Текст книги "Страсти по власти: от Ленина до Путина"

Глава III
Переворот post mortem (Маленков)

В 2009 году по ТВ демонстрировался художественный фильм под названием «Сталин. Live». Среди других сюжетных линий в нем была и такая. На дачу Сталина подбрасывают анонимное письмо, в котором содержится компромат на его ближайших сподвижников – Берию, Хрущева и Маленкова. Сталин знакомит их с этим письмом, а потом наблюдает за их реакцией. Товарищи по партии затевают между собой склоку, а Сталин, хитро попыхивая трубкой, наблюдает за ними со стороны. В конце фильма выясняется, что автором письма был… сам Сталин! Так он решил выяснить, кто из них достоин стать его преемником. Но не успел: 5 марта 1953 года Сталин умер, а его преемником стал Маленков.

Опустим правление Сталина во время войны и сразу перейдем к событиям, предшествовавшим 1953 году, – году смены власти, ведь именно это нас интересует.

Ближайшее окружение Сталина после Великой Отечественной войны не было однородным. Среди них были верные сталинцы, готовые повсюду и всегда следовать его курсом, такие как Каганович, Молотов и Ворошилов. Были хитрецы, не примыкавшие ни к одной группе, – это Анастас Микоян. Были и обиженные Сталиным, например Булганин. Были и честолюбцы, боявшиеся Вождя и даже ненавидевшие его, – это Маленков, Хрущев и Берия. Естественно, свою ненависть они держали в тайне, всячески угождая вождю и раболепствуя перед ним.

Некоторые даже осмеливались в своих тайных мечтах занять его место. Среди них был и Георгий Максимилианович Маленков. О том, чтобы вступить в открытую борьбу против Сталина и устроить переворот, речи не шло: все еще помнили громкие процессы 1930-х годов над оппозицией, закончившиеся расстрелами. Не приняли бы такого переворота ни партия, ни народ. Этому есть подтверждение. Лидер албанских коммунистов Энвер Ходжа передал свой разговор с Микояном после смерти Сталина: «Однажды вместе с Хрущевым мы подумали устроить покушение на него, но бросили эту затею, опасаясь, что народ и партия не поймут нас».

Авторитет Сталина был настолько высок, что заговорщиков просто разорвали бы в клочья. Кстати, если бы тогда существовали рейтинги, то Сталин набрал бы 99,9 %, если не все сто. Даже сегодня во время интернет-голосования «Имя России» в 2008 году Сталин набрал больше всех голосов – 37,2 %. А ведь со дня его смерти прошло уже 55 лет!

Но это так, лирическое отступление. Если нельзя было легально сместить Сталина, то следовало или ждать естественной кончины вождя, или убить его. Ныне появилось много инсинуаций и публикаций на тему «загадочной» смерти Сталина: то ли Берия его убил, то ли Хрущев отравил, то ли Маленков, то ли все вместе… Убийства лидеров, конечно же, бывали во всемирной истории, и не раз, но здесь не тот случай.

Болезни Сталина

Во время и после войны Иосиф Виссарионович стал стремительно дряхлеть. В 1944 году у него появились первые признаки гипертонии и атеросклероза. Читатель, видевший документальные кадры с Гитлером после разгрома Польши и Франции, помнит, что тот предстает перед нами веселым, здоровым и бодрым человеком (даже ножкой притопывает!). На кинокадрах 1945 года Гитлер – старик с трясущимися руками и мешками под глазами. А ведь прошло всего 5 лет: так сказались на нем нервные перегрузки и осознание огромной ответственности за Германию, которую он на себя взвалил. Та же история произошла и со Сталиным. Неужели вы думаете, что Сталин не переживал во время войны? Переживал, конечно: невосполнимые потери Красной Армии в начальный период войны, немцы под Москвой, Сталинград, эвакуация заводов и фабрик, руководство армиями и фронтами, тысячи больших и малых дел требовали его неусыпного внимания и контроля. И опять же – груз огромной ответственности за судьбу СССР и народов, его населяющих. За судьбу социализма, наконец, который он строил всю жизнь. Все это, естественно, сказалось на состоянии его здоровья. Это просто удивительно, что он не свалился еще раньше.

