Текст книги "Самурай правой руки"

Глава 2

Занятия проходили в усиленном режиме больше месяца. Целыми днями команда практиковалась в спортзале с боевыми мечами в спаррингах. В течение всего времени общались только на японском языке. Самурай не принимал участия в занятиях. Он часами медитировал и изредка снисходительно поглядывал на тренирующихся. Один раз он подошел к Тинки и сделал замечание по поводу ее боевой стойки с мечом:

– Локоть держи выше и чуть поверни голову…

Больше от него никто ничего не услышал за все время тренировок. Мастер по кэндо очень уважительно относился к самураю и каждый раз при входе в зал кланялся ему. Тот снисходительно еле кивал на приветствие. Он всегда садился на одно и то же место в зале и, закрыв глаза, то ли спал, то ли медитировал. Рядом с ним всегда стоял небольшой термос с ароматным чаем и лежал его боевой меч, который так ни разу за все время и не покинул своих ножен.

Компьютерная программа по технике кэндо уже прочно засела в головах тренирующихся, и сенсей удовлетворенно кивал своим ученикам, поощряя достигнутые ими высокие результаты. Лау доставалось больше всех. Она с большим трудом удерживала в руках тяжелый меч, но тренировалась наравне со всеми, и ее громкое сопение было слышно на весь спортивный зал.

По вечерам все просматривали фильмы по истории Японии и боевики про самураев. Японец всегда с усмешкой смотрел на экран, и было понятно, что он не разделяет мнение режиссеров о тех временах, которые сейчас демонстрировались в зале. Он по-прежнему ни с кем не разговаривал, и его голос можно было изредка услышать только на общих собраниях, когда Отец собирал всех в своем кабинете для каких-то уточнений или отчетов.

Так было и сегодня. Тинки сидела на своем месте и потирала ушибленное плечо. Японец остановился прямо перед ней и с многозначительной ухмылкой произнес:

– Собрался завести кошку – не забудь купить в аптеке зеленку замазывать царапины…

Тинки недоуменно посмотрела на РоМа. Тот – на Свита, а ему уже ничего не оставалось, как перевести свой взгляд на Лау. Та, не моргнув глазом, перевела:

– Занимаешься боевым искусством – будь готов получать раны… Я думаю так…

Японец отошел от Тинки и, гордо подняв голову, уселся в кресло рядом с местом Отца. Тинки осталась недовольна столь пристальным вниманием к своей персоне и, взяв с собой Лау для подстраховки, подошла к японцу. Тот только что допил чай и поставил чашку на стол рядом с собой.

– Любишь кататься – люби и саночки возить… – Тинки уже стояла рядом с ним, а маленькая переводчица, хлопая глазами, пыталась найти объяснение для японца:

– Ну, это вроде – чай попил, давай иди, мой за собой чашку, здесь слуг нет…

Тинки удовлетворенно посмотрела на Лау, а самурай от неожиданности встал, неуверенно взял грязную чашку в руки и недоуменно огляделся. Не найдя поддержки со стороны присутствующих, он вышел из кабинета, но в дверях столкнулся с Отцом:

– Вы куда, господин Киеши?

Тот молча показал грязную чашку в своих руках.

– Да бросьте вы. Потом все уберут, а сейчас заходите и садитесь на свое место.

Японец вошел в кабинет и тут же встретился взглядом с Тинки. Она стояла посреди кабинета и не сводила с него глаз. Самурай отвернулся и, поставив чашку на стол, сел в кресло. Отец прошел на свое место:

– А ты что выстроилась посередине? Садись уже, нечего здесь маячить перед глазами…

Тинки вернулась в кресло и на какое-то время успокоилась. На следующий день ситуация повторилась. Только теперь все происходило в бассейне, где команда занималась подводным плаванием, а японец сидел на мягком коврике в углу. Блок недовольно поглядывал на чужака, но молчал. Киеши поймал недружелюбный взгляд и неожиданно для всех громко крикнул плескавшимся в бассейне людям:

– Ветви, что дают прохладу, – не рубят…

Свит поймал за ногу проплывавшую мимо него Лау и слегка приподнял ее над водой. Та, едва отдышавшись, перевела:

– Примерно, как – не плюй в колодец, пригодится воды напиться…

Самурай снова замолчал на целый день. Наконец, вечером, Блок не выдержал и подошел к японцу:

– В моей группе все подчиняются строгой дисциплине, и здесь нет «хочу» или «не хочу». Поэтому, будьте добры, заниматься наравне со всеми…

– Зачем?

