Текст книги "Приключения Трисона в Альпах"

– О господи, что это? – растерянно спросила Таня, прижав руки к груди, – Там же моя квартира!

Я недоумённо посмотрел на неё: неужели в такой момент можно думать об этом? Ты радуйся, что осталась жива.

– Подруга, по-моему, у тебя больше нет квартиры… – пробормотала Александра, глядя на открывшуюся перед нами картину. Затем она посмотрела на меня и, нахмурив брови, спросила: – Трисон, так вот почему ты так торопился на улицу?

Только теперь до неё дошло, почему я так вёл себя и рвался быстрей вывести их из дома. Несмотря на творившееся вокруг безумие, я поймал себя на мысли, что она впервые назвала меня моим настоящим именем. Хозяйка присела на корточки и, обхватив морду руками, посмотрела на меня глазами, полными слёз.

– Малыш, ты понимаешь, что только что спас нам жизнь?

Она моргнула, и слёзы побежали по щекам тонкими ручейками. Смахнув их, Саша добавила:

– Ты второй раз спасаешь меня. Спасибо тебе, мой родной.

Она поцеловала меня в нос и, обняв за шею, прижала голову к своей груди.

Поцелуй человека – это лучшая благодарность для меня! Я живу на этом свете, чтобы помогать людям. Это моя прямая обязанность. Только не считайте мои слова хвастовством. Вы не представляете, как я был рад, что смог выполнить наказ напарника и уберёг жизнь его жены.

Татьяна по-прежнему пребывала в оцепенении, всё так же глядя на разрушенный подъезд. Наконец она повернулась в нашу сторону и, увидев, что мы сидим в обнимку, расплакалась.

– Спасибо тебе, пёс, – всхлипнула она, – если бы не ты, я бы сейчас лежала под теми завалами.

Крушение части дома произошло за считаные минуты. Полыхающий огонь, дым, опасно свисающие обломки плит, готовые рухнуть в любой момент, фрагменты мебели, занавески, болтающиеся в выбитых окнах и прочие поломанные предметы человеческого быта – это всё, что от неё осталось.

– Господи, что случилось, что здесь произошло? – Со стороны соседнего дома к разрушенному подъезду бежала перепуганная женщина. Она остановилась у того места, где была входная дверь, с ужасом смотря на обломки. Пакеты, которые она держала, выпали из её рук.

– Ваня! Ванечка! – Над двором разнёсся душераздирающий крик. – Ванечка, сынок!

Верите ли, от её крика у меня мурашки побежали по коже, и шерсть встала дыбом.

– Господи, помогите кто-нибудь! У меня в квартире ребёнок остался! – продолжала голосить женщина, глядя наверх.

Отчаянный крик о помощи прервал вой сирен. По улице в сторону разрушенного дома мчались автомобили МЧС и кареты скорой помощи. Через пару минут спасатели уже принялись за работу.

– Женщина, отойдите немедленно от подъезда, вы не даёте подъехать пожарной машине, – потребовал сотрудник МЧС.

– Я никуда не уйду, у меня там сын остался! – закричала та и, закрыв лицо руками, зарыдала.

– Для того чтобы спасти вашего сына, нам нужно потушить пожар, а вы не даёте нам этого сделать, – настаивал пожарный.

Убитая горем мать билась в истерике, полагая, что её ребёнок оказался под завалами разрушенного дома.

– Господи, помоги! Господи, помоги! – повторяла она раз за разом, словно мантру, всматриваясь туда, где была её квартира. – Пусть мой мальчик останется жив.

Александра подбежала к ней и, приобняв за плечи, попыталась успокоить.

– Женщина, всё будет хорошо, вот увидите. Вашего сына обязательно спасут. Давайте отойдём в сторону, нужно дать возможность спасателям помочь ему, – говорила Саша. – Чем быстрее они потушат пожар, тем быстрее начнут разбирать завалы.

Горюющая мать прислушалась к Александре и дала себя увести от подъезда. Саша усадила её на лавочку, где сидела Татьяна.

Тем временем ярко-красную машину подогнали вплотную к дому и выдвинули лестницу, по которой, точно муравьи, тут же начали карабкаться пожарные.

