Электронная библиотека » Михаил Полятыкин » » онлайн чтение - страница 5


  • Текст добавлен: 25 апреля 2014, 21:46


Автор книги: Михаил Полятыкин


Жанр: Политика и политология, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

В самом начале своего восшествия на столичный престол в глазах публики старался выглядеть демократом и революционером, и у него это неплохо получалось. В. Познер – не нынешний, хотя и теперь он его приглашал, а давнишний, скажем, «ранний» на российском телевидении Познер пригласил Юрия Михайловича в свою передачу сразу после утверждения его на посту премьера. Ю. Лужков пришел на передачу чуть ли не со всем своим кабинетом, а когда ведущий пригласил желающего – одного из них – на «кресло истины», где надо было отвечать на гадкие и каверзные вопросы умного и по-доброму въедливого Познера и телезрителей, уселся в него сам. Но мог ведь и не садиться! У него одних первых заместителей уже тогда было несколько, не говоря о прочих. Но в нем, видно, живет неистребимый дух, неистребимая жажда испытать себя в различных ипостасях, проверить судьбу-злодейку на всех «плахах», которые подворачиваются на тернистом пути руководителя такого ранга. Которые при любом режиме будут нужны и при верховенстве любой партии будут подставляться под народное возмущение в первую очередь.

Ю. Лужков умело отбивался от наседающих зрителей, уворачивался от вопросов ведущего, поскольку предмет знал, в клоаку плодоовощного комплекса и хитросплетения городского хозяйства вник настолько, что мог не бояться любых вопросов. Конечно, никто не постиг истину на этой передаче, и кресло ждало очередного испытуемого, но Ю. Лужков доказал: могу и здесь.

Вспоминаю и еще одну передачу, она шла по российскому уже каналу и называлась «Без ретуши». Человек 10 журналистов клевали Лужкова разными гадкими вопросами типа: «Зачем вы набрали в правительство прежних аппаратчиков?» Юрий Михайлович выглядел молодцом. Он вообще-то берет в большинстве подобных случаев откровенностью и напором, не говоря, конечно, о скорости соображения и умении сформулировать мысль.

Мне особенно понравился ответ на вопрос, не кажется ли ему его карьера головокружительной. На что он, опять же, по-моему, совершенно искренне, ответил, что каждый вечер ложится спать и встает утром с чувством глубокой неудовлетворенности собой и тем, что удалось накануне сделать. (Да и вопрос звучал походя, что-то вроде: «За последние годы вы четырежды ложились спать в одном качестве, а просыпались в другом, в новой уже должности?»)

Потом ведущий решил напомнить всем, что он здесь хозяин и имеет потому первоочередное право задавать вопросы. И спросил, почему, дескать, в вашем коррумпированном городском правительстве никого до сих пор не посадили?

Надо было видеть, как вскинулся Лужков! И надо знать его характер, чтобы понять или предвидеть реакцию на такой провокационный, по его мнению, вопрос.

– А где факты? – спросил он возмущенно и затем уже заговорил о том, что для подобных заявлений надо иметь хотя бы немногое: объективные факты.

На что ведущий вяло – явно не ожидал такого отпора – парировал: «А дело Трегубова? Он ведь даже еще не отсидел свой срок…»

– Я в то время даже в Мосгорисполкоме не работал, – среагировал премьер, и его противнику крыть стало нечем.

Передача в результате оказалась смазанной и оставила неприятное впечатление.

Короче, когда он после встречи с американцами в Белом зале Моссовета вошел в приемную и кивнул – пошли, дескать, – разговор завязался сразу вокруг передачи. В нем участвовали первый вице-премьер Б. Никольский, депутаты О. Орлов, управделами В. Шахновский.

Я устроился за приставным столиком, достал диктофон, поскольку твердо решил без интервью не уходить.

– Ты что это достал? – спросил Ю. Лужков, увидев мои приготовления.

– Запишу все, что вы тут говорить будете, и продам американцам.

