Текст книги "Два сборника"

 
Потянусь перед тем, как проснуться.
Нет, проснусь, а затем потянусь.
Этим солнечным мартовским утром
Я в постели оставлю грусть.
 
 
Я раздвину зелёные шторы,
Приоткрою в квартире окно.
Посмотрю на деревья и вспомню:
– А ведь где-то уже тепло.
 
 
У нас птицы только смелеют,
Там они уже песни поют.
И трава в тех краях зеленеет.
А у нас дворы в грязном снегу.
 
 
– Ничего! – скажу, браво, спросонья:
– Хоть такая, но всё же весна.
Я сегодня проснулся довольным —
Утекает от нас зима.
 

 
Объявляет страна героев,
не для радости внешних врагов.
Не затем, чтобы были герои
среди мирных её городов.
Ей не надо отчаянной славы,
преждевременных, чьих-то утрат;
чтобы силой прикрыть свою слабость
ради мужественных наград.
Нет, не этим она гордится.
Хотя, многое ей по плечу.
Просто хочет счастливые лица
видеть в каждом своём краю.
 

 
Давайте деньги, господа!
Давайте деньги.
За них станцует и споёт.
Вы мне поверьте!
Пускай не будет сильных слов
до дрожи в теле.
Споёт про веру, про любовь
и про потерю.
Давайте деньги, господа!
Давайте деньги.
Он выйдет и заголосит.
Вы мне поверьте!
А если скажут:
– Соловьёв таких хватает!
То им ответят:
– Зато не улетает!
Пусть захотят поспорить
из глубинок.
Пока идут,
сотрут пять пар ботинок.
Не мало времени пройдёт,
Иные подсчитали.
Давайте деньги, господа!
Трещат карманы.
Ну в чём сомнения?
Какие есть ещё вопросы?
Что говорите?
Поёт он слишком просто?
Ну что поделаешь.
У всех бывают недостатки.
Давайте деньги, господа!
Поёт он сладко.
 

 
Вокзал, столбы, платформа, поезд,
И солнца первые лучи;
Она стоит.
И он смеётся среди теснящей их толпы.
Ещё во взгляде есть надежда,
В груди уже щемит тоска.
Но продолжает смотреть нежно
на дорогого «казака».
Его любовь осталась в прошлом.
Не будет память ворошить.
Но почему-то ей тревожно:
– Как без меня, он будет жить?
А время всё же поджимает
И ширится поток людей;
Она молчит.
Он отпускает частичку родины своей.
 

 
И я работал на стройке,
Ходил в кирзовых сапогах.
И бегал бригаде за водкой
весной в обеденный час.
 
 
Мне скучной казалась работа,
Гвоздь гнулся под молотком.
– Нет, лучше сходи за водкой!
Не даром ты молодой.
 
 
Наставник был «волком» матёрым,
Досрочно план выполнял.
И я после двух был свободен,
До дома почти бежал.
 
 
– О, как утомительна роба!
Ну как же тосклива пила!
Какое прекрасное солнце! —
Дорогой, я повторял.
 
 
На свете много профессий,
Всех даже не перечесть.
Но, видимо, мир очень тесен,
Мы в поиске своих мест.
 

 
Город не спит – он в движении.
Как я устал от его суеты.
Мне бы уехать в деревню,
К южному солнцу до самой зимы;
В доме проснуться под птичьи песни,
В своём саду пройти по росе.
Может, и скажут: – На селе ведь не легче!
А я хочу пожить в тишине.
Окна открою, вдохну свежий воздух.
Выйду на берег широкой реки,
Смою усталость после дороги.
«Боже! – скажу. – Какие деньки!»
 

 
Здесь мёртвая природа,
И воздух не пьянит.
В жару вспомню про холод,
А в холод хочу выть.
В дожди от грусти маюсь,
Весной «схожу с ума».
Чтоб снять с себя усталость,
Мне не хватает сна.
Не выспавшись, в раздумьях
По улицам хожу.
Я уроженец севера,
Но север не люблю.
 