Вячеслав Молотов, беседуя с поэтом Феликсом Чуевым, сказал в 1971 году: «Немножко в последние годы стал сдавать, по-моему, Сталин. Но он столько пережил! Я просто удивляюсь, как он это все мог вынести!»

Способствовали этому возраст и образ жизни вождя. Он работал в Кремле в прокуренном кабинете, а потом – на даче, по 13–15 часов в день и после обильного ужина ложился спать в 3–4 часа утра. Когда переводчик Бережков впервые во время войны увидел Сталина, он даже не узнал его: перед ним предстал старик, «исхудавший, с землистым, уставшим лицом, изрытым оспой». Сталину тогда еще не было и 70 лет (для кавказца – смешной возраст), а он уже выглядел глубоким стариком.

Никаких выходных дней и отпусков у него не было (выезжая до войны в отпуск на юг, он продолжал работать и там). На поздний ужин, который одновременно был и рабочим совещанием, он обычно приглашал своих соратников; за столом они употребляли алкоголь. Спиртное, как известно, является снотворным средством и иногда рекомендуется врачами.

Чрезмерные физические и нервные перегрузки во время войны дали о себе знать: первый инсульт у Сталина случился в октябре 1945 года. (Рой Медведев считает, что это произошло в 1949 году.) К сожалению, от «Истории болезни И. В. Сталина» остался только X том. Может, Сталин перенес два инсульта? Куда подевались остальные тома, неизвестно. Возможно, их уничтожили по его же распоряжению: никто в народе, а уж тем более вражеские разведки, не должен знать, что вождь болен.

Дочь вождя Светлана Аллилуева вспоминает, что осенью 1945 года «…отец заболел и болел долго и трудно». Ей не разрешили в этот период навещать его и даже звонить ему по телефону. Больше месяца никто не мог дозвониться до Сталина; у него была кратковременная потеря речи. Это был микроинсульт. Такие микроинсульты могут приводить к параличу или потере речи, однако больные обычно выздоравливают и частично восстанавливаются. После такого инсульта следует изменить режим и меньше работать. Если этого не сделать, то инсульты могут повториться в еще более тяжелой форме. Вот почему Сталин с 1946 года стал реже появляться в Кремле. Он резко изменил свой график. Больше трех часов Сталин в столице уже не работал, а для решения текущих вопросов посетителей приглашали к нему на дачу. Разговоры велись или днем, или за поздним ужином.

А еще он был очень одинок. Непутевый сын Василий и еще более беспутная дочь Светлана. Он виделся с ними редко. Яков погиб в немецком плену… Общение с близкими ему заменяли вырезки из «Огонька», которыми была увешана его спальня.

В последний раз Светлана приезжала к отцу на дачу 21 декабря 1952 года. Это был его 73-й день рождения. «…Он плохо выглядел в тот день. По-видимому, он чувствовал признаки болезни, может быть, гипертонии, так как неожиданно бросил курить и очень гордился этим – курил он, наверное, не меньше пятидесяти лет». Светлана обратила внимание на то, что у отца изменился цвет лица; обычно оно всегда было бледным, а теперь стало красным. Дочь полагала, что у отца сильно повышено кровяное давление.

Медосмотры Сталин уже давно не проходил; его лечащие врачи сидели по тюрьмам (об этом – потом).

Резкое прекращение курения у людей, организм которых уже привык к никотину, всегда ведет к ухудшению здоровья, продолжающегося несколько месяцев. Из-за этого нарушается обмен веществ и усиливается отложение жира. Кроме того, появляется раздражительность. Всегда худощавый Сталин прибавил в весе именно в начале 1953 года, а увеличение веса, как известно, ведет к повышению кровяного давления. Таким образом, то, что Сталин бросил курить, привело к трагическим последствиям.