– А я не боюсь, – махнул он рукой. – Пусть услышат нормальный русский мат.

Все ему в один голос твердили, что выглядел он достойно, хотя знакомая журналистка из «Московской правды» мне накануне сказала, что выглядел он похабно. Я не стал ей активно возражать, потому что, резко переменившаяся – от любви до ненависти действительно шаг? – по отношению к Ю. Лужкову (потом будет искать в нем только хорошее и подружится), она, по-моему, уже не способна объективно оценивать ни его, ни его поступки. Видно, так уж человек устроен…

Я сказал, что по ходу общего разговора премьер расшвырял своих собеседников, как щенят, и журналиста, способного задать ему достойный вопрос, в студии не оказалось.

На этом разминка закончилась, и началась его обычная свистопляска. Он звонил, ему звонили, он выслушивал доклады, давал указания, принимал решения, подписывал бумаги.

Урок из подобных «боев» он все-таки извлек. Завел свою передачу на своем карманном канале стоимостью в 4 миллиарда ежегодных рублей налогоплательщиков – наших с вами рублей – заматерел, забронзовел, зацементировался в мыслях и атрофировался как спорщик – спорить стало не с кем, всех запугали и подавили власть, энергия и безапелляционность.

И появилась передача с сусальными бабушками и дедушками в окошках, «правильными» москвичами, задающими «правильные» вопросы, на которые всезнающий, всепонимающий, всемогущий и все могущий мэр дает искренние исчерпывающие ответы, сыплет «по памяти» цифрами, подтверждающими рост благосостояния москвичей, увеличение доходов, улучшение качества жизни.

Назавтра бабушки и дедушки в дачной электричке будут славословить мэра, пускать слюни по поводу «лужковской» прибавки к пенсии, а он никогда с экрана ни одним словом не обмолвился, что пенсии эти – бабушки и дедушки – вовсе не «лужковские», а определены и установлены правительством города Москвы, деньги на них заработаны благодаря усилиям горожан – ваших детей и внуков, у которых мы отбираем и вам отдаем. А коли он этого никогда не сказал, получается благодетель в единственном числе – Ю. Лужков. Честолюбив, однако, Парамоша!

В один прекрасный момент кто-то, видимо, осмелился – уж не знаю как – сказать ему про сусальных старичков в окошках, и на его передаче появились три журналистских волка во главе, по-моему, с главным редактором радиостанции «Эхо Москвы» А. Венедиктовым.

Как же они его трепали на глазах у изумленной – больше всего чиновной – публики, которую приклеивают к экрану в это время добровольно-принудительно: ах, ты не смотрел?! «ЭХОвцы» Венедиктов и Корзун не давали дохнуть мэру, они знали ситуацию в городе не понаслышке и спрашивали напрямую, в лоб о проблемах и ждали таких же ответов. Но Ю. Лужков давно уже к этому моменту растренировался, крутился как мог, а Б. Ноткин бросал ему спасательные круги, но спасти не сумел. Эти два волчары рвали свою жертву на части беспощадно в открытом режиме и в прямом эфире, как теперь модно говорить, онлайн.

Результатом такого их бесшабашного, беспощадного и дурацкого, с точки зрения журналистской камарильи, поведения стали отказ обоим в дальнейшем общении перед лицом публики с высоким чином и выдворение с телеэкрана любимого мэром телеканала. Он должен сидеть в нем лицом к самому себе и ни к кому другому.

Как-то мне удалось вытащить Ю. Лужкова в Дом журналиста на встречу с читателями. А кто читатели с Арбата? Старики, пенсионеры. Они и заполнили зал для зрителей, и едва я открыл встречу, они начали трепать мэра почем зря. Злобы не было, была немножко напряженная атмосфера из тех, когда большой начальник должен держать ответ за своего последнего дворника. Вот и арбатские дедушки и бабушки хотели немедля получить ответы на самые животрепещущие свои вопросы. До каких пор не будет убираться подъезд, сколько можно ждать слесаря – ну и прочая такая ерунда.