– Затем, что если завтра нам предстоит вступить в бой, я должен быть уверен в каждом своем человеке. А так как за вашу жизнь мы отвечаем своими, то вы должны быть готовы к любому раскладу.

– Завтра будет дуть завтрашний ветер…

Блок огляделся по сторонам в поисках своего карманного переводчика – Лау, и та мигом оказалась рядом:

– Завтрашние проблемы будем решать завтра… – отчеканила она и помчалась дальше выполнять задание тренера.

– Ну, завтра так завтра, – негромко проговорил Блок и отошел от важного японца, а тот снисходительно усмехнулся и ехидно добавил:

– Вдруг война, а я устал…

Ночью Блок проснулся, потому что услышал, как в двери медленно повернулась ручка. Через секунду он уже был у двери с ремнем в руках и ждал появления незваных гостей. Дверь приоткрылась шире – и в комнату проскользнул человек. В следующее мгновение БлокАДА накинул ему на шею ремень и слегка затянул петлю. Незнакомец еле слышно захрипел и почти сразу же обмяк в руках разведчика. Блок подождал какое-то время, но в комнату больше никто не входил. Тогда он, прикрываясь телом, как щитом, выглянул в коридор. Здесь все было тихо и спокойно. Блок осторожно положил тело на пол и только теперь сумел разглядеть его. Это был самурай. Он лежал, выпучив глаза, и чуть слышно хрипел. Разведчик мигом скинул с его шеи петлю и, налив в стакан воды, стал поливать полуживого японца. Сначала тот долго приходил в себя, а затем стал жадно пить предложенную ему воду. Наконец, когда тот уже окончательно пришел в себя, Блок спросил:

– Что нужно?

– Поговорить…

– Говори.

– Не здесь.

– А где?

– Пошли, только людей своих возьми. У меня разговор ко всем будет…

Через минуту вся команда уже была в сборе. Труднее всего было Лау. Она, все еще не проснувшись до конца, дремала на руках Свита, положив голову ему на плечо. Самурай уже полностью восстановился, и к нему опять вернулась его важность. Он прохаживался перед командой и негромко объяснял суть происходящего:

– Сейчас вы должны будете приобрести навык, который в будущем поможет и вам, и мне в выполнении задания. Это, на первый взгляд, очень простое упражнение, но тот, кто сумеет его выполнить, – получает дополнительные козыри.

Они прошли в плавательный бассейн, и японец указал на бамбуковую дорожку, положенную поверх воды в пятидесятиметровом зале:

– Все, что от вас требуется, – это пробежаться по воде с такой скоростью, которая позволит вам, не промокнув, преодолеть данное расстояние. Сумеете – значит, сможете бегать по болотам и рисовым полям, а значит, ваши шансы на выживание существенно повысятся. Не сможете – значит, мне одному придется добывать меч.

РоМ внимательно осмотрел бамбуковую дорожку и усмехнулся:

– И ради этого нас подняли в самую ночь?

– Именно…

– Это нереально. Ты физику, что ли, совсем не учил в школе?

