Текст книги "Грешница"

Глава 4
Гильдия смертников

– Что все это значит?

Сантера стояла в углу, старательно надув губы и глядя на Фикуса, носящегося из одной части комнаты в другую, чтобы отнести к разбухшей от поклажи сумке ту или иную вещь.

– Элисенти, моя дорогая, Элисенти.

– Геби, может, ты мне объяснишь?

Мальчик словно очнулся от глубокого сна. Подняв глаза, он воскликнул:

– Учитель, я не поеду на отбор! Там ежегодно погибает более полусотни талантливых магов, а в гильдию берут всего двух-трех! Это сумасшествие!

– Сумасшествие? Это по моей части! – радостно откликнулась ничего не понимающая ведьма. – Так в чем все-таки проблема? Просветите!

– Не осознаешь? Просто мастер хочет нас отправить на соревнования, которые проводит одна из лучших гильдий страны! В нее можно попасть, только участвуя в дурацких состязаниях! Лишь самые сильные и безрассудные соглашаются на подобный риск, ну и те, кому терять нечего… Но нам-то есть! – Геб схватился за голову. Фикус остановился и похлопал его по плечу. – Мастер, у меня не тот уровень… Я даже простейшие лечебные заклинания не умею использовать. Я умру!

– Геберт, мой дорогой, ты себя недооцениваешь. Поверь, ты очень талантлив, но тебе не хватает практики. И ты ее получишь, состязаясь с другими. Тем более это единственный шанс попасть в гильдию магов без лицензии.

– Так вы с самого начала решили меня на верную смерть послать?! – взвился мальчик. – А я-то думал, зачем меня заставляют учиться… Признайтесь, вы все заранее спланировали!

– Каюсь, – опустил голову мастер Фикус. – Грешен, старый… но, Геберт, ты ведь поедешь не один. Сантера позаботится о тебе.

– Это я-то? – Девушка удивленно ткнула в себя пальцем, словно в комнате могла находиться другая Сантера – добрая и отзывчивая.

– Да, милая моя. Это единственно возможный выход. Я надеюсь, вы будете поддерживать друг друга в трудную минуту. Вы ведь уже успели подружиться, так?

– Да-да. Мы не разлей вода, – заверила его ведьма. Для подтверждения своих слов она даже стиснула Геба в объятиях.

– Пришлось, правда, повозиться с покупкой второго билета – сейчас многие едут в столицу. – Старик потер поясницу и опустился на диван. – Послезавтра утром выезжаете. За это время я сумею снабдить вас всем необходимым. Так что не беспокойтесь…

– А моя учеба? Еще три месяца осталось!

– Ты все равно ничему не научишься, – легкомысленно отмахнулся Фикус.

– Я же тсангук, у меня и колдовать-то толком не получается, а вы хотите меня на отбор в «Золотой лист» послать?! Я один понимаю, насколько это бредово звучит?!

– Мы согла-асны.

Рыжий маг замолк и посмотрел на Сантеру. Она продолжала держать его за плечи, а когда Геб снова открыл рот, так сжала пальцы, что мальчик чуть не взвыл.

– Не порть мне планы. Для тебя это идеальная возможность обойти запреты вашей страны, – прошипела она ему на ухо, не убирая улыбки с губ. – Соглашайся, или я тебе кадык вырву!

И хотя Геберту хотелось во весь голос закричать: «Не хочу, не могу, не буду!», катаясь по полу и суча ногами, он, обмякнув в руках девушки, вяло выдавил из себя одно короткое слово:

– Хорошо-о.

– Вот и прекрасно. Это отличный шанс для вас обоих получить работу, – хлопнул в ладоши учитель, азартно сверкая глазами. – И не переживайте. На соревновании выживают не сильные, а сообразительные и шустрые.

– Улыбайся и кивай. Он ведь прав, – промурлыкала ведьма, кладя голову юному магу на плечо.

Геберт растянул ставшее резиновым лицо в глупой улыбке.