Мэр отбивался как мог, по-моему достойно, и старики по прошествии некоторого времени окончательно угомонились. Но зато по окончании этого сеанса я получил по полной программе.

– Ты куда меня привел? – спросил Ю. Лужков резко, едва встреча завершилась. – Ты что, не знаешь, как это делается?

Я даже ответить толком не успел и толком не понял, за что получил. Встреча как встреча, потрясли немного – так это же только на пользу, разминка. Потом умные люди объяснили. Стариков, которые имеют право задать вопросик, специально натаскивают на этот прием, они репетируют перед камерами, а тут я, импровизатор хренов.

Понятно, что он полностью растренировался, деквалифицировался, чтобы проводить встречи подобного уровня, но горя-то большого нет.

– Э-э, барин, – говорили мужики в одном из рассказов Лескова, – ты нас грязненькими полюби, а чистенькими нас всяк полюбит.

Брезглив, однако, Парамоша.

Сформировавшееся в хулиганистом родном дворе умение держать удар пригодилось ему на первых порах работы в Мосгорагропроме, когда не долбил его на страницах газет только что самый ленивый журналист. В отместку на публикацию в «Литературной газете» про кошку и колбасу он запретил пускать корреспондентов на подведомственные предприятия, а на газету подал в суд – это в те-то времена!

В заметке речь шла о колбасе, которую кошки есть отказались и которую выпускали на мясокомбинате Мосгорагропрома, возглавляемого Ю. Лужковым. Его требование опубликовать опровержение результата не дало. Больше того – редакция поместила еще одну статью, «последушку», как говорят журналисты, где снова бомбили председателя столичного агропрома. Он хоть и занимал высокий пост, не знал, конечно, секретов тогдашних редакций. Ни одна из них никогда не признавалась, когда допускала промашку. И те руководители, которые это понимали, быстро отписывались: недостатки, дескать, устранены, жулики выловлены, несуны ликвидированы, любовницы сокращены, а пьяницы уволены. Копию такого ответа посылали в горком или райком, и все были довольны. А смеялись критикуемые, поскольку ничего подобного изложенному в отписке они делать не собирались. В случае же поступления в редакцию или райком повторной жалобы ее автору приклеивали ярлык – «склочник». И он мог писать хоть до конца своих дней – нигде б ничего не добился. Разве что могли мимоходом, рассердившись, посадить на пару лет. А если интеллигент, то и в психушку.

Ю. Лужков по накатанному пути не пошел, думаю, характер не позволил. Не побежал жаловаться в партийные органы, откуда, естественно, газету бы приструнили, не стал отписываться, признавая «некоторые недостатки» и обещая их исправить, не начал интриговать, чтобы в других газетах появились положительные заметки о его деятельности, а написал гневное письмо главному редактору. К чему это привело, я уже сказал – к появлению новой заметки, и тогда Юрий Михайлович подал в суд.

В городе и прецедента-то не было, и закона о печати не было в помине, и суды вообще подобными делами не занимались или, если занимались, то единственно по указанию партийных начальников и с определенной целью – дискредитировать истца и оправдать газету.

Не помню нынче, состоялся ли суд и чем закончился, это, в конце концов, непринципиально. Принципиален поступок.

Однажды дотошный московский журналист задал мэру вопрос: дескать, у вас зарплата всего 14 тысяч рублей, как вы сводите концы с концами, ведь вы – мэр?

– А я мало трачу, – был ответ.

Видимо, эта семья вообще экономная. Как-то перед очередными выборами мэра группа энтузиастов с многозаслуженным кинорежиссером и документалистом Борисом Загряжским, снявшим к тому моменту 10 короткометражных фильмов о Москве без единого рубля бюджетных денег! – решила показать Ю. Лужкова лицом к народу как достойнейшего из кандидатов.

– Ребята, – сказал, как всегда, возбужденно Загряжский, – давайте снимем пять-семь фильмов о Москве в русле нашего проекта и заткнем этого Доренку на хрен. Не в лоб покажем, как Лужков строит и дерзает, а исподволь, незаметно, как в рекламных роликах, где тебе засовывают информацию в подкорку головного мозга.