БАСНИ

 
Ты всё время опаздываешь
получить от меня свою сотню.
Я вчера был богатым,
а сегодня считаюсь убогим.
Стали в моде люди с куриным сознанием.
И клюют зёрна чьих-то сомнений,
ссылаясь на правила.
И они назначены старшими
для ведения хозяйства:
– Мы покончим с привычным
для всех разгильдяйством!
Постоянно доказывают:
– Раз яйца несут нам курицы.
Петухи не нужны с их странным,
пещерным умыслом.
Ну какой от них прок? —
Если целый день ходят кругами;
Одну курицу клюнут в бок,
И с соседом займутся боями;
Вечерами останутся, чтобы
участвовать в вечном споре;
А потом подолгу не спят,
рассуждая про дом и волю.
И поэтому надо менять представление
о ведении хозяйства.
Несомненно, должны управлять,
те кто несёт, каждый день, для нас яйца.
 

 
Долги, долги, кругом долги за свет, за газ, за воду;
Шлёт ЖЭК, шлёт ТЭЦ, и суд за них.
А он уже свободен.
Летит себе, где белый свет.
А здесь ползут улитки за ужин, завтрак, за обед,
И крякают, как утки.
Одни: – Кря-кря, как тяжело быть мелкою улиткой.
Другие, важно, скажут: – Кря-я! —
Мол, значимый, он житель.
Иные вовсе промолчат, кивнут: – Не наше дело.
– А я, кря-кря, могу летать! Не правда ли, я гений?
За этот искренний вопрос его на вид поставят:
– Он до улитки не дорос! А сам уже летает.
Сиди спокойно и молчи. Летают только боги.
А здесь у нас у всех долги за свет, за газ, за воду.
 

ПЕСНИ

 
ТЕКСТ:
Стоял свист пуль, скрежет орудий,
Ведь на передовой идут бои.
Им дан приказ: «Из всех орудий!
И до победного идти!»
А кто-то пал, а кто-то ранен.
А кто-то только рядом встанет.
Никто не знал, никто не верил,
Что синее небо вдруг станет серым.
ПРИПЕВ:
А лазареты переполнены дыханием,
И у спящих тревожные сны.
«Валя, Валенька, Валюша! —
Принеси солдатику воды!»
ТЕКСТ:
Шёл третий год войны народной.
Ей снились мирные облака,
Родные стены, родные окна
И будто отец зовёт с утра.
Вскочит с постели, босыми ногами
Побежит по деревянным полам.
Ну, Слава Богу! Всё в порядке! —
Не давала покоя отцу война.
ПРИПЕВ.
ТЕКСТ:
И снова бой, опять слышны взрывы.
И им остаётся только лишь ждать.
И будут стоять ночные дозоры.
А в лазаретах начнут «воевать».
Воюют со смертью, с чужою судьбою.
И в перерывах она будет спать.
Ей будет не важно, к кому, вдруг, спросонья,
Накинув халат, надо будет бежать.
ПРИПЕВ
 

 
ТЕКСТ:
Так одиноко, что грудь порою сводит.
Хоть время позднее, но хочется бежать.
И перегнать несущееся время,
чтоб повернуть все стрелки вспять.
ПРИПЕВ:
А где-то за спиной остались детские слова
и юношеские задоры.
Твоя рука, твои глаза, песок и синее море.
ТЕКСТ:
Лежит на дне души надежда, как магнит.
Её ничем уже не сдвинуть.
И я на ней ищу, пусть даже и на миг,
пересечение двух одиноких линий.
ПРИПЕВ.
ТЕКСТ:
А раньше, крадучись, прячась за мои мечты,
как ордена, навешивались годы.
Сейчас в открытую, под самым носом
выкрадывают сны.
К тому же врут про непогоду.
ПРИПЕВ.
ТЕКСТ:
И я сбриваю по утрам осадок лет.
Под бой курантов провожаю год за годом.
И не беру с собою лишних лет,
ни в зной, ни в стужу, ни в дождливую погоду.
ПРИПЕВ.
 