К слову. Ныне развернулась активная борьба по борьбе с курением. Но позволю себе одно наблюдение. Сталин резко бросил курить в 1952 году, а в 1953 году умер. Брежнев бросил курить и в 1982 году скончался. Мой отец, едва выйдя на пенсию в 60 лет, бросил курить и через три года отдал Богу душу. И все это – по настоянию врачей! Я провел бы специальное исследование на тему связи резкого отказа от курения со смертностью бывших курильщиков.

А еще Сталин в последние годы очень боялся отравления. Есть свидетельства, что даже лекарство от простуды он инкогнито покупал в обычной сельской аптеке. Никита Хрущев рассказывал, что за обедом он «…буквально ни одного блюда не мог откушать, если при нем кто-либо из присутствующих его не попробовал. У нас имелись излюбленные блюда, и повара хорошо их готовили. Харчо было очень вкусное. Его брали все подряд, и тут уж Сталин не сомневался. А что касается закусок, которые стояли на столе, то он выжидал, когда кто-то попробует. Выждет какое-то время и тогда сам тоже берет. Человек уже довел себя до крайности, и людям, которые его обслуживали годами и были, безусловно, преданы ему, не доверял». Все это Хрущев списывал на мнительность Сталина, вроде бы и не существовало такого способа устранения лидеров нации, как отравление. Да примеров таких в истории не счесть! Правильно боялся: не свои, так чужие отравят, ведь многим хотелось отрешить Сталина от власти. Западные разведки не в счет:

Сталин опасался прежде всего своих. И его опасения были не напрасны, но об этом – чуть ниже.

Кроме того, Сталин в последние годы опасался покушений. Его машина, выезжая из Кремля на дачу в Кунцево, петляла по улицам Москвы. Хрущев как-то поинтересовался, отчего они так петляют, а не едут прямо. Охранники ему ответили, что не они выбирают маршрут, а Сталин. «Не надо быть умным, чтобы догадаться, что он принимал меры, чтобы ввести в заблуждение врагов, которые могли бы покушаться на его жизнь. Он даже охране заранее не говорил, каким поедет маршрутом, и каждый раз менял маршруты…» Гости Сталина, приезжавшие к нему на дачу, стали замечать нововведения: «…На дверях и воротах усилились запоры. Появились всякие новые задвижки, затем – чуть ли не сборно-разборные баррикады». Хрущев тогда сделал правильные выводы: «Сталин занимал такое положение, что для врагов советского строя был весьма “привлекательной” фигурой. Тут шутить было нельзя…» Еще бы: только за время войны на Сталина было задумано несколько покушений, один полковник Таврин со своим panzernakke (ручным кумулятивным гранатометом) чего стоил! Также имеются смутные сведения о том, что однажды внешняя охрана дачи вела настоящий бой с вражеским десантом. Так что у Сталина был резон устраивать всевозможные заграждения. Только вот не внешний враг его свел в могилу, а внутренний…

Продолжим. Есть еще одно свидетельство плохого состояния здоровья Сталина. В начале февраля 1953 года он встречался с работниками госбезопасности по вопросу реорганизации закордонной разведки. Среди них был и генерал Судоплатов. В своих воспоминаниях он пишет: «Я был очень возбужден, когда вошел в кабинет, но стоило мне посмотреть на Сталина, как это ощущение исчезло. Я увидел уставшего старика. Сталин очень изменился. Его волосы сильно поредели, и хотя он всегда говорил медленно, он явно произносил слова как бы через силу, а паузы между словами были длиннее». Несомненно, это было следствием перенесенного микроинсульта; к тому же из-за гипертонии у него явно была одышка. Вот почему он произносил слова через силу.

По этой же причине отчетный доклад на XIX съезде за Сталина читал Маленков, а доклад по новому Уставу партии – Хрущев (об этом – несколько позже).