– Давайте, – согласились мы с Людмилой, его директором, – но вопрос прежний: где деньги, Зин?

– В его предвыборном штабе, – не растерялся Борис. – Напишем письмо, сходим объяснимся – не совсем же они там тупые…

– Как говаривал Лаврентий Палыч, попытка – не пытка, – согласился я, и мы отправились в штаб «Отечества» – благо они сидели во дворе нашего дома, в Композиторском переулке.

Флаги, антураж, охрана – все, блин, как положено. Нас принял пресс-секретарь, быстро сообразил, что дело стоящее, а деньги надо отдать небольшие, пообещал доложить В. Шанцеву, который принимал подобные решения, и мы ретировались.

Потом ходили еще не один раз и к разным людям, потом кампания прошла, и Ю. Лужкова избрали, а судьба нашего предложения так и осталась неясной. Судя по попытке издать еще и плакаты «За Лужкова», под которые тоже ничего не дали и даже не стали разговаривать, сославшись на централизацию, консервацию, сифилизацию этой работы внутри штаба, я понимаю, что все у них там было схвачено, за все и всем уплачено, а чужие просто там не ходят, с какими бы благими намерениями они ни приближались к предвыборному денежному мешку.

Неутомимый на выдумку режиссер Б. Загряжский придумал почти беспроигрышный вариант – обратиться к жене Ю. Лужкова, которая к тому моменту уже не раз выступала как покровительница детей и искусства. А у нас все сходилось – тут тебе и дети и искусством несет за две версты. Но, видно, искусства оказалось слишком много. Через несколько дней Борис был шокирован не самим отказом высокопоставленной жены, а той формой, в какой это было сделано.

Стоявший перед заветными дверями заслуженный работник, читавший лекции студентам разных стран на их родных языках, – внутрь его не пустили – дождался выхода – нет, извините, не Е. Батуриной, а неизвестно какого уровня сотрудницы, но, видимо, высокого, поскольку она, заявив, что никакой возможности поддержать сей проект нет, расписалась подлинной подписью госпожи Батуриной и велела Борису убираться. А что ему, бедолаге, оставалось делать?

Наконец я решил бросить в бой последнее средство, тяжелую артиллерию, и пошел по этому делу сам. Не к кому-нибудь, а еще к одному родственничку – господину миллиардеру В. Евтушенкову. Прихватил с собой кассеты с фильмами, сочинил трогательное послание про Москву, Доренко, выборы и мэра, добросовестно просидел в приемной сколько положено просидеть просителю у порога миллиардера, перекинулся несколькими словами, когда попал в кабинет, оставил кассеты и ушел ждать ответа. Как вы, наверное, уже догадались, как соловей лета.

– Да, – сказал миллиардер через несколько дней, – фильмы хорошие – и был таков. После этого он ни разу не взял трубку, и в конце концов я отстал – сколько можно унижаться? И потом – это все-таки его родственник и компаньон баллотировался в мэры, а не мой. После того, как я понял, что кино про мэра В. Евтушенкову по барабану, послал ему записку: «Уважаемый Владимир Петрович! Похоже, наше предложение о коротких фильмах, показывающих деятельность мэра Москвы, соотносимую с деятельностью его великих предшественников на посту градоначальников, вас не заинтересовало. Сожалею». Ответа жду до сих пор.

Я вспоминаю учредительный съезд «Отечества», на котором В. Евтушенков по-отечески смотрел из ближней ложи на то, что происходит на сцене, как ведет себя его протеже, назвавшийся лидером движения, как непринужденно увиливает от вопросов настырной журналистской братии о финансировании этого мероприятия.