Весь оставшийся день они складывали вещи, готовились морально и выслушивали четкие инструкции мастера Фикуса. Тот воодушевленно просвещал их обоих насчет опасностей Балирийских лесов возле Элисенти, возможных трудностях на испытаниях, рассказывал о прошлых отборах и о выживших после них. Оказалось, что участников могли отправить на край света, оставить выживать в дремучих лесах или заставить биться с жуткими монстрами. Лицо Геберта с каждым словом становилось все зеленее и зеленее, а вот Сантера, напротив, разгоралась азартом и жаждой сражений.

В конце концов мальчик не выдержал и сбежал в кухню – отпаиваться чаем. Ведьма же дослушала мастера Фикуса, проводила его до двери и вернулась. Села за стол, притянула свой старенький рюкзак и достала из его недр длинную курительную трубку из верескового дерева.

Гладкая лакированная поверхность приятно холодила руку. Сантера любовно погладила ее, вспоминая о чем-то давнем, но, безусловно, приятном. Потом привычным движением засунула в рот и принялась задумчиво грызть мундштук, раскачиваясь на стуле.

Отборочные испытания… Звучит интригующе!

Нужно обучать Геберта, защищать его и проходить задания гильдии одновременно. Сложная задачка, но трудности ее не пугали. Главное, что охотники за головами вряд ли достанут ее в Элисенти. Хотя они же как-то нашли ее в Инфанте-Аэруно. Быть может, в их власти определить только место прибытия, отследить ее перемещение по Спирали, но не внутри мира? Иначе они не тратили бы столько времени на ее поиски. Это дает небольшую фору.

Вошел Геберт. Сел на диван и задумчиво посмотрел на ведьму.

– Ты куришь?

– Пф-ф-ф! Бессмысленная привычка, ослабляющая тело и дух! Только глупцы занимаются самоуничтожением в столь иронично-скучной форме. Просто я успокаиваюсь, когда что-нибудь грызу. – Сантера погоняла мундштук из одного угла рта в другой. – Ты сам какой-то нервный. Рассказывай, что там тебя беспокоит?

– Ты правда думаешь, что мы сможем попасть в гильдию?

– А что, есть сомнения? Ты будешь членом гильдии «Золотой лист».

– Мне бы твою уверенность, – вздохнул мальчик.

– Не хандри! Лучше расскажи мне о ней поподробнее. Что это за гильдия, чем там занимаются?

– Как чем… Ах да, забыл, что ты не местная. Ну «Золотой лист» финансируется самим Государем и находится под его личным руководством. Всех прошедших отборочные испытания он награждает правом лицезреть себя во плоти на балу, который устраивает во дворце Пяти Нерушимых Куполов. Можно сказать, это такая традиция, особый ритуал посвящения. Сами члены гильдии участвуют в военных операциях, охраняют важных людей, путешествуют по стране, разрабатывают новые заклинания. В общем, много чего.

– Твой преподаватель странный человек. Очень, очень, – неожиданно проговорила Сантера, глядя в приоткрытое окно. – Даже я считаю, что ты непригоден для такой работы.

– Вот и я о том же! И чего я там забыл?..

Утром следующего дня они встали очень рано. Проснулся Геберт оттого, что Сантера носилась по квартире, громко топоча босыми ногами, и в ажиотаже пыталась поймать голема. Тот залез в рюкзак и уже вместе с ним летал под потолком, категорически не желая сдаваться. Поймав своего питомца, ведьма сбежала к мастеру Фикусу, оставив Геба в компании конспектов.

Вернулась она только под вечер – усталая и довольная, когда мальчик уже откровенно клевал носом над техниками изменения вещества. Сунула под нос тонкую потрепанную книгу без обложки, скрепленную нитками, на первом листе которой было выведено аккуратным почерком: «Призыв потусторонних сущностей».

– Вот. Учи. Мастер передал – сказал, пригодится.

– Что это? – сонно пробормотал мальчик.

– Она научит тебя связываться с Изнанкой и призывать от туда различные сущности. Я ее уже пролистала и могу сказать точно – вещица занимательная. Видать, твой учитель и впрямь переживает за сохранность твоей шкуры.

– Что такое Изнанка? Нам в Горцении ничего про нее не рассказывали.

– Чему вас только учили?! Это особый нематериальный пласт мироздания, населенный полуразумными сущностями, так называемыми духами. Она едина для всех миров. Еще говорят, что через нее проходят души умерших.