Ухудшение состояния здоровья Вождя отмечал и Н. С. Хрущев (его нелюбовь к Сталину известна всем, и все сказанное им надо делить на два, но в его вранье иногда прорываются крупицы правды). Вот что он писал: «После Великой Отечественной войны с каждым годом становилось заметнее, что Сталин слабеет физически. Особенно заметно сказывалось это в провалах его памяти. Иной раз сидим за столом, и он, обращаясь к человеку, с которым общался десятки, а может быть, и больше лет, вдруг останавливается и никак не может припомнить его фамилию. Он очень раздражался в таких случаях, не хотел, чтобы это было замечено другими. А это еще больше стимулировало угасание его человеческих сил. Помню, однажды обратился он к Булганину и никак не мог припомнить его фамилию. Смотрит, смотрит на него и говорит: “Как ваша фамилия?” – “Булганин”. – “Да, Булганин!”. И только тут высказал то, что хотел сначала сказать Булганину. Подобные явления повторялись довольно часто…»

Еще одно свидетельство провалов памяти Сталина Н. С. Хрущев относит ко времени после XIX съезда КПСС. Это примерно 1952–1953 годы. На съезде тогда было избрано Бюро Президиума ЦК КПСС, и в него, помимо прочих, вошел и маршал Ворошилов. По словам Хрущева: «Сталин вдруг спросил: “Кто входит в Бюро Президиума?” Ему перечислили. Дошли до Ворошилова. “Кто-кто? Ворошилов? Как он туда пролез?” Мы молча смотрим друг на друга. Потом кто-то сказал: “Товарищ Сталин, вы же сами его назвали, и пленум избрал Ворошилова в состав Бюро”. Он не стал тогда дальше развивать свою мысль».

Провалы в памяти – это явный признак перенесенного инсульта. Это еще хорошо, что он так легко отделался; всем известен пример депутата Госдумы Марычева: тот вообще после инсульта стал растением. А знаменитый актер Брондуков? После того как его хватил удар, он ни ходить, ни говорить не мог; жена носила его на руках на прогулки вокруг дома. Таких примеров не счесть. Инсульт – это страшная вещь, и никто не может предугадать, чем он обернется.

Утрата работоспособности Вождя отмечалась и в преддверии его кончины. «А сейчас скажу, что как-то в последние недели жизни Сталина мы с Берией проходили мимо двери его столовой, и он показал мне на стол, заваленный горой нераспечатанных красных пакетов. Видно было, что к ним давно никто не притрагивался. “Вот тут, наверное, и твои лежат”, – сказал Берия», – свидетельствовал Хрущев. Поясним: красные пакеты с особо важной информацией посылались Сталину с пометкой «Вручить лично в руки». Значит, он их получал, но делами уже не интересовался: ни умственных, ни физических сил у него для этого не было.

Заговор против Сталина

Многолетний начальник охраны вождя Н. С. Власик, снятый с должности по приказу Сталина за воровство, писал: «Я был жестоко обижен Сталиным… Но никогда, ни одной минуты, в каком бы состоянии я ни находился, каким бы издевательствам я ни подвергался, находясь в тюрьме, я не имел в своей душе зла на Сталина. Я прекрасно понимал, какая была создана вокруг него обстановка, как ему было трудно. Он был старым, больным, одиноким человеком». (Генерал Власик был начальником охраны вождя с 1931 года, а до того, еще с 1919 года – его личным телохранителем. Пользуясь своей близостью к Сталину, он возомнил, что ему можно все, в том числе и пьяные кутежи с бабами, сопровождавшиеся стрельбой. Донжуанский список Власика занимал много страниц его записной книжки. (Позже этот секс-марафон Власика припишут Берии.) Он даже не побоялся принудить к сожительству Валентину Истомину, горничную Сталина. Однажды Иосиф Виссарионович поинтересовался, как расходуются продукты с его кухни. Просмотрев накладные, он с удивлением отметил, что за год он с гостями съел 9 бочек селедки! Этого не могло быть! Кто отвечал за расход продуктов? Власик! Власика арестовали. На следствии выяснилось, что он воровал продукты с хозяйского стола и «толкал» их на черном рынке, присваивал себе имущество в Германии во время Потсдамской конференции, хранил на своей квартире секретные документы, посылал машины с продуктами и коньяком (купленными за государственный счет) проституткам, содержал сутенера, принуждал к сексу женщин под угрозой ареста, вел служебные телефонные разговоры в присутствии неблагонадежных лиц, и т. д. В итоге Власика сослали на 10 лет в Красноярск. Сам же он считал, что его посадили по инициативе злого Берии. Даже если это так, то Лаврентию Павловичу было бы грех не накопать компромат на такого полового гиганта и вора. Было за что…