– Мне ваша физика ни к чему. За меня наши предки уже все выучили и посчитали. Каждый настоящий самурай легко выполнит это упражнение. Так что, если собрались в Японию, – учитесь…

Свит подошел к краю бассейна и внимательно осмотрелся. Через минуту он уже стоял на небольшом расстоянии от воды и готовился к разбегу. Все подошли поближе, чтобы посмотреть на результат. Но Свит радовал всех недолго. Как только его ноги коснулись дорожки, уже через три-четыре метра он полностью погрузился в воду под общий смех всех присутствующих. Выбравшись на бортик, он весело крикнул:

– РоМ прав – это нереально. Тут нужно быть или святым, или уметь летать… Я в воду больше не полезу. Сами купайтесь…

Все одновременно посмотрели на японца. Тот, видимо, понял, что от него хотят, и, небрежно скинув с плеч легкую куртку, подошел к воде:

– Едешь в страну «У» – исполняй ее обычаи…

Лау чуть приподняла свою головку и пробубнила:

– В чужой монастырь со своим уставом не ходят… – и тут же опять уснула, теперь уже на руках РоМа.

Самурай на пару секунд остановился у края воды и вдруг, прыгнув на дорожку, быстро побежал по воде. Это было так неожиданно, что все буквально затаили дыхание, чтобы ненароком не помешать «бегущему по волнам». Добежав до другого края бассейна, он ловко запрыгнул на бортик и неторопливо вернулся ко всем:

– Как видите, это совсем несложно. Поэтому, пока не освоите это простое упражнение, даже не думайте подходить ко мне со своими глупыми тренировками. Я не собираюсь тратить свое время на эти ваши бессмысленные уроки.

Все молчали. Самурай еще раз снисходительно посмотрел на всех и вышел. Блок подошел к воде:

– Вот это номер… По ходу, наш япошка еще тот… Смотрит на нас, как на клоунов, а мы тут перед ним чего-то напрягаемся. Короче… Пока не научитесь бегать по воде – спать не пойдете…

Лау, до этого дремавшая на плече РоМа, медленно сползла с него и, еле перебирая ногами, направилась к стартовой линии. Не обращая внимания на стоявших рядом друзей, она совершенно без подготовки запрыгнула на дорожку и засеменила своими маленькими ножками. Через некоторое время она уже была на противоположном берегу и, не открывая заспанных глаз, почти на ощупь направилась к себе в комнату, в свою теплую уютную постель, досыпать остаток ночи. Утром она нашла всю команду здесь же. Никто так и не ложился, и, судя по мокрому полу вокруг бассейна, можно было предположить, что положительных результатов пока никто не достиг…

Отец сидел в кресле в кинозале перед большой картой и негромко объяснял тонкости будущей операции:

– Значит, еще раз говорю, вы будете заброшены в труднопроходимые горы. Здесь разобьете лагерь, а здесь и здесь – точки для контроля дороги, через которую пойдет императорский кортеж. Через два месяца вы должны выдвинуться к месту покушения на Императора и выполнить поставленную задачу…

Глава 3

Время летело быстро и незаметно. Казалось, что они еще только вчера прибыли на базу для получения очередного задания, а на завтра уже была назначена отправка. Как и в прошлые разы, последний день был свободным, и все проводили его по своему усмотрению. Тинки слушала музыку, надев большие наушники и уютно расположившись в кресле; РоМ гонялся по всей тренировочной базе за визжащей Лау, а Блок и Свит резвились в большом бассейне с водными горками. Вечером все собрались вместе, чтобы загрузить ящики с оружием и оборудованием для отправки.

Блок смотрел на своих людей и думал о том, что ему всегда не везло в этой жизни. Даже сейчас, он – руководитель элитной группы специального назначения, и, вроде как, этим можно гордиться. Но если посмотреть на группу со стороны, то выходило совсем по-другому. Тинки – настоящая модель, и ей нужно ходить по подиуму где-нибудь в Париже на показах мод, а не лазить по горам с автоматом. РоМ – ненормальный, совершенно не знает, что такое страх, и все время находится на острие опасности. И если сейчас Судьба благоволит ему, то обязательно придет время, когда она отвернет от него свое ясное личико – тогда для него все может закончиться очень печально… Свит – чернокожий хирург, а Лау – вообще, ребенок. Группа была как на подбор: кому скажи – не поверят… И тем не менее, они все были друзьями, и он готов был, не задумываясь, пойти на любые жертвы, чтобы помочь каждому из них. А уж чтобы заменить кого-то из них другим – об этом даже не могло быть и речи…