– А о чем вы с мастером занимались?

Сантера с размаху плюхнулась на диван, пару раз спружинив. Легкомысленно развела руками:

– Ерундой всякой. Он просил меня позаботиться о тебе, говорил о том, как важно держаться вместе, расписывал прелести работы в «Золотом листе», словно боялся, что я передумаю. Пообещал позаниматься со мной, когда мы вернемся с победой. Похоже, он думает, что я помогу тебе выиграть.

– Это не так! Для мастера важно, чтобы люди с Даром могли найти себе место в этом мире. Магам из простых семей сейчас нелегко найти работу. А знати магического мира и дела нет до простолюдинов. У них свои заботы.

– Везде так, – скучающе отозвалась Сантера.

– Возможно. Узнав, что у меня есть Дар, мастер Фикус приложил все усилия, чтобы я мог учиться в Горцении, – пояснил Геберт. – То же самое и с тобой. Он сделает все, чтобы ты смогла развить свой талант.

– Ясно. Еще одна добрая душа… Многовато вас развелось на квадратный-то метр, – заметила Сантера и добавила громче: – В общем, читай, просвещайся. На испытаниях может пригодиться. А я пока вздремну.

Засыпала Сантера мгновенно, без всякого перехода. Вот она вытянулась на диване, закрыла глаза, а через секунду провалилась в глубокий, но чуткий сон. Спать девушка не любила. Простая человеческая необходимость, от которой она с радостью отказалась бы. А причина ее нелюбви была проста. Сны…

Красные сны. Полные боли и отчаяния. Сны, окрашенные кровью врагов и простых людей, насыщенные воплями агоний, выстрелами и звоном оружия, ревом нечеловеческих существ, запахом металла, людского и конского пота, трупов, разлагающихся на полуденном солнце.

Вечное чистилище битв. Ее мир.

От этих воспоминаний не уйти. Каждую ночь, каждый миг, стоило только прикрыть глаза, они наполняли ее сознание, как грязная вода пустой сосуд. Красочные и изнуряющие, на протяжении многих лет они становились лишь ярче. Сантера давно поняла, что не сумеет от этого сбежать, и просто заставила себя принять их. Как и многое другое, сны стали обыденностью, неприятной, но безвредной частью ее существа.

И тьма снова радостно накрыла густой липкой волной, которая забивала ноздри и закрывала рот влажными лапами. С губ сорвался беззвучный крик, заставляющий содрогнутся реальность сна. Она медленно утопала в собственных воспоминаниях. Чувства делились с удивительной четкостью на человеческие и чувства зверя.

Зверь. Неотделимая ее часть. Единственный подарок отца, которого она никогда не знала. Худшая ее сторона. Бесстрашный и вечно голодный, не позволяющий стать целой.

Зверь… Всего лишь кровь, текущая по венам. Кровь дьявольских отродий, отравляющая ее тело и одновременно дарующая жизнь. Животный инстинкт, просыпавшийся в минуты слабости. Призыв к действиям положенным таким, как она. Убивай, рви, терзай… Все будет очень просто, только подчинись своим желаниям.

Своим настоящим желаниям…

Порви мальчишку, пока он ничего не заподозрил… Теплый и живой человечек так близко, так близко… Погрузи руки в его еще слабо бьющееся тело, раздвинь клетку ребер и вытащи сердце – маленький окровавленный комочек плоти. Столь вкусный и нежный… Найди старика, он стар и немощен. Его будет легко сломать. Один рывок, и головы нет, а из обрубка фонтаном к потолку польется густая кровь, орошая лицо и одежду. Можно танцевать под этим чудесным дождем. Затем последуют остальные: охотники и маги, враги и друзья. Любой, кто встанет на пути… Любой…

Сантера скрипнула во сне зубами так, что Геберт, до этого внимательно читавший книгу, испуганно вскочил со стула и огляделся. Зов крови, терзающий ведьму во сне, был сладостно искусителен. Он делал ее сильнее, спасал из многих щекотливых ситуаций… Но подчиняться ему?.. Какая глупость! Она никому не позволит себе указывать!