Товарищ Ю. Микешин, бывший редактор издательства «Международные отношения», непонятно в каком порыве признается: «Я как-то дал Елене Лужковой, жене Юрия Михайловича, статью почитать. Она секунд десять на нее смотрела – статья занимала целую полосу – и отдала мне. За десять секунд она не просто прочла, но и проанализировала, отметила стилистические шероховатости…» Ну что тут скажешь? Или это тоже был двойник? Или двойница?

И, наконец, самый последний заход по поводу съемок фильмов о Москве и о Лужкове был к его выдвиженцу и, возможно, тоже компаньону Г. Боосу. Загряжский – настырный все-таки мужик – добился личного приема на каком-то из мероприятий «Отечества» или Госдумы. Должно быть, надеялся, что мытарства с выходом на такие высоты закончатся и он станет снимать. Как бы не так!

Один из лидеров «Отечества» и верный друг Ю. Лужкова смотрел упорно мимо просителя, в данном случае нашего друга Б. Загряжского, который пошел унижаться ради общего дела. И именно так, глядя мимо, будто режиссера вообще не сидело перед ним, Боос его послал. Кажется, даже не совсем интеллигентно.

Выходит, все разговоры о том, что ближайшее окружение взасос любит своего мэра, – это чистейшей воды миф. А вот то, что окружение его использует на полную катушку, – есть несомненный факт.

Он и сам о себе не все знает. Например, того, что он доверчив, как ребенок, и внушаем, как самый слабый индивидуум под гипнозом.

– Юрий Михайлович, – говорю, – вы чересчур доверчивы и вас дурят все, кому не лень.

– Пусть попробуют, узнаю – голову оторву.

– Вы никогда не узнаете. Бумажку Цою подпишете, а потом она гуляет по городу, обслуживает нечистых на руку чиновников и криминальных авторитетов, наносит урон вашему имиджу.

Не услышал. Упрям, Парамоша, и самоуверен. Не знает, что в лицо ему говорят одно, а в спину – совсем другое. Его уговаривает, например, В. Малышков, руководитель Департамента торговли и быта, открыть магазин «Родити» на Новом Арбате. Ю. Лужков режет ленточку, пьет шампанское, а спустя некоторое время хозяин магазина вместе с кассой ударяется в бега, «Родити» преобразуется в китайскую лавку, а имидж мэра получает очередной удар ниже пояса.

Когда я пишу о том, что своими действиями С. Цой наносит ущерб имиджу мэра, поверьте, я знаю, о чем речь. Помню, буквально шок среди думающей части столичной чиновной тусовки вызвало его появление на страницах бесплатного издания, заполненного до последней строчки рекламой, – это известная теперь, хотя и гораздо похудевшая и посеревшая «Центр-плюс». А в тот год газета только-только появилась на публике, ей позарез нужны были имена на своих тусклых во всех отношениях страницах – ну где возьмешь света в рекламном издании подобного типа? Да еще при такой печати и при таком качестве бумаги – слезы, а не издание.

Не знаю, кто кого нашел, гадать не стану. Возможно, они Цоя, а может, и он их, что вероятнее, – думаю, у него отменный нюх на подобного рода ситуации. Когда экзаменующемуся деваться некуда, а троечку получить надо. Вот и изгаляется как только может. Не знаю и ставок в этой нечистой игре. Знаю, что в редакции Ю. Лужков отвечал на вопросы столичных обывателей, ответы появились в газете, были растиражированы, их «впарили» каждому москвичу в почтовый ящик – представляете, какую Серега Цой оказал услугу редакции «Центра-плюс»? А ведь не только в нынешние – во все времена услуги ценились порой дороже золота. Его наш брат все равно пропьет или потеряет, в лучшем случае проиграет, а на услуге может въехать хоть в рай, хоть в царские врата.

После того, как в той же газете появилось интервью еще и В. Ресина, а через некоторое время на вопросы отвечали Платонов и Лужков, у меня был благой порыв позвонить мэру и сказать, что негоже в его положении, при том общественном звучании, которое теперь имеет его фамилия, помещать фото (ужасного, кстати, качества!) в издании рядом с рекламой презервативов, аксессуаров и писсуаров. И напомнить его же слова о том, что газета должна стоить денег, информация имеет цену стабильную и высокую.