– Вы на каком этаже жили? – спросила Татьяна, обращаясь к женщине.

– На последнем, – всхлипнула та. Обхватив голову руками, она покачивалась из стороны в сторону.

– А я на третьем, – грустно вздохнула Сашина подруга, с тоской глядя на то, что осталось от её квартиры. – Три месяца назад сюда переехала, ещё не знаю никого из жильцов.

Через некоторое время пожарные потушили пламя, дым от пожара сменился плотным, липким, непроглядным туманом. Стены разрушенных квартир обуглились, но других следов огня больше видно не было.

Теперь к подъезду подогнали подъёмно-транспортные машины, которые обычно применяют подразделения МЧС для разбора завалов.

– Ну почему это случилось со мной? Господи, зачем я его бросила одного! – Женщина нервно теребила подол платья. – Если мой сын погибнет… – Она не договорила и снова принялась кричать.

– Сколько лет вашему мальчику? – спросила Саша, когда мать немного затихла.

– Семь. – Женщина смахнула слёзы. – Я собралась в магазин, а Ваня мультфильмы смотрел. Говорю, пошли со мной, а он ни в какую. Я думаю, быстро сбегаю, за десять минут ничего не случится. Боже, какая же я дура! – И несчастная мать опять разрыдалась.

– А нас моя собака спасла, – сказала Саша, погладив меня по голове. Я сидел возле лавочки, рядом с ней. – Я приехала с ним к Тане на день рождения, – она кивнула на подругу, – и мы как раз сидели за столом, когда Трисон начал лаять, точно сумасшедший. Я, глупая, подумала, что он хочет в туалет. Только сейчас, всё проанализировав, я поняла: пёс давал нам понять, что надо срочно бежать на улицу. В общем, мы с подругой поспешили за ним и едва успели выскочить из подъезда, как раздался взрыв.

Верите ли, я чуть не упал оттого, что сделала женщина. Она вдруг вскочила с лавочки и упала передо мной на колени.

– Пёсик, миленький, пожалуйста, найди моего мальчика, – принялась слёзно умолять меня мать.

Я растерялся – раньше меня так не просили о помощи. Я готов помочь, вот только ещё никогда мне не доводилось искать людей под завалами.

– Давай, Трисон, надо ей помочь, – попросила и Саша.

Как же я был благодарен ей за то, что в такой ответственный момент она назвала меня моим именем, а не каким-нибудь Малышом или Зайкой.

Надо так надо. Я сорвался с места и побежал к разрушенному подъезду, где уже вовсю работали спасатели. Мать мальчика сказала, они жили на последнем этаже, значит, ребёнок должен быть на самом верху завала. Я забрался на гору строительных обломков и принялся обнюхивать всё вокруг.

– Эй, собака, ты чья? – окликнул меня спасатель.

Я посмотрел на него и махнул хвостом, что на моём языке означало: я свой, но ответить не могу по известным причинам.

– Давай, пёс, ищи людей, – приказал спасатель.

Странный человек. Неужели ты думаешь, я забрался сюда просто так, от нечего делать?

Как же я обрадовался, когда через некоторое время поисков услышал тихий, едва различимый писк, напоминающий плач ребёнка. Я пошёл на звук, по дороге обнюхивая каждый уголок. При разрушении дома плиты сложились таким образом, что под ними образовалось небольшое пространство. Казалось бы, там не может поместиться человек, но из-под них торчала детская рука. Я полизал её; почувствовав прикосновение. Малыш застонал и тихим, жалобным голосом произнёс:

– Помогите.

Я не знал, ребёнок это той женщины или другой. А впрочем, какая разница? Моя задача – искать всех выживших. Я начал громко гавкать, призывая спасателей. Ведь в моих силах только обнаружить пострадавшего, а вот вытащить его из-под завалов, увы, без помощи людей не получится. Тот парень, который интересовался, чей я, прибежал первым.

– Ты кого-то нашёл? – спросил он.

– Ав! – подтвердил я.

– Ты смотри, какой умный. – Спасатель ухмыльнулся, качнул головой и лёг, стараясь заглянуть под плиты.

Ему на помощь торопились другие спасатели.