Еще один безмолвный крик – крик ярости, презрения и силы. Желания зверя словно смывает мощная волна. Он отступил, как отступал почти всегда – медленно и неохотно уходил в тень, съеживался, затаивался до более удачного момента. Гротескные декорации сна сменялись другими. Плавились, обретали объем, четкость, звук, запах. Перед глазами возникла совершенно иная картина. Часть ее прошлого.

Все вокруг горит, земля плавится от нечеловеческого жара, мозг взрывается от людских криков, а где-то рядом рычат исполинские чудовища. Древний замок – грубая каменная глыба, источающая мощь и величие, – содрогается от ударов. Северная башня рассыпается, словно карточный домик, когда на нее обрушивается вся мощь раавгара. Осколки стен разлетаются по полю битвы, сметая людей и животных, вспарывая землю. Рука судорожно сжимает чужой меч, ноги несут сквозь испуганную толпу. Приходится применять силу, иной раз даже использовать оружие. Очередной залп огня слизнул еще часть имперской армии, оставшиеся люди сходят с ума от ужаса. Один безумец хватает за ноги, умоляя спасти его. Сантера на миг отвлеклась, пытаясь одновременно скинуть пускающего слюну человека и свой тяжелый плащ, охваченный пламенем, как земля под ногами взорвалась. Чувство полета. Глухой удар о землю. Полная непроницаемая тишина из-за разорванных барабанных перепонок. Она лежит на земле, истекающая кровью, оглушенная, но по-прежнему сжимающая меч. Кто-то из имперских слуг, убегая, наступает ей на сломанную руку, адская боль на обгоревшем лице… А перед глазами – бескрайнее синее небо. Потом его затмевает силуэт одного из существ. Какая уродливая тварь, впрочем, как и все раавгары – массивное, покрытое серой чешуей тело с толстыми колоннами ног. На спине – крохотные рудиментарные крылышки. Тонкая шея, косматая башка с маленькими рожками, близорукими глазками и зубастой пастью. Прямо на лицо капает густая слюна. Сантера флегматично смотрит в вонючую пасть, распахнувшуюся над ней, как врата в преисподнюю. Шевелит рукой, в которой зажат меч. Регенерация не заставляет себя ждать, и через секунду оплавленное огнем лезвие вонзается в язык чудовищной твари, а гибкое девичье тело взметается в воздух, словно подкинутое на невидимых пружинах. Раавгар ревет от боли, когда ведьма, цепляясь за длинные патлы, взбирается ему на голову и ее рука по локоть погружается в желтоватый глаз. Он мотает башкой, пытаясь скинуть девушку с себя. Но Сантера крепко стоит на ногах, даже когда монстр поднимается во весь свой рост и вытягивает шею. Внизу догорают руины замка, горами высятся обугленные трупы, всюду носятся обезумевшие лошади без седоков, ветер разносит пепел и огонь, бьется о лицо, щекочет ноздри запахом слизи. Ведьма вдыхает полной грудью аромат битвы, с силой тянет руку на себя, и твердое глазное яблоко размером с арбуз выскальзывает из глазницы. Сантеру охватывает возбуждение – она хватается обеими руками за границы пустой глазницы и тянет в разные стороны. Тварь под ней беснуется, врезается в другую, обе они падают, сотрясая землю и стирая в пыль останки леса. Раздается взрыв…

Декорации внезапно и как-то болезненно сменились. За окном ветхого домишки ночь. Прекрасная женщина склоняется над ней, теплая ладонь касается щеки. Видно лишь ее лицо, выплывающее из мрака сияющим белым пятном. Тихий ласковый голос, невероятно длинные светлые волосы, идеальные черты, которые портит лишь одно: вместо глаз у женщины – рваная рана, пересекающая лицо жутким росчерком. По белоснежной коже текут алые ручейки. Кажется, что женщина плачет кровавыми слезами. Она что-то говорит Сантере, но все слова перекрывает ужасающий треск, лязганье, вой. Белокурая женщина поворачивает голову, нервно кусая губы, берет в руки нечто темное и острое. Затем появляется ощущение полета. Сантера падает в глубокий колодец, водоворот затягивает ее, а ангельское лицо становится все меньше, пока полностью не растворяется в кромешной темноте.

