Текст книги "Черно-белое Рэй-Ки"

Однако недавно я узнал, что (может, и это легенда) такое восклицание связано с пребыванием цесаревича Николая (в будущем – царя Николая II) в Японии в апреле 1891 года. Когда наследник российского престола и его дружки своим неумеренным весельем нарушили правила поведения в городке Оцу, местный полицейский (находясь в своем полном праве) без долгих разговоров ударил цесаревича мечом по голове. К счастью, меч был в ножнах, так что цесаревич отделался лёгким испугом. Но с тех пор склонность японцев к ношению и применению меча стала в России хорошо известна.

Кстати, рассматривать меч мне уже не очень-то хотелось. Гораздо более интересно было выглянуть во двор. Снаружи дома шла неширокая галерея, с которой открывался вид на самый настоящий сад камней, представлявший собой ровную площадку, засыпанную мелкой галькой, поверх которой хаотично были набросаны крупные неотесанные камни.

Хаотичность, как я знал, была кажущейся, сродни беспорядочности хорошо продуманной женской прически, создание которой требует не одного часа работы умелого парикмахера. Так что «бардак» этот был очень хорошо продуман и организован. Конечно, я читал про сад храма Рёан-Дзи, созданный в XVI веке. Сад этот состоит из пятнадцати камней, из которых один остается всегда спрятан от наблюдателя за другими камнями. Иногда, правда, возникает впечатление, что видны все 15 камней, так как отдельные камни (из-за своей неправильной формы) воспринимаются как два. Считается, что увидеть сразу все 15 камней может только «просветленный». Нормальный же человек может наблюдать все камни одновременно, только посмотрев на сад сверху (заказал вертолет – и не надо никакого просветления).

Неожиданно Сэнсэй оказался рядом со мной. То ли я так увлекся созерцанием, то ли он так мягко двигался. Хотя второе вряд ли: был он немолод и грузен. А может и не «вряд ли»: дышал он совершенно бесшумно.

– Конечно, это красиво. Но все мертвое. Раньше у моих предков здесь был сад цветов. Вот это было красиво. Думаю, ты такого никогда не видел. А я еще успел застать – в детстве. Потом семья обеднела, а сад цветов требует большого ухода и очень умелого садовника. Так что теперь вместо цветов – камни. Но зато все это я полностью спланировал и построил сам.

Вдруг он резко, без перехода, перешел к делу:

– Ну, и как тебе Рэй-Ки?

– А вот я тебе и ответил, – подумал я, вспоминая замшелый одесский анекдот:

– Скажите, а правда ли, что в Одессе отвечают вопросом на вопрос?

– А вы что, приезжий? А кто вам такое сказал? И неужели вы этому поверили?

Так что, недолго думая, я решил последовать классическому примеру и ответить на вопрос вопросом. Причем не одним, а (чего уж тут стесняться, сон ведь) сразу тремя:

– А что, к каждому, кого посвящают в первую ступень Рэй-Ки, кто-то приходит? И всегда ли это Вы? И если не к каждому, то почему ко мне?

Мужик явно был хорош, такого не переговоришь, потому что он совершенно не торопился говорить. Может, он читал Моэма, который говорил: «Чем больше актер, тем больше пауза». Хотя вряд ли – думаю, у него за спиной стояла многовековая традиция молчания.

Учителя-японца у меня не было, но был лаосский мастер, который обучался у двух японских мастеров (пятый дан каждый, причем ни один из них не знал о существовании другого, пока их ученики очень серьезно не подрались «стенка на стенку»).

Так вот, этот лаосец (сам он, кстати, был совсем не дурак поговорить) рассказывал нам, что так называемое Тиммоку (молчание) считается в Японии высоким искусством, чем-то вроде отдельного языка, скрытый смысл которого «не японцам» понять весьма непросто.

Оба его мастера владели этим искусством безупречно и лишнего никогда не болтали. Однако один из них любил пить пиво, причем много. Когда он превышал разумную дозу (а случалось это часто), у него было три базовых развлечения. Если он напивался вечером, то ходил в порт драться с такой же пьяной, как он сам, матросней; если это происходило в более ранее время, он любил вести поучительные беседы с учениками или гонять их, награждая побоями почем зря. Так как последнее его занятие этим самым ученикам страшно не нравилось, они старались перевести энергию мастера в более безопасное русло: начинали задавать вопросы и делать заинтересованные физиономии, выслушивая пространные ответы.