В день отправки Отец заметно нервничал. Во время последнего инструктажа в своем кабинете он неоднократно вставал и подходил к окну, что ни для кого не осталось незамеченным. Блок чувствовал, что что-то идет не так, и поэтому решил сразу же покончить с этим:

– Наверное, нам уже пора…

– Да, пора…

Отец первым встал и направился к двери. За ним потянулись и остальные. Уже в коридоре он слегка отстал от основной группы и встретился глазами с Блоком. Тот так же замедлил шаг. Отец, еле двигая губами, чуть слышно процедил:

– Что бы ни случилось, вы должны выполнить задание и вернуться, и самое главное… ничему не удивляйся – все идет так, как должно идти. Не подведи меня…

– Все будет, как запланировали…

Отец протянул руку Блоку, и тот в первый раз за все время их знакомства пожал ладонь своему руководителю.

В комнате отправки, когда все уже было готово и команда занимала места в капсуле, неожиданно распахнулась дверь, и вошел помощник Отца. Это было грубейшим нарушением всех правил и дисциплин. Он быстро подошел к Отцу и, отвернувшись ото всех, стал что-то быстро говорить. Его не было слышно, но его губы слегка отражались от стен, покрытых блестящей кафельной плиткой, и Блок сумел прочитать обрывки нескольких фраз:

– Министр Обор… Приб… без предупреж… Сопровож… Требует руковод… Охраны около роты…

– Я понял… Буду через две минуты… На территорию базы никого не пускать… Объявить боевую тревогу…

Отец махнул рукой Блоку:

– Все… Отправляемся…

Блок сделал шаг на железный пол капсулы и закрыл за собой люк из толстой блестящей стали.

Глава 4

Холодный ветер гнал серые грозовые тучи, которые медленно кружили над огромной мрачной горой. Верхушки высоченных деревьев были окутаны плотным спускающимся вниз туманом, и воздух насквозь был пронизан ледяной влагой. Зеленая тайга выглядела серой и угнетающей. Она как бы сразу же предупреждала непрошеных гостей: здесь не до шуток, и знайте… я за вами наблюдаю…

– Вот она, моя Родина… Как же долго я мечтал увидеть тебя, моя великая Япония… – Киеши со слезами на глазах смотрел на величественные горы, верхушки которых были покрыты сверкающим снегом.

Он растворился душой в величественной природе и мыслями был уже где-то очень далеко. Но его тело по-прежнему оставалось здесь, и оно, едва сделав первый же шаг навстречу своей заветной мечте, неосторожно оступилось и тут же полетело под откос, размахивая во время отрыва от родной земли раскинутыми в разные стороны руками и ногами. Громкие крики сопровождали весь этот полет «Икара», и вся группа тут же присела на корточки, ощетинившись стволами автоматов. В конце своего полета японец громко вскрикнул, присел на землю и испуганно огляделся.

– Вывих, причем сильный… – Свит через минуту осмотрел больного и укоризненно покачал головой:

– Идти не сможет, придется нести…

– Может, здесь оставим, а на обратном пути заберем… Оставим ему немного еды и воды… – Лау негодовала.

Она стояла над больным и до побеления сжимала в своих маленьких кулачках лямки походного рюкзака.

– Я не останусь здесь… один… Вы без меня не сможете ничего сделать. Только я знаю некоторые особенности операции… Мне Отец обещал, что вы позаботитесь обо мне… – самурай был испуган и расстроен.

Он держался за свою больную ногу и тихонько стонал. Слезы восхищения исторической Родиной плавно перешли в слезы отчаяния и боли. Блок стоял немного в стороне ото всех и думал. Ему хватило минуты, чтобы принять решение:

– Значит, так… Япошку потащим с собой. Отойдем от места прибытия подальше и там сделаем первый привал. На месте уже решим, как поступить. А ты, – он обратился к Киеши, – с этой минуты начинаешь подчиняться общим правилам нашей группы. Никаких привилегий, работаешь наравне со всеми. И поблажек не жди. То, что тебе Отец наобещал, – он же и выполнит, а здесь мы все работаем единой командой. Ты меня хорошо понял? Что ты мне головой киваешь? Я тебя еще раз спрашиваю: ты меня хорошо понял?