– Мама, – судорожно прошептала путешественница между мирами, открывая глаза. Рывком села, огляделась в полумраке, провела рукой по потному лицу, словно стирая из памяти остатки леденящего сна. Сердце в груди стучало, как сумасшедшее. Давненько ей не снились такие сны. О ней…

За окном лениво вставало солнце. На смешных часах с дракончиком вместо кукушки было семь утра. Рядом с диваном, прямо на ковре расположился Геберт, взяв себе вместо подушки ее рюкзак.

– А… что? Уже пора? – простонал он, когда ведьма легонько пнула его под ребра.

– Похоже на то. Пошли поедим, а потом к мастеру. Мне нужно еще кое-что у него спросить.

Завтракали в полной тишине. Геберт сильно переживал из-за предстоящей поездки, а Сантера полностью погрузилась в свои мысли, и ей было не до разговоров. Обгрызая остаток ногтя на большом пальце, она водила ложкой в каше, строя каналы и пуская по ним молоко. Лицо матери – израненное и бледное – по-прежнему стояло у нее перед глазами, не желая исчезать.

Почему-то в памяти до мельчайших подробностей отпечатался только этот отрывок – последнее воспоминание об утерянном детстве. Жуткое воспоминание, худший из возможных кошмаров, в котором у матери всегда было такое лицо – другого ведьма и не помнила. Остальное – золотистые поля, ветхий домик, блохастый черный пес, запах сушеных трав, шум реки и люди со смазанными, словно их стирали ластиком, лицами, – оказалось почти забыто. Четыре года – это не тот возраст, когда можно похвастаться хорошей памятью.

Но самое смешное, пожалуй, то, что она даже не знала, в каком мире родилась. В тот самый миг, когда на них напали, в Сантере пробудились силы карманника, и она перенеслась в совершенно другое измерение.

Выходили из дома в спешке. Впереди на удивление шустро семенил рыжий учитель, задрав полы своего одеяния, за ним весело скакала Сантера с развевающимися волосами, рюкзаком, мотающимся из стороны в сторону, и глазом-големом на плече. И только Геберт, нагруженный двумя сумками со всем необходимым, пыхтел позади. Спугнув голубей, клевавших крошки хлеба, что крошили для них добрые домохозяйки, они бежали к остановке.

– Автобус! Быстрее! – прокричал мастер Фикус, указывая вперед.

Сантера, залихватски гикнув, схватила мальчика под руку и почти волоком потащила за собой. Дверцы автобуса уже закрывались, когда туда ввалился пожилой преподаватель магического университета.

– Уходит! – рявкнула ведьма Геберту. Затем резко ускорилась, сделала усилие и за шкирку, как нашкодившего котенка, зашвырнула его внутрь транспорта вместе с багажом, после чего заскочила сама. Автобус тронулся.

Восседая на спине юного мага, Сантера довольно хмыкнула. Бедняга стоял на четвереньках, не успев подняться после своего короткого полета. Рядом, опираясь на поручень, довольно пыхтел Фикус:

– Все же успели.

– Ага, – счастливо отозвалась девушка.

– Может, слезешь? – слабым голосом спросил Геб. Но зеленоглазая ведьма его проигнорировала, продолжая наслаждаться видом из окна. Тогда мальчик просто крутанулся, сбрасывая ее с себя, как норовистый скакун неугодного наездника. Сантера скатилась под сиденье и тут же вскочила, гневно крича:

– Ах ты, паршивец!

Геберт бросил сумки и принялся удирать от взбешенной ведьмы по всему автобуса. Старый маг лишь усмехался в усы, наблюдая за этой вовсе не безобидной игрой молодежи. И как Геб ни умолял его вмешаться, Фикус продолжал делать вид, что занят пересчетом денег в своем мягком замшевом кошеле.

Погоняв взмокшего мальчишку по салону автобуса, Сантера успокоилась. Задумчиво покрутила в руках довольно зажмурившегося голема, дернула за куцее крыло, лизнув его шершавую поверхность, чем вызвала дикий взгляд Геберта.

– Проблемы, Стафи? – приосаниваясь, с вызовом спросила девушка.

– Да, – честно признался тот.

Сантера чуть удивленно изогнула бровь:

– Ну выкладывай.

– Э-э-э… Я боюсь.