 
ТЕКСТ:
А время тянет за собою, как магнит.
Но я держусь за якорь вдохновения.
Ещё в моей руке хранится нить,
любви до головокружения.
 

 
Тише, тише, заснули стены и крыши.
Улицы спят, машины стоят, молчат.
 
 
Тише, тише, звёзды стали к нам ближе.
Даже самых болтливых ребят
ночь уложит в кровать.
 
 
Тише, тише, даже не бегают мыши.
Спят коты, поджав под себя хвосты.
 
 
Тише, тише, ночь нам читает книжки,
Чтобы видели сны взрослые и малыши.
 
 
Тише, тише, Карлсон уснул на крыше.
Все сейчас дети спят, чтобы с ним днём летать.
 
 
Тише, тише, поют фонари еле слышно.
Утром погаснут, а ночью опять
будут нам напевать.
 

 
ПРИПЕВ:
Дует северный ветер, дует в спину и грудь,
Задувает за шиворот холод.
Подожму подбородок, есть карманы для рук
И пойду, кляня северный город.
ТЕКСТ:
Май обманет листвой и зелёной травой,
Развенчает надежды на лето.
Будут чайки «толпой» прилетать к нам во двор
И кружить, как пираты по ветру.
 
 
Ничего, ничего, мне почти всё равно,
Я немного привык за годы.
Что не первый росток и не яркий цветок,
Говорят о стоящей погоде.
 
 
Затянусь, подвяжусь, от собак отобьюсь,
Они будто сегодня взбесились.
Одна лает мне вслед, у неё клыков нет,
А другая за мной уцепилась.
ПРИПЕВ.
ТЕКСТ:
Меж домов хорошо: здесь уютно, тепло;
Сидят голуби, ждут кормильцев.
Тут и я расстегнусь, опираясь на луч,
Чтобы с севером мне помириться.
 

 
ТЕКСТ:
Шли за Родину в атаку молодые все ребята,
не боясь врага свинцовых пуль.
И ждала их переправа, берег слева, берег справа,
не было тогда других подруг.
ПРИПЕВ:
А они стоят всё также молодые,
улыбки в его сердце их застыли —
пять преданных, живых в душе друзей
отдали тело Родине своей.
ТЕКСТ:
Мины ходят косяками, как акулы в океане,
бескозырки по небу летят.
И «Ура!» кричат ребята, вновь плывут
и вновь в атаку,
им родные обещали, будут ждать.
ПРИПЕВ.
ТЕКСТ:
Он стоит, на плечах годы, шесть гвоздик,
а в них невзгоды —
возлагает память всем друзьям.
И плывут его ребята, продолжается атака,
катят его слёзы по щекам.
ПРИПЕВ
 

КАЛЕЙДОСКОП

СТИХИ

 
На одном дыхании, с чёрным лицом
Он крестился перед скромной часовней.
Проходили мимо мужчина с женой,
Пробегали дети дружной толпою.
 
 
Незаметно для всех он скидывал грязь
В перекрёстке пеших дорожек,
Незаметно для всех, крестясь,
Спасал душу от чёртовых рожек.
 
 
День весенний уже стоял,
Облегчал наши зимние лица.
Может, в этом причина была,
Что он мог незаметно креститься?
 
 
Ни упрёка, ни грубого слова —
Так вёл с Богом свой диалог.
Во хмелю стоял, после запоя,
Под качание слабых ног.
 
 
В этот день он был незаметен —
Бог закрыл его солнечным днём!
Не нужны им чьи-то сомнения,
Сейчас надо побыть вдвоём.
 

 
Ни много, ни мало, ему уж за сорок —
И вроде не стар, и вроде не молод.
Пройдёт, пробурчит на соседнюю дверь,
Закроет свою за собой поплотней.
 
 
Его никогда не видели пьяным,
Расстроенным чем-то и просто усталым.
Пройдёт, покосится на соседнюю дверь
И вспомнит рассказ про «мешок» и про «лень».
 