– Ребята, здесь ребёнок. – Мужчина посмотрел на коллег снизу и добавил: – Надо аккуратно приподнять плиту, чтобы его освободить.

Я наблюдал, как спасатели извлекают из бетонного плена мальчика, и вдруг услышал чей-то лай. Глянув в ту сторону, я увидел немецкую овчарку. Пёс был в ярко-оранжевом жилете с надписью «МЧС» на боку. Хоть я и не умею говорить и тем более читать, эти три буквы мне знакомы. Рядом с ним был молодой мужчина в униформе синего цвета с такой же надписью на спине, судя по всему, кинолог. Вдвоём они обследовали завалы, заглядывая в каждое пространство между плитами и прочими обломками, в каждую щель и в каждую дыру. Как же я обрадовался, увидев их, на душе вдруг стало как-то спокойно. Если нашего брата подключили к поискам, значит, удастся найти и спасти максимальное количество пострадавших. К сожалению, без нас спасателям сложно справиться. В отличие от них мы умеем находить людей по запаху.

– Достали! – разнёсся над развалинами радостный выкрик.

Совместными усилиями спасатели вытащили из-под руин ребёнка, с ног до головы измазанного строительной грязью. Его чумазая мордашка испуганно озиралась по сторонам. Тот парень, что прибежал первым на мой призыв, взял мальчугана на руки и начал аккуратно спускаться по остаткам разрушенного дома. Я шёл следом и увидел ещё одного хвостатого спасателя моей породы. Проходя мимо коллеги, я приветственно кивнул, он ответил тем же.

Возле подъезда нас уже ждали карета скорой помощи и мать мальчика. Александра и Татьяна постоянно находились рядом с ней, ни на минуту не оставляя и всячески поддерживая. Увидев спасателя с сыном на руках, она кинулась навстречу и принялась целовать лицо перепуганного ребёнка. Парнишка, всё ещё напуганный до смерти, не произносил ни слова, лишь растерянно озирался по сторонам.

– Сыночек мой, живой, слава богу, живой! – заголосила женщина так, что у меня по спине снова побежали мурашки. – Господи, спасибо! – Она вскинула руки к небу, затем смахнула слёзы и посмотрела на спасателя: – Спасибо вам, ребята.

– Это вот его благодарите, он нашёл вашего парня, – кивнул на меня сотрудник МЧС и передал ребёнка в руки подоспевших медиков.

Женщина пропустила его слова мимо ушей, и я нисколько не обиделся, поскольку понимал: в тот момент ей было не до благодарностей собаке. Она металась вокруг врачей, когда те укладывали мальчика на каталку и грузили в скорую. Забравшись следом, мать села на сиденье рядом с сыном и взяла парнишку за руку. То и дело целуя его ладошку и поглаживая по голове, она слёзно приговаривала: «Мальчик мой, живой, сыночек родненький. Господи, спасибо тебе». Рядом с ней расположилась женщина-врач в тёмно-синей униформе. Водитель скорой уже собирался закрыть дверь, как вдруг мать спохватилась:

– Подождите, не закрывайте. Я забыла кое-что сделать.

Она выскочила из машины и подбежала к нам.

– Спасибо тебе, Трисон, я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, – погладила меня по голове женщина.

Я обалдел, когда услышал из её уст своё имя. Надо же, и как она умудрилась его запомнить среди всех переживаний. У людей и в нормальном состоянии оно не всегда в памяти задерживается.

– Как мне вас найти? Я хочу отблагодарить вашу собаку, – обратилась мать к Александре.

– Не стоит, это лишнее, – улыбнулась моя хозяйка и добавила: – Он сделал только то, что должен был.

Что-то я не понял, это с какой такой стати она решает за меня?

Не понимаю, зачем отказываться от благодарности, а вдруг мне хотели подарок преподнести? Лично я не возражал бы, если бы мне подарили вкусный корм или сахарную косточку. Какой пёс откажется от такого угощения?

Ну, вы же понимаете, что это я шучу? В душе я, конечно, согласился с Шурой. Она права на сто процентов: я выполнял свою работу. А подарят мне за это что-нибудь или нет, для меня не имеет значения. Самое большое удовлетворение я получил от того, что нашёл ребёнка живым.