Так вот, темой одной из лекций и было Тиммоку. Суть ее сводилась примерно к следующему:

«Молчание – это искусство, понятное только нам, японцам, а всякие идиоты и болтуны вроде вас могут даже и не пытаться. Но так как ваш мастер сегодня добрый, то…

Итак. Молчание позволяет выражать всю палитру чувств лучше слов, оно показывает отношение человека к своему визави, подчёркивает субординацию между сотрудниками, членами семьи и т. п. Это одно из важнейших качеств, добродетель, не менее важная, чем умение говорить правду, быть искренним, честным. Вообще, у нас в Японии намного больше доверяют человеку, который больше молчит, чем тому, кто много болтает.

Иностранцы не понимают, что такое Тиммоку, не потому, что они такие глупые (даже среди моих учеников иногда попадались умные люди, правда, я никогда им об этом не говорил до окончания обучения). Дело тут скорее в особенностях нашей культуры, „плотно замешанной“ на дзэн-буддизме, где многое передается не прямо, а путём длительной молчаливой медитации.

Вообще, мы любим молчать. Даже в беседах, даже на деловых переговорах. В нашей традиционной музыке иногда пауз и интервалов („Ма“) бывает больше, чем звуков. В наших театрах Кабуки и Но случатся так, что диалоги заменяются символическим молчанием героев. Наши национальные занятия, например созерцание природы, каллиграфия, икебана, тоже требуют тишины.

С теми, кто болтает лишнее, стремясь доказать свою правоту, навязать окружающим собственное мнение, у нас обходятся достаточно жёстко. Есть даже специальное выражение по этому поводу: „Забить выступающий гвоздь“.

Особо строго у нас запрещено выражение негативных эмоций – возмущения, гнева, ненависти…».

Краткую лекцию завершил он совершенно неожиданно: «В общем, хочешь бить человека – бей. А гневаться, возмущаться и кричать просто так незачем. Кстати, что-то я с вами тут заболтался, схожу-ка лучше в порт. Говорят, кораблик новый пришел, матросики с него со мной еще не знакомы, точно не удержатся, станут задирать ворчливого пьяненького старикашку».

Так что, будучи в некотором роде осведомлен по части искусства Тиммоку, я смог оценить протяженность паузы Сэнсэя. Когда мне стало понятно, что отвечать ни на один из моих вопросов он не собирается, он неожиданно заговорил: «Нет, нет, думай сам».

На этом «кино» прекратилось, и я провалился в нормальный, привычный (то есть без сновидений) сон.

Просыпаться утром я не торопился, т. к. с вечера помнил, что это воскресенье, начало семинара в десять, а идти мне целых пять минут.

К моменту подъема я уже знал, что означало «Нет, нет, думай сам». Все было очень элегантно. На один вопрос Сэнсэя я ответил тремя вопросами. А он на три моих вопроса дал один ответ. Получалось примерно так:

– А что, к каждому, кого посвящают в первую ступень Рэй-Ки, кто-то приходит?

– Нет.

– И всегда ли это Вы?

– Нет.

– И если не к каждому, то почему ко мне?

– Думай сам.

Ладно, гадать будем потом, а то опаздывать очень неохота. Говорят, что опоздание – это воровство чужого времени. Причем, если ворованную вещь иногда можно вернуть, то украденное время украдено навсегда. Так что поторопимся, а потом подумаем.

Сутки вторые

Второй день семинара даже начался не так, как первый. Дело было в том, что все «соученики» встретились, как близкие люди. Для меня, как человека без лишних эмоций, это было особенно неожиданно. Ну что ж, тем более приятно.

Игорю все эти сантименты, видимо, были давно известны, и он, не тратя лишних слов, приступил к занятиям. Первым был следующий диалог.

– Вопросы есть?

– Скажите, Игорь, а что делать, если я забуду что-то из того, что Вы нам рассказывали и показывали? – кокетливо и (надо сказать, очень умело) стреляя глазками, спросила одна из дам.

– Придете ко мне снова, повторно заплатите деньги, и я Вам все покажу и расскажу еще раз, – совершенно спокойно ответил Игорь. – Еще вопросы есть?

У ошалевшей от столь прямого ответа публики вопросов больше не было, и Игорь начал показывать положения рук для полного сеанса лечения пациента.

Пациента нужно было уложить на спину, самому усесться сзади, за его головой, и положить ладони сначала ему на лицо, потом на уши, потом под затылок, затем на темя и, наконец, снизу под подбородок. Это сейчас в Интернете можно найти множество ссылок по запросу «позиции рук Рэй-Ки (Рэйки или Рейки)» или «Reiki hand positions», а тогда все надо было понять и записать сразу, а иначе, «что с воза упало…».