Но звонить не стал. Во-первых, все, кто не дураки, уже поняли, откуда несет этим душком, на который налетел Лужков, во-вторых, он мог счесть это ревностью к другому изданию и попросту проигнорировать. Позже, общаясь с коллегами, я утвердился в своих предположениях и догадался, зачем его втравили. Странно, что Ю. Лужков этого не понимает, хотя теперь я думаю, что он делал вид, что не понимает. С такими мозгами, как у него, нельзя чего-нибудь не понимать. На его имени спекулируют, а он типа не замечает.

– Ребята, сказал я в своем кругу, – нельзя этого делать, никак нельзя! Это же реноме, авторитет, и если он сам не понимает, надо подсказать, хотя поезд уже далеко.

– Ну ты не прав! – подхватился Серега Цой (как будто именно от него я мог услышать что-то другое!). – Миллионные тиражи есть далеко не у каждой газеты, и далеко не каждый москвич может позволить себе купить хотя бы одну газету. Информации у людей нет, и надо использовать любую возможность встретиться с читателем, – чуть не с пафосом закончил он.

Скорее всего именно такими словами он уговаривал и самого шефа поехать в редакцию – ни в любимую «Московскую правду», ни в преданную «Вечерку», ни к приятелю Павлу Гусеву, ни в «Труд», а неизвестно куда, к кому и зачем.

– Не в такую газету он должен был идти, – не сдавался я. – Как ты не понимаешь, что такие встречи роняют авторитет среди людей, которые его знают и ценят, поддерживают во всех начинаниях. Особенно в среде интеллигенции.

Однако Серега упорно стоял на своем, и разговор ни к чему не привел. Хотя кто-то, видно, ему все-таки сказал подобные моим слова – больше он никогда к обсуждению этой темы не возвращался.

Я же не удержался и обсуждал этот факт со многими чинами не только аппарата правительства, но и руководителями ведомств.

Например, Л. Кезина, бывшая в то время начальницей Департамента образования и, по слухам, весьма приближенная к мэру, заявила:

– Я прежде чем дать интервью тому или иному изданию, посмотрю, кому принадлежит, какую линию, какую политику в области образования и просвещения проводит, – и только тогда принимаю решение.

– А что вы можете сказать по поводу выступления первых лиц городского управления в таком издании, как «Центр-плюс»?

– Ничего…

Позиция понятная. Не могла же она публично дать нелестную оценку своему начальнику. Кто ее осудит за это?

История с этими интервью аукнулась на заседании правительства, посвященном информированию населения о деятельности правительства и местных властей. Слово на заседании дали среди прочих и главному редактору «Центра-плюс», который не только плюнул в конкурирующие фирмы: мы, дескать, вон какую работу бесплатно выполняем для правительства города, и в то время, как другие газеты выбрасывают, не читая, нашу зачитывают до дыр – потому что на наших страницах представлены сам мэр Москвы, председатель Госдумы и главный строитель.

Сам Ю. Лужков на заседании произнес по этому поводу тоже несколько фраз типа: «Информация должна быть доступна и бесплатный «Центр-плюс» в каждом доме – это хорошо». Чувствовалось, что говорит он неискренне, не верит в то, что говорит, и в слова, которые его попросили сказать. А меня с этих его слов так просто закорежило – их произносил человек, совсем недавно отвергнувший, как негодную, идею издания бесплатной газеты правительства Москвы. С таким предложением пришел ко мне как-то старинный приятель Паша Шипилин, с которым когда-то горбатились на подневольных хлебах в «Московской правде».

– Слушай, – говорит, – давай объединим усилия и сделаем газету, которой еще не было.

– Это какую же? – насторожился я, поскольку приходилось выслушивать массу проектов и прожектов, порой я не успевал их переваривать. И, как правило, отказывался, потому что большинство предлагающих желают всего, но при этом все хочется получить за счет усилий других.