Мать снова побежала в машину и, обернувшись на ходу, сказала:

– Девушки, и вам спасибо за поддержку.

Мы все смотрели вслед скорой помощи, которая увозила спасённого мальчика и счастливую мать. Навстречу по дороге неслась полицейская машина с включёнными мигалками. Пропустив скорую, она свернула во двор. Несмотря на сгущающиеся вечерние сумерки, я разглядел через лобовое стекло Дёмина и Елисеева. Из-за перегородивших дорогу тяжёлых машин и кранов они не могли подъехать ближе. Водитель ещё не успел затормозить, как Елисеев выскочил из машины и помчался в нашу сторону. Я испугался не на шутку, увидев его измождённое лицо и безумный взгляд. Заметив мужа, Александра побежала к нему. Он стиснул её в объятиях и прижал к себе с такой силой, что та не могла пошевелиться, и стал осыпать поцелуями её лоб, глаза, щёки.

– Господи, Саша, я чуть не умер, – бормотал Максим, поглаживая жену по голове. – Я услышал о трагедии по радио, начал звонить, а ты трубку не берёшь. Ты можешь представить, что я пережил за то время, пока ехал сюда? – Он отстранился и посмотрел на неё. – Почему ты не отвечала на мои звонки? Я же сказал тебе держать телефон при себе.

– Прости, Максим, мы выбегали из дома второпях, и я забыла его в квартире. – Александра, грустно усмехнувшись, добавила: – Ты знаешь, если бы не Трисон, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.

Я сидел рядом с ними и слушал рассказ Александры о том, как всё произошло, от начала и до настоящего момента. Макс выслушал её, присел рядом со мной и, погладив по голове, заговорил:

– Спасибо, дружище! За свою жену я обязан тебе по гроб жизни. Как хорошо, что я не взял тебя с собой, а отправил с ней. Мне даже страшно подумать о том, что было бы, не окажись ты рядом.

Спасательная операция закончилась только на следующий день. Поскольку на разборе завалов появились два моих сородича, я со спокойной душой вместе с родственниками отправился домой. Когда мы уезжали, тот парень, с которым мы обнаружили мальчика, взял номер мобильного телефона у Елисеева. Как выразился спасатель, на всякий случай. По дороге домой мы отвезли Татьяну к ее родителям. Жалко, конечно, девушку, всё-таки лишилась квартиры, но самое главное – она осталась жива. Всю дорогу они с Сашей не переставая благодарили меня, то и дело наглаживая по голове. Честное слово, я устал от этих бесконечных благодарностей. Один раз сказали спасибо – и достаточно, во всём должна быть мера.

На следующий день из выпуска новостей мы узнали, что ещё десять человек, оказавшихся под завалами, сумели извлечь. Слава богу, никто из жильцов этого подъезда не погиб. Большую роль в этом сыграло то, что трагедия произошла в рабочее время и многих людей не было дома. Это и спасло им жизни. Всем жителям, лишившимся жилья, власти пообещали помочь. Надеюсь, они сдержат своё обещание.

Я был несказанно рад, что всё завершилось таким образом. Как говорится, хорошо то, что хорошо кончается!

Глава 2

В ранний предрассветный час, когда я вовсю смотрел чудные сны, меня разбудил Елисеев.

– Вставай, лежебока. Через десять минут выезжаем, – сказал он, стоя в дверях гостиной.

Я оторвал голову от ковра и удивлённо посмотрел на него. Он явно только что встал с кровати, его тёмные волосы торчали в разные стороны.

– Да не смотри ты на меня так, – продолжал Макс. – Думаешь, я от нечего делать тебя разбудил? Я, между прочим, тоже с удовольствием ещё пару часиков подремал бы, но, увы, труба зовёт.

Елисеев почесал затылок и широко зевнул. Для себя я уже давно уяснил: если она, эта невидимая труба, зовёт – всё, считай, выспался. Я сел на задние лапы и, следуя его примеру, тоже зевнул.