С головой было понятно сразу. Занимаясь Ци-Гун, я знал, что на ней больше всего акупунктурных точек, так что начинать следовало с нее. И вообще, «голова – всему голова». То, что на голове именно пять позиций, тоже было понятно – больше просто не помещалось.

Затем пришел черед туловища: область ключиц, середина груди (женщин за грудь хватать было не велено), левая и правая половины живота, его середина, паховые складки и, наконец, колени – по необходимости.

Потом «излечуемый» должен был перевернуться на живот, и ему на спину накладывались ладони столько раз, сколько потребуется, чтобы накрыть всю площадь спины. Затем одну ладонь следовало поместить на основание шеи, а вторую – на копчик. Подколенные сгибы (как и колени) – по необходимости. Можно еще было наложить ладони на стопы. Это называлось «для заземления».

С телом, как и с головой, тоже было ясно: накрыть всю поверхность – вот и «вся недолга». А вот про заземление я не понял: человек же не электроприбор, чтобы его заземлять. Игорь любезно (он вообще был подчеркнуто любезен) объяснил, что Рэй-Ки – это разумная духовная энергия, энергия высшего уровня, энергия любви. А для того, чтобы человек «не отрывался от земли», ему рекомендовано проделать что-то совсем простое: постоять босиком на земле, поесть, попить и т. п.

– Например, переспать с женщиной? – невинным голосом спросил я.

Дам вопрос явно заинтересовал, а Игорь остался совершенно невозмутим.

– Ну, как Вам сказать, можно и так. Правда, этот процесс не только заземляет, но и приводит к большой потере энергии. Но, – улыбнулся он, – все мы люди.

После этих комментариев я понял, что подразумевалось под «заземлением». У нас это называлось «возврат к обыденному состоянию сознания». Тоже делалось совсем просто. Например, проделав формальный комплекс Тай-Цзи-Цюань и завершив его положением «беспредельного», рекомендовалось сделать несколько шагов, осознанно «возвращаясь обратно» к нормальной, «внешней» жизни.

Похоже было, что система Рэй-Ки явно перекликалась с теми методами внутренней работы, которые были мне известны. Это свидетельствовало о ее подлинности (все настоящее одинаково) и не могло меня не радовать.

Наконец, дошло и до принципов системы. Принципы я всегда любил: понял принципы – и больше можно ничего не изучать. При этом сможешь понимать то, чего тебе не показывали, и даже придумывать свои собственные «вариации на тему». И они окажутся правильными (если, разумеется, соответствуют принципам). Примерно так импровизируют талантливые музыканты: каждый раз по-разному и каждый раз правильно.

Принципов было шесть:

1. Именно сейчас не беспокойся.

2. Именно сейчас не гневайся.

3. Будь за все благодарен.

4. Зарабатывай на жизнь честно.

5. Уважай учителей, родителей и старших.

6. Будь добр к людям.

Но о них мы много не говорили. Всем все оказалось понятно. Правда, в голове у меня мелькнула мысль: «Тот, кто сумеет реализовать эти принципы, автоматически становится святым. А кто тут из нас святой?»

Была еще деталь. Не принцип, нет. Так, скорее примечание: на первой и второй ступенях крайне нежелательно отказывать человеку, попросившему полечить его с помощью Рэй-Ки. Это мне показалось сразу понятным: получил – делись. А почему можно отказывать, имея третью ступень, я понял несколько лет спустя, когда получил эту самую ступень. Человек, имеющий мастерский уровень, может отказать в лечении потому, что вместо лечения он может предложить человеку гораздо большее – посвящение в Рэй-Ки, чтобы тот смог лечить себя сам. В общем, «дать не рыбу, а удочку и обучить рыбной ловле».

Тут одна из дам поинтересовалась: «Но что делать, если очень не хочется?»

Тут я вспомнил старую шутку:

– Кто такой мужчина-зануда?

– Это человек, которому женщине проще не отказывать, чем объяснять, что ей этого не хочется.

Пошутить подобным образом в дамском коллективе было бы верхом неучтивости, поэтому я подавил смех и стал ждать, что ответит Игорь.