Так какая же вокруг Сталина, по словам Власика, была создана обстановка? Судя по всему, заговор против вождя возник вскоре после его первого инсульта. Самые близкие его сподвижники – Берия, Хрущев и Маленков – оплели Сталина интригами. Стареющий вождь, что называется, «потерял нюх». Он полностью доверился мерзавцам. Они, надо думать, полагали так: Сталину уже за семьдесят, он болен и стар, долго не протянет. Кто же придет вместо него? Каждый из этой троицы намеревался занять его место, мнил вождем вместо Сталина себя, но пока они были вынуждены действовать сообща.

Немного отвлечемся, читатель, и найдем объяснение такому поведению Вождя. В старости психика человека меняется. «Что стар, что млад», – такая поговорка есть у русского народа. Брежнев, например, в старости любил украшать себя орденами. Красивые цацки – это ли не утеха для впавшего в детство генсека? Некоторые, впав в детство, приближают к себе людей, которые втираются к ним в доверие ради получения выгоды. И Сталин не был исключением. Старость плюс инсульт резко повлияли на восприятие им реальности. Если раньше он держал своих соратников на равноудаленном расстоянии, то теперь «отпустил вожжи»: Берия, Маленков и Хрущев стали чуть ли не его друзьями; он доверял им безоговорочно. (Хрущев в своих мемуарах живописует, как Сталин не доверял и даже боялся Берии. Кто, Сталин боялся? Не смешите меня, Никита Сергеевич! Если бы Сталин боялся, он не приблизил бы его к себе, а в случае чего мог в лагерную пыль стереть, если, как вы говорите, Вождь был всесилен. Это Хрущев перенес свои страхи на Сталина; кто-кто, а уж Хрущев действительно боялся Берию, причем так сильно, что даже решился на его убийство.)

Итак, эта троица вовсю использовала доверие Вождя в своих корыстных целях. Его именем они стали вершить страшный произвол в своем неистовом рвении к власти.

В заключение этой темы позволим себе еще одну ремарку. Многие историки, рассматривающие этот период, категорически заявляют, что никакого заговора против Вождя не было, потому что не было найдено никаких документов об этом. Ну что на это сказать? Хоть стой, хоть падай! Тайный заговор потому и тайный, что о нем никто не знает. А эти невежды требуют представить чуть ли не полный список заговорщиков или, например, документы такого содержания: «Я, такой-то, вступая в ряды заговорщиков против Сталина, клянусь…» и т. д. Это же просто смешно! Заговоры начинаются с разговоров, взаимного прощупывания друг друга, нахождения общих точек соприкосновения, общих интересов. А когда эти точки совпадут, начинается взаимная поддержка, прилагаются общие усилия для достижения необходимого заговорщикам результата.

«Ленинградское дело»

Первый сигнал тревоги для заговорщиков прозвучал, когда Сталин завел однажды разговор о своем преемнике. История сохранила подлинные слова вождя, сказанные им незадолго до «Ленинградского дела» 1949–1950 годов. Он сказал: «Надо выдвинуть такую личность, которая могла бы руководить государством, как минимум, лет двадцать-двадцать пять. Теперь я предложу вам кандидатуру, который может и должен возглавить государство после меня… Он должен быть хорошо натаскан во всех государственных вопросах. Я считаю таким человеком Вознесенского. Экономист он блестящий, государственную экономику знает отлично и управление знает хорошо. Я считаю, что лучше его кандидатуры у нас нет».