 
Работает много, с утра и до ночи,
Мечтает о счастье, море и Сочи.
Но мысли прервёт пришедший сосед,
Соседка затеет на кухне обед.
 
 
А главное ведь, чтоб был в доме порядок,
Чтоб в кухню пройти без помех и оглядок,
Чтоб каждый хранил на столе чистоту,
Помыл за собой пол и плиту.
 
 
Но как это всё воплотить в одночасье,
Когда ему выйти из комнаты надо?
А тут холодильник, батарея, плита,
И дверь у соседа закрыта с утра!
 
 
Пойдёт на работу, расстроится разом:
Сосед ещё спит! Ну просто зараза!
Закроет скрипучую чёрную дверь
И чёрные мысли оставит за ней.
 

 
Его финишная прямая далеко за горизонтом —
Он вынослив и поджарый от ветров, дождей и солнца.
Ему лет совсем немного, что-то где-то шестьдесят,
А он поднимает ногу, как и раньше, в двадцать пять.
 
 
Его любят все соседи, на работе он пример —
Он считает километры, а не календарный день.
Марафон течёт по жилам, кровь свинцом стучит, как пульс,
Марафонец-долгожитель любит ритм и любит жизнь.
 
 
Его знает каждый дворник, знает школьник и студент,
Он не смотрит утром в сонник и не помнит про обед.
На стене висят медали, кубки стонут от тоски,
Кубки раньше в руки брали, а висели… на груди.
 

 
Белой зимой в тихую погоду
Ангел собирал звёзды у порога.
 
 
Звёзды все погасли, тлели угольки,
Лишь одна светилась до утренней зари.
 
 
Редкое явление показалось людям —
Он отнёс на небо Рождественское чудо.
 
 
Рождеством Христовым стала эта ночь,
С Рождества Христова в каждом доме Бог!
 

 
А стоит ли писать о ней?
Ведь я больше её не увижу.
Это всего лишь краткий момент,
Танец, в котором я лишний.
 
 
Свет приглушённый и много народу,
Пьяные руки и пьяные ноги.
Чёрное платье с белой каймой.
Она танцевала, но не со мной.
 
 
Я наблюдал почти откровенно,
Выпил вина красного цвета.
Рядом сидели двое друзей,
Я же стремился лишь только к ней.
 
 
Время к полуночи, народ прибавлялся,
Лилось спиртное и пьяные танцы.
Я в стороне за ней наблюдал,
Этот наглец её целовал.
 
 
Чёрт побери, какие страдания!
Столько танцующих, я в ожидании.
Взгляд прицепился только к одной —
Чёрное платье с белой каймой.
 
 
Я поднимал из глубин свою память…
В этот момент они исчезают.
Они сидели за дальним столом.
Всё же я где-то видел её…
 
 
Я с ней знакомился или случайно?..
Может, в автобусе полном и раннем?
Но я не езжу на работу с утра.
Нет, извините, не танцую пока!
 
 
Всё теперь в прошлом. И слава Богу!
Я уходил, задержавшись в проходе.
Буду надеяться, не навсегда
В память мою незнакомка вошла!
 

 
Ну, что виляешь коричневым хвостом?
Один стоишь на дороге.
Может, ты потерял свой дом
Или ищешь собак знакомых?
 
 
А погода сегодня добра —
Снег лежит и очень спокойно.
Ни метели, ни ветерка, минус пять —
Ты, я вижу, доволен.
 
 
Приглядеться поближе, ты славный пёс!
И даже особой породы —
Строгий взгляд и вздёрнутый нос,
Как погода, тоже спокойный.
 
 
И, я думаю, местный ты!
А решил обойти владенья,
Посмотрел, что кругом все свои,
И стоишь на дороге степенный.
 
 
Помашу тебе вслед рукой,
Ты хвостом вильнёшь на прощанье.
Пойду в гости, а ты домой,
Теперь будешь приветствовать лаем!
 