Вообще он мне нравился: у него были ответы на все вопросы. Видно было, что это далеко не первая группа, которую он обучает, и все наши вопросы он знает заранее. «Если не хотите лечить других людей, можете избежать этого двумя способами. Первый – просто никому не рассказывайте, что вы это умеете. Второй – назначьте человеку запредельную цену, и он сам откажется от ваших услуг».

Вообще, как мне казалось, для духовной практики в Рэй-Ки слишком много говорят о деньгах. С этим еще предстояло разобраться, а пока семинар явно подходил к концу.

Напутствуя нас, Игорь рекомендовал давать Рэй-Ки на питье, еду (в общем, на все), после чего перешел к самой приятной части семинара – выдаче дипломов.

Я давно заметил, что западные люди обожают всякие награды: кубки, медальки, сертификаты. Кроме того, они любят, чтобы после семинара у них (кроме, разумеется, приятных воспоминаний) оставалось в руках что-то материальное. Так что с этой точки зрения диплом был вполне достойным сувениром. Тут Игорь в очередной раз оказался на высоте. Это сейчас распечаткой на цветном принтере никого не удивишь. А в те времена ему явно пришлось заказывать бланки дипломов в типографии. Хорошая плотная бумага, надпись на двух языках:

«Reiki Usui Shiki Ryoho

такой-то и такой-то

Инициирован в Первую ступень Системы естественного исцеления Усуи»

Вверху был изображен иероглиф «Рэй-Ки», а внизу Игорь поставил две личных (круглую и квадратную) печати, текст на одной из которых был на английском, а на второй – на японском.

Разумеется, толку от такого «документа» не было никакого. Однако мне, как большому любителю всякой графики, он понравился, а дамы, по-моему, были в полном восторге.

Расходясь, все они наперебой спрашивали: «Игорь, а через какое время можно будет получить вторую ступень?» На что Игорь с неизменно любезной улыбкой отвечал: «Как только соберется группа». Глядя на энтузиазм присутствующих, можно было с уверенностью предсказать, что будет это весьма скоро.

А пока все приглашались на еженедельные круги Рэй-Ки для первой ступени. Те, кто был «Инициирован во Вторую ступень Системы естественного исцеления Усуи», собирались отдельно (судя по слухам, у них там были какие-то свои особые секреты).

День снова был чудесный, снова светило солнце, и на обратном пути пришлось расстегивать плащ, словно был не конец ноября, а начало апреля.

Вернувшись домой, я, согласно полученным на семинаре указаниям, отдыхал и праздновал. Мне это было совсем не сложно – ведь это был день рождения дочери. Снова совпадение?

Похоже, что ритм, когда рабочим у меня был только день, изменился: обучение продолжилось и во сне. Кстати, общение с Сэнсэем совершенно не ухудшало качество ночного отдыха. Наоборот, на следующее после его «визитов» утро я пребывал в прекрасном расположении духа и порхал, как птичка.

На этот раз встреча состоялась в его саду, на рассвете. Всходило солнце, и Мастер (теперь я мог сказать это с полной ответственностью, вплоть до заглавной буквы в этом слове) завершал выполнение формального воинского комплекса.

Ишь ты, как время встречи подобрал. Наверняка для того, чтобы я смог оценить его мастерство. Да еще в таком саду, да на фоне такого восхода. Понимаю, оценил. Если бы меня не такие же мастера учили, вообще бы сейчас разрыдался от восторга.

Завершив форму, Сэнсэй ткнул в меня пальцем.

– Теперь ты.

– А что делать?

– Что хочешь! Только замолчи и сделай что-нибудь молча.

Я сделал. Тай-Цзи-Цюань стиля Чэнь. Красивая, надежная старая форма. Сэнсэй благосклонно кивнул.

– Система не моя, но очень похожа. Поэтому вполне могу оценить. Учили тебя серьезные люди, учили хорошо. Так что школа есть, внешняя форма правильная. Но совсем не понимаешь внутренних принципов и слишком стараешься. А снаружи – совсем неплохо, девочкам должно нравиться.

– Вот сука, – как-то совсем не благостно подумал я. – И тем более сука, что хоть и во сне, но все увидел в две минуты и обрисовал в две фразы. И прав, будь он неладен со своей правотой.

– Я попросил тебя показать, что ты умеешь, не просто так. Тебе этого не говорили, и не знаю, скажут ли. Поэтому лучше я скажу с самого начала. Рэй-Ки – энергия высшего уровня, энергия любви и мудрости. Разумеется, она работает и с телом, иначе с ее помощью мы не могли бы лечить и лечиться. Но тут ей нужно помогать с помощью любой гармоничной системы работы с физическим телом.