– Оставляем восемь полос как есть, добавляем столько же чистой рекламы – и отдаем бесплатно.

– Ну ты придумал! Я только-только начал более или менее продавать успешно, а ты хочешь все зарубить.

– Да не зарубить! Газета такая пойдет на «ура». Ведь люди, желающие получить программу телевидения, имеют ее сейчас за счет бесплатных газет, что бросают им в почтовый ящик. Правильно?

– Правильно. Ну и что?

– А то, что они просто рекламные, а у нас будет еще и информация. К тому же у тебя перестанет болеть голова с распространением: отпечатал – и сдал распространителям.

– И выгребай потом газету с помойки…

– А это как организуешь контроль…

– Вообще-то заманчиво, надоело возиться с продажей, тиражом и прочими прелестями газетного быта. Но ты же понимаешь, что я сам такое решение принять не могу, у меня есть учредитель – правительство Москвы. Я должен доложить Самому.

– Ну и доложи, кто мешает…

Доложи. Легко сказать. Его еще отловить надо, договориться о встрече, встретиться, чтоб никто дорогу не перебежал, что тоже случается. Сидишь, сидишь в приемной, время давно твое прошло уже и не надеешься попасть в заветные покои, а тут какой-нибудь Евтушенков на твою голову – шмыг – и в кабинете. А ты так и будешь сидеть.

Но долго ли, коротко ли, встреча состоялась. Чтобы никто не перебил, я начал с места в карьер.

– Юрий Михайлович, – пытаюсь придать голосу убедительность, поскольку Паша меня почти уговорил, – есть предложение «Тверскую» сделать бесплатной и наполовину рекламной. Из минусов – некоторая размытость статуса, хотя, если рекламу лепить не абы какую, можно морду лица и не потерять. Из плюсов – снижается нагрузка на бюджет, газета года через два станет окупать сама себя. Опять же рост тиража за счет рекламы.

Он сидел молча, наклонив голову, как тот бык, которому он вот-вот должен всадить пику в загривок. Потом, почти не поднимая головы, посмотрел исподлобья и едва процедил сквозь зубы:

– «Тверская» не такая газета, чтобы раздавать бесплатно, – сказал, как отрезал.

Я понял, что разговаривать об этом бесполезно, ушел, чтобы через некоторое время просто офонареть на заседании правительства, где был бенефис «Центра-плюс».

Никто тогда из членов правительства так и не понял, что это за финт такой и с чем едят бесплатные газеты. Но все промолчали – атмосфера закулисных договоренностей давно и прочно поразила верхушку столичных управленцев, и только видимость коллегиальности и бурных дебатов сохранялась еще на заседаниях. Именно поэтому, когда префект Юго-Восточного округа В. Зотов в брошюре «Как мэр Ю. Лужков управляет Москвой» утверждает, что здесь дают высказаться всем, – это истинная правда. Только от высказываний этих толку мало. Как правило, вся интрига заворачивается за много дней до заседания правительства. Готовятся документы, и кухня этой стряпни отработана за почти 20 лет едва ли не до автоматизма. А решения все равно принимает один человек – мэр Москвы. И принимает в зависимости от того, как его настроили и подготовили к принятию нужного одной или другой группировке решения. А когда нужное постановление или распоряжение у вас на руках, тут уж все зависит от скорости ваших ног и пробивной силы – не всякому постановлению суждено докатиться до конечного результата. На пути каждого стоит исполнитель, чиновник какого-либо ранга, которому напрягаться и заниматься с вами ох как неохота. И тут, брат, ищи подходы, иначе ничего не добьешься.

Помню, как принималось на заседании правительства решение о выделении средств «Московской правде» под проект «Округ». Ш. Муладжанов интриговал в течение довольно длительного времени – ведь бюджетные деньги на дороге не валяются, да и дают их далеко не всем. Поначалу префекты уперлись – платить-то надо было им. Тогда Ю. Лужков решил, как Махмуд, обойти их сзади:

– Что ж, – сказал, – тогда давайте пополам – часть вы, префекты, а вторую часть – город, то бишь я.