 
Стрелял из последних сил, стрелял, чуть не плача,
Стрелял и лежал на полу, испытывая удачу.
 
 
Они к нему шумно зашли, уже опьянённые кровью.
Вечер спокойный был в доме, где много комнат.
 
 
И началась их борьба, они его толком не знали,
Но кровь заливала глаза, а души ещё желали.
 
 
Удар кулаком под сердце, второй ударяет под дых —
Подкашиваются ноги, и он на полу лежит.
 
 
Его пинают ногами, не может даже привстать:
– Ну, что ж не зашли раньше, хотя бы лет двадцать назад?
 
 
Тогда ещё мог потягаться, их силы были равны,
А нынче он начал стесняться женщин и седины.
 
 
Давно уже вырос ребёнок, жена где-то с другим.
И без многочисленных комнат, можно сказать, один.
 
 
Район, где живёт, опасный, здесь правят злость и обман,
Сюда попадают случайно, специально и по годам.
 
 
Тогда подготовился сразу, когда изменился мир,
Сейчас пригодились оружие и подходящий калибр.
 
 
Один упал тут же, рядом, струёй вытекала кровь,
Второй побежал в прохладу. Стояла осенняя ночь.
 
 
Глаза стрелка заблестели, он выбежал вслед за ним,
Рукой на ходу движение – и в спину его поразил.
 
 
При этом напрыгнул сверху, сбил с ног, задержал,
Но всхрипнул под ним лежащий и силу свою потерял.
 
 
Ему оставалось немного – дождаться, когда заберут,
Затем проведут экспертизу, и состоится суд.
 
 
Ему не найдут оправданий, он сам оправдает себя:
– Не каждый умрёт под ногами, для этого сила нужна!
 

 
Пожалуйста, не уходи,
Хоть на минуту здесь останься!
Мне не хватает для души любви
И медленного танца.
 
 
Я не могу уснуть в покое,
Меня тревожат облака.
Включу мелодию погромче
И в вальсе закружу тебя.
 
 
Пожалуйста, побудь со мной,
Узнай мой быт, мои желанья.
Я поведу тебя с собой,
А ты откроешь мне все тайны.
 
 
И можешь ночью не молчать,
А утром не спешить с ответом.
Тебя приятно созерцать,
Когда ты спишь и не одета.
 
 
Пожалуйста, люби меня!
Хоть на мгновенье открой душу.
И я отброшу все дела,
Чтобы тебя одну послушать!
 

 
Зима, опять зима, а за окном
уже апрель,
И в шкаф убрали полушубки.
Светило солнце,
И вчера люди ходили в лёгких
куртках.
 
 
Машины мчались по шоссе,
Летели в пешеходов брызги.
Кричали лужи: «Берегись!»,
И раздавались в ответ визги.
 
 
А я сегодня крепко спал,
Накрылся зимним одеялом.
Холодный воздух колдовал,
И простынь улетела на пол.
 
 
Под утро ночь ушла к себе,
Пропали сны и одеяло.
Зима писала на стекле
И снегом город украшала.
 

 
Не надо больше про любовь!
Любовь надменна и лукава.
Ты разбиваешь руки в кровь,
Да так настойчиво, упрямо.
 
 
Она сбежит, не обернётся,
Возьмёт ключи, сядет за руль,
И рядом больше не проснётся,
И не возьмёт в руки кастрюль.
 
 
– Ты, – скажет, – начитался книжек!
Твой век уже давно прошёл!
Лучше сходи за сыном в садик! —
И из окна махнёт рукой.
 
 
Её накрашенные губы
Не будут привлекать мужчин,
Их утром «сжали» фитнес, банки
Ну и салоны красоты!
 
 
Карьера, к счастью, идёт кверху,
А брюки больше ей к лицу,
Немного дерзкие манеры
Заменят нежность и тоску.
 
 
Она сегодня летит в отпуск,
Ей нужен только первый класс.
Жара, песок, лежак и солнце
Заменят «их», «тебя» и «нас»!
 