– Потрясающая честность. И что?

– Что «что»? – не понял Геб.

Девушка устало закатила глаза:

– Что мне с того, что ты боишься?

– Просто помоги. Как ты обычно борешься со своими страхами?

На миг Сантера опустила веки.

Маленькая душная комната, в которой нет ни окон, ни мебели. Оскаленные рыла, с которых тягуче капает слюна. Вкрадчиво шагают, цокая острыми, как кинжалы, когтями по паркету. Детская ручка, судорожно сжимающая обломок трубы. Удар. Удар. Удар.

Страшно. Очень страшно… И весело. Ее душит смех, а по щекам текут слезы. Когда монстры кончаются, она садится на корточки – изможденная, грязная, только чистые дорожки от слез на лице – и начинает раскачиваться, стараясь унять рвущийся наружу дикий истерический смех. Потом дрожащей рукой берет еще теплые внутренности, разбросанные по всему полу, как диковинные гирлянды, и вонзает в них зубы. Жадно вгрызается, глотает крупные куски, давится, терзает мертвую плоть, надеясь, что буря эмоций в груди угаснет.

Страх – это слабость. Нужно уничтожать любые проявления слабости у себя и внушать страх остальным…

– Тебе не подойдут мои методы. Постарайся справиться сам.

– Но почему? – недоуменно и немного обиженно спросил Геберт.

– Приехали, – перебила его ведьма. Проходя мимо, она несильно толкнула его плечом и выпрыгнула из салона.

Вокзал Инфанте-Аэруно был на удивление маленьким и запущенным. Центральный вестибюль оказался плохо освещенным помещением с двумя скамьями возле стены и билетной кассой. Рядом находилось крохотное кафе. Выйдя на перрон, Сантера поморщилась от резкого запаха. Железнодорожные пути выглядели заброшенными. Между рельсами прорастала трава, сами рельсы проржавели – казалось, прикоснись к ним, и они рассыплются от ветхости.

– Вы уверены, что это работающий вокзал?

– Все из-за того, что у нас открыли портал Эйсорха, – пожал плечами Фикус. – Теперь все предпочитают переплатить, но попасть в нужное место за две секунды. Вот многие транспортные системы и разорились.

– А почему мы не воспользовались этим порталом? – хмуро поинтересовалась ведьма.

– Чему вы удивляетесь, моя дорогая? Так гораздо дешевле.

– И к тому же ты сможешь полюбоваться красотами лесов Балирии, – поддержал своего учителя Геберт, с облегчением ставя сумки на серые шершавые плиты.

Постепенно на перрон стали подтягиваться люди. Молодая пара с большим чемоданом с кучей колесиков, напомнившим Сантере танк, женщина в смешной шляпке с пухлым ребенком на руках, высокий мрачный парень в широкополой шляпе и сигаретой в зубах, множество молодых людей, среди которых просматривались студенты в форме Горцении. Завидев эту форму, Геб машинально втянул голову в плечи.

Пока Сантера пыталась поймать голема и засунуть его в рюкзак, мастер Фикус завел со своим учеником разговор. Краем уха она слышала, как пожилой маг что-то пробормотал себе под нос, а мальчик устало ответил:

– И что в этом такого, мастер? Подобное зрелище – редкость. Вот они и пытаются всеми способами подзаработать.

– Зрелище? Вы о чем? – Сантера мгновенно насторожилась.

– Я о съемках испытаний. Гильдия имеет с этого представления немалый доход. Опять же популярность возрастает, ведь какая-никакая, а реклама.

Ведьма почувствовала себя полной дурой. Тихо скрипнув зубами, она схватила Геба за шкирку и вежливо поинтересовалась:

– Почему ты мне раньше об этом не сказал?

– Ты тоже боишься сниматься? – с надеждой спросил мальчик.

– Ты забыл, что меня… – воскликнула она и осеклась. Тень догадки мелькнула на ее лице маленькой морщинкой меж бровей. – Секундочку, ты переживал из-за этого – из-за того, что тебя будут показывать по телевизору? Издеваешься?

– Но меня же будут обсуждать, говорить: «А я помню его – это тот самый неудачник, который не мог сварить толковое зелье и однажды превратил стул преподавателя в ежа. Как хорошо, что его съел варалиск!» Разве это не ужасно?