– Понял…

– И все запомнил?

– Все запомнил…

– Ну, вот и отлично, а то не посмотрю, что уважаемый человек, – мигом спишу в расход…

Блок повернулся к команде:

– Тинки, Свит, вы остаетесь здесь и маскируете груз. Мы тащим «инвалида» и готовим привал. Все, разбежались…

Спустя сутки, команда уже снова собралась вместе. Свит и Тинки без труда догнали основную группу, и теперь разведчики отдыхали на берегу небольшой речки. Это даже была не речка, а маленький ручеек, но во время дождей и весной этот водный поток превращался в нечто страшное и гудящее. Сегодня был именно такой день. Судя по всему, здесь несколько дней уже шли дожди, и проток теперь напоминал бурлящую реку.

Небольшой костерок был тщательно укрыт от случайных глаз, а сытный ужин и горячий кофе делали эту неприветливую обстановку несколько уютнее. В лагере каждый был занят делом, и лишь «раненый» все время лежал у костра и снисходительно поглядывал на окружающих. Он уже полностью успокоился, а обработанная Свитом больная нога сейчас его не беспокоила. Самурай подкинул в костер пару веток и многозначительно произнес:

– Как говорится, гость – на кровати, а хозяин – на крыльце…

Все по привычке посмотрели на Лау, но та неожиданно наморщила лоб:

– Нет такой пословицы…

– Это не пословица, а поговорка…

– А я говорю, что нет такой поговорки…

– Нет, есть…

– Нет, нету…

– Ну, раньше, может, и не было, а теперь вот будет… Все пословицы и поговорки все равно люди придумывают…

Недовольная Лау снова продолжила свое прерванное занятие. Над лагерем на огромной высоте застыл беспилотник, а монитор планшетника показывал все передвижения в лесу на расстоянии нескольких километров, причем, все передвижения сопровождались звуковыми сигналами. Тем не менее Тинки была выставлена в качестве дозорного, а остальные сели поближе к огню. Блок с кружкой ароматного напитка в руках объяснял задачу на следующий день:

– Рано утром, как только начнет светать, мы должны перебраться на тот берег и отойти подальше от места ночевки. Переправу будем проводить в ускоренном режиме. Неожиданно его прервал Киеши:

– Здесь плохое место для переправы. Если пройти вниз по течению, то через двое суток можно будет найти хороший брод и по нему спокойно переправиться.

– Потерять двое суток из-за переправы? Будем считать, что это на тебя действует обезболивающий укол. Свит, ему больше лекарств не давай никаких, а то они на него действуют как-то подозрительно.

– Еще раз говорю, что здесь нельзя переправляться…

– Объясни, почему…

– Ну, нельзя – и все… Я пока не могу вам сказать причину, но она очень убедительная, уж поверьте мне…

– Настолько убедительная, что мы можем потерять из-за нее столько времени?

– Да, тем более, что плюс-минус двое суток для нас роли не сыграют.

– Короче, или ты прямо сейчас говоришь, почему, или, вообще, можешь молчать всю дорогу. Здесь секретов ни у кого нет.

– А вы мне можете обещать, что не будете использовать информацию, которую я вам скажу, против меня?

– Ты чего-то темнишь… Я никому и ничего не собираюсь обещать. Завтра переправляемся здесь…

– Подождите, не принимайте необдуманных решений… Одним словом… В общем… Ну, значит… это… я плавать не умею и сразу же утону… слова японца прозвучали, как гром среди ясного неба. От него можно было ожидать услышать все, что угодно, но только не это… Первой в себя пришла Лау. Она подскочила к Киеши и от негодования дала ему подзатыльник:

– Плавать не умеет и еще врет насчет пословиц… Ты что тогда столько времени на базе терял? А еще сидел там советы всем раздавал, пословицы всякие придумывал. Я же говорила вам, давайте оставим его одного в лесу, а еще лучше я его сама утоплю завтра с утра в речке.