 
Да поздно спать, раскройте шторы!
Неужто вы не видите его?
Наследник Римского престола
Сегодня накрывает стол!
 
 
Сегодня снадобья и яства,
Сегодня будет общий пир.
Примите только христианство,
Он гарантирует вам мир!
 
 
Сегодня он великодушен,
Сегодня будет вам рабом.
Не бойтесь, доверяйте души,
Он претендует на престол.
 
 
Вино, как кровь, заполнит тело,
Даже Нерон его не знал!
Оно, как девушка, отменно,
Разбавит слёзы и печаль.
 
 
Не бойтесь выложить все «карты».
И я вам тоже признаюсь,
«Легенда Пап», «Шатонёф-дю-Пап» —
Вино, с которым я молюсь.
 
 
Мне, как и вам, порою жутко,
И портит жизнь дурная мысль.
«Шатонёф-дю-Пап», «Пап» новый замок,
«Легенда Пап» – отменный вкус!
 

 
К бою готов – надел «доспехи»,
Оставил страхи позади.
Приветствие, приняты стойки,
Медали, кубки впереди.
 
 
Молчит дыхание, бьёт сердце,
Спокойно дышит ровный пульс.
Все ждут команду: «Начинайте!».
Во рту какой-то горький вкус…
 
 
Сегодня полторы минуты —
Ещё не стоек детский дух.
Когда сольются с потом годы,
Тогда добавят и минут.
 
 
Прошла секунда, вот отмашка,
Я словно скованный стою.
Летят удары слева, справа,
А я в ответ бить не могу.
 
 
Меня учили благородству,
Спасать животных и больных,
А слышу крик: «Не стой! Будь жёстче!».
Но я людей бить не привык.
 
 
Застыло время меж канатов,
Уже кружится голова…
Где судьи, тренер? Где ребята?
Остановите бой! Пора!
 
 
Ну посмотрите, как мне плохо!
К тому же я детей не бью!
А он, как я, такой же кроха,
Но не наученный добру.
 
 
Я к вам в спортзал пришёл случайно,
По принуждению отца!
В моих руках совсем недавно
Сжимались ручка и доска.
 
 
Я вёл совсем иные «споры»!
Мне помогали короли,
Ферзь убирал всех неугодных,
А я записывал ходы.
 
 
Я признаю ошибки!
Каюсь, что был замечен при «дворе»,
Участвовал в интригах, травле,
Съедении пешек и коней.
 
 
Я обещаю к вам вернуться!
Надеть перчатки и войти
В спортзал, где будет король «грушей»,
Ферзём – мой дух и кулаки.
 

 
Вчера ты отнял у него жену,
Сегодня сына заберёшь,
А завтра выстрелишь в упор
Или подставишь к горлу нож.
 
 
Изощрён, красив и властен,
Приятен женщинам простым.
Люди его зовут «предатель,
Бандит, обманщик, жмот, вампир!..»
 
 
Он ищет жертву в людном месте.
Когда она ещё не спит,
Подходит с выгодой уместной
И даже знает языки.
 
 
Он разбирается в финансах
И разрешит научный спор.
Он может глупо улыбаться,
Хотя коварен и хитёр.
 
 
Люди привыкли к нему с детства,
Ведь он ещё с тех самых пор
Учил изображать гримасы
И «доводить» своих сестёр.
 
 
Учиться мог довольно плохо,
Но так умело рисовал,
Что превращал тетрадь, где двойки,
В журнал, в котором будет «пять».
 
 
Его мы видим на работе,
Он за спиной всегда стоит.
Когда не слышат нас коллеги,
Нам в ухо гадость говорит.
 
 
Его послушать, так вы сволочь!
А подлость – самый лучший друг!
Как хорошо, что наша совесть
Не спит, когда нам люди врут!
 

 
Готов поспорить даже с Пушкиным —
Таланты в наше время есть!
Их закрывают тени времени,
Опыт несбывшихся надежд.
 