– А какая система более гармонично работает с телом, чем воинская, – закончил за него я.

– Несомненно, – тут же согласился он. – И с телом тоже.

– Ладно, это чепуха, – оборвал Сэнсэй сам себя. – Про воинские искусства я могу говорить днями. Но сейчас у нас разговор не о них, а о Рэй-Ки. Давай уже свои вопросы, а то сейчас лопнешь, то ли от злости, то ли от любопытства.

Сэнсэй

Мальчик (хотя какой он мальчик, уже за сорок) Володя вообще-то ничего. Это я молодец – неплохо его выбрал. Вроде бы не сволочь, ученый (как там у них это называется – институт, университет, аспирантура), думает быстро, все понимает. Кстати, ума хватило про встречи со мной никому не рассказывать. Хотя я его и не предупреждал. Чуть позже, конечно, и подсказать не помешает.

Еще неплохо, что у азиатов много учился. Неважно, чему, важно, что образ мыслей поймет легче. Упорный: если возьмется, уже не бросит; в такого можно «вкладывать» – не пропадет. Смотрит, опять же, правильно, а у меня слабость к людям, которые выдерживают мой взгляд. Я бы его с удовольствием и рукопашному бою поучил, но здесь, наверное, не судьба.

По-настоящему серьезный недостаток у мальчонки один: плохо «чувствует». Вот тот парнишка (Игорем его зовут, кажется), который его учит Рэй-Ки, тот в этом смысле намного лучше: «видит, слышит, чувствует». Моложе, кроме того. Может, его надо было брать? Нет, пожалуй, все верно. У него с Володей совсем разные пути, скоро они разойдутся. Кто будет дальше «моего» учить? А Игоря и без меня научат, даже знаю кто.

И спрашивает хорошо: «Почему это, мол, Вы пришли именно ко мне?» Так я ему и ответил, что «на безрыбье…». Обидится и будет прав. Конечно, учителю иногда приходится обижать ученика, но умный учитель (а если ты дурак, то какой же ты учитель?) никогда не делает этого просто так и не делает этого часто. Только, так сказать, «по производственной необходимости».

Ладно, переходим к Рэй-Ки, а то он уже как чайник булькает. В руках – блокнотик с вопросами. Это же надо, у него (во сне!) с собой блокнотик. Видать, спать с ним ложится, чтобы не забыть вопрос, если вдруг ему чего в голову среди ночи взбредет. Ну что ж, такое рвение надо поощрять, лишь бы не перегорел парень.

Володя

– Что самое важное в системе? – решил я «начать с начала».

– Принципы.

– Что следующее?

– Принципы.

– Тогда почему про них говорилось в самом конце, мельком, как о чем-то, о чем просто положено сказать.

Сэнсэй впервые «явил лицом» нечто вроде улыбки. Он уселся на пятки (мне показалось, что он готовится к длительной беседе) и сделал знак рукой. Послышались торопливые шаги, и появилась пожилая женщина (а я-то думал, что мы в доме одни) с подносом, на котором стояли маленькие чашечки. Это было хорошо, это было очень хорошо. Языка Тиммоку я не знал, но мне хорошо известно, что чаепитие с мастером означало примерно следующее: «Я тебя вижу и готов с тобой говорить». Видимо, так оно и было, потому что, сделав первый глоток, он сказал:

– Тут нескольким словами я от тебя не отделаюсь. Поэтому немного поговорим о принципах, подходах и различиях в «моем» и «твоем» Рэй-Ки. Поймешь это – и никогда не запутаешься в Рэй-Ки. Да что там в Рэй-Ки – в жизни.

Содержание этого урока я старательно записал и привожу его ниже. Забавная деталь (если так пойдет дальше, то я скоро привыкну к тому, к чему привыкнуть нельзя): записывал-то я во сне. Когда утром я проснулся, рядом со мной лежал блокнот, первые страницы которого были исписаны моим собственным привычно-корявым почерком.

«Все, что тебе говорили, – правда. Точнее сказать, одна из правд. Рэй-Ки – слишком объемная вещь, чтобы она могла “вместиться в одну правду”. Простейший пример – это то, что называется очистительным циклом. Двадцать один день, кажется. Для вашего времени и ваших условий обучения это может быть правдой, вполне может быть.

В тех условиях, в которых учили меня, такого просто не могло быть. Дело в том, что у вас дают посвящение в Рэй-Ки любому человеку, вне зависимости от уровня его подготовки. Ты, например, пришел с улицы и через неделю уже посвященный. И заметь, ты еще один из самых подготовленных.