По поводу другой кандидатуры Сталина на пост своего преемника вспоминал Анастас Микоян: «Кажется, это был 1948 год. Как-то Сталин позвал всех, кто отдыхал на Черном море в тех краях, к себе на дачу на озере Рица. Там он при всех объявил, что члены Политбюро стареют… Показав на Кузнецова, Сталин сказал, что будущие руководители должны быть молодыми (ему было 42–43 года), и вообще, вот такой человек может когда-нибудь стать его преемником по руководству партией и ЦК».

И Сталин стал продвигать их по карьерной лестнице. Образовалась тройка «молодых» – Вознесенский, Кузнецов и Косыгин (последний не подвергся репрессиям только потому, что Сталин не называл его среди своих вероятных преемников). Кузнецов должен был заменить Маленкова. Вознесенского Сталин сделал своим первым заместителем (вице-премьером) и поручил ему председательствовать на заседаниях Совмина. Косыгин занимался проблемами легкой промышленности и финансов.

Поясним: Алексей Кузнецов с 1945 года был первым секретарем Ленинградского обкома и горкома партии, а затем как креатура Жданова в 1946 году перебрался в Москву и стал секретарем ЦК, членом Оргбюро и начальником Управления кадров ЦК ВКП(б). Он же курировал МГБ и МВД.

Николай Вознесенский в конце 1930-х годов был заместителем председателя Ленгорсовета, с 1946 года состоял заместителем Председателя Совета Министров СССР, то есть Сталина (всего на тот момент у него было 8 заместителей) и одновременно был председателем Государственной плановой комиссии (Госплана).

Таким образом, дальновидный вождь задолго до своей кончины задумывался: а кто же будет руководить СССР без него? Он искал себе преемника, перебирал кандидатуры и остановил свой выбор на Кузнецове и на Вознесенском. Еще одной возможной кандидатурой был Андрей Жданов; недаром с подачи Сталина он стал вторым секретарем ЦК и главным идеологом страны. Но Жданов умер в 1948 году.

Как только троица услышала слова Сталина о своих преемниках, тут же принялась дискредитировать названных лиц. «Полагаю, что гибель этих людей (без Косыгина) определялась именно тем, что Сталин стал их выдвигать, готовя смену старым кадрам… Как конкретно удалось сделать подкоп, подорвать доверие к новым людям, натравить Сталина на них, его же выдвиженцев, мне сейчас трудно сказать», – прикидывался дурачком Хрущев. Все он знал! Все, поскольку лично участвовал в заговоре. И опять же, главным в дискредитации Кузнецова и Вознесенского он считал Берию, который использовал Маленкова «как таран», поскольку тот сидел в ЦК. Все это сказки дедушки Никиты, ведь Хрущев тоже был членом ЦК! Вся эта троица замарана кровью ленинградцев.

Однако мы забежали вперед. Так возникло «Ленинградское дело», и главную роль в его создании играл Маленков. Напомним, какие посты он тогда занимал. Георгий Маленков был чисто партийным функционером, еще в 1920-х годах служил в секретариате Сталина. В 1930-е годы он сделал стремительную карьеру: в 1939 году стал членом ЦК и был назначен секретарем по кадрам, а в 1941-м стал кандидатом в члены Политбюро. Во время войны он получил должность заместителя председателя Совета народных комиссаров И. В. Сталина и курировал самолетостроение (по сложившейся практике, каждый его заместитель отвечал за определенный участок народного хозяйства). Таким образом, ведая партийными кадрами, он стал вторым человеком в партии после Сталина, даже не будучи членом Политбюро. В этот высший орган партийного руководства он вошел только в 1946 году. По сути, Маленков стал заместителем Сталина по партии (как у Гитлера был Борман).