 
Таланты пишут одинаково —
Какой бы ни был в мире век.
Тревожат души, веют тайнами
И излучают тёплый свет.
 
 
Они скромны,
Но просят милости у привередливой
судьбы,
Ей посвящают вдохновение,
Летящее в виде строки.
 
 
Им сложно спорить с весом прошлого,
Но, если жилы не порвут,
Быть может, их признает общество,
Пока они ещё живут!
 

 
Провожаю тебя, мама!
Ты помчишься под стук колёс
В город, где тебя ждёт папа.
Его поезд давно увёз.
 
 
На перроне стоят пассажиры,
Здесь у каждого свой билет.
Будут верхние полки пустыми,
А на нижние – мест больше нет.
 
 
Время раннее, воздух прохладный,
Месяц май нас побалует днём.
Хорошо тебе – уезжаешь
В край, где дед умывался росой.
 
 
Уезжаешь к берёзам плакучим —
В этом месяце сок ещё есть.
Уезжаешь к яблоням, грушам,
Уезжаешь вдыхать сирень.
 

 
Сегодня я в гостях у детства,
Смотрю в окно на белый снег.
Меня не спросят смысл текста,
В чём его суть и где ответ.
 
 
Я гость уже довольно взрослый,
Сижу за партой тише всех.
Мне не поставят в тетрадь двойку,
Да и тетради вовсе нет.
 
 
Я только вспомню свои чувства —
Сейчас, как в школьные года,
Доносится скрип синей ручки,
Когда под ней бежит строка.
 
 
Листы добавят лёгкий шелест
Вокруг стоящей тишине.
Услышу голос правым ухом,
Несущий знания не мне.
 
 
Я не сижу в школьном костюме
И руку вверх не потяну.
К доске не вызовет учитель,
Я в стороне на всё смотрю.
 
 
Звонок нарушит мои мысли,
Напомнят о себе дела,
А стены будут хранить память
И согревать наши сердца.
 

 
Спадают волосы на плечи,
Не прикасайтесь, так мне легче.
Хотя… пусть будет лучше так…
И сердце отбивает такт.
 
 
Щекочет ухо звук машины.
Вы нежности полны и силы,
И ваша тёплая ладонь,
И мой надежды полный взор.
 
 
И я ловлю ваше дыханье,
Когда приблизитесь случайно.
А ваша лёгкая рука
Коснётся моего плеча.
 
 
Поэтому не уходите!
Хотя бы имя назовите!
Мне показалось, что ваш взгляд
Моим глазам был очень рад.
 
 
В ответ услышу имя – Саша!
Скажу: «Мне видеть вас приятно!»
Своё вам имя назову
И с памятью о вас уйду.
 

 
Никогда ты не придёшь
И больше мне не улыбнёшься.
Прекрасны ямочки у щёк,
Прекрасен этот нежный голос.
 
 
Твоя рука в моей руке,
Танцуем медленные танцы.
Ты прижимаешься ко мне
Под ритмы внутреннего вальса.
 
 
Бокал шампанского стоит,
На нём следы губной помады.
Твоя ладонь в моей лежит,
И чистый лист школьной тетради.
 
 
Нас встретит утренний рассвет,
А чья-то злость затеет драку.
Ты будешь вдаль стоять, смотреть,
Держа измятую бумагу.
 

 
А у крови тоже есть вкус,
И по ней бегут чьи-то гены.
В её руслах рождается мысль,
Заполняя сердце и вены.
 
 
Их желания гонят вперёд.
Горизонты сжигают сомнения.
Возвращаются утром домой,
Чей-то кровью уже опохмелены.
 
 
Никогда не познают любовь,
Но и не позабудут обиды.
Закоптилась на шкурах кровь,
И остались следы от ботинок.
 
 
Им бы заново всё начать
И родиться в овечьей шкуре.
Обвинения с себя снять
В грабежах, развратах и войнах.
 
 
Не бывать этому, не бывать!
Каждый волком из них смотрит.
И не могут они устоять,
И бегут от погони, и воют.