– Вот это номер… – РоМ только сейчас обрел дар речи. – Ты же по воде бегал, как святой, как это не умеешь плавать?

– Я поэтому и бегаю по воде хорошо, что плавать не умею. С детства воды боюсь и ничего с собой поделать не могу. Даже на пароходах меня сразу же начинает колотить, и ноги с руками отказываются слушаться. Короче, я не смогу переправиться через реку, что хотите со мной делайте…

– Завтра разберемся… Чтоб я еще хоть раз кого-то левого в команду взял… – Блок приглушенно ругался. – А вы куда смотрели?

– Туда же, куда и ты…

– Короче, Лау, отвечаешь за него ты… Если завтра утонет, то сильно не переживай. Спишем это на несчастный случай или скажем, что сбежал к своим сородичам… А теперь всем отдыхать.

Команда поудобнее расположилась вокруг костра для ночного отдыха, и только Киеши никак не мог уснуть. Он прекрасно понимал, что теперь его жизнь полностью зависит от этого злого командира группы и что завтра, скорее всего, он утонет в этих неспокойных водах. Лишь под утро сон одержал верх над страхом, и японцу показалось, что он только что закрыл глаза, а его уже грубо толкнули в плечо:

– Вставай, нам пора…

– А сколько времени-то? Вон, темно же еще… Все равно ничего не видно…

– Вставай, тебе говорят, или можешь здесь оставаться, мы пошли…

Самурай огляделся по сторонам:

– А где все?

– На том берегу уже давно и вещи перетащили, пока ты тут нежишься.

Противная Лау стояла рядом со своим подопечным и терпеливо ждала, когда тот, наконец-то, сообразит, что происходит. Пока он спал, команда обеспечила веревочную переправу и благополучно перебралась на противоположный берег, и теперь только оставалось перетащить этого неуклюжего индюка, как прозвала его про себя Лау:

– Шевелись давай, а то отстанем и догонять долго придется всех.

– Я и так тороплюсь, просто нога еще болит немного.

– Свит сказал, что сегодня ты уже сам сможешь ходить, так что быстрее давай.

На берегу реки было особенно холодно и неприятно. Влажный ветерок сразу же выдул все ночное тепло костра, и Киеши понял, что не сможет сделать и шагу навстречу грозной реке. Он послушно выполнял все распоряжения Лау, как во сне, и ни разу не огрызнулся на ее постоянные издевательства, а та уж старалась изо всех сил:

– Повернись спиной… Руки подними… Еще раз повернись… Подожди, что-то это мне напомнило… А, вспомнила… Я же это уже видела, ну, точно видела… Вот так же вашу Квантунскую армию в сорок пятом по горам водили. Теперь веревку затяни на ремне и вокруг себя обмотай. Ты что, по своей Фудзияме не лазил никогда? – издевательства лились непрекращающимся потоком, и Лау вдоволь насладилась своей победой над уничтоженным противником. Наконец, приготовления были закончены, и она кому-то махнула рукой:

– Принимай груз…

Киеши даже не понял, что произошло. Веревки натянулись, и какая-то неведомая сила потащила его через реку. Внизу плескались волны, и брызги окатывали перепуганного японца с головы до пят. Он висел прямо над водой, и его стало слегка подташнивать. Он понял, что сейчас потеряет сознание и закрыл глаза. Когда же почувствовал, как кто-то стал отвязывать от него веревки, то открыл глаза и обнаружил себя уже на противоположном берегу в компании РоМа. Тот был менее словоохотлив, чем эта несносная девчонка. Японец немного пришел в себя, но этого времени хватило на то, чтобы и Лау успела появиться здесь. Она тут же вновь привязалась к нему, и ее дурацкие шуточки опять стали неотъемлемой частью сегодняшнего дня. Это продолжалось до тех пор, пока РоМ не сделал ей замечание, чтобы она, наконец-то, отстала от своей жертвы. Девчонка, надув губы, замолчала, но ровно на минуту, чтобы затем с новой силой напасть на своего беззащитного соперника.