Интересны высказывания о Маленкове иностранцев. «Он умен и осторожен, как дикий кот. Один французский политик, который встречался с Маленковым в период его подъема, говорил мне: “Он напоминает мне юного Лаваля”. Подобно последнему он соединял в себе острый ум с величайшим самообладанием и осмотрительностью. Джилас[1]1
  Милован Джилас – секретарь компартии Югославии.


[Закрыть], который его раньше встречал, выразился о нем в таком смысле: “Он производит впечатление скрытного, осторожного и болезненного человека, но под складками жирной кожи, казалось бы, должен жить совсем другой человек, живой и умный человек с умными, проницательными черными глазами”, – приводит Рой Медведев слова неизвестного мне писателя Г. Бартоли о Маленкове. Вот таким предстает перед нами Маленков – осторожный и осмотрительный, как жирный дикий кот.

Идем дальше. В том же году он проиграл битву за власть с таким же членом Политбюро ЦК А. Ждановым в связи с так называемым «Шахуринским делом». Алексей Шахурин был наркомом авиационной промышленности в 1940–1946 годах. Так вот, Жданов откопал информацию, что во время войны Шахурин, вступив в сговор с маршалом авиации Новиковым, поставлял на фронт бракованные самолеты, а погибших при авариях летчиков списывали на боевые потери. Шахурина осудили на 6 лет, а Маленкова, отвечающего за самолетостроение, сняли с поста секретаря ЦК и отправили на работу в Среднюю Азию; однако при этом он оставался членом Политбюро. В 1948 году, после смерти Жданова, благодаря Хрущеву и Берии он был восстановлен на посту секретаря ЦК. Как умер Жданов – это тема для отдельного разговора, скажем только, что Маленков использовал его смерть на всю катушку.

Так вот, Маленков инициировал «Ленинградское дело», ведя подкоп под возможных преемников Сталина – Алексея Кузнецова и Николая Вознесенского, поскольку сам рассчитывал занять его место. А еще он мстил ленинградцам – выдвиженцам Жданова.

Небольшая ремарка: до последнего времени во всех послевоенных репрессиях, таких как «Ленинградское дело», «Шахуринское дело», «Дело Еврейского антифашистского комитета», «Дело врачей-убийц» и других, было принято обвинять лично Сталина. Но это была только борьба за власть между его ближайшим окружением. Иосиф Виссарионович был не семи пядей во лбу и не мог за всем уследить. Он получал только ту информацию, которую ему предоставляли его «сподвижники» (в выгодном, конечно, для себя свете). Ради того, чтобы добиться власти, они не гнушались подводить людей под тюремные сроки (как это было с Шахуриным) и даже под расстрел («Ленинградское дело»). Эти мерзавцы стремились вскарабкаться по карьерной лестнице как можно выше, перешагивая через трупы, чтобы в конечном счете занять место Вождя. Среди ближайшего окружения Сталина созрел заговор. Заговорщиками были не просто «недовольные политикой Сталина» люди, а люди злобные и решительные, способные на убийство кого угодно, в том числе и самого Хозяина.

Первым поводом для Маленкова послужила организованная в январе 1949 года в Ленинграде Всероссийская оптовая торговая ярмарка, на которой собрались продать излишки промтоваров. (Откуда в разоренной войной стране, промышленность которой была переведена на военные рельсы, взялись излишки промтоваров – бог весть. Конверсия, как известно, трудная вещь. Скажем только, что в условиях планового хозяйства проводить такую ярмарку было изначально невыгодно.) Так оно и оказалось: все товары и продукты, свезенные в Ленинград, испортились и сгнили. Половину средств, выделенных для проведения ярмарки, как водится, разворовали. Ущерб, нанесенный стране, превышал несколько миллионов рублей. Ярмарка была организована по инициативе Родионова (премьер-министра РСФСР), Кузнецова и Вознесенского. Но это еще полбеды. Беда была в том, что ярмарка проводилась без разрешения ЦК! Это оказалось уже серьезным прегрешением.