Раньше я думал, почему, когда напарник зевает, и мне хочется. А потом узнал – как всегда, из телевизора, – что зевота заразительна. Есть разные версии обоснования этого. Одна из них довольно необычна. Оказывается, когда-то давно люди жили на земле стаями, точно так же как дикие животные. Спать они ложились всегда одновременно, и именно зевота служила им сигналом к отбою. Стоило предводителю стада зевнуть, и все остальные, как по команде, повторяли за ним, что означало – пора на бочок. Таким же образом издавна поступали и стадные животные. А собаки повторяют за человеком, потому что нам свойственно сопереживать хозяину, мы чувствуем и понимаем все его жесты и взгляды. В общем, ничего на свете не бывает просто так, у всего есть обоснование и своя предыстория.

– Из отдела только что позвонили, у них там какое-то ЧП случилось да плюс подростки пропали, – рассказал Макс. – Ты прекрасно знаешь: всё, что касается поисков, по твоей части, без тебя нам не обойтись, – развёл руками он.

Макс натянул джинсы на одну ногу и принялся совать другую в штанину, прыгая при этом, как кузнечик.

– Собирайся, – буркнул он и вышел из комнаты.

Хм, ну до чего же странный человек. Мне интересно, что он имел в виду под «собирайся». На лапы надеть галоши, а на голову шляпу нацепить? Представляю, каким модным псом я буду в таком прикиде.

Я пошёл на кухню: надо хоть водички хлебнуть перед дорогой, завтрак вряд ли обломится в такое время. Но, к моему счастью, возле плиты уже вовсю хлопотала Александра. Судя по запаху, она готовила яичницу.

– Малыш, погоди минутку, сейчас закончу с завтраком для твоего напарника и покормлю тебя.

Из тостера выпрыгнули два кусочка золотистого, ароматного хлеба. Саша вытащила их и поставила домиком на тарелке, затем выложила на другую тарелку яичницу, налила в любимую прозрачную кружку Елисеева кофе и поставила всё на стол. Прямо как в ресторане, чтоб мне так жить.

– Максим, твой завтрак на столе! – крикнула она.

Затем достала из холодильника банку с паштетом и выложила в мою миску приличную порцию собачьего лакомства.

– Ешь, мой хороший, тебе сегодня предстоит тяжёлый день, – сказала Саша, придвинув ко мне посудину.

Именно за то, что эта женщина никогда не экономит на моём корме, я люблю её больше всего. Цены тебе нет, моя очаровательная хозяйка!

Пока я лопал свой завтрак, Александра устроилась за столом напротив Елисеева и, подперев голову рукой, наблюдала, как супруг наворачивает яичницу с ароматным хлебушком и запивает кофе. Закончив трапезничать, я подошёл к девушке, с благодарностью лизнул её руку и потопал в прихожую, услышав вслед усмешку напарника:

– Каков хитрец.

– Ну, почему сразу хитрец? – не согласилась Александра. – Как и положено воспитанным собакам, он всего лишь сказал спасибо после еды.

Пока мой копуша собирался, я успел вздремнуть на коврике. Сам сказал: через десять минут выезжаем, я уже полчаса валяюсь под дверью, а он всё расхаживает по квартире. То ключи от машины оставил в других штанах, то телефон забыл в спальне на тумбочке, то не помнит, куда документы положил.

Ранним утром на дорогах свободно, так что до отдела мы долетели за несколько минут и уже через некоторое время заходили в участок.

– Макс, привет, – протянул руку дежурный.

– Здоров, Паша, – ответил мой напарник на рукопожатие, – что у вас тут произошло?

– Извини, пришлось тебя разбудить… – начал дежурный.

– Да ладно, чего уж там, – перебил его Елисеев и, выглянув в коридор, спросил: – А это кто возле моего кабинета дежурит?

– Родители подростков. Они с четырёх утра здесь торчат. Я им объясняю, мол, заявление мы у вас приняли, езжайте домой, мы с вами свяжемся. А они ни в какую, говорят, пока не найдёте наших детей, никуда не уйдём. Я думал, сейчас дежурные опера вернутся с вызова и разберутся с ними. А у парней ЧП произошло, при задержании началась перестрелка, в общем, наши ребята попали в больницу.

– Что-то серьёзное?

– Слава богу, нет, – махнул рукой дежурный, – отделались царапинами, но по-любому не скоро вернутся в отдел. Поэтому и пришлось тебе звонить, чтобы разобраться с этими, – он кивнул в сторону кабинета, – ты уж извини.

