на Колу? Тьфу! Пацану уже четырнадцать, а ты ему всё задницу вытираешь! Может, ты ему грудного молока вместо Альфреда дашь? Тьфу!

       Люси не стерпела, слёзы полились по щекам. Её материнская любовь к Генри действительно была необыкновенно большой. Да, он еле выжил во время родов, потом они около трёх лет лечили мальчика от тяжёлых  последствий родовой травмы, затем постоянные простудные заболевания, которые практически всегда протекали с осложнениями. В семь лет перелом бедра при падении на велосипеде, в одиннадцать Генри тонул в реке. Только к четырнадцати Генри  почти отошёл от преследовавших его напастей. Он уже два года играл в основном составе юношеской сборной школы! У него, как сказал Люси тренер, очень хорошие данные, он будет классным нападающим!