По инициативе Маленкова Политбюро осудило это мероприятие, но пока все остались на своих местах.

Однако Маленков продолжил атаку. В феврале 1949 года в ЦК поступила анонимка о фальсификации на выборах Ленинградского обкома партии. Это сейчас фальсификации при выборах – обычное дело (даже президент Медведев признал, что муниципальные выборы 2009 года были «не стерильными»), а тогда они карались ох как строго! На ленинградской партийной конференции руководители обкома П. Попков, Г. Бадаев, Я. Капустин и П. Лазутин получили по несколько голосов «против», а всем объявили, что участники конференции проголосовали единогласно. Факты подтвердились. Срочно примчавшийся в Ленинград Маленков снял всю партийную верхушку. На партийном заседании он обвинил Попкова со товарищи в антипартийной групповщине и противопоставлению ЦК. Одновременно в опалу попали и покровители ленинградского руководства – Вознесенский и Кузнецов. Цель Маленкова – дискредитировать возможных преемников Сталина – была достигнута. В начале 1949 года Кузнецов, Родионов и Вознесенский лишились своих постов. Началось следствие. В его ходе выяснилось, что вышеуказанные товарищи хотели еще создать компартию России и тем самым расколоть КПСС.

Поясним: дело в том, что в союзных республиках свои компартии были, например, в Узбекистане, Грузии, Белоруссии и других (на Украине даже было свое Политбюро!), а в РСФСР, то есть в России, не было. Считалось, что российские большевики, так же как и все русские по национальности, скрепляют, цементируют партию и вообще весь СССР. «Союз нерушимый республик свободных / Навеки сплотила великая Русь», – так было написано в тексте гимна 1943 года. По существу, так оно и было. Недаром на торжественном банкете по случаю победы в Великой Отечественной войне Сталин провозгласил тост за русский народ: «Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа, потому что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны». Вот так – «руководящей силы»!

Создание компартии России было смерти подобно, так как грозило превращением СССР из фактически унитарного государства в конфедерацию с последующим неизбежным ростом центробежных тенденций. В свою очередь, распад СССР привел бы к падению Советской власти. Что и произошло в дальнейшем. В 1990 году на фоне объявленного Горбачевым «плюрализма мнений», чтобы не подчиняться ЦК КПСС, была создана Российская коммунистическая партия (РКП) во главе с Полозковым. В 1991 году в связи с распадом Союза ССР Ельцин запретил как РКП, так и КПСС. Произошла антисоциалистическая революция. Опасения коммунистов конца 1940-х годов подтвердились полностью.

Дальше – больше. Кузнецов, Вознесенский и Родионов задумали перенести столицу РСФСР из Москвы в Ленинград и даже наметили для этого шикарное здание на Московском проспекте – Дом Советов. А еще они придумали учредить собственный российский флаг (царский триколор, но с серпом и молотом!). Это при том, что флаг у РСФСР уже был, еще с 1918 года! Ну и, конечно же, гимн – как же без него… Хорошо, хоть не «Боже, царя храни»!

Вот об этом – о ярмарке, фальсификации, переносе столицы, новом российском флаге и гимне – Маленков и доложил Сталину.

Если оптовая ярмарка и подтасовки на партийных выборах были реальными проступками ленинградских коммунистов, то остальное – не более чем пустая кулуарная болтовня, глупые мечтания и желание самоутвердиться. Для того чтобы создать РКП, надо было как минимум решение Пленума, а как максимум – съезда ВКП(б). Дело это долгое и нудное, и за один день не делается. Прозорливый Сталин, предвидевший ситуацию, подобную той, которая произошла в 1990 году, взъярился. Если Кузнецов с Вознесенским такое замыслили, то грош им цена как преемникам! Они не оправдали его надежд! Они не представляли себе последствий такого шага и могли таких дров наломать после его ухода! Однако согласия на их арест не дал, пока Маленков не настоял на том, что это необходимо.