– Всё нормально, – сказал Елисеев и пошёл по коридору. Я семенил следом, не отставая ни на шаг.

На скамейке возле кабинета сидела женщина, её невидящий взор был устремлён на собственные руки, она без конца теребила кольцо на пальце. В конце коридора, у окна, стоял высокий мужчина. Одет он был по-спортивному: штаны, серая толстовка и чёрная бейсболка. Он что-то внимательно изучал в телефоне. Увидев нас, мужчина зашагал навстречу, женщина подняла голову и встала с сиденья.

– Оперуполномоченный Елисеев Максим Андреевич, – представился напарник. Он открыл дверь в кабинет и, включив свет, пригласил: – Проходите.

Макс сел за рабочий стол, вытащил из верхнего стола папку, авторучку и, указав на свободные стулья, добавил: – Присаживайтесь.

– У нас дети пропали, вы должны нам помочь их найти! – выпалила женщина.

– Когда это произошло?

– Вчера вечером мой сын, как обычно, пошёл погулять с другом, – она кивнула на мужчину и продолжила: – с его сыном. Но домой они так и не вернулись.

– В котором часу это было? – Напарник вытащил из папки листок и принялся записывать.

– Что было? – не поняла женщина.

– Во сколько они ушли из дома? – Елисеев поочерёдно посмотрел на родителей.

– Я точно не помню, где-то часов в семь вечера, – пожала плечами женщина. – Илья был дома, сидел в своей комнате за компьютером. К нему пришёл Егор, – она снова кивнула на мужчину, – я ему дверь открывала. Всё было как обычно. Они ещё какое-то время посидели у нас дома, а потом ушли.

– Какого возраста ваши дети? – поинтересовался Макс, продолжая делать записи.

– Им по четырнадцать, – ответила пострадавшая и добавила: – Они ещё совсем дети.

– Учатся в одном классе? – не поднимая головы, спросил напарник.

– Да, – закивали мать и отец.

– Может быть, они остались на ночь у кого-то из родственников, одноклассников или друзей? – предположил Елисеев, обводя взглядом родителей. – Подростки всё-таки, сами понимаете, могли забыть сообщить, где находятся.

– Я обзвонила всю родню, всех друзей, родителей одноклассников, чьи телефоны у меня были, – сообщила женщина и, тяжело вздохнув, добавила: – Мальчиков нет ни у кого, и самое главное, их даже никто не видел. Ума не приложу, куда они пошли и у кого могут быть?

– Раньше такое случалось?

– В том-то и дело, что нет, – мать замотала головой, – мой сын всегда ночевал дома, такое впервые произошло.

Пока напарник общался с родителями, я лежал под батареей у окна и наблюдал за ними. Я так всегда делал, когда Елисеев опрашивал граждан, и, скажу вам без лишнего бахвальства, по жестам и взглядам я научился неплохо разбираться, когда человек говорит правду, а когда юлит.

– Мой пацан тоже позже одиннадцати никогда не приходил, – поддержал мужчина. – Если вдруг задерживался, а это бывало крайне редко, всегда предупреждал.

По ответам родителей я понял, что они говорят искренне. Видимо, и правда такое произошло впервые.

– Мы прождали всю ночь, а утром я не выдержала и решила ехать в полицию. – На глаза женщины навернулись слёзы. – Сейчас такое время опасное, – она вытащила из кармана куртки салфетку и промокнула глаза, – мне даже страшно подумать, что с ними могло что-то случиться. Максим Андреевич, помогите нам, пожалуйста! – умоляюще посмотрела на Елисеева мать.

– Сделаем всё, что в наших силах, – заверил тот.

– У вас такая замечательная собака. – Она посмотрела на меня. – Я читала в интернете статью, написанную со слов матери спасённого мальчика, как ваш пёс нашёл её сына под завалами разрушенного дома. Может, он и нам поможет, найдёт наших ребят?

Надо же, я и не знал, что обо мне упомянули в статье. Снова нежданно-негаданно на меня обрушилась слава.

– Кстати, у вас есть с собой какие-нибудь вещи детей? – спросил Елисеев, игнорируя её вопрос.