День прошел в бесконечных переходах. Блок дал всем за сутки только два раза передохнуть, и теперь, когда ночь снова взяла бразды правления в свои руки, все, наконец-то, услышали приказ о привале. Киеши без сил повалился на землю и в обустройстве лагеря не принимал совершенно никакого участия.

Блок был немного в стороне от костра, когда к нему подошел Свит:

– Там с самураем нашим проблемы.

– И что же с ним на этот раз?

– Температура поднялась. Простудился, когда его через реку тащили. Ноги замочил, и все – температура под сорок.

– Интересно, почему я не удивлен?

– Насчет него уже ничему нельзя удивляться. За ночь в себя не придет. Если сейчас сбить температуру, то утром он будет, как мешок, не в силах шевелить руками и ногами. Придется опять на себе тащить, но так мы с ним далеко не уйдем…

– Сколько времени нужно, чтобы он более-менее встал на ноги?

– Дня два-три.

– Мы не можем терять два-три дня. Значит, тебе придется остаться с ним, а потом догоните нас. Нам обязательно нужно выйти в нужный квадрат, иначе, если снег с гор начнет таять, мы застрянем здесь на месяц. Видел, во что реки превращаются?

– Видел.

– Какие же фокусы он нам еще заготовил, интересно? Не человек, а одно сплошное недоразумение…

– Идите вперед и готовьте постоянный лагерь, а мы потом за вами… Ничего с ним не случится. Вы понесете снаряжение, ну, а я уж доставлю его в лучшем виде.

– Что-то я сомневаюсь, что его, вообще, можно доставить в каком-то виде… Так ошибиться в человеке… Стареем, Свит, стареем… А еще сдается мне, что наш «друг» что-то недоговаривает.

– Думаешь, у него есть какие-то свои планы?

– Не может такого быть, чтобы он все нам выложил – наверняка, скрывает что-то.

– Так пойдем и узнаем, а если не расскажет, то оставим его здесь на пару дней – пусть подумает. Тем более он сейчас в таком состоянии, что из него можно вытащить все, что угодно…

Киеши, накрытый теплым бушлатом, лежал у костра. С него градом катил пот, а Свит то и дело подливал ему в кружку горячий чай с какими-то порошками. Все, что он выпивал, тут же выходило из него в виде ручьев пота, которые струились по всему телу и неприятно щекотали кожу. Блок подошел вплотную к нему и, заглянув в полузакрытые глаза, тихо и грозно произнес:

– Киеши, ты меня слышишь?

– Слышу, а что?

– У меня к тебе есть несколько вопросов…

Блок говорил тихо, но этого было достаточно для того, чтобы все удивленно переглянулись. Больше всех заинтересовалась Лау. Она тут же подобралась поближе к «умирающему» и, поудобнее устроившись рядом, приготовилась услышать очень интересные ответы. Она прекрасно поняла, что Блок просто так не стал бы мучить японца в таком состоянии.

– Итак… Расскажи-ка свою историю еще раз. Только на этот раз давай без неубедительных подробностей, а самую суть…

– Что именно ты хочешь услышать?

– Кто ты на самом деле? На самурая ты не очень-то похож. Скорее, на мажорика в очках и с ноутбуком подмышкой.

– Я – самурай. И не простой самурай, а из очень уважаемой семьи.

– Мы это уже слышали.

– Тогда я не знаю, что еще вам рассказать.

– Расскажи для начала, как ты стал самураем?

– Ну, я с детства был очень одаренным ребенком…

Неожиданно Лау, сидевшая всего в полуметре от говорившего и не сводившая с него глаз, повернулась ко всем и громко произнесла:

– Врет…

Блок усмехнулся:

– Ты, видно, не отдаешь себе отчет в том, где ты находишься и с кем разговариваешь.

– Хорошо… Я понял… Это очень долгая история и не очень интересная…

– Ничего, у нас целая ночь впереди, а интересная она или нет – это уже мы будем судить…