Зеленоглазая ведьма озадаченно посмотрела на свою «игрушку». Ей-то казалось, что ее уже ничем не удивишь, но человеческая логика порой даже Сантеру ставила в тупик.

– То есть тебя уже не пугает собственная неизбежная кончина в лапах чудовища? – забыв про гнев, спросила она. – Прогресс налицо. Но с чего ты решил, что тебя именно съедят? Есть множество более интересных и мучительных способов умереть.

Геберт не успел ответить, поскольку по вокзалу разнеслось оглушающее ржание, и вместо поезда у перрона остановилась длинная платформа с впряженными в нее лошадьми. То были ослепительно-белые, широкогрудые, с короткими топорщащимися гривами волоокие гиганты. На самой платформе помещались удобные на вид скамьи с ремнями безопасности. Люди медленно проходили внутрь, отдавали билеты вознице и рассаживались по местам.

– Это… что? – неестественно высоким голосом спросила Сантера.

– Кадавры. Их гораздо выгоднее и дешевле использовать, чем полноценный поезд, – успокаивающе пояснил мастер Фикус. Карманница нервно хихикнула.

Лошади уверенно тащили тяжеленную платформу по рельсам, обвивающим скальную гряду. Слева был каньон Прайти, на дне которого змеилась мощная голубая речушка, терявшаяся среди темно-зеленых лесов. Над каньоном летали птицы – пестрые, большие, с хищно загнутыми клювами и острыми когтями. Издалека они казались нелепыми оперенными драконами, хотя последние давно уже стали не более чем красивой легендой. Но Сантеру не интересовали никакие птицы-драконы – ее голова была занята куда более насущными проблемами.

Ей совсем не льстила возможность быть показанной на всех экранах страны. Тем более что за ней велась охота. Карманнице хватило времени и ума, чтобы понять: чем меньше о тебе знают остальные, тем дольше ты проживешь. И пускай во многих мирах про нее ходили весьма утрированные слухи, а некоторые смельчаки просто грезили повесить ее чернокудрую голову над камином, это мало волновало Сантеру. Ведь тогда она могла просто сбежать через карман. Сейчас дела обстояли иначе.

Они точно знали, кого ищут. Ее внешность, уловки, повадки – все было известно таинственным преследователям. Словно эти ублюдки наблюдали за ней долгое время и анализировали каждый поступок. Девушку передернуло от отвращения.

Все больше и больше она склонялась к мысли, что необходимо прекращать прятки с догонялками и выяснить правду. Нужно всего лишь позволить им захватить себя. Но не сейчас. Чуть попозже, когда она наиграется всласть.

Ведьма шумно вздохнула. Геберт встрепенулся и посмотрел в ее сторону.

– Чего вздыхаешь?

– Да вот подумала: жалко будет, если ты погибнешь. Хороших людей нынче мало, вас надо беречь. – Сантера сладко потянулась. Увидев непонимание на его лице, быстро сменила тему: – Странные лошади. С легкостью тащат такой вес, скачут гораздо быстрее обычных и при этом не устают. Что за порода?

– Это кадавры. Их создают при помощи животного материала и оживляют магией.

– Забавно. Значит, нас сейчас везут труполошади?

Геберт поперхнулся словами от неприлично громкого смешка, но все же сумел договорить:

– Вообще-то они не являются трупами, поскольку никогда не умирали. В отличие от созданий некромагов, это полноценное магическое существо. Я читал книги мастера, и в одной из них было написано про создание кадавров. Хотя это и темное колдовство, меня заинтересовал сам процесс преобразования материи и придания ей желаемой формы. Это очень сложная и кропотливая работа.

– Хм, действительно отличается от некромагии, – задумалась Сантера. – Насколько я знаю, любители мертвечины используют кладбище как магазин: отыскивают экземпляр посвежее и заряжают его магией, словно заводную куклу.

Остаток поездки прошел относительно спокойно. Разве что ведьма позволила себе влезть в драку с одним из выпускников Горцении, когда тот стал складывать ноги на спинку их скамьи.