– А зачем они вам? – не поняла женщина.

– Мне они не нужны, а вот ему понадобятся, чтобы след взять, – кивнул на меня Макс.

– У меня с собой ничего нет, – сказал мужчина, – но я могу привезти.

– Да, – закивала женщина, – мы сейчас же привезём. Мы здесь недалеко живём, это займёт всего несколько минут.

– Хорошо, тогда подождите минутку, я сейчас закончу с протоколом, вы подпишете и тогда поедете.

– А что нужно привезти? – спросила обеспокоенная мать.

– Да что угодно, – сказал Елисеев, всё так же продолжая писать, и добавил: – Желательно что-то из одежды, только нестираной, она хорошо хранит запах.

Он ещё что-то написал на листке, затем положил его перед родителями и попросил:

– Подпишите здесь и здесь.

Те выполнили его просьбу и, встав со своих мест, пошли к двери.

– Если вдруг за это время дети вернутся домой, сразу сообщите мне, – сказал им вслед Макс. – Запишите мой телефон.

Мужчина и женщина, как по команде, вытащили мобильники и записали номер.

За то время, пока родители ездили домой, мой напарник и пришедший на службу Дёмин не успели даже выпить по чашке кофе. Они беседовали между собой о ночном происшествии с дежурными операми, а я дремал под батареей, поскольку понимал, что сегодня придётся изрядно потрудиться. Поиски всегда отнимают много сил и требуют огромных энергозатрат.

Вернувшиеся родители подростков сообщили, что те так домой и не явились. Женщина уже не могла сдерживать себя, слёзы градом катились по её лицу, она то и дело вытирала их платком. Её тёмно-каштановые волосы выбились из пучка, а белая кожа покрылась красными пятнами от бесконечных слёз. Елисеев и Дёмин изо всех сил старались её успокоить и пообещали, что непременно найдут детей. Мужчина держался стоически, но было заметно – и он весь на нервах. Мать Ильи принесла футболку, а отец Егора – джемпер, в котором, по его словам, сын накануне ходил в школу. Елисеев забрал у них вещи и стал убеждать их поехать обратно домой, мол, им нужно отдохнуть. Женщина согласилась, поскольку у неё дома остался ещё один ребёнок под присмотром соседки, а мужчина наотрез отказался, сказав, что примет участие в поисках.

Не буду описывать, сколько нам пришлось намотать километров, обойти дворов, детских площадок и прочих мест, где накануне побывали ребята. То тут, то там я чувствовал их запах, и в конечном итоге он привёл нас к многоквартирному дому в другом районе. Я остановился под дверью одного из подъездов и громко гавкнул:

– Здесь? – уточнил Елисеев.

– Ав! – подтвердил я.

В этот момент я взглянул на отца мальчика. Не знаю, показалось мне или так было на самом деле, но он как будто воспрял духом.

– Кто здесь живет? – спросил у него Дёмин.

– Понятия не имею, – пожал плечами тот и добавил: – К сожалению, я не знаю других приятелей сына, кроме Ильи и ещё нескольких одноклассников. Дети такие скрытные, они никогда ничего не рассказывают, правды от них добиться невозможно.

Подъезд был закрыт. Елисеев набрал на домофоне номер одной из квартир и, когда из динамика раздался женский голос, потребовал:

– Откройте, полиция!

Но не тут-то было, жительница с той стороны недовольно ответила:

– Ага, сейчас, разбежалась. Ходят тут всякие, «полиция». – И сбросила вызов.

Максим набрал номер другой квартиры, там нас тоже послали далеко и надолго и ещё пригрозили вызвать настоящую полицию, если мы продолжим названивать. Хм, а мы-то кто, сотрудники института благородных девиц?

– Ты смотри, какие бдительные граждане, и в подъезд не попадёшь, – хмыкнул Елисеев. – Неприятно, но правильно.

Нам повезло: вскоре к подъезду подошла девочка, тянувшая за собой на поводке «тележку» на четырёх лапах. Да, да, вы не ослышались. Эта «тележка» была не кем иным, как таксой невероятных, просто гигантских размеров. Несмотря на то что собака оказалась меньше меня ростом раза в два, весила она килограммов на двадцать больше. Интересно, чем её кормят? Бедная такса, она еле-еле переставляла лапы. Мне стало её по-собачьи жаль.