Однако посвящение – это не только важный духовный акт, это еще и сильнодействующая лечебная процедура, которая запускает в теле очистительные процессы, заставляя всякую дрянь покидать организм человека. В некотором роде похоже на действие слабительных лекарств. Так вот, когда учили меня, то никто никаких посвящений мне не давал. Меня готовили, заставляя специальным образом практиковать несколько лет, так что к моменту, когда Учитель сделал мне передачу, организм был чист. Это все равно что давать слабительное человеку, который месяц голодал. Никакого эффекта не будет, потому что в таком человеке просто нет дерьма. А нет дерьма – нет и очистительного периода.

Работать после такой серьезной подготовки Рэй-Ки тоже начинает сразу, и такого, чтобы человек “не чувствовал” после посвящения, у нас не бывает. Он чист и физически, и духовно, так что все включается мгновенно. По ощущениям похоже на чудо: поднес огонь и костер запылал ярким пламенем. Но для того, чтобы такое случилось, нужно высушить дрова. У вас “дрова не сушат”, и после посвящения обычно костер не разгорается, а начинает дымить. Дым ест глаза и заставляет кашлять. Это и есть ваш очистительный период. У тех, кто продолжает серьезно заниматься, костер разгорается обязательно. Дым исчезает, остается только чистый и светлый огонь Рэй-Ки.

Помнишь, на первой встрече тебе выделили девочку, которая давала тебе Рэй-Ки. Наверняка ты не почувствовал ее энергии. А ты и не мог. Девочка получила “подключение” к системе за неделю до встречи с тобой, она не слишком крепка здоровьем, закрепощена, ее тело “твердое” и плохо проводит энергию. Какое уж там лечить кого-то. Пока Рэй-Ки не вылечит ее саму, она вряд ли сможет помогать кому-то другому. Кстати, она еще и курит. Так что, сам понимаешь…»

Тут я прервал чтение, отложил свои записи и стал думать. Вообще, думать полезно. Как говорил Томас Эдисон: «Большинство людей готово безмерно трудиться, лишь бы избавиться от необходимости хоть немного подумать». Однажды, когда к нему пришел молодой человек с просьбой принять его в ассистенты (которых мистер Эдисон отбирал чрезвычайно строго), между ними произошел следующий диалог:

– Мистер Эдисон, если Вы возьмете меня своим ассистентом, я буду работать круглые сутки!

– А когда же ты будешь думать?

А думал я о том, что старик (хотя какой он старик – может, и немолодой, но очень крепкий мужчина) явно «просмотрел» всю группу, раз знает не только про Игоря, но даже и про девочку, которую, к ее досаде, назначили давать мне Рэй-Ки.

А про «несколько правд» – это хорошо, это, можно сказать, демократия, склонности к которой у Сэнсэя я никак не ожидал. Однако хотелось читать дальше, и я вновь ухватился за свой блокнот.

«Я не говорю, что ваш подход хуже, – совсем нет. Наоборот, в начале пути я бы с удовольствием поменялся с тобой местами. Еще бы: приходишь с улицы, платишь деньги, и тебе через неделю дают первую ступень. Кроме того, ты ничего не должен Учителю, да и Учителя (кажется, так тебе говорили на семинаре) у тебя нет. Так что, все получаешь, не готовясь, а получив, никому ничего не должен. Прелесть, а не подход.

Однако есть у него и недостатки. Нет учителя – нет ответов на вопросы, нет поддержки, нет умной беседы, нет умного молчания, нет правильного примера, нет едва заметного толчка, помогающего в должное время выбрать верный путь.

Так что верны оба подхода. Я буду излагать тебе свой, на семинарах ты будешь учить другой. Чтобы тебе легче было выбирать, я расскажу тебе сказку на ночь.

Один мудрец давал юноше наставления по поводу выбора жизненного Пути:

– Внутри каждого человека идет борьба черного и белого тигров. Черный тигр олицетворяет зло, войну, зависть, эгоизм, ложь, а белый – добро, мир, любовь, надежду, истину.

Юноша, подумав, спросил:

– А какой тигр в конце концов побеждает?

Усмехнувшись, мудрец ответил:

– Всегда побеждает тот тигр, которого ты кормишь».

На этом запись обрывалась, и я, отложив блокнот и бормоча «To be continued or not to be continued», помчался на кухню кормить «тигра своего желудка» – пора было собираться на работу.