Платформа медленно тормозила у перрона. Сантера резво спрыгнула с еще движущейся платформы, прошла мимо кадавров – прекрасные лошади робко топтали стройными ногами рыхлый грунт вокзала. Что странно – от них совершенно не пахло потом, а широкие ноздри на бархатных мордах не раздувались в такт дыханию.

– И вправду неживые, – задумчиво отметила Сантера. И, не оглядываясь, пошла прочь, заставляя Геберта спешно хватать вещи и бежать следом. Нагнал он ее у центрального входа, потея и отдуваясь от тяжести собственного багажа.

– Куда нам теперь? – поинтересовалась ведьма, настороженно оглядываясь по сторонам и даже не думая помочь своему спутнику.

– На площадь Золотых деревьев. Подать заявку на участие.

Элисенти выглядел иначе, чем представляли себе горе-спутники. Они оказались в огромном мегаполисе, высотки которого подпирали серые небеса, а асфальтированные дороги тянулись на многие километры. В городе, столь непохожем на вечнозеленый умиротворяющий Инфанте-Аэруно.

Пузатые машины, с ревом проезжающие мимо, обдавали друзей резким запахом выхлопных газов и пыли. Сосредоточенные люди самых разных национальностей, иной раз чудного вида и в странной одежде, спешили по своим делам, сбивая с ног тех, кто не успевал слиться с потоком. А над головой простиралось хмурое небо без намека на малейший проблеск света.

Сантера пробивала себе дорогу локтями, Геберт старался поспеть за ней, но постоянно цеплялся сумками за прохожих, из-за чего на него кричали. Наконец девушке это надоело. Она остановилась, подождала рыжего мага и, когда тот приблизился, одним резким движением подхватила его на руки.

– Что ты дела-а-а-а-а…

Сантера сконцентрировалась, с силой выдохнула и швырнула удивленного мальчишку в сторону оживленной магистрали. Полет получился короткий, но эффектный. Непрерывно вопя, Геберт приземлился на крышу большого грузовика. Ведьма почти сразу возникла за его спиной.

– Сколько ты весишь?! А, неважно – худей! – возмущенно заявила она, утирая ладонью вспотевший лоб.

– Это как?! Это что?! Я… ты… Мама!

– Не вертелся бы ты так: здесь скользко, – заметила Сантера, пока Геберт ошарашенно мотал головой, пытаясь сообразить, что случилось.

– Как ты это сделала? И главное – зачем?! – Он попытался отдышаться. Ветер бил по лицу, мешая вздохнуть.

Ведьма скорчила гримаску:

– Так быстрее. Ты плелся позади, как черепаха.

– Но мы же не знаем, куда едет этот грузовик!

– Ты прав. – Она задумчиво прижала палец к губам, потом ткнула им куда-то в сторону. – А вот он вроде едет мимо гильдии. По крайней мере, там так написано. Пошли?

И не успел Геберт сориентироваться, как его нежно взяли за шиворот, встряхнули и перекинули через поток машин, на встречную полосу. Он панически заскреб ногтями по скользкой поверхности, уцепился за выступ и подтянулся на руках, залезая на крышу автобуса, в сторону которого его и запустили. Быстро оглянувшись, мальчик чуть вновь не свалился под колеса, сметенный собственным багажом. Сильные руки подхватили его под мышки и утянули на середину крыши. Люди с любопытством выглядывали из форточек, пытаясь рассмотреть, что там происходит, пешеходы тыкали в них пальцами, удивленно открывая рты.

– Цел? – заботливо осведомилась Сантера, отряхивая с него несуществующие пылинки.

– Ты не человек, – пробубнил мальчик, пытаясь унять головокружение. – Люди так не прыгают.

Она лишь легкомысленно рассмеялась, наслаждаясь сильными порывами ветра:

– Для начала, люди так не делают.

Быстро доехав до нужной остановки, Сантера с грацией ласки спрыгнула на мостовую, затем последовали сумки, и только после них сполз Геб. Площадь Золотых листьев выделялась на фоне многоэтажек, словно вырезанная из другой эпохи. Сама гильдия – массивное, но не лишенное изящества здание, прячущееся за огромными, приветливо распахнутыми воротами, которые украшал резной лист солнечного цвета. Ее окружали высокие деревья с золотистой листвой.