Люди, пользуясь случаем, прошу вас: не раскармливайте своих животных. Как бы мы ни махали у вас перед носом хвостом и с какой жалостью ни заглядывали бы в глаза, выпрашивая вкусняшки, не идите у нас на поводу и всегда помните: мы точно так же, как и вы, страдаем от различных заболеваний. От лишнего веса у нас тоже бывает сахарный диабет, случаются инфаркты и инсульты. Если вы по-настоящему любите своего питомца, берегите его здоровье. Вы же настолько умнее нас.

Когда наша оперативно-следственная группа оказалась в подъезде, я потрусил к лестнице, поскольку на лифте мог упустить запах и проехать нужный этаж. Подниматься пришлось аж на восьмой. Я подошёл к одной из квартир и, обнюхав дверь, ещё раз убедился, что привёл коллег по нужному адресу.

– Ав, ав, – сказал я.

– Ты уверен? – уточнил напарник.

Ну что за человек? Я же сказал: «Ав». Вы же знаете, на моём языке это означает «да».

– Ав! – подтвердил я и недоумённо посмотрел на Елисеева.

– Понял, – кивнул тот и нажал кнопку звонка.

Но дверь никто не открывал. Максим ещё раз, более настойчиво позвонил, а в ответ опять тишина.

– Трисон, может, ты ошибся? – засомневался напарник.

Сам ты ошибся, я был на сто двадцать процентов уверен, что подростки находятся в этой квартире, ну или, во всяком случае, находились здесь совсем недавно.

– У-у, – ответил я, имея в виду: нет, не ошибся.

Елисеев нажал на звонок и не отпускал его до тех пор, пока за дверью не послышались шаги.

– Кто там? – раздался глухой голос.

– Откройте, полиция. – Напарник приложил удостоверение к глазку.

Шаги удалились от двери, и снова всё затихло. Максиму пришлось опять нажать на звонок. Ещё через несколько минут дверь всё же приоткрылась, и в проёме появилась сонная голова подростка.

– Вам кого? – окинул он нас перепуганным взглядом. Разговаривая с нами, он не снимал с двери цепочки.

Елисеев назвал фамилии подростков и добавил:

– Мы знаем, что они находятся у тебя в квартире. Во избежание недоразумений тебе лучше впустить нас.

Испугавшись не на шутку, парнишка откинул цепочку и распахнул дверь. Елисеев отодвинул его и, пропустив меня вперёд, прошёл в квартиру. За нами последовала вся группа. Отдавшись чутью, я побежал в одну из комнат, где на кровати спали ещё два подростка – те, кого мы искали всё утро. На письменном столе громоздился большой монитор работающего компьютера, а на экране телевизора застыла картинка из какой-то игры.

– Егор! – рявкнул отец мальчика. – Подъём!

Пацаны открыли глаза, рывком сели на кровати и в полном недоумении уставились на нас.

– Вставай, – приказал родитель, – дома спать будешь. – Затем добавил: – Мы всю полицию на ноги поставили, а вы тут спокойно дрыхнете.

Подростки подпрыгнули с кровати, как ужаленные, и встали по стойке смирно друг подле друга.

– Пап, извини, – промямлил сонный Егор; запустив пятерню в волосы, он убрал пряди со лба. – Я забыл вас с мамой предупредить, что останусь ночевать у друга.

– С каких это пор ты решил, что можешь у кого-то ночевать? – стиснув зубы, процедил отец. – Тебе четырнадцать, ты имеешь право находиться на улице до одиннадцати часов вечера. До твоего совершеннолетия мы с матерью несём ответственность за тебя. Что ты себе позволяешь?!

– Пап, просто мы заигрались, – оправдывался парнишка и добавил: – Сами не поняли, как уснули.

Судя по тому, что мальчишки спали в одежде, они и правда чересчур увлеклись игрой.

– Заигрались они, – хмыкнул мужчина и обратился к другому подростку: – Илья, твоя мать чуть с ума не сошла, всю ночь проплакала. Бросила твоего брата на соседку и полночи провела в участке. Тебе не стыдно?