Было отчетливо видно, что все давно решено, что он гнет свою линию, не отступая от намеченного курса, – дать Шоду денег во что бы то ни стало – ни на метр.

Хотя некоторое время после путча между городскими властями и «Московской правдой» были довольно напряженные отношения. Потом все наладилось. Ш. Муладжанов подружился с Ю. Лужковым, приводил к нему американские и японские делегации, нашел человека на должность руководителя по связям с общественностью – короче, полное взаимопонимание.

Как после налаживания такой дружбы отказать в какой-то мелочи – в деньгах? Доводы некоторых префектов типа «есть же «Тверская» не поимели успеха, и мэр всех дожал – решение о выделении денег было принято. По пути из зала к выходу я обмолвился двумя словами со знакомой чиновной дамой:

– Во дела! Все кричат о необходимости экономии бюджетных средств – и тут же их транжирят. Полная лажа!

– А что ж вы промолчали?

– Что тут скажешь, – вмешался кто-то из префектов, может быть, Брячихин, – когда он пришел с готовым решением…

В ответ я только пожал плечами. Действительно, что тут скажешь.

Среди черт характера Ю. Лужкова можно отметить любовь его к позированию и позе, повышенное внимание к общественному мнению. Едва усевшись в кресло мэра, он тут же обозвал свою должность мэрзкой и утверждал, что стать мэром – радость небольшая.

Как-то после игры в волейбол в Серебряном бору с командой правительства России в его боковушку пришел тогдашний префект Северо-Восточного округа В. Систер. И стал уговаривать Юрия Михайловича баллотироваться на должность мэра без Г. Попова, самостоятельно. Возможно, видел в этом лишний шанс для себя после выборов, а может, пришел проверить, прощупать кандидата на вшивость. Не знаю. Но тон его был обиженным, капризным, что я вполне мог бы отписать на мой счет. Типа а этот что здесь делает? Особенно это стало заметно, когда Ю. Лужков обратился к нам, а во время беседы подошли еще два его заместителя:

– А на хрена мне это надо? Вы видели мою жену?

Мы все согласно закивали: при такой жене политику надо посылать подальше. Молодая, в «адидасах», она стояла сегодня на краю волейбольной площадки, искренне переживая за мужа. А он старался! Падал, прыгал, подбадривал партнеров, пытался дирижировать игрой. Хотя, как потом признался, никогда всерьез не играл. На что я тут же отреагировал:

– Это было заметно…

Шедшие к автобусу его партнеры и подчиненные, большие городские начальники, переглянулись, по их мнению, я ляпнул бестактность. Но откуда им знать, что истина мне дороже?

А между тем Ю. Лужков продолжал:

– Мне надо заниматься зарядкой, форму поддерживать, а не добиваться кресел.

Позже я ему все-таки высказал свое мнение о его собеседнике в тот день.

– Что-то мне в нем не понравилось, – сказал я. – Неудовлетворенное самолюбие, что ли?

– Амбиции из него прут, – подтвердил будущий премьер.

По поводу выдвижения В. Сайкина на пост мэра он с присущей экспрессией воскликнул, заложив, как обычно, руки за голову и закинув правую ногу на валик кресла – неужто и впрямь удобная поза?

– Он же приходил ко мне! Жаловался: выживают из министерства, вот-вот сократят. Так я ему прямо сказал: Валера, не ссы, найдем тебе дело в городе. Что у нас такие кадры под ногами валяются, что ли? А он что? Побежал в горком, выдвигаться! Хотя я его, если откровенно, прикрыл на первой сессии Моссовета, весь удар принял на себя, – вспомнил он не очень, видно, для него приятные события.

На тему мэрства приходилось слышать и такой пассаж:

– Я бы хотел через час соскочить с этого места, – кричал он в трубку неизвестному мне собеседнику, хотя из дальнейшего я понял, что говорит он с кем-то из депутатов.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации